Текст книги "Африканский Кожаный чулок (др. изд.)"
Автор книги: Карл Фалькенгорст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)
Глава IX
Лживый знахарь
Нет, Белая Борода, колдовство – нелегкое искусство, и надо много ловкости, умения, чтобы играть в глазах негров роль настоящего чародея. Надо знать, с кем имеешь дело, как до тонкости знают это Сагорро и знахарь с берегов Конго. Их план так тонко и умно составлен, что даже ты сам не можешь проникнуть в него и распутать искусно сотканную сеть лжи и обмана, хотя первые сцены интриги и разыгрывались у тебя на глазах.
Сильное волнение охватывало уже несколько дней всю деревню Пантеры, самого верного союзника Белой Бороды. Домовые совсем расшалились в домах более знатных ее жителей, а по ночам в них летали таинственные камни. Откуда являлись эти камни, это так и осталось неизвестным, хотя всячески старались найти виновного. Не было сомнения, что это просто проделки черта! Послали за знахарем. Он явился, осмотрел камни и объявил, что спросит об этом у фетиша в лесном храме. Затем он участвовал в общем обеде знатных негров и вечером пошел домой. В следующую за этим ночь камни летали с еще большей силой, а все негры, обедавшие со знахарем, в том числе и Пантера, заболели какой-то странной и непонятной болезнью. Ночью же послали снова за знахарем, но он не пошел, и только вторично посланные негры доставили его в деревню уже под вечер. Фетиш, – как сообщил знахарь собравшейся толпе народа, жадно ловившей каждое его слово, – чувствует себя сильно оскорбленным и гневается на местных жителей за то, что в священную рощу входила одна чужестранка, что строго запрещается законами страны. Он принес жертву фетишу и тот показал ему образ виновной. Разгневанный бог распустил всех своих чертей и те не оставят в покое деревню Пантеры, пока виновная не будет схвачена и наказана согласно местным обычаям. Но горе неграм, если они скроют пленницу!
– Но кто виновная? Покажи ее нам! Назови ее, чтобы мы могли схватить ее и сжечь! – закричали негры.
– Это – чужестранка, – отвечал знахарь, – одна из балубских женщин, которая пришла с белым человеком в нашу страну. Зовут ее Метой, она жена Тома.
– Пойдем за ней! Убьем ее на месте! – дико завопила толпа.
Затем все схватились за оружие, какое первое попалось под руку, и в беспорядке, испуская дикие крики, бросились к Черному замку вместе с Пантерой, успевшим одеть свой канареечного цвета кафтан и шлем.
Часовые в Черном замке не замедлили возвестить о приходе непрошеных гостей. Сразу видно было, что негры явились не с добрыми намерениями, и поэтому ворота замка сейчас же закрылись, а солдаты, снабженные патронами, расставлены были вдоль стены у бойниц.
– Назад! Не трогаться с места! – крикнул Белая Борода, выглядывая через отверстие в стене. – Стойте смирно, или же мои люди угостят вас огнем и мягким железом, а вы знаете уже, как метко попадают наши пули! Вспомните только бегемота в водах Конго!
Слова Белой Бороды приобретали особенное значение ввиду зловещих черных отверстий в стене, через которые выглядывали дула ружей. Негры остались стоять на месте и только дико размахивали своими копьями, кричали и бранились.
– Чего вы хотите от меня? – спросил Белая Борода. – Говори ты, Пантера. Разве мы не можем мирно вести переговоры?
– Отдай нам женщину, отдай Мету! – крикнул вождь.
– Зачем она вам понадобилась, Пантера?
– Мы убьем ее, сожжем на костре! – вопила дикая толпа.
– Ого! – отвечал Белая Борода. – Что же такое она сделала, что вы хотите убить ее?
– Она была в священной роще!
– Кто вам это сказал?
– Знахарь! – отвечала толпа, как один человек.
