Текст книги "Кровавая любовь (ЛП)"
Автор книги: Карина Халле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16
Абсолон
Не думаю, что хоть когда-то испытывал такой страх. И это говорит о многом, учитывая то, что я видел за свою чудовищную карьеру, начавшуюся много веков назад.
Но смотря, как Ленор, моя вечная любовь, входит в кровавое озеро в сопровождении моего брата и сестры, которым я не доверяю, направляясь к моему отцу Скарде в качестве приманки, то…
– Не надо было ее отпускать, – говорю я, ни к кому конкретно не обращаясь и наблюдая за озером, когда их головы исчезают под кровавой поверхностью. Рябь прекращается, озеро замирает.
Мое сердце тоже.
– Я не очень хорошо знаком с твоей девушкой, – произносит Валту рядом со мной. – Но сложилось впечатление, что она делает все, что захочет, независимо от твоих слов.
Я бросаю на него взгляд, мельком замечая трех лапландских ведьм, которые держат его, точно так же, как трое держат меня. Их магия слишком сильна, чтобы мы могли прорваться.
– Ты знал об этом? – спрашиваю его.
Валту хмурится.
– О чем? О том, что лапландские ведьмы появятся и возьмут нас в заложники просто так?
Я смотрю на него, внимательно изучая. Валту всегда был скользким типом и с гордостью признает это. Именно поэтому его труднее понять, чем кого-то вроде Калейда.
– Ты знал, что мы не сможем отправиться в тот мир? – уточняю вопрос я.
Он качает головой.
– Нет. Но я не расстроен в отличии от тебя.
– Ленор пошла без меня. В качестве приманки, – киплю я. Гнев начинает бурлить в венах, но не знаю, на кого больше направлен этот гнев. Скорее всего, на себя.
Валту смотрит на меня.
– Ты знал, что таков был план, еще до того, как мы попали сюда.
– Но не без меня же, – грубо возражаю я.
– Думаешь, сможешь защитить ее от Скарде? – спрашивает он, недоверчиво фыркнув. – Я знаю, что ты первый созданный, Солон, и все такое, но хватит уже.
– Думаешь, что Калейд и Наталья смогут это сделать?
– С ними наедине… – говорит он. В его голосе есть что-то странное.
Я ощетиниваюсь.
– Что ты знаешь, Валту? Что ты недоговариваешь?
Он не отвечает и отводит взгляд.
– Слышь, ты! – реву, пытаясь добраться до него, схватить, разорвать глотку, но лапландские ведьмы крепко держат меня, и я бессилен против них. – Мразь! Что ты знаешь? Она пошла навстречу своей смерти?
Валту одаривает меня натянутой улыбкой.
– Скорее всего, нет. Никто не лжет тебе, Солон. Мы все хотим, чтобы Скарде исчез. Его время вышло. Пора разрушить королевство, которое нас создало. И Ленор нужна для этого. Скарде хочет ее, и уж точно не мертвую. – Он облизывает губы и пытается бросить на меня жалостливый взгляд. – Калейд позаботится о том, чтобы она осталась жива.
– Как и я, – доносится глубокий голос из леса позади нас. Лапландские ведьмы усиливают хватку и разворачивают нас лицом к незваному гостю.
Это человек в черном, от него пахнет смертью, у него меняющееся лицо, а на боку светящийся ведьмин клинок.
– О боже, – ругается Дракула, и по страху в его голосе я понимаю, что все пошло не по плану. – Вот так я и умру, да? Прямо на берегу этого чертова озера, в гребаной Финляндии.
– Джеремайс, – говорю я, когда он приближается. Его лицо завораживает, оно постоянно меняется, как и описывала Ленор.
– Печально известный Абсолон Ставиг, – вторит мне Джеремайс, останавливаясь и одаривая нас хищной улыбкой. – Я так много слышал о тебе, что кажется, будто мы знакомы вечность. Спустя столько времени мы впервые встретились. Можешь в это поверить?
– Мы обитаем в разных компаниях, – сухо отвечаю ему.
– Ах, ты пытаешься быть умным, но на самом деле это неправда. Ты обитаешь с ведьмами так же, как и с вампирами. Я обитаю с вампирами так же, как и с ведьмами. Мы очень похожи. Возможно, именно поэтому Ленор так влечет к тебе, как мотылька к пламени. – Он наклоняется ближе. – Жаль, что пламя уже немного опалило ей крылья. Это я приклеил ей крылья обратно, Абсолон. Без меня она умерла бы от твоих рук.
– Я не зверь, – говорю я сквозь стиснутые зубы.
– Еще какой. Ты чудовище до мозга костей. И моя бедная дочь была почти готова продать свою душу, чтобы спасти тебя. Ты знал, что я мог помочь ей научиться контролировать тебя? Что она могла помешать тебе снова причинить ей боль? Но Ленор этого не сделала. Она не поддалась темной стороне.
– Ты говоришь как гребаный Император5, – насмешливо комментирует Валту.
– Я и есть император, – говорит Джеремайс, не обращая внимания на отсылку к «Звездным войнам». – И я делаю то, что делает любой хороший император, чтобы остаться у власти. Я развиваюсь. Скажи, Абсолон, ты серьезно думаешь, что у Калейда есть какая-то сила уничтожить твоего отца? Если так, то не кажется ли тебе, что он бы уже давно это сделал?
Я пристально смотрю на него.
– Ты работаешь с Калейдом?
Он ухмыляется.
– Как медленно доходит до вас. Да. Так и есть.
– Обманщик, – сердито бормочет Валту.
– Калейд? – спрашивает Джеремайс. – Полагаю, обманщик, если думаешь, что работу с ведьмой можно называть предательством. Но то же самое можно сказать про Абсолона.
– Точно, – говорит Валту, сверкая глазами. – Он тоже предатель. Бесите меня.
Выражение лица Джеремайса меняется на жалость, когда он смотрит на меня.
– Тебя не очень-то любят, мистер Ставиг. Понимаю, почему ты предпочитаешь жить в Америке. На самом деле, ради твоего же блага, следовало остаться именно там.
– Да. С Ленор.
Он качает головой.
– Нет. Потому что она часть плана. Ты знал, что я вложил ей в голову идею приехать сюда? Сказал ей, что предвидел будущее, что за ней придет мужчина, нуждающийся в ее помощи, что она сыграет важную роль в уничтожении Скарде. Это, конечно, было ложью. Я не вижу будущего. Но хотел, чтобы она доверяла своему отцу и рискнула.
Глубоко внутри меня нарастает ярость, от которой трудно избавиться. Я делаю все, что в моих силах, чтобы держать это под контролем, потому что иначе не смогу помочь Ленор.
– Ты не заслуживаешь привилегии называть ее своей дочерью. – Внутри меня все кипит.
Он пожимает плечами.
– Возможно, это и так. Возможно, Ленор недостойна называть меня своим отцом. До сих пор она не сделала ничего стоящего, кроме убийства Темного ордена. Так или иначе, сомневаюсь, что у нее хватит сил уничтожить их еще раз, когда они глубоко в мире Скарде и близки к источнику их энергии. И она, конечно, ничего не сможет сделать, если Скарде обратит ее во тьму, породит свою армию через нее. – Джеремайс отходит, перекидывая ведьмин клинок из одной руки в другую. – Конечно, мы этого не допустим.
– Мы? – повторяю я, мои глаза прикованы к лезвию. Боюсь отвести взгляд на случай, если он захочет вонзить его мне в сердце.
– Я. И Калейд. Он использует Ленор, чтобы добраться до Скарде. Затем, вместе, мы убьем его. Калейд думает, что он просто захватит трон и станет новым королем. Мне он этого не говорил, но я не дурак. Я знаю. Думаю, вы оба тоже догадались. Конечно, я и этого не допущу. Убью твоего брата.
– А как же Наталья? – спрашивает Валту жестким голосом.
Джеремайс пожимает одним плечом.
– Зависит от того, как Скарде к ней относится. Но когда я доберусь туда, если она все еще не будет мертва, то убью ее сам. А потом принесу тебе ее тело. Или, может быть, только голову. – Ведьмак быстро улыбается ему.
Я с трудом сглатываю.
– А Ленор? – грубо шепчу я.
– Ах, Ленор, – говорит Джеремайс. Он берет клинок и наклоняется, осторожно прижимая его к моему сердцу. Я чувствую, как энергия пульсирует глубоко внутри, кожа словно сжимается, кровь покидает тело. – Всегда все возвращается к Ленор, да? Ты правда любишь ее своим черным сердцем.
– Ты знаешь, что люблю, – удается сказать мне, я чувствуя себя слабее с каждой секундой.
Он смотрит на лезвие, медленно поворачивая его. Еще немного давления, и оно проткнет мою кожу.
– Я не желаю своей дочери никакого вреда. Но она все равно остается вампиром. И моя цель – держать их в узде. Что ж, я устал это делать, и судя по ситуации, вы вообще скоро выйдите из-под контроля. Армия, которая захватит мир? Нелепо. Нет, я не причиню вреда Ленор. Она будет единственным вампиром на этой земле, которому я позволю выжить. – Джеремайс делает паузу, убирая клинок. – Если она присоединится ко мне.
Я качаю головой, силы снова возвращаются в виде ярости.
– Ты знаешь, что она этого не сделает.
– Тогда мне придется убить ее, Абсолон, – говорит он. – Точно так же, как я убью вас двоих. В конце концов, так или иначе.
Он убирает клинок обратно в карман и идет через лес. Лапландские ведьмы ведут нас с Валту, не отпуская. И я знаю, что даже если попытаюсь остановиться, они заставят мои ноги двигаться с помощью контроля сознания. У меня есть магия, но ее недостаточно, чтобы дать отпор.
– Меня ведут в лес умирать, – бормочет Валту. – Какой офигенный у тебя зять, Солон.
– Ее настоящие родители довольно милые, – рассеянно говорю я. Боже мой, не знаю, как они отреагируют, если что-то случится с Ленор. Она даже не объяснила им, зачем едет в Финляндию, просто сказала, что хочет отдохнуть со мной. Очевидно, ей не хотелось, чтобы они волновались, потому что они попытались бы остановить ее. Что и мне следовало сделать. Я должен был стараться сильнее.
Если она умрет, ее смерть будет на моей совести.
Просто к тому времени я, вероятно, уже тоже буду мертв.
Мы идем по лесу, кажется, несколько часов, но это могут быть дни, а могут быть и минуты. Я могу лишь думать о том, что провел столько времени на земле, избегая смерти и потерь, думал, что со временем ожесточусь ко всему и не посмею стать мягким.
А потом появилась Ленор.
И я сразу же отдал ей свое сердце.
Знал, что никогда не буду прежним, что не жил по-настоящему, пока не увидел ее. Пока она меня не полюбила.
Я никогда не боялся смерти. Когда умереть почти невозможно, ты отпускаешь этот страх. В некотором смысле, знал, что ни одно существо, даже вампир, не заслуживает бесконечно жить.
Но теперь, когда у меня есть Ленор, я не хочу отказываться ни от одной секунды жизни.
Она нужна мне рядом.
Мне нужна моя королева.
Я хочу провести с ней вечность, путешествуя во времени, только вдвоем, жить вечно, жить вместе. Пока во Вселенной не произойдет какой-нибудь грандиозный взрыв, который положит конец всему.
И теперь, если не произойдет чуда, нам это не суждено.
Я впервые обрел любовь и желание жить вечно, и теперь так быстро это потерял. Чем крепче держался, тем больше все ускользало, такое мягкое и хрупкое в моих крепких руках.
– Ты уже закончил корить себя? – спрашивает Джеремайс.
Я поднимаю глаза и вижу, что мы остановились возле деревенской хижины в лесу, крыша покрыта мхом.
– Ты тоже читаешь мои мысли? – ворчу я.
– Нет, – возражает он. – Но ты стал похож на задумчивого человека.
Валту хватает наглости по-настоящему рассмеяться, за что получает злобный взгляд от Джеремайса.
– А ты, – говорит ему Джеремайс, фыркнув, – Брэму Стокеру было бы стыдно.
Затем, по мановению его руки, дверь в хижину открывается – магия – и нас вводят внутрь.
Не знаю, почему я ожидал увидеть какой-нибудь причудливый и простой финский коттедж, но это совсем не то. Внутри он длинный, похожий на пещеру и сделан из камня. Здесь нет окон. Это совершенно другое место, чем то, что снаружи, это может быть совершенно другой мир.
Единственная вещь в комнате – это два комплекта цепей на каменных стенах. Большие черные железные цепи с пятью прикрепленными ошейниками. Одна для шеи. Две для запястий. Две для лодыжек. На всех цепях нарисованы обереги, что делает их неразрывными.
Видимо, такова наша судьба.
Лапландские ведьмы подводят нас обоих к цепям и надевают большую мне на шею, прижимая спиной к стене. Если мои ноги когда-нибудь откажут, а они откажут, это поможет мне удержаться, но голова повиснет.
Я сразу же чувствую, как обереги впиваются в мою кожу, делая цепи прочными. Вампиры обладают сверхчеловеческой, сверхъестественной силой, но и у нас есть свои пределы. И магия этому способствует.
– Скажи мне, Абсолон, – мягко говорит Джеремайс, подходя ко мне. – Что происходит с вампирами, когда они не питаются?
– Они становятся ворчливыми, – замечает Валту рядом со мной.
Джеремайс игнорирует его, продолжает смотреть на меня черными бездонными глазами – единственное, что не меняется на его лице.
– Ну?
– Умирают с голоду, – удается мне произнести.
– А ты умрешь? Нет. Не так ли? Ты не умрешь, пока я не воткну нож тебе в сердце. Если ты не будешь питаться, то будешь жить вечно в состоянии такой адской боли и мучений, что станешь умолять меня убить тебя и освободить от этой пытки. В твоем случае, Абсолон, боль удвоится, ты застрянешь здесь на вечность, в то время как Ленор где-то там, либо умрет от моих рук, либо станет ужасным созданием.
Затем он улыбается и поворачивается, направляясь к двери, лапландские ведьмы гуськом следуют за ним.
– Увидимся, – говорит Джеремайс, останавливаясь в дверях. – Скажем, через триста лет? Посмотрим. Возможно, к тому времени у меня появится милосердие.
Дверь за ним закрывается, обрекая нас на гибель.
– Пиздец, – говорит Валту, за чем следует тяжелый вздох. – Чем мы разозлили этого чувака? Быть привязанными навечно? Никогда не слышал о чем-то настолько дьявольском.
Но на самом деле я не слушаю Валту. А пытаюсь понять, что делать. У меня свой подход к магии, я могу контролировать свои чары. Есть ли способ их вызвать?
– Уже в игнор меня поставил? – интересуется Валту.
Я свирепо смотрю на него.
– Я пытаюсь думать, идиот.
– О том, как ты вытащишь нас отсюда?
– Да, – раздраженно отвечаю я. – А теперь просто заткнись.
– Понял. Рассчитываешь на свою магию. Думаешь, Джеремайс не подумал об этом, зная, кто ты?
В этом он прав, но я отказываюсь терять надежду на таком раннем этапе. Мне нужно добраться до Ленор. Это важнее, чем сбежать из вечного ада.
– Ты не подумал об этом? – продолжает Валту.
– Ты заткнешься или нет? – рявкаю я на него, обнажая клыки.
– О, и что ты сделаешь? Выпустишь своего зверя из клетки?
Он говорит это в шутку, потому что гребаный умник, но внезапно меня осеняет ужасная идея. Возможно, это огромная ошибка, а, возможно, единственный шанс, который у нас есть.
– Что? – медленно произносит Валту, изучая меня.
Я смотрю на него, чувствуя, как во мне вспыхивает новая искра.
– Ты прав.
– На счет?
– Я должен выпустить зверя.
Валту удивленно моргает.
– Я пошутил, Солон.
Я качаю головой.
– А я нет. Джеремайс, может, и знает меня, но он не так хорошо знает зверя. Он наложил эти цепи, чтобы держать здесь меня, а не зверя. Я могу вырваться отсюда.
– И убить меня в процессе!
Я пожимаю плечами, на самом деле меня это не волнует.
– Возможно, и нет. Ты все равно умрешь здесь. Не лучше ли рискнуть?
– Вечность страданий против того, что меня разорвут в клочья и, возможно, сожрут? – Валту качает головой, выглядя обиженным. – Не знаю, чувак. Не знаю.
Я улыбаюсь ему.
– Дам тебе один совет, постарайся не злить меня после того, как я превращусь. Это может спасти тебе жизнь. На самом деле, просто замри и притворись мертвым. Это должно сработать.
– Ты же несерьезно? Ты вообще сможешь это сделать?
– Я никогда раньше не призывал зверя, – признаю я. – Делал все, что мог, чтобы держать его подальше. Думаю, нужно проверить, нет?
И во мне достаточно злости и решимости, чтобы повернуть этот рычаг в другую сторону.
Я просто чертовски надеюсь, что зверь справится.
Надеюсь, что у Ленор хватит сил вернуть меня. Возможно, даже убить, если понадобится. Я готов пойти на любой риск, ради спасения ее жизни.
Глава 17
Ленор
Я погружаюсь в мир красного.
Жидкость приливает к моим глазам, носу, ушам, густое токсичное ощущение, ни на какую кровь, которая поддерживает жизнь, не похожее. Единственное, что может поддерживать эта кровь – нечто темное и злое.
Нечто вроде Скарде.
И спасения нет. Существо с оленьим черепом тянет меня все глубже и глубже, заставляя плыть ко дну, к этому темно-красному дну, которого мы, кажется, никогда не достигнем.
Затем, по прошествии, как мне кажется, целой вечности, появляется свет. Что-то слабое просвечивает сквозь кровь. Чем дальше мы плывем, тем ближе становимся. И у меня такое чувство, будто это кусок стекла на дне озера или, может быть, зеркало. Но потом это становится все больше и больше, пока я не осознаю, что смотрю на поверхность воды, а за ней – огромное небо.
Какого хрена?
Теперь я плыву вверх, а не вниз, и пробиваюсь сквозь поверхность, хватая ртом воздух.
И понимаю, что свободна. Эта штука с оленьим черепом исчезла, и осталась только я, совсем одна, посреди кровавого озера.
Только это не то озеро, через которое я вошла.
Во-первых, земля покрыта белым снегом, во-вторых, из озера вытекает густая красная река и исчезает за краем обрыва. Деревья здесь редкие, их листья и иголки красные и разбросаны по земле, как разбрызганная кровь, а за ними словно бесконечное пространство пустоты.
Тут же я вспоминаю то время, когда мне снились сны о Скарде. Я никогда не видела его ясно, чтобы понять, как он выглядит на самом деле. Но видела Темный Орден в тех снах, и они всегда были на заснеженном пустынном ландшафте, точно таком же, как этот, с алыми разводами крови вокруг.
Ну, и что теперь? Мне нырнуть под воду и поискать обратный путь?
Но, прежде чем я успеваю серьезно задуматься об этом, Калейд и Наталья всплывают на поверхность, выплевывая кровь.
– Вот ты где, – произносит Калейд, быстро подплывая ко мне со скоростью вампира и через секунду оказываясь рядом со мной, грубо хватая за руку.
– Эй, – говорю я ему.
– Не могу допустить, чтобы ты думала о возвращении, – поясняет он, вытаскивая меня из лужи крови. И под «вытаскиванием» я подразумеваю, что он на самом деле тащит меня на берег, пока сама изо всех сил пытаюсь устоять на ногах.
– Будь паинькой, Калейд, – говорит Наталья, выходя вслед за нами из озера. – Только потому, что Солона здесь нет, это не значит, что я буду мириться с твоим поведением.
Калейд смеется и отпускает меня так, что я падаю на колени в снег, слабея.
– Ублюдок, – шипит на него Наталья. Она подходит и поднимает меня на ноги. – Прости за это, – извиняется она. – Он уже устал от этого мира.
Я подозрительно смотрю на Калейда, когда тот начинает уходить вдоль реки крови. Не знаю, его мудацкие выходки вызваны тем, что он ближе к отцу, или тем фактом, что Солона больше нет рядом, так что ему не нужно притворяться милым.
Черт, наверное, и то, и другое. Я знала, что никогда ему не нравилась, и все эти улыбки были только напоказ.
Знал ли об этом Солон? Наверное. Хотя, может, и нет. Он не доверяет Калейду, но, наверное, не думал, что тот так быстро превратится в придурка.
– Поторопись, принцесса, – кричит он мне через плечо. – У тебя будет много времени пожалеть себя.
Наталья бросает на меня еще один сочувственный взгляд и кладет руку мне на локоть, мягко направляя вперед.
– Ты знаешь, куда мы направляемся? – спрашиваю ее, понизив голос, хотя не сомневаюсь, что Калейд слышит все, что мы говорим и, вероятно, думаем.
– Понятия не имею, – отвечает она.
– И что, мы просто будем гулять, пока не найдем его дом или что-то в этом роде?
Она слегка улыбается мне.
