Текст книги "Из любви к искусству (СИ)"
Автор книги: Карина Пьянкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
– А вы вряд ли так уж сильно похожи на Риэнхарна Аэна, – пожала я плечами и без колебаний посмотрела на Динеса Милада. – И глаза не лиловые. Какой ужас.
Я не собиралась позволять не пойми кому отжать у себя роль своей жизни. И вообще, убили одного Риэнхарна Аэна, нужно будет – и второй отправится на тот свет. Но уже с моей помощью. Милад начал меня изрядно раздражать.
– Но я чистокровный кахэ, как и дийэ Аэн, – с видом высшего существа заявил Милад.
Я смиренно улыбнулась и парировала:
– А я нечистокровный человек, как и Риннэлис Тьен-и-Аэн.
Кахэ слегка смутился, почему – было непонятно. Возможно, он ожидал, что сразу после его первой неодобрительной фразы я заплачу и убегу.
– В ней была кровь кахэ! – воскликнул с возмущением южанин, гневно сверкая глазами.
Об этой детали биографии знаменитой женщины я знала, удалось докопаться и до такой детали.
– А в вас эльфийская кровь заметна с первого взгляда.
Заметна, разумеется.
– Гримеры мою кровь спрячут, – с улыбкой заверила я. – Как спрячут за лиловыми линзами ваши синие глаза. Вопрос решен?
Как по мне – да, по мнению Милада – вовсе нет. Он фыркал как оскорбленный в лучших чувствах кот, хмурился и оглядывался на режиссера.
– Ларо Алек Аэн полностью одобрил ларэ Уиллер как исполнительницу этой роли, – сообщил Дрэйк новому актеру.
На том и порешили.
На следующий день та самая злосчастная сцена в допросной управы снималась уже с новым Риэнхарном Аэном. Посмотреть явились и Алек Аэн, и Фелис каэ Орон… И половина оперативной группы. Под их пристальными взглядами на меня напал самый настоящий мандраж, чего уже давно не случалось.
Еще и Милад выразительно ухмылялся, без слов давая понять, кем меня считает и где именно видел.
Не самая лучшая атмосфера для работы, но, в конце концов, я профессионал, должна играть в любых условиях.
Спустя несколько минут медитации на светлый образ Риннэлис Тьен-и-Аэн удалось поймать нужный настрой. Как ни странно, но негодующие взгляды Динеса Милада на самом деле сильно помогли. Я была неподкупным дознавателем, перед которым находился искренне ненавидящий ее кахэ. Ну та же самая ситуация! Здорово!
А еще на мне была в кои-то веки глухо застегнутая мантия по размеру, что еще несколько дней назад казалось чем-то из области фантастики. И лицо мне на этот раз накрасили сдержанно и почти незаметно.
– И не надо сверлить меня взглядом, вряд ли вам это поможет, – мягко, вкрадчиво, даже немного ласково произнесла я, не сводя взгляда с мужчины передо мной.
Тишина вокруг стояла просто мертвая.
Все внимали.
И в этой тишине доносилось только тяжелое, надсадное дыхание Риэнхарна Аэна, который сжимал скованные руки в бессильной ярости.
О, каким же гневным взглядом прожигал меня кахэ. Как мантия не занялась – уму непостижимо.
– Повторяю вопрос, – продолжила я, чуть подавшись вперед, – что вы делали третьего мая этого года рядом с особняком его светлости герцога Айрэла?
На лице южанина проступили желваки. Я услышала, как скрипнули зубы. Теперь нелюдь сжал цепь, которая соединяла металлически браслеты кандалов так, словно хотел эту цепь разорвать пополам.
Я-Ринэллис ласково и с легкой, почти материнской укоризной улыбалась подозреваемому. Я-Лэйси визжала от восторга и готова была расцеловать эту мерзкую нелюдскую харю.
Мне больше не приходилось одной тянуть сцену и надеяться, что из этого хоть что-то выгорит. У меня был в кадре партнер. Настоящий. Живой. Талантливый.
– Смею напомнить вам: в моей компетенции возможность применения к вам иных методов дознания.
Подалась еще ближе к кахэ. Он резко придвинулся ко мне.
Это был момент моего триумфа.
