Текст книги "Кровавая любовь (ЛП)"
Автор книги: Карина Халле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Калейд и Наталья одновременно отпускают меня, как будто держали горячую картофелину. Затем Скарде протягивает руку вперед, крепко, но нежно хватает меня за запястье и притягивает к себе. Вблизи все немного по-другому. Я чувствую запах одеколона, что странно. Вампиры не пользуются одеколоном, если только не пытаются что-то скрыть. И его лицо не кажется таким… солидным, каким должно быть. Я моргаю, глядя на него, как будто пытаюсь что-то разглядеть, думая о тех картинах с волшебными глазами, о которых упоминал Солон.
– Приношу свои извинения за его грубое поведение, – говорит мне Скарде с волчьей улыбкой. – Калейд редко общается с женщинами.
Должна сказать, я ценю это замечание, тем более, что Калейд просто стоит и слушает.
– Хотя полагаю, – продолжает Скарде, – что он уже наговорил всякого о том, на что похожа моя жизнь.
Я моргаю, снова застигнутая врасплох.
– Что?
Затем его улыбка превращается во что-то темное и хитрое, чистое зло. И на мгновение я словно заглядываю ему под кожу, вижу, что под ней другое лицо, настоящее, с красными глазами и огромными клыками, без губ, без десен.
Я в ужасе смотрю на него, а потом это виденье исчезает, и он снова становится самим собой. Видимо, именно так, как сейчас, тот выглядел до того, как столетия пребывания королем зла наложили на него свой отпечаток. Вот кто он. Король зла. И это зло сочится из каждой его поры. Скарде это знает, вот почему обливается одеколоном. Он использует все приемы в попытке очаровать меня.
Он ухмыляется. Знает, что я увидела, и радуется.
– Теперь ты моя, Ленор. Должен поблагодарить своего сына за то, что он нашел тебя.
Я бросаю взгляд на Калейда, но Скарде продолжает.
– Нет, не он. Абсолон. Мое первое творение. Ох, а вот он никогда бы добровольно не отдал тебя. Иногда я задаюсь вопросом, что бы случилось с тобой, если бы он не забрал тебя у родителей. Ты бы убила их? Они бы убили тебя? Или ты жила бы с ними в Америке, никогда не попадаясь мне на глаза? К моему счастью, именно Абсолон нашел тебя. И поскольку я всегда наблюдаю за ним, то в курсе, что он делает. Поэтому и я нашел тебя. Мою невесту.
Скарде сжимает мою руку.
– Ты не протестуешь. Возможно, не удивлена. Возможно, думаешь, что у тебя есть преимущество из-за этих дураков, с которыми пришла сюда. Но это не так. Не в этих стенах, не со своей скудной магией.
– Я уничтожила твой Темный орден, – возражаю я сквозь стиснутые зубы.
– Верно! – восклицает он. – Ох, я забыл об этом. Хорошо проделанная работа, Ленор, да еще и с первого раза. Вау. Должно быть, это так приятно – использовать силу своего отца.
– Это была моя сила, – говорю я, прищуривая глаза, как будто могу каким-то образом запугать этого монстра. – И Солона.
– Ах да, Абсолон и его фокусы. Это довольно утомительно, нет? Неважно. Ты здесь, потому так суждено. Vanha väki предсказал это. Твой свет исчезнет в обмен на тьму, ту самую, что передал тебе отец, ту, что течет в твоих венах. Даже если не хочешь принимать ее сейчас, в конечном итоге примешь. Обещаю. Я могу быть очень убедительным.
Затем он переключает свое внимание на Калейда и Наталью, а я смотрю на его руку, которая держит меня. Клянусь богом, с каждым мгновением его ногти становятся длиннее и острее, чуть ли не прокалывают кожу. Меня будто удерживает гигантский орел.
– Наталья, – обращается он к ней. – Почему ты здесь? Чтобы просить прощения? Чтобы расположить меня к себе?
Я поднимаю на нее взгляд, и она кивает, высоко подняв подбородок и глядя отцу в глаза.
– Да, сэр, – говорит она.
– Сэр? О, мне нравится. Я скучал по этому. Боже, как я скучал по этому, Наталья. С тех пор, как ты ушла, в моей жизни все пошло наперекосяк, понимаешь? Ты моя последняя дочь.
