Текст книги "Том 12. Надо убрать труп"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 13

Я вскрыл коробку с новым пистолетом и патронами. Потом разобрал его и тщательно почистил – необходимости в этом не было, он и так был чистым, но я не должен был упускать ни малейшего шанса. После этого я его зарядил и проверил, подходит ли он к кобуре от «магнума». Длина ствола у обеих пистолетов была шесть дюймов, а разница в диаметре – столь незначительна, что тридцать восьмой совсем не ерзал.

Головная боль незаметно исчезла. Я смутно помнил, что расстался с ней в тот самый момент, когда понял, что Шилдз обвел меня вокруг пальца, как простачка, с этим «двойным убийством». Он сделал это красиво, ничего не скажешь. Я понял, что у меня есть только один шанс разбить прочную цепь косвенных доказательств, которую он выковал, – найти Сюзи Лейкман раньше, чем ее найдет Шилдз. И это в тот момент, когда все копы Нью-Йорка были брошены на ее розыск. Когда я перед уходом из дому бросил беглый взгляд в окно на Центральный парк, трава в нем казалась совсем размокшей. Там было на редкость пусто: ни бездомных бродяг, ни любовников в кустах, ни мелких грабителей, ни насильников. Наверное, после такого дождя все черви заползли обратно под землю, и за два цента я бы охотно заполз туда вместе с ними. Но поскольку в дело были вовлечены более впечатляющие суммы, я счел за лучшее остаться на поверхности и взяться за работу.

Когда я спустился к машине, меня так и подмывало открыть багажник и убедиться, что они не смогли найти ничего такого, что бы я сам просмотрел, например, парочку пятен засохшей крови. Но я быстренько сел за руль, помня, что за мной в этот момент наблюдают по меньшей мере двое полицейских, которые только и дожидаются, чтобы я сделал именно это.

Я поехал через Центральный парк, так усердно соблюдая предписанную законом скорость, что меня даже один раз обогнала запряженная лошадьми прогулочная коляска. Минут через десять я убедился, что никто не сидит у меня на хвосте. Я перебрался с Парк-авеню на Пятую авеню и последовал по ней до Вашингтон-сквер. Отсюда пять минут до студии Дугласа Читэма.

Теперь мне показалось, что ступенек в подвал стало вдвое меньше – прошлый раз, когда я, раненный, карабкался по ним вверх, это походило на восхождение на пирамиду Хеопса с шестидесятифунтовым грузом на спине.

Нажав кнопку звонка, я вытащил из кобуры пистолет 38-го калибра и стал ждать, обеспечив себе безопасность. Мой череп не перенес бы третьего удара рукояткой «магнума», и я рассудил, что если кому-то предстояло умереть, то лучше пусть это буду не я.

Дверь медленно приоткрылась, всего дюйма на три, как раз настолько, чтобы одним глазом разглядеть, кто пришел. Я почувствовал, что визитерам здесь не слишком рады, поэтому решил слегка помочь, расширить образовавшуюся щель, и двинул по двери ногой со всей силой своего 185-фунтового веса.

Результат оказался просто потрясающим. Сначала из-за двери послышался вскрик, а вслед за ним, почти немедленно, всплеск воды и длинная серия ругательств времен войны на старом Западе, которые я не слышал с тех пор, как в последний раз смотрел по телевизору вестерны. Дверь широко распахнулась, сорвав ограничитель и ударив о стену с такой силой, что задрожало все здание.

Я вошел в студию и увидел только непрерывное мелькание голых рук и ног и доносившиеся из этого клубка сигналы бедствия на разных языках. Читэм стоял, разинув от удивления рот, рядом с мольбертом, на котором был новый холст, изображавший обнаженную Пандору, выходящую из старомодной, «сидячей» ванны, застенчиво прикрывая краем полотенца то место, которое следовало прикрыть полностью.

Видимо, я распахнул дверь с такой силой, что она отшвырнула Пандору через всю комнату, так что она наткнулась на край ванны-чана и так и села в нее. Теперь видны были только ноги Пандоры, неистово дрыгавшиеся на манер ножниц. Сидячая ванна, широкая по краям, резко сужалась внизу, переходя в тяжелую медную подставку. Пандора, попав в нее, сложилась как перочинный нож, так что голова у нее оказалась между коленей.

