Текст книги "Немецкий детектив (сборник)"
Автор книги: Карл Вебер
Соавторы: Манфред Абель
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)
В то время как комиссар вел расследование в казино «Лотос» и после обеда отдыхал у себя дома, команду Граумана взбудоражила новость. Мелер позаботился о том, чтобы она облетела всех. Одному он сообщил ее намеками, другому рассказал побольше, так что вскоре потрясающие результаты дактилоскопической экспертизы знали все, кроме Граумана.
Мелер не поленился лично поговорить с каждым. Добротная информация, по его мнению, – верный залог успеха. Поэтому он не только считался мастером вести допрос – он вытягивал из подозреваемых и свидетелей показания даже тогда, когда другие криминалисты исчерпывали все средства, – но и слыл острым наблюдателем. Он примечал такие вещи, на которые рядовой сотрудник едва ли бы обратил внимание, посчитав их малосущественными. «Картина складывается лишь тогда, – любил говаривать Мелер, – когда я располагаю таким количеством фактов и наблюдений, которое позволяет подбирать и тасовать их в поисках верного варианта». Больше всего он не любил выбирать направление сразу по двум-трем версиям. Только после тщательных проработок он решался выдвинуть такую теорию, которую впоследствии нелегко было опровергнуть.
Что касалось разбойного нападения на улице Грюне Эк, то после допроса фрейлейн Лангнер он убедился в непричастности кассира к налету. По мнению Мелера, Корф и Лангнер были просто любовниками.
Поскольку Мелер еще ничего не знал о результатах утреннего расследования своего шефа, то и Шмидта он исключал из списка подозреваемых. Таким образом, комиссар и его ассистент придерживались диаметрально противоположных точек зрения.
Но принципиальное различие в подходе обоих к делу об ограблении банка существовало и в другом. Мелера прежде всего интересовали отношения между Грауманом и Голлером. А с прошлого вечера – особенно. Какая тайна скрывалась за их знакомством? Сенсационная информация, которую он добыл сегодня утром, подтверждала, что необходимо усилить поиски в этом направлении. Когда он спросил комиссара о Голлере, тот отделался от него парой ничего не значащих слов. Мелер не верил, что речь шла о мимолетной встрече в далеком прошлом. Сначала он доложит Грауману новость из дактилоскопической лаборатории, затем проследит за его реакцией и подождет, какие действия предпримет комиссар после этого. У него, Мелера, были вполне определенные подозрения. Но он должен собрать побольше фактов и доказательств, подтверждающих эти подозрения.
Тут ему сообщили о приезде Граумана в управление. Мелер прошел в приемную и постучал в дверь.
Грауман не любил, когда его сразу забрасывали делами. По глубокому убеждению комиссара, то, что терпело до его появления на службе, могло подождать и еще полчаса. Сегодня его привычный распорядок нарушался вторично.
– Войдите, – проворчал он и, увидев на пороге Мелера, недовольно спросил: – Что тебе опять нужно?
Мелер щелкнул каблуками.
– Брось наконец эту поганую солдафонскую привычку, иначе мы с тобой поссоримся.
Мелер с улыбкой поклонился.
– После ночного допроса фрейлейн Лангнер я немного соснул у себя в кабинете. И теперь я свежий, как огурчик. Мы делаем успехи, – преувеличенно громким голосом произнес он. – Вчерашний взломщик на вашей вилле и налетчик на банк – одно и то же лицо. Он допустил промах. Вылез из своей норы. Видимо, мы сели ему на хвост.
– Кто тебе рассказал, что у меня на вилле произошел взлом? – грубо спросил Грауман, не обращая внимания на ошеломляющую новость Мелера.
– Об этом уже все говорят.
– Так, так… говорят… – Комиссар окинул своего ассистента оценивающим взглядом, снял трубку. Затем набрал номер телефона дактилоскопической лаборатории и в ожидании связи забарабанил пальцами по крышке стола. – Грауман! – представился он и заорал в трубку: – Кто из вашей лавочки растрезвонил по всей округе конфиденциальную информацию?
Он подождал ответа.