Ее брови сходятся на переносице.
– Что случилось с Анной? – спрашивает она в шоке. – С Еленой? С остальными?
Он пожимает плечами.
– Марианна сошла с ума, ее нужно было уничтожить. Пиирко нарушила правила и создала вампира, поэтому с ней поступили должным образом. Анну убили истребители. Елене отрубили голову. Она на пике. – Скарде указывает большим пальцем на заднюю часть здания. – Ах, забыл, ты же здесь раньше не была. Я переместил головы на береговую линию. Таким образом, когда выглядываешь из окна спальни, на километры вокруг не видишь ничего, кроме голов. Елена там. Как и твой возлюбленный, как его звали? Янне? И твоя голова будет находиться прямо рядом с его.
– Отец, – говорит Калейд, становясь между Скарде и Натальей, довольно смелый шаг. – Ты можешь доверять моей сестре. Иначе я бы не привел ее сюда. Она не желает тебе зла.
Скарде наклоняет голову, оценивая своего сына.
– Вон оно как. Ручаешься за нее?
– Да, – решительно говорит Калейд. Настолько, что даже я немного верю ему. – Наталья хочет вернуться. Это ее шаг навстречу. Ленор – подарок. Она помогла мне. Ты должен ей, по крайней мере, дать шанс.
Улыбка медленно расползается по его губам.
– Хм-м-м. Что ж, похоже, ты действительно веришь в свою сестру. Забавно, Калейд, после того, как она ушла, я ни разу не слышал, чтобы ты упоминал ее имя. Как и Солон, она была так же мертва для тебя, как и для меня. И все же… вот она.
Скарде пристально смотрит на свою дочь, и ее глаза расширяются, а тело начинает дрожать. Ее страх настолько глубок, что я чувствую его внутри себя. Она хочет повернуться, убежать и никогда не возвращаться.
Но не может. Она остается на месте, пока Скарде спокойно идет к ней.
Встает позади нее.
Ее глаза расширяются еще больше, мечутся из стороны в сторону, но она не оборачивается, не двигается с места, пока ее отец стоит за спиной.
– Ты знаешь, я довольно хорошо разбираюсь в себе подобных, – начинает Скарде, его голос превращается в урчание. – Я могу читать эмоции, как мысли. Твои эмоции повсюду, дочь. – Он закрывает глаза, глубоко вдыхая через нос. – Так много адреналина и страха.
Он открывает глаза и смотрит прямо на меня, кладя руки по обе стороны от головы Натальи.
– Я, конечно, все понимаю. Выгляжу пугающим. Но чувства выдают, для чего ты на самом деле здесь. Ты боишься, что тебя… разоблачат.
Скарде проводит пальцами по ее глазам.
– Возможно, если я посмотрю поближе… – Он улыбается мне через плечо Натальи и говорит: – Не пугайся, если моя внешность изменится, Ленор. Я всегда буду тем, кем ты захочешь меня видеть.
Затем Скарде рычит, обнажая клыки, его красивое лицо становится серым, таким изможденным, что кажется, будто между ним и черепом только полоска плоти. Его глаза – круглые шарики в глубоких глазницах, рот без губ и десен, просто чудовищный ряд клыков, как у акулы.
Калейд кричит, желая броситься к Скарде, но не может, он застыл на месте, его вытянутая рука отчаянно пытается дотянуться до сестры.
И теперь я понимаю почему.
Скарде вдавливает свои длинные костлявые пальцы в глазницы Натальи до тех пор, пока ее глазные яблоки не выпадают, как красные виноградины, повиснув на ниточке мышц. Она визжит от ужаса, я кричу, Калейд тоже, но Скарде не останавливается, погружает свои пальцы все глубже, пока не достигает глубин ее черепа.
И, будучи вампиром, она не умирает.
Она все еще кричит, корчась в агонии, бесконечные вопли наполняют мой мозг, и я понимаю, что больше никогда не засну, без воспоминаний об этих криках.
Скарде продолжает, пока его пальцы не ломают всю кость, он хватается руками за середину ее лица, прямо так люди пытаются съесть омара, сначала приходится разламывать панцирь, прежде чем добраться до мяса.
Он улыбается мне, а затем начинает раздирать ей лицо.
