355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Карл Хайасен » Дрянь погода » Текст книги (страница 4)
Дрянь погода
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 23:36

Текст книги "Дрянь погода"


Автор книги: Карл Хайасен



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

5

В доме Августина Бонни Лэм связалась с автоответчиком своей нью-йоркской квартиры. Дважды прослушала сообщение Макса, затем прокрутила его Августину.

– Что скажете? – спросила Бонни.

– Плохо дело. Ваш муж дорого стоит?

– Зарабатывает прилично, однако далеко не миллионер.

– А его семья?

– Отец у него – человек состоятельный, но наверняка Макс не такой дурак, чтобы рассказывать об этом похитителям.

Августин таких предположений делать бы не стал. Он разогрел для Бонни томатный суп и постелил в гостевой комнате чистое белье. Потом прошел к себе в берлогу и позвонил приятелю из ФБР. Вернувшись в гостиную, он увидел, что Бонни уснула прямо на диване. Августин перенес ее на кровать в комнату для гостей и подоткнул одеяло. На кухне он приготовил себе два больших бифштекса на косточках, испек картофелину и запил все бутылкой холодного пива «Амстел».

Потом долго стоял под горячим душем и вспоминал, как приятно пахла миссис Лэм, теплая и влажная от испарины и дождя, когда он нес ее на руках. Хорошо, что в доме опять женщина, пусть даже на одну ночь. Августин обмотался полотенцем и растянулся на голом полу перед телевизором. Переключая каналы, он посмотрел выпуски местных новостей, надеясь, что не увидит ни обезумевших зверей покойного дяди, ни как тело мужа миссис Лэм загружают в полицейский фургон.

А в полночь из гостевой комнаты донесся вопль. Августин верно догадался: миссис Лэм обнаружила его коллекцию черепов. Сидя в кровати с одеялом до подбородка, она смотрела на стену.

– Я подумала, мне это приснилось, – сказала Бонни.

– Пожалуйста, не пугайтесь.

– Они настоящие?

– Друзья присылают – в основном из-за границы, – ответил Августин. – Вот этот – рождественский подарок от проводника в рыболовном лагере в Исламораде. – Не зная, как Бонни отнесется к его хобби, Августин извинился, что испугал ее. – Кто-то коллекционирует монеты, а я вот – артефакты судебной медицины.

– Части тела?

– Не свежие, нет – препараты. Вы не поверите, как трудно достать хороший череп.

Обычно после этой фразы женщины бросались к двери. Бонни даже не шелохнулась.

– Можно посмотреть?

Августин снял один с полки. Бонни повертела его в руках, словно мускусную дыню в бакалее. Августин улыбнулся – ему нравилась эта леди.

– Это мужчина или женщина?

– Мужчина, около тридцати. Гайанец, примерно 1940 года. Поступил из медицинского института в Техасе.

Бонни спросила, почему у черепа нет нижней челюсти. Августин объяснил, что она отваливается, когда разлагаются лицевые мышцы. У большинства старых черепов она отсутствует. Взяв череп за глазницы, Бонни вернула жуткую реликвию на полку.

– Сколько их у вас всего?

– Девятнадцать.

Бонни присвистнула.

– И сколько женщин?

– Ни одной, – ответил Августин. – Все – молодые мужчины. Так что вашей красивой голове нет повода волноваться.

От шуточки Бонни закатила глаза и спросила:

– Почему только мужчины?

– Напоминают, что я тоже смертен.

– Вы что, из этих? – простонала Бонни.

– Бывает, мне кажется, что жизнь пошла псу под хвост, и я прихожу сюда и думаю, что произошло с этими несчастными болванами. Взгляд на мир сразу меняется к лучшему.

– Что ж, не самый плохой подход, – сказала Бонни. – Можно я приму душ?

Потом они пили кофе, и Августин передал ей свой разговор с приятелем из ФБР.

– Исчезновение вашего мужа будет считаться похищением лишь после того, как поступит достоверное требование выкупа. – Августин выделил слово «достоверное».

– А как же сообщение на автоответчике? И голос другого человека?

– Разумеется, они прослушают запись. Только должен вас уведомить: у них сейчас нехватка людей. Многие агенты серьезно пострадали от урагана и сейчас на больничном.

