Текст книги "Одна ночь (ЛП)"

Автор книги: Карисса Линч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Более того, полагаю, мы стали ненавидеть друг друга.

– Ты же потеряла своих родителей. Должна справиться и с этим, – однажды заявил мне Майкл.

Я возненавидела его за это замечание. Как бы ни было тяжело терять маму и папу, но потеря ребенка – это нечто иное.

На самом деле я так погрузилась в оплакивание сына и воспитание дочери, что не заметила, как мой брак разваливается. Я понятия не имела, что у Майкла интрижка на стороне. Сейчас, оборачиваясь назад, все признаки на лицо – задержки на работе до поздней ночи, поездки в неожиданный момент, тщательно охраняемый телефон…

Я смотрела на мальчика, тихое посапывание которого напоминало мурлыканье котенка. Старалась представить, как бы он выглядел, если его волосы были темнее, а кожа – смуглее.

Неужели Диллан был бы таким же?

– Папа прислал сообщение. – Вздрогнув, я обернулась и увидела, что Делани стоит в дверях. Она прислонилась к косяку, во взгляде отражалась тоска и усталость. – Они возвращаются.

Я поднялась, поправила одеяло вокруг мальчика, показывая Делани, что я не бессердечная. Я понимаю, что это ее брат, и поэтому забочусь о нем…

– Отец объяснил, почему не ответил на звонок?

– Он волновался за Сэм, поэтому очень спешил и забыл телефон в машине.

Как я и предполагала. Волновался о жене… А Делани? А близнецы?

– Ты рассказала ему о Брекстоне? – спросила я, разжимая зубы. Майкл всегда был эгоистом, и все разделял. Если что-то шло не так, остальное было неважно…

Конечно, Делани достаточно взрослая, чтобы приглядывать за своими братьями, но все же…

Он не должен заставлять ее заниматься всем пока Саманта болеет, и стоит держать рядом телефон для экстренных случаев.

– Ага. Они будут с минуты на минуту.

Маска неловкости снова появилась. Делани не хотела, чтобы они вернулись и застали меня, злобную бывшую, в их милом райском гнездышке.

– Хорошо. Тогда я тебя оставлю. – Я легонько чмокнула ее в щеку, и она снова отстранилась. – Почему бы тебе не прийти сегодня домой? Ты выглядишь немного уставшей. Я бы приготовила тебе суп, позаботилась бы о тебе ради разнообразия… Уверена, что твой отец справится с близнецами.

Но если честно, я вовсе не была в этом уверена.

– Нет. Все хорошо. Я приму немного тайленола и прилягу, когда они приедут, – Делани повернулась и пошла по длинному темному коридору, выводя меня из дома.

– Мне бы хотелось, чтобы ты поскорее пришла домой. Есть кое-что, о чем я хотела бы поговорить. И надо кое-что сделать. Кроме того, уверена, что у тебя много домашних заданий.

– Я справляюсь со всем, – выпалила Делани. – О чем ты хочешь поговорить?

Она прикусила нижнюю губу, выглядя обеспокоенной.

Мысленно представила то фото.

Что за парень отправил его?

– Я просто хочу провести с тобой побольше времени, Лэни. Отдохни, а я пойду.

Делани не проронила ни слова, с опаской наблюдая за тем, как я спускалась по лестнице, пока не оказалась внизу.

В прихожей я взяла свою сумочку и в последний раз обвела взглядом комнату. Там была еще одна дверь, в которую я не заглядывала. С первого взгляда было понятно, что это комната Саманты и Майкла.

Постель была не заправлена, на полу валялась куча мужской одежды. В легкий беспорядок никак не вписывались зеркальные стены и розовый туалетный столик в углу. Флаконы духов и коробочки с косметикой выстроились перед Самантой. В зеркале я отчетливо видела ее отражение, ее милую улыбку, пока пудрит носик и щеки. А позади нее отражается Майкл, наблюдающий за ее сборами…

Майклу нравились женщины, которые "ухаживали за собой". Я не относилась к этому типу. Пользовалась дешевой тушью от CVS, почти не носила украшения и не использовала духи.

Возможно, причина не в том, что мы потеряли Диллана. Может, наши отношения были обречены с самого начала.

