Текст книги "Мятные леденцы"

Автор книги: Кармен Васкес-Виго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Вдруг Китаец опять завладел мячом и повел его к воротам противника. Глаза его горели, он зло улыбался; очевидно, решил проучить противника. Гол был неминуем.

– Китаец! Китаец! – кричал из угла площадки Пепито в надежде, что его друг опомнится.

Китаец услышал умоляющий голос Пепито и послал мяч за ворота.

– Эй, Китаец! Да ты ослеп! Придётся тебе купить очки! – кричал Лео-вратарь, подражая женскому, визгливому голосу.

Его товарищи хохотали, а Китайцу приходилось лишь молчать.

Команда Тоньо забила второй гол. И опять они ликовали, прыгали, смеялись, только шума в этот раз было побольше. Игру, как говорится, «продули». И это была пощёчина, это было посрамление чести футболистов. Китаец чувствовал себя униженным больше всех остальных, хотя он держался стойко, как настоящий мужчина.

После перерыва игра стала напряжённей. Китаец вскоре опять завладел мячом и вдруг оказался прямо против ворот Лео. Соблазн был велик. Китаец колебался, он знал, что если ударит по воротам, мяча никто взять не сможет.

– Бей, бей, давай, деточка! Посмотрим, как это у тебя получится! – опять завизжал Лео.

Его приятели вторили ему. Такого Китаец снести не мог: мяч точно влетел в ворота, будто им выстрелили из пушки.

– Я вас предупреждал, что у меня нет желания веселиться! – обернулся он к вратарю.

Больше всех разозлился Тоньо: ведь о таком уговора не было. Сжав кулаки, Тоньо бросился к Китайцу, тот же, окрылённый недавней победой, бежал к мячу, не замечая опасности. Только он собрался послать мяч в ворота, как к нему подскочил Тоньо и с размаху ударил его по ноге носком ботинка. Китаец схватился за ногу и упал на землю. К раненому подбежал Гойо и стал поливать его водой из кувшина. Он был счастлив, что может, наконец, употребить аптечку в дело.

– Осторожно! Свитер! – завопил Курро, но было поздно.

Китаец, мокрый и грязный, сидел на земле и громко стонал, а Гойо мазал ему ногу коричневой мазью и перевязывал бинтом.

Едва боль утихла, разъярённый Китаец одним прыжком вскочил и бросился на противника.

– Сейчас мы увидим, кто из нас «непобедимые»! – кричал он.

Никто не мог его уже удержать, и он тут же забил ещё гол.

– Эй, послушай! – закричал Тоньо, обращаясь к Пепито. – Мы с тобой так не договаривались…

– Да ведь вы играете хуже нас! Если ты раньше не знал об этом, то знай теперь, и ребята твои пусть помнят об этом! – рассердился Пепито.

В ответ Тоньо с кулаками бросился на Пепито, точно лев, у которого из-под носа выхватили добычу. Увидев такое, игроки обеих команд кинулись друг на друга.

Гойо со своей аптечкой еле поспевал за ними. Он бегал от одного к другому, мазал всех подряд коричневой мазью и освежал водой из кувшина.

Кончилось всё тем, что Тоньо и его команда отступили, а Пепито с друзьями, грязные, исцарапанные, в синяках и ссадинах, ползали по земле, собирая разбросанное содержимое аптечки.

Китаец сидел на земле и, зажав голову руками, охал и повторял:

– И всё это из-за меня… Ведь пятьдесят песет потеряли…

– Да ладно, – утешал его Пепито, – придумаем ещё что-нибудь и заработаем кучу денег.

– Ой, что же скажут мои сестрички?.. – вздыхал Кике, рассматривая со всех сторон грязные мятые тряпки – то, во что превратились полосатые свитера.

Тем временем Курро, завинчивая банку с мазью, внимательно вгляделся в этикетку и громко прочёл:

– При первом признаке простуды следует нанести мазь толстым слоем на грудь и спину боль… боль… боль…

– Больного, – мрачно дочитал до конца Кике.

VII

Лето было такое тёплое и ясное, что казалось, конца ему не будет. Солнце сияло, свежий ветерок шевелил цветы на балконах, но Пепито ничего этого не замечал. Он ничего не видел, не хотел ни во что играть. И ел через силу: через силу съедал хлеб, через силу пил какао и делал всё это лишь для того только, чтобы не волновать мать. В мыслях у него было одно – где достать деньги и побыстрее выплатить долг. Он не мог ни войти, ни выйти, чтобы лавочник его не заметил и не напомнил о долге.

