Текст книги "Эта трудная, трудная бессмертная любовь (СИ)"

Автор книги: Карина Мурунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Но потом мне все равно придется либо рассказать ему правду, либо прекратить с ним общаться, ведь я не буду становиться старше.

– Ну, дорогая, – мягко улыбнулась леди Кенсингтон, – всегда можно сослаться на чудеса пластической хирургии! И, по крайней мере, лет тридцать ни о чем не беспокоиться.

– Мама, Саше нужно время, торопиться ни к чему.

– Но ты должен укрепить свое право на наследование, это твой долг перед семьей!

– Берг очень хочет быть наследником, а я к этому никогда не стремился, ты знаешь.

– Берг неуравновешен, ему нельзя доверить правление.

– Он повзрослеет.

– Самое главное, у Берга еще нет своей пары, а если линия наследования нашей семьи прервется, то право перейдет к Леккертам.

При звуках этого имени все Кенсингтоны напряглись. Отец Тома, нахмурившись, проговорил:

– Лина, не надо так драматизировать. Надеюсь, ты не предвидишь моего скорого конца? Время для раздумий у Саши есть, мы должны ей его предоставить. Это очень важное решение!

Леди Кенсингтон, соглашаясь, опустила голову, а ее муж продолжал, обращаясь ко мне:

– Мисс Лосева, вы окажете нам большую честь, присоединившись к нашей семье. Но если вы не захотите этого сделать, – он вздохнул,– мы поймем.

Заволновавшись и с трудом подбирая слова, я ответила:

– Благодарю вас за доверие и … честь. Я все решу… скоро.

Том устало проговорил:

– Помни, что ты нам ничем не обязана, Саша. Я не хочу, что бы твое решение было продиктовано чувством ложного долга.

После короткого молчания лорд Кенсингтон поднялся, и, подавая руку жене, сказал:

– Мисс Лосева, очень приятно было познакомиться. Надеюсь, что мы еще будем с вами встречаться. На этом разрешите откланяться.

Миссис Кенсингтон подошла ко мне, легонько обняла прохладными руками и поцеловала в щеку, прошептав:

– Вы очень милая девочка, надеюсь, что мы подружимся.

Я открыла рот, чтобы что-то ответить и не нашла слов. Вдруг представила себе эту ситуацию в отношении Егора, понимая, как мать переживает за сына. Единственное, что я смогла выдавить:

– До свидания.

Чета Кенсингтон удалилась.

– Они даже не пообедали с нами, – неловко пробормотала я.

– Не волнуйся, – улыбнулся Том, – просто они не хотят тебя смущать и лишний раз давить. Скажи, пожалуйста, ты действительно собираешься уезжать?

– Вообще-то, оговоренный срок моей поездки заканчивается, скоро Алексей, с которым я прилетела, возвращается домой, я тоже должна ехать.

– Должна?

– Но ведь меня ждет Егор. Может быть,… ты хочешь съездить к нам?

Он лукаво улыбнулся:

– Ты приглашаешь вампира к себе в дом?

– Я знаю, что ты не причинишь вреда моим близким. Сама понимаю, что через неделю знакомства, это звучит дико, но с нами вообще все нетрадиционно.

– Я действительно очень хочу подружиться с твоим сыном. Извини, что спрашиваю, но что с его отцом?

– Думаю, все хорошо. Он живет и здравствует, иногда мы общаемся по делам Егора. Но два года назад мы решили, что совместное проживание не имеет смысла, и развелись.

– Он не представляет, какое сокровище потерял, – прошептал Том, подходя ко мне, обнимая и целуя.

Пару секунд я пыталась придумать достойный ответ, а потом погрузилась в более интересное занятие.

Мы провели совершенно счастливые два дня: гуляли, вместе готовили разные блюда, а затем их ели, Том хвастался передо мной раритетами из библиотеки и, конечно, мы любили друг друга.

На девятый день во время завтрака Том снова заговорил о поездке в Россию:

– Тебе действительно обязательно уезжать послезавтра?

– Егор ждет меня. А ты можешь поехать со мной, если хочешь, конечно.

– Очень хочу.

– Тогда будем собираться!

– Мне нужно поохотиться, чтобы чувствовать себя спокойнее в новом месте.

