Текст книги "Том 12. Надо убрать труп"
Автор книги: Картер Браун
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 9
В такой вечер лучше всего сидеть дома и слушать свои любимые пластинки, смотреть по телевизору любимые передачи, соблазнять любимую блондинку: центральное отопление включено, бутылка шотландского открыта, и благодарение Богу, что ты не моряк! Дождь лил потоком, и казалось, этому никогда не будет конца.
Темные улицы, по которым я пробирался на машине, были пустынными, и монотонный стук дождевых капель складывался в хмурую мелодию, под которую ветер плясал по бесконечным мокрым площадям. Словом, в такой ужасный вечер никто не ездит с визитами, и тем более в такую даль, как конец Лонг-Айленда.
Приехал я в четверть восьмого. Когда я выключил мотор, стал слышен унылый гул моря, доносившийся из-за дома, еще более укрепивший мою веру в то, что вид на Центральный парк не разонравится мне до конца моих дней. Даже в такой вечер, как этот, трава растет совершенно бесшумно.
Выскочив из машины, я бросился к порталу, а дождевые струи хлестали меня по лицу. Переведя дыхание, я нажал кнопку звонка и держал палец на ней секунд пять. Если звонок работает, то они должны меня услышать.
Никто, однако, не спешил открывать дверь, хотя во всех окнах горел свет. Кто-то же должен быть дома! Я решил попробовать звонок еще раз и, если это ни к чему не приведет, просто вышибить дверь. Дождь теперь бил по крыльцу косыми струями, и мои ноги быстро промокли. Ноги я мог промочить и на Манхэттене, для этого не стоило тащиться в Саутгемптон.
Потом дверь медленно открылась и на пороге показалась брюнетка в тонком белом свитере и черных шерстяных брюках, обтягивающих ее так туго, что воображению просто нечего было дорисовывать. Это была дочь хозяина, Сюзи Лейкман: девушка из ванной комнаты, девушка в махровом полотенце, девушка из чулана для щеток. Может быть, девушка чьей-то мечты, но не моей.
– Бойд! – воскликнула она таким тоном, словно хотела сказать «таракан».
– Я самый, единственный и неповторимый, – скромно признал я. – Классический профиль, оживший греческий бог, недремлющее око. Ты права, Сюзи, это я, Дэниел Бойд, собственной персоной.
– Что вам нужно? – холодно поинтересовалась она.
– Довольно грубо, так гостей не встречают, – упрекнул я ее. – Твой отец пригласил меня с ним пообедать, и я легко могу схватить воспаление легких или что-нибудь похуже, потому что я промок до нитки.
– Отца сейчас нет дома, – объявила она. – Ничего не слышала о вашем приглашении к обеду – звучит неправдоподобно. Придется вам подождать здесь, пока он не вернется и не подтвердит свое приглашение!
Она хотела закрыть дверь прямо перед моим носом, но я толчком распахнул ее и вошел в холл. Краска бросилась Сюзи в лицо.
– Я вам сказала, что вы не можете сюда войти!
– Я уже вошел, – отметил я сей очевидный факт, – и я здесь останусь. В такую ночь, как эта, никто и собаку не выгонит.
– Может быть, собаку я бы и пожалела! Уходите, мистер Бойд, или мне придется позвать кого-нибудь, чтобы вас выбросили вон.
Я с силой захлопнул за собой входную дверь, преградив дорогу ледяному ветру, который дул прямо мне в спину.
– Дорогуша, в ту ночь в ванной ты была совсем другой девочкой. Может быть, на тебя подействовала психическая травма, нанесенная тебе пребыванием в подсобке со швабрами? Но в любом случае я не обижаюсь. Почему бы тебе не пустить в ход мозги и не расцвести улыбкой – и мы все начнем сначала.
– Ну ладно! – сказала она с холодной яростью. – Вы сами напросились. Чарли!
– Стыдись, Сюзи, звать эту обезьяну! Ты же знаешь, что он в прошлый раз со мной сделал!
– Посмотрю, как он поработает над вами на этот раз!
Пожав плечами, я снова открыл входную дверь. Сюзи презрительно засмеялась:
– Давай беги, Бойд, пока не поздно!
