Текст книги "Аннемари и капитан"

Автор книги: Карл Векен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ДРОВА
(Шестой класс)

– Завтра утром начинаем, Пауль, – сказал Гансик с железной решимостью. – Последняя неделя каникул, а дрова не наколоты! Знаешь, что отец мне выдаст! Он и так не отстаёт ни на минуту. Каждый день проповеди! Значит, договорились, поможете?

Колоть дрова? Что же он раньше-то молчал? Колоть дрова! Да ведь это одно удовольствие! Мы поговорили с Фрицем и с Аннемари. Аннемари показала нам свои бицепсы.

– А нет ли там чего попилить? Я уже один раз пилила с отцом.

Гансик слушал наши восторги с таким видом, словно вдыхает запах жаркого. Его круглое лицо просто сияло.

Ах, как он был вежлив и любезен!

– Да, попилить – это можно! Отец даже новую пилу купил. Там ведь и брёвнышки попадаются.

– А топор?

– Во какой огромный! А знаешь, острый! Хлеб можно резать!

Мы почувствовали себя настоящими дровосеками.

– А колун? А пила-ножовка?

– Всё есть, – сказал Гансик. – Завтра с утра пораньше…

– В девять?

– В девять.

Огромная гора дров возвышалась за домом, возле старой каменной ограды. Здесь мы раньше часто сидели, рассказывая друг другу всякие таинственные истории про старинный соседний дом. Очень уж у него удивительные зубцы и башенки.

– Два дня – и готово! – сказал Гансик и важно поплевал на руки.

– Может, и три, – сказал я.

Мы взялись за дело горячо. Я пилил с Аннемари, Гансик раскалывал большим топором толстые чурбаки, а Фриц колол дрова. В десять мы были уже все красные, пот катил с нас градом. Но всё это нам очень нравилось. Весело смотреть, как рядом с большой горой неколотых дров вырастает маленькая!

Потом Гансик принёс из кухни кувшин морса, и тут он вдруг стал какой-то задумчивый. Аннемари подмигнула мне. Знаем мы нашего толстяка!

– Ну для чего существуют машины? – начал он бубнить. – Вот человек может полететь в космос, да? А здесь, на земле, потей, чтоб дровишек наколоть! Я лично должен сперва поесть. В наш век дрова колоть! Пусть ставят электропечи и отапливают электричеством весь город! А еще лучше атомная энергия. Пожалуйста! Не возражаю!

Мы заставили его колоть дальше, но цирк продолжался.

– Эх, рановато я на свет появился, – ворчал Гансик. – Вот если бы лет через пятьдесят…

– Только попробуй смыться!

Мы с Аннемари как раз хотели взять новое бревно, как вдруг за горой дров что-то зашуршало. Ёжик! Спешит незаметно пробежать вдоль старой ограды и улизнуть в дырку!

– Ребята, загораживай дорогу! – крикнул я.

Мы закатили колючий шар в мешок и тут же взялись за постройку небольшого домика. С двумя комнатами.

Гансик принёс краску. Я стал красить стены в зелёный. Вот красота! Скоро еж познакомится с нами поближе и тогда будет всех узнавать, думал я. Ёж привыкает быстро. И становится настоящим домашним животным. Погуляет и домой возвращается. Ему только надо пугливость преодолеть.

И тут мы стали болтать: про тайны природы, про иголки ежа, про мимикрию и про всё такое.

– Ну, ну, дальше рассказывай! – просил Гансик.

Он слушал очень внимательно. И я начал объяснять, что все живые существа за миллионы лет развились из одноклеточных… Да, поймал он меня на удочку! Ему просто работать лень было.

Дому ежа мы даже номер присвоили – № 7. И флаг на нём укрепили – зелёно-бело-зелёный. Поставили домик сохнуть на солнце, а сами пошли поесть.

– Как вернёмся, ёж будет переезжать на новую квартиру!

Когда я вернулся, мешок оказался пустым. Я взбесился, да что толку? Сам во всём виноват. Мешок-то ведь вот дырявый! Да и завязан был не так уж крепко!

– Растяпа ты, и больше никто! – ругала меня Аннемари.

К моему великому удивлению, Гансик вдруг взял мою сторону.

– Давайте ежа искать! – крикнул он. – Мы его точно найдём! А то видите, как Пауль расстраивается!

Я и в самом деле жутко расстроился.

– Да как ты его найдёшь?

