Текст книги "Любовь на острове (ЛП)"
Автор книги: Karina Halle
Соавторы: Карина Хэлли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Кстати, как тебя зовут? – спрашиваю я. – Или мне следует называть тебя просто моим водителем?
Вау. Его темные глаза практически сверкают, полные губы сжаты в белую тонкую линию, мышцы вдоль челюсти напряжены.
– Тай, – говорит он, практически выплевывая слова. – И я не твой водитель. Я делаю одолжение твоей сестре. Когда она позвонила, я уже был в Вангапараоа.
– Я даже не знаю, что ты только что сказал.
– Это… – он останавливается и прищуривается. – Это не имеет значения. Дело в том, что мне пришлось развернуться и проделать весь путь обратно. А теперь я должен доставить тебя прямо к Расселу.
– Кто такой Рассел?
Он пристально смотрит на меня.
– Рассел – это не он. Это город.
– Я думала, всё начинается с буквы «П».
Он закатывает глаза.
– Пахия, там можно сесть на паром до Рассела, – он делает паузу. – Ты хоть представляешь, куда идешь?
Тай приподнимает бровь, и я понимаю, что он изучает мои поникшие плечи, растерянность и печаль, которые, должно быть, запечатлелись на моем лице. На секунду мне кажется, что он меня жалеет.
Я расправляю плечи и приклеиваю на лицо свою беззаботную улыбку.
– Извини. Это был тяжелый полет. Спасибо, что спросил.
Кажется, в его голове загорается лампочка, когда он бросает на меня сочувственный взгляд.
– Твоя сестра предупредила меня, что с тобой будет парень, – он смотрит через мое плечо, ища. – Похоже, он не выжил.
– Ты имеешь в виду моего бывшего парня? – говорю я, напрягаясь. – Нет, он не выжил. И не поэтому мой полет был таким тяжелым.
Это из-за алкоголя, который я выпила из-за того самого бывшего.
– Но тем лучше. У меня только двухместная машина.
– Ну, тут только я.
Одна.
– И весь твой шкаф, – замечает он, разглядывая мои чемоданы.
– Эй, знаешь ли ты, сколько аксессуаров и дополнительной одежды нужно на неделю?
Он пожимает плечами.
– Откуда мне знать. У меня только смокинг, вот и все. Давай.
Он наклоняется и выхватывает обе ручки чемодана из моих рук, наши тела соприкасаются.
Затем он поворачивается и уходит, волоча за собой чемоданы.
Ладно, это было довольно по-джентльменски с его стороны, но он выглядит так, как будто крадет их. Я бегу за ним.
– Я справлюсь сама, – говорю я, догоняя его, мои маленькие ножки быстро двигаются, когда мы выходим через автоматические двери аэропорта на тротуар.
– И все же я уверен, что ты привыкла к таким вещам, – лениво говорит он мне. – Когда за тебя всё делают.
Он останавливается на перекрестке и смотрит направо.
– Так что если хочешь назвать меня своим водителем, то я вполне могу сыграть эту роль.
Я издаю насмешливый звук и смотрю налево, дорога пустая.
Я выхожу на дорогу, и в ослепительном порыве он быстро протягивает руку как раз в тот момент, когда скрипят колеса и сигналит машина, ручки чемодана с грохотом падают на землю.
Мое сердце глухо стучит в груди.
– Ты гребаный осел! – ревет Тай, грозя кулаком такси, которое чуть не сбило меня. – Зебра означает, что пешеходы переходят дорогу, придурок!
Какое-то мгновение кажется, что Тай собирается разбить окно такси и вытащить водителя за шиворот, но водитель давит на газ и мчится по пешеходному переходу, к счастью никого не задев.
Цвет лица Тая становится темно-красным, когда он снова смотрит на меня. Я собираюсь поблагодарить его за спасение моей жизни, но его глаза горят.
– Почему ты не смотришь, куда идешь, мать твою? Смотри направо, а не налево.
Я теряю дар речи. Мало того, что я забыла, что тут ездят по другой стороне, так еще и Тай делает мне за это выговор.
Но я отказываюсь пресмыкаться перед ним.
– Дай мне передохнуть, я только что прилетела, – говорю я ему, надеясь, что он не уловит дрожи в моем голосе.
Он свирепо смотрит на меня и хватается за ручки чемодана, снова оглядываясь по сторонам, прежде чем перейти дорогу.