– Конечно. Том, я хотела у тебя спросить,… ты… почему ты не берешь мою кровь?

После короткого молчания он напряженным голосом задал вопрос:

– А ты не против?

– Думаю, нет.

– Но ты не уверена. Ты боишься?

– Это для меня странно, но…  страха нет. Мы могли бы попробовать.

Помолчав еще немного, Том неуверенно спросил:

– Попробовать, прямо сейчас?

– Ну да…

Он подхватил меня на руки и понес через кухню, столовую и холл, вверх по лестнице. Я дрожала от возбуждения и чуть-чуть от страха перед новым для меня ощущением: дать кровь Тому, значит стать еще ближе, связать себя с ним еще теснее.

На верхней площадке лестницы Кенсинг вдруг метнулся в сторону, противоположную своей спальне. Я не успела понять, что происходит, как оказалась прижатой к стене. Том закрыл меня своей спиной, прошипев:

– Не высовывайся!

Затем он зарычал так, что мурашки животного страха перед хищником побежали по всему моему телу. Я чувствовала его стальные мышцы под тонкой рубашкой и поняла, что он приготовился биться насмерть.

Затем я услышала тихий незнакомый голос:

– Не трать напрасно силы, Кенсингтон, ты проиграл. – и чуть громче, – Взять их!

– Стойте! – крикнул Том. – Крэг, чего ты добиваешься? Наше убийство тебе с рук не сойдет. Тебя легко вычислят, и ваша семья потеряет легальное положение. Думаешь, твой отец тебя за это поблагодарит? Кроме того, если будет драка, кто-то из вас может и не выжить. Вас всего пятеро, так просто я не сдамся!

– Чего я добиваюсь, ты знаешь. Ваш клан слишком долго держит бразды правления, пора освежить кровь! – невидимый мне Крэг хрипло засмеялся, будто над какой-то шуткой. – Думаю, что удерживая тебя, смогу найти способ заставить твоего отца «добровольно» отречься. Кстати, если тебе интересно, Берг уже у нас «в гостях». Так что с его папашей то же проблем не будет. А так как у вас наследников нет, то право на корону перейдет наконец-то к Леккертам.

– Я предлагаю тебе сделку, – отозвался Том. – я пойду с вами добровольно, а ты поклянешься мне выполнить одну просьбу.

Крэг помолчал, прикидывая выгоду, и поинтересовался:

– О чем ты хочешь попросить?

– Вы не причините никакого вреда моей гостье.

Крэг захохотал и презрительно бросил:

– Я же говорю, что вас давно пора отодвинуть в сторону. Вы, Кенсингтоны, совсем помешались. Ты столько лет прожил с одной смертной, теперь нашел себе другую. Берг говорил об этом.

Спина Тома закаменела, а у меня заныло в груди от дурного предчувствия: если Берг сообщил им, что я пара Тома, то шансов выжить у меня точно нет. Между тем Крэг продолжал:

– Ты извращенец Том. Связывать себя с людьми без перспективы обрести пару – это похоже на безумие.

Я почувствовала облегчение, смешанное с удивлением. Берг намеренно скрыл весьма интересный для Леккертов факт. Моя гибель могла бы дать кузену Тома хороший шанс стать в будущем императором, если, конечно, ему удастся выпутаться из этой заварушки.

Голос Тома, когда он заговорил, был спокоен:

– Безумен я или нет – не важно. Ты принимаешь мои условия?

– Что ж, согласен. Мне жаль времени и сил. Да и чем быстрее мы отсюда уберемся, тем меньше шансов у тебя будет спастись.

– Тогда клянись.

Я снова услышала тот незнакомый язык, на котором говорил народ Тома. От звуков, произносимых Крэгом, по моей спине побежали мурашки. Последнее слово было что-то вроде «амэнуэ» – очень похоже на «аминь» в конце молитвы. Пока произносилась эта клятва, я почувствовала, как рука Тома нащупала мою. Мне показалось, что он хочет таким образом подбодрить меня, но вдруг в ладони ощутила какой-то небольшой овальный предмет. Стараясь не привлекать внимания, я спрятала его в маленький кармашек своих джинсов.

Тем временем Крэг продолжал снова по-русски:

– Надеюсь, ты понимаешь, Кенсинг, что ее воспоминания придется стереть.