– Очень просто. Вон та дорога ведёт прямо на улицу. Там его наверняка нет. А тут – старая ограда. Значит, остаётся одна возможность. Он удрал вон через тот сад!

А ведь и правда!

– Далеко уйти он не мог, – продолжал хитроумный Гансик, – все сады окружены забором.

– Пошли, ребята! – крикнул я. Мне так хотелось, чтобы у нас был свой ёж!

Ох и вкусные же росли сливы в первом саду! Хозяева, видно, всё ещё спали, а их шпиц – лучший друг нашего Гансика.

Ну, а ёж? Никаких признаков!

Во втором саду как раз поспел сорт «Добрая Луиза». И такая она была сладкая, сочная, мягкая! Сок прямо тёк у Гансика по подбородку. Кто тут устоит!

– А здесь хозяева вообще уехали, – сказал Гансик, причмокивая.

Мы влезли через окно в сарай. В углу стояли грабли и лопаты, у стены – лейки и вёдра, а на гвозде над ними висели фартуки, халаты и огромные соломенные шляпы. Нарядившись фермерами, мы стали снимать приключенческий фильм. Ух и фильм! У нас даже животы разболелись от слив и от смеха.

– А дрова? – сказал вдруг Фриц.

– Тьфу ты, дрова! – крикнул Гансик. – Побежали скорей! Надо ежа искать! Вот проклятый зверь, целый день у нас отнял!

Ну, а ёж? Да его и в помине тут не было.

Мы перелезли через забор в третий сад, и вдруг владелец его вышел из дому. Да как начал орать! Он вообще жутко мрачный тип. Гансик всегда предпочитает не попадаться ему на глаза.

– Вы не видали тут ежа? – спросил Гансик спокойно и очень вежливо. – Такого круглого, с иголками?.

Хозяин в красной пижаме стоял прямо перед нами и от злости вращал глазами.

– Ах, так, значит, это ты тут яблоки каждый день воруешь? – взревел он. Ну погоди, толстый обжора!

Нам пришлось удирать со всех ног, потому что он уже выдернул жердь из грядки и размахивал ею в воздухе.

По ту сторону забора Гансик остановился и стал грозить хозяину. Он, мол, пожалуется в «Управление по делам молодежи».

– Я тут только один раз паданцы подбирал, а вы!.. Да и то у вас нет никаких доказательств! «Толстый обжора!» Настоящее оскорбление, я…

Человек в красной пижаме бросился нас догонять, но мы куда быстрей бегаем!

Домик ежа, № 7, стоял под горою дров, пустой и одинокий.

Часы на башне пробили шесть.

– Кончай работу, – сказал Гансик и стал собирать инструменты.

Мы поспешили домой, усталые, но довольные. Это был волшебный день, настоящий день каникул.

– Ну, как идут дела? – спросил нас отец Гансика.

Мы встретили его на углу. Волшебство тут же пропало.

– Потихоньку-полегоньку, – ответил Гансик с вызовом. – Завтра к вечеру справимся.

Отец его недоверчиво покачал головой и усмехнулся:

– Всё ты откладываешь до последней минуты! На тебя вообще нельзя положиться.

– Вот видите, – простонал Гансик, когда мы свернули за угол. – Ещё и проповедь читает!.. Завтра ни секунды простоя! И всё будет тип-топ!

«Тогда уж надо браться не так, как сегодня», – подумал я.

На другое утро мы бодро и весело взялись за дело.

Бревно лежало на козлах, и мы с Аннемари уже держались за ручки пилы. Гансик высоко поднял топор. Вот-вот закипит работа.

– Знаете, кто мы? – спросил вдруг толстяк и опустил свой блестящий топор.

Я почувствовал, что всё начинается сначала.

– А ну-ка давай жми, – сказал я, – не стой тут, как памятник дровосеку!

– Ослы мы! Настоящие ослы! – Он сделал вид, что вообще меня не слышит. – Ёж-то снова сидит у стены, за дровами. Точно. Ручаюсь. Пошли, Пауль, давай разберём дрова. Это ведь одна минута!

Он подошёл к стене, а я, не выдержав такой атаки, тоже взялся ему помогать. Мы перебросали дрова. Никакого ежа там не было.

– Опять тебе что-то померещилось! Давай начинай!

Фриц продолжал колоть дрова.

– Пустой номер, – мрачно хмыкнул Гансик. – Ну ладно, за работу!

Он схватил топор и с досады трахнул им по старой стене.

Звук получился какой-то глухой. Казалось, там, внутри, пустота.