Мой пульс бешено колотится на шее, когда я следую за ним. Он действительно очень волнуется, и я не знаю почему. Наверное, думает, что я идиотка.
Скорее всего, потому, что он привык к Лейси. А я – ее легкомысленная сестра.
Да, слова резкие. Я знаю, что я ни в малейшей степени не легкомысленная, просто иногда туплю. Обычно потому, что я стараюсь смотреть на вещи позитивно, а люди думают, что если ты всегда улыбаешься, то ты тупая. В то время как кто-то вроде моей сестры, которая редко улыбается и всегда серьезна, кажется умной по сравнению со мной.
Ладно, она умная. Она получила чертову докторскую степень по ботанике. Она врач и выходит замуж за своего столь же умного жениха. А я, ну… Я была главой отдела маркетинга штанов для йоги.
Я делаю несколько глубоких вдохов через нос, следуя за Таем на парковку. Я уже вся взбудоражена, а ведь только что приехала.
Мы не разговариваем, я стою прямо за чемоданами. Он даже не оглядывается, чтобы посмотреть, иду ли я за ним.
Наконец, мы останавливаемся у блестящего красного пикапа, старой модели, которая выглядит прямо из 50-х. Он беззаботно бросает мой багаж на заднее сиденье.
– Эй, у меня там хрупкие вещи, – говорю я ему, но он, кажется, не слышит меня.
Затем он садится на свою сторону, которую я на мгновение принимаю за пассажирскую, прежде чем снова вспоминаю, как тут все по-другому.
Моему бедному похмельному мозгу это совсем не нравится.
По крайней мере, к тому времени, как я сажусь на пассажирское сиденье, мое лицо успокаивается.
Это хороший грузовик, блестящие коричневые кожаные сиденья, но тут ужасно тесно. Мои бедра почти касаются его, и я не готова к такой близости с этим человеком.
Мне нужно не обращать на это внимания, хотя в такой близости я чувствую запах его одеколона или, может быть, шампуня. Что-то соленое и бодрящее, как океанский воздух. Это определенно не лосьон после бритья, так как у него щетина, которая щекотала бы мягкую кожу между ног.
О боже, прекрати.
Я моргаю и пристегиваюсь, пытаясь перенести свой вес в другую сторону.
Надеюсь, мне не придется много общаться с ним на свадьбе.
– Итак, откуда ты знаешь жениха и невесту? – спрашиваю я, когда он платит за парковку.
– Я вырос с Ричардом, – говорит он уголком рта, когда парковщик возвращает ему кредитную карточку.
– Оу, – говорю я. – Я еще даже не познакомилась с ним.
– Я знаю. Лейси сказала, что ты никогда не навещала ее.
– Ну, знаешь… Я была очень занята. Она тоже.
Он ничего не говорит, но по тому, как он нахмурился, видно, что для моей сестры это проблема. Думаю, пять лет – это очень долго.…
Я прочищаю горло.
– Я так понимаю, вы близки с Лейси.
Он кивает.
– Я подружка невесты, – говорю я ему, как будто пытаюсь доказать, насколько близки мы с Лейси.
– Я знаю, – мрачно говорит он. – Я помогал с организацией.
Я сглатываю и смотрю на часы на приборной панели. Уже почти полдень.
– Сколько времени займет поездка до… Роберта?
Он только качает головой.
– Рассел, – поправляет он меня.
– Прости! Рассел.
– Четыре часа.
Четыре? В этом грузовике? С этим человеком?
Мой желудок делает тревожный маленький скачок.
Это будет настоящий ад.
========== 3. Тай ==========
Я всегда представлял себе ад не как горящее пространство, а как бесконечную комнату со стенами из попкорна и жужжащими флуоресцентными лампами, заполненную тяжелыми дыхательными аппаратами, медлительных людей, громко спорящих по мобильным телефонам, теплый кофе на шатких столах, собак, бегающих без поводка и гадящих повсюду. Место, где нет розеток, и людей, дающих непрошеные советы.
Вот что я думал об аде.
Пока мне не пришлось забрать Дейзи Льюис из аэропорта.
Теперь я тут на четыре часа, управляя девушкой, которая ведет себя так, как будто она предпочла бы быть в другом месте, и кажется, совершенно не благодарной за то, что я приехал ради нее.