Бонни возмутило такое безразличие к судьбе Макса. Августин объяснил, что неугомонные мужья частенько используют стихийные бедствия как прикрытие бегства от жен. Драгоценные силы и средства неоднократно тратились на то, чтобы выследить их в квартирах, домах и на яхтах любовниц. Соответственно, все поступающие после урагана заявления о пропаже супруга встречают с ледяным скептицизмом.

– Будет вам, мы только поженились! – воскликнула Бонни. – Макс не способен выкинуть подобную штуку.

– Люди могут струсить, – пожал плечами Августин.

Бонни перегнулась через стол и стукнула его, но Августин успел прикрыться. Потом попросил ее сесть и успокоиться. Щеки миссис Лэм пылали, глаза горели.

– Я хотел сказать, ничего нельзя исключать, – поправился Августин.

– Вы же слышали того человека на автоответчике!

– Слышал. И вот что думаю: если он всерьез похититель, то почему такой позер? «Не обольщайся, Макс». Потом влезает в разговор: «Я люблю тебя, Бонни». Чтобы уколоть вашего мужа, понимаете? Пусть чувствует себя дерьмом. – Августин подлил им обоим кофе. – Есть тут что-то очень странное. Только это я и хотел сказать.

Бонни пришлось согласиться:

– Зачем ему оставлять свой голос на пленке…

– Совершенно верно. Либо этот парень непроходимо тупой, либо неимоверно наглый…

– Или ему на все плевать.

– Значит, вы тоже это уловили.

– Это жутко.

– Я не так уж в этом уверен.

– Не начинайте! Макс не прикидывается!

– А что он там говорил про звонок Питу насчет рекламы «Мустанга»? Это условный код или что? Если б меня похитил какой-нибудь маньяк, мне бы и в голову не пришло заботиться о рекламных делах. Я бы думал только о том, как спасти свою шкуру.

Бонни отвела взгляд.

– Вы не знаете Макса. Он трудоголик.

Августин отодвинулся от стола. Обычно его не привлекали женщины, которые ни с того ни с сего лупят по морде.

– Что будем делать? – Руки Бонни подрагивали, и она держала чашку в ладонях. – Помните тон этого человека?

– Ну да.

– Согласитесь, он не обычный похититель. Что же он такое?

Августин покачал головой:

– Откуда мне знать, миссис Лэм?

– Можно Бонни. – Уже совершенно успокоившись, она встала и затянула пояс на халате, который ей одолжил Августин. – Может, вместе мы сможем его вычислить.

Августин вылил в раковину остатки кофе.

– Полагаю, нам обоим надо поспать.

Они шли к дому Тони Торреса, и Эди спросила, нет ли у Щелкунчика секундомера.

– На кой?

– Хочу засечь, как скоро этот мудила попытается меня трахнуть.

Щелкунчик, наяву грезивший о том же, сказал:

– Ставлю, что он начнет подъезжать через пару дней.

– Через два часа.

– И что ты будешь делать? Десять штук на дороге не валяются.

– Ты свою бабу подначивай. Я скорее глаза себе выколю, чем дам этой свинье до меня дотронуться, – угрюмо сказала Эди. Какая деградация – от свидания с Кеннеди к домогательствам торговца трейлерами.

– А если не отстанет?

– Свалю.

– Да, но…

– Слушай, если тебе так нужны деньги, сам с ним и трахайся, понял? Из вас выйдет прелестная парочка.

Щелкунчик не стал развивать тему. У него уже имелся запасной вариант на случай, если дело с Торресом сорвется. В мотель заглянул Авила – и он сиял. Святые сантерии недвусмысленно ему сообщили, что он может разбогатеть, начав собственное кровельное дело. Святые подсказали, что ураган оставил без крова двести тысяч человек и сии несчастные столь отчаянно желают восстановить свои жилища, что им и в голову не придет спрашивать законную лицензию подрядчика, которой Авила, разумеется, не владел.

– Ты же боишься высоты, – напомнил Щелкунчик.

– А вот здесь твой выход, – ответил Авила. – Я – начальник, ты – прораб. Осталось набрать бригаду.

– То есть сам ты не будешь шароебиться на солнцепеке с кипящим битумом?

– Господи, Щелк, кто-то же должен взять на себя бумажную работу. Кому-то нужно заключать контракты.

Щелкунчик поинтересовался наваром. Авила сказал, что знакомые ребята брали по пятнадцать штук за крышу, треть суммы вперед. Некоторые домовладельцы предлагают наличные, чтобы ускорить дело. А работы тут хватит года на два.