– Ребята, – с волнением сказала Аннемари, – что это? А ну-ка ударь ещё раз!

Все затаили дыхание. Гансик ударил ещё раз.

– Там пусто, – прошептал я.

Мы глядели на стену как зачарованные. Тут подбежал Фриц с колуном и тоже стукнул им по стене.

Аннемари постучала в стену поленом, а я молотком. Мы обстучали всю стену. Везде звучало нормально – высокий резкий звук. Только в том месте, где Гансик ударил в первый раз, слышался какой-то глухой глубокий отзвук в ответ на наши удары. Путём простукивания и прослушивания мы установили даже границы этой пустоты и обвели их мелом. Получился прямоугольник.

Мы стояли, онемев, перед старой замшелой стеной и глядели на прямоугольник. Что тут может быть спрятано? Страшные мысли лезли мне в голову.

– А стена эта очень древняя? – спросил я тихо.

– Почти двести лет, – прошептал Гансик. – Когда-то она относилась к старому дому адвоката.

Мы поглядели на старый серый дом. Сколько таинственных историй придумали мы тут раньше о его судьбе и жильцах!

– А вдруг сто лет назад кто-нибудь тёмной ночью замуровал в эту стену золото и бриллианты!

И в ту же минуту я снова вернулся к действительности.

«Мотоцикл! Мопед! Сегодня же покупаю мопед или мотороллер на ту часть, которая достанется мне!» Меня охватило радостное волнение.

– А может быть, тут какое-нибудь преступление? – прошептала Аннемари.

– Чепуха, – решительно сказал Гансик. – Это клад! И мы тут же покупаем механическую пилу. И все эти брёвна за полчаса превратятся в наколотые дровишки!

После короткого совещания мы начали скрести стену. Дрова были забыты. Всё на свете было забыто. Прошло немного времени, и вот уже несколько кирпичей удалось вытащить. Пустое пространство внутри теперь было видно – чёрная дыра. Мы расширяли её до тех пор, пока луч света не упал на маленький деревянный ящик в форме сундучка.

Гансик всех растолкал – он хотел сам вытащить ящик.

– Это ведь я открыл! – крикнул он хриплым от волнения голосом.

Но, схватив ящик, он чуть его не уронил… На крышке был выжжен череп…

– Там, наверно, яд, – сказал Фриц.

– А может, динамит?

Мы испуганно отступили назад и уставились друг на друга. Потом я решился. Схватив топор, я стал колотить по крышке ящика.

– Осторожнее! – крикнул Фриц.

– Смотрите только, чтобы сюда никто не пришёл, – ответил я.

После четвёртого удара Гансик подскочил к ящику и снял по кускам разбитую крышку. Все сгорали от нетерпения и любопытства.

Картина, которая предстала перед нашими глазами, когда крышка была снята, заставила нас онеметь. Мы с волнением смотрели, как из деревянного ящичка встают наши сбывшиеся мечты: чёрный пони в белых яблоках, мотороллер, огромная черепаха…

– Ох, – простонал Гансик, – сколько денег! – Он подпрыгнул, взмахнув руками. В каждой руке – пачка бумажных денег.

– Ура! Ура!

Ящик был до краёв наполнен деньгами.

Мы нагнулись над ним, и каждый схватил по пачке бумажек. Они были чистые и сухие. А на дне… мы протёрли глаза…

– Брильянты, – прошептала Аннемари, – или жемчуг! – Или что-нибудь ещё…

Она бросила бумажки и стала перебирать блестящие разноцветные камушки. Они сверкали и переливались на солнце – синий, красный, зелёный, жёлтый… Все цвета радуги таинственно мерцали в руке Аннемари.

– А вот это что?

Я сложил из кусочков разбитую крышку. Мы разобрали выжженную надпись:

«Клад Чародея и Астарты».

– Ой-ой… – еле выговорил Гансик. – Ведь такое только во сне бывает!

– Кто бы это мог быть – Чародей?

– И Астарта.

– Да богиню какую-то так звали, – сказал Фриц.

– Когда же она была, эта Астарта? – спросил Гансик.

– Да этак лет… тысячи четыре тому назад.

– А деньги так и лежат здесь с тех пор? – удивлённо спросил Гансик.

Мы были просто ошарашены такой глупостью. Никто ему даже не ответил. Мы начали сортировать пачки. Тут были всё крупные бумажки – по двадцать, по пятьдесят, по сто марок. А две – даже по тысяче.