Кроме того, она похожа на ту девушку, которую нужно поставить на место. Она подпевает радио… Ради бога. Хуже всего то, что я не могу понять, что это за песня. Мне хочется спросить ее об этом, но в то же время я не осмеливаюсь продолжать разговор.
Мы только что проехали Вангерей, когда я наконец срываюсь.
– Что это за песня? – спрашиваю я, не в силах сдержать раздражение в голосе.
– Я не знаю, – говорит она так, что я не могу понять, шутит она или нет. – А что, нравится? – она добавляет милую улыбку.
Она часто так улыбается. И мне не нравится ни песня, ни эта улыбка.
Вообще.
Это делает ее до смешного хорошенькой. Что совершенно необоснованно.
Дейзи Льюис размером с хоббита с узкой талией и изгибами. У нее длинные темно-золотисто-рыжие волосы, напоминающие мне осенние поля на закате, изящно вздернутый носик, бледная кожа, усеянная веснушками.
А еще глаза.
Опасные глаза.
Невероятно большие и льдисто-голубые.
Я уверен, что такие глаза привыкли держать мужчин в заложниках.
Конечно, она не идеальна. У нее торчат уши и большие передние зубы. Я пытался сосредоточиться на этом, а также на ее раздражающем характере.
– Нравится, – говорю я ей, зная, что если скажу правду, она будет продолжать петь. – Пожалуйста, продолжай.
Она прищуривается и некоторое время изучает меня, прежде чем выглянуть в окно.
– Как называются эти деревья? – спрашивает она.
Я вздыхаю. Она была ужасно любопытна всю поездку, задавая вопрос за вопросом о Новой Зеландии, что, я думаю, не так уж плохо. Я просто не привык так много говорить.
– Каури, – говорю я ей и колеблюсь. – В северных землях их очень много.
Она задумчиво произносит «ха», и тут я снова чувствую на себе ее взгляд.
Не смотри ей в глаза, съедешь с дороги.
Я практически чувствую ее понимающую ухмылку.
– Знаешь, разговаривать с тобой – все равно что вырывать зубы. Тебе кто-нибудь об этом говорил?
Я сжимаю руль в раздражении, желая, чтобы она не была так близко ко мне. Иногда до меня доносится запах ванили и роз – должно быть, это её духи. Должен сказать, что, хотя временами она немного встревожена, она выглядит чертовски хорошо для той, которая провела в самолете тринадцать часов.
– Я привык держать себя в руках, – говорю я ей и тут же жалею, что дал ей хоть какую-то информацию.
Она слегка поворачивается ко мне, ее бедро прижимается к моему.
– Итак, расскажи мне, откуда ты знаешь Ричарда. Ты говорил, что вы были соседями.
– Да. Мы были соседями.
– Угу. А где выросли? В Окленде?
Я стискиваю зубы, гадая, насколько короткими могут быть мои ответы.
– В Расселе.
– Ой, Роберт то есть? – шутит она, и это заставляет меня слегка зарычать в ответ. – Просто шучу.
Она толкает меня локтем в бок.
Я пытаюсь отодвинуть свой торс в сторону. Мне щекотно.
– Пожалуйста, не делай этого, пока я за рулем.
– Господи, – медленно произносит она. – А тебе кто-нибудь говорил, что ты ворчун?
Мне не нужно отвечать на этот вопрос.
– Итак, в Расселе, – продолжает она через минуту, разбивая все мои надежды на то, что она заткнется. – Ты прожил там всю свою жизнь?
– Да.
– А Ричард был твоим соседом?
Я выдыхаю как можно громче.
– Да. Да. Мы это уже обсуждали.
– Я просто поддерживаю разговор. Пытаюсь узнать тебя.
– Ну, пожалуйста, не надо.
– Говорить или узнавать тебя получше?
– И то и другое.
Она скрещивает руки на груди. Я не буду смотреть на ее декольте, я не буду смотреть на ее декольте.
– Ты ворчун, – говорит она через мгновение.
– Да, черт возьми, я ворчун. На моем месте ты тоже была бы такой.
– Я не знаю, каково это-быть на твоем месте.
– Я имею в виду, что сегодня я раздражен, потому что мне пришлось вернуться и забрать твою неблагодарную задницу.
– Я ценю это, – протестует она, но это звучит довольно слабо.
– Неужели?
Она пренебрежительно машет рукой.