– Разумеется, как всегда! У вас таких нет. Я приму дисциплинарные меры! К черту вашу брехню. Повесьте у себя вечевой колокол или установите прямой канал с прессой. Может, мне связать вас с газетой? – Он с грохотом бросил трубку на рычаг и напустился на Мелера. – Кто тебе рассказал об этом?
Мелер, спокойно стоявший рядом с Грауманом, подивился припадку бешенства у шефа.
– Утром слышал где-то в коридоре. – Он сделал вид, будто напряженно размышляет. – Правда, не могу припомнить, от кого именно.
– Мне, что ли, освежить твою память? – спросил Грауман.
Мелер почесал за ухом и протянул:
– Мне действительно трудно припомнить. Ведь я узнал об этом походя. Услышал, как кто-то бросил фразу: «Довольно странно, что во время взлома на вилле комиссара Граумана ничего не украдено, преступник удовольствовался только глотком виски».
Тем самым Мелер осторожно прощупывал почву. Его приятель дактилоскопист не упоминал о взломе, а лишь сообщил, что Граумана особо интересовали отпечатки пальцев на папке с материалами дела и бутылке из-под виски.
– Как ты додумался до этого вздора? – напирал комиссар.
– Кто-то говорил…
– Опять «кто-то»?! – прервал Грауман. – Хотел бы я знать, кто именно!
– Наверное, один из дактилоскопистов. Он говорил, будто отпечатки пальцев на бутылке из-под виски и папке совпадают с отпечатками, обнаруженными на входной двери банка и карабине.
Грауман вскочил с кресла. Но тут в дверь постучали, и в кабинет просунулась голова заместителя начальника дактилоскопической лаборатории Кляйна. Он сообщил, что после звонка комиссара Граумана были опрошены все сотрудники технического отдела, знавшие о взломе, однако виновного в утечке информации среди них не нашлось. Отчет об экспертизе был передан курьером в приемную Граумана. Он положил протоколы на стол.
– По пути я их забрал у вашего секретаря, – объяснил Кляйн.
Грауман отпустил его и мрачно спросил Мелера:
– Почему ты до сих пор не ушел домой?
– Я подумал, что понадоблюсь вам, – почтительно пояснил Мелер.
Грауман терялся в догадках относительно поведения своего ассистента: вызвано оно обычным служебным рвением или нездоровым карьеризмом?
Поскольку комиссар не ответил, Мелер отважился продолжить разговор.
– Мне тоже кажется довольно странным, что у вас совершен взлом, но ничего не украдено. Или взломщик все-таки что-то похитил? – полюбопытствовал ассистент.
– Он ничего не унес. Ты, наверное, думаешь, что он стибрил у меня фарфор? – Грауман немного успокоился.
– Но зачем-то он забрался к вам? – спросил Мелер.
– Брось свои фантазии, – оборвал его Грауман. – А теперь иди. Мне надо работать. – С этими словами комиссар достал из папки документы но делу об ограблении банка на Грюне Эк и демонстративно углубился в их изучение. Он даже не взглянул на протоколы экспертизы дактилоскопической лаборатории, будто они его вовсе не интересовали. И это показалось Мелеру подозрительным.
Весьма странным ассистент находил и другое: зачем Грауман брал домой материалы об ограблении банка? Если у него ничего не украдено, значит, взломщик охотился за документами и в конце концов ознакомился с ними. По крайней мере, преступнику было известно, что комиссар иногда работал дома. Он получил информацию о том, в какой стадии находится расследование, во всяком случае на бумаге. Это значит, что преступник был где-то рядом и следил за каждым их шагом. Из задумчивости Мелера вывел голос Граумана, торопившего ассистента с уходом.
Мелер понял, что не следует испытывать терпение начальства, и оставил комиссара одного.
Едва за ассистентом закрылась дверь, Грауман порывисто схватил отчет дактилоскопистов. Сведения Мелера подтвердились. Результаты экспертизы встревожили комиссара.