– Я еще не слыхал об этом, – продолжал Белая Борода. – Скоро уже зайдет солнце, и теперь поздно решать что-нибудь. Я сам расследую это дело, а завтра вы придете опять, и мы вместе обсудим, что нам делать. Теперь же ступайте по домам!
– Что же, нам и эту ночь быть больными и страдать от чертей из-за этой женщины?
– Мы не уйдем, пока не получим ее!
– Отдай ее нам!
– Мы силой возьмем ее!
– Сосчитай-ка нас, Белая Борода, нас триста человек!
Так кричали чернокожие, перебивая друг друга и потрясая копьями.
– Выдашь ли ты ее нам? – вопил Пантера с пеной у рта от бешенства.
– Нет, Пантера! – решительно отвечал Белая Борода.
– Так нам погибать из-за твоей невольницы? – закричал вождь. – Дружба с тобой ничего не принесла нам, кроме проклятия!
– Чего мешкать! – вскричал один из воинов. – Вперед, братья! – И он устремился вперед, испуская дикий клич: «Ха-ха-ха!»
– Ха-ха-ха! – вырвалось сразу из трехсот глоток, и град стрел вонзился в стену Черного замка.
– Гауссы, цельтесь спокойнее! – скомандовал громким голосом Белая Борода.
– Стреляй!
Двадцать ружей сразу выстрелило и пули пронеслись над толпой, бежавшей к замку. Несколько негров упало, но в первую минуту дикари думали, что их товарищи просто оглушены; толпа снова нахлынула, и крики «Ха-ха-ха!» раздались теперь уже под самым ухом Белой Бороды.
– Заряжайте ружья живее! – крикнул он своим гауссам и сам взялся за оружие из запасного склада, которое употреблял только в случаях крайней нужды. Ему не приходилось еще вынимать его на берегах Черной реки, но обезумевшие негры вынудили его теперь прибегнуть к крайним мерам.
Выстрел за выстрелом проносился в воздухе и всякий раз после этого падал на землю один из чернокожих воинов. Крик «Ха-ха-ха!» раздавался уже слабее, но тем громче слышно было, как заряжали гауссы свои ружья. Нападение не продолжалось и одной минуты, а негры обратились уже в беспорядочное бегство. Стрельба понемногу затихла, и Белая Борода скомандовал наконец:
– Довольно!
Только у подножия холма беглецы собрались с духом и оглянулись. Около крепости лежали темные фигуры: около дюжины воинов Пантеры были убиты или смертельно ранены. Среди беглецов некоторые тоже истекали кровью, струившейся из свежих ран. Нелегко досталось им это нападение на замок белого!
Такого приема дикари никак не ожидали. Молча вернулись они в деревню. Черт, пугавший их по ночам, все же оказывался добрее этого белого дьявола с его оглушительными трубками, гремевшими с высоты холма. Так думал, по крайней мере, Пантера, и такого же мнения были его воины. Всю ночь в деревне никто не думал о сне и повсюду раздавался громкий жалобный вопль: это женщины плакали по убитым и раненым.
Между тем на противоположном берегу реки Черной, у опушки леса, стояли Сагорро и Абед, наблюдая с замиранием сердца за тем, что происходило около Черного замка.
– Наконец-то! – радостно вскричал Абед, когда раздался первый залп выстрела.
– Второй залп! Ты прав, Сагорро: было бы чистым безумием стараться взять Черный замок приступом. Даже наши храбрые вангваны вряд ли могли бы что-нибудь сделать. Этих собак можно выкурить оттуда только в течение большого времени, искусно подготавливая почву. А когда это свершится, и у нас будет после этого много оружия, Сагорро, тогда я с десятью вангванами берусь взять самые большие из негритянских городов!
Но Сагорро оставался серьезным.
– Я тебе еще раньше говорил, – заметил он, – что с белым не так-то легко справиться!