Я не его типаж. Да и если посмотреть правде в глаза, он тоже не в моем вкусе.

Внезапно я услышала, как хлопнула дверца машины.

Поспешно я бросилась через холл на кухню. Через занавески на окне наблюдала, как Майкл обошел машину спереди. Саманта сидела на пассажирском сиденье. Я заметила, что она все еще носит корсет на шее.

Он бросил злобный взгляд на мой минивэн, открывая дверь Саманте и помогая выйти.

– Дерьмо.

Я стала осматриваться в поисках другого выхода. Глупо, ведь они знали, что я здесь. Вокруг ничего, но мне не хотелось встречаться с ними лицом к лицу, не хотелось объяснять, почему я здесь.

К кухне примыкала прихожая. Я обошла стиральную машинку с сушилкой и стоящую в углу подставку для обуви. Наконец, я вышла через другую дверь, надеясь оказаться перед домом. И очень надеялась, что к тому времени, когда подойду к минивэну, Майкл и Саманта будут в доме.

Я услышала звяканье ключей в замке, и почувствовала подступающий приступ паники, закрыв за собой дверь.

Тусклый солнечный свет упал на мое лицо, позволив мне испытать облегчение. Дверь вела на другую сторону дома.

Часть двора была скрыта густым кустарником. Отсюда открывался куда менее приятный вид. Стены старого дома были покрыты зелеными водорослями.

Когда я вышла перед домом, прошла мимо гаража. "Бимер" Саманты был припаркован рядом.

На боку была огромная, зияющая вмятина.

«Почему они ее до сих пор не починили?» – задавалась я вопросом. Знает Бог, они могли себе это позволить.

К счастью, Майкл и Саманта ушли, когда я обошла вокруг дома, пригнувшись, добралась до минивэна и забралась в него, стараясь не оглядываться на ужасный старый дом, который моя дочь считала своим.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДО…

– Не двигайся, – выдохнула Пэм. Ее горячее дыхание с ароматом мяты, попало на мое лицо, когда она вздохнула. Она лизнула подушечку большого пальца и стерла что-то в уголке моего глаза.

Джерри вытянулся на моей постели, прикрыв глаза и листая устаревший журнал "Нэшнл геогрэфик" с заголовком "Прав ли Дарвин?"

– Все это так раздражало. Дом просто идеален… Чудовищно безупречен… – произнесла я, рассказывая историю о путешествии по поместью Майкла.

– И если ты не перестанешь говорить, твое лицо таким же безупречным не будет. – Пэм отступила назад, а затем произнесла. – Выглядишь идеально. Я бы тебя трахнула.

– Какая ты пошлая, – сказал Джерри, бросая в нее журнал.

– Ага, она такая.

Я посмотрелась в зеркало. Вид не идеальный, но вполне хорош. Макияж ровный, не смотря на все поддразнивания Пэм, а волосы идеально прямые, благодаря невероятно дорогому утюжку для выпрямления.

По такому случаю я прикупила новую рубашку нежно – серого цвета с V-образным вырезом и мелкими блестками. Она идеально сочеталась с моими черными леггинсами и военными ботинками.

– Я все еще считаю, что выглядишь ты… Не знаю… мрачно? – задумалась Пэм. Она запихнула кисти в золотистую пластиковую коробочку, а затем замерла, окидывая взглядом черный костюм.

– Я хочу походить на себя, – вздохнула я. – Помнишь эту глупую цитату о том, что "я – это я"? Ну, я верю в это дерьмо. Как бы наивно это не звучало…

– Ты права. Но зачем надевать такую обувь? Выглядишь так, словно собралась кому-то задницу надрать, – поддразнил Джерри.

– Это ботинки. И они мои любимые, если хочешь знать. – Я подошла к зеркалу и наклонилась, чтобы посмотреть на свое лицо.

– К черту. Я готова.

***

Пэм и Джерри провожали меня словно два гордых родителя. Пару часов спустя я сидела за обеденным столом с Бостоном456, также известным, как Бен Бланкенбейкер. В отличие от Ричарда, который произвел на меня впечатление своей внешностью и оттолкнул поведением, Бен был полной противоположностью.