Он поднялся с кресла, заложил руки за спину и в раздумье зашагал по кабинету. Неожиданный поворот дела требовал от него решительных действий. Фигура Голлера выдвинулась на первый план. Это ставило под удар его самого, поскольку вахмистр был опасным свидетелем того парижского преступления. Как только Голлер окажется в безвыходном положении, то, вне всяких сомнений, даст против него показания. Последствия этого непредсказуемы. Грауман колебался: с одной стороны, из чувства самосохранения нельзя было вести расследование в этом новом направлении, а с другой стороны, результаты дактилоскопической экспертизы обязывали к конкретным действиям, действиям против Голлера. Факты были очевидными: налетчик на банк и ночной взломщик – одно и то же лицо!
После беседы с шефом Мелер также не находил себе места. Его одолевали собственные мысли. Они были поспокойнее, чем у Граумана, и не лишены логики: он видел вахмистра в гостях у комиссара, знал результаты экспертизы, теперь самое важное для него – выяснить отношения, связывавшие полицейского Голлера и комиссара Граумана.
В приемной комиссара он сказал, что едет домой вздремнуть после ночного дежурства, а сам отправился в ландсгерихт. Бывшая его подружка, архивариус суда, обещала помочь ему ознакомиться с документами Седьмой судебной коллегии по уголовным делам.
По пути в земельный суд он решил заглянуть в 132-й полицейский участок, к Голлеру. И этот визит вызвал далеко идущие последствия, которые Мелер не сумел предугадать. Дело в том, что по зрелом размышлении комиссар Грауман тоже надумал связаться со 132-м участком. И узнал, что Голлер находится на лечении в больнице Западного района из-за ранения. Вышла неловкость: дежурный удивился, что комиссар Грауман не в курсе дела, так как совсем недавно об этом был поставлен в известность его ассистент Мелер.
Грауман прикинулся, будто бы звонил только потому, что хотел разузнать кое-какие подробности.
– Видимо, мой ассистент долго пробыл у вас? – выпытывал комиссар. – Он уже давно должен был вернуться в управление.
– Не слишком долго, – прозвучал ответ, – Он только спросил, не оставлял ли вахмистр Голлер пакет для господина комиссара. Мы, естественно, поискали, но ничего не нашли.
Грауман поблагодарил и положил трубку. Надо было хорошенько проучить этого молодца, чтобы навсегда отбить охоту шпионить за ним. Неожиданно в голове комиссара мелькнула тревожная мысль: прошлым вечером Мелер видел у него Голлера, он присутствовал при первом допросе полицейского в банке и наверняка подслушал их разговор о Седьмой судебной коллегии ландсгерихта. Мелер явно копал под него и Голлера!
Грауман позвонил в архив земельного суда.
– У вас еще не появился мой ассистент Мелер? – поинтересовался он, представившись.
– Не вешайте трубку, я сейчас выясню, – сказала девушка и помчалась в читальный зал. Она торопливо сообщила Мелеру, корпевшему над судебными актами, о звонке Граумана.
В глазах ассистента загорелись торжествующие огоньки.
– Скажи, что меня здесь нет. Но спроси: по какому поводу он меня разыскивает и что передать, если я появлюсь?
Грауман терпеливо ждал ответа и облегченно вздохнул, когда услышал, что Мелер не заходил. Он, правда, не опасался, что ассистент сможет навредить ему. К тому же тот судебный процесс прошел без сучка и задоринки, дело производством прекращено, но ему было бы неприятно иметь подчиненного, который знает о его прошлом больше, чем нужно.
– Если он появится, – попросил он девушку, – передайте, пожалуйста, что интересующий его вопрос исчерпан, пусть оставит дело в покое. И не выдавайте ему никаких документов.
После этого разговора девушка подошла к Мелеру и передала ему слова комиссара.
– Мне следовало жениться только на тебе, – игриво сказал Мелер.
Девушка озорно улыбнулась. Она слишком хорошо знала ассистента, чтобы серьезно воспринимать его шуточки.
– Пошел к черту, – усмехнулась она. – Поторопись, дело нужно поскорее вернуть на место. Видишь, на нем стоит гриф «Строжайший контроль».
– Вижу, не слепой, – с ухмылкой согласился Мелер. – Ты оказала мне огромную услугу. Эти материалы помогут поприжать Граумана, сказать ему пару слов правды.
– Идеалист! Здесь похоронены горы правды. И никого она не интересует.