– Безусловно, – холодно отозвался Том. – Я сделаю это сам.

– Как хочешь. Ты знаешь, что обмануть меня не сможешь. У тебя пять минут.

Том развернулся ко мне и долгую секунду смотрел в глаза. Прошептав «прости», он положил мне руку на лоб, и я отключилась.

Глава 7.

Открывая глаза, я дивилась странному и смутному сну, который видела этой ночью. Видимо, это все волнение перед поездкой. Поездка! Меня охватило радостное возбуждение. Ура! Я лечу в Канаду! В свои сорок я впервые еду за границу. Это кажется странным, сейчас, когда практически каждый может небрежно заявить: «Когда я последний раз был (была) в Турции…», и дальше начинается восторженный пересказ подробностей походов по магазинам и лежания на пляже, даже если этот «последний» раз был и единственным. На море я, конечно, бывала, но обычно ограничивалась российским северным берегом Черного или южным – Белого.

Я вскочила с постели, посмотрела на часы и засуетилась. Почти проспала! Через сорок минут приедут Алексей с Люсей, и мы двинем в аэропорт, а я еще не готова. Хорошо, что сумка собрана вчера и… А где она? Помню, что ставила ее около кровати. Наверное, Егор вынес в прихожую. Тогда почему не разбудил меня?! С трудом попадая руками в рукава халата, застегивая его на ходу, я вынеслась в коридор и, выкрикивая «Егор!», помчалась в ванну. Сын вышел из кухни и, настороженно глядя на меня, спросил: «Мамуля, тебе что-нибудь нужно?» Я застыла на месте, заподозрив неладное. Егор звал меня «мамуля» только когда был очень маленьким, или когда я болела. Так как вырос он уже давно, а чувствовала я себя прекрасно, оставалось…

– Что-то с папой?! С тетей Люсей?! С дядей Лешей?! – перечислила я всех самых близких людей.

Егор молчал.

– Отвечай сейчас же! – я затряслась.

Он подбежал ко мне, схватил за руки и зачастил:

– Мамуля, все в порядке, они все живы и здоровы, только не волнуйся.

Я немного успокоилась и недоуменно спросила:

– Тогда почему у тебя такой вид, будто кто-то болен?

Егор смущенно переминался с ноги на ногу и молчал. Я снова занервничала:

– Да говори же ты!

Он вздохнул и повел меня в мою спальню, усадил на кровать, а сам расположился в кресле рядом. Кстати, этого кресла здесь раньше не было, и оно стояло так, будто кто-то сидел здесь как у кровати больного. Больного… если все живы и здоровы, значит, это я…

– Что со мной? – уставилась я на сына.

Он вздохнул и заговорил. Причем это звучало как нечто, что повторяют часто, смахивало на заученный текст.

– Мам, врачи говорят, что это ретроградная амнезия. Ты потеряла часть воспоминаний из-за шока.

– Какие воспоминания? Какого шока? Я все прекрасно помню. Сегодня мы с Алексеем летим в Канаду. Кстати, они с Люсей скоро будут здесь, а я все еще не готова! – я подскочила, собираясь снова бежать в ванну.

– Мама, ты уже съездила в Канаду…

– Что?!

– Вы с дядей Лешей вернулись оттуда неделю назад.

– Неделю…– я бессильно опустилась обратно на кровать, – и что, я только очнулась?

Егор помолчав, осторожно проговорил:

– Не совсем так. Ты просыпаешься каждое утро и не помнишь о своей поездке.

– Как это?

– Ну, воспоминания о твоей поездке напрочь отсутствуют. Все остальное ты помнишь очень хорошо. Мы каждый день с тобой разговариваем о разных событиях из твоей жизни – здесь нет никаких проблем.

– Мы?

– Да. Я, папа, тетя Люда, дядя Леша.

– Папа?!

– Он приходит каждый день, как и остальные. Все очень беспокоятся о тебе.

– Ясно.

Я попыталась сосредоточиться. Я помню, что меня пригласила к себе в Канаду Алекс Кенсинг, мы писали с ней книгу. Я сделала визу, наскребла денег, Алексей выпросил мне место в самолете своего хозяина. И… мы должны ехать сегодня утром.

