Текст книги "Любовь на острове (ЛП)"

Автор книги: Karina Halle

Соавторы: Карина Хэлли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

***********************************************************************************************

Любовь на острове

https://ficbook.net/readfic/10107523

***********************************************************************************************

Направленность: Гет

Автор: Karina Halle

Переводчик: towwers (https://ficbook.net/authors/938857)

Фэндом: Ориджиналы

Рейтинг: NC-17

Размер: планируется Макси, написано 220 страниц

Кол-во частей: 23

Статус: в процессе

Метки: Пляжи, Острова, Нецензурная лексика, Романтика, Юмор, Флафф, Драма, Повседневность, Hurt/Comfort

Описание:

Дейзи Льюис переживает безжалостную череду неудач. К счастью, скоро свадьба у её сестры. Неделя песка, моря и солнца в качестве подружки невесты – это именно то, что Дейзи нужно, чтобы забыть свою ужасную жизнь.

До тех пор, пока она не встречает шафера.

Если взять высокого, темноволосого и красивого, добавить немного грубости, щепотку задумчивости и много сексуальности, то получиться Тай Уэйкфилд. К сожалению, он также является главным ворчуном, и пытается противостоять Дейзи на каждом шагу.

Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде

Примечания автора:

БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ НЕ ВЫКЛАДЫВАТЬ НИКУДА!

На всех сайтах (в том числе литмир) у меня есть свой аккаунт, я выложу сама

========== Сводка ==========

Сексуальная романтическая комедия о том, как застрять на необитаемом острове с мужчиной, которого ненавидишь любить и любишь ненавидеть.

Дейзи Льюис переживает безжалостную череду неудач.

К счастью, скоро свадьба у её сестры. Неделя песка, моря и солнца в качестве подружки невесты – это именно то, что Дейзи нужно, чтобы забыть свою ужасную жизнь и сосредоточиться на позитиве.

То есть до тех пор, пока она не встречает шафера.

Если взять высокого, темноволосого и красивого, и добавить немного грубости, щепотку задумчивости и много сексуальности, то получиться Тай Уэйкфилд. К сожалению, он также является главным ворчуном, и, похоже, пытается противостоять Дейзи на каждом шагу.

Но видимо свадебной вечеринки было недостаточно, и Дейзи оказывается на тесной парусной лодке с Таем и молодоженами.

Которая потом ломается на необитаемом острове Фиджи.

Ладно, они не совсем одни. Там есть странный ученый-исследователь, который слишком долго был изолирован, у них есть ветхие бунгало в качестве убежища, запасы воды и консервов, а также коза по имени Уилсон.

Но через несколько недель Тай и Дейзи понимают, что единственный способ справиться с этой неразберихой – прекратить ссоры и начать работать вместе.

Вскоре Дейзи понимает, что единственное, что хуже, чем застрять на необитаемом острове, – это застрять на острове с мужчиной, которого она ненавидит.

С мужчиной, который может разбить ей сердце.

========== 1. Дейзи ==========

Вы когда-нибудь хотели ударить человека ножом для масла?

Потому что именно это я и собираюсь сделать.

Конечно, моя рука дрожит, и я едва могу разрезать помидор для сэндвича, не думаю, что этот нож причинит реальную боль человеку, – легкий синяк, возможно, царапину.

Но даже в этом случае стоит попытаться.

Мой парень, Крис, стоит передо мной совершенно голый, подушка зажата перед его промежностью, чистая паника на лице. За ним, в глубине нашей спальни, стоит моя подруга – Мишель. Одета в кружевной бюстгальтер и стринги. Такой комплект нижнего белья не носят каждый день, если только для того, чтобы раздеться перед кем-то.

В данном случае перед моим парнем.

Я должна была догадаться, что что-то не так, как только пришла домой, чтобы приготовить себе обед. Я сказала Крису, что собираюсь на долгую прогулку в парк «Золотые ворота». Обычно мы ходили вместе, но в последнее время он был странным и угрюмым, поэтому я решила пойти одна. Конечно, я решила пройтись по магазинам, а потом проголодалась. Я ненавижу есть в ресторанах в одиночестве, поэтому вернулась домой покушать, а потом снова отправиться в путь.