– Кроме меня, – возразил Мелер.
Девушка сочувственно улыбнулась.
Мелер захлопнул папку.
– Во всяком случае, я благодарен тебе. Я не собираюсь добиваться суда над Грауманом, – как бы извиняясь, сказал он. – Но, в конце концов, не повредит, если коллеги кое-что узнают о поганом прошлом своего грозного шефа.
Визит в архив прояснил для него отношения между Грауманом и Голлером. И он счел это огромной удачей. С самого утра его мучили ужасные подозрения, мысль о которых заставляла сильнее биться сердце. Все указывало на то, что полицейский Голлер вполне мог быть соучастником ограбления банка на Грюне Эк. Возможно даже, что он и был тем самым налетчиком! Как в случае с банком, так и со взломом на вилле Граумана вахмистр был незадолго до этого на месте преступления. И там и тут были обнаружены идентичные отпечатки пальцев…
Мелер понимал рискованность своих подозрений. Поэтому благоразумнее пока не высказывать их вслух. Нужны железные доказательства, а их у него не было. Важным свидетельством, по его мнению, могли стать отпечатки пальцев Голлера. Поэтому он и побывал в 132-м участке и незаметно стащил со стола вахмистра точилку для карандашей. Если эти отпечатки совпадут с обнаруженными ранее в банке и в доме Граумана, то дело ясное. Правда, он не знал, как отнесется к этому комиссар. Мелер был почти уверен, что у Граумана были аналогичные подозрения. Нервозность выдавала комиссара – видимо, он еще не решил, как поступить дальше. Но, кажется, вахмистр выложил Грауману все начистоту.
Девушка легонько стукнула Мелера указательным пальцем по кончику носа.
– Эй, опустись на землю!
Мелер вздрогнул и смущенно улыбнулся.
– Тебе сварить кофе?
Он не возражал.
Глава 16Грауман еще раз проанализировал все факты, вызывающие подозрения. Отпечатки пальцев после взлома могли принадлежать только Голлеру. В конце концов, чтобы полностью удостовериться в этом, достаточно было раздобыть твердый предмет, которого касался руками вахмистр. Но как быть с покушением на Голлера? Если вахмистр действительно был налетчиком, кто в таком случае в него стрелял? Правда, тот выстрел можно объяснить местью демонстрантов за арест их вожака, но это все же казалось маловероятным: один из демонстрантов должен был целый день незаметно следить за Голлером, чтобы ночью его подстрелить. И комиссар оставил этот вопрос открытым.
Грауман поискал дополнительные контраргументы и нашел один, который было нелегко опровергнуть: если взломщик и налетчик на банк одно и то же лицо, как свидетельствуют отпечатки пальцев, то преступник не Голлер. На время разбойного нападения на банк у него было безупречное алиби: участие в разгоне демонстрации.
Но вообще-то от Голлера можно было ожидать всего. Озлобление из-за того, что, как он выразился, «корабль экономического чуда проплыл мимо него», могло толкнуть вахмистра на подобное преступление. Многие в этом городе жили хорошо, однако их не устраивало, что другие жили лучше. Голлер принадлежал именно к этой категории людей. Они ничего не достигли и теперь пытались добиться успеха иным способом.
Грауман решил не пороть горячку, хотя время и поджимало. Он должен все продумать наперед, еще раз проверить алиби Голлера и обстоятельства покушения на его убийство. Надо было приложить все усилия, чтобы дело, сулившее верное повышение по службе, не заглохло.
Теперь еще этот Мелер выкинул коленце и тайком затеял собственное расследование. Если он преуспеет – а Грауман не сомневался, что Мелер, подгоняемый непомерным честолюбием, не пожалеет для этого сил, – то ему, Грауману, следует приготовиться к неприятным сюрпризам. Очевидно, Мелер уже многое пронюхал о Голлере. То, что ассистент проникнет в тайну его истинных отношений с полицейским Голлерсм и, естественно, узнает о выдвинутом против него когда-то обвинении в убийстве, было только вопросом времени. Следовательно, он, Грауман, пока не поздно, сам должен все разузнать о Голлере.