Не вздрогнула, не отшатнулась, даже в лице не изменилась.
Я не знала, как бы держалась сама Риннэлис Тьен, но истово верила, что так же. А ведь Риэнхарн Аэн из Дома Эррис был страшен, очень страшен, носил титул Руки Смерти. Этого кахэ действительно стоило бояться. И кандалы на руках для него не были такой уж большой помехой. В итоге Аэну удалось не просто вырваться из узилища, он еще умудрился и саму ларэ дознавателя в заложники взять. На свою голову.
– Рассказать правду в ваших интересах, – усмехнулась я, принимая свободную и расслабленную позу полностью уверенного в своих силах и счастливого человека.
Кахэ глядел на меня исподлобья и с каждым мигом все больше сутулился.
– Можно подумать, мне хоть что-то поможет.
Я никогда в жизни не чувствовала себя лучше.
Когда Сэм завопил «Стоп», у меня словно крылья за спиной раскрылись.
Настоящая актриса.
Пока я переодевалась и снимала макияж, превращаясь из своей героини в себя настоящую, Мик метался по гримерке и пел мне хвалу на все лады. И как же это было приятно! Меня за всю жизнь еще так не превозносили!
А ведь так хотелось…
– Лэйси, радость ты наша, это просто фурор! Подлинный фурор! Настоящая Риннэлис Тьен! Аэн просто дар речи потерял! Вместе с драным кошаком! Да у тебя словно бы лицо выглядело иначе!
Стало ужасно любопытно, после каких событий Фелис каэ Орон стал для моего агента «драным кошаком». Раньше о дознавателе-оборотне агент не отзывался так… Да он о нем вообще не отзывался!
– Все-таки должна же я была когда-то научиться играть, – устало вздохнула я из-за ширмы, за которой переодевалась. – Хотя бы спустя десять лет.
Меня саму уже отпустило. Вместо бешеного воодушевления пришла усталость и странная пустота в голове. Что именно произошло на съемочной площадке, до конца я не понимала. Осталось только смутное ощущение чуда.
– Ну, некоторые и спустя десять лет остаются теми еще бездарями. Вообще, поверь моему опыту, если таланта нет – он и не проклюнется. А у тебя вон, даже какие-то ростки имеются.
Талант… Красивое слово, вот только обо мне ли? Я действительно сегодня сыграла отлично, но в паре с этим новичком, Миладом. И поди разбери, кто сделал больше во время съемки.
– Сэма едва удар не хватил от радости. Если ты теперь не споешься в итоге с новеньким, режиссер не переживет. Вы смотрелись ну… очень хорошо смотрелись.
Я еще не переоделась в свою повседневную одежду, как в гримерку безо всякого стука вломились дознаватели.
– Ну, вы сегодня блистали, ларэ Уиллер, – тоже признал мои заслуги на ниве сериалов Алек Аэн, широко и довольно улыбаясь. – Все-таки Милад – настоящий бог. Он любого вытянет на первоклассный уровень! Вы даже слегка походить на дийю Риннэлис стали.
Я подозрительно сощурилась. Так и знала, что просто так актер-южанин появиться в Иллэне не мог. Никогда они сюда не забредали без веской причины, а тут раз – и появился Милад как по волшебству. Да, по волшебству, имя которому дом Эррис и его казна.
Слушать же, что мой успех – заслуга исключительно протащившего меня через сцену партнера, оказалось и вовсе мерзко.
– Ваших рук дело?
Аэн покачал головой.
– Вы переоцениваете мои скромные силы. Чтобы Динес Милад – и вдруг пошел навстречу скромному дознавателю? Да ни в жизнь. Это почтенный дийэ Риэнхарн подсуетился, когда я ему подробнейшим образом описал возникшую на съемочной площадке сумятицу. Видите ли, почтенный предок весьма трепетно относится к памяти своей почившей сестры Риннэлис.
Внутри что-то противно екнуло. Жить, ощущая, как спину прожигает недреманное око Риэнхарна Аэна – это доложу вам…
А если я в итоге не продемонстрирую подходящий уровень игры – и меня в расход, что ли?