Надо признать, я немного разочаровалась, увидев его под навесом "Сайнплекс 4" сгорбленного. Он выглядел лет на пять – шесть старше указанного в профиле возраста и крупнее килограмм на двадцать.

Но разве я могу судить? Мои снимки и биография тоже не имели ничего общего с реальностью. И говорить о том, что мне тридцать, было просто смешно.

Мой профиль был призрачным отражением того, кем я хотела быть… Скорее призраком, чем настоящей собой.

Но стоило признать, что у Бена была великолепная улыбка. А его взгляд был таким же приятным. Именно про такие глаза говорят "добрые". Он светился, разговаривая со мной. Абсолютно не был похож на Ричарда тем, что по-настоящему интересовался моими рассказами. Спрашивал меня о Делани, от чего я чувствовала себя раскованно.

В кино предложила сходить я. После провала с Ричардом, это показалось мне лучшей затеей. Но оказавшись зажатыми между шумной толпой подростков и пожилой парой, мне захотелось уединения и интимности тихого ресторанчика.

Со стороны Бена было мило, что он предложил мне самой выбрать фильм, но я не большой любитель кино и телевидения. Накануне вечером я обдумывала свой выбор: ужасы слишком сомнительно, потому что некоторые люди ненавидят страшные фильмы, хотя мне они время от времени нравятся, а романтика казалась странной, поскольку мы едва знали друг друга.

– Останови выбор на фильмах производства DC или Marvel, черт возьми, – предложил Джерри. – Мужчинам такие фильмы нравятся.

Ни за что.

Как бы сильно мне не хотелось выбрать фильм, который понравился бы нам обоим, боевики мне не подходили.

Наконец, я остановила выбор на драме.

– Я не видел трейлера этого фильма, но мне нравится Джейк Джилленхол, – прошептал Бен в темноте. – Я рад, что ты не выбрала фильм про супергероев. Знаю, что многим они нравятся, но только не мне.

– О, слава Богу. Мне тоже, – проговорила я, набивая рот попкорном.

Бен потратился на закуски. Купил огромное ведро попкорна, несколько упаковок конфет и два больших голубых мороженых.

– Я знаю, что в реальной жизни немного габаритнее, чем на фотографиях. Извини за это. Просто мне нравится хорошо питаться, понимаешь? – пока он говорил, я хихикнула, заметив его синие зубы.

– Со мной тоже самое. Я предпочту поесть вкусно, нежели волноваться о лишних килограммах, – призналась я.

Пожилой мужчина сидевший позади нас шикнул. Мы с Беном переглянулись, а затем прыснули со смеху.

Мы выдержали час. Актеры прекрасно играли, но драма проходила медленно… И удручающе. Когда Бен наклонился и предложил пойти, выпить кофе, я согласилась.

Мне хотелось поговорить с ним еще.

Вот так мы оказались здесь – сидели рядом друг с другом, пили тыквенный латте и смеялись.

Он мне нравился. Действительно нравился. И не то, чтобы мне хотелось попробовать что-то новое после Ричарда. Бен казался забавным и искренним, и чем больше говорил, тем привлекательнее становился.

Как и я, он работал в сфере торговли. Только больше придавал значение компьютерам, а мы торговали всем в "Брэдли и Бенсон Инкорпорейтед".

Мы обсудили забавные истории про продажи, поговорили о зарплате. Я рассказала о Делани, чего совсем не собиралась делать. Но когда он поведал о своем сыне и показал фотографии, я почувствовала себя вполне комфортно. Он, как и я, был разведен, а к "пленти оф фиш" (прим. переводчика – сайт знакомств) присоединился по просьбе друзей и семьи. Его сын, Джошуа, был младше Делани на два года.

– Должен признать, это было лучшее свидание в моей жизни, – смущенно произнес он, вытаскивая две пятерки на барную стойку. Кофейня закрывалась, терпеливый бариста выключал автоматы и протирал стойку.

– У меня тоже. Было весело, – честно призналась я. Было действительно весело. Я поймала себя на мысли, каким будет наше второе свидание.

По правде, я не была готова закончить вечер. Делани все еще была у отца.

Не будет ли странно пригласить Бена на чашку кофе?