Я не заметила ее туфель у входной двери, хотя теперь вижу их краем глаза. Мне не показалось странным, что дверь спальни была закрыта, хотя теперь понятно почему.

Я думала, что Крис ушел. И думала до тех пор, пока я не закончила делать сэндвич и не услышал приглушенное чихание.

Схватив нож для масла, я распахнула дверь спальни и в ужасе попятилась к кухонному столу, глядя на них обоих.

Ох, они пытались скрыть это, надеясь, что если не будут шуметь, я не замечу.

– Я могу объяснить, – кричит Крис, подходя ближе.

Я вытянула нож в пространство между нами, яростно встряхивая его.

– Не подходи, придурок! – мой голос разрывается между истерикой, вызванной гневом, и слезами, которые я сдерживаю.

Ради гордости, я надеюсь, что слезы не прольются.

Обе руки Криса поднимаются вверх, как будто я держу его на мушке, и подушка падает на пол. Я чуть не смеюсь. Его пенис сдулся, и выглядит как печальный мешок человеческого существа. Забавно, как кто-то может превратиться из любви всей твоей жизни в отвратительного врага за считанные секунды.

Ладно, может быть, Крис и не был любовью всей моей жизни. Но он все еще был первым парнем, которого я по-настоящему любила, первым, за кого я думала, возможно, когда-нибудь, выйду замуж.

И вот как все вышло.

Он спит с моей подругой.

О, на нее я тоже злюсь. Не могу сказать, что я была слишком близка с Мишель. Тем не менее, я считала ее хорошим другом, так как работала с ней, и мы часто проводили обеденные часы, поедая устриц на Embarcadero. Мы вместе занимались йогой по четвергам перед работой, а по понедельникам пили «Маргариту» в баре. Наши разговоры обычно были поверхностными, но иногда я жаловалась на Криса, а она жаловалась на тухлые свидания.

Никогда я не думала, что она попытается помочь мне, обратив свой взор на него.

– Как это вообще могло случиться? – восклицаю я, снова тряся ножом.

– Просто положи нож, и мы поговорим, – говорит Крис.

Он делает шаг вперед, останавливается и торопливо поднимает подушку.

– Послушай, это была ошибка.

– Ошибка? – говорю я, и в то же время Мишель издает насмешливый звук.

Я направляю на нее нож.

– Смешно, сука?

– Да, ошибка, – умоляюще говорит Крис.

Я смотрю в его детские голубые глаза, но это уже не глаза парня, которого я любила. Это глаза незнакомца. Которого я хочу убить ножом для масла.

– Ага. Ошибка. Я вижу. Значит, она поскользнулась и упала на твой член? – спрашиваю я. – Или ты поскользнулся и угодил ей во влагалище?

– Это ничего не значит!

Почему-то от этого становится только хуже. Моя кровь начинает закипать.

– Ты бросил наши отношения ради какого-то секса, который ничего не значит?!

Я делаю нерешительную попытку успокоиться, но ничего не получается. Я поворачиваюсь и беру нарезанный помидор, держа его в ладони, как бейсбольный мяч, семена скользят между пальцами.

– Он лжет, – говорит Мишель, сверкая глазами. – Он сказал, что любит меня.

Я даже не думая запускаю помидор и попадаю Крису прямо между глаз с грязным шлепком, помидор разбрызгивается повсюду. Подушка снова падает на пол.

– Ты засранец! – вскрикиваю я.

Я разворачиваюсь, беру верхний ломтик поджаренного хлеба и взмахиваю им, как летающей тарелкой. Он ударяется об руку Крича, и падает на линолеум с глухим звуком. В детстве я играла в диск-гольф в яблоневом саду, и, по-видимому, мой прицел так же хорош, как и всегда.

– Дейзи! – Мишель вскрикивает, а я тянусь за остатком сэндвича.

Я швыряю его в нее. Ломтик индейки стремительно пролетает над слоями бутербродов и шлепает ее по щеке, в то время как другие куски пропитанного майонезом хлеба и сочные ломтики помидоров летят в воздухе.

– Убирайтесь отсюда! – я кричу на них обоих. – Сейчас же! – я снова угрожаю ножом. – Я еще могу что-нибудь кинуть!

