Текст книги "Кровь отверженных"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– А с тобой все в порядке? – спросил он, стряхивая что-то с ее плеча.

– Нормально, – сказала она.

С ней и в самом деле ничего не случилось, но только потому, что Джеффри заставил ее уйти на лестницу.

– Что, вылетело? – спросил он, указав на окно.

Стекла вылетели из рам. Загоревшиеся занавески оставили на стене темные пятна.

– Да, – сказала Лена и провела рукой по волосам.

Посыпалась пыль, и она подумала, что, должно быть, это обгоревшие кончики волос.

Джеффри пошел по коридору. Остановился перед дверным проемом. Действовал осторожно, опасаясь еще одной бомбы. Наконец вошел в комнату и огляделся.

– Устройство заложили над дверью, – сказал он.

Лена удивилась, что Джеффри способен так ясно думать. Ведь он только что едва не погиб.

Джеффри показал на косяк:

– Вон проводок, и он идет…

Он медленно повернулся, следя глазами.

– Сюда.

Лена выглянула, чтобы увидеть, о чем он говорит. В углу комнаты стояли три канистры с бензином, наверху – обожженное банное полотенце и нечто, похожее на часы с таймером. Пластик раскололся, обнажив провода. Стены и потолок были обожжены, а пластмассовые перекладины жалюзи на окнах спеклись воедино, но ничто, как ни странно, не загорелось.

Лена посмотрела на устройство, удивляясь его нерабочему виду. Металлические канистры были запечатаны, а часы, насколько она могла судить, не были даже к ним присоединены. Она дотронулась до полотенца, понюхала его. Тот, кто готовил бомбу, даже не смочил его в бензине.

– Глупость какая-то, – сказала она.

– Да, – согласился Джеффри. – Что же тогда взорвалось?

– Понятия не имею, – сказала она, оглядывая комнату.

Лена впервые заметила, что это – единственная комната в доме, из которой не вынесена мебель. На полу лежал ковер, на стенах – постеры с мальчишескими руками. Было видно, что хозяйка помещения – девочка. Розовые (до взрыва) стены, белая плетеная мебель, на полках – чучела животных. Возле стены, что напротив двери, – широкая кровать под розовым покрывалом. Материал был на вид жестким, словно его смочили, а потом он высох под воздействием высокой температуры. Лена дотронулась до покрывала, понюхала пальцы.

– Бензин, – сказала он.

Джеффри тоже озирался.

– Похоже, здесь все полили бензином, – сказал он. – Окна плотно закрыты. Возможно, дверь привела в действие часы, и бензиновые пары вспыхнули?

– Специалисты по бомбам во всем разберутся, – сказала Лена.

– Верно, – сказал Джеффри и вынул из нагрудного кармана сотовый телефон.

Сделал два звонка: один – Фрэнку в участок, чтобы он направил в дом бригаду специалистов, другой – Нику Шелтону в бюро расследований. Он попросил прислать криминалистов и тщательно обыскать весь дом.

– У нас есть время до их появления, – сказал Джеффри.

– Хорошо, – промямлила Лена, думая, что в таком жарком и вонючем помещении они до приезда бригад успеют задохнуться.

– Почему она не освободила и эту комнату? – спросил Джеффри.

Лена пожала плечами:

– Может, ей было тяжело приходить сюда после смерти Дженни?

– Кто знает, – пробормотал Джеффри, утирая что-то из глаз. – Но зачем понадобилось убирать все из дома, если он должен был сгореть?

– На этот вопрос ответят взрывотехники, – сказала Лена. – На канале «Дискавери» об этом часто говорят.

– Скорее уж, она ее ненавидела. – Джеффри никак не хотел оставить эту тему. – Я могу понять то, что она не очистила комнату, но это…

Он указал на канистры с бензином.

– Это совсем непонятно.

Лена подумала о Марке и о том, что он вполне мог устроить, чтобы бомба не взорвалась.

– Кто это сделал? – спросил Джеффри. – Грейс? Дотти? Или Марк? Какая-то бессмыслица.

Чтобы чем-то занять себя, Лена оглядела комнату. На туалетном столике стояли фигурки с кошками и косметика.

– Может, она хотела освободиться от воспоминаний о Дженни? – предположила Лена и, произнося эти слова, ощутила во рту дурной вкус. – Бомба уничтожила бы все без остатка.