Не успел комиссар принять это решение, как по селектору передали оперативное сообщение: разыскивался мужчина, который полчаса назад – Грауман непроизвольно взглянул на часы, они показывали 16.15 – ограбил сберегательную кассу в Вильмерсдорфе и скрылся на машине марки «опель рекорд». Он был в зеленом плаще, темных очках, серых перчатках и с серым портфелем.
Преступник, как и в случае ограбления на Грюне Эк, угрожал оружием (на этот раз пистолетом) и тихим голосом потребовал деньги. В кассе оказалось двадцать тысяч марок. Когда мужчина выбежал из сберкассы, прохожие обратили па него внимание и попытались задержать. Но грабитель сделал предупредительный выстрел и таким образом проложил себе дорогу. Раненых не было.
Налет на сберкассу как две капли воды напоминал ограбление банка на Грюне Эк, поэтому у Граумана не возникло никаких сомнений что тут действовал один и тот же преступник. Вскоре комиссару принесли подробный отчет о происшествии. Налетчик воспользовался тем же трюком, что и в торгово-промышленном банке. Получив от кассира все деньги, он потребовал купюры россыпью, лежавшие якобы позади кассира. Когда тот снова повернулся к окошечку, преступник исчез.
Ознакомившись с этим сообщением, Грауман почувствовал, как тяжелый камень свалился у него с души. Ведь в данный момент Голлер находился в больнице Западного района и, следовательно, не мог быть причастным к этому ограблению. Подозрения оказались ложными! Настроение у Граумана поднялось, хотя и рушились его планы на скорую поимку преступника. Но с этим он смирился охотно…
На следующее утро комиссар наметил визит к Голлеру в больницу. Он чувствовал угрызения совести за напрасное подозрение.
Тем временем Мелер вернулся из судебного архива, прошмыгнул в дактилоскопическую лабораторию и передал приятелю на исследование точилку для карандашей, принадлежавшую Голлеру. Результаты оказались удручающими. Видимо, точилкой пользовались многие, поэтому произвести идентификацию следов с отпечатками пальцев налетчика на банк представлялось делом безнадежным.
Он угрюмо попрощался. Проходя мимо приемной шефа, Мелер ускорил шаг, но проскочить не успел – дверь распахнулась, и в коридор вышел комиссар. Он сделал вид, что ничуть не удивился встрече, непринужденно взял ассистента за локоть и увлек в свой кабинет. Мелер напряженно всматривался в строгое, непроницаемое лицо Граумана, который спросил его, почему он отпустил Лангнер. Мелер объяснил, что во время допроса убедился в полной невиновности Лангнер и кассира.
– Ты так считаешь? – спросил комиссар. Несмотря на спокойный тон, которым это было сказано, Мелер уловил в голосе начальника сердитые нотки. – Основываясь на голых догадках, ты отпускаешь на свободу личность, которую мы арестовали за несколько часов до того при весьма подозрительных обстоятельствах… Когда у тебя по графику отпуск?
Мелер оторопел.
– Июль – август, – пробормотал он.
– Приготовься к тому, что уже в ближайшее время отправишься на отдых. Мне кажется, ты здорово сдал. Отпуск – лучшее средство против плохой работы некогда полезного сотрудника. – Грауман добродушно улыбнулся Мелеру, который застывшим взглядом смотрел на своего шефа и молчал. – Мы понимаем друг друга, Мелер. Еще один твой необдуманный, своевольный шаг, и ты сразу отправишься отдыхать. В общем-то я разобрался в главных пружинах преступления на Грюне Эк, так что можешь заняться другим делом, помельче.
В лице Мелера не было ни кровинки.
– Кассир исчез, – продолжал комиссар. – Твоя задача выловить этого парня. Как ты это сделаешь – твое дело. Надеюсь, ты не заставишь меня долго ждать. – И, помолчав, с тихой угрозой в голосе добавил: – Я не желаю, чтобы ты без моего ведома предпринимал какие-либо действия. В поимке кассира у тебя развязаны руки, а все остальное я беру на себя. Ты меня понял?
– Так точно! – отчеканил Мелер, с трудом сдерживая ярость.