Наталья кричит и вопит до тех пор, пока ее лицо не разрывается посередине, нос, рот, подбородок – все раскалывается надвое.
Затем крики прекращаются, но ее отец не останавливается.
Он продолжает раздирать ее на части, пока кишки, мышцы, вены и кости не растягиваются, как ириски, пока все ее тело полностью не разрывается на две части. А затем превращается в два отвратительных комка на полу.
Он смотрит на меня, затем на Калейда.
– Теперь ты знаешь, что я делаю, когда узнаю, что мне лгут близкие люди. Ты подтверждаешь все заявления, которые делал ранее, Калейд?
Лицо Калейда бледнее, чем я когда-либо видела, его глаза полны слез, тело слегка дрожит от нахлынувшего ужаса.
– Да, – удается ему произнести, его слова доносятся шепотом.
Скарде мгновение наблюдает за ним, затем, удовлетворившись, снова поворачивается ко мне, и его лицо становится таким же красивым, каким было раньше, с искрящимися голубыми глазами и великолепной линией подбородка.
– И ты, Ленор. Что ж, своих намерений не скроешь. Ты хочешь моей смерти. Я тебя не виню. И увиденное не помогает, да? Говорят, есть только три способа убить вампира. Но знаешь ли ты, что я могу делать с ними все, что захочу? Назови это преимуществом рождения от Темного. Да и какая разница, в конце концов. Никто не говорил, что моя невеста согласится. Было лишь сказано, что она будет вампиром с силой ведьмы и с черной магией, текущей в ее венах. Никогда не говорили, что ты полюбишь меня. Не говорили, что ты подчинишься. Ох, суженная моя, но я знаю несколько способов заставить тебя подчиниться.
Затем его внимание переключается на Калейда.
– Приведи ее в порядок. Не хочу, чтобы от нее исходил запах другого мира. Затем надень ей корону, отведи в камеру. Я спущусь, когда буду готов.
Он поворачивается, переступая через свою мертвую, изуродованную дочь, словно она куча собачьего дерьма, и исчезает в темноте.
Глава 18
Ленор
– Прости, Ленор, – произносит Калейд, ведя меня вниз по узкой каменной лестнице, которая, кажется, спускается в недра ада.
Калейд может извиняться сколько ему угодно. Но дело в том, что он привел меня сюда, это говорит само по себе. Не то чтобы я сейчас имею право жаловаться. К тому же все еще потрясена тем фактом, что Наталью буквально разорвали пополам прямо у нас на глазах. Во всяком случае, надо выразить сожаление Калейду за ужасную и травмирующую потерю его сестры.
Но я не в настроении. Не могу положиться на Калейда сейчас. И тогда не могла. Но теперь я понимаю, что, если бы Скарде захотелось перевоплотиться в отвратительного монстра, которым он и является, если бы ему захотелось разорвать своего сына напополам, он бы смог. И мог бы сделать то же самое со мной. Я стану его невестой? Ну и что? Что произойдет со мной, когда тот узнает, что я не буду сотрудничать? Скарде же не сможет заставить меня… да?
Выкидываю мысли из головы. Это ни к чему не приведет. Сдержанность – это все, на что я могу опереться.
Калейд ведет меня по темному коридору. В воздухе пахнет сыростью и гнилью. Потом мы входим в комнату с большой ванной на когтистых ножках. Вода поступает из трубы, подвешенной наверху.
– Раздевайся, – говорит он мне, вталкивая в комнату.
Я спотыкаюсь о неровные камни, вовремя удерживаясь от падения, затем резко разворачиваюсь, протягивая руки, готовая драться, если он подойдет еще ближе.
– Я не собираюсь заставлять тебя, – произносит Калейд, и его взгляд становится жестким. – Но он хочет, чтобы ты была чистой, так что снимай свою чертову окровавленную одежду и залезай в ванну.
– Я не буду раздеваться перед тобой, – говорю ему.
Мгновение он ошеломленно смотрит на меня.
– Ох. Вот оно как? Значит, заниматься сексом перед совершенно незнакомым человеком – с радостью, а раздеваться перед своим шурином, когда от этого зависит твоя жизнь, так сразу святая?
У меня отвисает челюсть.
– Ты видел, как мы занимались сексом?