– Благодаря тебе, – хмыкнул Щелкунчик.

Авила не заметил иронии; он явно не понимал, что его липовые инспекции строений стали главной причиной того, что ураган сорвал столько крыш, и теперь бессчетным халтурщикам открывалась дорога к наживе.

– Так вы, ребята, с самого начала это учли, – сказал Щелкунчик.

– То есть?

Щелкунчик не доверял Авиле, которого в грош не ставил, но вариант с крышами следовало иметь в виду, если накроется дело с Торресом.

Торговец трейлерами тоже пребывал в лучезарном расположении духа. Голый по пояс, в одних «бермудах», демонстрировавших волосатые ноги, и носках с монограммами, он развалился в шезлонге на лужайке. На коленях у него лежала кипа газет, из-под которой выглядывал ствол дробовика. Увидев вылезавших из машины Эди и Щелкунчика, Тони хлопнул в ладоши и воскликнул:

– Говорил же, что вернетесь!

– Нострадамус, блин, – пробормотала Эди. – Электричество еще не дали? У нас тут кое-что есть для холодильника.

Тони доложил, что света нет до сих пор, а генератор за ночь сожрал всю горючку. Свои продукты он держал в двух переносных охладителях со льдом, купленным у жуликов по двадцать долларов за пакет. Из хороших новостей – восстановили телефонную связь.

– И я сразу связался со страховой компанией, – сказал Тони. – Они пришлют своего человека сегодня или завтра.

Врет, подумала Эди и спросила:

– Значит, ждем?

– Ждем. И запомни имя – Нерия. Не-ри-я. Инициал «Г», как Гомес. Что вы купили?

– Сэндвичи с тунцом, – ответил Щелкунчик. – Сыр, яйца, мороженое, диетический «Спрайт» и гнусное черствое печенье «Лорна Дун». Выбирать особо не из чего.

Он уложил продукты в лед, взял раскладной стул и уселся против ветра от потного Тони Торреса. С прояснившегося неба палило летнее солнце, но искать тени не имело смысла, ее не было – ураган в «Черепашьей Луговине» повалил все деревья.

Тони похвалил Эди за то, что оделась, как настоящая домохозяйка: джинсы, белые кеды и просторная блузка с закатанными рукавами. Он не одобрил лишь косынку цвета морской волны, которой она перехватила волосы.

– В нынешних обстоятельствах шелк – перебор, – сказал Тони.

– Потому что не сочетается с вашими эффектными шортами? – Эди смотрела на Торреса, как на червяка в свадебном торте. И категорически отказалась снять любимую косынку, стянутую из магазина «Лорд и Тейлор» в Палм-Бич.

– Ну как угодно, – сдался Тони. – Просто детали очень и очень важны. Люди замечают мелочи.

– Постараюсь не забыть.

– Эй, мистер Продавец года! – позвал Щелкунчик. – А можно подключить телик к генератору?

Вполне, ответил Тони, если достать бензин. Щелкунчик постучал по наручным часам:

– Через двадцать минут начнется Салли Джесси. [13]13
  Салли Джесси Рафаэль (р. 1935) – популярная американская ведущая ток-шоу.


[Закрыть]
Там мужики соблазняют свекровей своих снох.

– Да ну? Можно подоить вашу тачку. Там где-то валялся шланг. – Тони показал на каменный гараж.

Щелкунчик пошел за шлангом. Эди сказала ему, что сливать горючее из машины – полная дурь. Вдруг понадобится ускоренная транспортировка? Щелкунчик подмигнул: мол, волноваться нечего, – и неторопливо зашагал на улицу с кольцами садового шланга на плече.

Эди заняла складной стул.

– Придвигайся ближе, милочка, – оживился Тони Торрес.

– Прелестно, – прошептала Эди.

Тони обмахивался спортивными страницами «Майами Геральд».

– До меня только что дошло, – сказал он. – Мужики добиваются свекровей своих снох! Это смешно! Твой партнер не похож на комика, но это удачная шутка.

– Он полон сюрпризов. – Эди откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Солнце приятно грело лицо.

Ураган превратил трейлерный поселок в свалку алюминиевых отходов. Айра Джексон нашел 17-й участок только благодаря ярко-желтой ленте, которой полиция огородила остатки «передвижного домика повышенной вместимости», где погибла его мать Беатрис. Опознав ее тело в морге, Аира сразу поехал в поселок, называвшийся деревней «Солнечный Досуг», чтобы все увидеть воочию.