– А что если Дотти похитили? – сказал Джеффри.

– Но кому бы это понадобилось? – недоуменно спросила Лена. – Какой в этом смысл? А если похитили, то как сюда попал плащ Лэйси? Вы думаете, что тот, кто похитил Лэйси, явился потом за Дотти? А после этого принялся убирать все из дома?

– Думаешь, бомбу заложила Дотти? – спросил Джеффри.

Лена пожала плечами, хотя в душе была уверена, что это сделал Марк. На его одежде была краска, от него пахло какими-то химикатами. Во всяком случае, совсем недавно он побывал в этом доме. Непонятно, правда, что он тут делал.

Джеффри, по всей видимости, думал то же, что и Лена.

– Одежда Марка была испачкана краской, – сказал он. – Нужно снять краску со стен и проверить на соответствие.

– Видно было, что краска свежая, – неохотно заметила Лена.

– Зачем Дотти Уивер понадобилось убирать все из дома? И почему она уехала, даже не похоронив дочь?

Лена снова подумала, что Джеффри, должно быть зациклился: он снова и снова задавал ей одни и те же вопросы, словно она могла на них ответить. Лена хотела предложить ему сесть, когда он повернулся и взглянул на кровать, будто думал, что она ему что-нибудь скажет. Подумав немного, Джеффри перевернул ногой матрас.

– Что это? – спросила Лена, хотя и сама прекрасно видела.

Между наматрасником и пружинным матрасом лежало около двадцати дешевых на вид журналов. На их обложках были снимки детей, делавших то, что детям ни в коем случае делать не полагалось. У журналов было одно и то же название – «Любители девочек». Шрифт затейливый, вместо буквы «о» в слове «девочек» вставлено знакомое сердечко.

Лена схватилась рукой за стену, чтобы не упасть.

– Тебе нехорошо? – спросил Джеффри и взял ее под локоть, опасаясь, что она потеряет сознание.

– Символ.

– Тот же, что и тату на руке у Марка, – сказал он и раскинул журналы. – Я и сам в этом возрасте прятал «Плейбой» у себя под матрасом.

– Зачем Марку этот знак? – спросила Лена, ее не отпускал этот вопрос. – Зачем он сделал себе это тату?

Джеффри повернулся к кровати спиной.

– Возможно, этим он хотел показать, что ему нравятся маленькие девочки. А может быть, по этому знаку педофилы узнают друг друга, – предположил он и взял один из журналов.

Он полистал сначала один, потом – другой. На какой-то странице остановился и заиграл желваками.

– Что? – спросила Лена, заглядывая через плечо.

На развороте была фотография Марка. Вероятно, снимок сделали несколько лет назад.

Лена взяла журнал и посмотрела его, пока не нашла еще одну фотографию с Марком. На ней была и Дженни, и они делали то, что Лена не могла описать. Хуже того, фотографии на последних страницах запечатлели Марка с взрослыми мужчинами и женщинами. Лица взрослых не были показаны, зато Марк был представлен с ног до головы. Его лицо было искажено болью, и от жалости к нему на глаза Лены навернулись слезы. Когда Лена увидела то, что делал Марк и через что ему пришлось пройти, это потрясло ее больше, чем ей хотелось бы в этом признаться. Она, наконец, поняла, почему ему так нужно было знать о ее чувствах во время насилия. Он хотел сравнить их ощущения.

Джеффри посмотрел журналы. Челюсти его так сжались, что она с трудом поняла то, что он произнес:

– Все это не очень умело сделано. Видимо, рассчитано на небольшую аудиторию.

– Вероятно, – согласилась Лена.

– Господи, – прошипел Джеффри, скривившись на снимок: – У этого ублюдка на пальце обручальное кольцо.

От жесткой злости его голос скрежетал так, что им можно было соскрести со стен краску.

– Это Дженни, – сказал он.

Лена пригляделась. На снимке и в самом деле была Дженни Уивер. Мужская рука крепко держала ее сзади за шею и направляла вниз. На обручальное кольцо упал луч света, и Лена подумала, что извращенцы, разглядывавшие фотографию, должно быть, испытывали дополнительное наслаждение, видя, что женатый человек вступает в сексуальные отношения с несовершеннолетними девочками.

