Текст книги "Кровь отверженных"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Среда

12

Лена услышала во сне стук молотка, заколачивающего гвоздь. Повернувшись в кровати, почти ожидала увидеть прибитую к полу собственную руку, но оказалось, что это Хэнк колотит по дверным петлям.

Лена уселась на постели и завопила:

– Какого черта?

– Я говорил, что отныне все переменится, – сказал Хэнк, продолжая лупить по штырю, на котором держалась петля.

– Господи помилуй! – воскликнула Лена и зажала уши, чтобы не слышать громкого стука.

Глянула на часы на туалетном столике.

– Еще и шести нет! – закричала она. – А на работу мне сегодня надо только в девять.

– Хорошо, у нас уйма времени, – заметил Хэнк, выбив штырь.

– Ты что же, снимаешь мою дверь? – поразилась Лена и натянула простыню до подбородка, хотя на ней была толстая футболка и такие же штаны. – Что ты о себе вообразил?

Хэнк оставил этот вопрос без внимания и принялся за верхнюю петлю.

– Прекрати! – приказала Лена и встала с кровати, завернувшись в простыню.

Хэнк продолжал стучать.

– С сегодняшнего дня все переменится, – объявил он.

– Что именно?

Он сунул руку в задний карман и вытащил сложенный листок бумаги.

– Читай, – сказал он и протянул ей записку.

Лена развернула листок, но не могла сосредоточиться на тексте. Ей припомнились подростковые годы. Хэнку не нравился мальчик, с которым Лена встречалась. Он заколотил окна ее спальни, чтобы она ночью не выскакивала на улицу. Тогда она сказала, что он нарушает правила пожарной безопасности, а Хэнк ответил, что лучше пусть она сгорит живьем, чем будет встречаться с таким мерзавцем.

Лена попыталась отобрать молоток у Хэнка, но не могла справиться.

– Я не ребенок, черт побери!

– Ты мой ребенок, – сказал Хэнк, выбил последний штырь, и дверь свалилась на пол. – Я носил тебя на этих руках, – сказал он и, бросив молоток, продемонстрировал ей свои руки. – Я укачивал тебя по ночам, когда ты ревела. Я готовил тебе ленч, когда ты ходила в школу. Давал деньги, чтобы ты заплатила за дом.

– Я вернула тебе все до последнего пенни.

– Ну а это воспринимай как проценты, – он взялся за дверь и поднял ее с тяжким стоном.

Она с недоумением смотрела на то, как дядя вынес дверь в коридор.

– Зачем ты это делаешь? – заканючила Лена. – Прекрати, Хэнк.

– В доме больше не должно быть секретов, – пробормотал он и с трудом приставил дверь к стене.

Обернулся к ней и сказал:

– Я устанавливаю здесь законы, детка.

– Я не собираюсь ничего выполнять! – воскликнула она и швырнула в него листок.

– Попробуй только! – возразил он и на лету поймал бумажку. – Ты будешь ежедневно выполнять каждый пункт этого списка, или я обращусь к твоему боссу. Что скажешь?

– Не угрожай мне, – сказала она и пошла за ним в спальню.

– Если хочешь, можешь рассматривать это как угрозу, – сказал Хэнк и открыл один из ящиков ее комода.

Он перерыл ее белье, с шумом захлопнул ящик и открыл следующий.

– Что ты делаешь?

– Вот, – сказал он и вытащил шорты и футболку. – Надень это. Через пять минут я жду тебя внизу.

Лена только сейчас заметила, что на Хэнке не всегдашние джинсы и пестрая гавайская рубашка, а белая футболка с рекламой пива на груди и шорты, такие новые, что на них сохранились складки от фабричной упаковки. Новехонькие кроссовки и белые носки, длиной почти до колена. Лена несколько раз моргнула, прежде чем разглядела, где заканчиваются его белые ноги и начинаются носки.

– Зачем мне идти вниз? – Лена скрестила на груди руки.

– Побежим.

– Ты собираешься со мной бегать? – спросила она, не веря своим ушам.

Она считала, что Хэнк сошел бы за старца в инвалидном кресле. Он даже до почтового ящика идти ленился.

– Через пять минут, – бросил он и вышел из комнаты.

– Ублюдок, – проворчала Лена, раздумывая, идти за ним или нет.

Она так рассвирепела, что не могла сделать выбор, однако в конце концов сняла пижамные брюки и надела шорты.

– Паршивый пес, – бормотала она, натягивая футболку.

Выбора у нее не было, это-то и выводило ее из себя. Если Хэнк расскажет Джеффри хотя бы половину из того, что он знал о поведении племянницы, Лене не поздоровится.

Она бросила взгляд на составленный дядей список. Он начинался с «ежедневных физических упражнений» и заканчивался «нормальной едой на завтрак, ленч и ужин».

Она вспомнила все известные ей ругательства – не зря же десять лет работала в полиции – и обрушила их на Хэнка. Затем надела кроссовки и спустилась вниз.

Лена сидела в кабинете Джеффри, глядя на настенные часы. Он опаздывал на десять минут. Лена не помнила, чтобы это когда-нибудь с ним случалось. Она порадовалась, что его пока нет, потому что хотелось посидеть и прийти в себя после утренней пробежки с Хэнком. Он оказался крепким стариком – опередил ее с первого же шага. Лена вынуждена была признать, что упрямство, должно быть, передалось ей от дяди. Как только он что-то вбивал себе в голову, ничто не могло его остановить. Даже когда Лена тормозила, чувствуя, что легкие вот-вот взорвутся, а мышцы вконец ослабеют, он бежал на месте, сердито сжав губы. Поджидал, когда она снова стартует.