– Это жутко много денег, – сказал я. – Но наши-то деньги как-то по-другому выглядят!

– А вдруг их никто не возьмёт?

– Вот ужас-то будет! – крикнул Гансик.

Мы стали рассматривать деньги.

– Они в нашем веке напечатаны, – сказала Аннемари. – Вот видишь, тут год стоит. Лет тридцать назад они еще точно были в ходу.

– Кто же это их в стену замуровал?

– Драгоценные камни уж во всяком случае не потеряли ценности!

Меня здорово захватила тайна замурованного клада.

– А вы давно тут живёте? – спросил я Гансика.

– Семь лет.

– А кто тут жил до вас? – Я решил всё выяснить.

– Да не знаю я этого! – Гансик был очень взволнован.

Аннемари поняла, к чему я клоню, и вмешалась в разговор:

– А может, клад замурован в стену с той стороны?

– Нужно обследовать с обеих сторон, – сказал я. – Но сперва расспросим мать Гансика.

– Да, – сказал Гансик, – эту тайну надо раскрыть!

Мы спрятали клад под дрова и побежали в дом. Мать Гансика мало что смогла рассказать, но зато дала нам адрес одной старушки. Та долгое время жила тут, за оградой, в доме адвоката. Аннемари записала ее фамилию – фрау Рифельт.

– Эх вы, горе-работники, – посмеялась над нами мать Гансика. – Ну зачем вам всё это знать? И это у вас называется колоть дрова?

– Вы даже удивитесь, как мы быстро с дровами покончим! – радостно крикнула Аннемари. – А то зачем же техника?

– Правильно, – важно сказал Гансик. – Современные люди всё делают с помощью машин!

– Да, когда у них есть деньги! – Мать Гансика нажала пальцем на кнопку его носа.

– По виду не узнаешь, у кого что есть, – сказал Гансик. – Не у всех на носу написано!

Фриц предложил попробовать что-нибудь купить на эти деньги. Он достал из-под дров ящик и вытащил из него чистенькую бумажку в двадцать марок. Если тут выйдет накладка или вообще ничего не получится, ну, значит, не повезло!

– А что купить?

– Купи вафли с кремом! – крикнул Гансик.

Но Фриц вернулся с пустыми руками и сказал, что вафли с кремом будут только после обеда.

– А деньги?

– Я их уже уплатил.

– Ну, узнал ты что-нибудь? Сдачу-то тебе дали?

– У неё сдачи не было, не смогла разменять. Сказала, отдаст деньги, когда я за вафлями приду.

Никто ничего не заметил, но мне показалось, что тут что-то не так. Но программа наша была так велика, что я перестал об этом думать. Я был захвачен общим энтузиазмом. И больше не обращал внимания на Фрица. Каждый придумывал, что бы нам такое купить.

Мы помчались к фрау Рифельт.

– Добрый день, – приветствовал Гансик старушку. – Мы исследуем историю родного края и хотели бы получить от вас некоторые сведения. Интервью. Разрешите?

Я всегда завидую Гансику – как у него язык подвешен! Мигом вотрётся в доверие.

Фрау Рифельт, как оказалось, была глуховата, и нам пришлось всё трижды прокричать в её слуховой рожок, прежде чем она поняла, в чём дело. Она очень обрадовалась нашему приходу и рассказала нам множество всяких вещей, которые нас вообще-то не так уж интересовали. Но зато мы узнали фамилии тех, кто раньше жил в этих двух домах. Аннемари их записывала.

– Теперь я спрошу про главное, – тихо сказал Фриц и заорал в слуховой рожок: – А вы никогда не слыхали про Чародея и Астарту?

– Как, как их звать? – спросила фрау Рифельт с приветливой улыбкой.

– Чародей и Астарта! – крикнули мы хором.

– Чародей?

– Да-а!

Мы напряжённо наблюдали за лицом старушки.

– Чародей и Астарта… – снова пробормотала она и задумалась. Потом будто что-то припомнила.

И вдруг её морщинистое лицо осветилось. – Вспомнила, – сказала она. – Они один раз прислали мне письмо… Да, письмо… Чародей и Астарта. Это очень давно было…

– Лет тридцать назад? – протрубили мы в слуховой рожок и затаили дыхание.

Боясь шелохнуться, мы наблюдали за её лицом.

– Пожалуй, после первой мировой войны… – Она вертела в руках свой слуховой рожок.

Ее синяя вязаная кофта соскользнула на пол. Я поднял её и осторожно набросил ей на плечи.