– Ладно. Злись дальше. Это не значит, что я не могу узнать тебя получше. Ты организатор, и я хотела бы узнать почему. Как ты во всем этом участвуешь?
Я бросаю на нее напряженный взгляд, на мгновение задерживаясь на ее груди, а затем снова смотрю на дорогу.
– Я родился в Расселе. Ричард переехал в соседний дом, когда ему было шесть лет. Мы вместе ходили в школу. Все дети дразнили Ричарда, потому что он был тощим занудой, вечно падал, рыдал и не умел плавать. Но поскольку я был соседом Ричарда, мне стало его жалко. Я начал вступаться за него. С кулаками. С тех пор мы дружим, – я останавливаюсь, на мгновение отрывая пальцы от руля. – Теперь довольна?
Она задумчиво кивает.
– Похоже, Ричард был ботаником с самого начала. Ты должен был бы жениться на моей сестре. К тому же его фамилия Бонер, что означает «Стояк».
Я чуть не смеюсь.
– Стояк, да.
– Но произносится как Бон-Эйр, – говорит она.
Я потираю губы, прежде чем посмотреть на нее. Она говорит серьезно.
– Ты думаешь, его фамилия Бон-Эйр? Нет. Ричард Бонер, как Дик Бонер – стоячий член. Вот почему над ним смеялись всю жизнь.
Она качает головой, широко раскрыв глаза.
– Этого не может быть. Когда он добавил меня на Фейсбуке, я сразу же начал высмеивать его фамилию, и Лейси настаивала, что произносится как Бон-Эйр.
– Лейси наврала, – говорю я ей. – Неужели ты не поняла, почему она не хочет взять его фамилию?
– Я думала, чтобы продолжать наш род и наследие Льюисов. Значит… Она может стать Лейси Стояк, – она хихикает. – Если она лжет об этом, что она еще мне не сказала?
– Не знаю, и мне все равно. У тебя свои проблемы.
– Что это значит?
Почему я открыл рот? Я должен был перестать говорить еще несколько часов назад.
– Что это значит, Тай? Если это твое настоящее имя.
Я бросаю на нее взгляд.
– А почему это не мое имя?
– Вдруг придумал.
– Не придумывал, я маори*.
Она на мгновение замолкает.
– Оу, ты маори?
Я киваю. Моя кожа становится темной на солнце, и сейчас конец лета, так что я довольно коричневый, но, возможно, это не очевидно для нее.
– Да. Маори по материнской линии.
– Так что же означает Тай?
– «Великий экстрим».
Она трет губы, как будто пытается не рассмеяться.
– Что? – раздраженно спрашиваю я.
– Великий экстрим чего? Ворчунов?
Мои глаза закатываются.
– Как бы ты меня ни называла, мне все равно. Тебя вообще назвали в честь сорняка.
– Не знаю, как вы их здесь называете, но у нас маргаритки – это цветы. Красивенькие такие, – она так возмущена, что я почти улыбаюсь.
– Сорняки.
Она чуть ли не подпрыгивает на сиденье.
– Маргаритки не сорняки! Это цветы!
– Это сорняки, и я подстригаю их каждую весну, – я ухмыляюсь ей в ответ.
Блеск возвращается в ее глаза.
– Забудь о ворчуне, ты придурок.
Я пожимаю плечами.
– Как я уже сказал, называй как хочешь, мне все равно.
И тут она, кажется, замолкает.
Я бросаю взгляд на часы на приборной панели и внутренне вздыхаю. Адский день.
Я проснулся рано, проведя ночь на одной из лодок, на которой я должен был отплыть из Залива Островов на прошлой неделе, в гавань Окленда для клиента. Я встретил клиента, передал ему лодку и поехал по автостраде обратно в Рассел.
Именно тогда Лейси позвонила мне в истерике, сказав, что ее сестра Дейзи приехала на день раньше и не договорилась о встрече с ней. Во всяком случае, мне показалось странным, что Дейзи приехала в день свадебной репетиции, как будто она пыталась приехать как можно быстрее. Но по тому, как Лейси иногда отзывалась о сестре как о слабой, избалованной и отстраненной, я поняла, что это вполне нормально.
Естественно, Лейси была занята последними свадебными делами с родителями и Ричардом, так что я был её единственной надеждой. Можно было бы посадить Дейзи в автобус, но мне очень нравится Лейси, хотя она может быть злючкой, но я помог ей.