– Что там с ней, истерика? – прокричал я Дугласу сквозь пронзительные звуки, исходившие из ванны.

– Она застряла и не может оттуда выбраться, – прокричал он в ответ.

– Да? Круто.

Дуглас подошел ближе и, опустившись на четвереньки, сумел посмотреть Пандоре в глаза. Выглядел он довольно примитивно, как гиена, собирающаяся прыгнуть на свою жертву. Тут вдруг до меня дошло, что я смотрю прямо ему в затылок, и пистолет в моей руке сам по себе дернулся.

– Пандора, – вопил встревоженный Дуглас, – перестань крутиться! Если ты не прекратишь дергаться, мы никогда не сможем тебя вытащить!

Секунду она смотрела на него с холодной злостью, потом произнесла дрожащим голосом:

– Я застряла в этой штуке, мой копчик прямо завяз в ней, эта медная урна как приросла ко мне!

– Да остановись ты, не двигайся хоть секунду, и тогда мы тебя высвободим, – уговаривал ее Дуглас.

– Не двигайся! Кретин! – дико закричала она, и ее руки и ноги завертелись с новой силой. Дуглас с беспокойством наблюдал за ней, потом сумел снова пробиться сквозь ее вопли:

– В чем дело? Почему ты не можешь остановиться?

Она выпучила глаза на него.

– Вода, идиот! Она совсем ледяная. Я замерзаю с каждой минутой. Вот почему мне все время надо двигаться – чтобы кровь продолжала циркулировать. Я даже не чувствую больше «этого»!

– Чего?

– Моей… о, не важно!

Дуглас все еще пребывал в прежнем положении, затылком ко мне, и пистолет в моей руке в ожидании вздрогнул во второй раз. Я перевернул его, взялся за дуло, потом спокойно двинулся к Читэму, размахнулся и нанес ему сокрушительный удар рукояткой. Он упал на пол и лежал там не двигаясь. Теперь я внимательно посмотрел на него с профессиональным интересом и отметил, что я все-таки ударил его недостаточно сильно. Во всяком случае, не так сильно, как он меня в доме Лейкмана. И тут словно невидимые холодные пальцы прошлись по моему позвоночнику: я понял наконец простую истину – он тогда не собирался просто вывести меня из строя, он хотел меня убить. Может быть, он запаниковал после убийства Чарли и хотел подставить копам совершенного дурачка – мертвеца. Я обсудил сам с собой, стоит ли ударить его еще раз, но решил, что не стоит.

Когда я выпрямился, что-то вокруг изменилось. Потом я понял, что это было – тишина, ясная, прекрасная тишина, нарушаемая лишь треском кастаньет. Я оглянулся вокруг, ища исполнительницу фламенко, и почувствовал разочарование, когда понял, что это стучат зубы Пандоры. Она смотрела на меня расширившимися глазами.

– Ты его убил! – прошептала она.

– Надо бы убить, – ответил я. – Ведь именно это он прошлой ночью пытался сделать со мной. Но не волнуйся, он дышит, у него даже череп цел.

– Ты уверен? – с сомнением спросила она.

– О’кей, посмотри сама.

Я сгреб Дугласа за бороду и поднял его голову на уровень ее глаз: он дышал, даже всхрапывал.

– Удовлетворена? – спросил я.

– Да, – еле выдавила она.

– Прекрасно. – С этими словами я разжал пальцы, и голова Дугласа стукнулась об пол.

– Дэнни! – принялась умолять Пандора. – Вытащи меня отсюда, пока я не схватила воспаление легких или моя кровь не замерзла в жилах. Дуглас наполнил ванну прямо ледяной водой.

– Не спеши! Вначале я хочу поговорить с тобой.

– Говори! – взвизгнула она. – Еще пять минут в этой штуке, и тебе придется выковыривать меня альпенштоком.

– Расскажи мне, что произошло той ночью, когда вы вернулись сюда вместе с Торстоном и Сюзи?

– Ничего! – Она почти выплюнула это мне в лицо.