– Это отвратительно, – сказала Лена.

– На другом снимке то же кольцо, – заметил Джеффри, но фотографию ей не показал, продолжал листать страницы. – И еще на одном.

– Вы уверены, что это то самое… – спросила Лена.

– Ублюдок! – завопил Джеффри.

Смял журнал и швырнул его в стену.

– Что, черт возьми, у нас происходит?

На его шее забилась жилка.

– Сколько детей вовлечено в эту мерзость?

Лена сунула руки в карманы, ожидая, когда он выплеснет эмоции.

Джеффри выглянул из окна на задний двор. Заговорил тише, но Лена слышала гнев в его голосе:

– Ты узнала на снимках кого-нибудь из детей?

Лена взяла журнал, но он ее остановил.

– Не хочу, чтобы ты смотрела на эту гадость, – сказал он. – Мы пригласим для этого людей Ника.

Он приложил руку ко лбу. Похоже, у него началась головная боль.

– Сколько людей вовлечено в это? – повторил он. – Сколько детей из Гранта?

Ответа у Лены не было, впрочем, он и не ждал его от нее.

Он снова открыл сотовый телефон.

– Я собираюсь позвать сюда Ника. Пусть посмотрит. А ты отправляйся в больницу, попытайся узнать что-нибудь у Грейс Паттерсон.

Она непонимающе покачала головой.

– Она связана с Марком и Дженни. И должна что-то знать, – сказал Джеффри. – Я бы сам это сделал, но, боюсь, что порву ей глотку.

Его рука крепче сжала трубку.

Автоответчик.

Он подождал и произнес:

– Ник, это Джефф Толливер. Позвони мне, как можно скорее. У нас появилось кое-что новое по делу Лэйси Паттерсон.

Закончив сообщение, Джеффри сказал Лене:

– Теперь это приоритетное дело.

Лена кивнула и подумала, что никогда не видела его таким взбешенным, даже тогда, из-за нее.

Джеффри набрал другой номер. Поджидая, когда кто-нибудь ответит, проинструктировал Лену:

– Я хочу выступить против Грейс. Ты должна в точности передать ей то, что сказал тебе Марк. Я хочу, чтобы ты все выяснила.

– Думаете, она мне что-нибудь скажет?

– Ее дочь пропала, – напомнил Джеффри. – Мы нашли здесь ее плащ.

Лена посмотрела на свои руки.

– Если принять во внимание то, что она сделала с Марком, вы думаете, что она станет беспокоиться?

Джеффри закрыл телефон и посмотрел ей в глаза:

– Сказать по правде, Лена, я не знаю, что и думать о тех, кто вовлечен в это дело.

Он хотел снова открыть мобильник, когда он зазвонил. Прежде чем ответить, Джеффри подал Лене свои ключи и кивком указал на дверь.

– Иди!

Четверг

15

Джеффри чудилось, будто его несет по коридору вместе с прилипшей к спине деревянной дверью. Руки болели, а колени, казалось, никогда в жизни не разогнутся. Работа в доме Уивер заняла у него весь оставшийся день. Когда он позвонил Саре в час ночи, она тут же взяла трубку. Душа Джеффри разрывалась на части: с одной стороны, он беспокоился, что так легко возобновленные отношения Сара может с той же легкостью порвать, а с другой стороны, был безумно счастлив, оттого что она снова вошла в его жизнь. Он хотел наслаждаться каждой минутой их воссоединения. И сейчас, сидя вместе с ней в ванне и обсуждая одно из самых страшных своих дел, он чувствовал себя дома.

Он смотрел на Сару. Она потягивала вино и внимательно слушала то, что он говорил. Джеффри успел забыть, какой чудесной была эта ванна на львиных ножках. Шесть футов длиной, с краном посередине, она была рассчитана на двоих. Они провели половину брака в этой посудине.

Сара поставила бокал на колено.

– Где сейчас Лена?

– В больнице, – сказал Джеффри. – Паттерсон все еще держится.

– Она что-нибудь сообщила?

– Грейс? – спросил Джеффри.

Сара кивнула, и он сказал:

– Она ясно мыслит. Ей дают морфин от боли.

– Рак груди – страшно болезненный уход из жизни.

Джеффри перегнулся через ванну и взял свой бокал.