Ни один трейлер не пережил этот шторм.

Айра вытащил из-под обломков материнскую раздвижную кровать «Крафтматик». Матрас свернулся, словно огромная кукурузная лепешка. Айра забрался в него и лег.

Вспомнилось утро – казалось, это было вчера, – когда они с матерью встретились с торговцем, чтобы оформить покупку. Продавца звали Тони. Тони Торрес. Жирный, лысоватый, многословный, невероятно самоуверенный. Беатрис Джексон поддалась на его болтовню.

– Мистер Торрес говорит, домик выдержит ураган.

– Мам, в это верится с трудом.

– Да-да, мистер Джексон, ваша матушка права. Наши сборные домики рассчитаны на ветер до ста двадцати миль в час. Это государственный норматив. В противном случае мы бы не имели права их продавать!

Об урагане, надвигающемся на юг Флориды, Айра Джексон услышал в Чикаго, где по заданию профсоюза дальнобойщиков учил уму-разуму штрейкбрехеров. Он позвонил матери и стал ее уговаривать перебраться в убежище Красного Креста. Беатрис ответила, что об этом не может быть и речи.

– Я не могу оставить Доналда и Марлу, – сказала она. Она говорила о своих любимцах – карликовых таксах.

В штормовое убежище с животными не пускали.

И вот, верная собачкам, миссис Джексон, пребывая в ошибочном убеждении, что торговец сказал правду о надежности своих трейлеров, осталась дома. Доналд и Марла уцелели, ибо забрались под дубовый буфет, где скоротали долгую ночь, по очереди жуя игрушечную косточку из сыромятной кожи. Утром сосед их вытащил и отнес к ветеринару.

Беатрис Джексон повезло меньше. Ураган сорвал стену домика, и через секунду ее убило прилетевшим от соседей мангалом. Теперь она лежала в окружном морге, а на ее безмятежном лице остался отпечаток жаровни.

Смерть Беатрис не отразилась на поведении игривых такс, но ее сын был безутешен. Айра клял себя, что позволил матери купить трейлер. Это он предложил ей переехать во Флориду, но в его кругу так поступали все сыновья – отправляли вдовствующих матушек из холодных краев погреться на солнышке.

Господи ты боже мой… Айра Джексон беспокойно ворочался на механическом матрасе. Надо было подождать еще год, и тогда он бы смог купить ей человеческую квартиру.

Сучий потрох Торрес! Ветер до ста двадцати миль в час. Какой же надо быть мразью, чтобы обманывать вдову!

– Простите.

Айра подскочил и увидел седого человека в майке и обвислых штанах. Худой – кожа да кости. Очки в металлической оправе. Похож на цаплю. В руке – бурый пакет из супермаркета.

– Вам урна не попадалась? – спросил человек.

– Господи, что?

– Синяя урна. В ней прах моей жены. Похожа на бутылочку.

Айра покачал головой и встал.

– Нет, не видел. – Он заметил, что старика трясет.

– Я его убью! – зло проговорил незнакомец.

– Кого?

– Этого лживого сукина сына, который продал мне трейлер. Я видел его здесь после урагана, но он смылся.

– Торреса?

– Да! – Щеки старика пошли пятнами. – Ей-богу, убил бы, если б мог!

– А вас бы медалью наградили, – пошутил Айра, надеясь, что старик выпустит пар и уйдет.

– Вы что, не верите мне?

– Верю, конечно. – Айре хотелось сказать старику, чтобы не беспокоился – о сеньоре Тони Торресе есть кому позаботиться. Как пить дать. Но было бы глупо привлекать к себе внимание.

– Меня зовут Левон Стихлер, – представился старик. – Я жил через четыре участка от вас. Здесь погибла ваша мама? – Айра кивнул. – Сочувствую всей душой. Это я нашел ее собак, они сейчас у доктора Тайлера в Наранье.

– Мама была бы вам признательна. – Айра мысленно пометил: забрать такс до закрытия ветлечебницы.

– А прах моей жены развеяло ураганом, – сказал старик.

