Текст книги "Криминальная история христианства"
Автор книги: Карлхайнц Дешнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)
Это правовое понятие прививал высоким господам «отеческий друг и советник императора», «прочнейшая опора грона» (Нидерхубер).
Валентиниан I умер несколько лет спустя после вступления Амвросия в должность. Власть от него унаследовал сын Грациан, только достигший шестнадцати лет.
Император – белокурый, красивый, подчеркнуто спортивный, не имел к политике никакого интереса «и никогда не изучал, что это означает – властвовать и подчинять» (Евнапий). Он был страстный бегун, метатель копья, борец, всадник, однако всего охотнее – убивал зверей. Говорят, что он день за днем, не обращая внимания на государственные дела, бессчетно убивал с почти «сверхестественной ловкостью», даже львов одной – единственной стрелой. Разумеется, он также день за днем молился, «был кроток и чист сердцем», как по крайней мере сообщает Амвросий, гак что вскоре весьма двусмысленно язвили «Его добродетели были бы законченны, если бы он учился и искусству политики» (Виктор Аврелий De Caesaribus).
Однако за него этим искусством занимался Амвросий. Он не только лично направлял юного повелителя – пожалуй, с 378 г, – но оказывал влияние и на его правительственные меры. Именно тогда властитель провозгласил эдиктом терпимость ко всем религиозным направлениям, за исключением немногих экстремистских сект. Но Амвросий, еще четыре года назад некрещеный, быстро сфабриковал агитационную брошюру «Пять книг о вере императору Грациану»,который быстро смекнул, что к чему. «Поспеши, благочестивый епископ, прибыть ко мне», – взывал он из Грирского двора, – ведь он страстно жаждал «божественного откровения глубже в сердце». После наставлений о божественной сущности Христа он захотел подробной информации и о третьей божественной персоне «Три книги о Святом Духе императору Грациану»последовали в 381 г. Конечно же, Амвросий хотел прислушиваться к высочайшим посланиям не менее настоятельно, чем к словам императора. Так как не епископ наставлял императора, а император епископа. Никогда он не читал ничего столь совершенного. И едва Грациан сам в конце июля 379 г. прибыл в Милан, – в том же месяце 5 июля, он законодательно оказал протекцию занимающимся торговлею клирикам – указом о vectigal [172](названным также lustralis auncollatio), [173]до сих пор, как Валентиниан I, религиозно-политически нейтральный, он после разговора с Амвросием уже 3-го августа аннулировал изданный в предыдущем году эдикт о терпимости. Только то, решил он теперь нужно продолжать как «католическое», что его отец и он во многих предписаниях определили как вечно длящееся, все же «ереси» должны «замолкнуть в вечности». Он запретил всякое богослужение иных вероисповеданий. Год за годом, исключая 380 г., он издавал антиеретические распоряжения, объявил конфискацию мест собраний, домов и церквей, ссылку, равно как (достаточно новое средство религиозного подавления) – лишение права завещания. Он первым из всех христианских императоров отказался от титула Pontifex Maximus (который носили римские государи со времен Августа), или лучше сказать, – титул не принят адресатом, даже если год все еще оспаривается. Генерал Сапор получил приказ «изгнать проповедников арианского богохульства как диких зверей из богослужебных построек и отдать их только благородным пастырям и пастве» (Феодорит). Обычная среди его предшественников терпимость к язычеству (еще его отец велел реставрировать разрушанный храм на государственные средства) приказала долго жить. В 381 г Грациан переселился в Верхнюю Италию. В 382 г он атаковал языческий культ Рима, весьма вероятно, по совету Амвросия, дополнительную роль могло сыграть соображение оздоровления государственной казны. Он также приказал преследовать маркионитов, а также – как, правда, и отец (стр.383), – манихейцев и донатистов, чьи общины подстрекаемый папой Сириком (383–399 гг.), распустил не долго думая.