– А я предлагал тебе в ответ одну удачную комбинацию, – иронически возразил Абед. – Умри только белый, и с неграми легко будет управиться. Но ты побоялся такого решительного шага, благородный Сагорро!
– Ты сам до сих пор не нашел в себе достаточно смелости для такого поступка! – ответил Сагорро. – Сколько же времени прикажешь мне еще ждать?
– А, теперь я понимаю тебя! – вскричал Абед. – Я вижу тебя насквозь. Только действие этих ружей с несколькими зарядами, которое ты видел собственными глазами, убедило тебя в том, что я был прав, предлагая крайнюю и решительную меру. Но раньше у нас было столько удобных случаев для этого, а теперь Белая Борода сделается осторожнее, и нам будет гораздо труднее поймать его в ловушку.
– Не истолковывай превратно мои слова! – заметил араб. – Если ты промахнешься, и Белая Борода захочет наказать своего коварного убийцу, то я не помешаю ему в этом, и тогда ты испытаешь действие ружей с несколькими зарядами на самом себе.
– Я знаю тебя, Сагорро, и не заблуждаюсь на этот счет, – ответил Абед с язвительной насмешкой в голосе, но Сагорро не заметил этого.
– Ступай теперь в деревню Пантеры, – приказал он Абеду, – и посмотри, что негры хотят предпринять. Эти трусы, чего доброго, бросят свою деревню. Не допусти этого. Я скоро пошлю тебе на помощь знахаря, и, если бы представилась в этом надобность, я готов побрататься с Пантерой и взять союзника Белой Бороды под свою охрану. Нам теперь особенно важно привлечь на свою сторону негров.
С этими словами они расстались. Абед вскочил в лодку и поплыл к деревне, Сагорро же отправился в лес в том направлении, где была священная роща.
В это же время открылись ворота Черного замка, и из них вышел Майгазин-баки со своими гауссами, чтобы поднять раненых. Не одна только любовь к ближнему руководила Белой Бородой, когда он велел поднять тех из раненых, которые не в силах были бежать: ему хотелось подробно расспросить их о положении дел. От нападавших негров он узнал вкратце о том, что происходило в деревне. Он отлично знал, что обвинение Меты в том, будто она посещала священную рощу, не имело никакого основания, так как с того вечера, когда ее похитили в лесу вангваны и так дурно обращались с ней в плену, она никогда не решалась уходить далеко от Черного замка и ни разу не была в лесу. К чему было знахарю вооружать местных жителей против Белой Бороды и выбрать в качестве жертвы как раз Мету? Почему именно единственная христианка в лагере должна была совершить преступление, которое наказывается по местному закону смертной казнью. Старый знахарь не был настолько хитер, чтобы суметь сделать такой тонкий выбор среди отряда Белой Бороды. Он был, очевидно, только орудием в руках другого негодяя, который не только имел дерзость вступать в священную рощу, но даже входил и в самый храм. Человеческая кровь, впервые пролитая сегодня на берегу реки Черной, была на совести одного только Сагорро.
Пока не приходил араб со своими вангванами, здесь было мирно и тихо, и местное население находилось в самых хороших отношениях с Белой Бородой. Но стоило только показаться Сагорро – картина сразу изменилась.
Араб остался верен себе: весь путь его до самого Конго был обагрен кровью негров, и здесь также кровь должна была запечатлеть шествие этого настоящего африканского хищника. Он желал сделать пребывание на берегах Конго невозможным для Белой Бороды и возбуждал против него местных жителей. Руководствуясь старым правилом, благодаря которому горсть арабов подчинила себе всю Восточную Африку, – правилом, гласившим: «Разделяй и властвуй», – он хотел посеять здесь раздор, чтобы сделаться единственным господином страны.
Его планы были построены так тонко и искусно, что Белая Борода не мог еще доискаться до всех нитей расставленной ему сети, чтобы успешно разорвать их. Вот почему белый велел поднять и принести в дом раненых, желая расспросить их о том, что происходило в последние два дня в деревне у Пантеры. Двое из негров, раненых в ноги, оказались после перевязки еще довольно крепкими, чтобы подвергнуться допросу.