– Какое сегодня число? – безнадежно спросила я.

– 20 августа.

Я молча смотрела в пол и не видела рисунка ковра. Семнадцать дней выпали из моей жизни. Вдруг мне стало холодно. А что дальше? Если я каждое утро буду просыпаться и помнить свою жизнь только до определенного момента…

– Егор, а почему я не в больнице? С этим надо что-то делать!

– Ты была в больнице. Тебя обследовали, никаких органических повреждений нет. Ты здорова, это просто какой-то сбой. Мы привезли тебя домой вчера. Врач сказал, что дома в привычной обстановке ты, возможно, быстрее вспомнишь все. Я так надеялся, что сегодня… – он тяжело вздохнул.

– Погоди, ты сказал о каком-то шоке. А что произошло?

– Понимаешь, мы и сами не очень много знаем. Когда ты уехала в Канаду, у нас была информация только из твоих писем. Ты сообщила, что миссис Кенсинг умерла и …

– Что?!

– Мам, не переживай так, пожалуйста. Ей было 90 лет, она прожила долгую и счастливую жизнь, ты же знаешь. Но люди не бессмертны.

Что-то царапнуло по краю сознания, что-то из области снов… сон! Когда утром я открывала глаза, то дивилась чему-то увиденному во сне.

– Мама? – Егор встревожено подался ко мне.

Я подняла руку, прося, чтобы он не отвлекал, пытаясь поймать какую-то мысль. Но смутное воспоминание пропало.

Миссис Кенсинг, как жаль! Но это известие не потрясло меня так сильно, как я ожидала. Видимо, подсознание уже давно пережило это событие, смирившись с неизбежным, и только поверхностное сознание, забыв, давало некую новизну восприятия.

– Что еще тебе известно? – спросила я у Егора.

– Немногое. Ты писала, что в доме живет некий мистер Кенсинг, о котором Алекс в своем последнем письме попросила тебя позаботиться. Это, наверное, муж твоей знакомой?

Я чувствовала себя весьма неуютно. Мне казалось, я должна знать, о ком идет речь, но я совершенно не помнила ни этого человека, ни как мы с ним общались. Беспомощно взглянув на Егора, я пожала плечами. Бедный мой сынок! Ему еще самому нужна помощь, ведь он учится, а теперь вынужден заботиться о съехавшей с катушек матери. Я внимательнее посмотрела на сына. Он выглядел таким повзрослевшим, будто не три недели прошло, а три года. Складка между бровей уже явно не разгладится. Ох, и досталось же ему переживаний! Я встала с кровати, подошла к нему, обняла за плечи и поцеловала в щеку.

– Держись! Я выберусь, я очень постараюсь, все будет хорошо.

Он грустно улыбнулся, осторожно похлопал меня по руке и сказал:

– Я знаю!

Решив заняться насущными проблемами, я спросила:

– У тебя каникулы, надеюсь, ты не все время сидишь за компьютером?

– Ну, я немного работаю. Пишу программы для одной небольшой фирмы. Босс пошел мне навстречу, зная, что ты в больнице. Я дежурил там и работал, а потом сбросил ему результат по мылу. Сейчас мы пообедаем, и я поеду в контору, а сюда придет тетя Люда.

– Смена караула?

– Что-то вроде того, – засмеялся Егор.

В дверь позвонили – Люська!

Мы расцеловались и уселись обедать. Затем Егор собрался и побежал на работу, чмокнув меня в щеку: «До вечера!»

С Люсей мы прошли по второму разу примерно тоже, что и с Егором. Ничего нового она добавить не смогла. Вместе мы решили пересмотреть письма, которые писали друг другу во время моей поездки в Канаду, а так же последние послания от Алекс. Несколько странным было письмо о предчувствии смерти, но у меня самой иногда бывают какие-то подсознательные угадывания грядущих событий, ничего особенного, так, мелочи. Никаких новых воспоминаний не возникло, ничего! Что-то чуть-чуть всколыхнулось при имени Том, какое-то ощущение, которое я даже определить не смогла, и все.