– Пандора, дорогуша, ты что-то знаешь. По тому, как складываются наши отношения, получается, что любительницей оказалась ты. Я собираюсь добавить к ситуации профессиональный штрих.

С этими словами я вышел на кухню и открыл морозилку. Дуглас оказался запасливой домохозяйкой: у него были готовы три подноса со льдом. Обмыв один поднос под краном, я вернулся с ним в студию. Пандора просто задрожала при виде ледяных кубиков.

– Нет! – закричала она.

Я, взяв двумя пальцами один кубик, уронил его прямо ей на шею. Он медленно сполз по ложбинке позвоночника в воду, пока Пандора продолжала верещать.

– Учти, я только начал, – сообщил я. – Там три подносика, и в каждом по двадцать четыре штуки, то есть семьдесят один кубик, если не считать этого.

Через две минуты она сдалась без всяких условий.

– Так что же случилось прошлой ночью? – повторил я.

– Мы все обсудили и договорились, что просто глупо продолжать подставлять друг друга – мы тем самым загубим все дело.

– Все дело – это Гаролд Мастерс?

– Да.

– Это Сюзи Лейкман назвалась Диэдри Купер и вскружила голову Мастерсу?

– Конечно! – прошептала она. – Дэнни, вытащи меня отсюда, пожалуйста!

– Всему свое время. Кто был в этом деле с самого начала? Сюзи и Дуглас?

– И я! – обиженно произнесла она. – С самого начала это была моя идея!

– Это Дуглас звонил Мастерсу и требовал сто тысяч долларов?

– Да.

– Кто убил шофера, Джона Бинарда?

– Этого я не знаю. Как раз тогда мы впервые поняли, что Сюзи ведет с нами двойную игру, и стали за ней следить. Когда ты нашел ее машину на стоянке у гостиницы, мы отставали от тебя всего на несколько минут. Портье нам сказал, что те же самые вопросы задавал ему человек, нанятый отцом Сюзи, который разыскивает ее. После этого мы шли за тобой по пятам. Когда мы увели Сюзи из квартиры и доставили сюда, мы только хотели ее припугнуть, чтобы она снова вела игру на нашей стороне.

– Но вам это не удалось?

– Нет, потому что вмешался ты! – с горечью сказала Пандора. – А вслед за тобой явился Джерри Торстон!

– Где сейчас Сюзи и Торстон?

– Они ушли отсюда минут пятнадцать назад. Сюзи появилась и почти сразу снова ушла. Они отправились вместе на квартиру к Мастерсу: хотят убедиться, что он не попытается увильнуть в последний момент.

– Спасибо, Пандора, милочка! Мы еще увидимся.

Ее вопль остановил меня, едва я успел сделать два шага к двери:

– Ты не можешь уйти и оставить меня здесь! Я рассказала тебе правду и ответила на все твои вопросы, Дэнни! Сначала вытащи меня отсюда.

– Проблема в том, что, если я тебя вытащу из этой ванны, это позволит тебе выйти из студии, и, возможно, ты сбежишь из Нью-Йорка. Это невозможно, любимая, – извини!

– Ах ты!.. – Ее зубы опять начали выбивать дробь, а губы скривились в беспомощную гримасу, когда я прошел в ванную комнату.

Я нашел длинный пластиковый шланг, который лежал аккуратно сложенным под ванной, – видимо, Дуглас использовал его, чтобы наполнить сидячую ванну водой. Один конец шланга я засунул в ванну за спиной Пандоры, которая тут же завопила. Второй соединил с краном горячей воды в ванной комнате и открыл его.

Вернувшись в студию, я тут же позвонил в полицейский участок и попросил к телефону лейтенанта Шилдза. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока он взял трубку, но на самом деле прошло не более пяти секунд.

– Говорит Дэнни Бойд. Записывайте адрес, – сказал я ему. – Поезжайте туда как можно быстрее. Там вы найдете художника Дугласа Читэма, а это тот самый парень, который прошлой ночью убил Чарли. И еще там сейчас находится блондинка по имени Пандора, принимающая ванну. Возьмите ее тоже, потому что она свидетель этого убийства – я, кстати, тоже.

