Текст книги "Любовь на острове (ЛП)"
Автор книги: Karina Halle
Соавторы: Карина Хэлли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
– Буря?
– Но сейчас самое подходящее время года. Все будет хорошо.
Он ставит стакан и делает несколько неторопливых шагов ко мне.
– По крайней мере, все будет хорошо. Но я не слишком уверен насчет тебя.
– В смысле?
– Сейчас ты выглядишь немного болезненно.
– У меня похмелье.
– О. Я знаю.
– Я уверена, что у всех нас похмелье.
– Это была хорошая вечеринка. Я просто надеюсь, что ты не упадешь за борт в ближайшее время. Не хочу вылавливать тебя из океана и укладывать в постель, как прошлой ночью.
– Я упала в океан? – в ужасе спрашиваю я.
Ты уложил меня в постель?
Уголок его рта приподнимается.
– Нет, но тебе очень хотелось искупаться нагишом. Мне пришлось бороться, чтобы ты не сняла с меня одежду.
– Что?
Внезапно несколько образов просачиваются сквозь мой мозг, как пыль.
О боже мой. Он не шутит. Я помню свои руки на его рубашке, пытаясь расстегнуть пуговицы, его смех и отрывание моих рук от него.
– Черт, – ругаюсь я, прижимая руку ко лбу.
Я краснею.
– Эй, нечего стесняться, – говорит он, но в его голосе слышится насмешка.
О, господи.
– Я знаю, что тебе пришлось нелегко, – продолжает он. – Этот Крис был настоящим придурком.
– О боже, я говорила о Крисе?
– Скорее, ты плакала из-за Криса. Потом ты выпила несколько шотов и потеряла сознание, а я отнес тебя в постель.
Я чувствую, что сейчас упаду в обморок.
– Не волнуйся, я вел себя как настоящий джентльмен.
– Моя рубашка была надета задом наперед!
– Я дал тебе рубашку и вышел из комнаты. Я не знаю, что ты с ней делала, – он проходит мимо меня к входной двери, кивая подбородком на диван. – Я спал там прошлой ночью, и не волнуйся, на яхте я тоже буду спать на диване. У меня есть манеры.
Он открывает дверь и выходит.
– Тебе лучше пойти и начать собираться, – кричит он, направляясь к своему грузовику.
Я стараюсь не пялиться на его задницу.
– Нас ждут южные моря.
Черт.
Во что, черт возьми, я вляпалась?
========== 6. Дейзи ==========
Это была большая ошибка.
Я стою на причале, окруженная Лейси, Ричардом и грудами сумок, багажа, припасов и еды, и смотрю на яхту.
Она маленькая. Выглядит намного меньше и старее, чем я себе представляла. Яхта моего бывшего бойфренда была по меньшей мере вдвое больше и новее. С другой стороны, она принадлежала его отцу-богачу, который сколотил состояние на акциях «Apple».
– Как странно, – замечает мама у меня за спиной. – Это… винтаж.
Сегодня рано утром нас провожает небольшая толпа. Мои родители, мама Ричарда – Эдит (точная его копия вплоть до очков), и Уэйкфилды тоже здесь, что меня удивляет, учитывая, что Тай, наверное часто куда-то плавает.
– Не глумитесь над ее возрастом, – кричит Тай маме из кабины. – Она идеально подходит для плавания по голубой воде. В наши дни не так уж много таких океанских лодок, как эта.
Ну, это немного успокаивает.
И по крайней мере, сегодня спокойное, ясное утро, никакого красного неба в поле зрения (или как там говорится в той Матросской пословице). Только что рассвело, и солнце медленно поднимается над домом Тая позади нас, который он несколько раз называл Бахом 50-х годов, что бы это ни значило. Все, что я знаю, это то, что его дом такой же ретро-шикарный, как и лодка.
Мы проснулись сегодня утром, я доехала сюда с Эдит в машине Уэйкфилдов, а мои родители повезли молодоженов. Вчера вечером мне удалось разобраться с новым рейсом, я доплатила за измену даты.
Конечно, мои вещи не предназначались ни для чего другого, кроме багажника автомобиля или полок самолета.
И Тай решил, что сегодняшнее презрение не связано с тем фактом, что на борту уже есть припасы на четырех человек, а сосредоточено на двух моих блестящих чемоданах.