– А сейчас ты свободен. Завтра утром можешь не спешить на работу. – Мелер уже взялся за ручку двери, когда Грауман удержал его: – Кстати, тебе удалось сегодня поспать? Ты плохо выглядишь.
– Со службы я сразу поехал домой, – заявил ассистент.
Грауман испытующе посмотрел на него, ничем не выдав, что поймал Мелера на лжи.
– Тогда хорошенько отдохни, – напутствовал он своего помощника.
Комиссар вызвал агентов Лауфера и Балмейстера и приказал, чтобы по окончании работы фрейлейн Лангнер они не спускали с нее глаз. Ему надо было поговорить с ней. В 18 часов один из них должен ждать его в «Эспрессо», что в сотне метров от пансиона Лангнер, и доложить обстановку.
Балмейстер поинтересовался: может быть, он один справится с этой задачей?
– Я хочу быть твердо уверен в успехе, – возразил Грауман. Взглянул в смущенное лицо Балмейстера, снисходительно похлопал его по плечу и заметил: – Ты у нас новичок. Тебе еще представится случай отличиться. – Затем пояснил: – Эта Лангнер сейчас ключевая фигура. С ее помощью мы выйдем на кассира, а для этого нужна двойная страховка.
После того как оба агента ушли, комиссар вызвал к себе Шнеля.
– Рекомендую тебе пару часов вздремнуть. Вечером отправишься в казино «Лотос», понаблюдаешь за посетителями, а позже я сам туда приеду.
– Переброситься в картишки? – шутливо спросил Шнель.
– Чего доброго, уголовная полиция еще разорится, – рассмеялся Грауман. А потом подробно объяснил Шнелю его миссию в игорном доме.
В 17.30 служебная машина комиссара стояла у подъезда управления. Грауман взял в столовой бутерброд и в 17.45 выехал из ворот. Точно в назначенное время он вошел в «Эспрессо», где его уже поджидал Балмейстер.
Доклад был коротким. Фрейлейн Лангнер не петляла: видимо, была уверена, что Мелер сдержал обещание и прекратил за ней слежку. Она побывала в универсаме и, что примечательно, закупила довольно много мясных продуктов и несколько бутылок пильзенского пива. Балмейстер предположил, что либо она была обжорой, либо ждала гостей.
– Лауфер поджидает в холле дома номер пять, прямо напротив квартиры Лангнер, – доложил новичок.
Окно комнаты фрейлейн Лангнер светилось бледно-желтым светом. Грауман приметил его еще издалека.
– Вы обследовали подходы к дому? – спросил он.
Балмейстер отрицательно покачал головой. Грауман неодобрительно хмыкнул и мельком осмотрел длинные ряды кустарника, но ничего подозрительного не обнаружил. Они вошли в вестибюль дома номер пять, где и встретились с Лауфером. Через небольшое окошко рядом с входной дверью был хорошо виден главный фасад пансиона.
– Ничего особенного, – прошептал Лауфер.
Грауман кивнул.
– Вам придется всю ночь попеременно дежурить здесь, – заметил он. – Подозреваю, что кассир после своего бегства будет искать связь с Лангнер. Конечно, если верить ее показаниям Мелеру, что они любовники. – И, словно желая отогнать от себя сомнения по этому поводу, добавил: – Как бы там ни было, но что-то их связывает. – Он молча посмотрел на окно, за которым маячила неясная тень.
Неожиданно в вестибюле зажегся свет, и Грауману с его помощниками, дабы не привлекать к себе внимание, пришлось спуститься вниз по лестнице, ведущей в подвал. Какой-то мужчина сошел со второго этажа и покинул дом.
– Беспокойное место, – пробормотал Грауман.
– Если здесь останется кто-то один, – возразил Лауфер, – это не будет так бросаться в глаза.
– Ладно, – согласился Грауман. – Балмейстеру я поручаю наружное наблюдение за пансионом. Особое внимание обрати на фасад, выходящий во двор. Машиной пользоваться не надо, она слишком приметна. – Затем вдруг спросил агентов: – У вас есть фотография кассира?
Они рассмеялись, словно комиссар отпустил веселую шутку.