– Да… я… если вдруг найду синюю бутылочку…

– Что мне будет-то? – Лицо Стихлера подергивалось в странной ухмылке. – Что они мне сделают, если я его убью? Мне семьдесят один год, черт побери… В тюрьму засадят пожизненно?… Подумаешь! У меня все равно ничего не осталось.

– На вашем месте я бы выбросил это из головы, – сказал Айра. – Подонки, вроде Торреса, обычно получают по заслугам.

– Только не на этом свете, – вздохнул Стихлер. Сын вдовы Джексон погасил его порыв. – Черт, я даже не знаю, где искать этого сукина сына. А вы?

– Ни малейшего представления.

Стихлер вздохнул и, съежившись, побрел к груде мусора, некогда бывшей его домом. Он то и дело наклонялся, разгребал и разглядывал обломки. По всему поселку виднелись сутулые фигуры соседей покойной Беатрис – они тоже копались в руинах, что-то из них выбирая.

Джексон раскрыл бумажник. В нем лежали шестьсот долларов, фотография матери, сделанная в Атлантик-Сити, три фальшивых водительских удостоверения, липовая карточка социального страхования, украденная карта постоянного пассажира авиакомпании «Дельта» и бесчисленные клочки бумаги с телефонными номерами, начинавшимися на 718. [14]14
  Телефонный код Бронкса, штат Нью-Йорк, и части Бруклина.


[Закрыть]
Еще в бумажнике находились подлинные визитки, и на одной значилось:

Антонио ТОРРЕС

Старший продавец

Роскошные Сборные Дома

(305)555-2200

На обороте карточки торговец записал номер домашнего телефона. Айра раскидал промокшие от дождя пожитки матери и нашел телефонный справочник Большого Майами. Номер торговца соответствовал абоненту А. Р. Торресу, проживавшему на Калуса-драйв, 15600. Джексон вырвал из справочника страницу, аккуратно сложил и убрал в бумажник к другим важным документам.

Потом на своем «кадиллаке» с поддельными номерами он доехал до круглосуточного магазина, где купил дорожную карту округа Дейд.

6

Заблудшая макака предпочла воздержаться от прогулки на аэроглиссере. У Макса Лэма выбора не было. Одноглазый привязал его к сиденью, и они помчались со скоростью пятьдесят миль в час, скользя над травой, рогозом и кувшинками. Некоторое время неслись по каналу вдоль двухрядного шоссе. Макс различал лица людей в машинах, изумленно смотревших на человека в нижнем белье, но ему и в голову не пришло подать призыв о помощи – ошейник гарантировал полную пассивность.

Человек, называвший себя Сцинком, сидел на спинке сиденья и распевал во все горло. Походило на «Отчаянного» – старую вещь группы «Иглз». Знакомая мелодия перекрывала надсадный рев турбины, а у Макса крепла уверенность, что он попал в лапы безумца.

Вскоре глиссер, описав широкую дугу, ушел к болотам. В тине пропахивался жидкий след, меч-трава свистела по металлической обшивке. Ураган разбомбил и взбаламутил болото, и теперь тихие воды были замусорены обломками кипарисов и сосен.

Петь Сцинк перестал и теперь гнусаво крякал и ухал. Макс Лэм рассудил, что он либо так подражает птичьим крикам, либо у него зловещий приступ синусита. Спросить он побоялся.

В полдень они остановились у рощицы на сухом бугре; ураган ободрал некогда густую листву, превратив деревья в скелеты. Сцинк привязал глиссер к узловатому корню. Увидев кострища, Макс воодушевился – стало быть, здесь ступала нога человека. Похититель не потрудился его привязывать – отсюда не убежишь. Сцинк разрешил Максу одеться, чтобы не сожрали слепни с комарами. Потом Макс сказал, что ужасно хочется пить, и Сцинк протянул ему флягу.

– Кокосовое молоко? – с надеждой спросил Макс, сделав осторожный глоток.

– Вроде того.

Макс высказал робкое предположение, что в ошейнике больше нет нужды. Сцинк вытащил пульт и нажал красную кнопку:

– Раз ты спрашиваешь, он еще необходим.

Макс безмолвно подергался на влажной земле. Больно по-прежнему. Сцинк поймал в болотной жиже черепаху и стал готовить суп.

– Ты можешь задать три вопроса, – сказал он, под-кладывая хворост в костер.

– Три?

– Пока три. Поглядим, как оно пойдет.

Макс боязливо покосился на пульт, но Сцинк обещал, что за дурацкие вопросы наказания не последует.