Как-то он договорился с Кике пойти погулять, но, проходя мимо лавки, он услыхал противный голос дона Хоакина:

– До каких это пор они будут меня дурачить?

Несомненно, слова эти относились к Пепито. Мальчик остановился.

– Вы что думаете, – продолжал лавочник, поднимая свои густые брови, – деньги мне даром достаются?

– Нет, сеньор, – тихо ответил Пепито. – Я так не думаю…

– «Нет, сеньор! Нет, сеньор!» – передразнил его дон Хоакин. – Я это уже слышал. Я много работаю, не то что вы… целый день бездельничаете или гоняете мяч во дворе. Я бы тоже с удовольствием.

– Бездельничали?

– Мяч бы гонял! Когда-то я хорошо играл в футбол. Не скажу, что очень хорошо, но играл… – Казалось, что воспоминания немного смягчили его гнев.

– Уверен, что вы хорошо играли, – сказал Пепито, чтобы доставить ему удовольствие.

– Я играл центральным нападающим. Когда я вёл мяч, меня никто не мог остановить!.. (Пепито показалось, что дон Хоакин немного смягчился, но не тут-то было.) Не думай, что я позабыл о долге! Я жду только до конца месяца! Ни дня больше!.. И если мне не заплатите… – скрипучим голосом кричал дон Хоакин в спину Пепито.

И хотя лавочник был уже далеко, Пепито продолжал слышать его голос. Слишком хорошо он знал эту песенку. Она звучала в его ушах, даже когда он спал. В ту ночь ему приснился страшный сон. Ему снилось, что за ним гонится огромный зверь с головой курицы, ногами слона и туловищем акулы. Охваченный ужасом, он старается спастись, убежать от него, но не может сдвинуться с места, как будто его парализовало. Зверь сбоку подкрадывается к нему, и тогда он видит, что у него лицо дона Хоакина. Зверь кричит: «Навес, навес!..» – и изо рта у него вырываются языки пламени.

– Такое бывает, когда съешь перед сном много сладкого, – с видом знатока объяснил Кике, когда Пепито рассказал ему о своём странном сне. – Я как съем перед сном полкило конфет или ещё чего-нибудь, так мне тоже всю ночь кошмары снятся.

Они брели по улице без всякой цели, засунув руки в карманы.

– Теперь, раз с Тоньо сорвалось, мы ни одной песеты не можем отложить в коробку… – вздыхал Пепито.

Ребята хранили деньги в старой консервной банке из-под айвы, перевязанной резинкой. Давненько они её не открывали.

– У меня от той драки до сих пор памятка осталась, – сказал Кике, показывая заплывший глаз зеленовато-лилового цвета. – И ещё сестрам пришлось купить шесть леденцов на все воскресные деньги.

– А я соврал матери, что не знаю, куда девались ножницы, – признался Пепито.

– Подумаешь! И я, и Китаец тоже. Мы, наверно, их в грязь затоптали… Скоро там целое поле ножниц вырастет.

Мальчики остановились у витрины кондитерской, с интересом разглядывая большие торты с затейливыми узорами, румяные сдобные булочки. Дом Тоньо находился прямо против кондитерской. Он и Лео как раз стояли на балконе и жевали резинку, а Лео ловко выдувал из неё огромные шары.

– Смотри… эти тоже здесь, – сердито проворчал Тоньо.

– Пусть пооблизываются на пирожные…

Пепито и Кике продолжали стоять возле витрины. Но заинтересовали их не пирожные, а объявление, на котором было написано: «Требуется помощник».

– Наверное хорошо заплатят, – заметил Пепито.

– Да ещё и угостят булочками, пирожными! Ведь в кондитерских всегда их полно…

Пепито с укором посмотрел на друга и решительно толкнул дверь.

– Спроси, может быть, нас обоих возьмут, – с надеждой попросил Кике.

Кондитерская была довольно маленькой и скромной. Видно, её недавно открыли, и поэтому всё в ней блестело: и стекло, и полки, и подносы. Рядом с кассой стояла чёрная кукла, на левом плече она держала кувшин с искусственными цветами. Всё, казалось, здесь было выкрашено светящейся краской.