– Как знать, – буркнул Грауман. – Может быть, вы вообще не представляете, кого ищете. – Он выслал Лауфера вперед, а через несколько минут сам отправился с визитом к фрейлейн Лангнер.
Девушка возилась на кухне, окно которой выходило во двор. Она обещала блеснуть перед возлюбленным своим кулинарным искусством – ведь он целый день ничего не ел. Плутовка тайком открыла банку консервированного гуляша и разогрела. Тем временем кассир с удовольствием потягивал в комнате пиво, курил и слушал радио. Запах гуляша раздразнил его аппетит, и он нетерпеливо спросил, когда наконец ему что-нибудь дадут поесть.
– Как прикажет повелитель, у меня все готово, – крикнула Кристина из кухни и накрыла на стол.
Он игриво поцеловал девушку.
– Еда остынет, – с улыбкой отбивалась от него Кристина. На какое-то время они замолчали, каждый был занят едой. Неожиданно раздался звонок у двери.
Кассир вскочил, девушка тоже испугалась. Они в нерешительности переглянулись. Вновь позвонили. Фрейлейн Лангнер прошмыгнула к двери и прислушалась. Она вздрогнула, когда над ней пронзительно зазвенел звонок. Осторожно отодвинула в сторону крышку глазка и увидела перед собой лицо Граумана.
Кристина почувствовала, как у нее подгибаются колени. Она покачнулась и прислонилась к вешалке. Кассир проводил ее в комнату.
– Уголовная полиция? – прошептал он.
Девушка молча кивнула и без сил опустилась на стул, поняв вдруг безвыходность ситуации.
– Откройте, пожалуйста, фрейлейн Лангнер, – донеслось требование Граумана, подкрепленное длинными звонками и нетерпеливым стуком в дверь.
– Ты должна ответить, – зашептал кассир. – Скажи, что ты находишься в ванной, таким образом мы выиграем время.
Девушка собрала все силы и, усилием волн подавив дрожь в голосе, спросила:
– В чем дело?
– Откройте же наконец! – крикнул Грауман.
– Может быть, вы потерпите, пока я не наброшу на себя что-нибудь? – откликнулась девушка. – Или вы думаете, будто я только вас и поджидала?
– Поторопитесь, – потребовал Грауман и снова постучал.
– Вы разнесете дверь, если не прекратите колотить. – Фрейлейн Лангнер обрела прежнюю уверенность.
Тем временем кассир убрал все со стола и поставил тарелки с гуляшом в буфет.
– Спрячусь в ванной, – тихо произнес он. – Может, ты быстро спровадишь его.
Она поспешно устранила последние следы пребывания своего приятеля и включила газ, а затем скинула с себя блузку и набросила халат.
Грауман вновь постучал в дверь.
– Да иду же, иду, – грубо сказала она и не спеша направилась в прихожую. Еще раз взглянув в глазок, открыла.
Массивная фигура Граумана вдвинулась в квартиру, и фрейлейн Лангнер на какой-то момент растерялась Но она вспомнила о кассире, спрятанном в ванной, и это придало ей мужества. Очень важно было не вызвать у Граумана подозрение, чтобы ему не вздумалось осматривать ее жилище.
– Чудесный запах, – заметил Грауман, растянув лицо в добродушно-хитрой улыбке. – Вы всегда готовите дома?
Она проводила комиссара в комнату.
– Иногда, – сказала фрейлейн Лангнер. – Что вы от меня хотите? Прошлой ночью ваш ассистент достаточно долго мотал меня.
– К чему употреблять такие резкие выражения? – возразил Грауман, внимательно осматривая комнату.
– Вы меня пришли учить? – спросила фрейлейн Лангнер.
Грауман, почувствовав к себе враждебность, решил не обострять обстановку и уступить.
– Иной раз после допроса на ум приходит еще пара вопросов. Знаете, не торопясь все обдумаешь и… – Он запнулся.
Фрейлейн Лангнер, сидевшая напротив него в кресле, закинула ногу на ногу, полы ее халата разошлись, и из-под него выглянула юбка.
Девушка перехватила взгляд комиссара и смущенно запахнула халат.
– Что «и»? – спросила она спокойно.