Оба они рассказали о таинственных полетах камней в первую ночь.
– А был в это время кто-нибудь чужой в деревне? – спросил Белая Борода.
– Да! – отвечал один из раненых.
– Кто именно?
– Четверо вангванов Абеда.
Это объяснило половину дела: теперь Белая Борода знал, кто были эти черти, по милости которых камни сами летали по комнатам. Затем он велел подробно описать себе болезнь вождя и знатнейших негров. Один из раненых сам захворал той же болезнью, и потому мог подробно рассказать о своих страданиях, которые начались с час спустя после обеда.
– А присутствовал знахарь на этом обеде? – допытывался Белая Борода.
– Да! – отвечал раненый.
– Почему же он не помог вам, когда вы почувствовали себя плохо?
– Он сейчас же после обеда ушел.
Допрос был окончен. Белая Борода знал теперь, кто был тот черт, который с помощью несильного яда, подмешанного в кушанья или питье, был причиной болезни вождя и знатнейших негров.
Он заперся в своем доме, чтобы обдумать план действий, а час спустя велел позвать к себе Тома.
– Том, – сказал он ему, – я хочу овладеть тем человеком, который очернил Мету, – хочу изловить знахаря. Понимаешь ли ты меня? Мне нужен он, что бы предохранить нас всех от его нападок. Подумай об этом. Но об этом должны знать только мы с тобой, да Моари.
– Хорошо, господин, – вскричал Том с сияющими от радости глазами. – Завтра чуть свет я приду к вам и скажу, что придумал за это время.
– Завтра? – проговорил Белая Борода, качая головой. – Нет, Том, так долго нам нельзя ждать. К завтрашнему утру старый знахарь может улизнуть Бог знает куда, так что мы и следов его не найдем. Надо его накрыть теперь же в его собственном жилище. Позови скорей Моари. Ночь уже наступила и в нашем распоряжении десять часов времени. После урока, полученного неграми, они оставят в покое Черный замок; в случае же какого-нибудь нападения Майгазин-баки справится и один сумеет защитить его. Итак, приходи скорей с Моари!
Том быстро удалился, а Белая Борода остался сидеть перед мерцающим светом единственной масляной лампы. Он задумался, опершись головой на руку. Тот шаг, на который он решался, был нешуточным. Или, может быть, лучше отступить, пока не поздно? Не бросить ли борьбу с могущественным арабом?
– Нет, – вскричал он решительно. – Если бы даже пришлось разрушить идола, чтобы убедить негров в истине, я все-таки сделаю то, что задумал!
Глава X
Тайна священной рощи
Полчаса спустя трое людей вышли из Черного замка. Через заднюю калитку, которой не было видно с берега реки Черной, незаметно проскользнули они на плантацию высоких бананов, и под их прикрытием стали быстро продвигаться вперед. Время от времени они останавливались и прислушивались, но кругом не слышно было никакого подозрительного шороха.
Ночь была тихая, безлунная и темная. Обогнув плантации Черного замка, трое мужчин зашагали по высокой траве саванн, похожих на парк, и подошли, наконец, к берегу Черной реки.
– Лодка привязана выше по течению! – прошептал Белая Борода и пошел вперед, прячась в береговых кустах. Том и Моари последовали за ним. Он не ошибся: шагах в ста нашли они лодку, тщательно спрятанную в камышах.
– Моари, – произнес Белая Борода, сдерживая голос, – посмотри, нет ли кого на реке!
Негр передал Тому свое ружье и бесшумно нырнул в воду. Затем он медленно поплыл к середине реки, где остановился и огляделся по сторонам.
– Я ничего не видел, – сказал он, вернувшись снова на берег, – река свободна, на ней нет ни одной лодки.