Тут я протянул руки, схватил ее за плечи, резко развернул лицом к двери и, быстро протащив через холл, вытолкнул на крыльцо, а там внезапно выпустил. Сюзи по инерции продолжала бежать вперед – полагаю, у нее просто не было другого выхода. Она резво пересекла крыльцо и скрылась за завесой дождя. Я услышал тонкий слабеюший крик, прежде чем опять захлопнул дверь.
Через пять секунд в дальнем конце холла появилась горилла и затрусила ко мне.
– Бойд, какого черта ты здесь делаешь?
Похоже, диалог превращался в стереотип, но с этим я уж ничего не мог поделать, во всяком случае, когда собеседником был Чарли.
– Я гость, приглашенный на обед твоим боссом, Конрадом Лейкманом. Если ты мне не веришь, то спроси его об этом сам.
– Мне послышалось, что меня звала Сюзи, – подозрительно сказал он. – Где она?
– Куда-то вышла. Сказала, что это срочно и она не может ждать, просила, чтобы ты быстро следовал за ней.
– О’кей. А ты оставайся там, где стоишь, пока я не вернусь, понял? – Его обезьяний лобик вспотел от напряжения.
– Конечно, Чарли, я никуда не собираюсь уходить, я ведь только приехал.
Пройдя мимо меня, он открыл дверь и вышел на крыльцо. Потом стал звать Сюзи, но она не отзывалась. Вытащив «магнум» из кобуры, я взял его за дуло и изо всей силы вмазал рукояткой по бычьей шее Чарли. Застонав, он медленно опустился на колени, вяло мотая головой. Пришлось признать, что его череп сделан из особо прочного бетона. Я снова ударил его в то же место, и на этот раз он свалился с крыльца на проезжую часть и остался лежать в луже лицом вниз. Я полагал, что, если повезет, он может захлебнуться.
Захлопнув опять входную дверь, я вложил «магнум» в кобуру и направился через холл в бар, рассудив, что если кто-нибудь дома, то его скорее всего можно найти именно там. Однако бар был пуст. Тем не менее выглядел он уютно и казался подходящим местом, чтобы подождать, пока кто-нибудь не появится.
На стойке красовалась непочатая бутылка виски «Чивас Регал».
Любовно открыв ее, я налил себе щедрую порцию, разумеется не оскорбляя драгоценную влагу никакими плебейскими добавками.
Я уже допивал благородный напиток, когда послышались быстрые шаги, кто-то вошел в бар и резко остановился.
– Бойд? – В голосе звучало искреннее удивление. – Что, черт возьми, ты тут делаешь?
Начало диалога повторялось. Подавив желание ответить «пью на халяву», я повернулся к нему. Джерри Торстон был, как всегда, безукоризнен – в том же твидовом костюме, что и накануне, но, как я с удовлетворением заметил, не в кричащих вишневых башмаках, а в дорогих светлых туфлях «Оксфорд».
– Я здесь гость без хозяина. Я приглашен к обеду, который, сильно подозреваю, никто еще не готовил.
– Ты – гость? Это что – шутка?
– Да никакая не шутка! Лейкман пригласил меня сегодня к обеду на семь часов. Уже восьмой час, но это единственное, что я могу записать на свой счет.
Он пошел к стойке бара, налил себе виски, тот же «Чивас Регал», что свидетельствовало о том, что у него все же есть вкус (если не говорить об обуви).
– Конрада здесь нет. Полчаса назад его вызвали телефонным звонком, и ему пришлось уехать. Думаю, скоро вернется. А куда все подевались?
– Вышли на улицу.
– Тогда кто же тебе открыл дверь?
– Сюзи.
– А сейчас она где?
– Она ушла сразу после того, как открыла мне.
Он нахмурился.
– Но Чарли-то должен быть здесь.
– Его я тоже видел. Думаю, он пошел искать Сюзи. Если они там ищут друг друга, возможно, их не будет некоторое время – уж очень ночка для этого неподходящая.
– Послушай, Бойд, эта твоя манера шутить…
– Это чистая правда, да поможет мне Бог!
Несколько секунд он внимательно смотрел на меня, потом одним глотком прикончил виски.
– Так зачем Конрад пригласил тебя на обед?