Мишель бежит к противоположной стороне кровати, натягивает джинсы и свитер. Она быстро проскальзывает мимо меня, избегая встречаться взглядом. Я не жестокий человек, я действительно терплю, чтобы не открыть холодильник и не найти другую еду.

Пока она натягивает ботинки у входной двери, я поворачиваюсь к Крису. Он стонет, снова тянется к подушке, как будто ему вдруг стало стыдно.

– Пожалуйста, просто… Выслушай меня.

Мои глаза расширяются.

– Что, черт возьми, ты можешь сказать? Крис, я только что застукала тебя со своей подругой!

– Я не люблю ее. Я люблю тебя… Я только что понял… Я запутался.

– Запутался? – повторяю я, мой голос уже не такой пронзительный. – Запутался?

Он снова театрально морщится и прикладывает руку к уху.

– Ты можешь не истерить?

– Может, я тебе ухо отрежу, как в «Бешеных псах»? – я ухмыляюсь ему, снова размахивая ножом. – С тупым ножом будет нелегко, но поверь мне, я буду стараться.

Он свирепо смотрит на меня.

– Знаешь, с тех пор как ты потеряла работу, с тобой было нелегко общаться.

О боже мой. Он говорит, что это моя вина?

Должно быть, он прочитал выражение моего лица, потому что по его лбу пробежал страх, и он быстро сказал:

– Я не это имею ввиду. Я знаю, что тебя никогда раньше не увольняли, я знаю, что ты проработала в этой компании целую вечность, я знаю, что это сильно ударило по тебе. Ты просто… не такая, как все.

Я могу только смотреть на него, разинув рот. Мои эмоции перескакивают от возмущения к разочарованию.

– Извини, что я не всегда такая веселая, – говорю я ему. – И, кстати, я нормально пережила увольнение. Я хандрю и сосредотачиваюсь на негативе, а не сплю с чужими парнями.

Он тупо смотрит на меня.

– Мишель тоже уволили! – кричу я ему. – И пошел ты на хер за то, что вообще поднял эту тему. Это делает тебя еще хуже за то, что ты обманываешь меня, когда я на самом дне.

Он сухо смеется, и мне хочется врезать ему прямо по носу.

– На дне? За те два года, что мы вместе, ты ни разу не была на дне. Все тебе подается как на блюдечке.

Я ощетинилась. Он не первый, кто это говорит.

– Ну, теперь у меня все валится из рук, да? Сначала я потеряла работу, а потом и своего парня.

Ох, теперь он выглядит грустным.

– Дейзи…это еще не конец.…

– Это чушь собачья, и ты это прекрасно знаешь. Все кончено. И это, вероятно, уже давно закончилось, не так ли? Еще до того, как я потеряла работу. Ты все время отстраняешься. Я не хотела этого видеть, не хотела признавать, что это происходит, но ведь это правда, да? Ты будто хотел, чтобы тебя застукали.

Крис отворачивается и рассеянно вытирает с лица помидорное семечко. Я бы рассмеялась, если бы не чувствовала себя такой разбитой.

– Может быть, я отстранялся, чтобы посмотреть, притянешь ли ты меня обратно, – он смотрит на меня, и теперь он больше похож на человека, в которого я влюбилась, хотя я знаю, что он никогда больше не будет тем же самым для меня. – Я отступил назад, но ты так и не вышла вперед.

У меня нет на это времени. Он хочет играть в обвинения, как будто каким-то образом это все моя вина.

– Есть нечто, называемое взаимодействием, – говорю я ему.

Я все еще киплю, но это начинает сливаться во что-то другое, что-то более печальное, что-то, что мне не нравится.

– Ты мог бы поговорить со мной, а не играть в дурацкую игру. Вместо того, чтобы обманывать меня… И если бы ты хотел покончить с этим, ты мог бы просто сделать это, как тот человек, которого я, как мне казалось, знала. Это все из-за тебя, Крис. Я не собираюсь быть виноватой, – я делаю паузу, призвав всё свое мужество. – Я пошла на улицу. И когда вернусь, я хочу, чтобы ты и все твои вещи исчезли.