Люся предложила сходить погулять, пройтись по магазинам. Почему бы и нет? Надо стараться втягиваться в привычную жизнь. Даже если воспоминания о Канаде не вернуться, ничего страшного, главное, чтобы моя жизнь продолжала идти вперед, а не по кругу, как в старом добром фильме с Энди Макдауэл «День сурка».

Погода была замечательная, зрелый август радовал теплом, солнцем, фруктами. Мы гуляли в парке, посидели в открытом кафе, прошлись, без фанатизма, по магазинчикам, приобрели по симпатичной блузке – день удался! Так было хорошо чувствовать себя абсолютно нормальной, память меня нигде не подводила: я знала все улочки и дома, все клумбы и скамейки в парке. Помнила даже неудобный порог в обувном магазине, о который запинались все впервые входящие. Никакого намека на амнезию. Все было слишком хорошо.

Мы решили выпить по чашке кофе перед тем, как отправиться домой. Три столика крошечного кафе стояли прямо на тротуаре, мы сели за средний. У Люси зазвонил мобильник, она выхватила его из сумки и заулыбалась: «Лесик соскучился!». Ожидая заказ и не вслушиваясь в щебетание подруги, я рассеянно озиралась по сторонам. За столиком слева влюбленная парочка ела мороженое, скармливая его друг другу с ложечки. За третьим столиком боком ко мне сидела женщина с роскошными каштановыми локонами. Очень стройная, ухоженная в жемчужно-сером костюме и туфлях в тон на высоком каблуке. Гордый профиль как у королевы на старинной монете. Понимая, что веду  себя не совсем прилично, я продолжала разглядывать женщину. Что-то в ней казалось мне смутно знакомым, но что? Видимо почувствовав мой взгляд, она повернула голову и посмотрела мне прямо в глаза. Я ощутила головокружение: несомненно, мы знакомы, мы где-то виделись, но где? Сквозь шум в ушах до меня донесся встревоженный голос подруги:

– Саша! У тебя все в порядке?

Я с трудом оторвала взгляд от незнакомки, медленно повернула голову и невидящим взглядом уставилась на Люсю. Она схватила меня за плечи и встряхнула:

– Очнись!

Это помогло. Секунду я сидела, соображая где нахожусь, а затем резко развернулась к столику, за которым видела знакомую незнакомку. Там никого не было. Я закрутила головой, надеясь перехватить ее, догнать и расспросить о том, где мы могли встречаться. Но никого похожего на почти безлюдной улице не было видно. Может, она вошла в какой-нибудь магазинчик?

– Люся! Ты видела женщину в сером костюме, которая сидела за столиком рядом?

– Нет, прости, Саша. Я болтала с Лесиком, а потом заметила, что ты как-то странно смотришь на пустой стул, и заволновалась.

– На пустой стул?!

– Ну да. Там за соседним столиком никого не было, а ты смотрела, не отрываясь, на пустой стул, будто пыталась его взглядом прожечь.

– О-о-о… Пойдем домой, хорошо?

– Конечно! Вот я непутевая, ты просто переутомилась. Разве можно сразу столько гулять!

Мы взяли такси, доехали до дома и занялись рутинными делами: готовили ужин, перебирали вещи в шкафах, болтали об общих знакомых, не касаясь происшествия в кафе.

Затем вернулся Егор из своей конторы, приехал бывший муж с букетом моих любимых гербер и был на редкость внимателен. Около десяти вечера заехал Алексей, слопал две тарелки супа (весь день в бегах по работе, даже толком не обедал), после чего гости удалились. Егор скомандовал:

– Мамуля, пора спать.

Я съежилась. Весь день ждала этого момента, готовилась к нему и все равно испугалась.

– Егор,.. может мне совсем не ложиться? Не хочу опять все забыть. Мне так было хорошо с вами сегодня. А завтра все придется начинать сначала, я боюсь этого!

– Мам, совсем не спать ты не сможешь. А от переутомления может быть только хуже. Мы выкарабкаемся, все наладится. Ложись, мы все тебя очень любим!

Приняв душ, я легла, думая, что ни за что не засну от волнения. Но провалилась в небытие почти сразу. Во сне меня преследовали серые глаза (как в какой-то попсовой, навязшей когда-то в зубах, песенке). Вроде бы они были похожи на глаза незнакомки, привидевшейся мне в кафе, и в то же время казались принадлежащими мужчине. Их цвет менялся от светлого до темного, почти черного. А взгляд был нежен и будто умолял о чем-то.