– Ты была в Красном мире, – шипит он на меня. – Каждая комната просматривается. Вы с Солоном пили кровь Матиаса, а потом трахались у него на глазах. Не делай вид, что шокирована. А теперь снимай свою гребаную одежду, или мы оба покойники.
Не могу поверить, что это происходит. Не знаю, какого хрена ожидала, но точно не этого. Думала, Солон будет рядом со мной, сделает так, чтобы я никогда не оказалась в подобном положении.
– Да, но я не твой рыцарь в сияющих доспехах, – говорит Калейд, читая мои мысли. – Я забочусь только о себе. Но иногда делаю исключение для семьи. И если ты с Солоном, значит – и со мной. Так что залезай в ванну и приведи себя в порядок. Я буду за дверью.
Затем он поворачивается и выходит, закрывая за собой дверь. Не запирает, но не сомневаюсь, что стоит прямо там, на страже. Я чувствую его запах: мха, сосны и аниса. Запахи, которые навсегда запятнаны для меня.
Закрываю лицо руками и пытаюсь собраться с нервами. Все, что сейчас произошло, настолько шокирует, что я боюсь потерять самообладание. Хочу просто забиться в темный угол и покачаться там какое-то время.
Но, конечно, это только начало. Скарде сказал, что Калейд должен надеть на меня корону, а затем посадить в камеру. Ни то, ни другое не звучит хорошо. Скорее, чертовски устрашающе. Конечно, это не так страшно, как быть разорванной надвое, но все же. Между пытками и смертью большая разница.
Я вздыхаю и поворачиваю ручку под низким потолком, вода вытекает и падает в ванну. Поскольку мы вампиры, не имеет значения, горячая вода или холодная, нам все равно, но эта вода чуть теплая. Затем я начинаю снимать с себя одежду, ботинки, носки, узкие джинсы и майку, которые полностью покрыты кровью из озера.
Залезаю в ванну обнаженной и наблюдаю, как кровь стекает с моей кожи. Мыла нет, но это не удивляет. Хоть Скарде и одет как постоялец хорошо оплачиваемого отеля, я не надеялась, что у него здесь будут маленькие завернутые кусочки провансальского мыла.
Не знаю, как сколько сижу в ванне, уставившись на каменные стены и задаваясь вопросом, как долго они стоят, где именно я нахожусь, из какого камня они сделаны. Вернусь ли я когда-нибудь. Все ли в порядке с Солоном. Есть ли хоть один способ выбраться живой. У меня такое чувство, что смерть Натальи не входила в планы Калейда, что она была важна ему, каким бы черствым он ни казался. И теперь, когда ее нет, как это отразится на нас? Остались только он и я. Сможем ли мы объединить силы, чтобы что-нибудь сделать со Скарде? Я только что увидела незначительное проявление его могущества. Ни у кого из нас нет шансов, независимо от того, как мы объединим наши ресурсы. Нас лишь двое. Принц вампиров и полукровка.
«Ты всегда можешь обратиться к Джеремайсу», – говорю сама себе. – «Если он умеет путешествовать, как лапландские ведьмы, то может появиться здесь. Он может помочь тебе».
Конечно, я знаю, что за помощь будет назначена цена. За магию приходится платить. В первый раз, когда Джеремайс помог, то пытался расположить меня к себе. Он пытался произвести впечатление. Во второй раз я обратилась к нему, и все прошло не так гладко. В ту минуту, когда я сказала, что не хочу потакать темной стороне, тот потерял ко мне интерес.
Но… что, если сделать это сейчас? Может быть, не в эту секунду, но когда придется. Разве так уж плохо заглянуть внутрь себя, открыть этот запертый ящик и воспользоваться той силой? Черт, я ведь тогда смогу уничтожить Скарде. Смогу уничтожить весь его уродливый, кровоточащий мир.
И что потом? Растворишься вместе с ним? Что, если ты никогда не вернешься?
Нужно постараться не обращать внимания на эти мысли. Это риск, но я начинаю понимать, что риск в жизни есть всегда.
Дверь открывается, и входит Калейд. Он не отводит глаз, не пытается выглядеть застенчивым, когда смотрит на меня обнаженную в ванне. Но в его взгляде есть печаль, которой раньше не было. Возможно, золотое дитя испытывает угрызения совести.