– Дейзи, – жалобно кричит он, жестикулируя. – Я живу здесь! Куда мне идти?

Я скрещиваю руки на груди.

– Не знаю. Может быть, к Мишель? И ты должен был подумать об этом, прежде чем приводить ее сюда, чтобы трахнуть в нашей постели.

– Ты ведешь себя неразумно.

– Ну и мудак же ты! И даже не думай начать качать права на квартиру, потому что Большой Джим всего в двух шагах отсюда.

Да, у меня есть друг по имени Большой Джим – вышибала. Мы с ним были подружились с тех пор, как я тайком пробиралась в клубы с поддельным удостоверением личности, и он никогда не любил Криса.

Его глаза сужаются.

– Так вот оно что, а? Ты меня просто вычеркнешь из жизни? Вот так просто?

– Именно так, – говорю я ему.

Я беру свою сумочку со стула и перекидываю ее через плечо, иду по коридору к входной двери.

– Дейзи, – кричит он мне вслед.

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь.

– На следующей неделе мы должны лететь в Новую Зеландию, – напоминает он мне. – Твоя сестра будет очень разочарована, если ты появишься без кавалера. Давай просто поедем вместе и посмотрим, что получится.

Моя грудь словно заледенела. Какая-то часть меня хочет его поддержать. Я ненавижу саму мысль о том, что полечу туда одна, ненавижу мысль о том, что поеду на свадьбу сестры без него. Черт, сама мысль о том, чтобы пойти на любую свадьбу в одиночку.

Но как бы сильно я ни нуждалась в нем как в опоре, я знаю, что это было бы ошибкой.

Мне придется лететь одной.

Я смотрю на него через плечо и слегка улыбаюсь, возможно, потому что знаю, что это, вероятно (надеюсь), последний раз, когда я его вижу.

– Я вернусь в десять вечера. У тебя будет достаточно времени. Береги себя, Крис, – я делаю паузу. – И пожри дерьма.

И с этими словами я выхожу за дверь и удаляюсь от человека, которого, как мне казалось, я любила.

~

Неделю спустя

– Добро пожаловать на борт, – говорит мне загорелая стюардесса с потрясающим оттенком красной помады, когда я иду в самолет. – Какой у вас ряд?

Я машу ей билетом.

– Я из эконом-класса «Скайкоуч», – радостно отвечаю я.

Она кивает и грациозно указывает вниз.

– Отлично. Они в задней части.

Я благодарю ее и тащу свою розово-золотой чемодан за собой по всему самолету до самого конца. Обычно я избегаю задней части самолетов, боясь того, что самолет развалится во время полета и нижняя половина приземлится на каком-нибудь острове. Но для этого рейса из Сан-Франциско в Окленд, я выбрала Скайкоуч, потому что тут каждое сиденье раскладывается в кровать.

На прошлой неделе я жила своей обычной жизнью, на этой неделе все изменилось.

Ладно, четыре недели назад я жила хорошей жизнью. У меня был парень, друзья, работа. Я была счастлива… Наверное. Как бы то ни было, я с нетерпением ждала полета в Новую Зеландию на свадьбу сестры Лейси.

А потом я потеряла работу. Однажды хмурым утром, генеральный директор Гарольд объявил, что должно состояться слияние с «Йогалитой», другой еще более успешной компанией по производству спортивной одежды, и что массовые увольнения будут неизбежны.

Все в офисе были в панике. То есть все, кроме меня. Видите ли, мне как-то повезло с этой работой, я работала в компании сразу после окончания школы. В течение нескольких лет я продвигалась все выше и выше, пока не заняла должность главы отдела маркетинга. Когда Дешут стал слишком большим для офиса в Бивертоне, компания переехала в Сан-Франциско, и я поехала вместе с ними. Я была в какой-то степени жизненно важна для общего брендинга компании и, не слишком утруждая себя, помогала продвигать их на новый уровень успеха.

Теперь вы понимаете, почему я решила, что меня не уволят. Как они могли это сделать, если я работаю на них уже десять лет? Я была трудолюбивой и преданной.

Но, видимо, этого было недостаточно.

Глава отдела маркетинга «Йогалиты» посчитал, что меня легко заменить, в конце концов, они были успешнее нас, и именно они нас выкупили, и на этом все закончилось.