– Бабушка, дорогая бабушка, ну, пожалуйста, вспомните!

– Это были таинственные письма, – начала свой рассказ старушка. – Многие тут тогда получали такие письма – от Чародея и Астарты.

– А что там было написано?

Голос у нас у всех был хриплый. Гансик побледнел.

– Про разбойников и про какой-то клад. Тогда было много волнений из-за этих писем.

Вот оно! Тайна! Клад!

Мы кричали и ревели в слуховой рожок, но фрау Рифельт ничего больше не могла вспомнить.

– Вот стареешь, и память слабеет, – вздохнула она.

Голова её немножко покачивалась, она устало улыбнулась. Потом зябко укуталась в синюю шерстяную кофту.

– Эх вы, малыши, – пробормотала она. – Вот будет вам по восемьдесят, как мне…

– Теперь она начнёт клевать носом, – прошептал Гансик с несчастным видом.

Но она выпрямилась ещё раз, словно почувствовав наше отчаяние, и сказала:

– Раньше здесь неподалёку жил один мальчик. Милый мальчик, вот такой же, как вы. Может, он больше моего знает. Только как же его зовут!.. Ах да, Петер Мор. Спросите-ка у столяра Мора на Аненштрассе.

Она ещё раз приветливо нам кивнула, потом закрыла глаза и тихонько засопела.

– Милая бабушка, – сказал я, – мы купим вам из этого клада три фунта натурального кофе и огромный слуховой электророжок, потому что вы такая хорошая. Спите спокойно.

Аннемари укутала её получше. Фрау Рифельт улыбнулась во сне. Что ей снилось?

– Лично я подарю ей грелку, – сказал Фриц.

Гансик пообещал ей три кило кекса.

Мы помчались со скоростью ракеты на Аненштрассе и разыскали мастерскую столяра Мора.

«Перерыв на обед»!

Дверь заперта. Как ни странно, Гансик только сейчас вспомнил, до чего он голоден. Мы побежали домой. Потом снова с нетерпением ждали у двери столярной мастерской, пока она наконец не открылась. На пороге стоял полный человек в синем фартуке. Лысый, в очках. Он впустил нас в мастерскую.

– Это вы столяр Мор?

– Да, я.

– А вы не могли бы позвать вашего сына? Нам надо с ним поговорить!

– Нет, не могу.

Столяр посмотрел на нас поверх очков.

– А почему не можете?

– Потому что у меня нет сына. У меня только три дочки.

– А Петера Мора разве… больше нет?

Столяр сдвинул очки на лоб.

– Петер Мор имеется, и только в одном экземпляре. Это как раз я сам. Что вам угодно?

Ну конечно! Он был тогда мальчишкой, как мы, значит, теперь он должен быть взрослым!

– Мы как раз про вас и спрашиваем, – сказал я. – Вы ведь когда-то жили на Шутценштрассе?

– А-а! – весело рассмеялся столяр. – Но это, брат, давным-давно было… Ты-то уж никак этого помнить не можешь!

– Лет тридцать назад? – с надеждой прошептала Аннемари.

– Да, после первой мировой войны, когда мы переехали в этот город. Я был как раз такой же, как вы.

Он снял доску с верстака.

– Мы открыли одну тайну… Может, вы нам поможете? – пробормотал я, запинаясь. Я чувствовал, что сейчас – вот прямо сейчас! – тайна раскроется.

– Тайну? – столяр удивлённо поднял брови.

– Вы никогда не слыхали про некоего Чародея? – спросил я, запинаясь всё больше. – Мы исследуем историю родного края…

– И про Астарту, – перебила меня Аннемари.

Мы во все глаза глядели на столяра Мора.

Если бы каждый из нас был телёнком о двух головах, столяр и то не взглянул бы на нас с таким изумлением. Он снова положил доску на верстак и подошёл к нам поближе.

– Про Чародея и Астарту? – он почесал лысину и ухмыльнулся. – Да, их обоих я знавал в те времена… А вы-то как до них докопались?

– Мы нашли… – Гансик волновался всё больше и больше.

– Что вы нашли?

Мы посмотрели друг на друга.

– Клад!

– A-а, клад.

Мне стало не по себе, потому что столяр вдруг поглядел на нас с каким-то странным выражением лица – не то хитрым, не то коварным, не то озорным.

– Да, клад, – сказал Гансик, – это они его замуровали! Они, конечно, были разбойниками, вернее, он был разбойник, а Астарта его любовница. И ещё они рассылали всем загадочные письма…

– У меня есть фотокарточка Чародея и Астарты. Хотите посмотреть? – спросил столяр с таинственным видом.