Хозяином кондитерской был дон Хиларио, рыжий толстяк в белоснежной куртке и таком же фартуке.

Когда мальчики вошли в магазин, он что-то подсчитывал возле кассы. Пепито поздоровался.

– Мы пришли по объявлению, – робко произнёс он.

– Кто из вас хочет устроиться на работу? – человек внимательно оглядел их.

– Мы. Оба, – ответил Кике, опасаясь, как бы его приятель не забыл про него.

– Мне нужен только один, – пояснил дон Хиларио.

– А что нужно делать?

– Разносить заказы.

Пепито посмотрел на пирожные, торты, безе, расставленные в витринах, и, быстро оценив обстановку, сказал:

– Тогда я.

Кике, поняв соображения друга, промолчал.

– Пятьсот песет в месяц и плюс чаевые. Будешь стараться, заработаешь прилично.

Пепито подсчитал про себя и сказал:

– Я смог бы у вас поработать приблизительно месяц и одну неделю.

– Почему же месяц и одну неделю?

– Да так… У меня есть на то свои соображения.

Он подсчитал, что его заработка за это время будет достаточно, чтобы отдать долг дону Хоакину.

– Ладно, посмотрим, – сказал дон Хиларио. – Главное для тебя – научиться быстро и хорошо работать.

– Я остаюсь! – не стал больше раздумывать Пепито. – Уверяю вас, я буду бегать быстрее поезда.

* * *

Пепито начал работать на следующий же день. Он решил, что станет самым лучшим и самым знаменитым разносчиком пирожных.

Кике сначала даже обиделся, что его не приняли, но потом согласился с Пепито, тем более что тот обещал поделиться с ним пирожным или ещё чем-нибудь, если только хозяин угостит его.

Дон Хиларио вручил ему белоснежную, твёрдо накрахмаленную куртку и большой деревянный поднос. Фартука он ему не дал, поэтому Пепито в своей новой форме выглядел довольно странно: сверху сверкающая белизной новая куртка, а снизу старые поношенные брюки с обтрёпанными штанинами, с заплатами на коленях.

Обязанности у него были простые: уложить на поднос упакованные заказы, не забыть взять адреса, не потерять их и для экономии времени идти по адресам кратчайшей дорогой.

Все деньги, что он получал, он отдавал Кике, у которого по арифметике было «отлично», и тот вёл счёт деньгам.

Однажды Кике пошёл проводить Пепито до кондитерской.

– Если так пойдёт, мы мигом заплатим дону Хоакину весь долг, – сказал Кике.

– Сколько уже у нас?

– Триста двенадцать.

– Сколько же ещё до тысячи?

– Много.

– Не страшно, – успокаивал Пепито. – С такой работой мы скоро наберём… Знаешь, о чём я подумал? Быть кондитером не так уж плохо… Хорошая профессия!

– И я так считаю! – обрадовался Кике.

Но Пепито, здраво подумав, решил, что если его друг станет когда-нибудь кондитером, то, наверно, разорится: он ведь в один день съест всё сам.

Так разговаривая, они подошли к дверям кондитерской, Кике распрощался с Пепито и пошёл дальше.

Как только Пепито вошёл в лавку, сразу зазвонил телефон.

– «Сахарный цветок»… Слушаю… Хорошо, сеньора, одну минуту… Сейчас запишу.

С листком бумаги и карандашом в руке он вернулся к телефону.

– Слушаю… Да, хорошо. Всё будет в порядке. До свиданья.

– Кто звонил? – дон Хиларио выглянул из комнаты, расположенной позади лавки.

– Заказ. Два десятка безе, кофейного и земляничного, на улицу Королевы Изабеллы.

– Ты точно записал адрес?

– Конечно. Я ведь учусь в школе! – обиделся мальчик.

– Хорошо. Приготовь пакет, а я пойду взгляну на духовку.

Через некоторое время Пепито уже звонил у двери дома на улице Королевы Изабеллы.

– Из кондитерской «Сахарный цветок», сеньора, – сказал он женщине, открывшей ему дверь. – Безе, как вы просили. Два десятка.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

Пепито прислонил к стене поднос, вынул из кармана записку и внимательно прочёл записанный адрес.

