Текст книги "Коварный выстрел"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Пенелопа Калторп остановилась в отеле «Старлайт». Я узнал у портье, в каком номере она проживает.

– Боюсь, вы не сможете увидеть ее, лейтенант, – решительно ответил портье. – Она попросила не тревожить ее. Никаких телефонных звонков, никаких посетителей. Миссис Калторп отдыхает.

– В жизнь каждого рано или поздно вторгается полицейский, – сочувственно сказал я.

– Боюсь, мне придется прибегнуть кое к каким мерам, – еще более решительно заявил портье.

Я облокотился на стойку и посмотрел на него,

– Что ж, – сказал я. – Давай, валяй.

Он засопел – его спас телефонный звонок. На его лице появилось благодарное выражение, когда он потянулся к трубке. Я прошел к лифту и поднялся на девятый этаж. Я постучал раза три – ответа не последовало. Что ж, раз вежливость не помогает, воспользуемся кулаками и ногой. Я уже почти отработал свой ритм, когда дверь резко распахнулась, и на пороге появилась Пенелопа Калторп, раскрыв от удивления рот.

– Боже! – воскликнула она разочарованно. – Я-то думала, пожар или что-то в этом роде.

– Помните меня? – с надеждой в голосе произнес я. – Лейтенант Уиллер,

– После этого я вас никогда не забуду, – сказала она, зевнув. – Я спала.

– Спасибо, – с благодарностью произнес я.

Я, наконец, оглядел ее с ног до головы. Прическа у нее была какой-то восточной, с челкой, глаза подведены. Правда, огненно-рыжие волосы к востоку не имели никакого отношения, но в этом и заключалась вся прелесть – не следовало забывать, что передо мной была одна из сестер Калторп.

На ней была белая шелковая пижама, – от правого плеча маленькие синие японцы маршировали к ее левой груди.

– Что вам нужно? – нетерпеливо спросила она.

– У вас что, пробел в памяти? Забыли, что было вчера? – спросил я. – То, что вы не хотите помнить, вы не помните совсем? Я гарантирую вам, что со мной вы вспомните все со дня своего рождения.

– Вы, должно быть, сошли с ума, – сказала она. – С памятью у меня все в порядке!

– Тогда как вам удалось не узнать своего бывшего мужа, ведь труп был так близко от вас? – ядовито спросил я.

– Может, вам лучше зайти? – предложила она.

Я прошел за ней в гостиную и вежливо подождал, пока она закурит. Она предложила сесть, что я и сделал. Пенелопа села напротив меня и глубоко затянулась. Вы видели когда-нибудь японца, танцующего рок-н-ролл на женской груди? Вполне сексуально.

– Извините, лейтенант, – наконец произнесла Пенелопа. – Понимаете, для меня это было таким шоком, как мы развелись. И когда я открыла крышку и увидела там Хауи – мертвого! Ну, я…

– Вы поняли, что он мертв?

– Я увидела рану, – она изменилась в лице. – Я решила, что он мертв, он не дышал. Понимаете, я так испугалась, что…

– Потеряли память? – сочувственно произнес я. – И надолго вы ее потеряли?

Она выпрямила спину.

– Я ничего не говорила о том, что потеряла память, это ваши слова. Я была так расстроена, что ничего не могла сообразить.

Я покачал головой.

– Придется придумать что-нибудь получше, Пенелопа.

– Что вы имеете в виду?

– Вам придется придумать какое-нибудь другое оправдание тому, что вы не узнали своего бывшего мужа.

Она нервно затянулась, потом встала и подошла к окну.

– Ладно! – наконец произнесла она, не поворачиваясь ко мне. – Я испугалась огласки.

– Да, огласка была бы потрясающей, – заметил я.

– Вы ничего не понимаете! – Она повернулась ко мне лицом, глаза ее блестели, рыжие волосы готовы были вспыхнуть. – Что касается газет, то для них я одна из сумасшедших сестер-близняшек Калторп, совершенно безнравственная, но зато с кучей денег! Если бы они уцепились за эту историю – мол, труп моего бывшего мужа появился во время моей первой телепрограммы – это бы означало конец моей карьере.

– Почему? – беспечно спросил я.

– Потому что, хотите верьте, хотите нет, на телевидении очень заботятся о нравственности. Они серьезно к этому относятся. Труп Хауи не для их нервов!