Джеффри, имея перед собой блестящий пример родителей, не пристрастился к алкоголю, но сегодня ему требовалось снять напряжение. До разговора с Сарой он не мог ни на чем сосредоточиться. В голове плавали обрывки мыслей, ему требовалось ответить на многие вопросы. Алкоголь помогал ему снять напряжение и сфокусироваться.

– Ты действительно веришь в то, что Грейс Паттерсон перед смертью даст нужные показания? – спросила Сара.

– Вряд ли, но кто знает…

Он помолчал и сказал, взвешивая слова:

– У Лены есть уверенность по поводу Марка.

– Уверенность в чем?

– Она настаивает на том, что его насиловали.

– Так и есть, – согласилась Сара. – Неужели ты думаешь, что он охотно позировал для этих журналов и соблазнил собственную мать?

– Конечно нет, – ответил Джеффри, радуясь, что она придерживается этой точки зрения. – Но больше всего я беспокоюсь сейчас о Лене.

– Она делает все, что в ее силах, – сказала Сара. – Дай ей время.

– Я не могу дать ей такой шанс, Сара.

Он потер глаза и почувствовал запах бензина на руках, хотя он тщательно мыл их с мылом.

– Она подошла к самому краю, – сказал Джеффри. – Я не хочу стоять в стороне и смотреть, как она шагнет в пропасть. Не смогу жить с ощущением вины.

– Ей нужно время, чтобы оставить за спиной прошлое, – размеренно произнесла Сара. – Если ей это в конце концов удастся.

Он молча посмотрел в свой бокал.

– Итак, – сказала Сара, поняв, что он хочет пойти дальше, – сменим тему.

– О'кей.

Сара подвела итог тому, что им было известно, загибая один за другим пальцы:

– Марк и Дженни позировали для журналов в доме Дотти. Грейс Паттерсон была в интимной связи со своим сыном.

– Верно.

– А как насчет Тедди Паттерсона?

– Он мог быть связным, – сказал Джеффри. – Он ведь водитель грузовика. Возможно, он брал журналы и развозил их по стране.

– Где он сейчас?

– Либо в больнице, либо у себя дома. Фрэнк ведет за ним наблюдение. – Джеффри отпил большой глоток вина. – Не похоже, что он беспокоится о детях, в то время как сын, возможно, останется недееспособным, а дочь похищена.

– Что он делает?

– По большей части сидит возле жены.

– Наверное, он может сосредоточиться только на одном, – предположила Сара. – Жена умирает, поэтому он находится подле нее. Это имеет для него наибольшее значение. Должно быть, думает, что так лучше. Зачем беспомощно бросаться в разные стороны?

– Поверь мне, он не из породы беспомощных.

– Думаешь, он что-нибудь сделает?

– Думаю, как только умрет жена, он уедет из города, – сказал Джеффри. – Я говорил с Ником Шелтоном. Мы считаем, что Тедди собирается связаться со своим агентом в Огасте.

– Тем человеком, которого Ник арестовал за детскую порнографию?

Джеффри кивнул и задумался, говорить ли Саре остальное. Решил открыться:

– Встреча назначена на завтрашний полдень.

– Какая встреча? – спросила она, и Джеффри увидел в ее глазах тревогу.

– Этому человеку – распространителю порно – звонили из телефона-автомата. Говорил мужчина. – Джеффри помолчал, ожидая реакции Сары. – Голос я не узнал, но они встречаются в гостинице Огасты. Мужчина должен получить журналы.

– И я так понимаю, что туда поедешь ты?

– Да, – сказал Джеффри. – Ты, кажется, беспокоишься?

Она вздохнула.

– Когда мы с тобой были женаты, я вздрагивала от каждого телефонного звонка. Никогда не знала, где ты находишься.

Он отпил еще вина.

– Ты мне этого никогда не говорила.

– Да, – подтвердила Сара и вновь сменила тему разговора. – Итак, как все это работает? Дотти и Грейс готовят журналы. Тедди Паттерсон их доставляет, а человек из Огасты занимается распространением?

– Примерно так, – подтвердил Джеффри. – Мы думаем, что Паттерсон, возможно, делает остановки по пути следования. Ник собирается выяснить это у транспортного отдела, после того как мы его арестуем.

– Почему не раньше?