Но на много более молодого Валентиниана II (375–392 гг.) святой повлиял сильнее всего. Он опытно разыграл его карту против преобладающе языческого сената Рима и вопреки всему коронному Совету. И последний западный представитель на восточном троне Феодосий (379–395 гг.) издавал почти каждый год своего правления законы против язычников или «еретиков» однако был, даже согласно отцу Штратману, гораздо терпимее, чем его придворный епископ, который подталкивал его со всех сторон к жестким образам действия против язычников, «еретиков», евреев и внешних имперских врагов. Ибо – «Наша долгая жизнь больше не в том, что мы живем и дальше, но – жизнь Христа, жизнь чистейшей невинности, жизнь небесной невинности, жизнь всех добродетелей» (Амвросий).
Насколько епископ Амвросий жил жизнью Христа, небесной простоты и всех добродетелей, обнаруживается во многих отношениях. Например, в его отношении к готам. Мы к ним весьма часто обращаемся, ведь в истории Европы, особенно с V по VIII столетие, они играют значительную роль. Положение с источниками здесь благоприятнее, чем в других восточногерманских племенах, а вклад историографии богаче, даже если, как обычно, не менее противоречив.
СВ. АМВРОСИЙ ПОНУЖДАЕТ К УНИЧТОЖЕНИЮ ГОТОВ – И ПЕРЕЖИВАЕТ «ГИБЕЛЬ МИРА»
Готы – на их языке называемые Gutans или Gutos, – были главным народом восточных германцев. Возможно, пришедшие из Швеции, с Готланда или из Остер– и Вестерланда, они находились на «изломе времени» на нижней Висле, около 150 г – у Черного моря Примерно в середине III века они раскололись на ост– и вестготов (остготы – от германского austra – блестящий, и wisi, или wesengoten, от германского wisi – хорошо), чувствовали себя, однако, издавна единым народом и называли себя большей частью готами Остготы в то время обитали между Доном и Днестром (нынешняя Украина), вестготы между Днестром и Дунаем, откуда были вытеснены на Балканы, в Малую Азию, – здесь чаще всего называют год 264-й Дакия и Мёзия (примерно, современные Румыния, Болгария, Сербия) долгое время находились под их давлением. В 262 г они убили императора Клавдия II, часто воевали с Константином, а в 375 г. оба народа (за исключением отдаленных – католических – крымских готов, которые удержались до XVI столетия) были опрокинуты стремительно рвущимися на Запад гуннами. Невообразимо неслось вихрем это центрально-азиатское, само неоднократно битое и изгнанное китайцами, лишь лошадью жившее кочевое племя, – «двуногие звери», как пишет Аммиан, – от северных берегов Каспийского моря, через южнороссийские равнины и завоевало огромную империю (Около 360 г они пересекли Дон, около 430-го достигли Венгрии, однако в 431 г их разбил, в союзе с вестготами, имперский полководец Эций – единственный, однажды искавший и нашедший защиту у гуннов – в Галлии, в битве на Каталаунских полях. Уже немного лет спустя умер их царь Аттила, и еще быстрее, чем пришли, они развеялись в своей основной массе – обратно в Азию, в понтийских степях, на Северном Кавказе, у Азовского моря. Они растворились во многих племенах и вновь стали известными под именем болгар).
Готы на Балканах, на нижнем Дунае, Черноморском побережье были «обращены» рано, как первые германцы вообще. Это началось в III столетии контактами с римлянами, – пленными. В IV столетии христиане сильно окрепли. В 325 г уже существует епископство Готия под руководством ортодоксального епископа Феофила, участника Никейского собора. В 348 г. дело доходит до преследования христиан, в 359 г – до второго преследования, продолжавшегося три года. Однако вскоре после этого большинство вестготов стали христианами. Напротив, остготы были, если мы можем верить Августину, в 405 г, при их вторичном вторжении в Италию под водительством Радагайса, еще язычниками, но когда они в 488 г нагрянули в Италию с Фео дорихом, – тоже христианами.