Вдруг дубовое полено по имени Фред убили только потому, что он надругался над вполне себе живым кахэ из дома Эррис? Кахэ ведь повернуты на своей родовой чести, от которой Хэмптон не оставлял камня на камне в каждом дубле. А Риэнхарн Аэн – он же сейчас, как говорят среди южан, стоит за левым плечом главы Дома. То есть действует при необходимости тихо и жестко, расправляясь со всеми, кто имеет глупость хоть как-то вредить Дому Эррис.
Боги мои всемилостивые… Если Милад явился сюда по личной просьбе Риэнхарна Аэна, значит, каждый мой чих будет доноситься до названого брата Риннэлис Тьен. И если этот вельможный Аэн посчитает какое-то мое слово или действие оскорбительным по отношению к почившей Третьей леди каэ Орон… Мы все тут под колпаком Дома Эррис!
Идея уволиться стала внезапно казаться такой удачной.
– Почтенный предок связался с дийэ Миладом и попросил об одолжении. Так как дом Милада является вассальным по отношению к дому Эррис, отказать было невозможно.
Я тихо икнула.
Дознаватели посмотрели на меня озадаченно.
Я икнула снова.
По здравому размышлению желание знакомиться с Риэнхарном Аэном пропало напрочь. Подозревать в убийстве Фреда кахэ я начала с удвоенной силой. В конце концов, у них-то мотив есть и ого-го какой. Родовая честь как семьсот лет назад для кахэ не была пустым звуком, так и сейчас осталась.
Ох, как бы мне от этой самой родовой чести и не огрести по всем фронтам.
– Кстати, орудие убийства установили, – с невинной и почти очаровательной улыбкой сообщил Аэн. – Это каменная чернильница из павильона, в котором вы сегодня снимались. Та, серая, со стола. Тяжелая оказалась мерзость.
Я вспомнила этот реквизит. Ну да, стояла такая каменная дура на столе, в ней всегда торчало гусиное перо, заточенное, даже писать можно, если умеешь пользоваться такими древностями. Как-то попробовала – вышла только одна большая клякса.
Если такой чернильницей хорошенько заехать по голове, череп проломить будет легко. Большая и тяжелая ерунда, тут ни ума большого не нужно, ни силы. Просто верный момент подбери – и все.
– Она же вроде бы чистая была, – вспомнила я.
Сегодня чернильница у меня буквально перед носом стояла и никаких разводов крови на ней не виднелось.
Кахэ сверкнул лиловыми глазами.
– Ну, оттерли ее, конечно, со всем возможным тщанием. Но кровь – это не вода, от ее следов так просто не избавиться.
Это я отлично знала, учебники по криминалистике штудировала перед съемками. Потом поняла, что никому и даром не нужны мои великие познания в матчасти.
– Есть способы, – пробормотала я тоном не до конца разбуженной сомнамбулы.
Мик простонал и прикрыл лицо руками.
– Лэйси...
Ну что сразу Лэйси-то? Ведь действительно есть способы полностью удалить следы крови. И я даже знала эти способы.
– Так вы, стало быть, ларэ Уиллер, в курсе таких тонкостей? – обратился ко мне уже каэ Орон.
Я под умоляющим взглядом агента кивнула. Да что такого-то? Информация не закрытая, доберись до справочников для работников стражи (а они, между прочим, общедоступные) и прочитай. Вот я взяла и прочитала.
– Мне же предстояло играть Риннэлис Тьен, – напомнила я и уставилась на оборотня кристально честным взором человека, которому ну совершенно нечего скрывать.
Атмосфера недоверия и нервозности в гримерной все сгущалась. Вот словно не может законопослушный подданный интересоваться сыском и смежными темами.
– Так вы действительно подходили к подготовке роли тщательно? – вдруг спросил Аэн, словно не веря собственным ушам.
Я расстроенно вздохнула и кивнула.
– Могла бы еще лучше подготовиться, но ни в одну управу Иллэны или пригородов Иллэны меня не пустили.
Дознаватели казались на редкость ошарашенными моими словами.
– Я бы вас в управу тоже не пустил. Даже за очень большие деньги, – огорошил меня Фелис каэ Орон. – И ради сохранения дисциплины, и вообще... Нечего вам в управе делать, ларэ Уиллер.
Ну и чем только моя скромная персона их всех не устраивает-то?
На следующий день я с недоумением снова лицезрела на съемочной площадке закутанную с ног до головы в синее женщину, которая еще и что-то напевала себе под нос на kaheily. Чего бы ни добивалась эксперт по имени Андрэ, пока начальство не сдавало позиций. Кахэ споро орудовала какой-то машинерией, собирая по всем помещениям физические и магические улики. Заступать дорогу этой ларэ не решались даже ее собственные коллеги. Стражники вообще то и дело сплевывали через плечо при виде Андрэ, хотя и старались делать это украдкой.
– Колоритная особа, не так ли? – прозвучал у меня за спиной знакомый голос.
Обернувшись, я увидела породистую до тошноты физиономию нашей новой звезды Динеса Милада. Уже по щебету местных лар и ларэ я сделала вывод, что неизвестный кахэ буквально за день сразил всех, попутно разбив несколько особо хрупких женских сердец. Когда только успел? Среди жертв нового потенциального героя-любовника оказалась в том числе и орчанка Амина, ларэ весьма крупная и даже слегка пугающая.
– Впечатляет, – признала я очевидный факт.
Меня очаровывал не только сам национальный костюм на кахэ, но и то, что она каким-то чудом умудрялась двигаться в нем легко и грациозно, не путаясь в подоле и не спотыкаясь, хотя длина нижнего платья как раз достигала пола, а угол обзора у эксперта был сильно урезан.
– Сейчас на территории Домов большинство женщина предпочитает традиционный наряд. И если кто-то достигает высоких должностей и с официальной миссией едет за границу, то тоже появляется на людях только в полном облачении. Наши прекрасные дийи в такой одежде и сражаться могут.
Видела я снимки с межгосударственных встреч, там действительно сплошь и рядом мелькали женщины с закрытыми лицами. А вот вживую наблюдать такое не доводилось еще ни разу.
– А разве этот наряд не нарушает прав женщин-кахэ? – поинтересовалась я, хотя та же Андрэ вовсе не казалась хоть в чем-то ущемленной.
– Ничуть. Скорее одежда наших женщин ущемляет права мужчин, – рассмеялся Милад.
Логики в словах Динеса я не обнаружила, но, наверное, она там все-таки была. Хоть какая-то. Должна же быть в словах мужчины логика.
– У нас сегодня сцена похищения, между прочим. А Таэллона в наличии пока нет, – сменила тему на более рабочую я. – Вам ларо Аэн случайно в чемодан подходящего Таэллона Аэна не засунул?
Милад хмыкнул.
– Алек донес? Можете не отвечать, здесь и так все ясно. Нет, «Таэллона» я не привез. Как ваши сценаристы и режиссеры поиздеваются над ним, дийэ Риэнхарну безразлично.
Хотелось многое спросить, но я прикусила язык. О Таэллоне Аэне, племяннике Риэнхарна Аэна, который прибыл в Эрол семьсот лет назад, сохранилось немного сведений. Как будто даже само упоминание имени этого кахэ старательно и последовательно вымарывалось во всех возможных источниках.
Из своей гримерки вышел сияющий, как начищенная золотая монета, Лесли Николсон. Напоролся взглядом на меня и Милада и как-то резко подрастерял свое сияние.
– Ларэ Уиллер, ларо Милад, – чинно и чересчур официально поприветствовал нас с южанином Лесли.
Я даже самую малость обалдела. Ну надо же. «Ларэ Уиллер». Да в глаза меня наш местный талант звал просто «Уиллер», а за глаза как только не честил. Самым невинным я считала прозвище «белобрысая», его еще можно было пережить.
– Доброе утро, – милостиво кивнул нашему «королю» Динес Милад. Держался при этом кахэ так, словно бы как раз он, Милад, здесь настоящая звезда, а Николсон годится только чистить ботинки его южной милости. И пусть ни о каких регалиях кахэ мы знать не знали, может, их, регалий этих, и вовсе не было, но вел себя южанин как знаменитость мирового уровня, снисходящая до школьного кружка.
Если отношение Милада заметила я, Николсон и подавно почувствовал его всей своей жутко талантливой шкурой и теперь переживал очень болезненный разрыв шаблона.
– Вы не в курсе, ларо Милад, у нас с вами есть совместные съемки сегодня? – уточнил Николосон как будто с ноткой нервозности в хорошо, очень хорошо поставленном голосе.
Так и хотелось похлопать беднягу по плечу и сказать «Добро пожаловать в мой мир». Мне тоже когда-то казалось, что я достигла вершины актерского мастерства и выше только небо. Ну, пока я в рекламе снималась.
– Я посмотрел свои сцены с утра, ларо Николсон, – с непроницаемо любезной улыбкой на физиономии сообщил Милад, – общих у нас с вами нет.
«Хвала предкам» кахэ не произнес, но почему-то казалось, что произнес, уж не знаю почему.
– И даже боюсь предположить, по какой причине и при каких обстоятельствах Риэнхарн Аэн в то время мог хотя бы теоретически встретиться с Эролским королем. Дийэ Риэнхарн заверил, подобного не то что не было, но и быть не могло.
Да уж, живой прототип персонажа – это просто невероятно большая проблема. Да и в принципе живой Риэнхарн Аэн, непосредственный участник событий – сплошная головная боль для съемочной группы. Особенно теперь, когда дело об убийстве одного из актеров расследует опять-таки Аэн, а в роли самого Риэнхарна его же протеже, причем какой-то мутный, стоит сказать. Надо бы попросить Мика побольше узнать о ларо Миладе.
– С Риннэлис, в бытность ее исключительно ларэ Тьен, мой персонаж тоже ни разу не встречался, но это не помешало сценаристу вписать нужные эпизоды. И вроде бы против них ничего не имеет даже ларо Риэнхарн Аэн, – пробормотал потеряно Николсон. Его лицо никак не могло определиться с цветом: Лесли то краснел как свекла, то становился бледней снега. И то и другое ужасно не шло к его светлым волосам и глазам. Я любовалась на лицо партнера по съемкам и мелочно радовалась. Пусть тоже почувствует, каково это – ощущать себя неуместным ничтожеством.
Кахэ до крайности самодовольно усмехнулся.
– Для простого дознавателя интерес к его работе со стороны монаршей особы – это честь. Поэтому встречу дийи Риннэлис с Генрихом Эролским дийэ Риэнхарн дозволил. Однако дийэ Риэнхарн категорически запретил какие-либо неуместные и вульгарные романтические линии, которые могли бы опозорить имя его сестры. Дийя Риннэлис была достойной женщиной, целомудренной и верной мужу.
Сперва мне поплохело еще больше от мысли, насколько тщательно бдит теперь Риэнхарн Аэн за всем съемочным процессом. Как будто за тобой лично постоянно следит маньяк с топором, который может зарубить за любую мелочь. Потом страх немного отпустил и я сообразила, что больше мою героиню не будут укладывать в постель с любым мало-мальски годящимся для этого мужчиной. И вот это уже повод завизжать от радости.
От визга удержаться удалось, хотя и с большим трудом, однако лицо мое наверняка осветилось, как включенная лампочка. По крайней мере, поглядев на меня, Милад прыснул со смеху.
– Что, много постельных сцен предполагалось? – спросил, отдышавшись, кахэ.
Я могла сказать, что едва не больше, чем у меня самой набралось за всю реальную жизнь, но ответила только:
– Чересчур много.
Динес Милад брезгливо поморщился. Видимо, его личная позиция относительно изображения жизни Риннэлис Тьен-и-Аэн полностью соответствовала официальной позиции Дома Эррис. На самом деле, это куда больше походило на житие святой чудотворицы, но беда в том, что дошедшие до наших дней источники почему-то больше склонялись к образу Риннэлис-святой.
– Значит, вовремя забеспокоился дийэ Риэнхарн и не без причины. Ох уж эта ваша... популярная культура. И все-таки вы слишком хороши собой для того, чтобы играть Третью леди каэ Орон, – в конце концов выдал вроде бы как комплимент коллега, осмотрев меня с ног до головы.
Очередное упоминание того, что я красива, вызвало только глухое раздражение.
– Ничего, гримеры это исправят буквально за четверть часа, – махнула я рукой. – Нарисовать на красивом лице некрасивое – плевое дело.
ГЛАВА 5
Впрочем, ничего такого непритязательного на моем личике изображать не стали. Остановились на том варианте, который был в первой отснятой с Миладом сцене. Просто мое лицо без дополнительных украшательств. Макияж максимально естественный, никаких блесток, никаких попыток увеличить глаза или подчеркнуть губы.
– И все равно красивая, – вынес свой неутешительный вердикт Милад, напугав этими словами и режиссера, и гримеров едва не до одури.
Но так как все недовольство ларэ Милада ограничилось одной только этой фразой, все сделали вывод, что вездесущий и почти всемогущий Риэнхарн Аэн позволил своей сестре выглядеть на экранах визоров хоть сколько-то привлекательно.
– Лэйси, душенька моя, я понимаю, ты в курсе. Но на всякий случай, ты теперь умная, а не красивая, – обратился ко мне Сэм.
Я торжествующе усмехнулась, предчувствуя долгую и даже, наверное, увлекательную борьбу с собой и окружающими за образ моей героини.
– Да-да, Сэм, ужас какой! – картинно всплеснула я руками. – Так расстроена, что, кажется, вот-вот тушь потечет.
Динес Милад за моими кривляниями наблюдал с высокомерной снисходительностью, которая изрядно раздражала. Нет, разумеется, я не Николсон, почтением со стороны коллег совершенно не избалована, стало быть, отношение кахэ переносила не так тяжело… Однако же «не так тяжело» вовсе не означает, будто выразительные взгляды и усмешки южанина не причиняли совсем никакой боли.
– Ладно, ребятки, давайте-ка за дело. И покажите класс, раз уж мы вдруг стали серьезным историческим проектом.
Последнюю фразу ларо Дрэйк сказал, даже не пытаясь скрывать, насколько его расстраивает чужое наглое вмешательство в творческие замыслы. Но выступать против Риэнхарна Аэна режиссер все-таки не рискнул, хотя по глазам было видно, как хотелось.
– Ну, готовы, ларэ Уиллер? – осведомился кахэ.
У меня тут же появилось ну очень нехорошее предчувствие. К примеру, что съемки окажутся для меня или болезненными, или унизительными, или все разом. Иначе с чего бы Миладу так радоваться?
Да и сама сцена невероятно сложная: с одной стороны, Риннэлис по сути сама позволила фигуранту бежать из камеры, при этом еще и взяв себя в заложники, однако, как писала сама Тьен, в тот день она испытала еще и смертный ужас. Шантажировать Риэнхарна Аэна благополучием его племянника Таэллона было опасным решением. Лично я не понимала, как у дознавателя хватило духу выкинуть подобный фортель. С Аэна сталось бы ей и шею свернуть. Плевое дело.
– Потом доснимем подводку к этому эпизоду, – сообщил режиссер, – а пока просто дайте мне страсть и накал. Да не надо на меня так смотреть, ларо Милад. Отсутствие любовной линии вовсе не мешает показать страсть в кадре. Лэйси, дорогуша. Побольше стали и силы. Помни, все это – один большой план самой Тьен.
Я молча закатила глаза, без слов намекая, насколько излишне подобное напоминание. А то я не знала истории с арестом Риэнхарна Аэна по обвинению в убийстве герцогской дочери.
И вот мы снова друг напротив друга с Миладом в допросной, меряемся мрачностью взглядов. Я в чуть расслабленной позе. На губах играет улыбка, то ли беззаботная, то ли зловещая, вот так сразу и не разобрать. Кахэ прятал злорадство под тенью длинных ресниц, но глаза все равно подозрительно посверкивали.
Несколько секунд ничего не происходило. Сперва я даже не поняла, в чем проблема, сцену мы с партнером не репетировали раньше. Нужно показать чистовой вариант сходу, желательно такой, чтобы его можно было тут же снимать.
Но почему Милад ничего не делает? Даже в нашем идиотском сценарии написано, что Риэнхарн Аэн нападает на Риннэлис Тьен, применив атакующее заклинание.
Потом дошло в чем проблема: Риннэлис Тьен-и-Аэн все до единого называли умелым боевым магом, Аэн не попер бы на нее в лоб, тем более, измотанный не самым легким для себя пребыванием в застенках управы, где ему едва шею не свернули.
Для нападения требовалась подходящая возможность.
– Думаю, ларо, мы многое можем сказать друг другу, не так ли? – осведомилась я самым любезным тоном у южанина, плавно поднимаясь на ноги.
После я вышла из-за стола, поразминала якобы затекшие плечи, ожидая дальнейших действий партнера.
Раздался щелчок ассистента режиссера, сообщивший, что ко мне кахэ «применил заклинание» и я должна замереть на месте.
Я коротко втянула воздух и застыла, прикрыв глаза.
– А вот теперь мы действительно поговорим, моя милая дийес, – тоном триумфатора возвестил партнер и подошел ко мне так, чтобы смотреть прямо в глаза.
Моя улыбка стала самую малость шире и довольней. И чем дольше глядел на меня кахэ, тем более явственно на его лице проступало сомнение в правильности собственных действий. Вот же проклятие! Милад не играл Риэнхарна Аэна, он им буквально становился!
И теперь этот Аэн весьма достоверно колебался, понимая, что где-то просчитался и, похоже, попал в очередную западню коварного человеческого дознавателя. Но отступать – это не для мужчины и не для кахэ.
– Надеюсь, вы не против совместной прогулки, дийес? – попытался сохранить самообладание Риэнхарн Аэн.
Я добавила во взор укоризны.
– Я, кажется, говорила вам, что обращение «дийес» ко мне неуместно?
Мне не приходилось вспоминать заученные строки, я просто говорила то, что шло изнутри. Вряд ли удастся приблизиться к естественности Динеса Милада, но Лесли Николсону нос утереть гарантированно удастся! Так-то!
– Неужели вы не понимаете, что на этот раз вы проиграли? – отчаянно цеплялся кахэ за изрядно пострадавшую в неравном бою уверенность в себе.
– О нет, ларо Риэнхарн, это вы все еще чего-то не понимаете.
После того как Сэм скомандовал «Стоп!», его первым вопросом стал:
– Эй, ребята, а вам точно требуются репетиции? Как по мне, вас двоих хоть сейчас в прямой эфир пускай, никто и слова поперек не скажет! Ну, с ларо Миладом, допустим, все ясно, абы кого ларо Аэн играть самого себя и не отправил бы, но наша Лэйси просто нечто! Давай и дальше так, девочка! Я даже сам начал тебя немного бояться.
Будто до появления кахэ на площадке кому-то требовалось меня пугаться. Другие ведь задачи ставил ларо режиссер перед звездой сериалов.
Против съемки без репетиций были мы оба, и Милад, и я. Лучше уж сперва испытать друг друга, проверить, как партнер отзывается на то или другое слово, действие. Да, пока мы идеально чувствуем друг друга, но волшебство может испариться в любой момент.
– Нет уж, работаем как положено, – махнул рукой на восторги режиссера южанин. – Излишняя самоуверенность никогда и никому не идет во благо.
Спустя несколько часов съемок, надо сказать, весьма плодотворных, продюсер сообщил нам, что в одном из залов студии будет проведена гражданская панихида по Фреду Хэмптону, тело которого, наконец, выдал морг стражи... Только оказалось, останки никому и даром не нужны. Родственники покойного запрашивать труп не спешили, звонки агента Хэмптона игнорировали, а сами связаться с кем-то не спешили. Друзья Фреда любили его, очевидно, не настолько сильно, чтобы связываться с организацией похорон. Неизвестная покровительница молодого актера тоже не давала знать о своем существовании и явно не собиралась брать на себя заботу о последнем путешествии покойного.
Мне почему-то даже горько стало. Каким бы паршивым актеришкой ни был Фред, он не заслужил того, чтобы после смерти все, с кем он был близок, бросили его словно сдохшую собаку на обочине дороги. Нужен он был при жизни, веселый, красивый.
Но Фреда в итоге хоронило его агентство. Скромненько, без размаха. А проводить его в последний путь собрались только коллеги по последнему сериалу, и то исключительно ради приличия.
Как ни странно, но и Динес Милад решил прийти на панихиду.