Я осталась без работы. Работы, которая стала моей личностью.

Впервые в жизни я не знала, что делать с собой. Как будто я даже не знала, кто я такая.

Да, у меня были деньги, накопленные за эти годы, и я знала, что правильно было бы начать искать другую работу. Но я пока не могла заставить себя сделать это. Как будто я была в трауре, хотя отчаянно старалась не зацикливаться на этом, старалась использовать это как хорошую возможность для перемен. Я всегда старалась видеть солнечную сторону жизни.

Но эта солнечная сторона скрыта слоем облаков, сквозь которые я ничего не вижу. Как бы я ни старалась, я не вижу света.

Затем я поймала Криса, изменяющего мне с подругой. Оба этих человека исчезли так быстро, что я поняла, насколько ненадежными и пустыми они были с самого начала.

– Извините, – говорю я паре, которая загораживает проход и слишком долго не может убрать свои вещи и сесть на места.

Парень поворачивается ко мне и виновато улыбается. Он симпатичный, и он это знает, и эта улыбка слишком дружелюбна для занятого парня. Он извиняется и отходит в сторону, и, клянусь Богом, подмигивает мне.

Даже в свои лучшие дни я презираю таких парней, но с тех пор, как мы расстались с Крисом, моя терпимость находится на рекордно низком уровне. Я наклоняюсь и хватаю свой чемодан, поднимаю его над головой, чтобы положить наверх.

– Давай я помогу, – говорит он, придвигаясь ближе, хотя очевидно, что мне вообще не нужна помощь.

Работа в спортивной одежде обеспечила мне много тренировок, и я намного сильнее, чем выгляжу.

Тем временем я невольно бросаю взгляд на его подружку, которая сидит на своем месте и смотрит так, словно мне нельзя доверять. Я отвлекаюсь настолько, что чемодан выскальзывает у меня из рук, и прежде чем я успеваю его поймать, он падает и бьет парня прямо в голову.

Ой.

Это было больно.

– Мне так жаль! – кричу я, неловко пытаясь вернуть контроль над чемоданом.

Парень держится за голову в том месте, где его ударило колесо, морщится от боли, пытаясь улыбнуться. Я быстро запихиваю чемодан на полку и снова извиняюсь, как раз в тот момент, когда его подружка говорит самодовольным голосом:

– Так тебе и надо, – говорит она, повышая голос, как будто попытка помочь задела ее сильнее, чем мой падающий чемодан.

О боже.

Я быстро сажусь на свое место у окна, пихаю сумочку рядом с собой и достаю наушники с шумоподавлением. Я вижу, что это парочка сейчас поссориться, и я не хочу в это вмешиваться. Мои собственные раны слишком свежи.

Тринадцатичасовой перелет через тихий океан – самый долгий полет из всех, что я помню. После того, как подали ужин, и я выпила немного бесплатного красного вина.

Я снимаю наушники, свет уже приглушен, и достаю информационную бумажку, где написано, как разложить кровать. Я читаю только первое предложение, когда замечаю, что ряд передо мной начинает трястись.

Остатки вина на дне моего бокала начинают плескаться туда-сюда на подносе.

Может-быть турбулентность, но сиденья не двигаются вместе с турбулентностью.

Подождите…

Неужели они…?

А потом я слышу это.

Низкий стон.

О боже мой.

Этого не может быть…

– О боже, да, – задыхающийся голос девушки доносится с сиденья, и через крошечную щель между сиденьями я вижу движущиеся тела.

О боже мой. Они занимаются сексом прямо у меня на глазах!

Хотя я знаю, что они меня не видят, я чувствую, как мои щеки сразу же краснеют, и сливаются с рыжими светлым волосам, скрывая веснушки.

Что же мне делать?

Я оглядываюсь, пытаясь понять, видит ли это (или слышит) кто-нибудь еще, но все лежат и крепко спят. Я поворачиваю голову, надеясь увидеть стюардессу, но никого не вижу. И что я сделаю? Пожалуюсь на них?

– Еще, еще, – говорит девочка. – Да!

О, черт возьми, нет.