Преследование 348 г «безбожным и богооскверняющим судьей готов», стало быть язычником, привело к изгнанию Вульфилы, посвященного в 341 г епископом Евсевием из Никомедии в «епископы христиан в Готландии», творца готской Библии. С ним бежала группа единомышленников, позднее названная малоготами. Император Констанций II поселил их южнее Дуная, в провинции Moesia inferior, в Мезийских горах, где их потомки жили еще два столетия спустя.
Второе преследование христиан у вестготов (369–372 гг.) исходило от их вождя Афанариха. То, что еще забавляло античных авторов, понятно для человека, который, как, например, император Валент, отвергал обращение базилевс с обоснованием, что предпочитает название судья, так как оно олицетворяет мудрость, а царь – только силу Ко второму преследованию привели отнюдь не только вопросы веры. Оно было прежде всего антиримской реакцией и непосредственно связано с готско-римской войной между 367 и 369 гг., но, возможно, также и с борьбой за власть князей Афанариха и Фритигерна, представителя дружественной Риму и христианству политики.
После основательной подготовки Валент перешел в 367 г Дунай и продолжил войну против готов, с которыми воевал уже Константин, и закончил войну формальным мирным договором с вестготами Валент, не обладавший военным даром «великого императора», опустошил страну, устроил охоту за черепами рассеявшегося противника, никак не настигая его основной массы, так как Афанарих всякий раз ловно ускользал в Карпаты. Когда же в 369 г он был застигнут врасплох с частью своих людей, то хотя и был разбит, но, очевидно, столь мало убедительно, что Валент был вынужден принять его отказ ступать на римскую землю и в сентябре целый день вести с ним переговоры на реке, на заякоренной лодке. В итоге готский князь получил карт-бланш для укрощения своего собственного противника.
Господство Афанариха было лишь тогда подорвано, когда гунны в стремительном марше разгромили как ост-, так и вестготов, причем Афанарих и Фритигерн, не обращая внимания на войну, боролись с превосходящими силами завоевателей плечом к плечу, – а остготский царь Эрманарих в отчаянии покончил с собой Часть его народа попала под иго, другая – бежала через Днестр к вестготам. Но и их оборону разметал гуннский ураган. Вместе с Афанарихом они ускользнули в непроходимые Карпаты (В 1857 г. дорожники нашли там, близ развалившейся крепости Пьетрози, вестготское «царское сокровище», руническую надпись на шейвом обруче Gutani othal ik im Hailag, Оплот готов – я невредим). Еще раз разбитые, от 40 000 до 70 000 вестготов бежали на юг и в 376 г попросили императора Валента о приеме в Римскую империю.
В то время как Афанарих хотя и покинул Гуттиуду, страну готов, но не пересек Дуная, а, изгнанный вместе с единомыслящим маленьким племенным союзом сарматов с их родины, Каукаланда, осел в будущей Трансильвании. Валент разрешил большинству готов под началом Фригитерна переселение в качестве foederati, «союзника», что означает поселенца с воинскими обязанностями, – старое средство, чтобы получить крестьян, а прежде всего солдат Осенью 376 г (событие большой исторической важности) они пересекли, возможно, при Дуростре (Силистрия), многоводную реку длинный ряд телег, часто с еще старыми языческими святынями на них, но часто и с епископом, христианским священником. А Фритигерну, ставшему в 369 г. со многими из своих близких арианином, Валент обещал «обращение» еще оставшейся языческой части народа, что фанатичный «еретик» выслушал охотно оппортунизм у готов мог быть еще большим, – нужда и гунны, с одной стороны, манящая Римская империя, с другой. Однако его эксплуататоры – офицеры и чиновники, ростовщичество продовольствием и голод, который заставлял многих готов, самих вождей отдавать своих жен и детей в рабство (в обмен даже за собачье мясо) – на Дунае, правда, почти обычная сделка, – а также постоянный натиск новых «варваров» – остготов, таифалов, аланов, гуннов через открытые границы, все это скоро подтолкнуло пришельцев, наводнивших всю Фракию, к восстанию и маршу на Константинополь, причем их усиливали полчища гуннов и аланов, даже местные славяне, крестьяне и горные рабочие.