– Вот дерьмо, – ворчит он, бросая на меня злобный взгляд. – Можешь отдать один из чемоданов родителям?
– Мне нужны мои вещи! – протестую я, уже чувствуя себя уязвимой.
– Мы предлагали, – говорит мой отец, поднимая руки в защите.
Это правда. Мои родители предложили отвезти большой чемодан обратно в США, и я уверена, что с моей стороны было бы умно отправить его с ними. Но там есть вещи, которые мне нужны, например, закуски, которые я взяла из дома, бутылки вина, новозеландский шоколад (очень хороший) и одежда всех видов. Кто знает, какая там будет погода.
Лейси делает одно из своих фирменных закатываний глаз.
– Отлично. Теперь лодка утонет от лишнего веса.
Я смотрю на нее в ответ.
– Чемоданы водонепроницаемы. Мои вещи останутся сухими, даже если мы утонем.
– Это не самый лучший разговор перед тем, как мы попрощаемся, – вздохнула миссис Уэйкфилд.
Я поворачиваюсь и быстро улыбаюсь ей.
– Простите. Я уверена, что все будет хорошо. Мы в надежных руках вашего сына.
Последняя часть не была саркастической, но даже так, я слышу насмешку Тая.
Итак, прощание начинается.
Должна признаться, я плачу, когда прощаюсь с родителями. Я давно не проводила с ними так много времени. Даже когда я приезжаю домой на Рождество и Пасху, это кажется формальностью. Как будто я должна что-то сделать, и у меня всегда было впечатление, что они чувствовали то же самое.
И эти последние несколько дней были посвящены знакомству с новыми версиями моих родителей, взрослыми версиями, которыми они становятся, когда их нет дома, в окружении миллиона чертовых яблок.
Нам пора отчаливать.
Кабина довольно маленькая, но там достаточно места для всех нас, с Таем за рулем. Тросы разбрасываются, Ричард бегает вокруг и расставляет их по своим местам, мотор заводится с добродушным урчанием, и мы отъезжаем от причала.
Небольшая толпа наших близких машет нам, и мы машем в ответ, когда лодка выходит из маленькой бухты в гавань.
Это горько-сладко и волнующе одновременно. Есть что-то такое бодрящее в том, чтобы быть на воде в ранние утренние часы, отплывая в далекую страну.
– Что-нибудь сделать? – я не спрашиваю ни у кого конкретно, пока лодка плещется по воде.
– Не путайся под ногами, – говорит Тай.
Я кладу руку на бедро и смотрю на него.
Никогда не думала, что меня могут привлечь моряки, особенно потому, что они, как правило, неопрятные.
Но Тай – полная противоположность.
Конечно, он в поношенных джинсах и серой футболке с жирным пятном на ней, что кажется его стандартной униформой, и на нем бейсболка и пара солнцезащитных очков-авиаторов, прикрепленных к воротнику рубашки. Но то, как его большие, загрубевшие руки держат руль, то, как он принимает командную позу, то, как его глаза скользят по воде перед нами, – все это равносильно какому-то новому уровню излома, о котором я никогда не подозревала. Сначала он ел яблоко, а теперь он – большой босс, пиратский папочка, командующий кораблем.
Затем его глаза встречаются с моими, и я ожидаю увидеть в них намек на улыбку.
Я улыбаюсь.
Он не улыбается в ответ.
– Я же тебе сказал, – говорит он срывающимся голосом. – Просто не путайся под ногами.
Я моргаю. Вау.
Он злой пират.
Я прищуриваюсь на мгновение, прежде чем перебросить волосы через плечо и обернуться. Я тут же вспоминаю, как мала эта лодка и что Лейси и Ричард оба слышали то, что он сказал мне.
– Почему бы тебе не спуститься вниз и не попытаться убрать свои чемоданы с дороги? – предлагает Лейси.
– Но не клади их ни в носовую, ни в кормовую каюту, – говорит Тай и замолкает. – Это значит спереди и сзади.
– Я знаю, что это значит, – огрызаюсь я на него. – Я не идиотка.
Я просто жду, что кто-нибудь из них посмеется, но, к их чести, они этого не делают. Еще слишком рано ссориться.