– Я слышал, что вы одна из самых богатых женщин Америки, – сказал я. – Те деньги, которые вы получите за эту программу, такой мизер. Что же вас так беспокоит?

– Это для меня такая возможность! – с надрывом произнесла она. – Если Бруно и я будем иметь большой успех на студии, то, может, нами заинтересуется какая-нибудь солидная студия и предложит выгодный контракт.

– А это так важно для вас? – спросил я.

– Я хочу доказать, что могу достичь всего сама, – резко ответила она, – без помощи своих денег.

– Доказать кому-то или всем?

– Кому-то, – ответила она. – Теперь вы понимаете, почему я не хотела говорить, что в гробу был Хауи?

– Нет, не понимаю, – признался я. – У вас есть хоть малейшее подозрение, кто мог это сделать, кто мог убить его?

Пенелопа покачала головой:

– Нет.

– А почему его убили, тоже не знаете?

– Нет. Но вполне вероятно, что Пруденс подстроила все это, сделала так, чтобы его убили, 'а труп положили в гроб, чтобы провалить мою карьеру на телевидении.

– Пруденс?

– Да, моя сестра. Мы с ней полные противоположности.

– Вы сказали, что не видели Хауи уже полгода, со дня вашего развода?

– Да.

– Вам пришлось заплатить ему приличную сумму?

– Ни цента! – с воодушевлением воскликнула она. – Ни единого цента!

– Скажите, где я могу найти вашу сестру?

– Она остановилась в фешенебельном номере на верхнем этаже. Она опередила меня на три минуты, шлюха!

– Может, мне пойти поговорить с ней?

– Неплохая идея, лейтенант, а я постараюсь снова уснуть.

– Действительно, а то эти японцы на пижаме уж больно расстроились. – Я встал и направился к двери. – Какие отношения у вас с Бруно? – спросил я, обернувшись.

– Чисто деловые, – ответила она. – Он увлекается икебаной, лейтенант.

– Что ж, поверю, – вежливо сказал я. – Так вы сказали, в номере на верхнем этаже?

– Да, – она кивнула. – Только смотрите, как бы Пруденс не включила вас в свою коллекцию, лейтенант!

– Какую коллекцию?

– Потом узнаете!

Рядом с дверью восседал огромный бронзовый Будда. Я задержался около него и потер его пальцем по животу.

– По-моему, тебе пора сесть на диету, дружок.

Я вышел в коридор и направился к лифту. Через полминуты я стоял у номера Пруденс. Я постучал в дверь – открыли почти сразу. Передо мной стояла прелестная брюнетка. Мы посмотрели друг на друга с обоюдным интересом.

– Я вас где-то уже встречал раньше, – сказал я. Ее пухлые губки скривились в улыбке.

– Очень оригинально, вы что-нибудь продаете? – спросила она сухим голосом.

Это задело меня.

– Сегодня ночью я видел вас среди толпы зевак на телестудии, – сказал я. – Вы, должно быть, Пруденс Калторп?

– Может быть, – ответила она. – Но я ничего не покупаю.

– Лейтенант Уиллер, – сказал я. – Из службы шерифа.

– Очень мило, – ехидно произнесла она. – Не торчи на улице под дождем, лейтенант. А то еще простынешь. – Она начала закрывать дверь, но не успела, я всунул ногу между дверью и косяком.

Она пожала плечами.

– Что ж, заходи. – Я прошел за ней в номер. Мы остановились у бара с напитками на любой вкус. – Что будешь нить, лейтенант? – спросила она.

– Виски со льдом и содовой, – ответил я.

Я наблюдал за тем, как она разливала виски. Ее темные волосы мягкими волнами падали на шею. Лицо умное, почти красавицы, но холодные зеленые глаза не вязались с ее пухлыми нежными губами. На ней была надета черная шелковая рубашка поверх белых брючек. Фигура у нее была что надо, даже получше, чем у ее сестры-близняшки. Под рубашкой очерчивались груди.

– Я только что говорил с вашей сестрой, – сказал я.

– И малышка Пенни не сказала обо мне ничего хорошего, – равнодушно произнесла она. – Почему бы нам не присесть, лейтенант? Вон на ту софу. Я принесу стакан, располагайтесь поудобнее.

Мы уселись на софу, она протянула мне виски.

– Насколько я догадываюсь, ты собираешься задать мне несколько вопросов, лейтенант? Хочешь удивить меня? Ну, например, знала ли я умершего? – Она усмехнулась. – Конечно, знала, это бывший муж Пенни. Ничтожество по имени Хауи Дейвис, у которого было два источника дохода – теннис и маленькая дурочка, моя богатая сестричка. Почему я ничего не сказала ночью? Все очень просто, лейтенант. Ты не спрашивал.

– А почему вы решили, что я буду задавать эти вопросы?

– Женская интуиция, – ответила она. – Кроме того, так или иначе все это будет в утренних газетах.

– Они еще не поступили в продажу…

– Опять женская интуиция. – Она лениво улыбнулась. – К тому же я позвонила им и все рассказала.

Я отпил немного виски.

– Не хотелось бы быть навязчивым, – сказал я. – Но Хауи убили, а я полицейский. Вы можете навлечь на себя много неприятностей, поступая подобным образом.

– Теперь хочешь запугать меня, – сказала она. – Ну, что ты сделаешь, лейтенант? Наденешь на меня наручники, отведешь в участок и изобьешь резиновой дубинкой?

– Это вовсе не смешно.

– Может быть, – едко ответила она. – Пока не видно кровоподтеков.

Я отпил еще немного виски и посмотрел на нее.

– Много слышал о сестрах Калторп, но до сегодняшней ночи мне не приходилось иметь с ними дело, – сказал я. – Что вы можете о них рассказать?

– Ты уже видел Пенни, – ответила она. – Она раздевалась для тебя?

– Да что-то не заметил. – Я чуть помедлил. – Уверен, я бы обратил внимание.

– Ты бы долго не продержался, – самодовольно сказала она. – Пенни слишком много пьет, слишком быстро водит машину и раздевается тотчас, стоит ей только увидеть поблизости мужчину. Сейчас она помешана на всем восточном. Может, тут ты не проходишь, лейтенант?

– Мы говорили о недостатках семьи Калторп, не забыли?

– Ах, да. Наш отец умер чуть больше года назад. Наследство было поделено на две равные части, без каких-либо условий. Пенни – глупая кукла с претензией на то, чтобы стать актрисой, но таланта у нее ни на грош. Единственно разумное из всего, что она сделала, это то, что она избавилась от Хауи Дейвиса, не заплатив ему ни цента.

– Все это касается Пенни, – сказал я. – А как насчет Пруденс?

– Боюсь, тебе придется спросить о ней у Пенни, – она улыбнулась. – Я могу быть необъективной.

– Пенни говорит, что не видела Хауи со дня их развода, – сказал я. – А вы видели его с тех пор?

– Нет, – она решительно покачала головой. – Зачем? Пенни сказала, что он неплох на корте, но в постели он ничтожество.

– У кого мог быть мотив для его убийства?

– Может, у самой Пенни, – ответила она. – Она достаточно глупа, чтобы вытворить что-нибудь подобное. Кроме нее вроде некому. Такие, как Хауи, не стоят того, чтобы их убивали. Кстати, не пойти ли тебе куда-нибудь в другое место? – холодно спросила она. – Виски ты уже допил, больше я тебе не налью. К тому же, ты начинаешь мне надоедать, лейтенант.

– Намек понял, – ответил я. – Ладно, ухожу. Я встал и посмотрел на нее с сожалением.

– На сестер Калторп я не произвел желаемого впечатления, – заметил я. – Пенни не разделась, а вы даже не предложили осмотреть свою коллекцию.

В ее глазах блеснул огонек.

– Наверное, Пенни наболтала? Что еще она успела рассказать?

– Больше ничего, просто сказала, чтобы я остерегался и не попал в вашу коллекцию, но не сказала, какую. Случайно, не мужчин? Отрубаете им головы и украшаете ими стены, как это делают бывалые охотники?

– В таком случае мне бы пришлось купить целый дворец, чтобы хватило стен, – беспечно ответила она. – Моя коллекция более интересная, лейтенант. Разумеется, с собой в дорогу я беру только малую ее часть. Хочешь взглянуть?

– С удовольствием, – сказал я. – Всегда терялся в догадках, на что тратят деньги такие богатые люди, как вы, кроме того, что покупают на них других людей.

Пруденс Калторп провела меня в спальню. Она была обставлена так же безлико, как и десять миллионов других спален в отелях по всей стране. Но так как это был фешенебельный номер, то мебель не была разрозненной, да и Пруденс украсила ее немного – на кровати валялись ее черные кружевные трусики и бюстгальтер, в изголовье стоял человеческий череп с небрежно наброшенной на него накидкой из норки.

На бюро стояли в ряд четыре сморщенные головы, похожие на инспекторов подоходных налогов, а рядом с ними какой-то старый кирпич с почти выцветшим знаком. Знак был нарисован красной краской. И завершала картину сморщенная мумифицированная рука, больше похожая на клешню, потому что выглядывала из складки какого-то потертого старого черного платья, которое висело у зеркала.

– Ну, что, нравится? – спросила Пруденс.

– Где вы все это прикупили? – спросил я. – В каком-нибудь магазине игрушек на Бродвее?

Она вспыхнула:

– Головы настоящие, малыш, не хуже твоей! Череп принадлежал Мэри Майлз, которую сожгли на костре за то, что она была ведьмой. Это было в 1692 году. Рука принадлежала Кубла-Хану [1]1
  Кубла-Хан – внук Чингиз-Хана, основатель монгольской династии в Китае.


[Закрыть], а, может, и не ему, но она очень дорогая. Платье настоящее, с пятнами крови, его надевала Лиззи Борден. Конечно, – задумчиво добавила она, – тот, кто продавал мне его, не мог поклясться, что это действительно кровь, но я отдавала платье на экспертизу, пятна настоящие.

– А как насчет кирпича со знаком «Спаси нас, Бог»? – поинтересовался я.

В глазах ее появилось ясное удивление.

– Не думала, что ты знаешь, лейтенант.

– Три года я провел в Лондоне, был в армейской разведке, – сказал я. – Я видел этот знак пару раз на руинах в Берлине сразу после окончания войны.

– Этот кирпич очень старый, – сказала она. – Он тоже из Лондона. Этот знак был нарисован на нем во время Великой Чумы.

– Вы взяли с собой только эти сокровища? Она тряхнула головой.

– Я всегда путешествую налегке, поэтому беру с собой только своих любимцев. Разве вам не нравятся эти прелестные головы? Я называю их своим квартетом – Инни, Мини, Майни и Моу.

– Что вы делаете по ночам? – спросил я ее. – Летаете на метле?

– Я не ведьма, лейтенант. Может, у меня чувство юмора не такое, как у остальных, вот и все, просто я люблю все ужасное. Я коллекционирую вот это, Пенни – таких, как Хауи Дейвис.

Я закурил и еще раз оглядел комнату.

– А как насчет трусиков и бюстгальтера? Они тоже означают нечто ужасное?

– Только секс, судя по выражению твоих глаз, – спокойно ответила она. – По-моему, тебе действительно пора идти, лейтенант.

– А, может, продолжим эту тему? – с надеждой в голосе предложил я.

Пруденс Калторп осмотрела меня с ног до головы, мне показалось, что она раздевает меня. Потом ее зеленые глаза снова блеснули.

– Приходи вечером, около одиннадцати, лейтенант, – нежно произнесла она. – Посмотрим, может, смогу тебе чем-нибудь помочь.

Глава 4

После того, как я покинул отель «Старлайт», я перекусил и отправился к себе в контору. Было начало четвертого, когда я добрался до нее. Сержант Полник ждал меня за моим столом с противной ухмылкой на физиономии.

– Шериф сказал, что я работаю с тобой, лейтенант. Будем расследовать убийство, да? Когда начнем?

– Прямо сейчас, – сказал я. – Имя убитого – Хауи Дейвис. Его могли убить сразу после того, как он приехал в Пэйн-Сити, а может и нет. В таком случае он остановился в каком-то другом месте, так что давай начнем поиски.

Я не обратил внимания на отсутствующее выражение на его лице и показал на телефон на столе женщины-монстра.

– На тебе мотели, я займусь отелями.

– Мотели?

– Ну, знаешь, – я начал терять самообладание, – это такие гостиницы для автотуристов, понимаешь?

Полник промычал что-то невразумительное и поплелся к телефону. Я взял телефонный справочник, нашел список гостиниц и начал с первой.

Минут через двадцать подошел сержант с победным выражением на лице.

– Нашел, лейтенант!! – взволнованно воскликнул он. – Мотель «Парадиз». Парень, ее владелец, сказал, что Дейвис остановился там пару дней назад, но в последний раз он видел его вчера днем.

– Отлично, – сказал я. – Поедем туда.

Мы вышли из конторы. Полник с трудом втиснулся в мой «остин-хелей».

– По-моему, это так, пустяковое дело, лейтенант, – как бы по секрету сказал он.

– Наверное, – буркнул я.

– Я так и думал, – удовлетворенно сказал он.

Я поехал за новеньким «линкольном», пытаясь не обращать внимания на презрительную усмешку его задних фар, уставившихся на меня свысока.

– Да, – неожиданно произнес Полник. – Сначала пустяковое дело, да, лейтенант? А потом к девочкам!

– Каким еще девочкам?

– Еще не знаю, к каким, лейтенант. – Он улыбнулся. – Я же знаю, что если имеешь дело с убийством, то должны быть девочки!

– Смотри, расскажу твоей старухе, – равнодушно сказал я.

– Да она знает, – печально произнес он. – Как и то, что ни к чему хорошему это не приводит.

Мотель «Парадиз» оказался в полумиле от автострады, у пыльной дороги. Неоновая вывеска гласила «Места есть». Я притормозил у главного входа. Домиков было около двенадцати, обшарпанных, с облупившейся краской. Правда, на одном из них краской было не так давно намалевано «Управляющий». Мы вышли из машины и направились к нему. Навстречу нам вышел мужчина в потертых джинсах и выцветшей рубашке. Штаны поддерживали подтяжки с внушительных размеров бляхами, на которых было написано «Пожарник». Лицо было худым и вытянутым, на голове возвышалась грива седых волос. Когда он улыбнулся, я аж поморщился. Звали его Уолнат.

– Я так и знал, что этот Дейвис в чем-то замешан, – заверещал он, как только Полник сказал ему, кто мы такие. – Его уже схватили, да, сэр?

– Заметили что-то подозрительное во внешности? – заинтересовался я. – Не так себя вел?

Уолнат покачал головой.

– Приехал сюда один, – ответил он.

– Ну и что из этого?

– Без девочки.

Полник бросил на меня сочувствующий взгляд и многозначительно покрутил пальцем у виска.

– Без девочки? – спросил я Уолната. – А это имеет какое-то значение?

– Послушай, лейтенант, – ответил он. – Все, кто приезжает сюда и снимает отдельные домики, всегда с девочками. Старики с молоденькими, среднего возраста с молоденькими, а иногда и молодые парни и тоже с молоденькими. Но все они с девочками. Иначе зачем им сюда вообще приезжать, в такую дыру?

Он крякнул и больно поддел меня своим острым локтем под ребро.

– Нет, сэр! Я сразу понял, что этот Дейвис жулик, как только увидел его без девочки!

– По-моему, ты слишком много думаешь о девочках, приятель, – сказал я. – В твоем-то возрасте…

Он опять крякнул, но на этот раз я успел отвести его локоть.

– Не такой уж я старый, – самодовольно произнес он. – Не верите, спросите у вдовы Смит, которая живет через дорогу. Если бы не я, не знаю, что бы она делала длинными зимними ночами, сэр!

Мы подождали у дальнего домика, пока он откроет дверь, затем вошли. Полник заглянул через плечо управляющего и, казалось, расстроился, так как не увидел в комнате еще один труп. Осмотр домика не занял много времени. Хауи Дейвис оставил после себя только один чемодан, в котором был костюм, пара рубашек, смена нижнего белья и носки. В одном из ящиков комода я нашел письмо со штемпелем Сан-Франциско, адресованное Дейвису на его адрес в Сан-Франциско; отправлено оно было чуть больше недели назад.

Я вытащил письмо из конверта и прочитал его:

Дорогой Хауи!

Уже шесть месяцев ты не платишь мне алименты, и я больше не собираюсь верить твоим оправданиям. В том случае, если ты не заплатишь мне всю сумму в течение последующих трех дней, я упрячу тебя за решетку.

Не утруждай себя телефонными звонками и новыми оправданиями – я не собираюсь их больше выслушивать. Можешь иметь дело только с моим адвокатом или полицией. И не вздумай сбегать от меня, я все равно тебя найду! От меня не уйдешь, так что даже не пытайся!

До встречи,

Селма.

Полник пыхтел мне в ухо, читая письмо через мое плечо.

– Интересно, – сказал я, – сколько жен было у этого типа?

– Думаешь, его прикончила эта особа, лейтенант? – спросил он. – Я же говорил тебе, что рано или поздно мы выйдем на женщин!!

– Посмотри лучше в других ящиках, может, найдем еще что-нибудь.

Я закурил, а Полник занялся поисками. Секунд через тридцать он подошел ко мне с самодовольной ухмылкой на лице, держа в руке листок бумаги.

– Смотри, лейтенант. Еще одно письмо!

Адрес наверху был следующий: «Мотель Парадиз», Пэйн-Сити.

Начиналось оно словами:

Дорогая Селма!

Ты можешь понять, где я, прочитав адрес сверху. У меня здесь одно большое дело, поэтому прошу тебя, потерпи еще несколько дней, дорогая. После этого все будет в порядке, ты получишь все свои деньги, а, может, и вознаграждение в придачу. Только, пожалуйста, не наделай глупостей, о которых ты грозишься в своем письме. Это все испортит…

Письмо на этом обрывалось. Судя по дате, писал он его три дня назад. Одно ясно, Хауи Дейвису больше не надо беспокоиться по поводу уплаты алиментов. Я положил оба письма в карман. Еще пару минут мы осматривали домик, но больше ничего не обнаружили.

Уолнат проводил нас до машины, поблескивая своими бляхами на подтяжках.

– Что-нибудь нашли, лейтенант? – Его так и распирало от любопытства. – Он что, мафиози или кто?

– Его убили, – сказал я ему, когда мы подошли к машине.

– Убили? – Он крякнул от удовольствия. – Кого-нибудь подозреваете, лейтенант?

– Разумеется, – ответил я и завел двигатель. – Одну девчонку.

– Я всегда говорил, что женщины доставляют одни неприятности, сэр! – Он тяжело вздохнул. – И знаете, кто она?

– Конечно, – сказал я официальным тоном. – Так где, говорите, живет вдова Смит?

– Через дорогу, – Уолнат моргнул, только потом до него дошла вся гнусность моего вопроса. – Эй! – завопил он. – Вы что…

Я газанул и рванул вперед, оставив за собой густое облако пыли. Пришлось проучить его – пусть не лезет в чужие дела и надевает нормальные подтяжки, когда разговаривает с полицейским. Пожарник!

В контору мы вернулись около половины шестого. Я высадил там Полника, приказал ему сделать запрос в Сан-Франциско – пусть проверят, там ли Селма Дейвис и что она делала вчера. После этого я поехал к себе домой.

Ровно в одиннадцать я постучал в дверь фешенебельного номера. Дверь открыла Пруденс Калторп. Она улыбнулась.

– Я вижу, ты пунктуальный, лейтенант. Работа в полиции сделала свое дело?

– Не только, еще твое приглашение, – ответил я.

– Входи, – пригласила она. – Сквозняк.

Я послушно прошел за ней в гостиную. На ней было узкое, облегающее фигуру белое платье чуть ниже колен. Ее плечи закрывала накидка из ягуара. Когда она шла, разрез на платье обнажал ее прелестную ножку. Интересно, было ли под платьем хоть какое-нибудь белье.

Я устроился в мягком кресле и наблюдал за тем, как Пруденс готовит нам напитки, но через несколько секунд почувствовал неудовлетворение – я видел ее только до талии, остальная, самая интересная часть, была спрятана за стойкой бара. Было бы намного интереснее наблюдать за ее обнаженной ногой. Одна знакомая брюнетка говорила мне, что я слишком много думаю о сексе, но она ошиблась: я просто слишком восприимчив.

На столике я увидел фотографию в рамке, взял ее и стал внимательно рассматривать. Парень лет сорока, плечистый, с решительным выражением лица, светловолосый, с короткой стрижкой, глаза жесткие, губы тонкие, квадратный подбородок. Что-то неприятное было в выражении его глаз.

– В следующий раз, когда я принесу тебе выпить, – раздался нежный голос у меня над ухом, – мне позвонить в звонок?

Я посмотрел на Пруденс, стоявшую передо мной, и взял стакан из ее рук.

– Благодарю, – пробормотал я.

– Понравилась фотография? – спросила она.

– Неплохо.