Готы видели в своем родившемся в 311 г от готско-каппадокийских родителей верховном пастыре Ульфиле «святейшего человека». И на смертном одре он написал. «Я, Ульфила, епископ и приверженец», – почетный титул, связанный с преследованием, вероятно, готских христиан в 348 г. Но равно как он – близкий сотрудник Фритигерна, однако христианин, который подобно предконстантиновской церкви «с полным сознанием взращивал у своих сторонников антивоенную позицию» (К – Д. Шмидт), – видел «una sancta» лишь в арианстве, в других же христианах антихристов, в их церквах вместе и по отдельности «синагоги дьявола», особо же в католицизме «лжеучение злых духов», так, с другой стороны, чувствовал именно епископ Амвросий по отношению к арианам, которые не знали никакого освобождения крестом, а только исключительно, насколько могли понимать, преемство Иисуса «бросающаяся в глаза примета готского арианства» (Гизекке).
Правда, когда Амвросий комментировал Евангелие, тогда он, похваляясь, цитировал слова Павла, одного еще большего ненавистника. «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, не превозносится, не гордится». И он мог восторгаться «Но что могло бы быть удивительнее, чем – «ударившему тебя по щеке подставь и другую»?» Однако на самом деле Амвросий не подставлял ни одну, ни другую щеку, подбодренный к тому исключительно христианским (и уже павловским) рассуждением «Разве не достигают терпением того, что бьющему боль возвращается в виде раскаяния вдвойне?».
Это примечательно для нашего святого, что он часто говорит о любви к ближнему, обсуждает ее в особой монографии, своей «Этике», даже целостно, любовь же к врагу чуть подробнее, кажется, один – единственный раз. Она была для него, – как вскорости для Августина и всей церкви, – без надобности, она была для него лишь знаком высшего совершенства Нового Завета по отношению к Ветхому – она, правда, в нем уже была. Но из этого для Амвросия никогда не вытекало обязывающего требования Более того, он «вызывающим образом» не отвергал «недвусмысленно ни в одном – единственном месте войну как непозволительную» (К.П. Шнейдер). Напротив «Опосредованно» непрерывно выступает у него мысль о «справедливой войне».
И не только опосредованно. Ибо в то время как близко стоявший ко многим императорам на Востоке философ и воспитатель принцев Фемисций, никогда не переходивший в христианство, пытался посредничать как между церковно-политическими партиями, так и между язычниками и христианами, в то время как он мощно поддерживал политику мирного равновесия с готами, и заклинал Валента, чтобы он был ответствен за все человечество, таким образом и за «варваров», которых он должен оберегать и охранять как редких зверей Св. Амвросий занимался совсем противоположным! Он погнал своего девятнадцатилетнего протеже Грациана во имя Господа Иисуса против готов, язычников, «еретиков», «варваров».
Епископ не был лишен пафоса «Нет никакой уверенности, где посягнули на веру, – напирал он на императора – Поэтому, о Господин, поднимись и разверни свои знамена. На этот раз то будут не военные орлы, что поведут войска, и то не полет птиц, который их направляют, это будет твое имя, Господь Иисус, к которому они обращаются, и твой крест, что они несут пред собой. Ты всегда защищал нас от варварского врага, отомсти же сейчас!» Но как раз согласно Иисусу Христу мстить не должно. Однако Амвросий ссылается теперь – как клир во все войны до сих пор – на Ветхий Завет (ср. гл. I), где Авраам с небольшой командой уничтожает много врагов, где Иосиф торжествует над Иерихоном Для святого теперь готы народ гог («Gog iste Gothus est», [174]чье искоренение предвещал пророк, de quo promittitur nobis futura victoria [175]) народ, который Яхве в своей энергичной манере хочет «отдать на прокорм» хищным птицам и прочему зверью и не в последнюю очередь своим близким. «И вы должны пожирать сало, пока не станете сытыми, и пить кровь, пока вы не напьетесь от жертв битвы, которых я для вас убил» Для победы над готами, по Амвросию (который считал понятия «германский» – «арианский» и «римский» «католический» уже почти равноценными) нужно лишь одно истинная вера. И это при том, что империя все еще оставалась скорее языческой, а император Востока, Валент, был арианином. Но епископ это игнорирует Вера в Бога и верность империи не могли быть разделены «Где нарушают верность Богу, там нарушают и верность римскому государству». Где были «еретики», туда последовали «варвары».
Конечно, к военному аспекту присоединился военно – политический. В оккупированной Иллирии, то есть близ верхней Италии и Милана, бушевали наряду с войной против внешнего противника – война с внутренним, разборки с арианами. Секундиан как епископ имел резиденцию в Зингидуне. Палладий в Ратиарии, Юлиан Валент – в Петовии, Авксентий в Дуросторуме, но и Вульфила, особенно активный в восточных дунайских провинциях, тогда был еще жив. И не в последнюю очередь против этих влиятельных христиан Амвросий хочет натравить императора, тем более что и иллирийские ариане тоже агитируют в Милане и других городах Верхней Италии, и вообще с притоком готов «ересь» получила новый импульс. Так как католик не переставал заклинать, что религиозная ситуация, воздействие ариан представляли опасность для империи, для военной безопасности, то «еретические» верноподданные искупали вину просто более дешевым заслоном от готов, своих единоверцев, – как правоверные.
Однако военный аспект был теперь для Амвросия, очевидно, важнее, чем религиозный, который он подчеркивает. Ибо гот больше не находился далеко от его епархии, а римское христианство, по старой традиции, проводило различие между римлянами и «варварами» такое же, как между человеком и зверем Опасность исходила от врагов страны. Таким образом, религиозному рвению епископ предпочитал теперь патриотическое, – как будто мы не пережили это бесчетное число раз в Первой и Второй мировых войнах! И как тогда немецкие военные попы бесподобно ругали французов – босяков, говорили о «Вавилоне Запада», «ядовитых садах Вавилона на Сене, современном Содоме и Гоморре», так и Амвросий уже особенно выпячивал безнравственность «варваров», – их гнусности «хуже, чем смерть» Враг для него, неоспоримого патриота, обычно и «чужой», «иностранец» (alienigena) почти тождествен неверующему. Готов и им подобных (Gothi et diversarum nationum viri) он называет «людьми, которые прежде обитали на телегах», существами, много более опасными, чем язычники (gentes). Таким образом, он борется теперь не с неверующими римлянами, напротив, он использует языческие войска на собственной стороне и натравливает против «варваров», чтобы заполучить императора, он подсовывает религиозные обоснования, добиваясь господства «римской культуры», которая гарантирует защиту ему самому. И очень почтенную жизнь.
Св. епископ непрестанно науськивает против готов, он заклинает человечество не допускать их к себе, причем для него «не только чуть не все средства дозволены, но почти затребованы», – позиция всех священников в войне, в XX веке тоже (и особенно) – «военачальника даже расхваливаем за хитрость, что он заставил варваров сражаться против варваров и тем самым пощадил римское оружие, а этот военачальник сам нехристианин Едва ли Амвросий мог более разоблачающе показать, что его антипатия к готам лишь поверхностно определена религиозными побуждениями» (К.П. Шнейдер.). Ему даже во сне не пришла бы мысль Василия, – епископа, святого, учителя церкви, как и он. «Мы так далеко ушли от того, чтобы уметь приучать варваров силой духа и действенностью своих талантов, что мы, напротив, укрощенных снова делаем дикими чрезмерностью наших грехов».
Амвросий послал императору свой душеспасительный труд «De fide», когда возник готский конфликт, на иллирийское поле битвы, однако ему было ведомо, что победа будет достигнута «скорее верой императора, чем храбростью солдат» (fide magis lmperatoris quam virtuti militum), при этом он подстрекает и против ариан, которые, собственно, и не люди, они люди лишь внешне, но внутри – дикие звери. Однако, хотя он пророчествует триумф, победа для него непременна «во свидетельство истинной веры», Грацией, уже мобилизовавший рать в Паннонии и Галлии, тем не менее, отступает пока в район Кастра Марти не пришел superior, чтобы выступить против аллеманов. Они, используя время, перешли Рейн и завоевали римскую область Грациан разбил их в битве при Аргентарии, где пал их король Приарий, перешел со своей стороны реку и поработил их. Однако это было последний раз, когда римский император переходил Рейн.
И эта победа на Западе, отсутствие войск Грациана на.
Востоке привело там к катастрофе. Так как когда готы двинулись в 377 г против Константинополя, везде и всюду сокрушая, сжигая, грабя, терпя поражения от римских войск, но и сами поражая, то Валент, который хотя и разрешил чужакам поселение, однако не выполнил договора, лично возглавил контрнаступление. Поспешив с персидского фронта к Константинополю, он стал с примерно 30 000 солдат перед объединенными ост– и вестготами. И между тем как он отвергал многочисленные послания о мире Фритигерна, стремившегося выиграть время, уже прибыла еще только ожидавшаяся остготская и аланская кавалерия, первоклассные благодаря их длительным набегам на Россию и Среднюю Европу, уже оснащенные стременами и шпорами всадники. Под водительством аланских королей Алафея и Сафрака они ударили, прямо с марша, уже подвергшимся нападению римским легионам во фланг и тыл и буквально стерли их в порошок. Две трети армии остались лежать на поле битвы, среди них, к удовлетворению многих католиков, император, «богоненавистный еретик», «явно кара Бога» (Йордан) Валент, в конце концов, сам бросился в свалку с четырьмя своими высшими военачальниками, в то время как большинство его генералов, по старому генеральскому обычаю, бежали. Это было первое кровавое поражение от кочевников и первая большая победа тяжелых германских рейтаров, которые с тех пор на протяжении 1000 лет, до XIV века, господствовали на христианских полях сражения над пехотой, согласно Аммиану, – со времен Канн самое тяжелое поражение в римской истории, по Штейну, – «начало конца римской мировой империи». Византийские императоры после этого краха, положившего начало закату Imperium romanum, распустили свои пехотные легионы.
Аммиан Марселин, грек и солдат родом из Антиохии, последний значительный, сегодня называемый историк, сам пережил битву, которая на тысячелетия «революционизировала» войну в пользу кавалерии. В заключение своего труда, составляющего 31 книгу, охватывающего наблюдения с конца истории Тацита до катастрофы близ Адрианополя, он показывает, как готы намеренно уклонялись от нападения, так сказать, варили римские войска в собственном соку среди солнечного зноя и пылающих кругом пожаров, пока готская конница не ворвалась «как молния, которая бьет по высоким вершинам, между нашими людьми», и «все смешалось в кучу в дикой резне» Фиаско чудовищно подействовало на современников. А подстрекавший к войне Амвросий теперь ужасался «Мы пережили конец света».
«Последствия катастрофы были неизмеримы» (Острогорский). На протяжении столетия римская восточная империя борется с германской проблемой, римская Западная империя из-за этого гибнет, а крушение Валента ведет к окончательному крушению арианства.
В Азии после этого столкновения, из-за которого полностью потеряны Мезия и Фракия, Юлий, magister militum per Orientem, приказал коварно, за день, уничтожить всех готских солдат, находившихся под его командой. Для них мир кончился, как для павших у Адрианополя – и для тех готов, которые погибли в следующем, 379 г, от опустошительной эпидемии результат молитвы св. епископа Аколия из Фессалоник, как то ведомо Амвросию, для которого мир, – очевидно предназначенный для искоренения всего некатолического, в первую очередь всего арианского, – не потерпел крушения. Ибо ариане, «присвоившие имя Христа», католиков же «пытавшиеся поразить смертоносным оружием», подобны, согласно Амвросию – антисемиту, евреям, но были хуже. Они подобны язычникам, но, конечно, были еще хуже, чем они, сквернее, чем Антихрист и сам дьявол. Они «создали яд каждой ереси», «лишь внешне люди, внутри же полны бешенства зверей».