И подумать только, у тебя есть еще десять таких дней.
Дерьмо.
– Пошли, – говорит Лейси.
Она подходит к люку и толкает его назад, пятясь вниз по лестнице в брюхо зверя.
Я иду следом.
И я впечатлена.
Почему-то лодка внизу не кажется такой маленькой. В то время как наверху было немного тесно, кокпит расположен немного впереди, здесь более открыто, и все сделано из великолепного тикового дерева. Эта лодка должна быть в музее.
– Ух ты, как мило, – говорю я.
Может быть, все будет не так уж и плохо.
Справа от меня кухня, или, как говорят, камбуз, слева – навигационный стол и кресло. Передо мной – гостиная с двумя маленькими диванами и столом, а за ней – вид на каюту впереди. На стенах висят маски маори с глазами-панцирями пауа.
Это очень инстаграмно.
Поэтому, конечно же, я достаю свой телефон и начинаю фотографировать. Может быть, если я не вернусь в спортивную сферу, я смогу начать продавать лодки.
– Там сзади есть хижина, – говорит Лейси, указывая нам за спину. – Апартаменты владельца, как называют. Но она наша на время путешествия.
– Хорошо, у меня есть своя каюта, – говорю я, подходя к самой передней и заглядывая в нее.
Тут есть дверь, небольшой шкаф и собственная ванная комната.
– Тай объяснил тебе про смены? – спрашивает Лейси, наблюдая, как я поднимаю свои чемоданы на диван и начинаю расстегивать их.
– Смены? – спрашиваю я, роясь в своих вещах.
В шкафу не хватит места для всего, поэтому я просто сложу все ненужные вещи в маленькую ручную кладь, вытряхну содержимое большого чемодана и положу его внутрь. Я уже горжусь собой за идею экономии пространства.
– Я так понимаю, что нет, – неохотно говорит Лейси. – Значит, для перехода через океан на палубе должен быть хотя бы один человек, чтобы убедиться, что все в порядке и мы не столкнемся с чем-нибудь.
Я останавливаюсь и смотрю на нее широко раскрытыми глазами.
– Так бывает?
– Ты что, не видела фильм с Робертом Редфордом? Да, такое случается. Вот почему мы все должны сменяться. И так как нас четверо, мы будем делать это по двое за раз. А это значит, что мы с Ричардом будем дежурить в свою смену, а ты с Таем – в другую.
– Подожди минутку. Почему я должна быть с Таем?
– Ну, в каждой смене должен быть профи.
– Я бы хотела быть с Ричардом.
Она поправляет очки.
– Ага, щас. Помни, это наш медовый месяц.
– Я помню.
– Послушай, Тай нормальный… просто… не раздражай его.
Я смеюсь.
– Ты думаешь, я нарочно его раздражаю?
– Может быть, – задумчиво произносит она. – Я думаю, что твоя личность для него анафема.
Я вздрагиваю.
– Что не так с моей личностью?
Теперь пришло время для Лейси смеяться, хотя и сухо.
– Если ты еще не заметила, Тай относится к тем людям, которые все воспринимают всерьез. Он прошел через многое в своей жизни, у него нет времени на людей, которые… плывут мимо.
Только две вещи, которые она сказала, привлекают мое внимание.
– Он через многое прошел? Что случилось?
– Это не имеет значения, и не твое дело, – говорит она.
Окей…
– И кроме того, я не плыву мимо, – говорю я ей.
Она пристально смотрит на меня, словно взвешивая, что сказать.
– Так было всегда. Ты делаешь это прямо сейчас.
Я раскидываю руки в стороны.
– В смысле?
– Ну, во-первых, ты бесплатно едешь на Фиджи, на борте медового месяца своей сестры.
– Вы меня пригласили!
– А я не думала, что ты согласишься!
О боже мой. Правда вышла наружу.
– Ну, черт возьми! Давай развернем эту чертову лодку и отвезем меня обратно!
Мне все равно, что я говорю как капризный ребенок, я марширую прямо вверх по лестнице в кабину пилотов.
– Разворачивай лодку, я возвращаюсь! – кричу я Таю.
Он едва замечает меня.
– Ты меня слышишь? Я никому не нужна, и я не собираюсь провести следующие десять дней на этой яхте, разрушая чей-то медовый месяц.