Я выслушал пять вопросов, заданных лейтенантом скороговоркой, и счел, что один из них стоит ответа.

– Читэм никуда не денется. С ним произошел небольшой несчастный случай – он споткнулся и ударился головой о рукоятку пистолета.

С этими словами я повесил трубку – пока он обдумывал следующую серию вопросов.

Пар медленным облаком поднимался над сидячей ванной. Когда поток воздуха из открытой кухонной двери на минуту разогнал облако, я увидел лицо Пандоры, улыбающееся в экстазе:

– Аааа! Дэнни! Я опять все чувствую!

Я направился к двери, потом опять оглянулся на нее.

– Еще один вопрос, Пандора, детка! У Мастерса в квартире висит твой поясной портрет, выполненный Дугласом. Когда я его спросил о нем, то он ответил, что знал тебя много лет назад. Уж не из-за этого ли вы выбрали именно его для фокуса с «внезапной насильственной смертью»?

– Совершенно верно, – ответила она мечтательно. – Мы действительно знали друг друга очень давно, Дэнни. Долгие, долгие годы, пока он не выставил меня из дома, так как я не соответствовала его представлениям о том, какой следует быть молодой леди. Так вот, два года назад он меня выбросил вон с княжеским пособием в триста долларов в месяц, чтобы я ни в чем себе не отказывала и жила в роскоши…

– Долгие годы? – повторил я. – Ты хочешь сказать, что жила с ним в то время, когда еще ходила в школу?

– И даже до этого, – ответила она беззаботно. – Еще когда я ходила в детский сад, если тебе это интересно.

– Когда же ты стала его любовницей? – тупо спросил я.

– Все-таки ты во многом остаешься любителем, мальчик Дэнни! Мне казалось, ты мог бы уже сообразить. Мое полное имя Пандора Эмили и отвратительная фамилия – Мастерс.

– Мастерс? – каркнул я.

– Я его дочь, – просто сказала она.

Глава 14

Я попал в ужасную пробку, когда снова ехал по Пятой авеню в верхнюю часть Манхэттена, и никак не мог выбраться. Шилдз воспользовался бы сиреной, чтобы расчистить себе дорогу, и сейчас он, наверно, в Гринвич-Виллидж. Я суеверно скрестил пальцы в надежде, что Пандора не выдаст ему, куда я направился. Я не хотел, чтобы он добрался к Мастерсу раньше меня.

Лейтенант в этом деле только сливки снимал, зато мне достались все шишки: это подтверждали непроходящая головная боль и швы на затылке. Вот я и думал, что неплохо бы Шилдзу явиться попозже, когда останутся крошки от пирога.

За два квартала от дома Мастерса я заприметил место у тротуара, где можно было припарковаться, и быстро нырнул туда, пока какой-то похожий на сыча тип позади меня делал мне знаки, что он нашел это место первым. Оставив его размышлять над этим, я прошел через нижний вестибюль и направился к лифтам.

За те несколько секунд, что я провел в тесном холле перед дверью квартиры Мастерса, я почувствовал себя подвешенным в каком-то временном вакууме. Прошлое, которое олицетворял лифт, ушло и не вернется; будущее, то есть входная дверь в квартиру, никогда не откроется, так что дороги мне нет. Я подумал, что это был бы неплохой сюжет для фантастического рассказа. Потом я сообразил, что персонаж такого рассказа должен был бы стоять в этом крошечном холле до начала самой истории, потом на протяжении всего повествования, и даже когда все закончилось бы, никаких изменений так бы и не произошло. Ничего себе сюжетик!

Интересно, это так громко пульсирует моя собственная голова или мне придется выложить тридцать баксов за беседу с психоаналитиком, проведя час у него на кушетке?

Наконец входная дверь приоткрылась и на меня уставилась красная злая физиономия Мастерса.

– Черт возьми, Бойд! Вы должны позвонить мне только завтра рано утром!

– Я передумал. Вам может понадобиться телохранитель, возможно, даже весьма скоро, вот я и явился.