Поэтому Амвросия раздражал и арианин Юлиан Валент, вплоть до его изгнания из епископов Петовии (Петтау, сегодня Птуй в Югославии), так как он, «замаранный безбожностью и одетый язычником», появился «перед лицом римского войска» «Еретики», ограниченные на Западе Миланом и некоторыми епископствами в Иллирии, должны были исчезнуть, «безумие арианского недуга», «болезнь народа», – как тоже подбодрил коллег учитель церкви Василий «Вперед, муж Бога, борись за доброе дело». Что ж, Амвросий, который просто перенял клир своего предшественника, вскоре мог ликовать: на всем Западе можно было найти всего двух ариан Именно здесь, как и на востоке, пастыри были привязаны к вере меньше, чем к креслу.
Однако католические фанатики писали тогда императору Феодосию. «Эти высокие господа епископы, которые однажды при Констанции защищали сперва безупречную веру, потом были прокляты еретическими подписями, теперь вновь вернулись к исповеданию католической веры, едва только увидели, что и император вновь стал на сторону католических епископов».
ИМПЕРАТОР ФЕОДОСИЙ «ВЕЛИКИЙ» БОРЬБА ЗА КАТОЛИЦИЗМ И «ПРОЛИВАТЬ КРОВЬ КАК ВОДУ»
В Феодосий I (379–395 гг.) Амвросий получил энергичного сторонника Едва ли проходил год его правления, – как писал протестантский теолог фон Кампенхаузен, – без новых законов или других мероприятий по борьбе с язычеством, для подавления ереси и споспешествования католической церкви». «Полное уничтожение всех инаковеру-ющих было с самого начала целью его правления, а церковная традиция, изображающая Феодосия покровителем католицизма и врагом всякого лже– и неверия, в основном определяла его исключительно верно?
Феодосий (чей отец того же имени, уже «правоверный» христианин, занимал высокий пост magister equitem praesentalis, [176]прежде чем потерял его, а свою голову под топором палача по приказу католика Валентиниана, вырос в военном лагере. С 367 г он сражался в Британии и против аллеманов. В семнадцать лет отличился как dux, военный командующий, в провинции Мёсия (сегодня сербская область) против квадов и сарматов Высокий ростом, необычайно красивый и, если он хотел, необыкновенно приветливый католик мог «проливать кровь как воду» (Зеек). «К сожалению, – поет хвалу бенедиктинец Баур, – он был последний военный талант, который смог заново озарить воинскую славу старой Римской империи».
В январе 379 г Грациан, после героической смерти Валента, возвел тридцатитрехлетнего Феодосия в соправители, в императоры, которому, между прочим, казалось обязательным столичное положение различать строго установленной формой одежды, подобно тому, как законы Валентиниана детально расписывали ранг, преимущественное право, титул, возможно, даже присуждали женам сенаторов сенаторское звание Феодосий I имел склонность к расточительности, пышности двора, сильному протежированию родственникам, не в последнюю очередь к чудовищным финансовым поборам, особенно с крестьян и колонов. Даже после конфискации всего имущества он принуждал должников платить, вероятно, надеясь при этом, что родственники срочно помогут неимущим. С целомудренностью он, разумеется, обращался так же. Сам опять же один из многих верных императорских супругов, он исключил прел бодеяние из своих амнистий и строго наказывал повторный брак вдовы до истечения траурного срока. Даже обвиненных в прелюбодеянии и оправданных, но затем женившихся друг на друге, – казнили. А педерастов сжигали публично перед народом – ужесточенное смертное наказание по сравнению с Ветхим Заветом и указом Констанция Короче, император, «который больше думал о здоровье своей души, чем о здоровье государства» (Картельери). Основание достаточное, чтобы церковь, уже вскоое после его смерти присвоила ему драгоценное имя «Великий», – здесь, как и в большинстве случаев, разновидность исторической публикации о розыске и аресте in nuce. [177]
Его любовь к Христу и военной службе тем более совершенствовали Феодосия как императора.