Мы вышли, аромат кофе улетучился, сменившись теплым порывом осеннего ветра.

– Я не готов попрощаться с тобой, но полагаю, что должен это сделать, – сказал Бен, неловко сунув руки в карманы джинс.

– Дочь на ночь осталась у отца. Не желаешь зайти и выпить? Я живу в получасе езды… – Я слышала, как слова слетали с губ, но казалось, что их говорит кто-то другой. Кто-то более собранный. Уверенный в себе. Кто-то вроде той девушки с фото моего профиля, раскрепощенной и чувствующей себя в безопасности…

Бен улыбнулся. Тонкая голубая пленочка все еще осталась на его губах.

– С удовольствием, – ответил он.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

НАШИ ДНИ

Ключи от квартиры Робина лежали в моей ладони. Я сжала их пальцами, чувствуя покалывающий страх – или напряжение? – проносящийся по моим венам. Следовала инструкциям на телефоне, как и предполагалось, он жил в центре исторического делового района Мэдисона.

Синий "камаро" ехал быстро, педаль газа очень чувствительна. Буквально пролетела через весь город. Я оставила окна закрытыми и ехала на предельной скорости.

Что если меня поймают? Что мне сказать? А что, если меня увидят?

Вопросы, словно ножи, пронзали бесконечные туннели в моем взбудораженном мозгу…

Но я справилась, встретив по пути лишь две или три машины. К счастью моего спутника скрывала ночь.

И теперь я стою перед домом мертвеца, сжимаю его ключи, покрытые потом, – слишком крепко – так крепко, что они врезаются в мои ладони.

Дрожь прокатилась по мне.

Здание погружено во тьму, наверху нет ни единого огонька. Узкое строение, зажатое между книжным магазином и старомодной итальянской закусочной, которое тоже выглядело закрытым и потрепанным. Было одиннадцать часов, и магазины в квартале были пустыми.

Я припарковала "камаро" у обочины, приятно удивленная тем, что поблизости оказалось всего несколько машин. Большинство из этих старых зданий использовались для бизнеса, но не мистером Регалом. Я предположила, что он снимал верхнюю половину дома номер 408 по Грант-стрит.

Я прижалась носом к грязному стеклу магазина на первом этаже. Справа стоял бар из дуба, слева – шесть маленьких столиков. За стойкой бара не было бутылок с алкоголем, и, насколько я могла судить, столы были покрыты пылью..

Как и большинство заведений в Мэдисоне, это тоже разорилось.

Я отошла от окна и посмотрела наверх. Два окна на втором этаже были плотно закрыты жалюзи.

Дверь ресторана была закрыта. Я уверена в этом, поэтому не стала дергать за ручку, чтобы не поднять тревогу. Предположила, что вход находится позади здания.

Опустив голову, почти прижав ее к груди, я обошла вокруг здания и вышла на узкую аллею. Мои шаги эхом отдавались во тьме, пока я подбиралась к черному входу дома таинственного мужчины, все еще крепко сжимая ключи, словно в тисках.

Позади дома было грязно, возле красной облупившейся двери стоял переполненный блестящий металлический мусорный контейнер.

У меня дрожали руки, когда я пыталась подобрать ключ. Не могла отделаться от ощущения, что за мной следят, хоть я никого не слышала и не видела.

Вероятно, я смогла бы увидеть лишь енота, роющегося в мусоре.

На связке Робина Регала было четыре ключа. Один от его "камаро", маленький серебряный ключик от сейфа с оружием или камеры хранения и два блестящих золотых ключа, похожие на то, что нужно.

Первый золотой ключ легко вошел в замок. Когда он повернулся, я ощутила облегчение, вместо того, чтобы сильнее испугаться. Что или кто был внутри? И что, если кто-то увидит, как я вламываюсь в здание?

Первое, на что я обратила внимание, когда вошла, кроме темноты, что в коридоре очень узко. В темноте я ударилась обо что-то лодыжкой, когда пыталась найти больше места, чтобы закрыть дверь.

Проведя пальцем вверх на телефоне, я включила фонарик. Смотрела выше, выше и выше… Наверх вели два темных лестничных пролета. Узкая дорожка вела в нерабочий бар.