Я пожал плечами:
– Сегодня днем я позвонил ему, чтобы поблагодарить за тысячу долларов, которую ты принес мне сегодня в офис. Мистер Лейкман несколько удивился, когда я ему об этом рассказал, и сразу после этого пригласил на обед.
– Эти деньги тебе заплатили, чтобы ты не совал нос в чужие дела! – рассвирепел Торстон. – И первое, что ты сделал, – влез туда, куда не следует, с этим дурацким звонком Лейкману. Разве я сказал тебе, что деньги от него?
– Нет, не говорил, но ведь я знаю, что ты был его правой рукой. Или ты – правая рука Чарли?
Золотая поверхность зажигалки поблескивала у него в руке, когда он прикуривал.
– Кажется, придется преподать тебе урок, Бойд, – зло сказал он. – Похоже, ты легко пришел сюда сегодня, но тебе будет чертовски трудно уйти!
– О, бабушка, почему у тебя такие большие глаза?
Вдруг Торстон отвернулся от меня и прислушался.
Я последовал его примеру и услыхал шаги, приближавшиеся к бару. Шли несколько человек.
Затем они появились в баре, следуя за Сюзи, хотя я и не узнал ее в первый момент: она была похожа на беженку из прачечной-автомата. Мокрые пряди волос облепили череп, с лица все еще лилась вода в три ручья. Свитер заметно сел, он туго облегал ее небольшие острые груди, выставляя на обозрение полоску белой кожи над поясом брюк. Шерстяные брюки тоже съежились настолько, что не поддавались пристойному описанию.
Прямо за ее спиной я увидел еще двоих – старые друзья: с одной я переспал, другой меня избил. Вперед выдвинулся бородач, сжимая в руке «магнум». Дуглас Читэм был одет по погоде – в габардиновый плащ, шляпу-панаму от дождя, высокие дождевые боты и прекрасные кожаные перчатки с крагами.
Я все еще слышал отдаленные ритмы гитар, хотя тропический рассвет несколько отсырел. Но все же Пандоре повезло больше, чем Сюзи, дождь был ей к лицу. Он придал ей блеск и свежесть, голубые глаза засверкали еще ярче. Она тоже была одета в непромокаемую куртку, доходившую ей до бедер, габардиновые слаксы и сапоги, выглядевшие очень мило, с хрустальными пряжками в виде буквы «П» на подъеме.
Несколько мгновений все молча смотрели друг на друга, как при игре в «живые картины». Сюзи сосредоточилась на мне, и под ее взглядом я ощутил то, что чувствовали первые переселенцы за миг до того, как индейские скво принимались обрабатывать их своими маленькими острыми ножами.
Торстон выглядел удивленным, он быстро потянулся к внутреннему карману и так же быстро отдернул руку назад, когда на него нацелилось дуло «магнума» Дугласа.
– А я и не знал, что тут собирается вечеринка, – бросил я. – А не пора ли появиться самому хозяину?
– Пандора, забери у них пистолеты, – жестко распорядился Дуглас.
Улыбаясь, Пандора двинулась к Торстону, стараясь не попасть на линию между ним и «магнумом» Читэма, вытащила его пистолет из наплечной кобуры и положила его в карман своей куртки. Потом она подошла ко мне.
– Я предупреждала, Дэнни, – сказала она, продолжая улыбаться. – Теперь ты ступил на трудный путь!
– Знаете, что я вам скажу? Мы втроем все еще можем законно заработать на моей идее этого плаката, призывающего в Майами.
– С законом мы уже порвали, Дэнни. Сейчас нам нужны только деньги, и на этот раз никому не удастся нам помешать.
С этими словами она выдернула пистолет у меня из-под мышки, из кобуры, и взяла его в обе руки.
– А с этим что делать? – обратилась она к Дугласу. – Он слишком тяжелый, чтобы тащить его в кармане – меня всю перекосит.
– Для такого парня, как я, повидавшего тебя без этого дождевика, это не имеет значения, – заверил я ее.
– Давай сюда, – нетерпеливо приказал Читэм.
Она подошла к нему, и он, отложив в сторону свой собственный пистолет, направил на нас мой «магнум», что было еще оскорбительнее.
– Где Лейкман? – спросил он.