Затем мой взгляд переходит на его руки. Он держит тонкий кусок красной ткани, сплошь тонкая марля, а поверх головной убор. Красный металл. Корона. Из-под нее каскадом ниспадают нити красных бусин, которые скроют лицо, как маска.
– Вылезай из ванны, – велит он ровным голосом.
Я мгновение смотрю на него, затем решаю, что у меня нет выбора. Если он смотрел, как я трахаюсь с Солоном, значит, уже видел меня в самом уязвимом положении.
Встаю с высоко поднятой головой, выхожу из ванны и направляюсь к нему.
Его ноздри раздуваются, когда он пытается сфокусировать свой взгляд. Я знаю, что у него стоит, чувствую запах его возбуждения, но у меня нет ни малейшего желания ублажать его.
Останавливаюсь перед ним, беру корону и ткань из его рук.
– Что это?
Он громко сглатывает, облизывая губы.
– Он хочет, чтобы ты это надела.
– Для чего?
Его челюсть сжимается.
– Ты будешь его невестой, Ленор.
– И все?
Калейд снова сглатывает, его адамово яблоко подпрыгивает.
– Мне жаль.
– А в чем состоял твой план? В этом?
Но он ничего не говорит на это. Возможно, не может. Его отец, вероятно, слышит нас и в данный момент Калейд пытается спасти свою задницу.
– Надень это, – произносит он. – Пожалуйста.
Он не говорит «пожалуйста» так, как это делает его брат. Солон редко говорит «пожалуйста», но всегда чутко. Ради его просьб я готова сделать все, что угодно. Как и он для меня. Калейд не обладает такой утонченностью.
– Возможно, однажды, – говорит Калейд себе под нос.
– Что? – спрашиваю я, сжимая головной убор одной рукой, а другой пытаясь распутать ткань.
– То, о чем ты думала, – говорит он без капли стыда. Ох, и когда я поднимаю глаза, он пялится на мою грудь, тоже без стыда.
– Что у тебя нет изящества? – спрашиваю я. – Ну, Скарде упоминал, что тебе не везет с дамами. В другом мире, в другое время, в другой жизни я, вероятно, взяла бы тебя под свое крыло как младшего брата Солона и помогла бы. Но ты лживый, двуличный мудак, который пожертвует всем, лишь бы добиться успеха. Поэтому, хочу сказать: иди-ка ты нахуй, Калейд.
Он вздрагивает, всего на миллиметр, видимо, ему не все равно на свое поведение. Либо же, его эго не поддается контролю.
Я вздыхаю, на мгновение почувствовав жалость к нему, пока пытаясь надеть ткань. Но, к моему удивлению, она, кажется, живет своей собственной жизнью. Красная вуаль движется и изгибается сама по себе, облегая мои изгибы, становится похоже, что на мне элегантное дизайнерское платье из легчайшей прозрачной ткани. В любое другое время я чувствовала бы себя одновременно красивой и сексуальной, но сейчас ощущаю себя куском мяса, который заворачивают перед выкладкой на витрину.
Калейд ничего не говорит, подходит, берет головной убор из моих рук и надевает мне на голову, бусы и филигрань из красного металла укрывают на лицо.
– Как я выгляжу? – спрашиваю саркастически.
– Как кровавая невеста, – отвечает Калейд. Затем протягивает руку ладонью вверх. – Я должен отвести тебя к нему, – говорит он. – Можешь взять меня за руку.
Я смотрю на его руку, затем глубоко вдыхаю, вкладывая свою ладонь в его.
Калейд обхватывает мои пальцы своими, холодными и сильными, и наклоняется ближе, касаясь губами моего уха.
– Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Я многим обязан Солону.
Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и я встречаюсь с ним взглядом.
– Определи, что значит «плохо» в этом мире.
По тому, как бледнеет его лицо, я понимаю: он имеет в виду, что не допустит повторение судьбы его сестры. Ну отлично. В принципе, все идет по плану, не считая гибели Натальи.
После этого он больше ничего не говорит, просто выводит меня из комнаты и ведет по длинному коридору, потом вверх по каменной лестнице, пока мы не оказываемся во внутреннем дворе. На этот раз мы заходим в темную пустоту, у входа в которую останавливались раньше.