Вот так вопрос! Мы только и могли, что кивнуть. Столяр достал толстый альбом в кожаном переплёте и открыл его. Мы все вдруг как-то присмирели.

– Вот. Это они, – сказал он страшным голосом.

Мы робко взглянули на фотографию.

Стройный молодой человек – во фраке, с цилиндром под мышкой. Со лба свисает кудрявая прядь. Прелестная молодая девушка стоит, прислонившись к его плечу. Вся в белом, в волосах цветы – словно невеста из сказки. Так вот они, значит, какие!

Перебивая друг друга, мы стали задавать вопросы.

– А откуда у вас эта фотография?

– Они, что же, людей убивали?

– А их потом поймали?

– Ишь красотка! – вырвалось у Гансика.

И вдруг столяр Мор начал смеяться. Он прямо трясся от смеха. Он стонал и всхлипывал. Он сел на гроб, снял очки и стал вытирать слёзы. Мы смотрели друг на друга с недоумением. Нам стало жутковато.

– Деньги? – крикнул он. Он просто задыхался от смеха.

– Да!

– И разноцветные камешки? – он раскачивался от хохота, сидя на гробу.

– Да, драгоценные камни!

– В маленьком сундучке! – Он чуть не перевернулся вместе с гробом.

– Да!

Столяр Мор встал и открыл дверь в комнату.

– Эрна, поди-ка сюда! – крикнул он.

Белокурая круглолицая женщина в переднике вошла в мастерскую, вытирая руки полотенцем. Она приветливо поздоровалась с нами и с удивлением взглянула на смеющегося столяра.

Он всё ещё сидел на гробу.

– Что случилось, Петер? – спросила она и растерянно посмотрела на нас, а потом снова на мужа. У того начался новый приступ смеха, он еле выговорил:

– Вот она!

– Кто? – спросили мы в один голос.

Я ничего не понимал.

– Астарта! – Он перестал смеяться и скорчил страшную гримасу. – А Чародей – это я сам!

Мы отскочили в испуге. Гансик покосился на дверь.

В общем, попались мы на удочку! Петер Мор и его жена Эрна, когда они были ещё мальчишкой и девчонкой, играли в жутко захватывающий фантастический роман про Чародея и Астарту. Они рассылали таинственные письма и многих лишили покоя. Вот и фрау Рифельт получила от них такое письмо. Потом, когда Петер стал учеником столяра, он смастерил небольшой сундучок, и они, сложив в него обесцененные в те годы деньги вместе с разноцветными камешками Эрны, замуровали сундучок в стену. Это было прощание с детством и с играми.

Аннемари слушала столяра Мора с раскрасневшимся лицом. Я незаметно обменялся с ней взглядом. Мы ведь тоже не раз разыгрывали подобные шутки.

Жена столяра сварила какао и рассказала нам о своих детских проделках. Она наверняка могла бы стать нашей подружкой, когда была лет на тридцать моложе. Мы бы, уж точно, взяли их обоих в свою компанию. Мы тоже рассказали им про всякие наши приключения. Только вечером мы отправились домой.

– Ничего не вышло с механической пилой, – скучным голосом сказал Гансик.

– Завтра утром возьмёмся…

– А может, когда-нибудь мы и найдём настоящий клад…

Мне было очень досадно. Мало того, что такая чепуха часто снится, а потом просыпаешься ни с чем, так ещё и наяву это вышло.

– Жалко мою машину для вязания, – грустно сказала Аннемари.

Фриц ничего не сказал.

– Ха, – Гансик вдруг даже подпрыгнул от радости, – ведь Фриц должен зайти за вафлями с кремом! Он и сдачу там получит. Тогда у нас хоть что-нибудь да будет! Эта продавщица, видно, ничего не заметила…

Фриц сплюнул сквозь зубы.

– Как бы не так! Она разорвала эту бумажку. А меня выругала!

– Так почему же ты сразу не сказал?

– А что мне было портить вам настроение? Я думал, если эти камни и вправду драгоценные, плевали мы на дурацкие бумажки!

Мы помчались со всех ног к дровам, где спрятали клад. Все мы злились. Мы выбросили всю бумагу из сундука и подожгли её. Всё сгорело. И сундук тоже. Весь обман сгорел. Мы глядели на огонь молча, один Гансик ворчал.