– Смерть следует почитать, – невнятно пояснил свое решение кахэ. – Ведь, насколько я знаю обычаи Эрола, мое появление никого не оскорбит?
Все наперебой принялись уверять южанина, что его желание посетить панихиду – более чем достойное и произведет на всех только хорошее впечатление.
Я спустилась в зал, где обычно проходили пресс-конференции, в черном и без макияжа. Краситься в такой ситуации показалось пошлым. Зачем прихорашиваться, когда нужно скорбеть?
Мик, разумеется, не одобрил, напоминая, что наверняка явятся вездесущие пиявки от журналистики, желая поживиться на чужой трагедии. Они не преминут запечатлеть и меня тоже, особенно в свете рассказов, как сильно я не ладила с покойным Хэмптоном.
– Пусть их. Я на четверть эльф, мне никогда не удастся выглядеть так плохо, чтобы это попало на первые полосы, – отмахнулась я от недовольного орка. – Какие-то моменты жизни я должна проживать ради себя, не ради камер.
В зале собрались только члены съемочной группы, смущенные, растерянные, будто плохо представляющие, где они и, главное, зачем.
Белым пятном среди собравшегося черного моря выделялся кахэ. Динес Милад надел тот траур, который был привычен его народу. Зря Мик переживал, стоило только появиться южанину, как на меня смотреть вовсе перестали. Впору даже приревновать немного внимание публики.
Каждый пришедшей сказал речь рядом с открытым гробом. Но слова казались такими же пустыми и бестолковыми, как и сама наспех организованная панихида. Глупый поток банальностей о слишком раннем уходе и безвозвратной потере. Кахэ и вовсе сказал несколько тягуче-плавных предложений над телом, которые были адресованы именно покойному, не живым, и вернулся на свое место с совершенно каменным выражением на лице.
Никто ничего не понял, но впечатление Миладу произвести удалось.
А в дальнем углу зала маячили две высоких фигуры в фиолетовом. В кои-то веки Аэн и каэ Орон решили нацепить на себя форму и даже со всеми причитающимися к ней побрякушками. Стража бдела со всей возможной тщательностью, будет потом, что докладывать высокому начальству.
– А вон там – кто? – внезапно тронул меня за плечо Мик и указал куда-то себе за спину.
Я обернулась и увидела женщину в черном тренчкоте. Ее волосы полностью скрывал черный же платок. На лице – черные очки-стрекозы. Банальная маскировка, но действенная, сними потом всю траурную амуницию – и ни одна живая душа тебя не опознает. Одно я могла сказать совершенно точно: эта особа далеко не бедна, каждая вещь стоит примерно как средняя зарплата в Иллэне за месяц, а то и за два.
Женщина даже и не пыталась приближаться к гробу, держалась поодаль и как будто старалась стать как можно более незаметной.
– Понятия не имею, – ответила я орку, хотя и начала понемногу подозревать, что явилась лично таинственная патронесса Фреда.
От деда эльфа мне достались зоркие глаза, я прекрасно различала и слишком дряблую кожу шеи, и руки, на которых уже проступали кое-где пигментные пятна. Человеческое тело быстро изнашивается, а косметическое целительство далеко не так всемогуще, как уверяет реклама. Женщина уже вплотную подошла к границе, которая отделяла зрелость от старости. Самое время завести молодого любовника для возвращения потерянной веры в собственную привлекательность.
Женщина мой взгляд почувствовала и принялась понемногу продвигаться к выходу, стараясь не слишком торопиться, не вызывать подозрений. Однако дознаватели ее маневр заметили и пошли наперерез. Фиолетовая форма привела незнакомку едва не в ужас, и в дверь она буквально вылетела.
– Думаешь?.. – спросил агент, который также пристально следил за развернувшейся перед нами сценой.
– Подозреваю, да, – ответила я. – Больше некому. Подло все это. И интрижка, и вот такое появление... Впрочем, боги рассудят, я и сама далеко не праведница.
После окончания церемонии прощания тело Фреда Хэмптона увезли в крематорий. Контейнер с пеплом, который развеяли над рекой за городом – вот и все, что осталось от молодого актера, пусть и не самого многообещающего.