Я наклонилась и потерла голень, осознавая, что ударилась о первую деревянную ступеньку.

Идти было некуда, только наверх. Крошечный клочок пола был мал даже для одного человека, не говоря уже о двух.

Я ухватилась за шаткие деревянные перила и стала забираться наверх, тревога сменилась чем-то еще, чего я никогда прежде не ощущала: любопытство.

На верхней площадке был такой же маленький клочок деревянного пола, а по обе стороны располагались двери. Я тихо постучала в левую, удивленная тем, что она приоткрылась на несколько дюймов. Сделав для храбрости глубокий вдох, я толкнула ее ногой до конца.

Пока мои глаза медленно привыкали к темноте, предо мной открылся странный вид на наполнявшие комнату белые призраки. Не заходя внутрь, я вытянула руку и нащупала выключатель. Раздался тихий хлопок, а затем комнату залил болезненный желтоватый свет.

Белые призраки оказались простынями, которые покрывали неиспользуемую мебель. Нервничая, я вошла в комнату. Не нужно было поднимать простыни, чтобы понять, что под ними: столы и стулья стояли по всей огромной комнате.

Она была огромной, как однокомнатная квартира, но не такая богатая, как то, что можно найти в Нью-Йорке. Дощатый пол был покрыт трещинами от времени, на неровных крашенных стенах проступала плесень.

Я выключила свет и снова захлопнула дверь.

Может, на самом деле он вовсе не жил здесь. Или… Кто знает, может, он владелец ресторана?

Комната напротив тоже оказалась не заперта. Ее, видимо, использовали в качестве кладовой. В основном кухонные принадлежности и огромная засаленная фритюрница в углу.

Наконец я поднялась по следующей лестнице. Представив, что увижу пустые комнаты, оказалась потрясена, шагнув в огромное открытое место. Я держала перед собой фонарик, освещая верхнюю ступеньку и оглядываясь вокруг. Весь верхний этаж занимала огромная квартира с кирпичной кладкой и воздуховодами.

Наконец-то есть место, где развернуться.

Но затем я вспомнила… Мне здесь не место. И откуда мне известно, что дома никого нет?

– Привет? – мой голос звучал иначе, как у маленькой кроткой мышки.

В отличие от комнат внизу, заполненных старыми вещами, здесь обстановка была скромнее. Обшарпанный кожаный диван в центре комнаты. На кофейном столике лежала стопка книг.

Комнаты не были разделены. Одна зона плавно перетекала в другую, словно ручей. Я на цыпочках прошла из гостиной в огромную спальню. Высокая постель с золотым каркасом стояла перед двумя окнами. Подкралась к одному из них и приподняла жалюзи. Отсюда я видела улицу перед рестораном, припаркованный у обочины "камаро" трупа.

– Кто же ты, черт возьми? – спросила я, отворачиваясь от окна и глядя на заправленную кровать. Возле нее находилась тумбочка, два обшарпанных деревянных комода и пара помятых домашних тапочек.

С осторожностью начала открывать и закрывать ящики. Как и предполагалось, внутри оказалась сложенная одежда. Белые футболки идеально сложены ровными рядами. Даже нижнее белье, тоже белого цвета, идеально лежало.

Я вышла из спальни в гостиную. Книги были обычной классической литературой. «Неудивительно», – предположила я. Осмотрела красивую кладку стен. Единственная картина висела на стене.

От того, что на нем изображено, мурашки по спине бежали.

На нем изображены две женщины – по началу мне так показалось. Головы и шеи были человеческими, но остальное тело – птичье. Женщина – птица справа выглядит счастливой и яркой, но другая… Волосы и крылья темные, под глазами темные круги, рот приоткрыт, словно она кричит от боли.

Понятия не имею, почему кто-то захотел поместить ее себе на стену.

Но в тоже время было в этом что-то интригующее – свет и тьма, счастье и скорбь. Две наши стороны, которые мы не можем скрывать.

Я отвернулась от картины, направилась на кухню. Но эти женщины – птицы… Я чувствовала, что они словно смотрят мне в спину, пока осматривала кухонную стойку и несколько аккуратных, упорядоченных ящичков.

Ничего. Ни одной гребанной зацепки о том, кто он и почему оказался в моей квартире.