– Чтобы не произошло утечки информации, – пояснил Джеффри. – Кроме того, Фрэнк следует за Тедди по пятам. Так что ему от нас никуда не деться.

– Зачем арестовывать Паттерсона сейчас? Почему бы не проследовать за ним по маршруту, чтобы выявить всех распространителей?

– Ник говорит, что они объединены телефонной связью. Если кто-то из них не позвонит и не скажет, что все в порядке, остальные закроют лавочку. Все продумано.

– Вряд ли кто-нибудь из них знает, где сейчас Лэйси.

– Ты права.

– Сколько времени бюро расследований Джорджии работает над раскрытием этой сети?

– Годы, – сказала Джеффри. – Им нужно было узнать недостающее звено.

– И этим звеном оказалась Дотти?

Джеффри пожал плечами, потому что ясности пока не было.

– Мне не хочется думать, что женщина создала какую-то сеть. Наверное, она укрылась в безопасном месте. Должно быть, она связана с разными людьми по всему миру. Они оказывают ей помощь за то, что она поставляет им грязное порно.

Джеффри почувствовал, как его снова охватывает злость, и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Когда это не помогло, выпил еще вина.

– Знаешь, они обмениваются детьми, – сказала Сара, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Возможно, Лэйси сейчас в Канаде или Германии.

После паузы продолжила:

– Или Дотти держит ее где-то у себя, и бог знает, что сейчас делает.

При последних словах Сара повысила голос, очевидно, ощутив опасность, грозящую ребенку.

Джеффри потер глаза, словно бы желая стереть то, что было сказано.

– Как может женщина, мать, сделать такое с ребенком?

– Из своего опыта могу сказать: женщины, издевающиеся над детьми, проявляют больше садизма, чем мужчины. А происходит так потому, что им это сходит с рук. Они знают, что никто не поверит в их способность причинить зло детям. Особенно плохо, когда насилуют мальчика. На минуту забудем об инцесте. Мальчика, занимающегося сексом с женщиной вдвое старше его, потреплют по плечу. А девочка, делающая то же самое, считается жертвой. Относятся по-разному.

– Мне и в голову не приходило подозревать его мать, – сказал Джеффри.

– Ну разумеется. Для этого не имелось никаких причин.

– А вот Тедди Паттерсон сразу вызвал у меня подозрения.

Сара прислонилась спиной к стенке ванны и дала ему высказаться.

– Криминалисты до сих пор находятся в доме Уивер, – сказал Джеффри. – В результате предварительного осмотра в подвале обнаружена типографская краска.

– Для журналов? – спросила Сара. – Мне казалось, что у них должен быть большой печатный станок.

– Журналы не отличаются качеством, – сказал Джеффри и отпил еще вина. – Статьи рекомендуют того или иного ребенка.

Сара сжала губы.

– Скажу тебе правду, Сара. Я очень жалею, что видел эту мерзость.

Она погладила его ногу своей ступней.

– А ковры из дома вы нашли?

– Брэд и Фрэнк собираются на рассвете проверить помойку. Судя по тому, что обнаружено на полу, в ковры многое впиталось.

– Семенная жидкость? – спросила она. – Они что же, промокли насквозь?

Джеффри кивнул.

– В подвале есть помещение, которое, по всей видимости, использовали как темную комнату. – Он поставил бокал на край ванны. – Похоже, что в доме и фотосъемку проводили, и журналы печатали.

– А взрыв должен был уничтожить все доказательства.

– Да, – согласился Джеффри. – Все же не могу понять, почему она не освободила комнату Дженни.

– В комнате Дженни ей ничего не было нужно, так?

– Так, – согласился Джеффри.

– Ты там ничего не обнаружил?

– Ничего. Бензином, должно быть, залили семенную жидкость.

– А больше там ничего не было?

– Ничего. Фотосъемок там не производили. Может быть, это была единственная чистая комната в доме. Не могу поверить, что все это происходило в нашем городе, и об этом никто не догадывался.

Он потер глаза, чувствуя, что невероятно устал.

Сара взяла бутылку и наполнила бокал вином.

– Помнишь, что она мне сказала? Она спросила, делала ли я Дженни вскрытие? Думаешь, она имела в виду кастрацию?

Джеффри на секунду задумался.

– Возможно.