– Мой бывший муж, – сказала она спокойно. – Джонатан Блейк. Великий белокожий охотник! Помешан на охоте – сафари и все такое! Без ружья жить не может!

– А где он сейчас?

Пруденс пожала плечами:

– В Африке, где же еще? Очень надеюсь, что его сожрет лев!

Я внимательно оглядел комнату.

– А сейчас у тебя есть муж?

– Одного было вполне достаточно, – отрезала она.

– Ну, я могу свободно вздохнуть, – сказал я.

– Не беспокойся, лейтенант, – она наклонилась. – Нам никто не помешает.

– Отлично. – Я поднял стакан. – За наше знакомство. Надеюсь, в ближайшее время я не окажусь на твоем туалетном столике, и ты не будешь называть меня «Тини».

– Надо тебя как-то называть, – сказала она. – А то «лейтенант» звучит слишком официально, и хочется надеть бюстгальтер.

– Зови меня Элом, – предложил я. – Удобно и коротко – во-первых, во-вторых – это действительно мое имя.

– Коротко для чего?

– А это секрет между мной и моей мамочкой, – решительно ответил я. – А как мне звать тебя? Пруденс, леди Макбет или как-нибудь иначе?

– Зови меня просто Пру, – ответила она. – Тоже удобно, как и Эл.

– Ну, теперь мы знакомы.

Она повернулась ко мне спиной и грациозно уселась мне на колени. Платье распахнулось – я аж глаза закрыл, так ослепила меня белизна ее ног. Я открыл глаза – она не запахнула платье.

Она посмотрела на меня с явным интересом.

– Даю голову на отсечение, ты думаешь, что я совращаю тебя, – сказала она.

– А разве это не так?

– Я также даю голову на отсечение, что все дело в твоем очаровании, в твоей мужественности, против которой трудно устоять, да? – добавила она.

– Никогда не задавал себе подобных вопросов, – признался я.

– С моими-то деньгами мне не нужно пытаться соблазнять мужчин, – продолжала она. – Я могу выбирать среди девяноста процентов всего мужского населения, с кем мне спать, если, конечно, я в настроении.

– Ну, если я не единственный, то, по крайней мере, я здесь, – с надеждой в голосе произнес я.

Пру слегка покачала головой.

– Ты не знаешь, Эл, но ты можешь кое-что сделать для меня. Ты и не догадываешься. – Она чуть помедлила. – Я хочу, чтобы ты помог мне сделать приобретение для моей коллекции.

– Хочешь засушить мою голову? – поежился я. – Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь сидеть рядом с твоим квартетом – они, наверняка, даже не умеют играть в покер.

Она взяла стакан из моих рук и поставила его на столик, затем положила мою руку себе на бедро, крепко прижав ее своей ладонью.

– Послушай, – тихо сказала она. – Такой возможности, может, больше не представится, и я не должна упускать ее. Мне нужно заполучить что-нибудь от Хауи для моей коллекции, и ты сделаешь это для меня.

– Я?

– Ну, конечно! – воскликнула она. – Ты расследуешь это убийство. Тебе удастся сделать это.

– Что ты задумала, а? – спросил я. – Чтобы я снял с него левый ботинок, или отрезал завиток с его головы, или что?

– Его сердце.

Я рассмеялся, но увидел, что она не шутит,

– Ты что, с ума сошла? – выдавил я.

– Придется делать вскрытие, не так ли? – сказала она. – Ты можешь попросить врача. Я заплачу за его сердце пять тысяч долларов и дам красивую, герметически закупоренную бутылку с формалином. – Она задумалась. – По-моему, для Хауи нужно нечто особое, например, венецианское стекло, а, может, заказать что-нибудь этакое, в форме теннисной ракетки?

– Нет, ты действительно спятила!

Она встала с моих колен и направилась к двери.

– Плохо, Эл, – холодно сказала она. – Я-то думала, у тебя есть воображение.

– Ну, почему же, есть, конечно, – промямлил я. – Или было. Все дело в том„ что ты сбила меня с толку разрезом на платье, и все воображение куда-то делось, когда ты сидела у меня на коленях, и я видел твои обнаженные ножки.

– Спокойной ночи, лейтенант, – произнесла она и открыла дверь.

– Ас чего ты взяла, что я ухожу? – вежливо спросил я.