– Возникает необходимость снова разыскать ту милую очаровательную девушку. – Комиссар поднял голову и принюхался. – Мне кажется, ваш ужин подгорает, – неожиданно сказал он.
– О Боже! – воскликнула фрейлейн Лангнер. – Надо было убавить огонь. – Она бросилась в кухню, выключила газ и открыла окно.
Грауман не спеша последовал за ней.
– Вероятно, вы задумали приготовить кулинарный шедевр? – полюбопытствовал он.
– Обыкновенный гуляш, – ответила она, не скрывая дурного настроения.
– Вам следует переложить этот гуляш в другую кастрюльку, чтобы немного отбить запах горелого, – беззаботно наставлял Грауман, для которого, казалось, не было сейчас ничего важнее, чем спасение ужина.
Фрейлейн Лангнер открыла буфет, чтобы достать кастрюлю. Грауман не умышленно, а больше по профессиональной привычке заглянул через ее плечо и увидел две тарелки с гуляшом.
– О-о, – протянул комиссар, – да тут уже все приготовлено, подгорели только жалкие крохи. Это круто меняет дело.
Девушка вздрогнула и съежилась.
Грауман выскочил из кухни и распахнул платяной шкаф.
– Нет, – со страхом закричала фрейлейн Лангнер, – нет! – Она загородила Грауману дорогу, но тот приподнял ее и насильно усадил на диван. Закрыв лицо руками, она разрыдалась.
Комиссар сделал два-три шага и очутился в ванной, заслонив собой весь дверной проем. Девушка хотела крикнуть, но не могла, ком застрял у нее в горле.
Грауман ринулся обратно в кухню, окно в которой было широко распахнуто. Он перегнулся через подоконник и увидел, что кассир поднимается на ноги, а возле него лежит скрюченный Балмейстер. Комиссар выхватил пистолет, но полицейский агент уже вскочил на ноги и ударил кассира кулаком по голове. Корф мешком повалился на землю. Неожиданно ему под руку попался камень. В ярости он бросил его в Балмейстера, поднялся и скрылся за углом дома.
Грауман сбежал вниз по лестнице, поискал Лауфера в доме номер пять, но не нашел и вернулся в пансион.
– Переоденьтесь, – приказал комиссар фрейлейн Лангнер. – Поедете со мной в управление. Похоже, вас рано освободили.
Не проронив ни слова, Кристина прошла с ним к машине. Шофер сообщил, что видел новичка, который преследовал какого-то парня.
Лауфер тоже это заметил. Уверенный, что Грауман задержит фрейлейн Лангнер, он бросился беглецу наперерез, но тот свернул в сторону новых домов и исчез на стройплощадке.
Балмейстер и Лауфер попытались уговорить спрятавшегося кассира сдаться, затем прочесали местность. Однако их затея оказалась бесплодной. На стройке, с ее машинами и механизмами, бараками и штабелями всевозможных материалов, было где укрыться беглецу. Кассир будто сквозь землю провалился.
– Оставайся на месте, – приказал Лауфер новичку, – а я заберусь на сарай, оттуда обзор получше.
Кассир осторожно прокрался вдоль стены строящегося дома и шмыгнул за угол. Лауфер сверху не видел его, поскольку их разделял склад.
– Вот он! – крикнул снизу Балмейстер и устремился за кассиром. Но тот, использовав преимущество в расстоянии, описал дугу вокруг склада стройматериалов и нырнул в железобетонную трубу.
– Стой! – заорал ему Балмейстер. – Или я буду стрелять!
Но все его потуги были напрасными, поскольку кассир видел из своего укрытия, что полицейский горланил совсем в другую сторону.
– Полезай на кран, – крикнул новичок Лауферу, – Как только увидишь этого парня, стреляй!
Кассир понимал, что его все равно обнаружат, если он не вырвется из западни, в которую попал сам. Пока он следил, как темная фигура карабкалась на башенный кран и замерла на первой площадке, другой агент пропал из его поля зрения. Судя по всему, он сменил место наблюдения. Тревожная тишина установилась на стройке. Чем дольше кассир, скорчившись, сидел в бетонной трубе, тем большее уныние его охватывало.