– Я все прокручиваю в голове то интервью и, когда дохожу до этого момента, почти вижу, как изменилась Дотти. Понимаешь, о чем я говорю? Видно было, что она испытывает большое облегчение.

– Да, – сказал Джеффри, хотя он не помнил.

Ему казалось, что интервью было в другую эпоху.

– Я позвонила в больницу, – сказала Сара. – Марк все еще не пришел в сознание.

– А какой прогноз?

– С ГМН трудно сказать, – ответила Сара и, спохватившись, пояснила: – С гипоксическими мозговыми нарушениями. В мозгу многочисленные гематомы. Пока опухоли не спадут, нельзя сказать, какой вред они принесли пациенту. Чем дольше это продолжается, тем хуже.

– Есть ли у него шанс быть нормальным?

Сара покачала головой.

– Нет.

Помолчала, чтобы Джеффри вник в ситуацию.

– Он уже никогда не будет прежним. Если очнется. Слишком большой вред.

– Мне казалось, что он педераст.

Сара допила вино и поставила бокал на пол.

– Думаешь, это Тедди Паттерсон побил его? Когда он пришел в клинику?

Джеффри уже позабыл об этом.

– Возможно. А что же Лэйси? Зачем Марк погнался за ней?

– Возможно, боялся, что она все расскажет.

– В журналах мы ее фотографий не видели. Может, здесь замешан Тедди Паттерсон?

– Все может быть, – сказала она. – А что если это он был в черном «сандерберде»?

– Вряд ли. Скорее всего, в это время он был в больнице, – возразил Джеффри. – Попрошу Фрэнка проверить, хотя я уверен, что он был подле жены.

– Если Лэйси – мать ребенка, то кто, по твоему мнению, отец?

– Не знаю, – сказал Джеффри, потому что все, что было ему известно, казалось бессмысленным.

Он приложил руку к глазам, пытаясь что-то понять. Последнее время каждое дело, за которое он брался, было связано с каким-то извращением и забирало с собой частицу его души. Ему хотелось какого-нибудь простого расследования – замешанного на деньгах или на ревности. Да ладно, любое другое, лишь бы не то, в котором опасность подстерегает детей.

Сара, должно быть, почувствовала его страдания. Подвинулась к нему. Джеффри тоже двинулся навстречу, и она положила голову ему на грудь.

– От тебя все еще пахнет дымом, – сказала она.

– Это все взрыв.

Сара провела пальцами вдоль его груди, но делала она это, скорее, чтобы убедиться в том, что он рядом, а не для того, чтобы возбудить его. Накрутила на палец его волосы и сказала:

– Я хочу, чтобы завтра ты был осторожен.

– Я всегда осторожен.

Сара села повыше, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Осторожнее, чем обычно, – сказала она. – Для меня. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул он и завел ей волосы за ухо. – Что с нами происходит? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Сара.

– Что бы там ни было, ощущение хорошее.

Она улыбнулась и притронулась пальцами к его губам.

– Да.

Он открыл рот, хотел сказать что-то, но в этот момент все испортил сотовый телефон.

– Сейчас два часа ночи, – сказал Джеффри, словно это имело значение.

Телефон лежал на крышке унитаза. Сара протянула его Джеффри.

– Может, это Ник?

Он посмотрел по определителю номера.

– Это участок.

Пол Дженнингс был высоким человеком с могучей грудью. Темная борода подчеркивала округлость лица. Белая форменная рубашка была измята, как и коричневые брюки из полиэстера. Если бы не выжидательное выражение лица, Джеффри принял бы его за учителя математики в старших классах.

– Благодарю, что приехали, – сказал он. – Я хотел отложить звонок, но не мог уснуть. Предчувствие, понимаете ли.

– Ничего, – сказал Джеффри и повел его в свой кабинет.

– Я знаю: это только предположение. Просто у меня предчувствие, – повторил он. – Я вылетел первым же рейсом.

– Извините, что не ответил на ваш звонок, – сказал Джеффри. – Моя секретарша подумала, что вы хотите мне что-то продать.

– Я работаю в Ньюарке, в компании, поставляющей винил. Мне бы следовало уточнить, зачем я звоню.

Он помолчал.

– Я так долго разыскиваю свою дочь, так часто испытываю разочарование.

Он взмахнул рукой.