– Улица Королевы Изабеллы, четырнадцать. Правильно?

– Правильно. Только я ничего не заказывала.

Женщина закрыла дверь, а Пепито поплёлся обратно в кондитерскую, ничего не понимая.

Узнав о случившемся, дон Хиларио очень удивился. Он подумал, что мальчик ошибся, и не стал его бранить, но на следующий день опять кто-то позвонил, заказал безе, и дон Хиларио сам записал адрес. Звонила опять женщина, но заказ был сделан для мужчины, для какого-то дона Карлоса Ариаса, проживающего на площади Вильи, четыре.

И опять Пепито с подносом на голове стоит посреди прекрасной мадридской площади – площади Вильи. Взглядом он отыскал дом под номером четыре. Это было старинное здание с широким подъездом. Мальчик никогда не бывал здесь и не знал, что это здание ратуши.

– Будьте любезны, скажите, могу ли я видеть дона Карлоса Ариаса? – спросил он привратника.

– Как ты сказал? – рассеянно переспросил привратник.

Пепито заглянул в бумажку с адресом и уверенно повторил:

– Дон Карлос Ариас. Площадь Вильи, четыре. Здесь это?

– Да, здесь, но…

– Я должен вручить ему это, – сказал он, показывая пакет с пирожными.

– Давай, я отнесу ему.

Но Пепито решил не отдавать пакет, чтобы не было недоразумений.

– Я должен отдать ему лично.

– Прямо наверх, – небрежным жестом указал привратник на лестницу.

Всё здесь было как во дворце: и лестница, и большие окна, и внутренний двор. Пепито вспомнил, что такие дома он видел только в кино, в исторических фильмах.

Поднявшись наверх, он очутился в широком вестибюле и увидел швейцара, беседующего со своим приятелем.

– Извините… – подошел к ним Пепито.

– Чего тебе надо?

– Мне сказали, что здесь я могу найти дона Карлоса Ариаса.

– Зачем он тебе?

– Он заказал пирожные безе в кондитерской «Сахарный цветок».

– Пирожные безе? – переспросил швейцар.

Он удивлённо посмотрел на своего приятеля.

Тут открылась дверь одного из кабинетов, и в вестибюль вышел какой-то сеньор с бумагами в руках.

– Извините, сеньор секретарь… – обратился к нему швейцар. – Этот мальчик принёс пирожные для сеньора мэра. Говорит, что он заказывал.

– Не он сам… – стал объяснять Пепито. – Какая-то сеньора. Но она указала это имя и дала вот этот адрес.

– Не может быть, – приветливо сказал сеньор. – Должно быть, кто-то подшутил над тобой.

Пепито начинал кое о чём догадываться.

– А вы не возьмёте? – со слабой надеждой спросил он.

– Нет, сынок, спасибо. Я не люблю безе.

* * *

Дон Хиларио, хотя и был человеком добрым и терпеливым, пришёл в ужас, когда увидал Пепито, возвращавшегося с пакетом в руках.

– Кто-то зло шутит надо мной, – сказал он, но Пепито подозревал, что шутили не над хозяином, а над ним.

В тот же вечер он собрал во дворе своих ребят и рассказал им обо всём. Слушая его, Кике уписывал за обе щеки бутерброд, а Курро лакомился мороженым.

– Представляете? Два таких заказа! Я прихожу по адресу, записанному по телефону, и оказывается, что никто ничего не заказывал. И так два раза. Хозяин начинает подозревать, что во всём виноват я… Так он меня скоро и посылать перестанет…

– Плохи дела! – вздохнул Китаец.

– Кто-то задумал тебя угробить, отсюда весь этот обман, – уверенно заявил Кике.

– Я тоже так думаю.

– Ясно! Кому выгодно насолить тебе?

– Тоньо и его проклятым ко… ко… ко…

– Команчам! – воскликнул Пепито.

Курро в знак благодарности за помощь протянул ему мороженое, чтобы тот лизнул его.

Китаец стал размышлять, сопоставлять факты – ну вылитый комиссар Мегрэ!

– Точно! У Тоньо есть телефон…

– А Лео прекрасно подражает женскому голосу! – вспомнил Кике.

– Это, верно, они звонят в кондитерскую…

– Наверно, так и есть, – вздохнул Пепито. – Но если я расскажу об этом хозяину, что в этом толку? Ведь нужны доказательства.