Я снова надеваю наушники и откидываюсь на спинку сиденья, пытаясь посмотреть еще один фильм. Но, конечно, всё продолжает трястись. Турбулентность тут не причем.

Как долго это будет продолжаться?

Я переживаю расставание, направляюсь через океан на свадьбу в полном одиночестве, неужели я не могу отдохнуть? Но нет, сиденья продолжают трястись, и я клянусь, что слышу стоны через наушники.

Это ад.

Мне остается только одно.

Я расстегиваю ремень и поднимаю подлокотники, медленно выбираясь из своего ряда. Я знаю, что не должна смотреть на них, я знаю, что должна просто игнорировать это.

Я подхожу к их местам ближе, ничего не вижу, одеяла укрывают их. Я уже разворачиваюсь, как вдруг самолет попадает в воздушную яму, и я теряю равновесие, меня бросает вперед.

Я падаю прямо на эту парочку, лицом вниз.

О, Боже Мой.

– Эй! – вскрикивает девушка.

– Простите! – говорю я, кладя руки на их бедра и другие части тела, пытаясь подняться. – Извините!

Я даже смотреть на них не могу, кое-как выпрямляюсь, а затем, чувствуя панику, направляюсь прямо на камбуз в задней части самолета.

Там сидят и болтают две стюардессы. Они обе смотрят на меня с усталыми улыбками, которые говорят, что они не хотели бы разговаривать с пассажирами, особенно с кем-то вроде меня, которая выглядит раскрасневшейся и с дикими глазами.

Я испытываю искушение рассказать им о сексе в 50-м ряду, но решаю, что они, вероятно, не нуждаются в дополнительном стрессе. Поэтому я прошу бокал вина и спрашиваю, можно ли тут посидеть, потому что я не собираюсь возвращаться на свое место.

Я думаю, они видят, что я отчаянно нуждаюсь в компании или что-то в этом роде, потому что они говорят «да».

Я выпиваю еще один бокал вина.

А потом я начинаю говорить о своей старой работе, а потом о Крисе. И они начинают меня жалеть. Вино все льется и льется в мой бокал.

========== 2. Дейзи ==========

Когда я была маленькой девочкой, одним из моих любимых занятий были семейные поездки в Портленд, что мы делали всего несколько раз в год. Мы уезжали в сумерках, когда городские огни мерцали позади нас, а затем мы часами ехали по шоссе I-5 на юг. Мы с сестрой какое-то время препирались на заднем сиденье, но вскоре я засыпала. В те дни я так крепко спала, что не просыпалась всю дорогу. Мои родители не будили меня, а отец либо относил меня в кровать, либо, когда я стала старше, тихонько будил.

Я просыпалась с чувством удивления, как возможно заснуть в одном месте, а проснуться в другом, как будто я путешествовала во времени.

Сейчас у меня опять такое же чувство.

Но вместо того, чтобы проснуться в полном блаженстве, у меня бешеная головная боль, и вместо отца меня трясет стюардесса.

– Мисс? – мягко произносит она, положив руку мне на плечо. – Мы скоро приземлимся.

Я открываю рот, чтобы сказать «спасибо», но внутри так пересохло, что слова вырываются из меня скрипучим стоном. Я открываю глаза, сильно моргая от яркого света, проникающего через окна.

Боже милостивый, я чувствую себя ужасно.

Медленно, и довольно неуклюже, я сажусь, флисовое одеяло прилипает ко мне. Мир кружится, желудок переворачивается. Не помню, когда в последний раз у меня было такое похмелье.

Хотя это заслуженно.

Я помню, как одна из стюардесс дала мне две маленькие бутылочки вина и проводила обратно на место, но только после того, как я два часа разговаривала с ними и выпила большую часть их запасов. К счастью, к этому времени парочка уже спала, хотя мне было уже все равно, я была пьяна в стельку.

Кстати говоря, сейчас парочка сидит на своих местах, потягивает кофе и интимно хихикает.

Может быть, мы бы могли попробовать также с Крисом.

Эта мысль проносится у меня в голове, как уже миллион раз за последнюю неделю.

Может быть, я слишком поспешила расстаться с ним? Большинство людей на моем месте вышвырнул бы его на обочину и никогда не оглядывались назад. Но было ли между нами что-то такое, что стоило бы спасти?