«Ты отведешь меня в камеру?» – мысленно спрашиваю я, адресуя свои слова Калейду.
Я не удивляюсь, когда он отвечает.
«Он сказал, что планы изменились. Будет женитьба».
Черт побери. Мне больше нравилась идея посидеть в заключении.
«Просто подыграй», – говорит он. – «Уверен, браки здесь ни к чему не обязывают».
«Уверен?» – уточняю я.
На это он больше ничего не отвечает. И ведет меня в ту темную комнату, похожую на пещеру, ту, которой боялся раньше. Когда мы входим, я чувствую, как меняется давление в ушах.
В конце концов, глаза привыкают к темноте. Мы оказываемся в месте, которое кажется подземным – стены влажные и гладкие, как в пещере, – но местами проглядывают небесные оттенки красного.
Перед нами что-то темное, высокое и крупное, неясные очертания, затем пробивается столб красного света, являя Скарде. Словно его сверху освещает ад.
– Вот она, будущая жена, – гордо произносит Скарде, протягивая руки. Он одет в черный плащ, похожий на то, что носил бы злой священник, и стоит на вершине нескольких ступеней, перед темной фигурой, которая при ближайшем рассмотрении кажется чем-то вроде гигантского трона.
Я пытаюсь оставаться на месте, вжимаясь босыми ногами в камень, не желая подниматься по ступенькам, но Калейд силен. И знаю, что, если не сдвинусь с места, тот потащит меня наверх. По какой-то причине я не хочу показывать Скарде свои переживания. Думаю, ему бы это слишком понравилось.
Я поднимаюсь по ступенькам, и Калейд подводит меня прямо к отцу, который немедленно хватает меня за руки, крепко держа. Пытаюсь вырваться, но он лишь сильнее сжимает и ухмыляется. Да. Он точно из тех мужчин, которые обожают сопротивление. Для меня это не сулит ничего хорошего.
– Я так понимаю, ты никогда раньше не была замужем, – говорит Скарде. – Не волнуйся, я тоже. Ждал тебя, как благородный король. – Я чуть не фыркаю, но мне удается сдержаться. – Кстати, я был создан здесь. – Он оглядывается на трон. – Меня привели сюда, потому что мне хотелось вечной жизни. Темный мне ее даровал. Сделал Королем смерти. Но обманул. Я не совсем понимал, во что ввязываюсь. Он подарил мне невесту. Я трахнул ее, несмотря на то, что она кричала остановиться. Но она не была невестой… не стану посвящать тебя в тревожные подробности, но именно так я стал тем, кто есть.
Он делает паузу, оглядываясь на меня.
– Сначала я был расстроен, что стал таким. Темный пообещал, что однажды моя невеста будет править рядом со мной. Шли годы, Темный не так сильно вмешивался в мою жизнь, пророчество о невесте перешло к древнему народу. Ох, у меня были женщины. Я размножался с ними, создал Калейда, Наталью, бесчисленное множество других. Обращал вампиров, таких как Абсолон. Ты знала, что он раньше был священником? В маленьком городке в Норвегии, на берегу моря. Всеми любимый, беззаботный, богослужебный человек. Когда я, наконец, отважился покинуть этот мир, то питался любым, кто попадался на пути. Нашел Абсолона, и был настолько очарован его преданностью, его благочестием, что подумал… а если изменить его? Что, если вытеснить из него любовь к Богу? В конце концов, это произвело бы на Темного впечатление, как ничто другое. Я взял и укусил Абсолона. Выпил его кровь. Почти убил, но потом заставил выпить мою кровь и вернул его к жизни как вампира.
Он вздыхает, разочарованно качая головой, но мое сердце разрывается от желания побольше услышать об истинном происхождении Солона. Думать о нем как о счастливом, всеми любимом религиозном человеке, живущем своей жизнью, своим призванием, а потом появляется это чудовище и уничтожает каждую частичку его души… это слишком.
– Я не знал, что создам такое безумное существо, – продолжает Скарде. – Я хотел, чтобы Абсолон стал похож на меня, правил вместе со мной. У меня были такие большие надежды. Но он… он был полон чудовищной ярости, я не мог его укротить. Абсолон не стал тем протеже, на которого я надеялся, но все еще чувствовал себя его отцом. Я потратил столетия, делая все, что мог, дабы помочь ему, надеясь, что однажды он образумится. Жаль, что, когда тот наконец это сделал, то не захотел иметь со мной ничего общего. Это было больно, Ленор. Это правда было больно.