– Ну так в путь! – тихонько скомандовал Белая Борода и вскочил в лодку.
Том и Моари последовали его примеру, и лодка бесшумно поплыла по реке, причалив к противоположному берегу. Молча вытащили ее гребцы на берег, спрятали в развесистых кустах и направились к густому лесу, соблюдая полнейшую тишину и стараясь бесшумно ступать по траве. Моари взялся показывать дорогу к священной роще. В этом угрюмом девственном лесу, в котором даже днем царствовали зеленоватые сумерки и куда не проникал ни один яркий луч солнечного света, нельзя было, конечно, ориентироваться с помощью зрения в такую черную ночь. Правда, к храму и к жилищу знахаря была прорублена узкая тропинка, по которой негры ходили в священную рощу, но наши путники не воспользовались ею, опасаясь встречи с неграми, которая могла разрушить все их планы. Они приблизились к цели своего ночного путешествия совсем с противоположной стороны, через чащу леса, где не было никаких тропинок. Но, несмотря на это, Моари уверенно пробирался вперед в лабиринте темных великанов-деревьев. Зрением, правда, он не мог воспользоваться в темноте, но зато ему оказывали помощь слух и обоняние. Из прежних своих скитаний по лесу он отлично знал, что здесь протекает ручей, по берегу которого растут кусты с красивыми душистыми цветами, напоминающие запахом жасмин. Ручей сбегал с холма в долину, с журчанием прыгая с камня на камень. Вот этот запах цветов и лепет воды и помогали Моари ориентироваться среди темноты, заставляя его сворачивать то направо, то налево. Они около часа поднимались вверх на гору, но, наконец, почувствовали под ногами ровную почву: они стояли у священной рощи. Итак, они были у цели своего ночного путешествия. С этой минуты они стали двигаться вперед ползком, стараясь избегать всякого шороха и треска сучьев. Наконец Моари остановился позади куста, ветки которого осторожно раздвинул, чтобы образовать подобие окна, и затем уступил свое место спутникам.
Через раздвинутые ветки Белая Борода увидел погасший огонь, отбрасывавший бледный отблеск на две простые соломенные хижины. Большая из хижин была, очевидно, жалким храмом фетиша, а меньшая – жилищем знахаря. Но где же сам знахарь? Неужели они опоздали уже?
Зоркий глаз Белой Бороды скоро заметил его. Облокотившись спиной о стену хижины и протянув ноги к костру, он спал глубоким сном. Голова его склонилась на грудь. Старик, очевидно, отдыхал после тяжелых трудов и хлопот, доставленных ему в последние дни чертом. Схватить его было, конечно, очень просто и легко. Том и Моари получили, предписание подкрасться к старику, связать его и заткнуть ему рот, между тем как Белая Борода стоял наготове с заряженным ружьем на тот случай, если бы кто-либо неожиданно выбежал из храма или дома на помощь к знахарю.
Моари, как кошка, пополз на четвереньках к спящему старику; вот он уже около костра. Языки огня ярко освещали его уродливый шрам на лбу и искрились в его глазах.
– Если старик вдруг проснется и увидит перед собой это лицо, – мелькнуло в голове у Белой Бороды, – то он подумает, конечно, что сам черт явился для того, чтобы взять его с собой.
Моари продолжал сидеть на корточках в ожидании, чтобы Том приблизился к спящему с другой стороны. Затем оба бесшумно поползли дальше. Теперь их отделяло от старика расстояние не более чем в два шага. При слабом свете костра Том казался страшной гигантской тенью, а Моари походил на кошку, приготовившуюся прыгнуть на свою добычу. Прошла еще секунда. Том сделал знак рукой, и в одно и то же мгновение оба бросились вперед; четыре жилистых кулака железными когтями впились в спящего. Но тот не сопротивлялся, не закричал о помощи; он оставался лежать так же спокойно и невозмутимо, как и раньше, и только покачивался из стороны в сторону после того, как негры встряхнули его. Что же это значит? Они не стали его связывать.