По правде говоря, нет. Я знаю, что поступила правильно. Но это все равно давило на меня, как будто жизнь разделилась на две части в тот день, и у меня был выбор: либо продолжать жить с Крисом, либо послать его и уйти.

И вот я здесь, совсем одна.

Я медленно складываю кровать и иду в туалет, чтобы умыться, почистить зубы, затем возвращаюсь на свое место и провожу добрых двадцать минут, делая макияж, надеясь скрыть все следы похмелья. Последнее, чего я хочу, – показаться семье в таком виде.

Вскоре колеса самолета начинают подпрыгивать на асфальте, и мой желудок делает то же самое.

О… нет.

Пожалуйста, нет, нет, нет, нет.

Ненавижу, когда меня тошнит. Если я когда-то болела или страдала от похмелья в прошлом, я делала все возможное, чтобы содержимое моего желудка прочно оставалось внутри меня, где ему и место.

Я отчаянно пытаюсь сделать это сейчас, но когда самолет снова подпрыгивает, готовясь к худшей посадке, я знаю, что остановиться невозможно. Я тянусь к бумажному пакету в кармане сиденья, делая очень тщетную попытку опустошить желудок как можно тише.

Но не тут-то было.

Когда шум от тормозов самолета затихает, я начинаю блевать так громко, что напоминаю медведя.

– О боже, мерзость, – говорит девушка передо мной, в то время как несколько других людей в самолете издают звуки отвращения.

Меня это даже не волнует. Я бы посмеялась над тем, как нелепо это звучит, если бы только все не было так ужасно.

Наконец, самолет почти останавливается, мешок с блевотиной полон, и я никогда в жизни не чувствовала себя такой смущенной. Одно дело – блевать в самолете, и совсем другое – издавать звуки, похожие на блеяние козла.

Я просто сижу, осторожно держась за край сумки, отчаянно желая пойти в туалет и выбросить его, но в ту минуту, когда появляется знак расстегнуться, все встают, преграждая мне путь. У меня нет другого выбора, кроме как сидеть на своем месте и ждать, пока все пройдут мимо меня.

Поэтому я убираю волосы с лица, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, и жду, пока самолет почти полностью разгрузится.

Затем я бросаюсь в уборную и выбрасываю пакет.

Когда я выхожу, стюардесса, которая всю ночь приносила мне выпивку, смотрит на меня с чрезмерно сочувственным выражением лица.

– Наверное, не следовало давать вчера алкоголя, – тихо говорит она мне. – Тебе не очень-то везет.

Это преуменьшение года.

Я кротко улыбаюсь ей, а затем спешу к своему месту, чтобы собрать вещи и взять чемодан. Я никогда раньше не была в Новой Зеландии. Черт возьми, я никогда не выезжала за пределы Северной Америки, за исключением одного раза в Чили, и большинство моих поездок были по работе.

Каким-то образом, я прошла таможню без каких-либо проблем, хотя охранник внимательно изучал меня, вероятно, потому, что я все еще выглядела немного бледной и нервной.

Я здесь всего на одну неделю, и это самый большой отпуск, который я могла бы взять на работе. Я вообще редко брала выходные, решив, что работа важнее, чем поездка на Гавайи или что-то в этом роде. Теперь, с визой в паспорте, мне разрешено остаться на срок до трех месяцев. Я не буду, конечно, здесь три месяца, но есть что-то странное в новообретенной свободе. Всё это не кажется реальным. Я все еще продолжаю думать, что у меня есть работа и парень, к которому я должна вернуться.

Я никогда особо не задумывалась о Новой Зеландии, если не считать того, что именно туда моя сестра отправилась, чтобы получить докторскую степень по ботанике. Когда она сказала, что выходит замуж за Ричарда, своего давнего бойфренда, с которым познакомилась в колледже, я радовалась, что наконец-то получу шанс навестить ее. Прошло почти пять лет с тех пор, как я видела ее в последний раз.

Возможно, за все это время разлуки сестра забыла обо мне, потому что она не отвечает на сообщение, которое я послала ей, когда вышла из самолета, и я стою здесь в зоне прилета в течение добрых тридцати минут, сканируя толпу в поисках её лица.