В маленькой нише на кухне я обнаружила ванную комнату. Первое и единственное место, которое имело границу в виде двери.

Здесь я нашла первую зацепку.

Как и остальные комнаты, ванная была чистой и ухоженной. Но полка с лекарствами говорила и о другом. Робин Регал был болен. Он принимал лекарство от рака и тонну обезболивающих и антидепрессантов…

Но на бутылке значилось не имя Робина Регала.

Дрожащими пальцами я взяла пузырек, поднося ближе.

Имя было мне знакомо. Но я не слышала его уже много лет.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Андреа, 1993 год

Филомена Нордстром.

Даже от одного ее имени мне хотелось думать о деньгах.

Новенькая… Если поступившую в среднюю школу Ривербанк два года назад можно считать новенькой.

В школе, где училось менее шестисот человек, Филомене грозило годами оставаться "новенькой".

И не важно, что она миленькая… и богатая. В наш маленький городок Лафайетт перебралась новая компания кабельного телевидения, а вместе с ней – семья Нордстром. Компания принадлежала отцу Филомены. Она была милой, темноволосой девочкой, единственной дочерью. Ее мать – домохозяйка, которая выглядела лет на десять старше своей сногсшибательной дочери.

Я была ее полной противоположностью: волосы цвета грязной посуды, кожа шершавая, словно овсянка, семья неизвестная. Бедная.

Я слышала, как люди говорили о "древних душах". Полагаю, что я обладала одной из них… На самом деле я старше своих четырнадцатилетних сверстников, потому что в десять лет потеряла родителей и с тех пор воспитывалась своим не таким уж добрым дядюшкой. Он работал на фабрике по производству зубной пасты и зарабатывал очень мало. Большую часть ночи я копалась в шкафчиках, чтобы найти еду.

Его часто не было – либо работал, либо пил, – и я считала это положительной стороной. Но промозглый трейлер, в котором мы жили, – я на диване, а он в своей спальне – иногда казался одиноким.

Но не сегодня.

Здесь была Филомена Нордстром. Мне это нравилось, но не нравилась ее компания: Мэнди Биллингсворт и Тамара Томпсон, ближайшие соратницы Филомены. Они не были рады возможности устроить вечеринку в трейлере моего дяди, но Филомена не возражала.

– Тебе нравится этот цвет, Андреа? – Мы сидели рядом на постели, касаясь друг друга коленями, моя рука покоилась на ее бедре. Ноги были загорелыми и блестящими, и вблизи она была милее, если честно.

– Да, он идеален.

Тамара и Мэнди хихикали, сидя на ковре. Вероятно, они смеялись надо мной, но меня это не волновало. Я не смотрела на них, уставившись на блестящие слои лака, темно – фиолетового, как свежий и красивый синяк.

Они пили и курили травку. Я знала, что рано или поздно мне придется либо стать одной из них, либо оказаться изгоем, какой я и была. Но Филомена не пила, как я заметила. Она нежно держала мою руку на своем бедре, нанося лак на мои ногти, используя ловкие линии, как опытный художник.

– Вы такие милые, – Тамара хмыкнула, высунула язык и показала нам обоим.

– Не обращай внимания. У них куриные мозги, – сказала Филомена. осторожно поворачивая мой мизинец, чтобы добраться до труднодоступных уголков.

Я посмотрела на нее. Наши взгляды встретились на миг. У нее была широкая и озорная улыбка.

– Который час? Я хочу быть следующей, – проскулила Мэнди с пола.

– Уже почти десять часов, – сказала я, чувствуя, как к горлу подступает комок. Я бросаю взгляд на Филомену, но она сосредоточилась на большом пальце моей левой руки.

Если бы она только знала, что как только наступит полночь, друзья убьют ее.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ДО…

Хорошо, что Делани снова под моей крышей. Она все еще немного не в себе, но причина того, что она заперта в своей комнате, не в этом.

Единственная причина, по которой сегодня она здесь в том, что я звонила и уговаривала Майкла, пока он не согласился. Делани больна, вероятно не успевает с учебой. Ей нужен перерыв от игры в няньку – сиделку для Саманты и братьев.