Как перед этим они одновременно набросились на него и схватили его, так же сразу они теперь выпустили его и отскочили назад. Знахарь с секунду качался из стороны в сторону и затем тяжело рухнул набок. Оба негра дрожали, как осиновый лист.
Белая Борода подошел ближе, глядя с удивлением на то, что происходило перед его глазами. Что еще это было за новое проявление волшебных чар? Да, это была тайна, заставившая отступить слуг Белой Бороды, – страшная тайна, которая особенно глубоко потрясает человека, и к которой он никогда не может привыкнуть.
Не мирный сон, а его более суровый брат – смерть спустилась в эту ночь к изголовью знахаря, и оттого-то негры и отступили с ужасом назад, заметив, что схватили труп, и что собираются связывать мертвого. Белая Борода тоже был глубоко потрясен. Итак, это утомительное путешествие через чащу леса привело только к тому, чтобы узнать, что старый комедиант окончил свое земное существование. А между тем сколько опасностей могло ожидать их во время этого путешествия! В душе его поднималось кроме того тяжелое предчувствие: ведь он подвергался еще неприятности быть обвиненным в смерти этого хранителя священного храма! Как доказать, что не он был причиной его смерти?
Все трое стояли, по-прежнему не шевелясь. В природе тоже все было тихо, как в могиле; только в вершинах высоких деревьев священной рощи протяжно и печально завывал ветер. Моари первый очнулся от оцепенения.
Как олень, который чует опасность, поднял он голову и вслушивался в шелест лесных верхушек; казалось, он различал в них оттенки, не принадлежавшие к обычным звукам леса: в этом едва уловимом шелесте было что-то зловещее. Наконец, он отдал себе в них ясный отчет и понял, что нельзя мешкать ни секунды.
– Бежим! – сказал он вполголоса. – Сюда идут. Я слышу говор. Они приближаются с той стороны.
Теперь Белая Борода и Том тоже различили смешанные человеческие голоса.
– Куда бежать? – спросил Том растерянно. – В той стороне рощи кто-то точно смеется. Сюда идут с двух сторон!
– Это только эхо! – возразил Моари. – Бежим туда, откуда мы пришли.
Все трое отступили дальше, куда не достигал свет костра и зашли за хижину знахаря. Голоса приближавшихся людей становились все громче, и можно было ясно расслышать, как кто-то крикнул: «Там еще горит костер!»
Эти слова были сказаны на языке, на котором говорили только вангваны. Итак, это один из вангванов Абеда обращал внимание товарищей на огонь перед жилищем знахаря. Восклицание это доносилось с тропинки, которая вела к храму, но затем ясно раздался крик и справа из глубины леса:
– Ого, Сагорро!
Моари, убедившись теперь, что Том был прав и что люди приближались также и с другой стороны, начал инстинктивно, не произнося ни слова, лезть на дерево и его спутники последовали без рассуждений его примеру.
Неужели Сагорро узнал от своих разведчиков о ночной вылазке Белой Бороды и хотел помочь своему другу, старому знахарю? Это должно было сейчас же выясниться.
Первым вышел из леса сам Сагорро, а за ним показались и вангваны. Мало-помалу они наполнили все свободное пространство между храмом и хижиной знахаря. Сагорро подбросил хворосту в догоравший огонь, и тот вспыхнул ярким пламенем, при свете которого Белая Борода мог сосчитать число неприятелей: их было, не считая Сагорро, тридцать человек, то есть по десяти на каждого из обитателей Черного замка!
Почему Сагорро не искал знахаря и устраивался здесь, как у себя дома? О, он наверное знал, что того уже не было в живых!
– Вот там он лежит, – сказал он, указывая на труп. – Ведь уже он умер, если я не ошибаюсь?
– Да, он уже окоченел! – ответил один из вангванов, пощупав труп.