– Тогда ладно. Кто вы?

– Моя фамилия Тайри. Я воевал во Вьетнаме, а потом стал губернатором сего прекрасного штата. Ушел с должности по причинам нравственных и философских коллизий. Детали тебе ничего не скажут.

Макс не смог скрыть изумления:

– Вы были губернатором? Да ладно вам.

– Это вопрос номер два?

Макс суетливо поправил на горле ошейник.

– Нет-нет, второй вопрос вот: почему я?

– Ты стал прекрасной мишенью, когда своими съемками осквернил место бедствия.

– Я там не один снимал, – окрысился Макс. – Туристов было полно.

– Но тебя я увидел первым. – Сцинк налил в жестяную кружку горячего супу и передал надувшемуся пленнику. – Ураган – это святое, а для тебя он забава. Ты меня разозлил, Макс.

Сцинк снял с углей котелок и поднес ко рту. Стеклянный глаз запотел от пара. Капитан опустил котелок и стер с подбородка капли бывшей черепахи.

– Я привязался к мосту и смотрел, как шторм накатывает с океана. Господи, какое зрелище! – Он шагнул к Максу и вздернул его за рубашку, отчего тот выронил кружку с нетронутым супом. Сцинк подтянул пленника повыше. – Двадцать лет я ждал этого шторма. На два-три градуса севернее – и было бы самое то…

Макс завис в железной хватке, болтая ногами. В свирепом взгляде единственного глаза Сцинка светилась страстная мечта.

Капитан опустил пленника на землю и сказал:

– У тебя последний вопрос.

– Что теперь? – спросил очухавшийся Макс.

По грозному лицу Сцинка растеклась улыбка.

– А теперь, Макс, мы будем вместе путешествовать и брать у жизни уроки.

– Ой! – Макс тревожно покосился на глиссер.

Губернатор отрывисто хохотнул, как пролаял, вспугнув стаю белых цапель, и взъерошил пленнику волосы:

– С приливом – в путь!

Отчаявшегося Макса Лэма совсем не привлекали настоящие приключения.

Убивать его, похоже, не собирались, и самой гнетущей заботой стало другое: Если я не вернусь в Нью-Йорк, меня погонят с работы.

Эди Марш грезились тиковые яхты и молодые красивые Кеннеди, когда к ее левой груди пристроилась влажная рука Тони Торреса.

– Хорош тискать, это тебе не помидор, – сказала Эди, приоткрыв один глаз.

– А посмотреть можно? – спросил Тони.

– Исключено.

Но шезлонг, скрипя под тушей торговца, подъехал ближе.

– Никого же нет, – бормотал Тони, возясь с пуговицами на блузке Эди. – И потом, ты ведь моя жена. – Раздался гнусный смешок.

– О господи! – Почувствовав на сосках горячие лучи солнца, Эди открыла глаза. Ну так и есть – этот боров уже ее рассупонил. – Тебе же английским языком сказано.

Тони удовлетворенно оценивал ее груди.

– Не забывай, у кого дробовик, милочка.

– Как романтично, – сказала Эди. – Пригрозить убийством – лучший способ распалить девушку. Только подумаю об этом, и уже вся мокрая. – Она оттолкнула руку Тони и застегнула блузку. – Где же мои очки? – пробормотала она.

Торговец баюкал на брюхе «ремингтон». В пупке у него набралась лужица пота.

– А ты об этом подумаешь. Все одинаковые.

– Я и о раке думаю, только он меня не заводит.

В Тони Торресе Эди привлекало одно – его золотые часы «Картье». Только на них, наверное, такая безвкусная гравировка, что никому втихую не толкнешь.

– У тебя были лысые мужики? – спросил Тони.

– Нет. А ты шанкр видел?

Торговец засопел и отвернулся.

– Кто-то у нас в дурном настроении.

Эди порылась в сумочке и спряталась за черными «Рэй-Банами». Дробовик нервировал, но она решила не дергаться. Старалась не замечать летнего зноя, неумолчного воя пил и грохота самосвалов, шуршанья газеты Тони Торреса. Жаркое солнце помогало представить изрезанные дюнами берега на курорте Виньярд и частные пляжи Маналапана.

Ее грезы прервались шагами на другой стороне улицы. Эди надеялась, что вернулся Щелкунчик, но там оказался человек с двумя маленькими таксами.