– До завтрашнего вечера ничего не может произойти! – произнес он категорически. – Вам это прекрасно известно, так же как и мне. Не ждите, что я позволю вам слоняться по моей квартире, когда я заплатил за поимку парочки, которая все это устроила.

Я вытащил из наплечной кобуры свой тридцать восьмой и переложил его в правую руку.

– Именно это я и пришел вам сказать. – Я щелкнул пальцами. – Рад, что вы мне об этом напомнили. Я нашел их обоих, мужчину и женщину!

– Вы их нашли? – скептически произнес Мастерс.

– Я знаю, где они находятся в эту минуту, – доверительно сказал я.

– О? Где же? – Его голос вдруг дрогнул.

– Как мне представляется, Джерри Торстон сейчас стоит прямо у вас за спиной с пистолетом наготове, а Сюзи Лейкман где-то в глубине вашей квартиры отдыхает, вероятно, исписывает ругательствами картины вашей коллекции.

Мастерс ничего не ответил, но лицо его посерело.

– Не знаю, пишет ли Сюзи грязные ругательства, но что касается меня, то вы абсолютно правы, Бойд, – сказал из-за спины Мастерса Торстон. – Поэтому вы сейчас бросите на пол ваш пистолет и ногой подтолкнете его ко мне – иначе я нажму на спуск!

В полном ужасе Мастерс заскулил, а Торстон одобрительно хмыкнул:

– Бойд, дуло упирается прямо в его левую почку. Вы же знаете, какой это болезненный выстрел. Считаю до пяти, и, если вы не бросите пистолет до конца счета, Мастерс получит свою пулю. Вам понятно?

– Зачем же ждать до пяти? – сказал я. – Это все ваши старые штучки, так называемый отсчет в обратном порядке. Джерри, возможно, тебя это удивит, но еще братья Райт…

– Один, – произнес он громко. – Два… три…

– Думаю, ты чертовски неглупый парень, Торстон, – одобрительно сказал я. – Могу поклясться, что, убив Мастерса, ты облачишься в один из его костюмов, приклеишь себе белую бороду и отправишься в его «Мастерс драг компани». Там ты сообщишь им, что босс заболел, а ты его папаша и приехал за антибиотиками. Верно я говорю?

Торстон мне не ответил. Я подмигнул Мастерсу, лицо которого было мокрым от пота.

– Итак, вы в тупике, мистер Мастерс, или вроде того. На доске остались только два короля и пешка между ними – и ваших нет! Какой-то момент вы еще в безопасности, но сейчас ваш ход, и оба короля ждут!

– Бойд! – зашептал он сломленно. – Я вас нанял, целиком на вас положился и верил в вашу лояльность. Я заплатил вам десять тысяч долларов! – Он всхлипнул при воспоминании об этой сумме. – И вот вы стоите здесь и насмехаетесь надо мной, стараетесь спровоцировать Торстона на убийство!

– Вы меня наняли, надеясь, что я вас сниму с крючка. Вы наняли мой пистолет – в мои обязанности входило найти мужчину и женщину, которые вам угрожали насилием, убийством и вымогательством. «Найдите их и убейте», – сказали вы мне, вот и все. Вы изображали из себя напуганного честного гражданина, который неожиданно столкнулся с организованной преступностью и злобой, который просто не в состоянии бороться с этим в одиночку. А как насчет того, во что вы не посвятили меня, мистер Мастерс?

– Не имею представления, о чем вы говорите, – слабо пискнул он.

– Вы скрыли от меня, что Пандора – ваша дочь, – укоризненно сказал я. – Но еще важнее другое: вы скрыли, что это вы убили Джона Бинарда в Гринвич-Виллидж.

– Она меня обманула! – В его голосе все сильнее звучала жалостливая нота. – Она позвонила мне, стала рассказывать, что этот Бинард был отвратительной громилой, которого она знала давным-давно, а теперь он ее случайно встретил и начал преследовать.

– Вы сейчас говорите о Диэдри Купер или о Сюзи Лейкман, что одно и то же?

Он медленно кивнул:

– Я не знал ее настоящего имени, пока вы мне не сказали. Она позвонила мне в офис и объявила, что возвращается, что все теперь будет по-прежнему. Спросила, не приду ли я поскорей домой, чтобы отпраздновать ее возвращение. И я пришел, а здесь меня уже ждал за дверью этот человек – Торстон.

