Текст книги "Ведьма и зеркало (СИ)"
Автор книги: Карина Пьянкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Вот же головы дурные. Перед Господом будете клятвы давать, в любви и верности. Это вам не в ЗАГС забежать, в один месяц поженились – в другой развелись. Но если повенчаетесь по любви перед Господом, то судьба уже власть над вами потеряет. Раз и навсегда. Но и расплеваться потом вот так запросто не выйдет. Так что думайте.
ГЛАВА 16
Для меня ответ был до смешного прост: я готова была принести в церкви обеты Кириллу Левину. Для него – еще проще, ведь Кирилл меня любит и, кажется, сильно.
– Итак, что вы скажете, детки? Время работает против вас. Все придется организовать быстро, очень быстро. И, кстати, не стоит забывать, что перед венчанием вы еще должны исповедаться и причаститься.
Кирилл нахмурился, явно собираясь с духом. Это я восприняла спокойно, все же венчание – это не просто серьезно, это чрезвычайно серьезно. Если принимать такое решение, то только в полной мере осознавая все последствия.
– Я хочу венчаться с Софьей, – тихо, но твердо произнес Левин, на миг сильней сжав мои пальцы. – Главное, чтобы и она этого хотела.
В этот момент мной овладело какое-то странное наитие, ощущение абсолютной правильности.
– Да, я хочу обвенчаться с Кириллом. Но один день… Разве можно это все так быстро организовать? И мы ведь в ЗАГСе не зарегистрированы…
Мама закатила глаза.
– Терпеть не могу, когда ты мямлишь. Разумеется, можно организовать венчание за один день. И это будет даже весьма просто и быстро, главное – успеть добраться до храма и не попасть на глаза нашему милому Костику.
У меня голова шла кругом.
– Но как быть с платьем, кольцами, иконами? Со свидетелями, в конце концов? И кто вообще вот так запросто возьмется нас венчать ни с того, ни с сего?
Мне никогда не приходилось видеть собственными глазами венчания, однако даже так я понимала, что обряд просто так не провести.
Мама лишь рукой махнула.
– Платье – вообще не беда. В моем пойдешь. Ростом мы ровные, а пофасонить и в ЗАГСе сможешь. Кирилл Александрович, ты хоть крещеный-то?
Точно. Еще и нательные крестики, без них никак нельзя. Свой я, как и положено ведьме, не желающей становиться черной, носила постоянно, никогда не снимая, однако маги относились к "суевериям" как к глупости.
– Крещеный, – отчитался Левин, кажется, не совсем понимая, о чем вообще идет речь.
Мама довольно кивнула.
– Ну, уже легче. Если не на тебе, надевай. В церковь без креста нельзя. Икону уж мы за тебя найдем, ни тебе, ни Соньке моей высовываться из дома лишний раз пока не след.
Сказав это, мама достала телефон и набрала чей-то номер, как оказалось, отца, которому было строго-настрого велено достать матушкино свадебное платье, а также купить белое полотенце. Венчальные свечи можно было купить уже в самом храме.
Я настороженно покосилась на Кирилла.
– Это все очень, просто очень серьезно, – на всякий случай решила еще раз напомнить я магу.
Тот безразлично пожал плечами.
– Ну, видишь ли, я тоже весьма серьезен, – спокойно отозвался он и приобнял меня за плечи.
Я хмыкнула.
– Первый раз на "ты".
Такая перемена для меня значила чрезвычайно много.
– Ну так женимся все-таки, – тепло улыбнулся мне Левин, и губы его на мгновение коснулись моего виска.
Мама то и дело косилась на нас, и по ее взгляду было совершенно невозможно понять, что именно она думает о моей грядущей свадьбе. Сама же я была растеряна, немного испугана, однако же скорее предвкушала грядущие изменения в своей жизни. Перспектива стать женой Кирилла Левина не ужасала, в отличие от жизни рядом с Костей Стаховичем.
– А как же быть со священником? – спросил Левин мою матушку.
Ответом ему послужило веселое фырканье.