Эди почувствовала руку Тони у себя на локте и услышала голос:

– Милая, натри мне, пожалуйста, плечи «Бронзой».

Эди вскочила со стула и перешла через дорогу. Человек наблюдал, как таксы писают на пенек от почтового ящика. Печально ссутулившись, он держал ненатянутые поводки в одной руке и, против ожидания, не приосанился с появлением красивой женщины.

Эди сказала, что собачки просто прелесть. Нагнулась их погладить, и таксы одновременно опрокинулись на спину и принялись ерзать, как червячки на сковородке.

– Как их зовут?

– Доналд и Марла, – ответил человек. Он был невысок и изящен, как доменная печь, одет в персиковую сетчатую рубашку и слаксы цвета хаки. – Вы живете в этом доме?

Заметив, как Тони Торрес пристально наблюдает за ними из шезлонга, Эди спросила незнакомца, не является ли он представителем страховой компании «Среднезападный Ущерб».

– Ну да, – насмешливо ответил человек и показал на собак: – А это мои коллеги из «Меррилл-Линч».

Таксы уже вскочили и, виляя попками, облизывали голые лодыжки Эди.

Человек повел раздвоенным подбородком в сторону Тони Торреса и спросил:

– Ваш родственник? Вы ему жена или сестра?

– Вот еще! – Эди картинно содрогнулась.

– Чудненько. Тогда мой совет: вали-ка, на хрен, отсюда подальше.

Мысли у Эди разбежались. Она посмотрела в оба конца улицы, но Щелкунчика нигде не было.

– Какого черта мнешься? – Человек сунул Эди в руку оба поводка. – Вперед.

Августина разбудили запах кофе и звяканье посуды – в его кухне замужняя женщина готовила завтрак. Похоже, самое время оценить ситуацию.

Отец сидит в тюрьме, мать уехала, звери покойного дядюшки разбежались и бродят среди невинных горожан. Сам Августин тоже свободен – в полнейшем и грустнейшем смысле этого слова. Абсолютно никакой личной ответственности. И как объяснить Бонни Лэм это положение?

Отец был рыбаком и попутно перевозил наркотики, пока его не арестовали у острова Андрос.

Мать уехала в Лас-Вегас и вышла замуж снова. Ее нынешний супруг – тенор-саксофон в оркестре Тони Беннетта.

Последняя подружка работала моделью ног в большом чулочном концерне. Накопив денег, купила дом в Брентвуде, Калифорния, и там делает минет лишь обрезанным агентам киноактеров и случайным режиссерам.

А что насчет вас, спросит миссис Лэм. Чем вы зарабатываете на жизнь?

Читаю банковские счета.

Миссис Лэм выкажет вежливое любопытство, и придется рассказать ей об авиакатастрофе.

Это случилось три года назад, когда я улетал из Нассау после того, как навестил своего старика в тюрьме Фокс-Хилл. Что пилот пьян, я понял, лишь когда наш двухмоторный «Бичкрафт» врезался в вертолет береговой охраны, стоявший в ангаре аэропорта Опа-Лока.

Потом три месяца и семнадцать дней я спал в палате интенсивной терапии больницы имени Джексона. А когда очнулся, был уже богатым. Страховое агентство чартерных воздушных перевозок уладило инцидент с адвокатом, которого я не знаю и по сей день не встречал. Поступил чек на восемьсот тысяч долларов, и я, к своему удивлению, разумно их вложил.

Миссис Лэм, если я верно ее оценил, спросит: так а чем же вы все-таки занимаетесь?

Честно говоря, я и сам не знаю…

Беседа, состоявшаяся за ветчиной с французскими тостами, прошла не совсем так, как это предполагал Августин. Когда он закончил, Бонни Лэм посмотрела на него поверх чашки с кофе и спросила:

– Тот шрам у вас после аварии?

– Какой шрам?

– Внизу спины, похож на букву «У».

– Нет, – сдержанно ответил Августин, – это другое. – И мысленно пометил себе: не разгуливать без рубашки.

Убирая со стола, Бонни спросила об отце.

– Его выдали Багамам, – сказал Августин. – Но он предпочел бы Алабаму.

– Вы с ним близки?

– Конечно. Между нами всего семьсот миль.

– Часто видитесь?

– Как только мне захочется испортить себе настроение.