– Я слышал тебя, – спокойно говорит Тай, глядя на горизонт.
– Я тоже тебя слышал, – говорит Ричард, проходя вдоль лодки. – С прискорбием сообщаю, что на этом корабле нет никакой личной жизни, мы всё всегда будем слышать.
– И мы не собираемся возвращаться, – говорит Тай. – Ты взял на себя обязательства по этому путешествию. Пути назад нет.
– Она не знает значения слова «обязательство», – говорит Лейси.
Мне трудно подобрать слова против ее безжалостной атаки, она похожа на пиранью в очках.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? Я была предана Крису!
– Как и всем своими прежним бойфрендам, от которых ты так легко отказалась?
– Мне позволено расставаться с людьми, – говорю я.
Я почти говорю ей, что это лучше, чем довольствоваться первым парнем, который вообще обратил на нее внимание, но я знаю, что это откроет портал в ад, с которым я не готова иметь дело.
– Потому что ты не можешь взять на себя обязательства. И если бы Крис не изменил тебе, я уверена, ты бы в конце концов вышвырнула его на обочину. Просто однажды в твоей благословенной жизни тебе немного не повезло.
Я вся киплю.
– И ты этому радуешься, не так ли? Тот факт, что я потеряла своего парня и работу. Ну, знаешь что, моя полоса невезения еще не закончилась. Я на этой лодке с вами, и, по-видимому, никуда не смогу сбежать.
– Ирония в том, что мы все застряли друг с другом на обозримое будущее, – говорит Ричард, смеясь своим глупым дурацким смехом.
Это не ирония, в этом-то все и дело, черт побери.
Ричард откашливается и смотрит на свою разгневанную новую жену.
– Но я думаю, что если мы все собираемся пережить это, Лейси, тебе нужно начать быть более вежливой со своей сестрой. У нее добрые намерения, несмотря на то, как она себя ведет.
– Спасибо, – сухо отвечаю я.
Это настоящий комплимент.
Лейси только фыркает, скрестив руки на груди. Она едва может смотреть на меня.
Наконец она говорит:
– Извини.
– Ну вот, – говорит Ричард. – Все хорошо.
Да, конечно. Мы еще даже не выбрались из Залива островов, а уже готовы убить друг друга.
Или, по крайней мере, все готовы убить меня и наоборот. Эта поездка превратится в нечестную битву трех против одного, трех гребаных ворчунов, против меня, единственного нормального человека.
К счастью, утренний спор не задал тон всему остальному дню. На самом деле все прошло довольно мирно, вероятно, потому, что я приложила некоторые дополнительные усилия, чтобы держать рот на замке и сидеть подальше от всех. Хотите верьте, хотите нет, но конфликт – не моя сильная сторона, и яхта недостаточно велика, чтобы справиться со всем моим беспокойством.
Мы также придумываем что-то вроде распорядка на следующие десять дней, Тай говорит что-то чрезвычайно важное, ночью Лейси и Ричард будут дежурить с десяти вечера до трех утра, а потом мы с Таем проснемся и будем дежурить с трех до восьми утра.
В десять утра я приготовлю завтрак (единственная еда, в которой я хороша).
В час дня Ричард отвечает за обед
В шесть вечера Тай готовит ужин.
В любое время дня Лейси будет печь хлеб или печенье, так как она имеет тот же уровень кулинарных навыков, что и я, и может только испекать. Но Тай говорит, что печь хлеб на лодке – хорошее занятие во время долгого путешествия, и что мы все будем с нетерпением ждать ее выпечки.
Затем, на закате, мы все сядем наверху и выпьем пару коктейлей, крепкое запрещено, так как мы все на страже, и я думаю, что падение за борт – вполне реальная вещь… Тай презрительно посмотрел на меня, когда сказал это.
А пока я завела свою собственную традицию. После того, как я убрала все свои вещи (ну, почти, большой чемодан действительно занимает целый диванчик), я достала один из моих чистых блокнотов, которые купила в аэропорту Сан-Франциско. У него великолепная обложка, текстурированные цветочные узоры поверх металлического розового цвета. Я решила превратить его в своего рода дневник.