Подобно Константину, арианину Констанцию II и католику Валентиниану I, Феодосий всегда оставался настоящей военной косточкой. Сильно потрепанную при Адрианополе армию он вновь сделал боеспособной Его полевые войска состояли, примерно, из 240 пехотных соединений и 88 кавалерийских полков, его «пограничные войска» – 317 пехотных и 258 кавалерийских формирований плюс десять речных флотилий, – все про все полмиллиона солдат. Они должны были, согласно присяге, сотворенной, видимо, при его участии, поклявшись Св. Троице и императору, последнего любить и почитать как Бога. Ибо «Если император воспринял имя августа, обязаны пребывать у него как истинного и воплощенного Бога в верности и послушании, и неустанной службе». Так сообщает христианин Вегеций, уже тогда военный писатель и создатель военной науки.
Но особое достижение католического государя заключается в новой германской политике При реорганизации сильно поредевшей армии он пронизал ее (тенденция, имевшая место, правда, со времен Константина), вплоть до высших командных постов, «варварами» -франками, алеманнами, саксами, но особенно готами – и теперь «очистил» с помощью «оготизированной» армии Балканы от готов, хотя официально и подданных империи, но не имперских граждан, а скорее имперских холопов Еще в свой первый год правления таким образом он добился победы над готами, аланами и гуннами.
Принадлежит ли ко многим жертвам «великого» Феодосия и царь готов Атанарих? Изгнанный каукалендскими готами, возможно, даже своими собственными родственниками, он бежал в Константинополь, был с блеском принят.
11 января 381 г Феодосием и умер неожиданно, еще не особенно старым спустя две недели, 25 января – «вероятно, естественной смертью» (Вольфрам). Нельзя утверждать противоположное. Но можно ли это исключить, у такого человека, как Феодосий? Разве королевский прием, которого был удостоен Атанарих, королевское погребение несомненно против этого?
Феодосий, якобы всегда «полный великодушия к побежденным» (Тисс), даже «последний покровитель германцев на римском императорском троне» (фон Штауффенберг), не выиграл ни одной битвы по правилам. Напротив, он вел – в продолжение, так сказать, охоты Валента за готскими скальпами – партизанскую войну, жертвуя при этом собственными готскими частями, «не задумываясь или намеренно» (Обен). Он – так же как Грациан – пытался перемалывать отдельные отряды «варваров» поочередно. Таким образом, он нападал, когда это казалось благоприятным, на обособленные контингенты готов, приблизительно в 386 г на отряд остготов под командованием короля Одотея. Осенью, когда тот попросил перехода через устье Дуная, командовавший во Фракии magister militum Промот вначале им отказал. Затем, однако же, заманил их темной ночью на реку, чтобы отдать в руки римскому войску. Они переправились на 3000 челнах и были (река переполнилась трупами) тотчас уничтожены, оставшаяся на той стороне толпа женщин и детей увезена в плен. Соответственной этому наверняка была бы вся готская политика императора, располагай он достаточными военными средствами. Феодосий сам поспешил взглянуть на великое деяние, а 12 октября триумфально въехал со слонами (подарок персидского царя), которые везли его экипаж, в Константинополь, где он в память об этой и других главных избиениях «варваров» велел возвести пышную колонну высотой в 140 футов. Несколько лет спустя его полководец Стилихо нанес тяжелое поражение еще одному отряду готов Епископ Феодорит ликуя сообщает о «бойне» со «многими тысячами» убитых «варваров» Пленные же после таких операций переполняли рынки рабов на всем Востоке. И отныне, благодаря «достижениям» Феодосия, германцы сражались во всех битвах великого переселения народов на обеих сторонах.