– Ему позвонили, и он уехал, – ответил Торстон. – Я не знаю, когда он вернется.
– Не имеет значения, хотя ему по возвращении, пожалуй, будет здесь одиноко, – сказал Дуглас.
– Что это означает? – сердито спросил Торстон.
– А то, что мы все возвращаемся в Виллидж, – весело ответила Пандора, – там и обговорим все дела.
– Зачем терять время? – ехидно произнесла Сюзи. – Вы здорово лопухнулись и сами это понимаете. Если бы у тебя были мозги, ты бы по-прежнему позировала, выставляя свой перезрелый бюст, для этих забавных портретиков, которые так удаются Дугласу. Они, как я слышала, пользуются неизменным успехом на порноприлавках в аптеках.
– Ну подожди, скоро я опять приволоку тебя в студию, Сюзи, золотко! Там в кладовке для швабр есть сточное отверстие, оно тебе подойдет, тютелька в тютельку! – отвечала Пандора срывающимся голосом.
Сюзи открыла было рот, чтобы продолжить перепалку, но тут же его закрыла. Она, как и все мы, услышала тяжелые шаги, громом отзывающиеся по всему холлу. Я ждал, что сейчас раздастся бой барабанов и звуки труб, но не дождался. Вместо этого из дождя вышло чудовище, монстр, и вступило в бар. Оно постояло несколько мгновений, кровожадно сверкая глазами, огромные отвратительные лапы болтались у колен. Это был доисторический первобытный экземпляр, атавизм древних времен, вылезший из вонючего болота. Черт, это был Чарли, вернувшийся после длительного пребывания под дождем.
Несколько мгновений он смотрел прямо на меня, и я читал в его взгляде желание немедленно меня уничтожить. Потом перевел взор на Читэма и на его пистолет, направленный прямо на Чарли.
– Брось его, – прорычал Чарли.
– Стой где стоишь, или схлопочешь пулю, – чуть дрогнувшим голосом ответил Дуглас.
Чарли оскалил зубы, а потом сплюнул презрительно – прямо под аккуратные клетчатые боты Читэма.
– Брось его, – низким голосом приказала обезьяна, – или я разорву тебя на кусочки.
Он медленно поднял руки, сжал огромные кулаки, похожие на дубовые коряги, и, волоча ноги, шагнул к Дугласу.
– Я сумасшедший, настоящий сумасшедший, – произнес он, и в глазах у него загорелся огонек. – Если ты думаешь, что меня можно остановить, то ты сам сошел с ума!
Читэм побелел, но пистолет в его руке не дрогнул.
– В последний раз говорю, – резко бросил он. – Оставайся на месте!
Чарли продолжал медленно приближаться к нему. Он опять прочистил горло и плюнул в Дугласа. Дуглас взглянул на свои оскверненные боты, лицо его застыло как замороженное.
– О’кей, – сказал он сипло, – ты сам этого хотел, обезьяна!
«Магнум» сработал, издав звук, похожий на оружейный салют. Чарли на мгновение остановился, глянул на кровь, хлынувшую из его груди, и недоверчиво хмыкнул. Он сделал еще один скользящий шаг, вытянув вперед руки и пытаясь схватить художника. Читэм спустил курок еще раз, потом опять, так что неистовый грохот, отраженный еще и стенами, оглушил всех.
На этот раз ему удалось остановить Чарли. Человек-обезьяна упал медленно, как падают большие срубленные деревья. Когда он рухнул, содрогнулся пол, стакан Торстона свалился со стойки и разлетелся вдребезги. Горилла лежала на полу лицом вниз, не двигаясь, ее вытянутые руки едва касались пальцами нарядных бот Дугласа.
– Он сам напросился, – проговорил Дуглас хмуро. – Я ничего не мог поделать.
– Конечно, – быстро подхватила Пандора, – пусть тебя это не беспокоит. И вообще – пора бы вернуться в машину и уехать. Больше здесь незачем оставаться.
– Ты права, пошли! – выдавил Дуглас.
– Вы заберете Бойда с собой? – тихо спросил Торстон.
– Бойда? – Дуглас взглянул на меня. – Думаю, да. Теперь у меня нет выбора.
– Он очень раздражает, это всем известно. Ему не стоит присутствовать при наших разговорах. Он же вечно во все вмешивается, почему бы не избавиться от него?