– До сих пор не верится, что ее в конце концов нашли.

– Понимаю, – сказал Джеффри, хотя и не представлял, какую боль испытывал этот человек в течение десяти лет. – Может, выпьете кофе?

– Нет, нет, – сказал Пол и уселся на стул, который указал ему Джеффри.

– Вы не стесняйтесь. Мы только что сварили целый кофейник, – сказал Джеффри и пошел к противоположному концу стола.

Он знал, кто этот человек и что нужно было сказать ему. Джеффри хотелось сесть от него подальше.

– Это Уэнди, когда ей было три года, – сказал Пол и показал Джеффри снимок счастливого на вид ребенка.

Хотя фотография была сделана давно, Джеффри видел, что девочка на снимке – это маленькая Дженни Уивер.

– Перед тем как она исчезла? – спросил Джеффри и перекинул фотографию владельцу.

Мужчина кивнул и показал Джеффри еще один снимок.

– Ванда забрала ее сразу после этого.

Джеффри внимательно вгляделся в фотографию, хотя с первого взгляда понял, что Ванда Дженнингс – это человек, которого он знал как Дотти Уивер. Перекинул назад и этот снимок. Пол сложил фотографии, при этом снимок Дотти Уивер подсунул вниз, чтобы не смотреть на нее во время разговора.

– Можете сказать, когда исчезли ваша жена и дочь? – спросил Джеффри.

Пол поерзал на стуле.

– Мы жили в Канаде, я учился в аспирантуре. Планируя профессиональную карьеру, о виниле не думал. Но когда у меня отняли Уэнди…

Он грустно улыбнулся.

– Ванда работала медсестрой в больнице. Кажется, прошло около пяти месяцев, когда посыпались заявления.

– Какого рода заявления?

– Жена работала в родильной палате, – сказал Пол. – Пошли слухи о том, что там творится что-то неладное.

Он сделал глубокий вздох.

– Я, конечно, не слушал. К тому времени мы были женаты три года. Я любил свою жену. Никогда не думал, что она может быть способна на… И женщины ведь такими вещами не занимаются, правда?

Джеффри молчал. Они оба знали ответ на этот вопрос.

– Итак, – начал Пол, – она была в отпуске, когда началось расследование. Младенцы не могут сказать, что с ними происходит, но пошли слухи о каких-то вещественных доказательствах. Я все еще не верил в то, что говорили люди, пока однажды в нашу дверь не постучали. Со мной хотели поговорить двое полицейских.

– Где была ваша жена?

– Пошла по магазинам. Думаю, они следили за домом, потому что постучали в дверь через десять минут после ее ухода.

Джеффри кивнул, чтобы он продолжал.

– Они рассказали мне о вещественных доказательствах. У них были фотографии и… – Он остановился. – Это было представлено графически.

– Можете не рассказывать, что они нашли, – сказал Джеффри, и было заметно, что Пол почувствовал облегчение.

– Они хотели проверить Уэнди, узнать, была ли она…

Он снова замолчал.

– Я все еще не могу поверить, что Ванда делала такие вещи, не говоря уже о том, что она причинила вред нашей дочери. Ванда умеет представить себя людям в хорошем свете.

– Да, – согласился Джеффри.

Он тоже ей когда-то поверил.

– Когда Ванда вернулась домой, я стал ее расспрашивать. Мы заспорили. Каким-то образом она сумела меня убедить, что полиция ошибается, и все это делала другая женщина. Ту медсестру я пару раз видел и, честно сказать, она мне не понравилась.

– Люди вроде вашей жены могут быть очень убедительными.

– Да, – сказал Пол. – Прошла неделя, а статьи об этом по-прежнему были в газетах. Полиция начала работать с другой женщиной.

В его глазах заблестели слезы.

– Мы верим в то, во что хотим верить, правда?

Джеффри кивнул.

– Прошло три недели, прежде чем полиция вернулась. В этот раз у них был ордер, они хотели обыскать дом.

Пол взглянул на фотографию ребенка и положил рядом руку.

– Они разговаривали с женой накануне. Это был официальный допрос. Вероятно, у них появилось достаточно доказательств.

Он посмотрел на Джеффри.

– Они пришли очень рано, около шести часов утра. Я еще спал.

Он печально усмехнулся.