– Но, – добавляет Скарде с очередным вздохом, поднося мои руки к своим губам и покрывая холодными поцелуями костяшки пальцев, отчего меня охватывает отвращение, – если бы не Абсолон, меня бы здесь с тобой не было. Так что, полагаю, у всего есть причина, не так ли? – Он смотрит на Калейда. – Ты готов приступить к церемонии?
Калейд моргает, глядя на него.
– Что? Я не служащий.
Скарде улыбается.
– Да без разницы. Мы же в другом мире. – Он протягивает руку и кладет ее мне на затылок, притягивая к себе. – Нам лишь нужна твоя кровь.
Я открываю рот, чтобы возразить, но тут он прижимается своими губами к моим, целует, а затем… ЧЕРТ.
Он кусает меня, впивается в губы, вонзает клыки, разрывает мой рот на части.
Я кричу, пытаясь отбиться от него, но не могу. Кровь наполняет мой рот, стекает в горло, душит.
– Отец, – резко произносит Калейд.
Но Скарде не слушает. Он продолжает кусать, извивается у меня во рту, словно даже у его языка снизу ряд клыков.
Какого хрена?
Я снова кричу от ужаса, чувствуя, что он превращается у меня на глазах в монстра, но звук теряется. Мой язык разорван и кровоточит, и он высасывает почти всю мою кровь.
Наконец, он отстраняется с измазанным моей кровью ртом. Мои губы, десны и язык горят от острой боли от рваных ран.
– Полагаю, поцелуй принято приберегать на конец, – замечает он, высовывая язык, слизывая кровь с подбородка, и я вижу крошечные клыки внизу.
Меня сейчас стошнит.
Я отворачиваюсь, и меня рвет, кровь и черт знает что еще выплескивается из моего желудка и разбрызгивается по камням.
– Ты не такая вампирша, как я думал, – мягко говорит он. – Не волнуйся, справишься.
– Итак, вы закончили, – вмешивается Калейд, делая шаг ближе к нам. – Теперь она твоя невеста. Я надеялся, что ты сможешь показать мне свою армию.
– Армию? Темный орден? – уточняет Скарде. – Сейчас? – Затем он быстро качает головой, отмахиваясь от Калейда. – Это неважно. Мы не закончили. Это была только первая часть. Во мне течет ее кровь. Теперь в ней будет моя. И тогда все завершится. Она будет связана со мной, навсегда. Греховно темная.
Мои глаза расширяются. Я выпрямляюсь, но Скарде так быстр, что я даже не замечаю его движения. Он резко хватает меня, разрезает зубами запястье, пуская кровь, а затем пытается поднести его к моему рту.
Не осмеливаюсь открыть рот, чтобы закричать, хотя внутренне визжу. Извиваюсь, пытаясь уйти, но он силен и отталкивает меня назад, пока я не оказываюсь на земле. Он садится сверху, одно его колено зажато между моими бедрами, не давая им сдвинуться, одной рукой удерживает мои руки над головой. Подносит запястье к моему рту, пытаясь влить кровь, сильнее прижимается к моему бедру, и я знаю, что почувствую сильную боль, что бы ни случилось.
– Нет! – кричит Калейд.
Скарде замолкает, кровь капает мне на лицо, я все еще извиваюсь, отодвигая свой рот как можно дальше от него, мои губы плотно сжаты, как тиски.
– Нет? – Скарде повторяет с хриплым рычанием. – Что значит «нет»?
– Она нужна мне, – говорит Калейд с дикими глазами. Делает шаг к нам. – Она нужна мне. Я ее заслужил.
Скарде потрясен. Он отодвигается от меня, и если бы у него были веки, уверена, тот бы несколько раз моргнул. Я понятия не имею, что, черт возьми, делает Калейд, но в то же время нутром чую, как он что-то замышляет. Возможно, говорит что попало, дабы спасти меня.
А может, и нет.