– Вот бы туда бросить и все дрова, чтобы они тоже сгорели! Тогда бы их хоть не было! Чародей и Астарта! Ерунда какая!.. Надо же!

Он швырнул в огонь домик № 7. Даже искры взлетели! Зелёная краска затрещала.

Рано утром мы все уже были на месте. Только Аннемари ещё не пришла. Я один взялся за пилу.

– Давай помогу тебе пилить, – сказал Фриц, отложив свой колун. – Сегодня не будем терять ни минуты.

Мы пилили и кололи молча, только опилки да щепки летели. И тут, запыхавшись, прибежала Аннемари. Сперва она вообще не могла выговорить ни слова, даже отдышаться не могла.

– Те-те-те-теве…

– Что случилось?

– Теве Шур! Ну тот, знаменитый! Велогонщик!

– А что с Теве Шуром?

– Теве Шур здесь! Я сама видела, – выговорила наконец Аннемари.

Весть, что Теве Шур где-то поблизости, конечно, взволновала нас всех. Мы со всех ног бросились за Аннемари. Гансик – с топором в руках.

– Где он?

– В «Золотом медведе». Он как раз из окна выглядывал.

– А дрова? – спросил я.

– Да мы всего минут пять потеряем! – Гансик заклинающе поднял топор.

Три минуты спустя мы уже глядели через окна «Золотого медведя» в зал. Но увидеть нам ничего не удалось.

– Подождём, – сказала Аннемари, – я хочу взять у него автограф!

– И я тоже!

– Войдём?

– А если он как раз завтракает?

– Значит, надо ждать.

Гансик переложил топор из руки в руку. Фриц вырвал из своей записной книжки несколько листочков и раздал нам всем для автографов.

Мы ждали примерно с полчаса. Гансик прислонил свой топор к стене. Кто что знал про Теве Шура, рассказал уже по три раза. Больше рассказывать было нечего.

– Надо поразведать там, в зале.

Аннемари тут же поднялась:

– Прямо вот так взять да и войти?

– А ты спроси что-нибудь, – сказал Фриц.

– Что?

– Ну спроси хоть, здесь ли остановился господин Майер, – сказал я.

– Какой ещё господин Майер? – удивился Гансик.

– Да просто первый попавшийся господин Майер. Ну, скажем, из Трептова.

Аннемари смело вошла в гостиницу. Она вообще бесстрашная. Но вышла она очень скоро.

– Да, здесь и в самом деле остановился какой-то Майер. Но Теве там не видно.

После Аннемари решился войти я. Человек в зелёном фартуке обошёлся со мной очень нелюбезно. Он предложил мне выйти на улицу.

– Господин Майер, господин Майер… Этих Майеров знаешь сколько!

Фриц и Гансик тоже вызвались пойти поразнюхать. Один вслед за другим они втирались в зал и спрашивали ещё про каких-то людей, никому из нас не знакомых.

Никакого Теве там не было.

Время от времени кто-нибудь из постояльцев выходил из гостиницы и поспешно шёл своим путём. Фриц предложил уйти и приступить к работе.

Но Аннемари настаивала на своем:

– Сперва автограф, а потом дрова!

– Теве Шур! Не так-то скоро мы его ещё раз поймаем! – сказал Гансик.

Мы попытались прокрасться по лестнице наверх, но человек в зелёном фартуке шуганул нас. Какая-то девушка в белой наколке и с подносом в руках шла по коридору нам навстречу. Она поглядела на нас вполне дружелюбно.

– Теве Шур ещё здесь? – спросили мы, чтобы выяснить положение.

– Вот его завтрак, – официантка весело подмигнула. Она поставила поднос в большой ящик рядом с лестницей и нажала на кнопку. Ящик медленно пополз вверх.

Глухой голос спросил через клетку лифта:

– В семнадцатый?

– Да, – ответила она, улыбаясь нам, – для Теве Шура!

Как только она исчезла за дверью зала, мы очутились возле лифта, поднимающего подносы с едой. Мы сгорали от любопытства. Ящик тем временем с грохотом спустился вниз. У меня вдруг словно лихорадка какая-то началась от нетерпения.

– Я еду наверх, – сказал я и бесстрашно залез в ящик. – Нажимай!

В ящике я свернулся калачиком и кое-как уместился.

– Ну давай!

– Второй этаж, – услышал я голос Аннемари.

Мой ящик тряхнуло, и я стал с грохотом подниматься ввысь. Белые стены так и мелькали. Я почувствовал что-то вроде страха. А вдруг ящик застрянет? Вдруг наверху меня кто-нибудь схватит?