– Их нужно непременно разоблачить! – заявил Китаец, представив себя сыщиком.

* * *

Пепито стоял в кондитерской настороже в ожидании телефонного звонка. Телефон зазвонил точно в тот же час, как и в предыдущие дни.

– «Сахарный цветок»… Слушаю… Да… Свадебный фигурный торт… К какому часу?.. Хорошо. Да, да, не беспокойтесь…

Он повесил трубку, не записав ни слова. Дон Хиларио вышел из-за занавески, держа в руках большой поднос со сдобными булочками.

– Кого спрашивали? – спросил он.

– Ошибка, – спокойно ответил мальчик.

Хотя дон Хиларио ничего не сказал, но по всему видно было, что он не верит Пепито. Поставив в витрину булки, он ушёл обратно во внутреннюю комнату. Телефон опять зазвонил.

– «Сахарный цветок», слушаю… Да, есть… Какие хотите… Можем предложить вам с кремом, со сбитыми сливками… Со сливками? Хорошо… Сколько?.. Да, конечно, мы пришлём вам пораньше.

И в этот раз Пепито ничего не записал.

– Телефон звонил? – спросил дон Хиларио, высунувшись из-за занавески.

– Да.

– Опять ошибка? – подозрительно спросил он.

– Нет, из газовой компании.

– Что им надо?

– Провести газ, – придумал Пепито.

– Да ведь у нас есть газ!

– Сказали, что теперь у них появился новый… цветной…

Телефон зазвонил опять. Пепито поднял телефонную трубку, минуту послушал, и лицо его просветлело.

– Да, сеньора… Подождите, пожалуйста, минутку…

Отложив трубку, он подбежал к двери лавки, вытащил носовой платок и помахал им – это был условный сигнал.

На улице, на почтительном расстоянии от лавки, друзья ждали его знака. Кике руками показал, что знак принят, и помчался вдоль по улице, Курро и Китаец за ним.

Пепито вернулся к телефону и продолжал прерванный разговор, делая всё возможное, чтобы выиграть время.

– Извините, сеньора… чуть было бисквиты не сгорели… Так что мы заказываем?.. А, прежние безе!.. Есть, конечно, есть!.. Два десятка!.. Очень хорошо. А по какому адресу? Пасса дел Прадо, дом номер… Ах вот как! Для директора музея… Уже записал! Нет-нет, не вешайте трубку, вы мне еще должны объяснить кое-что… Видите ли, безе с земляникой у нас делается из настоящей земляники, не то что в других кондитерских… там ведь делают на эссенции… А в кофейное безе мы не добавляем кофе… ведь кофе плохо влияет на сон… Нет, я вам говорю это для того, чтобы не было потом неприятностей… Съедите безе, а потом ночью не сможете глаз сомкнуть.

По заранее подготовленному плану друзья Пепито спрятались в подъезде дома, расположенного на углу, рядом с кондитерской, и оттуда наблюдали; Пепито продолжал говорить по телефону:

– Мой дед страдал бессонницей. Представляете, он вообще никогда не спал. Этим он и прославился. И знаете, в чём была причина? Кофе! Он выпивал вечером четыре литра кофе. Да, сеньора, четыре литра, ни больше ни меньше. Нет-нет, он умер в возрасте девяноста лет. Не пил бы он кофе, он прожил бы все сто восемьдесят!

Дон Хиларио вошёл в лавку с тортом в руках. Увидев, что Пепито разговаривает по телефону, он поставил торт на прилавок и взял телефонную трубку.

– Повторите, пожалуйста, ваш адрес… – Он сам записал всё. – Сию минуту, сеньора.

– Иди, – обратился он к Пепито. – Надеюсь, что на этот раз всё будет в порядке.

Тоньо и его ребята поджидали, когда Пепито выйдет из лавки. Как только он появился, они молча пошли вслед за ним. А сзади на небольшом расстоянии крались Кике. Курро и Китаец. Вся эта забавная процессия следовала за Пепито, который выступал первым в своей накрахмаленной куртке и с подносом на голове.

Дойдя до угла, он свернул в тихую безлюдную улочку.

Тоньо и его свита, появившись в конце улицы, в изумлении остановились: Пепито как сквозь землю провалился.