Когда Делани злилась, ее сложно было сломить… Но единственное, перед чем она не могла устоять, это дешевая китайская еда из "Дабл дрэгон".

Пока я расставляла бумажные тарелки и открывала картонные коробки с едой, уже слышала, как она шаркает по комнате.

– О, привет, Пэм, – Я поднесла телефон к уху. – Я перезвоню позже? Просто доставили "Дабл дрэгона", а я голодна…

Я положила трубку, закончив поддельный разговор – жалкий маневр, если быть честной, – и отодвинула стул. Я накладывала рис с жареной курицей и крабовые пельмени на белые тарелки, когда дверь в комнату Делани распахнулась.

Очевидно, ее настроение не изменилось, но она изобразила радушную улыбку. Села за стол напротив меня, затем начала наполнять свою тарелку едой.

– Ты нарочно притворялась, что разговариваешь по телефону? – Она вопросительно посмотрела на меня.

Я подавилась скользким кусочком курицы, прыснув от смеха.

– Виновна по всем пунктам. Мне не хотелось есть в одиночестве, а ты, как мне известно, голодна. – Делани не подозревала, что я ела не за столом, а прямо в спальне, пока смотрела шоу на канале "хулу" и поглощала переваренную постную пищу.

Дело не только в том, что я соскучилась по Делани. Еще ждала звонка. С тех пор, как наше свидание превратилось в роман на одну ночь, я была разочарована – на самом деле, шокирована – он не позвонил и не написал мне. Даже на мои сообщения в чате, где мы познакомились, не отвечал.

Я была смущена, рассказывая Пэм о том, что произошло. Я сказала ей о свидании, о том, что произошло прошлой ночью…

– Это называется призрак. Не принимай на свой счет, – пояснила она.

Но как я могла не принимать все на свой счет?

Свидание прошло хорошо. Даже идеально. А секс… Секс был великолепен.

По крайней мере для меня… Но что насчет него?

– Как дела в школе? – спросила я у Делани, пытаясь отогнать мысли о Бене.

– Хорошо.

– Чему ты научилась? Что-нибудь интересное?

Делани набила рот едой, раздраженно покачав головой.

Я откусила несколько кусочков, пытаясь насладиться спокойствием за столом. Оно могло вот-вот разлететься на кусочки, вероятно, я не смогу спросить Делани позже и привлечь ее внимание…

– Рада, что мы можем поговорить.

Делани простонала, прежде чем я смогла произнести хоть слово. Я сжала челюсть, вспышка ярости прошла через меня, а затем так же быстро испарилась.

– В тот день, когда я подвозила тебя в больницу, ты выронила телефон…

Делани перестала жевать, уставившись на меня, вынуждая высказаться…

– Я не шпионила, но пришло сообщение… Обнаженное фото.

Делани сделала глоток газировки, шумно прихлебывая.

– Тебе всего пятнадцать, – продолжила я, – Лэни, ты не должна получать обнаженные фотографии или отправлять свои. Ты слишком молода для этого, и я волнуюсь о твоей безопасности. По крайней мере расскажи мне, кто этот парень?

– Нет, не могу, – Делани отодвинула стул и поднялась так быстро, что на мгновение мне показалось, что она протянет руку и ударит меня. – Знаешь, ты чертовски невероятна. – Она взмахнула рукой и столкнула картонную коробку с едой со стола. Яичные роллы упали на пол и рассыпались веером. Я смотрела на еду в полной тишине, прежде чем встретиться взглядом с Делани.

Она широко распахнула глаза, лицо от ярости раскраснелось, и она злобно поставила руки на бедра.

Моя дочь считает себя крутой. Что же, я ей покажу.

Я поднялась на ноги, и теперь пришло ее время боятся. Одним движением я смахнула всю еду на пол.

Делани переводила взгляд с меня на еду, посмотрела на ее лицо и заметила то, чего долгое время не видела… Страх.

Мы стояли, глядя друг на друга, и это противостояние не могло закончиться ничем хорошим.

– Я звоню папе, – сказала Делани, повернулась на каблуках и направилась в свою комнату.

– Так для тебя лучше. Передай ему привет от меня, – выкрикнула я ей вслед. Ярость полностью покинула меня. Она сменилась другой эмоцией, которая была мне слишком хорошо знакома: не обремененная вина и боль.