Утро началось с четкого осознания вчерашнего дня. Я помнила, что потеряла воспоминания о поездке в Канаду, разговор об этом с Егором, наш с Люсей поход по магазинам, даже видение незнакомки в кафе. Я помню! Но стоп, может это не соответствует реальности. Ведь вчера (или когда?) я проснулась с радостным предвкушением поездки, а оказалось, что выпала из жизни на три недели.

Встала с кровати и, натягивая халат, вышла из комнаты. В гостиной сидела Люся.

– Выспалась! Доброе утро!

– Привет! – осторожно сказала я, что ж, начнем с главного,  – Люся, какое сегодня число?

Она напряженно посмотрела на меня и проговорила:

– Двадцать первое августа.

Я подпрыгнула и заорала:

– Ура! Люсенька, я помню! Мы вчера с тобой ходили гулять, купили себе блузки, а Егор работает в какой-то конторе. Приходил мой бывший вон с теми герберами, – я ткнула пальцем по направлению вазы на столе, – и Лесик съел две тарелки супа!

Подруга шумно выдохнула:

– Слава, Богу! – и заревела.

– Люсенька, не плачь, теперь все будет хорошо.

Мы обнялись с ней и заревели уже в два голоса.

На сегодня был намечен визит к врачу. После осмотра доктор очень внимательно выслушал мой отчет о вчерашнем дне, делая пометки себе в блокнот. Особо его заинтересовало видение в кафе, мне пришлось несколько раз пересказать все в подробностях. О поездке я по-прежнему ничего не помнила, но врач и не настаивал. Он был доволен результатом, но не особо удивлен, цитирую: «Память – дело тонкое. Результат можно ждать годами, а можно получить в один миг». Экий философ!

Целый день я посвятила домашним делам, которых, как известно, сколько ни делай, всех не переделаешь. Вечером мы с Люсей «закатили» праздничный ужин по поводу моего возвращения к нормальной жизни. Мой бывший превзошел самого себя: принес шампанское и торт тирамису (еще одна моя слабость), сыпал комплиментами и предложил сходить вместе куда-нибудь. Особого желания возрождать наши отношения у меня не было, но и наотрез отказать тому, кто так заботлив, язык не повернулся. Пообещав поход в театр позже, я с облегчением закрыла за ним дверь.

Так прошло еще два дня, я радовалась тому, что жизнь течет в привычном русле, что моя странная потеря памяти практически не мешает, потому что касается периода никак не связанного с событиями «до» и «после». Если не произойдет ничего экстраординарного, врач велел мне являться к нему раз в неделю с отчетом. Я решила, что хватит «загорать» и пора поискать себе работу. Несколько побаиваясь возвращения неприятных симптомов с потерей памяти и видениями, я решила пока заняться репетиторством, а не выходить на занятия в школу. Уладив все формальности с увольнением (директриса не хотела меня отпускать, но и препятствий чинить не стала), я обратилась в знакомое агентство по найму репетиторов. Репутация  у меня там была неплохая, так что я надеялась вскоре получить клиентов.

Буквально на следующий день с утра мне позвонила Женечка, владелица агентства, и предложила приехать побеседовать по поводу работы. Странно, обычно она выдавала мне список с адресами и требованиями, чтобы я могла подобрать себе то, что подходит. Заинтригованная, я договорилась о встрече через два часа. Приготовив обед и позвонив Егору, чтобы сообщить о том, куда собираюсь, я прошла пешком три квартала до конторы агентства. Из крошечной приемной меня сразу проводили в кабинет хозяйки. Она усадила меня в кресло и приступила к делу:

– Александра Николаевна!

Мои брови поползли вверх. Женя ко мне так обращалась только в присутствии клиентов, а сейчас мы были одни. Заметив мою реакцию, она нервно рассмеялась:

– Прости! Я в некоторой растерянности со вчерашнего вечера. Сейчас все расскажу. После нашего с тобой разговора, уже к концу рабочего дня в контору заявилась клиентка. Ты бы ее видела! Не моделька какая-нибудь безмозглая, или жена олигарха, обвешанная брюликами как новогодняя елка. Такая роскошная дама. Увидишь ее и понимаешь значение слова «леди». А костюм, а туфли – умереть, не встать!