– Он свернул сюда, – шёпотом сказал Тоньо.

– Да всё равно. Незачем идти за ним. Мы ведь уже достаточно подшутили над ним, и хватит… Когда он придёт в музей и там ему скажут, что…

И как из корзины фокусника появляются зайцы или голуби, так вдруг перед Тоньо появился Пепито. Всё оказалось очень просто: в одном из заборов была дыра, сначала Пепито влез в неё, чтобы спрятаться, а потом через неё же вылез обратно на улицу.

Тоньо и Лео сначала удивились, а потом расхохотались. Но когда они увидали приближавшихся к ним Кике, Курро и Китайца, настроение у Тоньо и Лео сразу испортилось. Ребята шли спокойно, молча, размеренным шагом, с видом мстителей, точно как в фильмах.

– Здесь два десятка безе, – обратился Пепито к Тоньо. – Десять земляничных, приготовленных на настоящей свежей землянике, а не на эссенции… и десять кофейных, которые никому вреда не приносят… Мой дед так любил ими лакомиться…

– Я не заказывал их… – пробормотал Тоньо, нервничая и запинаясь.

– Конечно, заказывал не ты. Их заказывал Лео. – Пепито подставил поднос со сладостями к самому носу Тоньо.

– Бери. Они стоят сто двадцать песет, – приказал он.

Тоньо краем глаза смотрел то вправо, то влево, но везде видел приятелей Пепито, которые подходили всё ближе и ближе.

– Ты что, не слышишь? Сто двадцать песет. Посмотрим, есть ли они у тебя, – приставал к нему Китаец.

– У меня только пять.

– За эти деньги я могу дать тебе только одно пирожное, – сказал Пепито тоном хозяина большого торгового дома.

– Хорошо…

Он разорвал пакет с одного конца, вынул одно пирожное и отдал его Тоньо.

– Я тебе даю земляничное. Оно вкуснее всех.

– На, бери, – протянул Тоньо деньги.

– Захочешь ещё, звони, ты ведь теперь знаешь номер телефона. Только не вздумай заказывать, если тебе нечем платить…

У Тоньо пропало всякое желание есть пирожное. Он с отвращением посмотрел на него и пошёл прочь. Его друзья шли за ним, низко опустив голову.

Пепито вернулся в кондитерскую.

– Что случилось? – закричал дон Хиларио, увидев его с рваным пакетом в руках.

– Они пожелали взять только одно пирожное.

– Зачем же тогда они заказывали десяток?

– Не знаю… но денег у них было только на одно.

– О ком ты говоришь?

– О… о… о покупателе.

– Да если я буду посылать по одному пирожному всякому, кому взбредёт в голову, разве я смогу торговать? Как ты считаешь? – волновался он. – Я могу посылать на дом только самые выгодные заказы. На сегодня был заказан свадебный торт и три кило печенья со сливками ко дню рождения. Так об этом ты почему-то не сказал! Хотел бы я знать, почему?

– Я… я забыл.

Дон Хиларио метался по комнате, как лев в клетке.

– И я ещё должен выслушивать жалобы клиентов! Жених и невеста остались без торта… Ребёнок в день своего рождения плачет и рыдает, оставшись без печенья, а я… я останусь без покупателей!

Пепито в душе жалел своего хозяина, но сказать ему всю правду он не мог, ведь это могло обернуться для Тоньо и его друзей хорошей головомойкой. Пусть лучше всё останется как есть.

Дон Хиларио задыхался и вытирал со лба холодный пот.

– Так вот, сынок!.. – сказал он Пепито. – Возможно, я никогда не узнаю, что произошло, да это и неважно. Единственное, что я хочу, чтобы это больше не повторилось… И мне кажется, что тебя это касается больше всего. Вот тебе деньги, и поищи-ка ты себе другую работу. Я зла на тебя не держу… Иди себе подобру-поздорову.

С грустью снял Пепито куртку, положил её на прилавок и взял деньги. И когда мальчик был уже у двери, добрый человек протянул ему пару швейцарских булочек.

– На, возьми… Они свежие, сегодняшние…

Мальчик помахал ему на прощание рукой. На улице, как всегда, его поджидал Дракон. Пепито одну из булок отдал ему, а сам надкусил другую. Он был очень огорчён, а Дракон был уверен, что сегодня у них большой праздник.