Меня охватывает страх, и я снова пишу ей, гадая, где она. Я могла бы написать родителям, так как они тоже тут, но не хочу их беспокоить.

Самое паршивое, что я даже не знаю, куда мне идти. Обычно я всегда на высоте, планирую все до мельчайших деталей, но на этот раз я действительно облажалась. Может быть, нужно пойти в отель? Или в дом кузена Ричарда? Или в какой-то город на букву «П»… Мне кажется, что все города в Новой Зеландии начинаются на эту букву.

Моя сестра все еще не отвечает, я открываю электронные письма и пытаюсь придумать какой-то план. Я долго листаю их, пытаясь разобраться во всем, надеясь, что сестра приедет, чем я действительно начну паниковать, когда я слышу, как у меня за спиной кто-то прочищает горло.

Я резко оборачиваюсь и вижу, что передо мной стоит, наверное, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

Он высокий, по сравнению со мной. Широкие, округлые плечи, грудь, похожая на кирпичную стену, сильные руки плюс глубоко загорелая кожа, все это прекрасно демонстрируется темно-синей футболкой с надписью «Аренда Яхт Deep Blue».

И потом, его лицо.

Как бы великолепен он ни был – темные глаза цвета красного дерева, нахмуренные брови, густые черные волосы и сильная челюсть, – он выглядит немного раздраженным.

– Вы Дейзи Льюис? – спрашивает мужчина с сильным новозеландским акцентом.

Хриплый и грубый голос, который обычно заставляет меня внутренне краснеть (голос и руки – это мой фетиш), но я игнорирую его, потому что понятия не имею, кто этот парень, или откуда он меня знает, и почему он кажется сумасшедшим.

– Это я, – говорю я ему осторожно. – А ты кто такой?

– Твой водитель, – ворчит он.

Мои брови поднимаются.

– А где Лейси?

Он пристально смотрит на меня.

– Твоя сестра, – говорит он, – Занята. Я тоже был занят, но когда она позвонила, умоляя меня вернуться в Окленд, чтобы забрать тебя, мне показалось неправильным отказать будущей невесте.

– Я ничего не понимаю, – я качаю головой. – Она сказала, что заберет меня.

– Ты приехала на день раньше.

Я несколько мгновений моргаю, глядя на него. В этом нет никакого смысла.

– Нет… – я прижимаю руки к вискам, пытаясь собраться с мыслями. Это все равно что пытаться перелезть через бетонную стену. – Я сказала, что приеду двадцать второго.

Когда я открываю глаза, он смотрит на меня, как на полную идиотку. Не могу сказать, что мне нравится этот взгляд. Мне хочется вернуть все хорошее, что я о нем думала, хотя все эти приятные вещи относились к его телу, которое, к сожалению, все еще выглядит сексуальным. Особенно когда он складывает руки на груди, и мама миа, какие восхитительные предплечья.

– Ты смотрела на сегодняшнюю дату? – спрашивает он.

Я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на него в ответ на мгновение, прежде чем схватить телефон, ожидая увидеть 22 на экране блокировки.

Но это не так. Конечно, это не так.

Там написано, что сегодня 21 февраля.

– Как это случилось? – спрашиваю я больше себя, чем его.

– Твоя сестра не выглядела удивленной, – говорит он усталым тоном.

Мой взгляд резко останавливается на нем.

– Что ты хочешь этим сказать?

Его смуглое красивое лицо не выражает ничего, кроме презрения.

– Послушай, – говорю я, чувствуя себя взволнованной, надеясь, что мое лицо не начнет краснеть. – Как же я могла пропустить день?

Его глаза бегают по моему телу, как будто ища какой-то признак, почему я такая глупая. Они останавливаются на моем розовом багаже. Затем сосредотачиваются на туфлях Тори Берч, штанах для йоги, гигантском пушистом кардигане, и сумки Луи Виттон на сгибе моей руки.

Я знаю, что выгляжу как богатая сучка по сравнению с его поношенными джинсами и футболкой.

– Вот дерьмо, – говорю я.

Я ненавижу, что это, наверное, только добавило дополнительного стресса Лейси.