Сейчас я сижу в кабине, отвернувшись от Ричарда, который сидит за штурвалом, в то время как Тай готовит ужин внизу. Дневник у меня в руке, как и новая ручка с мостом «Золотые ворота» – маленькое напоминание о доме. Земля исчезла из виду несколько часов назад, и Ричард говорит, что мы прошли около ста морских миль. Солнце низко в небе и вокруг нас нет ничего, кроме океана.
Я начинаю писать.
Дневник Дейзи: день первый
Я пишу этот дневник в надежде получить хоть какую-то передышку от того, что, несомненно, будет бурным путешествием через море.
Ладно, я не знаю, почему я пишу это так, как будто это 1881 год и как-будто это кто-то прочитает, лол.
Я никогда не была хороша в ведении дневника, но надеюсь, что на этот раз мне это удастся, так как мне, вероятно, понадобится кто-то, с кем можно поговорить, а не с этими тремя гремлинами на борту.
Я полагаю, что Ричард, он же маленький стояк, не такой ворчун, как Тай, и не такой сверхсерьезный, как Лейси. Но он придурок, и он в сговоре с этими двумя, так что ему нельзя доверять.
Сейчас, когда я пишу эти строки, он смотрит на меня сквозь толстые стекла очков. Он – гибрид Билла Гейтса, Милхауса Ванхаутена, с примесью Росса Геллара. Не верите мне? Я задала вопрос о киви и получила часовую лекцию об опылении, пчелах и меде Манука.
Если не считать Ричарда, все остальные вроде бы успокоились с утра. Это было довольно напряженно. Я очень надеялась, что Тай довезет меня до пристани и высадит, но не тут-то было. Мы все в этом замешаны, что, я думаю, является еще одним термином для того, чтобы сделать друг друга несчастными.
Но да, Лейси стала милее, и даже Тай немного расслабился. Я слышу, как внизу играет музыка, какая-то регги-группа, Лейси и Тай оживленно беседуют о чем-то интересном. Я с нетерпением жду ужина, просто чтобы посмотреть, какую еду может приготовить Тай. И потом, конечно, будет коктейль-час, в котором мы все отчаянно нуждаемся. По крайней мере, я.
Я хочу выпить с тех пор, как я ступила на эту лодку.
Мне немного любопытно (хорошо, очень любопытно), что Лейси сказала о прошлом Тая… Что он через многое прошел. Это могло бы объяснить, почему он такой колючий… Или, может быть, у него просто такой характер. В любом случае, мне хотелось бы узнать о нем побольше. Я думаю, что с приближением нашей смены, возможно, у меня будет такая возможность.
Конечно, это не значит, что я получу какие-то ответы.
Конец связи.
========== 7. Тай ==========
– Выпьем. За первый день в море, – говорит Ричард.
Мы все поднимаем бокалы перед заходящим солнцем, золотые лучи которого создают призматический эффект сквозь бокалы для вина, искажая свет.
Молодожены пристально смотрят друг другу в очкастые глаза, пока пьют, вероятно, суеверные из-за всех этих семи лет неудач (или плохого секса).
Я думаю, что Дейзи тоже хочет избежать этого, так как у нее было так много неудач в эти дни (не знаю насчет секса, и знать не хочу), но она избегает моих глаз, вместо этого глядя на закат.
Она выглядит поразительно красивой, рыжие волосы в этом свете похожи на огонь, танцующий вокруг ее лица в океанском бризе. У меня щемит в груди, когда я пью вино, наблюдая за ней. Я был немного резок с ней. Наверное, мы все, хотя причины Лейси, я уверен, отличаются от моих.
Мои довольно просты.
Дейзи – это отвлекающий маневр.
Она не подходит для плавания, она имеет тенденцию мешать, независимо от того, что она делает, и она редко замолкает. Этот океанский период не так прост, как кажется, и мне нужно сосредоточиться на том, чтобы доставить нас всех на Фиджи в целости и сохранности, если мы все не убьем друг друга.
Прямо сейчас я должен осматривать горизонт в поисках грузовых судов, но вместо этого я наблюдаю за ней. Я всегда смотрю на нее, когда она не видит. Мне нравится изучать ее настоящую, ту, что прячется за яркой улыбкой, делая вид, что все в порядке.