Наверное, это не самое худшее в мире, по крайней мере сейчас, когда Дейзи наконец успокоилась и у меня появилось время подумать.
Когда мы проезжаем по мосту, пересекающему залив, я вытягиваю шею, чтобы попытаться увидеть пристань.
– На что ты смотришь? – спрашивает она.
– На лодки.
– Никогда не видела так много лодок, – говорит она, словно любуясь ими на изумрудно-зеленой воде.
Потом она бросает взгляд на мою рубашку.
– Я предполагаю, что ты имеешь к ним какое-то отношение?
Я киваю.
– Я владелец фрахтовой компании. Всего у нас двенадцать яхт, здесь и в Окленде.
– Ух ты, – говорит она. – Впечатляюще, – и она действительно кажется впечатленной. – Сразу видно, что ты неплохо управляешь своими руками.
Теперь она смотрит на мои руки, на костяшки пальцев, покрытые маленькими шрамами.
– Ты когда-нибудь плавала под парусом? – спрашиваю я ее вопреки здравому смыслу.
– Ха, – говорит она. – Да, однажды. С бывшим. И я была бесполезна. Просто пила коктейли.
– Тот бывший, который должен был быть в багажнике?
Она снова одаривает меня одной из своих милых улыбок, и это почти выбивает из меня дух. Я заставляю себя сосредоточиться на дороге.
– Я думала, ты хотел меня туда посадить! Изменил свое мнение обо мне?
Она смотрит в окно, ее плечи опускаются.
– Нет, – устало отвечает она. – Это был другой бывший. Моим последним бывшим был Крис.
Я должен забить на это. Воспользоваться возможностью для более благословенного молчания. Но если она будет тыкать в меня, то я буду тыкать в нее.
– Так что же случилось?
– Очень прямолинейно.
– Я человек прямой. Так что случилось? Почему его здесь нет? Ты заговорила его до смерти?
– Знаешь что, я говорю только тогда, когда нервничаю.
Я ухмыляюсь ей.
– Значит, я заставляю тебя нервничать?
– Нет, – говорит она нерешительно и затем прикрывает глаза. – Кажется, я впервые вижу, как ты улыбаешься. Тебе говорили когда-нибудь, что твои зубы ослепляют?
– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты говоришь «кто-нибудь, когда-нибудь» слишком часто?
Она медленно выдыхает через губы.
– Мне Крис так говорил. Он мне много чего говорил, пока однажды я не пришла домой готовить обед и не застукала его за сексом с бывшей коллегой.
Черт.
Я тихо присвистнул.
– Это очень грубо.
– Да. А за несколько недель до этого меня уволили с работы, где я пахала десять лет.
– Дерьмо.
– Ммммм, – она начинает постукивать пальцами по бедрам.
– И что же ты делала? Кем ты работала?
Еще один вздох.
– Я была главой отдела маркетинга в компании, занимающейся атлетизмом. Ну, знаешь, одежда для йоги, товары для здоровья и все такое.
– И что же ты делала? – повторяю я. – То есть почему тебя уволили?
– Меня не уволили, – огрызается она, и ее лицо начинает краснеть. – Сократили.
– Ладно, успокойся, Рыжик.
– Рыжик?
Я пожимаю плечами.
– Значит, уволили из компании. Это, наверное, отстой.
– Мне следовало вообще не приезжать сюда. Остаться дома и сосредоточиться на том, чтобы найти другую работу, чтобы забыть Криса.
– Ты бы так поступила со своей сестрой?
Ее плечи поднимаются.
– Даже не знаю. Честно говоря, я не знаю, будет ли это волновать Лейси. Я не видела ее пять лет, мы уже не так часто общаемся.
Она ловит на себе мой взгляд и широко улыбается, натренированная, легкая улыбка, которую все воспримут настоящей.
Но я нет.
– В любом случае, я здесь.
Она садится прямее, в ее голосе звучит принужденная бодрость.
– И я собираюсь насладиться этой поездкой. Может быть, все это дерьмо, случившееся со мной, это шанс начать все сначала, по-настоящему найти себя. Знаешь, может быть, я последую совету, которым меня травила компания все эти годы. «Отправляйтесь в духовное путешествие» и все такое прочее дерьмо.
Я смеюсь.
– Похоже, ты движешься в правильном направлении.
Она кивает, улыбаясь.