Августин часто мечтал, чтобы крушение стерло из его памяти то посещение тюрьмы Фокс-Хилл. Однако не стерло. Наверное, они должны были говорить об экстрадиции, о поиске мало-мальски приличного адвоката в Штатах, о возможности договориться с обвинителями, чтобы старик все же выбрался из тюрьмы до скончания этого века.

Но отцу на свидании хотелось говорить совсем о другом. Он просил сына об услуге.

– Помнишь Мудю? Он задолжал мне за часть товара.

– Ответ отрицательный.

– Перестань, А.Г. Мне адвокатам платить. Возьми с собой Ссыкуна и Гориллу. Мудей они займутся. Но не деньгами. Деньги я только тебе доверю.

– Пап, я просто не верю своим ушам. Это невероятно…

– Да ты съезди в порт Нассау. Посмотри, что они сделали с моим катером. Горилла рассказывал, сняли радар и всю электрику.

– Ну и что? Ты все равно не умел ими пользоваться.

– Слушай, умник, у меня был пожар на борту. Среди, черт возьми, ночи!

– Все равно еще надо суметь пришвартовать шестидесятифутовый ярусный тунцелов на глубине девять дюймов. Как тебе это удалось?

– Не смей так с отцом разговаривать!

– Взрослый человек – а водится с личностями, которых зовут Ссыкун и Горилла. Видишь, к чему это привело?

– А.Г., я бы и дальше предавался воспоминаниям, но надзиратель говорит, что время на исходе. Сделай, как я прошу. Повидайся с Генри Мудей в Биг-Пайне. Что тут такого?

– Жалкий.

– Что?

– Говорю, ты жалок.

– Это следует понимать как «нет»? Ты не выполнишь мою просьбу?

– О господи…

– Ты меня огорчаешь, малыш.

– Я тоже тобой горжусь, папа. Просто лопаюсь от гордости, когда произносят твое имя.

Августин припомнил свои мысли в «Бичкрафте», выруливающем на взлетную полосу: мой старик безнадежен, урок не впрок. Выйдет из тюрьмы и примется за старое.

Сын говорит родителю в глаза, что он жалок. Жалок! Другой бы отец заорал, выругался и врезал отпрыску. Только не мой. Особенно когда речь – о деньгах за наркотики. «Ну так как же, А.Г.?»

Пропади он пропадом, думал Августин. Дело даже не в том, что он сделал, не в том, что возил; главное – его тупая эгоистичная жадность пережила само преступление. На хрен! Он неисправим. Черт возьми, это он должен меня воспитывать, а не я его.

И тут самолет взлетел.

И тут же рухнул.

После этого Августин не мог по-прежнему воспринимать ни мир, ни свое место в нем. Иногда он и сам точно не знал, что его переменило – крушение или свидание с отцом в тюрьме Фокс-Хилл.

Бонни Лэм провела час в управлении ФБР, где с ней беседовали удручающе вежливые агенты. Один позвонил ее автоответчику и скопировал странное сообщение Макса о похищении. Агенты настоятельно рекомендовали известить их, как только Бонни получит достоверное требование выкупа. Тогда и только тогда ее делом займется отдел похищений. Следует почаще проверять автоответчик и ни одну запись не стирать. Определенных рекомендаций – стоит ли ей продолжить поиски мужа в Майами или вернуться в Нью-Йорк – высказано не было.

Бонни проводили в отдельный кабинет, откуда она безуспешно попыталась связаться с родителями Макса, путешествующими по Европе.

Потом Бонни позвонила своим. Мать вроде бы искренне встревожилась, отец, как обычно, был беспомощен. Он без особого энтузиазма предложил прилететь во Флориду, но Бонни сказала, что необходимости в этом нет. Ей оставалось только ждать нового звонка от Макса или похитителя. Мать обещала выслать «Фед-Эксом» деньги и фотографию Макса 8 х 10 для розыска.

Последний звонок Бонни сделала Питеру Арчибальду в рекламное агентство «Родейл и Берне» на Манхэттене. Коллегу Макса новость потрясла, но он поклялся соблюдать конфиденциальность, о которой просило ФБР. Бонни передала безумные указания Макса по поводу рекламы сигарет, и Питер Арчибальд сказал:

– Да он у тебя, Бонни, настоящий боец.

– Спасибо, Питер.

Августин повез Бонни перекусить в рыбный ресторан. Бонни заказала джин с тоником и спросила:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю