Текст книги "Вернуться с призраком"

Автор книги: Карина Халле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Мне нужно принять ванную и собраться с мыслями. Я ощущаю себя грязно.

Он сжал мое запястье и притянул меня к себе. Его взгляд опустился на мою грудь, но он умудрился через миг оторваться.

– Шутишь? Расскажи. Почему ты была там, Перри?

Я ощущала, что он тревожился все сильнее с каждой секундой.

– Я же сказала. Я не знаю, почему. Я вдруг оказалась там. Словно была на автопилоте. Стоило ехать сразу домой, но я почему – то этого не сделала.

– А что было потом? Как ты увидела Атласа?

Я смотрела на его пальцы на моем запястье, он заставлял меня ощущать себя сильной и защищенной даже мелким жестом.

– Я подумала, что видела кого – то в доме. А потом поняла, что тянулась к двери и пыталась попасть внутрь.

Он сжал сильнее. Я посмотрела на него, зная, что он плохо это воспримет. Он стиснул зубы, ноздри раздувались.

– Что? Ты пыталась войти? – его голос вылетел залпом. – Почему ты делала это без меня? Перри, ты знаешь, как это опасно.

Я слабо улыбнулась ему.

– Я знаю, понятно? Знаю. Как я и сказала, я была словно на автопилоте. Я ощущала… влечение. Будто я даже не управляла собой.

Он громко сглотнул, глядя на меня.

– Ты вошла? – прошептал он.

– Нет. Атлас остановил меня. Он был во дворе. Поймал меня за попыткой проникнуть в его дом, и это было неприятно.

– Он злился?

– Вряд ли. С ним сложно понять. И он пригласил меня внутрь для разговора.

Декс напрягся снова.

– Ясно.

– Я отказалась, – добавила я. – И ушла. Сразу отправилась сюда.

Он нахмурился.

– Так кого ты видела в доме? Ты сказала, что вроде бы кого – то увидела.

– Просто призрака.

Я не хотела говорить ему, что это был Максимус. Мне казалось, что это расстроит его, а он уже был встревожен. И, чем больше я думала об этом, тем больше склонялась к тому, что это был не он. Может, мне показалось, или дом играл со мной. Заставлял видеть внутри то, что тебе хотелось. Это сработало со мной.

– Ты слышала женский голос?

– Нет. Ничего такого.

Он закрыл глаза, хмурясь в тревоге, а потом открыл их, посмотрел в мои глаза, его ладонь легла на мою шею сзади, удерживая меня на месте.

– Прошу, пообещай, что больше так не сделаешь.

– Это было не намеренно, Декс.

– Пообещай мне, – твердо сказал он. – Я серьезно. Ты не должна… ты не можешь делать так без меня, ясно? Мы или делаем это вместе, или вообще не делаем.

Сложно было обещать то, чем я не управляла, но мне нужно было его успокоить.

– Обещаю.

Он впился взглядом в мои глаза, разжигая жар, а потом посмотрел на мои губы.

– Я не знаю, что сделал бы, если бы с тобой что – то случилось.

Ладно, теперь он заставлял меня нервничать.

– Со мной ничего не случится, – убедила его я.

Но почему казалось, что я врала?

Странный страх мелькнул на миг на его лице. Его ладонь крепче сжала мою шею, грела мою холодную мокрую кожу. Он склонился и прижался губами к моим губам, целовал пылко, и мой рот открылся, впуская его.

Я ощутила поцелуй до костей, и мои пальцы ног поджались на полу, его язык уверенно двигался с моим. Не было ничего медленного, сладкого или милого, он действовал дико, распаляя во мне огонь. Тот огонь, который поглотит нас обоих, если мы позволим.

Я прижала ладони к его твердой груди и чуть отодвинула, чтобы перевести дыхание.

– Мне нужно принять ванну, – выдавила я.

Его веки отяжелели, взгляд был хищным.

– Нужно сначала раздеться.

Он снова поймал мои губы, его поцелуй стал еще более пылким, и мои ноги сжались, огонь лизал меня изнутри. Одна ладонь скользнула за мою спину, ловко расстегнула мой лифчик, мои соски уже были твердыми. Я бросила одежду, которую несла, и мой лифчик упал к моим ногам.

«Он не даст мне принять ванну, да?».

Видимо, не даст, особенно, когда он опустился губами по моей челюсти, жадно покусывая мою кожу, пока его губы и зубы двигались по моей шее.

Все еще крепко сжимая меня, он направил другую ладонь по моему животу, расстегнул пуговицу моих джинсов и запустил руку в мои трусики.

Я громко охнула, ногти впились в его плечо, когда его длинный палец скользнул по моему клитору.

– Черт, – застонал он, ловя зубами мою мочку уха. – Ты такая мокрая для меня, детка, – жар его дыхания вызывал у меня дрожь, его пальцы двигались, терли меня так, что мои колени ослабели. Я едва могла стоять.

– Так не честно, – прошептала я. Он не мог ласкать меня, пока я пыталась заняться другим делом.

– Думаю, это очень честно, – хрипло сказал он, посасывая мою кожу.

Я не могла с ним справляться, когда он знал, что делать, чтобы свести меня с ума.

Доказывая мое мнение, он просунул в меня палец, достал достаточно глубоко, чтобы моя голова откинулась, а рот раскрылся в низком зверином стоне.

Блин.

– О, черт, – завопила я, голос был высоким, с придыханием, я едва сохраняла равновесие.

Он был сильным и неугомонным, держал меня на месте, пока двигал пальцем по моему клитору, а потом погрузил в меня сразу три пальца.

Я кончу на месте, если он не остановился.

Он тоже знал это. Ясное дело.

– Ты кончишь, как хорошая девочка? – спросил он.

Ох, все мое тело пылало, кожа горела от его грязных слов.

Его голова опустилась к моей груди, губы поймали мой сосок и стали сосать с силой, я заскулила от безумного желания.

Я не могла говорить, не могла ответить. Я могла издавать лишь жадные звуки, принимая его пальцы глубже, его язык играл с моим соском, пока все нервы во мне не стали напряженными, и я оказалась в секундах от падения.

Он поднял голову, поцеловал меня снова, его рот был влажным, со вкусом моей кожи, его губы двигались голодно, поцелуй становился все более пылким, пока он продолжал ласкать меня пальцами.

Его большой палец скользнул по моему клитору.

Он оторвался от моих губ, прижался лбом к моему лбу, смотрел в мои глаза диким взглядом. Уголок его рта приподнялся в ухмылке, намекающей на то, что он собрался сделать.

Давление его большого пальца усилилось, и этого мне хватило.

– О, черт! – завопила я, ногти вонзились в его спину, пока я взрывалась, как бомба. Воздух вырвался из моих легких, и я не могла больше стоять. Я была дрожащим скоплением клеток, конечности превратились в желе. Он как – то удерживал меня на ногах, все еще лаская ладонью, растягивая мой оргазм снова и снова, пока комната не закружилась.

– О, как я люблю смотреть, как ты кончаешь, – прошептал он, и я пыталась сосредоточиться на его лице, на чистой похоти там, которая была почти разрушительной.

А потом он убрал руку, удерживая меня на месте за шею, провел языком по своим пальцам, наслаждаясь вкусом меня, не сводя взгляда с моих глаз.

У меня не было времени отреагировать, он вдруг повел меня за шею к кровати и толкнул туда лицом вниз. Я так растерялась от оргазма, что была беспомощна и в его власти. Я и не жаловалась.

Его пальцы сжали пояс моих джинсов и трусики, он стал стягивать их с моего тела, ткань еще была мокрой, пока он тащил ее с меня. Он работал быстро, спешил от желания, и я приподнялась на локтях и оглянулась поверх плеча.

Он стянул футболку через голову, бросил за себя. Я любовалась им, осознавая, как мне повезло. Он был в отличной форме, твердые мышцы и загорелая гладкая кожа. Слова «И с безумием приходит свет» натянулись на его груди, вечная связь с тем, кем он был и каким стал.

Он поймал мой взгляд, его глаза мерцали пылом, его полные губы хитро изогнулись. Он быстро расстегнул свои джинсы, снял их и боксеры. Он был твердым, и почему – то сегодня его член казался особенно грозным.

Он схватил меня за бедра и подтянул к краю кровати. Твердые пальцы давили на нежную плоть моей попы, он раздвинул мои ягодицы и опустил свою голову.

О, боже.

Низкий стон вырвался из моего рта, он стал лизать все чувствительные части меня. Я все еще пульсировала, когда он погрузил язык в меня, и мои глаза закатились.

– Хочешь больше, детка? – хрипло прошептал он, делая паузу, а потом провел языком между моих ягодиц.

«О, да».

– Боже, да, – выдавила я, сердце гремело в висках, легкие сдавило, я учащенно дышала, не успела оправиться.

Декс был неугомонным.

Во всем.

Он быстро вылизал меня, словно пировал, его аппетит был неуемным. Его язык был умелым, широким, влажным и твердым, он играл со мной, поглощая меня, убеждаясь, что я наслаждалась каждой секундой, при этом давая мне знать, как ему это нравилось.

Вскоре я снова кончила, мое тело почти поднялось над матрацем. Я все еще дрожала, пульсируя, когда он погрузился в меня, глубоко входя членом.

– Твою мать! – завизжала я, пальцы сжали простыни, как тисками, воздух вылетел из моих легких. Хоть я была ужасно мокрой и все еще кончала, он ощущался больше, чем обычно, и будто проникал во все забытые места во мне.

– О, детка, – сказал он со стоном, медленно выходя и снова погружаясь, сильнее сжимая мои бедра. – Ты такая тесная сейчас, такая тесная. Я сойду с ума в тебе.

Я могла лишь издавать невнятные звуки. Он вонзился, и я охнула, раскрылась вокруг него, сжимая его при этом. Я пыталась раздвинуть ноги шире, чтобы впустить его, но он опустил ладони на мои бедра и сдвинул ноги, заставляя сжать его крепче.

– О, да, – выдохнул он, голос дрожал от напряжения. Даже его пальцы на моих бедрах стали дрожать, пока он двигался во мне, проникая как можно глубже.

Казалось, он вонзался в меня так, как еще никогда не было, словно сливался со мной, клеймил меня, оставляя след изнутри. Я не была против. Я не могла говорить ничего, кроме того, что любила этого мужчину всем телом и душой, каждым дюймом сердца.

Он толкался в меня, набирая скорость, кровать содрогалась от движений. Он быстро и глубоко вошел, громко застонал, наполняя звуком комнату, а потом замер и склонился, ладонь скользнула по моему горлу. Он сжал меня там на миг, поднимая с кровати, и я едва могла дышать.

Его другая ладонь разделила мои волосы сзади, обвила длинными прядями мое горло и потянула, почти лишая меня воздуха, сжимая мои волосы как поводья.

Я быстро поднялась на локтях, чтобы уменьшить давление на горле и не потерять сознание без кислорода. В плане странностей, я любила порой, когда меня душили во время секса, но он всегда делал это с опаской. Но сегодня он был в духе на сто процентов.

Я тоже, даже когда он стал двигаться быстрее, беспощаднее, сильнее. Меня словно толкали сзади в забвение, и я плясала на грани потери сознания и ощущением всего.

– Боже, да! – завопил Декс, его низкий стон отражался от стен. Он напрягся на миг, а потом скользнул ладонью по моему животу, стал гладить мой клитор в последний возможный миг перед тем, как потеряет контроль.

Я зажмурилась, мгновенно кончая, тело улетело в галактику, пока он изливался в меня, его пальцы сжимали мою талию до синяков, его бедра дернулись раз, другой, и он вонзился как можно глубже. Мы были так тесно связаны в этот миг, что я не знала, где он кончался, и где начиналась я. Я едва ощущала капли пота на своей спине, едва слышала его выдох.

Я чувствовала только его в себе.

Я ощущала только его.

Я не знала, сколько лежала на животе. Декс отпустил мои волосы, и я смогла глубоко дышать, чтобы успокоить сердце и совладать с телом. Я была утомлена.

Он склонился, целуя мою спину.

– Лучше испачкаться перед ванной, да?

Он шлепнул меня по попе, и от этого я была в раю, а потом вышел из меня, оставив меня опустошенной и задыхающейся.

И одержимой тем, какими мы недавно стали.

Три

На следующий день я встречалась с Ребеккой за обедом в «Бароло», одном из наших любимых мест для еды и разговоров, итальянском ресторане, где подавали лучшую пасту с трюфелями в мире. До него было просто добраться пешком от квартиры, можно было впитать редкий свет солнца перед неделей дождей.

Когда я прошла внутрь, белая атмосфера места успокоила меня, и я не успела спросить у хостесс, была ли тут Ребекка, как увидела ее и Люсинду за столиком в углу.

Люсинда была почти трехлетней дочерью Ребекки, и, как и ожидалось от такой крутой (во многом) и собранной матери, она была маленьким ангелом. Встречи с ней усиливали мое желание родить ребенка.

– Надеюсь, вы ждали не долго, – сказала я Ребекке, вешая свою сумку на длинном ремешке на крючок и садясь напротив них.

– Немножко, – сказала она, вручая Люсинде свой айпад и наушники.

– Привет, Перри, – сказала мне Люсинда своим певучим голосом. Клянусь, порой она говорила с английским акцентом матери.

– Здравствуй, Люсинда, – сказала я с широкой улыбкой, разглядывая ее. Она была такой милой. Ребекка была белее молока, а отец Люсинды, Дин, был темнокожим, и она получила шикарную смуглую кожу и кудрявые темно – каштановые волосы с естественными светлыми прядями. Каждый раз, когда я ее видела, она будто росла на глазах, хотя ее круглые щечки оставались заманчиво пухлыми.

Как ее мама, она была безупречно наряжена, на ней был пушистый розовый свитер, волосы были собраны сзади резинкой такого же цвета. Она вежливо улыбнулась мне, словно извинялась, а потом вставила в уши розово – золотые наушники и взяла айпад.

Я посмотрела на Ребекку, которая, как я, не выбрала бы розовый наряд, хотя мне нравилась эстетика ее дочери. Сейчас она была в приталенном сером свитере с кружевными вставками на плечах, на шее был черный бархатный чокер, серый берет небрежно лежал на ее ровном каре. Как обычно, я ощущала себя как простушка рядом с ней, хотя была в черных узких джинсах и длинном бирюзовом свитере под кожаной курткой, которую я бросила на стул рядом с собой.

– Мило выглядишь, – сказала Ребекка, подвигая к себе меню.

– О, спасибо, – сказала я, спешно убрала волосы за уши, посмотрела на меню, хотя уже знала, что закажу.

– Нет, серьезно, – сказала она, и я посмотрела на нее. Она разглядывала мое лицо. – Новый макияж или уход за кожей?

Я пожала плечами.

– Нет.

– Ты посвежела. Я убила бы за такой хайлайтер.

Я натянула рукава на ладони, ерзая от комплиментов.

– Нет никакого хайлайтера. Я не знаю, что это. Я ничего не меняла.

Она сделала паузу, взглянула на Люсинду, которая напевала, играя. Ребекка склонилась, сложила перед собой ноги с красным шилаком и пронзила меня взглядом.

– Как вы с Дексом?

– О чем ты?

– Как у вас дела? Как отношения?

Я прищурилась, не понимая, на что она намекала.

– Я недавно говорила об этом с психологом. Хочешь услышать то же, что я рассказала ей?

– Просто ты выглядишь как та, кого только что хорошенько трахнули, – ее глаза сверкали. – Только и всего.

Мои глаза расширились, я быстро взглянула на Люсинду. К счастью, она не обращала на нас внимания.

– О, не переживай за нее. Она нас не слышит, – сказала Ребекка, ее красные губы изогнулись в ухмылке. – Но это так, да? В том и дело. Я всегда могу это понять, особенно, когда я такое не испытываю. У меня шестое чувство в плане этого, даже жаль, что так.

Я вспомнила вчера, каким ненасытным и властным он был со мной, и такое было часто в последнее время.

Но я не говорила с Ребеккой о своей сексуальной жизни, к ее разочарованию, и не собиралась начинать сейчас.

– Все хорошо, – сказала я, улыбаясь с облегчением, когда официантка подошла за заказами, перебив неловкий разговор.

Мы решили взять бутылку белого вина и пасту, и Ребекка заказала кусочек пирога для Люсинды.

– Пирог на обед? – спросила я.

– Это уловка, чтобы она хорошо вела себя в ресторанах, – сообщила Ребекка. – Я кормлю ее перед тем, как мы идем, и тогда она сытая и довольная, еще и с десертом.

– Нужно запомнить это, – сказала я, потянулась к бутылке «Пеллегрино» в центре стола. Я поймала ее странный взгляд. – Что? – спросила я, открывая бутылку и наливая себе немного, а потом и ей.

– Думаю, ты впервые перестала избегать темы детей.

Я занялась минералкой, сделала глоток и бодро пожала плечами.

– Уверена, я и раньше не всегда ее избегала.

Она покачала головой.

– Нет. Не было такого. Ты всегда была замкнута насчет этого.

Я сглотнула, потерла губы, пытаясь понять, говорить ли с Ребеккой об этом. Она была моей подругой, а не психологом, и я должна была мочь спокойно признаться ей. Но меня сдерживало, наверное, то, что она была и подругой Декса, может, больше, чем моей. И раз он не знал, что я чувствовала насчет этого, я не хотела обременять ее тайной.

– Перри, – нежно сказала она, опустила ладонь на мою и легонько сжала, пронзая меня темным взглядом. А потом она вдруг охнула и шлепнула пальцами по моей ладони. – Черт возьми. Ты беременна!

Я выплюнула воду над столом. Глаза слезились, пузырьки бурлили в носу, и я закашлялась так громко, что весь ресторан повернулся. Я схватила салфетку, прижала ко рту, качая головой, пока Люсинда хихикала из – за моей реакции.

Ребекка изумленно промокнула свое лицо салфеткой, но я быстро парировала:

– Нет. Прости. Но нет. Не беременна.

– Но это могло бы объяснить твое сияние.

– Это секс, ясно?

– Хмф. Ладно, я хоть в чем – то угадала.

Официантка принесла бутылку белого вина, налила нам в бокалы. Ребекка подняла свой в тосте и улыбнулась мне.

– Ладно, выпьем за именинницу.

– Я буду такой только через пару дней, – напомнила я, подняв свой бокал.

– Да, но ты проведешь день рождения не с нами, а со своей семьей. О, и этот обед – часть подарка. Остальное я подарю позже.

– Тебе не нужно ничего мне дарить, – возразила я.

– Конечно, нужно. Я – твоя подруга, Перри. Это делают друзья, – она сделала глоток вина, ее помада оставила красный след. Она закатила глаза на миг. – О, шикарное вино.

Она была права. Было вкусно. У нас была плохая привычка пить две бутылки вина вдвоем за обедом и терять из – за этого день. Люсинда спасала нас сегодня. Я надеялась.

– Я не беременна, – сказала я Ребекке, понизив голос. Я прикусила губу, готовясь к рывку. – Но…

– Но? – она приподняла брови.

– Ну… может, иронично, что за обедом мы начали обсуждать с тобой введение мне внутриматочной спирали, а теперь я говорю с тобой о том, чтобы… убрать ее.

Она моргнула.

– Что?

– Я хочу убрать ее. Я хочу завести семью. Я хочу ребенка, – я не знала, почему это звучало по – детски, когда я говорила, мой голос дрожал. Но при этом я поступала правильно, я знала это.

– Ты шутишь! – воскликнула она. – Что? Серьезно? – я кивнула, и она радостно хлопнула в ладоши. – Ура! Перри. Боже, конечно, ты вся светишься. А что сказал Декс? Он точно на седьмом небе!

Кхм, – сказала я, сделала глоток вина, чтобы успокоить нервы. – Он не знает.

– Что? Не знает?

Я кивнула.

– Нет. Только ты и доктор Ливо. И ты должна пообещать, что не скажешь ему.

Ее рот раскрылся.

– Ты не можешь так со мной!

– Ты должна пообещать, Ребекка. Я расскажу ему, когда буду готова, а пока что сохрани это в тайне.

Она скрестила руки и фыркнула.

– Это бред. Почему я всегда попадаю между вами со всеми вашими тайнами? Знаешь, как сложно было делать вид, что он не собирался делать тебе предложение? И как мне теперь делать вид, что ты не хочешь детей, – ее лицо смягчилось, и она вздохнула, слезливо посмотрела на меня. – О, Перри, у тебя будут дети. Красивые малыши. Боже, надеюсь, они получат твой характер.

Я рассмеялась.

– Боже, это было бы трагедией. Нет, мне нужно, чтобы Декс уравновесил меня. И мы забегаем вперед.

– Так почему ты ему не сказала?

– Я просто… жду подходящего момента, наверное.

Она мягко улыбнулась мне, глаза блестели.

– Он будет счастлив. Ты не представляешь. Он хочет быть отцом так сильно.

Мое сердце сделало сальто от этих слов.

– Да? Серьезно? Он мало со мной об этом говорит.

Я знала, что он пару раз поднимал тему, но почти в шутку, но я всегда отмахивалась, не давала себе думать об этом и о том, что это значило.

Но когда я слышала от Ребекки, что он хотел детей так, что говорил с ней об этом, черт, я таяла внутри.

Ребекка фыркнула.

– Может, он не говорит с тобой об этом, потому что ты вечно уходишь от темы!

– Есть причины, – возразила я. И он тоже это знал.

– Да, но я рада, что ты игнорируешь весь кошмар и все еще хочешь этого. Ты ведь не проклята, Перри.

– Я знаю, – сказала я ей.

Но знала ли я?

– Прошу, скажи ему скорее, – попросила она. – Мне нужно пережить ваш роман, – она сделала большой глоток вина, с тоской посмотрела на Люсинду, приклеенную к игре. – Знаешь, я ни на что не променяла бы Люси. Она – лучшее, что случилось со мной. Я просто… – она закрыла глаза на миг и выдохнула. – Я хотела бы, чтобы у меня было то, что есть у вас с Дексом.

– С Дином все еще все странно? – спросила я. История Ребекки была сложной. Она была лесбиянкой (теперь она говорила, что была скорее пансексуальной, но не хотела вешать ярлыки), у нее была девушка по имени Эмили, и они ужасно порвали, это привело к ее ночи с Дином, и так она забеременела. У них с Дином была эта драма с ребенком, как у Росса и Рейчел, они жили вместе, но не были вместе, и в последний раз я слышала, что они спали друг с другом. Я не знала, было сложно поспевать за ними.

– Да, – она понизила голос и посмотрела на Люсинду, которая нас не замечала. – Все слишком сложно. Я люблю Дина, правда, но я не… не ощущаю тот огонь. Я хочу быть с тем, с кем ощущаю огонь. И чем больше я с ним, тем больше кажется, что я давлю на него. Он хочет больше, а я не могу это ему дать.

– Мне жаль, – сказала я, зная, как тяжело ей было. – Ты не думала о переезде?

– Честно говоря, теперь с моим шоу и его работой мы редко видим друг друга. Мы меняемся сменами с Люси, и все.

Ребекка снималась в шоу «Крохи с вином» (вместе с той, кого нельзя называть) для Шоунет, компании, которая подхватила и «ЭвУ» для сети. Она какое – то время была третьем членом нашей команды, пока мы не решили, что кошмар стал слишком реальным, и нам нужно уйти. Поискав немного, она смогла стать ведущей в реалити с перепродажей домов в Сиэтле. Это шоу отличалось от остальных тем, что ведущими были две красотки, и Ребекка была экспертом дизайна интерьера.

– Ты справишься, – сказала я, пока официантка приносила нашу еду. – Я знаю.

Мы принялись за еду, Люсинда отложила игру и взялась за пирог. Я мало говорила, паста с трюфелями взрывала мне разум, как всегда, и мы уютно сидели в тишине, пока я не наелась.

Я отодвинула тарелку и налила в бокалы оставшееся вино.

– Как твоя соведущая? Клэр? – спросила я. – Она… – я взглянула на Люсинду, которая смотрела на меня большими глазами, испачкав пирогом лицо. – Очень милая.

Ребекка уловила мой намек, потому что игриво ухмыльнулась мне, говоря, что и она считала ее милой.

– Клэр классная, – сказала она с нажимом, вытирая салфеткой пирог с лица дочери. – Я хотела бы узнать ее лучше.

Как я и думала.

Я сделала глоток вина, улыбаясь ей, когда волоски на шее вдруг встали дыбом, и воздух вокруг меня стал поразительно холодным.

Я напряглась, быстро проглотила вино, стараясь оглядеться и понять, почему мне было не по себе, и мой взгляд упал на Люсинду.

Ребекка вытирала с рукава дочери глазурь, когда глаза Люсинды расширились, и она посмотрела в другую часть ресторана.

Я моргнула, медленно повернула голову и проследила за ее взглядом.

За ближайшим столиком сидела женщина спиной к нам.

У нее были длинные волосы, доставали до ее попы, черные. Даже мокрые. Чем дольше я на нее смотрела, тем больше понимала, что она была промокшей насквозь, белое кружевное платье почти просвечивало, прилипая к ее коже.

Ее ладонь была бледной, в крови, и она сжимала цепь, которая пропадала во тьме под столом.

Все во мне замерло.

Черт.

Я смотрела на призрака, да?

Но больше меня пугала цепь, которая вела к чему – то, что я не видела и не хотела видеть.

Я уже видела нечто такое раньше.

Как и Ребекка.

– Что такое? – прошептала Ребекка. – Люсинда? Перри?

Я оторвала взгляд от мертвой женщины и взглянула на них.

Ребекка глядела на нас, хмурясь, а Люсинда все еще смотрела на женщину со страхом и любопытством.

– На что ты смотришь, Люси? – спросила Ребекка, ее голос стал выше.

Люсинда не ответила.

Я взглянула на женщину, ожидая, что она пропала.

Но она все еще сидела там.

И теперь… из – под стола торчал кожистый хвост.

Во рту пересохло, комната закружилась. Я прижала ладонь к столу, чтобы не упасть.

– Ты ее не видишь? – спросила я у Ребекки, не сводя взгляда с хвоста, который чуть подрагивал.

– Кого?

– Леди, – тихо сказала Люсинда. – Леди с монстром.

– Что? – зашипела Ребекка. – Люси, милая, о чем ты говоришь?

Я пыталась сглотнуть и посмотреть на нее, слыша страх в ее голосе.

– Я вижу то, что видит Люсинда.

– Призрака? – прошептала она, обвила рукой дочь, притягивая ее ближе. – Прошу, не говори, что она как ты.

Я нахмурилась, ощутив боль в сердце на миг. А потом покачала головой.

– Дети могут видеть всякое до определенного возраста. Это не значит, что она как я.

Я посмотрела на женщину, она медленно поворачивала голову ко мне.

Я не хотела видеть ее лицо.

БАМ!

Что – то ударилось об большое окно с видом на улицу, и все в ресторане вздрогнули и закричали в тревоге.

Я посмотрела на окно, где появилась большая трещина, некоторые люди спрятались под столами, другие выглядывали.

Я быстро посмотрела на женщину, но она пропала.

За ее столиком никого не было.

– Что это было? – закричал кто – то, указывая на окно.

– Чайка, – сказал мужчина в ужасе, прижимаясь к стеклу и глядя на тротуар. – Чертова чайка врезалась в окно. Сломала шею.

Это было ужасно. Я любила птиц и ненавидела удары по окнам. Чайка, врезавшаяся на скорости в стекло так низко и в городе? Это было почти неслыханное дело, но не было самым жутким, что произошло за последние пять минут.

Пока суета у окна продолжалась, я посмотрела на Ребекку и Люсинду.

– Женщина ушла, да? – спросила я у Люсинды.

Она кивнула.

– Да. Пропала. И монстр тоже.

– Ты увидела монстра? – прошептала я ей.

– Перри, – резко сказала Ребекка. – Прошу, не пугай моего ребенка.

– Я не пугаю ее, – сказала я, хотя сделала паузу от этого. Может, не стоило говорить с ней об этом. – Прости, – быстро сказала я. – Просто… выглядело знакомо.

– Знакомо?

Я понизила голос.

– Женщина держала цепь, которая тянулась под стол. Ты знаешь, где мы в прошлый раз видели это, да?

Единственный раз, когда Ребекка Симс увидела призрака, был, когда мы проверяли школу с призраками на побережье Орегона, и это был в прошлом санаторий, где сотни детей умерли от туберкулеза, а еще от рук их злых опекунов. Там был монстр, которого дети звали «плохим», девочка – призрак держала его на цепи. Это был демон, и когда он сорвался с цепи, он стал мучить нас троих. Я никогда не забуду лицо Ребекки в тот миг, когда она увидела, чего мы все так боялись. Не помогало и то, что демон был самым жутким существом.

Судя по лицу Ребекки, она вспомнила тот страх.

– Ох, это было ужасно, – сказала официантка, и мы вздрогнули, когда она оказалась рядом. – Я еще не видела, чтобы чайки так делали. Я могу забрать ваши тарелки?

Мы рассеянно кивнули, Люсинда спросила у Ребекки, могли ли они пойти домой.

– Прости, что праздничный обед так закончился, – сказала Ребекка, оплачивая счет. Она взглянула на пустую бутылку вина. – Должна сказать, я была бы не против выпить еще одну сейчас. Хочешь к нам?

Я покачала головой.

– Я бы с радостью, но нужно помочь Дексу с работой.

Я видела, что Ребекка не хотела быть одна и добавила:

– Почему бы вам с Люсиндой не зайти к нам? Можно взять еще бутылку вина, и я быстро закончу. Идти недалеко, и солнце пойдет нам на пользу.

Она согласилась, благодарно улыбнувшись мне, и хоть Люсинда немного пошумела из – за смены планов, все изменилось, когда я пообещала, что она сможет поиграть с Жирным Кроликом.

Мы покинули ресторан втроем, снаружи было невероятно свободно и ярко, по сравнению с рестораном.

Но когда я увидела мертвую чайку на тротуаре, лежащую там с ужасно изогнутой шеей, кровь лилась из ее клюва, отчаяние вернулось. Мы пошли к квартире, пытаясь оставить все позади, но я невольно думала о женщине за столиком и разбившейся птице.

Гадала, был ли это одиночный случай.

– Можешь оказать мне услугу? – спросила я у Ребекки через пару минут, мы прошли в магазин напротив квартиры за бутылкой вина.

– Что угодно, милая, – сказала она, разглядывая скудный выбор белого вина.

Я склонилась ближе, ощутила запах табака и ванильных духов.

– Давай не будем говорить Дексу о том, что мы с Люсиндой видели, – шепнула я ей на ухо.

Она нахмурилась.

– Серьезно?

– Я не хочу, чтобы он переживал, – сказала я. Это было правдой. Я не хотела говорить Дексу, кого видела в окне дома, и скрывала других призраков. Я не хотела, чтобы он думал, что меня снова преследовали призраки.

Особенно, когда я собиралась поднять с ним тему ребенка. Если я до этого считала его излишне оберегающим, то что будет, когда я забеременею?

– Я ничего не скажу, – сказала Ребекка и посмотрела на Люсинду, которая держала ее за руку, разглядывая магазин. – Не могу ручаться за нее.

К счастью, когда мы вошли в квартиру, из колонок гремела «OK Computer» от «Radiohead», на Люсинду тут же напал Жирный Кролик, который стал прыгать на нее, облизывая и целуя.

– Я ревную, – сказал Декс, проходя на кухню с кружкой в руках. – Вонючий засранец даже не поднимает головы, когда я прихожу домой.

Он был в домашней одежде – черных штанах и белой узкой майке – и явно не ожидал гостей, но и не переживал. Должна сказать, Декс в выходной был одной из его самых сексуальных версий, наверное, потому что он был с растрепанными волосами, а мышцы, загорелая кожа и татуировки было хорошо видно. Вырез его майки делал плечи шире, ткань подчеркивала его узкую талию, а штаны едва держались на бедрах. Он поймал мой взгляд, проходя мимо меня, губы изогнулись в улыбке, он склонился и поцеловал меня в щеку. Он знал, когда я глазела на него.

– Прости, что так ворвались, – сказала Ребекка, окинув его взглядом без восторга. – Мы думали, что немного выпьем тут.

– Не буду мешать, – он зевнул, опустил кружку возле рукомойника и подтянул штаны выше. Он повернулся к Люсинде. – Так – так – так, это же моя любимая племянница.

Я закатила глаза. У него была глупая привычка настаивать, чтобы Люсинда звала его дядей Дексом, хотя она вежливо отмечала, что он не был ее дядей.

– Я не твоя племянница, – сообщила ему спокойно Люсинда. Я подавила улыбку. – И ты не мой дядя Роджер.

– Я знаю, что я не твой дядя Роджер, – сказал Декс. – Я куда круче. Твой дядя Роджер делает так?

Декс подошел к ней с хитрой улыбкой, поймал Люсинду за пояс и поднял легко в воздух. Люсинда радостно завопила, пока он кружил ее по комнате, словно она ничего не весила.

О, боже.

Я видела, как Декс делал так с ней раньше, но в этот раз воспринималось иначе. Било с силой. Он выглядел счастливо, смеялся с Люсиндой, был в своей стихии. Я прижала ладони к груди, казалось, что сердце билось слишком быстро.

Я взглянула на Ребекку, та смотрела на меня с весельем и слезами на глазах.

Боже. Мои яичники просто взрывались.

Декс превратил Люсинду в самолет, кружил ее, проходя мимо нас, пока не собрался опустить на диван.