Что-то неприятно сжалось внутри, я вспомнила даму из моего видения в кафе. Нет, все это ерунда!

– Эй, ты слушаешь? – выдернула меня из раздумий Женя.

– Д-да, извини. Продолжай, пожалуйста.

– Так вот эта новая «английская королева» объявила, что желает нанять репетитора для совершенствования своего русского языка. Говорит она хорошо, но читает и пишет не очень (это ее слова). Я предложила ей базу данных по преподавателям, и она выбрала тебя.

– Меня?

– Да.

– И что дальше?

– А дальше я скажу тебе вот что: такого выгодного по деньгам и условиям предложения нашему агентству еще никто и никогда не делал, и сомневаюсь, что когда-либо сделает. Но мне все это не нравится.

– Почему? – спросила я.

– Да как-то не вяжутся эта дама с ее прикидом и гонораром и моя контора. Вроде бы все логично: адрес нашла в Интернете, пришла сама по карте, так как недавно переехала и предпочитает знакомиться таким образом с новыми местами. Очутилась именно в нашей конторе, потому что поселились в квартире в двух кварталах отсюда. Знаешь ту роскошную новостройку элитного жилья?  Ну, с бассейном и оранжереей под стеклянной крышей, подземным гаражом и супер-пуперской детской площадкой. Вот там они с мужем и поселились.

– И что тебя не устраивает?

– Да не знаю я! Если бы знала, нашла повод отказать, а так… короче, решай сама.

– Ясно. Ну и что там за расчудесные условия?

– Занятия ежедневные, по два часа. Тебя будут привозить и увозить на машине. Кроме того, предлагается посещение различных культурных мероприятий: выставок, спектаклей, концертов за счет клиента, разумеется. Дама у себя на родине – известный критик. И здесь желает заниматься тем же самым. Ее муж, крупный бизнесмен, организует какое-то совместное предприятие, рассчитывает провести здесь около года, пока дело не встанет на ноги.

– Пока неплохо. А что с оплатой?

– Это, конечно, самое интересное. Готова? 300! Расчет, естественно, после каждого занятия.

– … Ну, извини, я наверное, выпала из реальности. Это, может быть, неплохая цена, учитывая подвоз и культпоходы, но чему тут удивляться?

– Ты не поняла. 300 – это евро.

– В месяц?

– В день!

Я молча переваривала услышанное.

– А ты уверена, что это… ну, не мошенники?

– В том то все и дело, леди Лаундер представила мне документы, удостоверяющие личность, я пробила ее по своим каналам. Она действительно та, за кого себя выдает, ее статьями и фотографиями кишат английские журналы. А в новостях упоминают о том, что сия дама отправилась в Россию для «изучения культурного наследия». Не думаю, что мы с тобой столь важные птицы, чтобы ради нас устраивать такую масштабную аферу.

– Пожалуй, ты права. Но все равно это выглядит странно.

– Странным выглядит только гонорар, а так все логично.

– Скажи, а как она выбрала именно меня?

– Леди прочитала резюме всех репетиторов из моей базы, расспросила о некоторых более подробно, поинтересовалась, кого бы я ей порекомендовала. Получается на тебя ее вывела я сама.

– Ясно.

– Ну что, берешься?

– Да! Просто глупо упускать такую возможность. Я давно хочу купить Егору машину, чтобы на учебу и работу ездил. С этим контрактом я ему за два месяца недорогую иномарку смогу  приобрести.

– Отлично!

– Когда будем знакомиться?

– Сегодня. Она пригласила нас к себе. Машина заедет через… – Женя посмотрела на часы, – тридцать минут.

– О, ты думаешь, я прилично выгляжу для визита к «английской королеве»?

Мы захохотали. Хозяйка предложила выпить по чашечке кофе, полчаса пролетели незаметно за болтовней о пустяках. Наконец Катя (секретарша) просунула голову в дверь и объявила: «К вам пришли. Я сказала, что Александра Николаевна здесь».