– Ты заслужил ее? – спрашивает Скарде. Я пытаюсь перевернуться, убежать, но тот просто поднимает ногу и наступает мне на грудь, надавливая до тех пор, пока я не перестаю дышать. Кажется, что он сейчас раздавит мои легкие и сердце. – Ты ничего не заслуживаешь, Калейд. Невеста принадлежит королю. Ты король, что ли? Ты просто слабый получеловек, который никогда ничего не добьется.
– Нет, – рычит Калейд, подходя прямо к своему отцу и заглядывая в его ожесточенное лицо. – Я король отныне и навсегда. Ленор принадлежит мне.
Скарде мгновение смотрит на него, прежде чем разразиться смехом, глухим, тошнотворным звуком.
– Что на тебя нашло?
– Это, – говорит Калейд.
И в это мгновение я вижу, как Калейд достает из кармана ведьмин клинок, серебро окутано голубым сиянием.
Скарде потрясенно смотрит на него, не замечая этого зрелища.
Затем Калейд вонзает нож в сердце Скарде.
Тот визжит. Нечеловеческий звук наполняет мои уши, эхом отдается в голове, а Калейд не сводит с него горящих глаз.
– Как и сказал, я король, – рычит Калейд, глядя прямо в глаза своему отцу, в то время как Скарде падает на колени, раскрыв рот в беззвучном крике. – Отныне и навсегда.
Я с благоговением наблюдаю, как Скарде тянется к ножу, его рука обхватывает рукоятку, но он не может вытащить его. Может лишь держаться, глядя на своего сына в ужасе и потрясении от окончательного предательства.
Я поднимаюсь на колени, затем на ноги, стоя над Скарде, когда тот падает назад, ударяясь головой о каменный пол. Он смотрит в никуда, его тело начинает возвращаться к своему красивому облику, а затем замирает, с торчащим светящимся синим ножом.
– Он..? – спрашиваю я, качая головой, не доверяя ничему. – Он мертв?
Калейд медленно кивает, его глаза все еще прикованы к телу отца.
– Надеюсь на это.
– Это был ведьмин клинок, – говорю я. – Только истребитель может использовать его, чтобы убить вампира.
Калейд, наконец, смотрит на меня, его рот хищно изгибается.
– Если только ты не владеешь магией, – говорит он. – Черной магией.
По мне пробегает холодок. Хотя, непонятно, почему. Мне следует быть в восторге, счастливой, что Скарде мертв. Что я свободна, что мир в безопасности, мы достигли того, что хотели.
Но я не чувствую ничего подобного.
Не чувствую ничего, кроме растущего чувства страха, как будто из-под меня вот-вот выдернут ковер.
– Почему у тебя этот клинок? – шепчу я. – Кто его тебе дал?
– Я дал, дитя мое, – гремит голос Джеремайса.
Резко оборачиваюсь, увидев силуэт отца в дверном проеме, ведущем к остальным руинам.
За ним, на свету, Темный орден. Они окружают Джеремайса, заполняя разрушающийся двор своими красными плащами и скрытыми лицами.
– Джеремайс, – произношу я, и во мне нарастает холодная напряженность.
Он входит в дверь, Темный орден следует за ним. Они продолжают проходить в комнату, заполняя все темное пространство, сотни существ смотрят на меня. Я чувствую исходящие от них ненависть и безумие. Они знают, что я сделала с их отдельным звеном.
Что-то подсказывает: мне будет нелегко сделать это снова.
Но я могу попытаться.
– Даже не утруждайся, – ехидно говорит мне Калейд. – Теперь ты ничего не добьешься. – Он подходит, хватает меня за руку и тянет к себе, а затем, прежде чем успеваю пошевелиться, даже закричать, вонзает зубы в мою руку, разрывая плоть и выпивая кровь. Я бью его, кричу, пытаюсь вырваться, но его хватка крепка. И вот он уже обнимает меня за талию, кусает за шею, боль распространяется, кровь ручьями стекает между грудей, пропитывая платье.
– Я говорил тебе, что ты сыграешь важную роль в победе над Скарде, – произносит Джеремайс, останавливаясь у подножия лестницы, не заботясь о том, что Калейд питается мной. – Я говорил, что за тобой придет мужчина.
– Ты обманул меня! – кричу я, чувствуя, что становлюсь все слабее и слабее. Пытаюсь посмотреть на Калейда, встретиться с ним взглядом, но он в тумане из-за жажды крови.