– Да, получилось сложно. А что вы скажете насчет Бинарда?

– Она рассказала, что он силой затащил ее в ту квартиру. Когда он пошел за сигаретами, то оставил ее там, в квартире, совершенно раздетой, так что она не могла от него убежать. Тогда она сорвала с кровати простыню, завернулась в нее, а потом выбежала в холл к телефону – позвонить мне.

Она так ужасно напугана, говорила она, и плакала, как ребенок, в телефон. Я должен был немедленно выручить ее, иначе было бы поздно. Она считала, что Бинард может убить ее в любую минуту, если напьется, «и ради Бога, возьми с собой пистолет», – сказала она по телефону.

– И вы взяли свой пистолет, «беретту-25», которая упомянута в сегодняшних утренних газетах. Неужели вы их не просматривали?

Он рассказал, что происходило дальше, с того момента, как он стоял за дверью этого жалкого номера, держа в руках «беретту» и дрожа от страха, такого страха, которого он не испытывал за всю свою жизнь. Он простоял там не менее часа, слишком испуганный, чтобы постучать, и слишком ослабевший от ужаса, чтобы повернуться и уйти.

Наконец его обострившийся слух уловил в комнате крик, и он тут же представил себе Диэдри, его Диэдри, которая из последних сил молилась, чтобы он пришел к ней на помощь, пока еще не поздно!

Когда он все это выкладывал истерической скороговоркой, было очевидно, что в голове у него беспорядочно мелькают кошмары из фильмов ужасов. Он заколотил в дверь кулаком, требуя, чтобы его немедленно впустили. Бинард с удивленным видом отпер дверь, откуда-то сзади раздался крик Диэдри: «У него пистолет! Стреляй скорей!»

И вдруг кино кончилось. Все происходило на самом деле. Он убил человека!

А потом начался новый кошмар, когда из спальни вышел совершенно незнакомый ему тип и заявил, что он свидетель, как Мастерс только что хладнокровно убил человека. После этого он медленно стал осознавать факты, и каждый новый факт был ужаснее предыдущего.

У человека, которого он убил, в руках не было пистолета, не было его и под одеждой. А Торстон, мужчина, который вышел из спальни, элегантный джентльмен с вежливой речью, оказался на самом деле любовником Диэдри. Они устроили заговор против него, сплели всю эту интригу.

Как презрительно сказал этот человек, некролог и требование ста тысяч долларов были работой непрофессионалов. Больше они его не побеспокоят. Теперь он должен подчиняться только им двоим, Диэдри и Торстону. Они хотели не денег – им нужны были антибиотики… Этот человек работал на босса, который теперь удалился от дел, но раньше был заправилой в мире наркотиков. Ни Торстон, ни девица не хотели, чтобы он оставлял дело. Теперь, когда Мастерс будет бесплатно поставлять им антибиотики, они начнут новый бизнес.

– Я лгал вам, Бойд, – промямлил Мастерс, превратившийся в трясущегося старика, этакого законченного маразматика. – Хотел, чтобы вы сами нашли их обоих и прикончили, но если бы вам это не удалось, я собирался в конце концов вам все рассказать. Придумал даже историю, как я случайно натолкнулся на их имена – все годилось, лишь бы вы их убили!

– Да уж, вам следовало бы придумать что-нибудь получше этой сказочки о сокрытии доходов, из-за которого вы будто бы боялись обратиться в полицию или в отдел по борьбе с наркотиками, – ответил ему я.

Ноги Мастерса совсем подгибались, он застонал:

– Я не могу больше стоять! Ноги меня не держат, судорогой сводит!..

– Чтоб вам язык свело, – злобно проговорил Торстон.

Я готов был согласиться с ним. Никому не хочется выслушивать длинную, долгую историю, которая самому тебе давно известна. Но он натолкнулся на серьезное противодействие и десять минут простоял, держа палец на спусковом крючке и не зная, как повернется дело; он явно не хотел делать первого шага. Теперь, когда Мастерс наконец выложил все, что у него накопилось, я решил, что пришла пора действовать.