– Есть у меня знакомый понимающий батюшка. Тот, который знает, что колдовство – это не суеверия и не бред. Он, думаю, с радостью проведет обряд для моей дочери. Все-таки заключение брака в божьем храме – дело благое, отец Евгений непременно поможет. Одевайтесь пока. И подумайте, кого хотите видеть на венчании.
Для меня таких людей было двое: Яна и Вадим. Первая – самая близкая подруга, а помощь Вадима оказалась неоценимой, если бы не он, мы могли бы и не выбраться. Вадим непременно должен быть в церкви.
– Никита, – спокойно и уверенно назвал имя лучшего друга Кирилл.
Мама удивленно посмотрела на моего будущего мужа.
– А о родителях не вспомнил, ирод? Думаешь, отец и мать не пожелают быть с тобой в такой день?
Кирилл тяжело вздохнул и произнес с огромной неохотой:
– Они непременно захотят быть со мной в такой день. И наверняка попытаются сорвать венчание. Родители вряд ли с пониманием отнесутся к тому, что их невесткой станет ведьма, уж поверьте. И я сам не хочу видеть их после всего.
Я не знала, что именно заставило мага говорить так об отце и матери, однако, видимо, у него была причина для того, чтобы считать именно так.
– Ну хоть бы пробовал, – проворчала матушка, которая всю свою жизнь считала, что мать и отец всегда правы в отношении своих детей просто по умолчанию, как бы ни поступали.
Кирилл покачал головой, и его пальцы сильней впились в мои плечи.
– Приглашу их на регистрацию, – сухо отозвался мужчина. – Там пусть творят, что хотят, выражая свое неодобрение. А венчание – это только для меня и Софьи, я хочу, чтобы люди, которые будут с нами в церкви, радовались за нас обоих. Вот и все.
Сразу стало как-то неспокойно. Я знала, что мои отношения с родителями несколько неидеальны, но мне бы и в голову не пришло не позвать их на собственное венчание.
– Не дело ты задумал, Кирилл Александрович, – покачала головой моя матушка. – Надо родителей позвать.
Мой жених мрачно усмехнулся.
– Все равно не выйдет. Родители мои уже несколько лет в Москве живут. Сбежали от позора в столицу и даже не всегда мне по праздникам звонили. У нас только один день, а телепортироваться на такое расстояние не в состоянии даже самые сильные маги. Так что нравится вам или нет, Анна Георгиевна, однако моих родителей на венчании не будет.
Мама посмотрела на Левина расстроенно, но свое гнуть перестала, только велела собираться и назвала место, куда следовало ехать, чтобы мы сообщили своим гостям.
Мы с мамою ехали вместе с Кириллом в машине Павлицкого. Тот, посчитав, что поправиться друг окончательно не мог, решил поработать для нас шофером. Тут я Никиту полностью поддерживала, пусть благодаря моему колдовству Левин и должен был поправиться в разы быстрей обычного, однако лучше было, что нас повезет кто-то другой. Разве что мама беспрестанно ворчала. Павлицкого она недолюбливала и весьма сильно, куда там неприязни к моему будущему мужу.
Кирилла Александровича как зятя моя родительница вообще приняла на диво быстро, я бы даже сказала, до странности быстро.
– Андрей нас уже в церкви будет ждать со всем необходимым. Ты, Соня, не обессудь, переодеваться придется прямо в машине. Тут уж не до церемоний. На архиерейское подворье поедем, там славный человек служит, отец Евгений. Никогда не отказывался помочь в добром деле, и сейчас согласился. Ну и чудотворная икона Божьей Матери там хранится. Уж если просить божественной милости, то точно там.
Я слушала все вполуха. Мандраж накрыл с головой, даже дышать стало тяжело. Казалось, не доеду до храма, по дороге просто потеряю сознание или вовсе умру.
– Что-то ты, Сонька, совсем побледнела. Ну точно полотно, – отметила мама, с тревогой поглядывая на меня. – Может, остановимся, ты пройдешься немного?
К горлу подкатила тошнота, но я только упрямо головой покачала, стиснув зубы. Казалось почему-то, стоит только остановиться – уже никогда не доедем.
Голова закружилась, и я закрыла глаза, задышав глубоко и размеренно. Нужно было только дотерпеть, продержаться.
– Софья? – окликнул меня встревоженно Кирилл. – Софья, что с тобой? Ты ужасно выглядишь.
– Да езжайте вы быстрее, – простонала я измученно. – Не обращайте внимания, прошу. Просто езжайте. Все в порядке.
Голоса доносились до меня словно через толщу воды, с каждой минутой становилось все хуже и хуже, но я не смела жаловаться, боясь, что тогда мужчинам придет в голову действительно остановиться. Только этого точно ни в коем случае не следовало делать.
Мама не говорила мне больше ничего, только сжимала мою ладонь и как будто что-то шептала. Молилась? Быть может. Но слов все равно никак не удавалось разобрать.
– Гони, Павлицкий, так, словно за нами все черти из ада несутся. А то боюсь, не довезем мы так Соньку мою. Дурное что-то творится, совсем дурное.
Творилось действительно дурное. Никогда прежде не чувствовала я себя так плохо, как по дороге к подворью иерарха.
– Но разве в церкви Софье помогут? – встревоженно спросил Кирилл. В силу чудотворной иконы он точно не верил.
А я? Ни о чем я в тот момент не думала и ни во что не верила.
– Там и посмотрим, – одернула моего жениха мама. – Ты старших слушай, Кирилл Александрович, слушай. Тогда толк будет. Сонька вон моя не слушала мать, и что вышло? Ничего хорошего и не вышло. Я же ей сколько раз твердила "Не дело ведьме на собственное будущее гадать, хорошего не будет". И вон оно как обернулось все.
Кирилл покладисто молчал, позволяя моей матери говорить все, что только ей на ум придет. Я старалась дышать ровно и размеренно, боясь, что меня в любой момент может начать тошнить. Голова теперь не только кружилась, появилось ощущение, будто ее сжимал стальной обруч, который с каждой секундою давил все сильней и сильней.
– Убью я машину по грунтовке, – причитал тем временем Павлицкий. – Вот приперло же вам, Анна Георгиевна, именно в Мочище венчание устроить. У вас же есть храм едва не под боком. Буквально дорогу перейти – и вот он.
Мама фыркнула только.
– Не годится та церковь, Никита Сергеевич, совершенно не годится. Ремонт, случись что, оплачу. Или вон у счастливого новобрачного плату стребуешь. Только чтобы в четверть часа до подворья донесся. Уж постарайся.
Никита действительно успел доехать за пятнадцать минут, и около храма мне действительно стало гораздо легче. Легкая тошнота все еще была, но уже не казалось, что в любую минуту я могу потерять сознание или – того хуже – умереть.
– Ну, глядите, невеста уже не синяя, а всего лишь бледненькая, – порадовалась за меня мама. – Вот и машина Андрея моего стоит. Сейчас платье, Соня, наденешь, и в церковь пойдем. Отец Евгений уже давно ждет.
Я вяло кивнула и открыла глаза.
Левин и Павлицкий тактично вышли, позволив мне переодеться в подвенечный наряд. Платье было совсем простеньким, вырез лодочкой, чуть кружева по подолу.
– Ну, не смотри с такой тоской. Левин тебя и такую возьмет, – заворчала на меня мать, видя, что восторга во мне нет. – Кто же знал, что вот так вдруг замуж тебя выдавать придется. Надевай и не морщись.
Прятать платье от Левина было уже поздно, да и не зачем, и так уже нарушили все, что только можно. Стоило встать на ноги, как колени подломились, и я непременно упала бы, не успей меня подхватить жених.
– Держись только, Софья, держись, – приговаривал Кирилл, удерживая меня в кольце своих рук.
Я попыталась улыбнуться, но не вышло.
– Лучше уж ты меня держи.
К нам подскочила мама.
– Ты уж на руках ее до церкви донеси, Кирилл Александрович, раз беда такая, не сочти за труд. Ничего, обвенчаем вас все равно.
В этот момент практически одновременно подъехали два автомобиля. Маленькая "игрушка" Яны и "паркетник" Вадима. Ну вот, собрались гости жениха, и гости невесты, родители мои тоже здесь. Все уже и готово.
– Да я Софью всю жизнь готов на руках носить, – ответил Левин, и почему-то мне подумалось, не для красного словца он так сказал.
Яна, едва выбравшись из машины, принялась метаться вокруг меня, то ли помогая, то ли мешая, но мама на нее быстро шикнула, заставив успокоиться.
В церковь меня Кирилл действительно нес на руках совершенно безропотно и, кажется, не прилагая к тому особых усилий. Разглядеть толком архиерейское подворье мне не удалось, все вокруг было укрыто снегом, и словно бы метель мела перед моими глазами, едва не лишая зрения. Увидеть мне удалось разве что почти заметенные кустарники, недостроенный храм и стоящую подле него крохотную временную церквушку, к которой и лежал наш путь.
Стоило Кириллу ступить со мной под сень храма, как показалось мне, будто придавило сверху тяжелым камнем. Не вздохнуть, не пошевелиться. Однако спустя несколько секунд стало легче, и я даже понадеялась, что смогу выстоять весь обряд на своих ногах.
– Не выдержишь ты, – тяжело вздохнул мой жених.
Я же только упрямо ответила:
– На ноги поставь. Все я выдержу.
Кто-то стянул с меня пуховик, который я накинула поверх платья. Мама старательно покрывала мне голову белым платком. Мне же оставалось только сжимать зубы и заставлять себя стоять на ногах.
Вскоре к нам вышел священник в золотых одеждах, видно тот самый отец Евгений. Был он еще не стар, я бы дала ему не больше сорока лет, однако что-то было такое во взгляде, что-то нездешнее, чего не могла я никак понять. Глаза у отца Евгения оказались голубыми, как небо, ясными и удивительно цепкими.
Меня он велел усадить на скамью подле входа, а сам ушел с Кириллом вглубь церкви. Через некоторое время настал и мой черед исповедоваться во всех грехах, больших и малых. Не умолчала я, конечно, и об умысле убить того, что сегодня хотел взять меня в жены. И словно нарыв вскрылся на душе, выпуская все дурное.
После мы с Кириллом причастились вместе, и настало время для первого обряда, для обручения.
Отец Евгений взял в руки венчальные свечи, показавшиеся мне просто огромными, и благословил ими сперва Кирилла, а после и меня. Затем священник вручил одну свечу жениху, а вторую – мне. Горячий воск уже потек вниз, добравшись и до пальцев, но я едва это замечала. Однако все равно тут же получила белый платок, через который свечку держать оказалось сподручней. Такой же получил и Кирилл.
Затем отец Евгений затянул молитву, в слова которой никак не удавалось вслушаться. Для меня она просто текла подобно реке, теплой и ласковой. Я лишь крестилась, когда крестились все, вот и все.
Когда молитва была окончена, отец Евгений поднялся в алтарь, где на святом престоле лежали кольца, что привез в храм мой папа. Возвращался к нам священник, будто осененный небесным светом. В этот момент я ни капли не сомневалось, что происходит не просто рутинный в общем-то процесс свадьбы, а истинное таинство.
Кольцами батюшка сперва трижды благословил Кирилла провозгласив:
– Обручается раб Божий Кирилл рабе Божией Софье во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь. Обручается раб Божий Кирилл рабе Божией Софье во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь. Обручается раб Божий Кирилл рабе Божией Софье во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Кроме голоса отца Евгения я слушала какой-то странный враждебный гул, столь пугающий, чудовищный, грозящий поглотить меня, уничтожить, так что даже памяти не останется. И вся душа моя буквально кричала от ужаса. Нужно было бежать прочь стремглав, позабыв обо всем.
Но я лишь держала свечу и стояла недвижно.
Кирилл перекрестился, и на палец ему надели кольцо. В этот момент я искоса взглянула на лицо Левина и поняла, что никогда прежде не доводилось мне видеть его настолько счастливым.
Теперь уже меня саму благословляли кольцами.
– Обручается раба Божия Софья рабу Божию Кириллу во имя Отца, и Сына и Святого Духа. Аминь. Обручается раба Божия Софья рабу Божию Кириллу во имя Отца, и Сына и Святого Духа. Аминь. Обручается раба Божия Софья рабу Божию Кириллу во имя Отца, и Сына и Святого Духа. Аминь.
Пока я крестилась, рука казалась едва не деревянной, а золотое идеально гладкое кольцо жгло, словно раскаленное железо. И все же я молчала и терпела.
После трижды кольца снимали с меня и Кирилла и меняли местами, лишь после этого каждый из нас снова получил свое. И опять молитвы, которые теперь уже сливались для меня в один монотонный гул.
Вслед за отцом Евгением мы прошествовали в центр церкви и, оглянувшись, я увидела, что куда больше людей, чем мне думалось, приехало на мое венчание. Тут были и друзья родителей, и мои знакомые, с которыми не доводилось общаться много лет. Едва не четверть всего Ковена явилась в крохотную церковь. Неужели же мама позвала всех этих людей сюда?
Пел хор. Голоса певцов звенели серебряными колокольчиками и тяжелыми церковными колоколами. На глаза против воли просились слезы.
Нас с Кириллом поставили рядом с расстеленным на полу белым полотенцем перед аналоем. Справа я увидела на небольшом столике два венца, которые вскорости будут держать над моей головой и головой Кирилла Левина. Отец Евгений вопросил:
– Имаши ли Кирилл, произволение благое и непринужденное, и крепкую мысль, пояти себе в жену сию Софью, юже зде пред тобою видиши?
– Имам, честный отче, – как положено ответил Кирилл, подтверждая твердость в решении стать моим мужем.
– Не обещался ли еси иной невесте? – вновь обратился к Кириллу отец Евгений.
– Не обещахся, честный отче.
После те же вопросы задали и мне. Я чуть смутилась, пытаясь понять, можно ли счесть обещанием те клятвы, что вытребовал у меня Костик, пытаясь подчинить колдовством, но быстро решила, что эту ложь во спасение мне небеса точно простят.
И вот мы с моим женихом ступили на белое полотно.
Вновь священник затянул молитву, которой вторил церковный хор. Я крестилась совершенно бездумно, пытаясь проникнуть благодатью храма и не упасть наземь, как срубленное дерево. Я лишь догадывалась, о чем просит священник у Господа для венчающихся. Рука со свечой отчаянно дрожала, но я твердо знала, что не упаду сама и не уроню этот крохотный источник света.
Священник взял один из венцов и, трижды благословляя им моего жених, провозгласил:
– Венчается раб Божий Кирилл рабе Божией Софье во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Венчается раб Божий Кирилл рабе Божией Софье во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Венчается раб Божий Кирилл рабе Божией Софье во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Сам венец на мага не воздели, над головой Кирилла его пришлось держать Павлицкому. Другой же венец – надо мной – по моей просьбе держать должен был Вадим.
– Венчается раба Божия Софья рабу Божию Кириллу во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – произнес первый раз отец Евгений, благословляя меня венцом, и мое тело пронзило болью.
– Венчается раба Божия Софья рабу Божию Кириллу во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Голова закружилась так нещадно, что казалось, будто пол и потолок меняются местами.
– Венчается раба Божия Софья рабу Божию Кириллу во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
И ноги так задрожали, будто вот-вот подломятся.
Батюшка повернулся лицом к алтарю, и меня накрыл просто смертный ужас, нестерпимый. Будто я умираю прямо в этот момент.
– Господи Боже наш, славою и честью венчай их, – провозгласил отец Евгений.
К горлу подкатила тошнота.
– Господи Боже наш, славою и честью венчай их.
И перед глазами стало так черно, как не бывает самой глухой ночью.
– Господи Боже наш, славою и честью венчай их.
Как только отзвучали третий раз слова, которые делали нас с Кириллом мужем и женой, меня ослепило белым светом, сколь нестерпимо ярким, сколь и теплым, спустя одно лишь мгновение я вновь видела и видела так ясно, как никогда прежде. Подумалось мне, что всю жизнь я была слепа и только сейчас прозрела.
Я повернула голову к Кириллу и потрясенно поняла, что узнаю его, вспоминаю то самое лицо, которое на долю мгновения удалось разглядеть в зеркале. Я видела его, но никак не могла вспомнить. Он был прекрасен, суженый мой.
– Совершенно такой, – беззвучно, одними губами прошептала я, поймав взгляд Кирилла.
В одном я не обманула его: нельзя обмануть судьбу, как бы ни бежал от нее.
До конца обряда я пребывала словно во сне. Все слышала и понимала, но могла только беспомощно улыбаться, наслаждаясь своим тихим счастьем. Голова все еще кружилась, но теперь казалось, что только от радости и ничего больше. Кирилл, муж перед богом и перед людьми, поддерживал меня под локоть и просто сиял, даже несмотря на то, что вокруг нас были сплошь колдуны и ведьмы.
Когда отзвучали последние молитвы и нас благословили иконами, пришел черед поздравлений и пожеланий. Казалось, люди от всей души желали нам счастья, хотя половины приехавших я и по имени не знала, здесь были не мои друзья – мамины.
– Вот уж не думал, что в итоге доведется побывать на вашем венчании, Софья, – улыбнулся мне и Вадим, отдавший венец и устало разминающий руки. – Но я искренне рад за вас.
– Не могла не позвать вас, Вадим. Если бы не ваша помощь, сегодня бы я не венчалась. Спасибо, – от всей души поблагодарила я человека, которого искренне могла назвать другом.
Кирилл кивнул.
– Я вам жизнью обязан, Вадим. И всегда помогу, поверьте. Обращайтесь, маги на многое способны, на очень многое.
От заслуженных похвал Вадим совсем уж смутился и принялся бормотать что-то о собственном ничтожном вкладе.
Когда мы, наконец, покинули церковь, оказалось, что и Костик решил увидеть меня в этот радостный день. Вот только он стоял на парковке рядом со своим автомобилем, даже не пытаясь войти на территорию подворья. Обаятельным мне Стахович больше не казался: его лицо изуродовала с трудом сдерживаемая злоба.
– Жаль, убить нельзя гадину, – пробормотал Кирилл, не выпуская моей руки.
Я осторожно сжала его пальцы, надеясь так успокоить мужа. Кидаться сейчас на Костика, при свидетелях, значит, настроить против себя других членов Ковена. Все эти гости гарантировали нашу безопасность, однако и безопасность Костика тоже. Но оно и к лучшему, я не хотела, чтобы Кирилл взял грех на душу.
– Стоит поздравить? – сладко протянул Костя Стахович и нацепил на лицо самую обаятельную из возможных улыбок.
Взгляда я не отводила.
– Стоит. Поздравляй, – спокойно ответила я, чувствуя себя рядом с Кириллом едва ли не всесильной.
Муж издевательски хмыкнул и принялся молча буравить врага взглядом.
– Ну, что же молчишь? – поинтересовалась я как ни в чем не бывало у Стаховича. – Поздравляй.
Костя резко развернулся, сел в машину и так газанул с места, что снег в стороны выстрелил из-под колес. Будто осознал свою беспомощность или испугался чего-то.
Гости только озадаченно переглядывались, не понимая, что же такое странное происходит со Стаховичем, но слишком уж сильно поведение Костика никого не заинтересовало.
– Ты сказала "Совершенно такой", – произнес Кирилл, когда мы сидели с ним на заднем сидении машины Павлицкого. – Что ты имела в виду?
Я с улыбкою ответила:
– Ты мой суженый. Не Стахович. Это всегда был ты. Он просто что-то сделал, обманул меня, заколдовал. А когда нас обвенчали, я поняла все.
Павлицкий, увлеченно прислушивающийся к нашему разговору, удивленно присвистнул.
– Вот тебе и судьба. Уж не знаю, за какие грехи тебе ведьма досталась, но все, теперь неси крест.
Очень захотелось дать этому наглецу подзатыльник, вот только тянуться неудобно было, да и не стоило омрачать светлый праздник такой выходкой.
– Такая ведьма может достаться сугубо за благие дела, – ответил Кирилл тепло и с любовью.
Разумеется, праздновать венчание с размахом никто не собирался, однако пришлось пообещать, что регистрация брака уже пройдет с полным размахом. В итоге мама позвонила и заказала что-то по телефону, и в квартиру к Кириллу поехали вместе с нами мои родители, Яна, Никита и Вадим, которые теперь стали для нас самыми близкими людьми.
Стол, по мнению матери, все равно оказался чрезвычайно скромным, практически до неприличия, квартиру Кирилла при детальном осмотре признали маленькой, захламленной и совершенно неподходящей для семьи. Словом, мама, едва заполучив зятя, стала вести себя с ним так же, как привыкла вести себя со мной. То есть невыносимо и властно.
Спустя пятнадцать минут общения моей матери и моего мужа, я начала подозревать, что или осиротею, или овдовею, однако Кирилл совершенно равнодушно взирал на мою родительницу с высоты своего почти двухметрового роста с абсолютным спокойствием и все нападки игнорировал.
Мне даже начало казаться, что после того, как Кириллу удалось вырваться из рук Костика, ему даже море было по колено.
– Но как же так вышло, что твоим суженым вдруг оказался я? – спросил меня муж, когда нам удалось на несколько минут остаться одним на кухне.
Я только беспомощно развела руками.
– Признаться, сама не очень хорошо понимаю. Возможно, он подложил что-то в квартиру. Так обычно такие, как мы, и поступают: сунул какую-нибудь мелочь в дальний угол, а потом жертва мучается, сама не зная отчего. Мне несколько ночей снились странные сны, и в собственной квартире, и у мамы. А у Яны или у тебя – ничего, пусто. В мою квартиру Костя заходил, в мамину – тоже. Вывод: он подложил что-то и у меня, и у мамы в доме.
Только озвучив собственные догадки вслух, я осознала, что именно происходило все это время. Меня заморочили, обманули колдовскими чарам, и ведь почти вышло. Не перегни Стахович палку или скрой от меня до поры до времени свои темные делишки, все могло бы и обернуться к его благу. Я бы наступила на горло собственным зарождающимся чувствам и заставила себя следовать тому, что считала долгом, стала бы его женой…
Как хорошо, что Костя оказался нетерпеливым и не самым умным мерзавцем.
– Я же говорил, что ты судьба моя, – фыркнул с видом превосходства Кирилл и поцеловал меня в лоб. – Просто невыносимая женщина. Вся в мать.
Я хмыкнула и шутливо ударил мужа кулаком по плечу.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. Если сравнивать нас двоих, я просто ангел. Потерпи немного, скоро она уйдет.
– Только надеждой и живу.
После небольшого застолья родители и друзья действительно покинули нас. Вздохнули с облегчением и я, и муж разом. А уж с каким наслаждением мы закрывали и зачаровывали дверь, и не передать.
– Ненавижу принимать гостей, – признался Кирилл, притягивая меня к себе. – Всегда ненавидел, а уж теперь, когда ты стала моей, пребывание посторонних и вовсе было подлинной пыткой.
Я еще ничего не успела сказать, а меня уже впечатывали во всю ту же злосчастную дверь, а потом сухие требовательные губы впились в мой рот, выпивая здравый смысл, стыд, а заодно и все мысли разом. Хотя причем тут все это, когда перед богом и людьми стала женой Кирилла.
– Столько лет думал об этом мгновении, – прошептал маг, оторвавшись от меня. – Еще тогда на кладбище… Ты глазищами огромными хлопала, чуть не плакала от страха, а я думал только, что такую хотел бы до конца жизни на руках носить.
Я шально и весело улыбнулась.
Как же хорошо было просто стоять вот так, смотреть в глаза, чувствовать его дыхание… Разве что голову запрокидывать оказалось не так уж приятно, шея начала затекать.
– Мне тогда ты показался страшней того покойника в разы. Вечно хмурый и весь в черном, ну точно мрачный жнец. Еще бы косу в руку – и точно умерла бы от страха.
С каждым моим словом Кирилл веселился все больше, а потом без предупреждения подхватил меня на руки. Я испуганно ахнула и ухватилась за шею мужа, хотя ни капли не сомневалась в том, что он-то меня точно никогда не уронит.
– А сейчас боишься? – со смехом спросил меня маг, снова примериваясь поцеловать.
Я покачала головой. Как же можно было бояться его, самого близкого, созданного для меня, идеально подходящего?
В спальню Кирилл меня нес с видом настолько гордым, словно гнался пять дней по лесу, а после поймал с превеликим трудом. Охотник заполучил свой приз.
– Как же я тебя люблю, – прошептал он мне в самые губы.
– А я люблю тебя с каждой минутой все больше. Я так долго тебя ждала… И не жалею. Тебя ждать стоило.
Разум истошно вопил, что все происходит слишком рано, что нельзя настолько довериться мужчине, который всего пару дней назад признался в любви. Душа же мягко нашептывала, что только так и нужно, только так для нас двоих и правильно. И не я же давала клятвы в церкви?
Мы пытались раздеть друг друга, но больше мешали. Рубашку Кирилл в сердцах с себя просто содрал, пуговицы градом полетели во все стороны, а я с удовольствием погладила плечи мужа, ощущая тепло кожи.
Мамино платье пережило наше желание близости. Кирилл стягивал его с таким благоговением, что я невольно рассмеялась.
– Ну что? – смутился маг.
– Это ты так тещи боишься? – не удержалась от ехидства я.
Кирилл фыркнул, не имея никаких моральных сил и желания смотреть мне в глаза.
Никогда прежде не чувствовала я себя настолько красивой, как под его взглядом, который ласкал, как и его руки. Все, как и мечтала когда-то: суженый мой смотрит на меня так, будто я альфа и омега, начало и конец всему, и нет в мире никого и ничего более важного.
Это было неидеально, совсем не так, как в любовных романах, которые время от времени подсовывала мне в шутку Яна. Никакого одновременного экстаза, небес и прочих райских прелестей. Однако на неуклюжий и немного смущенный вопрос Кирилла, я ответила, что со мной никогда не происходило ничего более прекрасного.
И мне совершенно ни о чем не хотелось думать, ни о том, что Костик все еще на свободе и вряд ли оставит нас в покое, что в городе убивают людей для какой-то ужасной цели… Все это будет только завтра. Завтра взойдет солнце – и мы наверняка попытаемся со всем справиться.
Только бы солнце не слишком спешило подниматься над горизонтом. В идеале лучше бы время навсегда остановилось. К сожалению, ни один маг и ни одна ведьма не способны сотворить настоящее чудо.
Утро опять началось рано, кажется часов в пять утра, на улице была темень и даже окна в соседних домах по большому счету были темными. Но это не помешало незваным гостям оглушительно колотить в дверь, хотя вчера Кирилл божился, что на работе всех предупредил и ему в честь полученных травм и свадьбы дали пару дней отгула. Павлицкий вроде бы достаточно адекватный человек, чтобы понять: не стоит беспокоить новобрачных с утра пораньше. Мои родители, конечно, не образец тактичности, однако и они, надеюсь, достаточно разумны, чтобы дать нам побыть наедине в первую ночь супружеской жизни.
Так кому вдруг пришло в голову беспокоить новобрачных, скажите на милость?
– Что опять происходит? – простонал Кирилл, с очевидным трудом открывая глаза. – Что это за нападение без объявления войны, скажите на милость?
Я тяжело вздохнула.
– Ты мне скажи. Это в твою квартиру пытаются ворваться.
Муж коротко поцеловал меня в висок и поправил:
– В нашу. Ладно, пойду прогонять непрошеных гостей.
Завернувшись в простыню на манер римского патриция, супруг двинулся к двери, я, поразмыслив пару секунд, накинула на себя висящий на стуле халат и поплелась следом. В конце концов, сейчас у нас все общее, в том числе и проблемы.