– Тогда живо за дело, вангваны, – приказал Сагорро. – Рано утром вернется глупая невольница с неграми из деревни Пантеры. Нельзя терять времени. Полночь уже давно миновала!
Он схватил при этих словах горящую головню и направился с ней к храму. Вангваны, толкая друг друга, бросились за ним. Через несколько секунд они стали выходить оттуда с ношей за плечами: каждый нес по клыку слона. Только несколько последних вангванов шли с пустыми руками. Снова появился Сагорро с горящей головней, бросил ее в огонь и стал считать вангванов, несших слоновую кость.
– Двадцать пять! – воскликнул он. – Все налицо. Теперь в путь!
Пять вангванов, которым не досталось клыков, указывали на жилище знахаря, которое оставалось нетронутым, но Сагорро властно сказал:
– Не стоит грабить этот жалкий скарб. Пускай невольница возьмет себе ту безделицу материи, которая там есть. И заметьте себе: мы никогда здесь не были. Это черт похитил старика и слоновую кость! Негры легко поверят этому.
Разбойники со смехом двинулись в обратный путь. Их шаги постепенно затихали в лесу, и вот снова слышался только шелест листьев в вершинах деревьев, к которому примешивались теперь странные звуки, точно кто-то звал или смеялся: то приближались негры – эти лесные могильщики, чтобы исполнить последний обряд над покойным.
Белая Борода и его спутники слезли с деревьев. Опасность миновала, теперь можно было спокойно вернуться в Черный замок. Но раньше, чем уйти, Белой Бороде захотелось посмотреть на внутренность храма. Он взял в свою очередь горящую головню и через узкую дверь вошел в это святилище.
Внутренние стены сводчатого помещения были зачернены сажей. Посередине возвышался огромный, выше человеческого роста, фетиш, грубо вырубленный из дерева и выкрашенный широкими полосами. При колеблющемся пламени головни нельзя было различить красок, и можно было только догадываться об этом по темным пятнам. Вокруг фетиша расставлены были на земле черепа. Куда только ни направлял Белая Борода свет головни, повсюду скалили на него зубы страшные человеческие черепа. Зрелище было поистине ужасное. Белая Борода внутренне содрогнулся. И это был не склеп, а храм. Белая Борода слыхал и раньше от других негритянских племен, что ближайшие его соседи – людоеды, что они будто бы убивали своих рабов и съедали их; в этом пиршестве принимали участие только вожди и знатнейшие из негров. Но в течение своего пребывания в этой местности он не заметил подтверждение этим слухам: в жизни и обычаях дикарей не видно было ничего, что указывало бы на такое грубое варварство. Теперь же он был убежден в этом. Все эти черепа были, очевидно, остатками отвратительных кровавых пиршеств, происходивших в таинственной священной роще. Теперь с глаз Белой Бороды спала завеса великой тайны, окутывавшей священную рощу. Так вот почему вступать в нее воспрещалось под страхом смерти! Вот какие священнодействия совершались в этом храме!
Перед его глазами возвышался грубый божок, смотревший сверху вниз на все эти ужасы, разыгрывавшиеся перед ним в течение десятилетий. Заслуживали ли эти чудовища, безжалостно закалывавшие своих ближних, лучшей доли, чем какую готовили им арабы?
– Отомсти за нас! Отомсти за оскорбленное в нашем лице человечество! – казалось, кричали ему все эти мертвые головы, так что он вышел из страшного храма, содрогаясь от ужаса.
Хорошо, что благодаря темноте Том и Моари, которые ни за какие сокровища не переступили бы порог храма, не могли различить бледное лицо и блуждающий взгляд Белой Бороды, так как иначе они могли бы подумать, что фетиш так могуществен, что внушил страх даже белому; а между тем тот содрогался только от зрелища дикого варварства чернокожих, которых собирался защищать от притеснений арабов и которым хотел дать более разумное и счастливое существование.