– Торстон, как вы считаете, что нам дальше делать? Стрелять сквозь него? Или подождать, пока он свалится на пол, и уже потом убивать друг друга, не обращая на него внимания?

– Все-таки вы смешной парень, Бойд! – прошипел Торстон.

– Пожалуйста, я не могу больше стоять! – хныкал Мастерс.

– Слушайте, Мастерс! – строго сказал я. – Соберитесь с духом!

– Что? Что еще?

– Торстон может толкнуть вас в спину на меня, так что вы грохнетесь прямо на дуло моего пистолета и падете жертвой моей рефлекторной реакции, зато у него будет масса времени, чтобы…

Где-то на середине этой драматической фразы я ловко отступил в сторону и прижался спиной к стене. Мастерс вдруг завопил и, упав на четвереньки, рванулся в холл. Прогремели три выстрела, две пули прошли над его головой и отскочили от стенки лифта, словно рассерженные осы в бутылке. Третий выстрел либо был направлен на два дюйма ниже, либо Мастерс приподнял в этот момент голову, но только на этот раз пуля не срикошетила, а вошла прямо ему в мозг, да там и осталась.

Я выставил руку за дверной проем, так что дуло тридцать восьмого было нацелено в глубь квартиры и слегка вниз, и спустил курок. Потом слегка изменил направление – взял немного выше – и снова нажал на спуск. Всего я произвел четыре выстрела, но теперь уже поздно об этом сожалеть.

Выждав пять секунд, я заглянул в квартиру. Я стоял в дверях и смотрел, потом плотно зажмурился, потряс головой. У меня возникло нелепое чувство, что я каким-то образом оказался внутри того фильма ужасов, который мерещился Мастерсу. Но когда я вновь открыл глаза, ничего не изменилось. Картина вокруг меня была реальной, и я не знал, сожалеть мне или радоваться. В тот момент, когда Торстон выпихнул Мастерса в холл, он сам опустился на колени, чтобы сделать три выстрела по тому месту, где, как он предполагал, я должен был стоять перед входной дверью. Он, должно быть, все еще стоял на коленях, когда я выставил руку за дверь и выстрелил из тридцать восьмого. Первая же пуля попала ему в лоб, как раз туда, откуда росли волосы, и мгновенно его убила.

Торстон мертвый, на коленях, уткнувшийся головой в дверь – этого я мог ожидать, на это я надеялся. Но полной неожиданностью оказалась мертвая Сюзи, сидевшая в гостиной, в кресле с высокой спинкой, прямо напротив входа. Одетая в тот же костюм, в котором она последний раз была в доме своего отца в Саутгемптоне, – свитер и шерстяные брюки, туго обтягивавшие ее фигуру. Она все еще сжимала в руке пистолет Мастерса – маленькую «беретту». Да, Сюзи Лейкман не была простушкой, она все прекрасно просчитала: если бы мне удалось убить Торстона, она из этой позиции тотчас меня застрелила бы. Кроме того, если вы собираетесь пристрелить кого-нибудь, это еще не повод, чтобы отказываться от удобств!

У меня по спине пробежала дрожь при мысли, что могло произойти, если бы угол первого выстрела был выше, а не ниже, и если бы Торстон не бросился в последний момент на колени. Он бы получил все четыре пули, а она бы хладнокровно прикончила меня из «беретты».

Мой первый выстрел убил Торстона, а второй попал в Сюзи Лейкман на дюйм выше пояса. Третий поразил ее в грудь, а четвертый пробил безобразную дыру прямо над переносицей.

В квартире не раздавалось ни звука. Сюзи мирно сидела в своем кресле. Торстон, казалось, полностью расслабился, опершись головой на дверной косяк. В маленькой прихожей лежал Мастерс, все еще на коленях, опустив голову на вытянутые руки, как будто клетка лифта была буддийским символом, которому он поклонялся.

Внезапно до меня дошло, что я выполнил ту работу, для которой меня нанял Мастерс: нашел мужчину и женщину и позаботился о них. Это означало, что он был мне должен девяносто тысяч долларов.