– Дело в том, что накануне я допоздна готовился к защите диссертации. Странно, что это мне тогда казалось таким важным…

– У нас у всех бывают иллюзии.

– Да, – сказал он, явно с этим не согласившись. – Они исчезли. Ванда ушла ночью, забрав с собой Уэнди. С тех пор я их не видел и ничего о них не слыхал.

– Что привело вас сюда?

– Мне позвонил приятель, – сказал Пол. – Он работает в области финансов, ведает кредитными карточками, мы с ним связаны по работе. Некоторое время назад я попросил его обращать внимание на документы социального обеспечения. Неделю назад к ним поступило заявление Уэнди на карточку «Виза». Почтовый адрес оказался в вашем районе.

Джеффри кивнул, подумав, что Дотти Уивер – или как там ее зовут на самом деле – возможно, подумала, что безопаснее будет для нее воспользоваться документом дочери. Она бы и улизнула, если бы Пол Дженнингс не оказался таким бдительным.

– Адрес у вас есть? – спросил Джеффри, впервые ощутив надежду: Дотти, по всей видимости, нужна была кредитная карта. Значит, она за ней придет.

Пол Дженнингс подал ему листок бумаги. Джеффри подумал, что узнал адрес – почтовое отделение в Мэдисоне. Он переписал его и вернул листок. Может, теперь он выследит Дотти и найдет Лэйси Паттерсон.

– Я приехал, чтобы увидеть все своими глазами, – сказал Пол и сунул листок в карман. – Узнать, здесь ли она.

Пол ждал, когда Джеффри заговорит, но тот никак не мог решиться рассказать ему, что случилось с его дочерью. Более того, Джеффри не знал, как признаться человеку, столько лет искавшему свою дочь, что убийца Уэнди Дженнингс сидит против него.

– Она здесь? – спросил Пол.

Надежда в его голосе полоснула Джеффри по сердцу.

– Мне трудно вам это сказать, Пол, но Ванда исчезла, а Уэнди умерла.

Джеффри не знал, чего ожидать от Дженнингса, но взгляд, который тот на него обратил, удивил его. На сотую долю секунды ему показалось, что тот едва ли не испытал облегчение, узнав, что дочь его, по крайней мере, была здесь, что после стольких лет он нашел место ее пребывания. Мгновение спустя выражение его лица изменилось, он закрыл глаза руками и заплакал.

– Мне очень жаль, – сказал Джеффри.

– Когда? – дрожащим голосом спросил Пол.

– В прошлую субботу, – сказал Джеффри и в точности рассказал Полу, что произошло.

Скрыл только факт кастрации. Пока он говорил, Пол качал головой, словно не верил своим ушам. Когда Джеффри сознался, что именно он убил Дженни, отец раскрыл рот.

– Я не… – Джеффри остановился.

Он хотел было сказать, что у него не было выбора. Сейчас он не был в этом уверен. Может, все-таки выбор был. Может, Дженни Уивер не решилась бы нажать на курок. Может, она до сих пор была бы жива.

Мужчины смотрели друг на друга, никто из них не знал, что сказать. Глаза Пола затуманились. Он был слишком шокирован.

– С такой матерью, – вымолвил наконец Пол, – я ожидал самого худшего.

Он указал на фотографии, лежавшие на столе.

– Вот как я о ней думаю, мистер Толливер. Я думаю о своей маленькой девочке. Не хочу думать том, что сделала с ней Ванда, о том, что она, должно быть, прожила ужасную жизнь.

Он всхлипнул.

– Я хочу думать о своей счастливой маленькой девочке.

– И это правильно, – сказал Джеффри, проникнувшись горем отца.

На его глаза навернулись слезы, и Пол, заметив их, потерял над собой контроль.

– О господи!

Дженнингс приложил руку ко рту. Его тело сотрясалось от рыданий.

– Моя бедная девочка. Мой ребенок. Мой ребенок.

Он качался взад и вперед, пытаясь успокоиться.

– Пол, – хрипло сказал Джеффри.

Перегнулся через стол, чтобы похлопать его по руке, но Пол взял руку Джеффри в свои ладони. Никогда еще мужчины не держали так его руку, и ему это было странно. Пол Дженнингс понемногу успокоился, и это было все, что Джеффри мог сейчас для него сделать.