– Что? – не понял Дуглас.
Торстон ядовито усмехнулся.
– Насколько я понимаю, Чарли для нас не потеря. Но труп есть труп. А теперь вспомни: ты убил его из пистолета Бойда. И на тебе перчатки.
В глазах Дугласа мелькнуло понимание.
– Да, – медленно произнес он. – Ты прав. Я об этом не подумал.
– Будет намного проще оставить Бойда здесь с Чарли, – мягко продолжал Торстон. – Они составят друг другу компанию. Тебе нужно только удостовериться, что Бойд не поспешит сразу следом за нами. Потом, перед уходом, позвони в местное отделение полиции и скажи, что ты сосед, что слышал выстрелы из этого дома и очень обеспокоен: ты пытался дозвониться в дом, но никто не взял трубку.
– Да, – решительно кивнул Дуглас. – Прекрасная мысль!
Пандора с сожалением поглядела на меня.
– Бедный Дэнни! – произнесла она голосом девицы из варьете. – Бедный мальчик! Зря не слушал меня, когда я предупреждала, что они профессионалы. Я все это время знала, что ты всего лишь любитель, но ты не соглашался со мной!
– Ничего личного, Бойд, ты понимаешь, – отрывисто сказал Дуглас, подходя ко мне, – но совершенно необходимо. Так уж получилось!
– История повторяется и все такое прочее, – мрачно сказал я.
– Не возражаешь повернуться ко мне спиной? – вежливо спросил он.
Я очень даже возражал, но кто стал бы с этим считаться? Медленно поворачиваясь, я размышлял, как мой череп перенесет этот второй удар всего за сорок восемь часов. А тут еще эта последняя шпилька Пандоры насчет того, что я просто любитель среди профессионалов – прямо кровоточащая рана в душе! И у меня было неприятное чувство, что она оказалась права.
Глава 10
Я неохотно приоткрыл глаза, посмотрел на груду одеял на полу рядом со мной и вяло подумал, откуда они здесь взялись. Потом я заметил пару гигантских ног, торчащих оттуда, и только тут сообразил, что это всего лишь одно одеяло, прикрывающее тело Чарли. Ни Дуглас Читэм, ни Торстон никогда бы до этого не додумались, единственные, кто проявлял искреннее уважение к мертвым, кем бы они ни были, – это полицейские; значит, у меня появилась компания.
Когда мне наконец с большим трудом удалось подняться и сесть, перед глазами сразу замелькали знакомые белые вспышки, и тут я обнаружил, что прямо на меня смотрят бесстрастные голубые глаза, сидящие по обе стороны крючковатого носа, торчащего над аккуратно подстриженными усами.
– Как вы себя чувствуете? – Слова вылетали откуда-то из-под усов, вызывая у меня неприятное ощущение, пока я не разглядел, что у того типа были также и губы.
– Если мы выиграли, – хрипло прошептал я, – надо организовать похороны проигравшей команды.
– Именно этим мы и собираемся заняться! – холодно произнес чей-то голос у меня над головой.
Я был слишком умен, чтобы пытаться посмотреть вверх. Мой череп этого не перенес бы, поэтому я лишь чуть-чуть повернул голову, дюйм за дюймом, и тут же увидел пару ног в серых фланелевых брюках, которые следовало бы погладить.
– Как он там, доктор? – произнесли усы. – Поднимите его и посадите в кресло, но поосторожнее!
Сильные руки подхватили меня под мышки и мягко поместили в кресло. Комната совершила несколько оборотов, затем медленно остановилась.
– Не хотите ли выпить? – спросил доктор.
– «Чивас Регал» – если там еще осталось.
Он налил виски в стакан и подал мне.
– Вы счастливчик – перенести такой удар по черепу! Как со зрением?
– Кажется, нормально. В глазах не двоится, спасибо.
– Думаю, с вами все будет в порядке. – Профессиональная уверенность снова вернулась к нему. – Придется наложить несколько швов вот здесь, залатать немножко. Несколько недель соблюдайте осторожность, потом зайдите к своему врачу, и он снимет вам швы.
– Еще раз спасибо.