Хотя, должен сказать, в последнее время ей было трудно это делать. Лейси доставала ее, и хотя их соперничество не мое дело, я держусь в стороне, но думаю, что она немного несправедлива к ней.
Что, конечно, заставляет меня чувствовать себя мудаком за то, что я ничего не делаю.
Эй, я не бессердечный. Дейзи, может быть, отвлекает и досаждает мне, но я сочувствую ей.
Я просто не могу позволить себе чувствовать к ней слишком много. Я уже бывал на этой дороге.
По крайней мере, все вроде бы успокоились. Напитки, конечно, помогают. Хотя я не хочу быть частью всего этого социального аспекта, остальные немного расслабляются. Но с Ричардом и Лейси это непростая задача, и Дейзи может зайти слишком далеко в своих попытках расслабиться.
Суди о ней сколько угодно, но тебе нравилось, как она вела себя на свадьбе.
Я толкаю локтем этот голос в своей голове, чтобы он заткнулся.
Для ясности, в этом есть доля правды.
Когда свадебный прием начался, Дейзи была счастливой пьяницей и бегала вокруг, фотографируя всех подряд. Я продолжал наблюдать за ней, задаваясь вопросом, сфотографируется ли она со мной в конце концов. Должен сказать, что мог бы позавидовать тому вниманию, которое она уделяла всем остальным. Мне показалось, что она почувствовала запах ревности, исходящий от меня, потому что потом она обратила свое внимание на меня и не отпускала.
Я притворился, что меня это раздражает. У меня хорошо получается.
На самом деле мне это нравилось.
Она требовала фотографию за фотографией, и я делал ей одолжение. Мне нравилось чувствовать ее руку на своей шее, мне нравилось смотреть, как она улыбается, смеется и краснеет, особенно мне нравилось класть свою щеку на ее грудь. Ее кожа совершенно теплая, шелковистая и греховно мягкая.
Потом она пригласила меня на танец.
Это была медленная песня, какой-то Эд Ширан, и я сказал «нет».
Наверное, я понял, к чему она клонит, и струсил. Не могу точно сказать, почему, просто в последнее время это часто случается со мной, когда появляется возможность с женщиной. По этим дорогам я не хочу идти. Даже если это всего лишь на одну ночь, они никогда не становятся такими, какими я хочу их видеть.
На мгновение она выглядела грустной и убитой горем, но потом рассмеялась. Я вернулся в бар и наблюдал за ней, думая, что она обратит свой взор на кого-то другого. Вместо этого она вышла на танцпол и закрыла глаза, покачиваясь в такт музыке, одинокая среди моря парочек.
Не знаю, почему это зрелище так сильно на меня подействовало.
Я вернулся и обнял ее прежде, чем она успела что-то сказать.
Она была поджарена и навалилась на меня мертвым грузом. Поэтому я держал ее, потому что мне нужно было поддержать ее, и потому что мне нравилось держать ее. Она была мягкой, теплой и нежной, что-то шевельнулось глубоко внутри меня, и нет, не член. Хотя могу сказать, что я был чертовски возбужден. К счастью, она была слишком пьяна, чтобы заметить это. Я даже не думаю, что она помнит хоть что-то.
После танцев я понял, что правильнее будет уложить ее в постель.
Но у Дейзи были другие планы.
Она сбежала с танцпола на заднем дворе и побежала по пляжу к воде.
– Пойдем купаться нагишом! – крикнула она.
Мне неприятно признавать, что я был полной свиньей и просто стоял там, надеясь, что верх платья сдвинется и эти великолепные сиськи будут выставлены на всеобщее обозрение.
– Тай? – спрашивает Ричард, заставляя меня подпрыгнуть на стуле.
– Что? – говорю я, прочищая горло, инстинктивно собираясь встать на ноги и посмотреть на радар, но мой стояк заставляет остаться на месте.
Ричард внимательно наблюдает за мной, затем бросает взгляд на Дейзи, которая потягивает вино и все еще смотрит на волны, на небо, усыпанное пурпурными и розовыми брызгами.
Великолепный закат, невыносимо красивая девушка.
– Я хотел узнать о нашей ВМГ, – он снова смотрит на меня, приподняв бровь.
ВМГ – это скорость, морская мера того, как быстро вы плывете в фактическом направлении вашей путевой точки, основанная на скорости, расстоянии до цели и небольшой тригонометрии. Ричард обожает тригонометрию.