Но я не думаю, что она верит в это.
Комментарий к 3. Тай
* Маори – полинезийский народ, коренное население Новой Зеландии.
Пояснения некоторых слов:
1)[boner с англ.] – стояк
2)Dick boner – стоячий член
3) Имя героини Дейзи [daisys с англ.] – маргаритки
========== 4. Дейзи ==========
Это была, без сомнения, самая долгая поездка в моей жизни.
Четыре часа – это долго, но четыре часа в тесном пространстве со сварливым парнем, с его свежим океанским запахом, большими руками и рычащим голосом, парнем, который не мог скрыть своего презрения ко мне, даже если бы попытался (а он не пытался), подтолкнули мое здравомыслие к пределу.
Не говоря уже о том, что большая часть дороги была извилистой, и моя тошнота снова подняла свою уродливую голову. Тай, вероятно, был благодарен мне за то, что я хоть раз заткнулась, но правда заключалась в том, что я пыталась не блевануть. Последнее, что мне было нужно, – это еще больше опозориться. Он, наверное, вышвырнул бы меня и заставил ехать автостопом.
По правде говоря, я была почти искушена сделать это. Просто чтобы позлить его.
Наконец мы добираемся до симпатичного городка Рассел, с причудливыми магазинами и людьми, толпящимися вдоль сверкающей гавани с капающими рожками мороженого в руках. Но мы продолжаем ехать, поворачиваем через лес, пока не заезжаем на узкий полуостров, полный домов. Мы въезжаем на подъездную дорожку и паркуемся.
Я не могу выбраться из грузовика, практически вываливаюсь из него. К черту свадебную вечеринку, я надеюсь, что это был последний и единственный раз, когда я застряла в такой близости с Таем.
Я улучаю момент и прислоняюсь к пассажирской двери, сразу же делая глубокий, успокаивающий вдох. Мы находимся в конце длинной гравийной дорожки, по обеим сторонам которой тянутся зеленые холмы, спускающиеся к широкому бледному пляжу и бирюзовой воде за ним. Если бы мне пришлось описать Новую Зеландию одним словом, я бы сказала «насыщенная».
А воздух здесь… Такой свежий, что мне кажется, что он лечит мое похмелье.
Я перевожу свое внимание на большой белый дом перед нами и кучу машин, припаркованных на траве вокруг него. Тай вылезает из машины, залезает в багажник и без особых усилий вытаскивает тяжелые чемоданы. Его загорелые мышцы напрягаются, и мне приходится отвести взгляд, прежде чем он поймет, что я пялюсь на него.
– Где мы? – спрашиваю я, оглядывая окрестности. – Я думала, мы едем в отель.
– Это дом моих родителей, – неохотно говорит Тай, волоча мой багаж по гравию к мощеной каменной дорожке, ведущей к парадной двери.
– Родителей? – я бегу за ним. – Здесь ты вырос? Это великолепно.
И это действительно так. Дом двухэтажный, с верандой, под каждым окном ящики с цветами. Напоминает дом моих родителей в Орегоне, за исключением того, что белая краска на этом доме чистая и блестящая, и мои родители покрасили свой дом однажды в 90-х годах и с тех пор оставили всё на волю стихии. Мама говорит, что это убогий шик, но я знаю, что они просто слишком заняты фермой, чтобы обращать внимание на что-то еще, например, на дом или своих детей.
Кстати, пока я глазею на прелесть родительского дома Тая, парадная дверь открывается, и мои родители выходят на крыльцо.
– Так, так, так, – говорит мой отец, спускаясь по тропинке к нам. – Ранняя пташка, – он кивает Таю. – Спасибо, что привез ее. Я бы не винил тебя, если бы ты оставил ее в аэропорту. Я знаю, каково это – возить Мисс Дейзи.
– Спасибо, пап, – говорю я, закатывая глаза, когда Тай неодобрительно хмыкает и исчезает внутри.
Я не видела своих родителей с Пасхи прошлого года. Они всегда были религиозны, поэтому пропустить Пасху с ними в местной общинной церкви – это все равно что отречься от них, хотя этой зимой я провела Рождество с Крисом, что, оглядываясь назад, было неправильным решением.
Мой папа хорошо выглядит. У него всегда был загар, потому что он много работает на улице, но темные круги под глазами исчезли, и его лицо выглядит более круглым и счастливым.