Я допил виски и почувствовал себя немного лучше. Настолько, что смог смотреть в лицо парню, которому принадлежали фланелевые брюки. Ему было лет сорок пять, рост средний, лицо малоподвижное, с резкими чертами, светлые волосы коротко острижены.
– Лейтенант Шилдз, – холодно представился он. – Как все это произошло?
– Я точно не знаю, – ответил я.
Он нетерпеливо передернул плечами.
– Возможно, мы сбережем время, установив, какие факты нам уже известны. Тогда у нас останется больше времени, чтобы поговорить о том, чего мы пока не знаем.
– Как скажете, лейтенант, – вежливо согласился я.
– Этот дом принадлежит Конраду Лейкману. Имя убитого Чарли Ангорио.
– Я знал его как Чарли.
– Похоже, что он и сам забыл свою фамилию. Ваше имя Дэниел Бойд; у вас частное детективное агентство, зарегистрированное в штате Нью-Йорк, здесь на стойке – ваш пистолет.
Посмотрев через плечо, я действительно увидел на стойке свой «магнум» и кивнул:
– Да, это мое оружие.
– У вас есть лицензия на ношение оружия. Разумеется, мы осмотрели ваш бумажник. Из этого пистолета убили Чарли. Как вы это объясните?
Я не хотел этого объяснять по нескольким причинам. Прежде всего потому, что он бы мне все равно не поверил, и на его месте я бы поступил так же. Но должен же я был ему что-то объяснить – что-нибудь достаточно логичное, чтобы снять себя с крючка, не пересолив при этом, чтобы сказанное не выглядело фальшивым. Шилдз это сразу раскусил бы, у него было чутье.
– Неделю назад дочь Лейкмана сбежала из дома, и он нанял меня, чтобы я ее разыскал. Через четыре дня напряженных поисков мне это удалось: я нашел ее в Гринвич-Виллидж и привел домой. Лейтенант, вы ведь знаете, как это бывает? Или вам везет, или нет. Большого ума здесь не надо, но ногам работы чертовски много.
– И что же?
– Ну, полагаю, Лейкман знал свою дочь, и он предположил, что мне пришлось немало поломать голову над ее возвращением. Сегодня днем я разговаривал с ним из своего офиса, и он пригласил меня к себе пообедать.
– Но его здесь нет, – прервал меня лейтенант. – Совершенно очевидно, что дочери нет тоже. Единственные, кого мы нашли, прибыв сюда, были вы и этот труп.
– Лейтенант, я ничего не понимаю, совершенно не понимаю. Я приехал сюда в четверть восьмого и позвонил в переднюю дверь. Пять минут никто не появлялся, потом дверь открыл Чарли. На секунду мне показалось, что сейчас он на меня набросится, но потом он меня узнал и провел в дом. Сказал, что Лейкману полчаса назад кто-то позвонил, и он совершенно неожиданно уехал, но обещал вернуться еще через полчаса.
По его словам, Лейкман просил меня чувствовать себя как дома, выпить чего-нибудь и подождать его возвращения. Я так и сделал. Чарли ушел в глубь дома, а я остался у стойки бара и смаковал отличное виски. Примерно минут через десять я услышал позади себя легкие шаги. Я только хотел повернуться и посмотреть, кто это, когда на меня словно крыша обрушилась. Вот и все, лейтенант, больше я ничего не помню. Извините, что ничем не могу помочь.
– Вы так и не видели Лейкмана и его дочь?
– Я видел только Чарли.
– Один из соседей услышал выстрелы и сначала позвонил сюда, но когда ему никто не ответил, он позвонил нам.
– Как давно вы прибыли?
– Минут тридцать, может быть больше.
– Черт! – Я был искренно поражен. – Я был без памяти так долго?
Лейтенант впервые усмехнулся:
– Как уже сказал доктор, вам очень повезло, что вы сейчас не лежите рядом с Чарли под другим одеялом.
Похлопав себя по карманам, я нашел пачку сигарет, предложил Шилдзу закурить, и тот взял сигарету. Его усмешка была хорошим знаком, сигарета, которую он принял, еще одним. Я начал чувствовать себя много лучше. Он чиркнул спичкой и дал мне прикурить.