Снова толчок, и мой лифт остановился. Я прислушался, потом приоткрыл крышку и поскорее выбрался из ящика. Коридор покрыт красной дорожкой – своих собственных шагов и то не услышишь. Слева и справа двери: № 13, № 15, № 17… Вот она, дверь Теве Шура! Да не выгонит он меня! Нет, Теве меня не выгонит! Я поднял руку, чтобы постучать. Но тут какой-то человек – да ведь это опять тот самый, в зелёном фартуке! – схватил меня за шиворот. Я и не слышал, как он подошёл…

– Ну-ка выметайся отсюда, голубчик! Что ты здесь потерял? А то, может, спустить тебя вниз на парашюте?

Он разглядывал меня с подозрением. На мне был старый рваный костюм, который я надел, чтобы колоть дрова, и я наверняка смахивал на главаря какой-то шайки.

– Я, я, я… ищу господина Майера, – пробормотал я в растерянности.

– Вашего господина Майера кошка съела! Смотри, как бы и тебя не съела! А ну-ка выметайся!

Я быстро сбежал вниз по лестнице. Фриц и Аннемари взволнованно махали мне, указывая на лифт:

– Он застрял!

– Кто? Гансик?

– Ну да! Он хотел за тобой подняться!

Перед дверью гостиницы остановилась машина – «Продукты и полуфабрикаты». Нам пришлось поскорее ретироваться. В дверь уже вносили подносы с печеньем, машина отъехала. Только машина отъехала, мы снова вернулись к ящику. Фриц держал топор Гансика. Мы нажимали одну кнопку за другой, что-то трещало, но Гансик всё не спускался с неба. На лестнице послышались шаги. Мы спрятались и стали прислушиваться. Появился дух дома в зелёном фартуке и направился в зал, ворча:

– Проклятый ящик! Опять объявил забастовку!

Вот страх-то! Мы бросились к ящику и стали дёргать за все тросы. Дёргали и кричали:

– Гансик!

– Что? – жалобно отзывалось в люке подъёмника.

– Потянем все вместе! Давай! – сказал я.

– Раз-два!.. Раз-два!..

Вдруг тросы сдались. Со страшным шумом лифт пошёл вниз и чуть не свалился нам на голову. Мы вытащили Гансика из ящика и бросились вон из гостиницы. Дверь вслед за нами распахнулась, но мы уже были далеко.

Я рассказал ребятам, как я подошёл к самой двери Теве. Если бы не этот зелёный дух, я бы, уж точно, вошёл в комнату. И снова мы торчали возле гостиницы и в который раз подробно рассматривали машину марки «ИФА», стоявшую перед входом.

– Может быть, это машина Теве?

– Вполне возможно!

Вышла официантка и протянула нам монету.

– Купите в киоске газету для Теве Шура, – она снова весело подмигнула.

Мы бросились бегом к киоску. Купили газету и, сложившись, приобрели на все имевшиеся у нас деньги четыре открытки с фотографией Теве Шура – для автографов. Потом помчались назад и, счастливые, взлетели вверх по лестнице. «Порядок», – подумал я. Но зелёный дух был уже тут как тут. Он остановил нас.

– Сейчас я, чёрт возьми, вызову полицию! Смотрите, не попадайтесь мне больше на глаза!

– Мы принесли газету в семнадцатый номер, – пробормотал я.

Он взял газету у меня из рук и, отогнав нас к лестнице, постучал в дверь № 17. Мы смотрели через перила – дверь приоткрылась. И через щёлку мы увидели человека, ради которого бросили дрова и всё утро топтались здесь, возле гостиницы, пережив столько злоключений.

Немного успокоившись, мы снова вернулись на свой пост перед входом. Теперь он скоро выйдет!

И наконец он вышел. Как истинный спортсмен, он прыгал через несколько ступенек, и на душе у нас стало радостно: всё-таки мы его увидели, нашего любимого чемпиона Теве!

– До свидания, Теве Шур! – крикнул ему зелёный дух дома.

Они кивнули друг другу и рассмеялись. Теве был, как видно, в отличном настроении.

Мы стояли возле машины, и Теве нас тут же заметил.

– Ты что – дровосек? – спросил он Гансика: тот держал топор на плече.

– Я… – пробормотал Гансик. – Мы уже три дня… дрова колем…

– Чёрт возьми! – рассмеялся Теве. – Небось целую гору накололи?