– Ты выглядишь великолепно, – говорю я ему, когда он обнимает меня.
Он пахнет знакомо и успокаивающе, и я действительно не понимала, как сильно я нуждалась в любви от кого-то, кого я сама люблю.
– Это из-за вина, – говорит мама у него за спиной, пока Тай уносит чемоданы в дом.
Моя мать выглядит так же, как и всегда, такая же маленькая, как и я, но худенькая, как птица, а не спортивная и фигуристая. Она одета в шорты цвета хаки и клетчатую рубашку, те же самые вещи, которые она носит дома круглый год, хотя сейчас у нее сандалии, вместо тапочек.
Мы очень разные. Я не думаю, что она когда-нибудь пользовалась косметикой, у нее длинные вьющиеся седые волосы, всегда собранные в хвост. На голове у нее неизменная бейсболка и очки. Должно быть, она иногда смотрит на меня и гадает, откуда я, черт возьми, взялась.
Она смотрит на меня, оглядывая с ног до головы. Она не из тех мам, которые делают какие-то сопливые или пассивно-агрессивные замечания, вместо этого она держит все при себе и смотрит на меня, как на инопланетянина.
Прямо сейчас я чувствую себя таковой. Странно видеть своих родителей здесь, в чужой стране, не окруженными грудами сельской работы и яблок.
Я иду обнять маму, и она легонько похлопывает меня по плечу. Она никогда не была хороша в объятиях или физической привязанности, что, вероятно, каким-то образом передалось и мне.
– Я рада, что ты здесь, – говорит она и отстраняется. – Ты в порядке? Из-за смены часовых поясов? Ты спала в самолете?
– Вроде того, – отвечаю я. – Я просто устала с дороги. И немного не понимаю, почему мы все здесь. Я думала, что мы будем в отеле.
– Таков был первоначальный план, – говорит папа. – Но раз свадьба состоится на пляже за домом, может быть, всем будет проще остаться здесь.
– Проще? – повторяю я. – Полагаю, ты говоришь не о Лейси.
– У меня горят уши, – раздается тихий голос Лейси из-за спины мамы, и мы оборачиваемся, чтобы увидеть, как она выходит из дома.
Вау. Странно видеть ее после стольких лет, хотя я постоянно вижу ее фотки в социальных сетях.
Лейси на пять дюймов выше меня, унаследовав «рост» от папы, хотя худощавое телосложение она унаследовала от матери. Ее стиль тоже не сильно изменился: удобные сандалии, джинсы, хотя на улице довольно жарко, черная блузка, которая выглядит на ней слишком душной. Ее светлые волосы собраны в длинный пучок, и, к моему удивлению, она красит губы пурпурным блеском, возможно, пытаясь принарядиться. Она всегда носила очки, но эти новые немного более кошачьи, выглядит как сексуальная секретарша.
Лейси прекрасна. Она соответствовала бы фантазии каждого парня, за исключением того, что ее сучье лицо – довольно мощная штука, и я была свидетелем того, как многие парни в средней школе боялись ее. Они доверяли мне, а ее считали горячей, но слишком умной, слишком пугающей, слишком серьезной. Добавьте к этому тот факт, что мои родители были очень строги с ней, и она выросла, никогда по-настоящему не зная, насколько она красива.
Все, что ее волновало, – это школа.
– Привет, – весело говорю я ей. – Я сделала это!
Она подбегает ко мне, и быстро обнимает. Она пахнет шампунем «Пантин», и я немедленно переношусь назад во времени, когда мы мылись одним шампунем на двоих. Такое ощущение, что это была другая жизнь.
– Ты сделала это, – говорит она.
Ее голос по-прежнему спокоен, сдержан, но теперь в нем слышится легкий акцент.
– Я волновалась, но теперь вижу, что у меня не было для этого причин. Ты всегда встаешь на ноги, да, Дейзи?.
Я натянуто улыбаюсь ей. В ее словах есть намек на обиду. Я бросаю взгляд на родителей, чтобы проверить, заметили ли они, но они оба выглядят счастливыми (или, может быть, просто в шоке) от того, что мы здесь все вместе.
– Итак, я встретила Тая, – говорю я ей, стараясь не обращать внимания на ее тон. – Ты специально послала ко мне самого сварливого человека в Новой Зеландии?
Ее губы сжимаются вместе, и я замечаю, что блеск для губ слегка растекается.