– Не будь занудой, – отрезала она. – Но если ты настаиваешь, я могу позвонить портье, и тебя вышвырнут отсюда.

– Ты кое о чем забываешь, дорогая, – я выдавил ухмылку. – Я как-никак полицейский. А полицейских не вышвыривают из гостиниц, даже если на этом настаивает постоялец. Но, если не веришь, звони.

Она прикусила губку, потом захлопнула дверь и вернулась в комнату. Она плюхнулась в кресло, но на этот раз очень тщательно запахнула платье, так что не было видно даже ее колен.

– Ладно, – сказала она. – И что теперь?

– У меня есть секрет, – ответил я. – Но тебе не придется задавать мне вопросов, я сам расскажу тебе. Я пришел сюда вечером по двум причинам, кроме, конечно, твоего великолепного тела. Я хотел узнать, что тебе от меня требуется. Я также хотел получить от тебя кое-какие сведения.

Она помедлила немного.

– Например?

– У Хауи Дейвиса была жена, – сказал я.

– Но Пенни развелась с ним.

– Еще до Пенни. Ее имя Селма. Ты ее знала?

– А зачем' мне ее знать? Хауи был женат на Пенни, а не на мне. Вот ее и спроси.

– Обязательно, – пообещал я. – Ты уверена, что именно сейчас за Джонатаном Блейком по Африке гонится лев?

– На самом деле я не знаю, где он сейчас, – она пожала плечами. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что кто-то еще замешан во всем этом деле, – ответил я. – Этот парень много знает, но он такой застенчивый – звонит по телефону, но имени своего не называет.

– Думаешь, это Джонатан? – В ее глазах блеснул огонек. – Думаешь, он здесь, в Пэйн-Сити?

– Не знаю, – ответил я. – А ты уверена, что его здесь нет?

Пру мотнула головой.

– Не знаю, где он сейчас. Мы развелись около года назад, с тех пор я не интересуюсь его делами.

– Сколько вы были женаты?

– Два года.

– Не ужились? – спросил я. – Ты говорила, что он «великий белокожий охотник», и все такое. Тебе не понравилась такая жизнь?

Она улыбнулась.

– Я только один раз отправилась вместе с ним в сафари, мне хватило.

– И после этого вы развелись?

– Может, мы бы и жили с ним, – сказала она. – Но после того, что случилось с отцом, я просто не могла его видеть.

– А что случилось с твоим отцом? Она удивленно посмотрела на меня.

– Ты что, не читал об этом в газетах?

– Я не читаю газет, – ответил я. – Расскажи.

– Отцу понравился Джонатан, – сказала она. – Они отлично ладили. По-моему, охота – это что-то вроде болезни, и, когда соприкасаешься с ней, то это передается и тебе. Отец так хотел попробовать, что, наконец, мы согласились. Впятером – отец, Джонатан, я, Хауи и Пенни – мы отправились в сафари. Хауи и Пенни только-только поженились, так что это было и что-то вроде медового месяца. – Она вздрогнула, – В палатках – среди москитов!

– И что произошло?

– В ту ночь к ним в палатку заполз питон. Они его не сразу заметили. Пенни села на постель и как заорет – он оказался прямо под ней.

– Что случилось потом?

– После этого питон следовал за нами несколько недель.

– Наверняка, он преследовал Пенни и тебя, – сказал я. – Ну, ладно, вернемся к папочке.

Она одарила меня презрительным взглядом.

– Отец непременно хотел убить льва. Он наотрез отказался возвращаться домой до тех пор, пока его не пристрелит. Трое мужчин и мы заодно с ними носились по всей Африке и искали для папочки льва. Наконец мы нашли его. – Пру отвернулась. – Они увидели его примерно через час после рассвета. Джонатан выстрелил первым, но только ранил его, и лев бросился на них. Отец был ближе всех – он поднял ружье и выстрелил, но произошла осечка. Джонатан убил льва со второго выстрела, но опоздал всего на три секунды.

– Лев разодрал твоего отца?

– Его тело принесли в лагерь, – шепотом произнесла она. – Зрелище было просто ужасным. За всю свою жизнь я никого так не любила, как своего отца. Меня мутило от одной только мысли, что Джонатан, так или иначе причастный к его смерти, будет со мной до конца моей жизни. Каждый раз, когда я смотрела на него, я вспоминала о том, что произошло с моим отцом. Поэтому я развелась с ним.