– Никто не может нанести себе по затылку такой удар, который получили вы, – сказал он. – Если вас ударил Чарли, то затем ему надо было взять ваш пистолет и отойти на шесть футов от себя самого, чтобы застрелиться. Ясно, что здесь находился кто-то третий. Тот, чьи шаги вы слышали. Может быть, он пришел убить Чарли и не ожидал вас здесь увидеть. Вот он и ударил вас, чтобы убрать со своего пути ненужное препятствие. Возможно также, что, когда он увидел у вас пистолет, у него появилась мысль использовать его при убийстве Чарли, чтобы потом свалить это убийство на вас. Вот как мне это представляется.
– Звучит логично, лейтенант.
– На пистолете не найдено никаких отпечатков, он был совершенно чист, – добавил тот. – При желании он мог бы вложить рукоятку вам в руку, если бы соображал лучше – ему бы это все равно не помогло, но ведь он этого не знал. Могла быть и другая причина – конечно, безопаснее было использовать ваш пистолет, а не свой собственный, так как теперь невозможно будет установить, кто использовал этот «магнум».
– Кто же это мог быть? Случайный грабитель или тот, кто действительно хотел убить Чарли?
– Пока я не знаю, – коротко ответил лейтенант. – Что меня действительно беспокоит, так это отсутствие Лейкмана и его дочери. Я уже объявил розыск, но пока никаких результатов, хотя, конечно, еще рано их ждать. Просто мне бы не хотелось найти еще два трупа.
– Конечно. А что будет со мной, лейтенант?
– Вы свободны, можете идти. Но ваш пистолет, конечно, останется у нас. У меня есть ваш нью-йоркский адрес, мы свяжемся с вами позже, еще до суда коронера. Ваша машина у дома, вы в состоянии самостоятельно добраться домой?
– Думаю, что да, лейтенант.
– Я могу послать одного из моих людей довезти вас до железной дороги, если хотите. А за машиной мы присмотрим.
– Очень вам благодарен, но я вполне способен управлять машиной, постараюсь ехать осторожно.
– Тогда отправляйтесь!
Допив свое виски, я поставил стакан на стойку бара, попрощался с доктором и лейтенантом и осторожно зашагал через холл, потом вышел на крыльцо и добрался до машины. Бережно опустившись на сиденье, я полез за ключами. Шилдз был отличным парнем, он отнесся ко мне просто замечательно, и впервые я почувствовал себя подлецом. Правда, есть разница между человеком, который чувствует себя подлецом, и тем, кто подлец на самом деле!
Внезапно за окном появилась фигура и грубый голос произнес:
– Эй, приятель, выйди на минутку!
Уже по голосу можно было понять, что он принадлежит полицейскому, еще до того, как я увидел при свете фонаря, что парень в форме.
– Обойди машину сзади, – сказал коп, и я послушно последовал за ним к багажнику своей машины, как и подобает честному гражданину, хотя я совсем не чувствовал себя честным гражданином. – Ну, видишь, что тут?
Крышка багажника громко лязгнула, когда он покачал ею вверх и вниз несколько раз.
– Если у тебя в багажнике есть что-то ценное, то ты это потеряешь, а потом ищи-свищи! – проворчал коп. – Ты что, не можешь поставить приличный замок?
Он опять покачал крышку, потом с такой силой прихлопнул ее, что машина подпрыгнула, как при землетрясении.
– Я заметил это, как только мы сюда прибыли, – самодовольно объявил полицейский. – Хотел убедиться, что ты в курсе, до того, как ты отсюда уедешь. Лучше всего – поставь новый замок.
– Спасибо, офицер. Большое спасибо.
– Не стоит благодарности. Что там происходит в доме?
– Они уже заканчивают. Сейчас выйдут.
– Не слишком они торопятся, а дождь так и льет не переставая, скоро на Лонг-Айленде останутся одни утки!
Я все еще вежливо посмеивался, когда включал мотор и медленно трогал с места. Даже выехав на автостраду, я не торопился, выдерживая скорость в сорок миль, не больше. Добравшись до Квогэ, я свернул с шоссе к пляжу. Через пять минут я остановился у кромки песка, свет фар моей машины с трудом пробивался сквозь стену дождя, вдали едва различалась темная движущаяся масса океана. Бушующие волны производили непрерывный грохот, оглушительный даже там, где я стоял.