– Либо Тай, либо автобус.
– Я бы лучше поехала на автобусе, – говорю я ей.
Она складывает руки на груди, кольцо на пальце сверкает.
– Ну, если бы ты назвала мне правильную дату, я бы договорилась с кем-нибудь более подходящим.
– Срань господня, это обручальное кольцо? – спрашиваю я, наклоняясь и беря ее за руку.
Она напрягается. Кольцо большое и блестящее.
– Ричард молодец, – говорю я ей.
Она краснеет и отводит взгляд, убирая свою руку из моей.
– Он великолепен, – говорит отец. – Когда у Лейси случаются небольшие срывы, Ричард всегда рядом, чтобы успокоить ее.
– У меня нет срывов, – огрызается Лейси, и мы с отцом хихикаем в унисон. – Свадьбы – это стресс для любого человека. Я хочу сбежать.
– Не говори так, – упрекает ее мать. – Это отличный повод для всех нас собраться вместе.
– Да, потому что вам всем нужен предлог, чтобы навестить меня, а не потому, что вы этого хотите, – говорит Лейси.
– Эй, это улица с двусторонним движением, ты тоже не приезжала к нам в гости, – говорю я ей. – Прошло пять лет, могла приехать в Штаты в любое время.
– Итак, – произносит голос. – Ребята, давайте не будем начинать не с той ноги.
Ричард появляется позади Лейси.
Доктор Стояк.
Мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
Я видела лицо Ричарда во всех социальных сетях Лейси, и я даже говорила с ним по телефону после того, как он сделал предложение Лейси, но должна сказать, что он выглядит так же глупо, как и на фотографиях. Я думала, что, возможно, этот человек просто не фотогеничен, но это не так.
Он довольно симпатичный, как Джон Крайер. На нем очки с толстыми стеклами, рубашка поло, коричневые брюки и мокасины, как будто он взял страницу из книги стиля Билла Гейтса. Тем не менее, он также производит впечатление человека, у которого есть деньги. Как у Билла Гейтса. Кольцо не из дешевых.
– Я так рад, что ты приехала, Дейзи, – говорит мне Ричард, протягивая руку.
Его акцент очень сильный.
– Я знаю, что часовые пояса могут сбить начинающего путешественника, но думаю, что тебе, возможно, потребуется вспомнить математику, чтобы приезжать вовремя, – он начинает смеяться.
Господи, не заставляй меня ненавидеть его. Он использовал термин «математика».
– Знаю, знаю, глупая я, – говорю я с натянутым смехом, хлопая себя по голове. – Но теперь я здесь.
Он обнимает Лейси и крепко прижимает к себе.
– Ты заставила мою ланджери* волноваться.
– Прости, ланджери?
Он целует ее в макушку, и ее щеки краснеют.
– Это мое прозвище для нее. Лейси… Ланджери, – он снова смеется, хлопая себя по бедру, как будто это самая смешная шутка в мире.
Ладно, я не могу с этим справиться.
– А как тебя она называет? – спрашивает папа. – Маленький стоячок?
Я разразилась смехом, желая дать пять моему отцу, особенно когда Ричард смотрит на нас в замешательстве.
– Не понимаю, мистер Льюис, – говорит он.
Отец вздыхает.
– Неважно.
– Наверное, нам пора возвращаться, – говорит Лейси. – Дейзи, если хочешь, можешь убрать свои вещи наверх, а потом, пожалуйста, выпей с нами коктейль на заднем дворе.
Я чувствую себя так, будто нахожусь на презентации или что-то в этом роде. Я смотрю, как Лейси и Ричард возвращаются в дом, держась за руки.
Что за кучка придурков.
Мой отец хлопает меня по плечу.
– Давай, делай, как говорит сестра, а то у нее опять будет нервный срыв. Я обязательно принесу тебе бокал Совиньон Блан.
Оказавшись внутри, отец велит мне подняться наверх. Это хороший дом, и мне кажется очень странным, что я еще не познакомилась с владельцами, и что владельцы – родители Тая. Как будто меня здесь не должно быть.
Но когда я добираюсь до второго этажа, большинство дверей открыты, и всякие чемоданы свалены в кучу. Чемоданы моих родителей находятся в комнате, похожей на кабинет, я вижу силуэт свадебного платья Лейси, висящего в гостевой спальне, а затем замечаю свои вещи в комнате напротив.