– Сейчас около ноль целых-пять десятых, – говорю я ему, что не очень хорошо.
Ветер пытается оттолкнуть нас от Фиджи, а это значит, что сразу после обеда нам пришлось сделать некоторую коррекцию курса. Будем надеяться, что ветер сменится.
Я ограничиваю себя одним бокалом вина, хотя на самом деле мне хочется виски с содовой, может быть, с лаймом. Мне нужно оставаться начеку, особенно если я собираюсь просыпаться в 3 часа ночи.
С Дейзи.
Да, для этого мне нужно быть особенно трезвым.
~
Будильник срабатывает в 2:45 ночи.
Не помню, когда мне в последний раз приходилось вставать в такое время, может быть, когда мы с Холли плыли в залив Мальборо.
Мысль о моей бывшей жене заставляет меня заикаться. Я испытываю облегчение от того, что у меня нет никаких жестких чувств, связанных с этой мыслью, в конце концов, прошло уже несколько лет после нашего развода. Это просто странное чувство, когда так много воспоминаний связано с одним человеком, человеком, который больше не является частью твоей жизни. Это несправедливо. Если они не существуют в нашей жизни, они не должны существовать в наших воспоминаниях.
Но ведь жизнь не такая, правда?
Я вылезаю из постели, пока мои мысли не стали еще темнее. Не помогает и то, что я неудобно спал. Даже с затычками в ушах, которые я терпеть не могу, было трудно не слушать, как Лейси и Ричард разговаривают во время своей ночной смены. К тому же кушетка ужасна для сна, слишком короткая, и нижняя часть спины ужасно болит.
Неудивительно, что меня называют ворчуном, думаю я, направляясь к плите, чтобы вскипятить воду для кофе. Жалуюсь, жалуюсь, жалуюсь.
Пока вода кипит, я высовываю голову наверх.
– Доброе утро, – говорю я Ричарду и Лейси, которые обнимают друг друга.
Лейси спит, похрапывая, Ричард одной рукой держится за руль.
– О, слава Богу, – тихо говорит Ричард. – Я боялся, что больше не выдержу. Я даже в университете так поздно никогда не засиживался.
Это меня нисколько не удивляет.
– Иди спать, – говорю я ему. – Ты официально освобожден от должности.
Я спускаюсь вниз, пока он будит Лейси, и иду прямо в каюту Дейзи.
Я стучу, но никто не отвечает.
Клянусь, я видел, как она включила будильник на своем телефоне. Наверное, ей следовало бы воспользоваться настоящим будильником, как у меня.Нельзя доверять телефонам в тяжелой ситуации.
– Дейзи? – кричу я.
Я открываю дверь и смотрю на нее.
Горит лампа. Она спит на спине, открыв рот и пуская слюни. Я пытаюсь заглушить смех. На груди у нее лежит телефон, поднимающийся и опускающийся с каждым вдохом.
Она просто не создана для этого.
– Дейзи, – говорю я громче, протягивая руку и тряся ее за плечо, пока телефон не соскальзывает с нее.
– А, что? – бормочет она, переворачиваясь на другой бок, пока не видит меня.
Потом вытирает слюни с лица.
– Черт. Извини. Сколько время?
– Пора вставать.
– Наверное, я выключила будильник, – говорит она, смущаясь.
Она хорошенькая, когда краснеет.
– Давай вставай.
Я жду, пока она не потянется за толстовкой, чтобы убедиться, что она снова не заснет. Я мог бы позволить ей продолжать спать, я прекрасно проведу остаток ночи в одиночестве.
Но я хочу, чтобы она прошла через все это. На тот случай, если Лейси права и Дейзи привыкла плыть по течению, я думаю, что ей не помешает поработать над собой.
Пока она готовится, я захожу на кухню, наполняю термос кофе, беру кружки, а затем поднимаюсь наверх. Лейси и Ричард, без сомнения, крепко спят внизу, в своей каюте.
Я сажусь за руль и откидываю голову назад, любуясь ночным небом.