***

Этой ночью я сделала то, чего никогда прежде не делала. Позвонила Саманте. Конечно, предпочла бы позвонить Майклу, но знала, что он на работе и надеялась, что Саманта меня выслушает.

У меня был ее номер в списке на случай чрезвычайного происшествия, но я никогда и не думала, что стану обсуждать с ней проблемы родительского воспитания.

– Что было на ее телефоне? – спросила Сэм, в голосе которой я отчетливо слышала скучающие нотки. Я представила ее сидящей за своим красивым столиком, расчесывающую длинные темные волосы, пока дожидалась Майкла с работы.

– Обнаженный парень. Мне не хотелось ругаться с ней, но пришлось. Мы поссорились, очень крупно. Я предположила, что она позвонила тебе или Майклу, но не думаю, что стоит поддаваться на ее требования и позволить ей вернуться к вам на ночь… Хотя бы до тех пор, пока мы не поговорим о том парне. Я просто волнуюсь…

– Айви, – прервала Саманта, – Она не жаловалась нам с Майклом. Лишь сказала, что разозлила тебя.

– О.

Что же, это сработало.

Никогда прежде я не слышала, чтобы Саманта прежде употребляла ругательства, но сейчас мне понравилось.

Я стояла на крыльце дома, молясь, чтобы Делани не подслушала разговор. Последнее, что ей нужно, поймать меня за разговором о ней.

Но чего она ждала? Майкл, Саманта и я несли ответственность и слаженно работали. Чтобы мы не делали, это не важно. Мы делали это потому, что любим ее, черт возьми!

– Ну, я рада, что она не напросилась к вам. После ужина Делани заперлась в своей комнате, так что нормально. Если она хочет обижаться, пусть так и будет. Но я волнуюсь о ее сексуальной активности. Возможно, стоит обсудить с ней средства контрацепции…

– Нет, – тихо сказала Саманта на другом конце провода.

– Что нет? – спросила я, задержав дыхание.

– У Делани не было секса.

– И откуда ты знаешь? – сказала я, чувствуя, как возвращаются знакомые нотки ярости.

– Потому что она сказала мне, вот почему. Иногда детям проще разговаривать с мачехами о некоторых вещах. Не знаю, почему, но это так.

– Ну, – я постаралась успокоиться, чтобы голос не дрожал, – я рада, что она рассказала тебе, но очевидно, что всего ты не знаешь. Может, тебе известно, что за парень на фото?

– Нет, я не знаю его имени. Но я знаю, что она посещает художественный класс в Пьемонте.

– Что? – оборвала я ее.

– Мы с Майклом за это заплатили. Она действительно хотела пойти…

В мыслях всплыли картины из библиотеки.

Почему Делани не поделилась со мной своим интересом?

– Не думаю, что она хотела кому-то рассказывать, – сказала Саманта, словно прочитав мои мысли. – Она не была уверена, что ей это понравится. Прежде она не посещала такие кружки, а большинство занимающихся старше. Хоть она и невероятно талантлива, думаю, ей необходимо воспользоваться своим даром. Тебе следует посмотреть ее картины.

– Я видела их, когда заезжала к вам, – тихо произнесла я.

– О, да. Я забыла об этом. Послушай, не знаю, кто этот парень, но полагаю, это что-то связанное с ее проектом. Не думаю, что дело в сексе, честно.

– Думаю, это возможно…

– Парень просто отправил ей снимок, не интересуя ее, – сказала Саманта тихо.

Что это значит, черт возьми?

– Думаю, ты знала… Она не интересуется парнями, да и мужчинами в целом. Она лесбиянка, Айви.

Я ахнула, и не из-за предпочтений моей дочери, а потому, что она не рассказала мне. А что хуже всего? Как я могла не знать?

Разве заботливая мать не должна знать об этом?

Я мысленно вернулась в прошлое. Как часто я спрашивала ее о парнях? Какой эгоисткой я была! Каждый день я не решалась задать вопросы: Тебе нравится кто-то из класса? Мальчик приглашал тебя потанцевать? Мальчики хорошо к тебе относятся?