Погасив фары, я выключил мотор и в темноте нашарил под приборной доской фонарик. Эта крышка багажника меня очень насторожила: ее замок всегда был в полном порядке – вплоть до сегодняшней ночи. Может быть, это было просто совпадением, но такие совпадения почему-то пугают.
Когда я вылез из машины с фонариком в руке, сильный порыв ветра бросил горсть песка прямо мне в лицо, ослепив на мгновение. Я повернулся спиной к ветру и заковылял вдоль машины к багажнику, отпер его, и крышка легко поднялась. Я направил внутрь свой фонарик, и его свет слабо отразил два незрячих глаза, которые не мигая смотрели на меня. В следующее мгновение я ощутил, как холодный пот проступил по всему моему телу: если бы тот коп открыл багажник – или его открыл бы кто-нибудь еще из них, – я все еще был бы в Саутгемптоне, но за решеткой местной тюрьмы.
Но в данный момент я был на пляже в Квогэ, Лонг-Айленд. Обычно летом, в конце недели, на пляже приходилось с боем отвоевывать каждый фут – столько здесь собиралось народу. Сейчас же я здесь чувствовал себя единственным живым человеком в целом мире – с трупом для компании.
Я поежился от порывов холодного ветра и понял, что уже промок до самых костей. Снова включив фонарь, я более внимательно осмотрел тело Конрада Лейкмана. Ему выстрелили в затылок один раз, с очень близкого расстояния: следы пороха вокруг ранки были ясно видны. Кровь практически отсутствовала.
Единственное, с чем мне повезло, – это то обстоятельство, что Лейкман был человеком невысоким, с телосложением жокея. Правда, он растолстел с годами, но все же весил не больше 135 фунтов. С трудом вытащив из багажника его тело, я, шатаясь, понес его по пляжу по направлению к дюнам. Футах в двадцати от океана я прислонил Конрада Лейкмана к влажному песку дюны, перед ним расстилался океан. Я понятия не имел, когда начнется прилив и достигнет ли он дюн. Потом я тяжело заковылял к машине и залез внутрь. К тому времени, как его найдут, дождь и ветер сотрут с песка следы протекторов. Я надеялся, что пройдет некоторое время, пока полиция догадается связать меня и найденное на пляже в Квогэ тело.
Через десять минут я уже снова ехал по автостраде, делая тридцать пять миль в час. В голове у меня все звенело, словно в рождественское утро.
Было уже около часу ночи, когда я наконец оказался дома, освободился от промокшей насквозь одежды и забрался в горячую ванну. Прежде чем лечь в постель, я допил остатки коньяка.
Конечно, Конрад Лейкман не относится к тем людям, по которым проливают слезы. Он был крупной шишкой среди рэкетиров и сделал себе состояние самым грязным видом рэкета – на наркотиках. Я вовсе не считал себя обязанным мстить за него и ради этого подставляться Дугласу, который где-то там поджидал меня вместе с «магнумом», чтобы уж на этот раз окончательно разделаться со мной. Но меня так и жгло желание схватиться с ними снова – может быть, из-за выпада Пандоры насчет моего непрофессионализма, – эта рана еще болела. Да, она здорово меня задела. Можно было причислить сюда и мой пострадавший череп – личное дело между мной и Дугласом. Я ничего не имел против того, что он убил Чарли, я и сам мог бы сделать это, но он меня опередил. Все-таки больше всего меня зацепило то, что они держали меня за неопытного щенка, за любителя.
Дэнни Бойд – предприимчивый кретин, которому не хватило здравого смысла держаться подальше от всего этого дела!
Должно же найтись хоть что-то утешительное в этом мраке, размышлял я отчаянно, маленькая деталь, мелочь, которая могла бы обернуться еще хуже – но не обернулась…
И тут я вспомнил! Этот разбитый череп, внутри которого стучала боль, как стучит сердце невесты через две секунды после того, как ее новоиспеченный муж выключил прикроватную лампу. Ведь все могло быть гораздо хуже. Предположим, что он ударил меня не по затылку, а по лицу. Тогда мой профиль был бы безнадежно испорчен, а теперь он невредим!
С этой мыслью, счастливый, я мирно заснул.