В приемной стоял мужчина с внешностью манекенщика и ростом под два метра, в классическом костюме, этакий «роковой брюнет». Казалось, он заполнил собой все небольшое помещение. Мы с Женей слегка оробели, а незнакомец невозмутимо заявил глубоким басом оперного певца с легким акцентом: «Мисс Лосева, мисс Павлова, машина подана, леди Лаундер ждет вас». Он распахнул входную дверь и застыл, предлагая пройти вперед. Подхватив сумочки и с трудом протиснувшись мимо «мистера совершенство», я и Женя выбрались на лестницу. Каким-то образом, аккуратно обогнав, мужчина умудрился открыть перед нами дверь подъезда и дверку большого черного автомобиля. В марках я ничего не понимаю, для меня существуют всего две: грузовая и легковая, но стоимость машины, полагаю, была неприлично высокой. В просторном салоне  слегка пахло кожей и дорогим парфюмом.

За очень короткое время поездки водитель успел поинтересоваться удобно ли нам, оставить ли включенным кондиционер, нужна ли музыка и устраивает ли нас его выбор радиостанции. На все вопросы мы, как зомби, отвечали «да», обалдев от всего происходящего.

Когда нас у входа встретил секретарь леди Лаундер, белоснежный блондин, очевидно нанятый в том же модельном агентстве, что и водитель, и проводил в квартиру хозяйки, удивление только усилилось. Жилище занимало весь этаж, так как створки лифта открылись прямо в необъятный холл, из которого раздвижные двери вели в гостиную. Секретарь предложил нам располагаться и вышел, объявив, что леди Лаундер скоро будет. Рассматривая помещение, оформленное в стиле хай-тек, чувствуя робость от понимания как дорого стоит такая «простота», я не сразу заметила вошедшую женщину. Она стояла, улыбаясь, не мешая нам разглядывать обстановку. Когда мы встретились глазами, она двинулась вперед и заговорила:

– Добрый день, дамы! Рада приветствовать вас у себя.

Признаться, я испытала легкое разочарование. Не внешностью хозяйки, конечно. В тайне я надеялась, что незнакомка, привидевшаяся мне в кафе, – реальна. Когда Женя расписывала предполагаемую клиентку, мне показалось… Ну, не важно. Наверное, то и в правду было видение.

Леди Лаундер была совершенно другой – невысокая тоненькая брюнетка с коротко стриженными волосами, которые супермодными неровными прядями обрамляли идеально гладкое бледное лицо восточного типа. Черты тонкие и очень пропорциональные. Яркая внешность выглядит естественной, данной от природы, косметики наложена самая малость. Хотя ярко голубой цвет глаз наводил на мысль о линзах. Выглядела она очень молодо, но мудрый внимательный взгляд выдавал возраст. Одета хозяйка была в «простенький» брючный костюм  глубокого синего (кто бы сомневался при таких-то глазах!) цвета.

Женя, смущенная как и я, заторопилась:

– Здравствуйте, леди Лаундер! Разрешите представить Вам Александру Лосеву.

– Мне очень приятно познакомиться, мисс Лосева. Думаю, мисс Павлова, объяснила, какая помощь мне требуется? – мы с Женей согласно закивали. – Она рекомендовала Вас как грамотного специалиста и приятную собеседницу, которая интересуется искусством. По роду своей деятельности, мне важно будет услышать мнение о тех мероприятиях, которые мы будем посещать.

– Я буду рада Вам помочь, леди Лаундер. Только должна честно предупредить, что искусство я люблю, особенно поэзию и живопись, но специалистом в этих областях не являюсь. И еще, – я понимала, что моя патологическая честность вечно мешает мне, но сдержаться не могла, – гонорар, который Вы мне предложили, очень велик. Возможно, Вы просто пока не ориентируетесь в здешних ценах, но я не хочу, чтобы Вы потом пожалели о принятом решении.

Евгения смотрела на меня так, будто пыталась заморозить. Видимо, больше устроиться на работу через ее агентство я не смогу. Ну и пусть, зато совесть моя чиста.

Леди Лаундер звонко рассмеялась, казалось, по полу раскатились хрустальные шарики.

– Вы русские очень странные. Вам дают – берите! Меня ведь никто за язык не тянул предлагать эту цену. Уверяю Вас, меня все устраивает, разочарования не будет. Теперь я вижу, что свой гонорар вы отработаете добросовестно.