– Или что-то в этом роде.
– Он будет рад тебя видеть?
– О, черт возьми, нет. – Она издает едкий смешок. – Мы поссорились еще сильнее, чем Калейд с ним.
Это вызывает у меня интерес.
– Что случилось? Когда?
Наталья хмурится.
– Может быть, сорок или пятьдесят лет назад? Точно не знаю, я не слежу за временем.
Должна сказать, что, хотя и привыкла находиться среди вампиров, Наталья – первая девушка-вампир, с которой я провела какое-то количество времени. Она выглядит на двадцать один, ведь именно в этом возрасте и обратилась, но меня все равно сбивает с толку, что та уже повидала сотни лет жизни.
– Но, – продолжает она, – однажды я просто сорвалась. Мой отец жесток. Доходит до крайности. Он держал меня, как сказочную принцессу в замке. Я не могла никуда выходить, не могла ходить на свидания, не могла заниматься любовью, не могла ничего делать, кроме как сидеть с ним сотни лет. Он даже контролировал, у кого мне пить кровь.
– Боже мой, – говорю я. Думала, что это мои родители чрезмерно опекаемые.
– Я влюбилась, знаешь, как гласит история, прекрасный принц пришел спасти меня и… – Наталья замолкает, на мгновение прикусывая губу. – Скарде убил его.
– Мне так жаль, – говорю я, инстинктивно прижимая руку к груди.
– Да. Уверена, что его голова все еще висит на пике возле дворца. Знаешь, что некоторые говорят, будто Влад Цепеш был настоящим Дракулой? Скарде появился за столетие до него. Это было его хобби – головы на пиках.
– Солон собирает черепа людей, которых убил, и хранит их, – говорю я. – Теперь понимаю, от кого он понабрался.
– М-м-м, – размышляет она. – Яблоко от яблони недалеко падает. Но думаю, что все мы такие.
– Так что же произошло после того, как он убил его?
– Я отреклась от него, – говорит она.
– И он позволил?
Она кивает.
– Он серьезно относится к семье, но очень извращенно. Если отрекаешься от него, то уходишь навсегда. Становишься врагом.
– Солон ушел тем же путем?
– Да.
– А Калейд? – шепчу я.
Ее взгляд устремляется на брата, идущего впереди нас, и ее губы поджимаются, она украдкой качает головой. Отрицательно.
Калейд по-прежнему вхож в общество отца.
Внезапно Калейд останавливается и смотрит на нас, холодный блеск в его глазах не сочетается с улыбкой и ямочками на щеках.
– Вы должны быть благодарны, что Скарде еще не отрекся от меня. Я – ваш единственный путь внутрь.
– И я, – напоминаю, когда мы догоняем его. – Я тоже нужна.
– Какой план теперь, без Солона и Валту? – спрашивает Наталья, уперев руки в бока. – Что, если отец решит убить меня на месте?
Калейд качает головой.
– Он этого не сделает. Мы просто покажем Ленор и скажем, что захватили ее для него. Скажи, что ты пытаешься заслужить его расположение. Умоляй. Встань на колени. Рыдай. Сделай шоу. Он купится.
– Ты слишком сильно в него веришь, – замечает она. – Он изменился.
– Я последний, кто его видел, а не ты, – указывает он. – Это сработает. Доверься мне.
Наталья хмурится, и вдруг понимаю, что родная сестра доверяет ему не больше, чем я. Нам, девочкам, придется держаться вместе.
– В любом случае, – продолжает Калейд, глядя вдаль, где река крови течет по краю заснеженного утеса, исчезая внизу. – Они здесь.
Пульс подскакивает, мне не нравится серьезность в его голосе.
– Кто?
– Сопровождающие, – отвечает он, снова начиная идти. – Пошли.
Я обмениваюсь настороженным взглядом с Натальей, но мы продолжаем идти, пока не подходим к краю обрыва. Река крови превращается в кровавый водопад, разбивающийся о скалы внизу, образуя группу ручейков поменьше, ведущих по снегу, как сердце и артерии.
И у подножия красного пруда двое мужчин верхом на лошадях.
Сопровождающие.
У меня покалывает кожу головы, возникает чувство беспокойства. Знаю, это преуменьшение, учитывая все то безумное дерьмо, через которое я прошла сегодня. Но есть что-то в этом зрелище, от чего по мне пробегают волны страха. Это мощнее, чем погружение в озеро, это настоящая точка невозврата, ощущение, что никогда не вернешься. Как только мы спустимся по этому каменистому склону, наступит конец.
Мы окажемся на территории Скарде.
И хотя ровная снежная равнина тянется бесконечно, заканчиваясь в начале малинового заката, я знаю, что Скарде живет именно на этом горизонте.
– Пойдем, – говорит Наталья, снова дотрагиваясь до моего локтя. – Теперь пути назад нет.
Я делаю глубокий вдох и киваю.
Так и есть.
Мы быстро спускаемся со скалы, неровная земля не представляет проблем для нашей вампирской ловкости, я стою на ногах уверенно, как горный козел.
Спустившись, могу получше разглядеть этих двух всадников.
– Что за хрень, – выдыхаю.
Люди на лошадях – это скелеты в черных плащах, их лица скрыты темнотой капюшонов. Это меня не особо удивляет после лапландских ведьм. «Что за хрень», – это я про лошадей.
Это скелеты, состоящие из мышц, железа, меди и плоти, переплетающиеся вместе. Алые гривы и хвосты из крови, из раскрытых ноздрей струится дым. У них нет глаз, только глазницы, и в них слишком долго не посмотришь.
– Боже мой, это лошади Хийси, – тихо произносит Наталья, выглядя такой же удивленной, как и я. Она смотрит с благоговением. – Это из финской мифологии и «Калевалы6».
– Ну, это не мифология, если они реальны, – возражаю ей. Хорошо, что я ничего не знаю об их мифологии. Потому что если она в шоке, то даже не хочу знать, что еще нас ждет впереди. В школе мы изучали мифы Древней Месопотамии, и если бы какой-нибудь из этих мифов показался на самом деле, у нас у всех были бы большие неприятности.
– Пора, ведьмочка, – резко произносит Калейд, хватая меня за руку так сильно, что его пальцы оставляют синяки на внутренней стороне бицепса.
– Ай, – пищу я, но тут Наталья хватает меня за другую руку, держа также крепко. И неожиданно понимаю, что план официально вступил в силу. Я их пленница, а это значит, что Калейд может обращаться со мной как хочет.
И делает он это грубо. Мы идем и идем по бесконечному заснеженному ландшафту. Всадники по обе стороны от нас, Калейд постоянно дергает меня, причиняя боль, и ругается. Несколько раз Наталья пронзает его взглядом, чтобы притормозить, но он остается в образе. Я начинаю думать, что ему это нравится. Видимо, это и есть его характер. Брат Солона – больной ублюдок.
Наконец, на горизонте, рядом с кроваво-красным небом, которое постоянно меняет оттенки, над ревущим багровым океаном, начинает вырисовываться силуэт. Северный Ледовитый океан? Какой-то другой океан в другом мире? В любом случае, контраст поразительный с бесконечным белым снегом, мощными волнами, ощущением смертельного холода и бездонной глубины под бурлящей красной поверхностью. Время от времени ударяет молния, красные и золотые полосы вырываются из темных облаков.
И по мере того, как мы приближаемся, очертания берега становятся чем-то узнаваемым, похожим на какой-то замок. Когда мы подходим еще ближе, я понимаю, что это руины. Полуразрушенные остатки того, что когда-то было величественным и обширным, но теперь в некоторых местах представляет собой просто груды камней.
– В этом дворце вы жили? – спрашиваю я Наталью, осматривая руины по мере нашего приближения.
– Боже, нет, – шепчет она. – Здесь я никогда раньше не была. Иначе, давным-давно сбежала бы из этого места.
– Если бы смогла, – замечаю я.
Калейд прочищает горло, глядя на меня так пристально, что я чувствую это в своей крови. Точно. Приманка. Черта с два Скарде в это поверит, не знаю, почему Калейд волнуется. Мы уже облажались.
Солона не хватает. С одной стороны, я рада, что его нет, потому что он в безопасности. Не сомневаюсь, что тот попытался бы убить своего отца, Скарде сделал бы это в ответ. И, честно говоря, не знаю, чем бы это закончилось. По крайней мере, Солон с Дракулой, в реальном мире, где лошади сделаны не из металла и костей, и где развратный король вампиров не живет в разрушающемся замке, ожидая нас.
Потому что, конечно, он ждет нас. Скарде послал этих бессмертных в нашу сторону. Он знал, что мы придем, и сто процентов, подготовился намного лучше, чем мы.
– Вот мы и пришли, – произносит Калейд, глядя на вход в руины. Когда-то там были гигантские ворота, может быть, подъемный мост, но сейчас это просто каменная арка, и всадники занимают свои места по обе стороны, ожидая, когда мы пройдем.
Я будто вступаю в проклятие.
Мне нужно развернуться и убежать далеко-далеко. Каждый инстинкт, каждая клетка и молекула в теле знают, что я не должна переступать через эту дверь.
Но выбора нет. Не только потому, что мне некуда бежать, но и из-за того, что Наталья с Калейдом тащат меня.
Они заводят меня в большой внутренний дворик, к остаткам фонтана посреди неровной каменной площади. Над нами только багровое небо и красные молнии, крыши нет. По другую сторону фонтана еще одна арка, некий проем, ведущий в темноту.
Калейд тащит меня туда, но останавливается, вглядываясь в темноту.
Ждет.
Я смотрю на Наталью. Ее обычно спокойное лицо искажается. Она тяжело дышит через нос, быстро моргает, как будто у нее вот-вот начнется приступ паники. Мне знакомо это чувство.
Затем я смотрю на Калейда. Его поза бесстрастна, подбородок поднят, он смотрит в бездну.
Но даже он не на сто процентов хладнокровен, как обычно.
Капельки пота выступают у него на виске. А нужно чертовски много усилий, чтобы заставить вампира вспотеть.
Он напуган. Она тоже.
А я? Что ж, теперь я просто до усрачки в ужасе.
– Не нужно бояться, Ленор, – произносит голос позади нас.
Мое сердце замирает в груди, паника захлестывает, заставляя тело напрячься, срабатывают все внутренние тревожные звоночки.
Беги.
Беги.
Не оборачивайся.
Не смотри.
Не смотри на него!
Смотреть на него – значит потерять свою жизнь.
Калейд втягивает воздух, затем его ногти впиваются в кожу на моей руке, и он разворачивает меня, почти вырывая из рук Натальи.
Я оказываюсь лицом к лицу со Скарде.
И снова удивляюсь увиденному. Все это время я думала, что он – ужасающий монстр, похожий на летучую мышь, как показывают в фильмах. По крайней мере, думала, что увижу нечто странное, как Джеремайс и его постоянно меняющееся лицо.
Но нет.
Скарде чертовски красив.
На вид ему примерно шестьдесят или около того, черные ухоженные волосы, волевой подбородок, прищуренные голубые глаза, которые пронзают насквозь, уши немного топорщатся. Он одет в темно-синюю рубашку и черные брюки и выглядит совершенно неуместно среди всего этой разрухи, как будто только что пришел на работу в качестве успешного генерального директора.
– Наконец-то мы встретились, – говорит он, улыбаясь и складывая ладони вместе. И клянусь, что у него шикарный британский акцент. Разве Скарде не норвежец? Черт возьми, есть более важные вещи, о которых нужно подумать. Например, как тот меня убьет.
Скарде одаривает меня еще одной быстрой улыбкой, но не искренней, а затем смотрит на Калейда.
– Ты вернулся. Я и не наделся, сынок.
Калейд кивает.
– Я привел ее, как ты просил.
Темные брови Скарде приподнимаются.
– Как я просил? Когда это я упоминал Ленор?
Затем он снова одаривает меня этой улыбкой и делает шаг вперед.
– Прости за неловкость. Я не видел своего сына много лет, поэтому он не знал о том, что я хочу тебя. А дочь… видишь ли, она отреклась от меня десятилетия назад. Мне с трудом верится, что та здесь с дружеским визитом.
Теперь Скарде пристально смотрит на Наталью.
– Так в чем дело? Почему ты здесь? Знаешь, в глубине души я знал, зна-ал, что ты снова войдешь в мою жизнь, но и представить себе не мог, что ты приведешь мою невесту.
– Невесту? – резко спрашиваю я, притворяясь, но еще и потому, что это заявление до сих пор шокирует.
– Да, – отвечает Скарде, ухмыляясь. Затем он хмурится, глядя на отметины, которые Калейд оставил на моей руке. – Как ты смеешь причинять ей такую боль? Отпусти.