Быть на яхте ночью – это вид, который никогда не перестанет захватывать дыхание. Бархатное черное небо, такое плотное, что могу поклясться, видно как глубоко уходит вселенная. Звезды вкраплены, как белые алмазы, некоторые из них полностью сформированные призмы, другие просто крапинки и звездная пыль, как будто кто-то бросил сверкающего сахара в ночное небо, и он застрял, кружась в разноцветных галактиках.
– Святые угодники, – говорит Дейзи, появляясь на палубе и выглядя очень маленькой в своей толстовке.
Она с открытым ртом смотрит в небо над головой.
– Это реально?
Я киваю.
– Просто темно небо, – говорю я ей. – Никакого ночного загрязнения. Нигде не найдешь столько звезд, как здесь.
– Ух ты, – говорит она, задыхаясь.
Мне нравится ее удивление, как будто она смотрит на звезды в первый раз.
– В Сан-Франциско много тумана? – замечаю я.
– Да, но даже на ферме моих родителей небо никогда не выглядело так, как сейчас.
Я протягиваю ей чашку кофе.
– Поможет тебе проснуться.
– Я уже проснулась, – говорит она и смотрит на меня своими большими голубыми глазами. Даже в темноте они светятся. – Но все равно спасибо.
Она тянется за кружкой, и наши пальцы соприкасаются.
Это ничего не должно значить. Это не должно быть чем-то особенным.
Но так и есть.
Ощущение ее пальца, когда он касается моего, не должно превратить меня в подростка. Но дело не только в этом. Между нашим контактом возникает жужжание, электричество, которое не может быть воображаемым.
Возьми себя в руки, говорю я себе и смотрю на горизонт.
– Значит, у нас ночной дозор, – говорит она, садясь слева от штурвала и сжимая кружку в руках.
– В общем, неинтересно.
Она бросает на меня взгляд.
– Почему это? Что мы будем делать?
– Думаю, это интересно только мне. Если бы ветер был в нашу пользу, мы могли бы проскочить здесь. А так, мы можем просто сидеть сложа руки.
– Звучит неплохо, – говорит она, ставя кружку между колен и заправляя волосы под капюшон.
– Ветер продолжает толкать нас в неверном направлении. Но со временем это должно прекратиться. Может быть, добавит день к нашему путешествию.
При этих словах она напрягается.
– Не волнуйся, – говорю я ей. – Не все дни будут такими, как сегодня.
Я отчасти лгу, потому что всё, вероятно, будет только хуже.
– Я надеюсь на лучшее и ожидаю худшего, – криво усмехается она и вздыхает. – Что довольно печально, потому что когда-то я надеялась на лучшее и ожидала тоже лучшего.
Я внимательно наблюдаю за тем, как она теребит губу между зубами.
– Знаешь, я думаю, что именно так мы все хотим жить. Тебе повезло, что ты так долго это делала.
Она запрокидывает голову и смотрит на звезды.
– Я слышала это всю свою жизнь. Что мне повезло. Теперь я уже не так в этом уверена.
– Почему ты так говоришь?
Она пожимает плечами.
– Даже не знаю. Для меня не было ничего легко… Я много работала, вопреки всему, что могла бы сказать Лейси.
– Лейси может говорить все, что угодно, но ее там не было, никогда не было на твоем месте.
Ее глаза фокусируются на моих, и озорная улыбка играет на ее губах.
– Ты что, заступаешься за меня?
– Я бы не стал заходить так далеко.
– Как… дипломатично, – она размышляет.
Затем ее лицо темнеет, когда она смотрит в свой кофе.
– Лейси думает, что она получила дерьмовый конец палки.
– В смысле?
– Она всего на три года старше, но когда вспоминаешь, как мои родители воспитывали её и меня… Они ведь религиозные, верно? Не в плохом смысле. Они всегда очень поддерживали нас. Но… с Лейси они были очень строги. Я думаю, что мама немного боролась с этим, прежде чем, наконец, забеременела, и они так боялись потерять Лейси, что никогда не выпускали ее из виду. Они не позволяли ей заводить много друзей, никогда не покупали ей новую одежду, никогда не позволяли ей есть вредную пищу, никогда не отпускали на вечеринки с ночевкой. В старших классах они следили за тем, какую музыку она слушает, ей не разрешалось встречаться с парнями. Они знали, что у нее нет никакого интереса к семейной ферме, поэтому они подтолкнули ее к учебе.