– Привет, – сказал Джеффри, ворвавшись в кабинет; галстук болтался на шее, пиджак висел на руке.

– Привет!

Лена поднялась со стула.

Он жестом пригласил ее сесть.

– Извини за опоздание, – сказал он. – Пробки.

– Где? – спросила Лена, потому что пробки в городе были только возле школы, да и то в определенные часы.

Джеффри не ответил. Уселся за стол, одной рукой застегнул воротник. Лена готова была поклясться, что у него на шее красное пятно.

– Не слышно ли чего о Лэйси? – спросила она.

– Нет, – сказал он, завязывая галстук. – По пути сюда я говорил с Дейвом Файном. У него есть записи разговоров с Марком.

– Он собирается их передать? – спросила Лена и в который раз порадовалась, что не стала говорить с проповедником о своих проблемах.

– Да, – Джеффри разгладил галстук. – Я тоже удивился.

Лена внимательно смотрела на босса. В нем что-то изменилось. Что именно, она не поняла.

– Он собирается встретиться со мной в больнице в десять, – сказал Джеффри и снова взглянул на часы. – Я уже опоздал.

– Я думала, вы захотите взять меня с собой, – сказала Лена.

– Я хочу, чтобы ты позвала Брэда и вместе с ним отвела Марка домой, – сказал Джеффри. – Пусть примет душ, наденет чистую одежду. Потом доставь его в больницу.

– Зачем?

– Вчера его матери стало хуже, – сказал Джеффри. – Файн думает, что она сегодня умрет.

Он побарабанил по столу пальцами.

– Не имеет значения, что он сделал. Я хочу, чтобы мальчик был с матерью в ее последние минуты.

Лена была тронута, но старалась этого не показать.

Джеффри погрозил ей пальцем.

– Обязательно возьми Брэда. Ты не должна оставаться с Марком наедине. Поняла?

Лена хотела запротестовать, но решила, что он прав. Ей и самой не хотелось оставаться с Марком Паттерсоном один на один. Возможно, она слишком с ним сблизилась.

– Лена? – сказал Джеффри.

Она откашлялась и ответила:

– Да, сэр.

Брэд, как обычно, вел автомобиль, не превышая уровня предельно допустимой скорости. Лену это раздражало, но она старалась терпеть. Одновременно ей хотелось забыть о том, что Марк сидит сзади, на пассажирском сиденье. Она чувствовала, что подросток не сводит с нее глаз. Они с Джеффри согласились, что будет лучше, если Тедди сам расскажет сыну о матери, о том, что та не доживет до конца дня. Тем не менее, сидя менее чем в двух футах от Марка, Лена чувствовала, что делает что-то не так. Даже наличие перегородки между передним и задним сиденьем не помогало: ей казалось, что Марк каким-то образом преодолеет препятствие, схватит ее и потребует объяснить, что происходит.

Данное врачом лекарство, по всей видимости, сработало: подросток вновь обрел свойственную ему самоуверенность. Когда Лена надевала ему наручники, он встал к ней вплотную. Красноречиво хмыкал, когда она вела его к автомобилю. Лена не понимала, чем вызвана такая перемена, ведь накануне Марк едва ли не впал в ступор.

– Ну и жара! – сказал Брэд, свернув налево с Мэйн-стрит.

– Да, – согласилась Лена, ей хотелось поддержать пустой разговор. – В этом году жарче, чем в прошлом.

– Да уж, – ответил Брэд. – С детства не помню такой жары.

– Я – тоже, – сказала Лена.

– У нас даже кондиционера не было. Купили, когда мне исполнилось двенадцать.

– А у нас он появился, когда мне стукнуло пятнадцать.

Лена улыбнулась воспоминанию. Они с Сибил стояли перед маленьким агрегатом, пока не почувствовали, что их лица онемели.

– Мы просили папу, чтобы он поливал нас во дворе из шланга, – засмеялся Брэд. – Помню, как-то раз пришел к нам мой двоюродный брат Бенни…

Марк застучал по перегородке.

– Заткнись!

Брэд нажал на тормоза и повернулся.

– Сделаешь это еще раз, и я с тобой поговорю.

Лена ни разу не слышала, чтобы Брэд кому-нибудь угрожал, и она удивилась, что он на это способен. Впервые она заметила, что Марк Паттерсон Брэду явно не нравится.

– Остынь, Джонни-бой,[7]7
  Джонни-бой, персонаж, сыгранный Робертом де Ниро в фильме «Злые улицы», уличный бандит.


[Закрыть] – сказал Марк.

Лена оглянулась на Марка. Тот похабно подразнил ее, высунув язык. Она отвернулась, стала смотреть в окно перед собой. Ей не хотелось, чтоб он прочел какие-нибудь эмоции на ее лице.

Автомобиль дернулся и продолжил движение. Брэд молчал всю остальную дорогу. Лена пальцем указывала ему направление к прицепу Паттерсона. Она старалась забыть о том, что Марк сидит в машине, но ей это не удавалось. Ей казалось, что она чувствует его дыхание у себя на затылке.

– Вот он, – произнесла Лена и указала на дом-вагончик и вышла из машины, прежде чем автомобиль окончательно остановился.

У нее ныли мышцы, и она мысленно обругала Хэнка за то, что тот заставил ее совершить утреннюю пробежку.

Брэд открыл заднюю дверцу.

– Смотри у меня!

Марк не спеша вышел из автомобиля. Он был на несколько дюймов ниже Брэда. Лена не слышала, что он произнес на ухо молодому полицейскому, однако его слова смутили Брэда – тот залился пунцовой краской.

– Соображай, что говоришь, – сказал Брэд, но настоящей угрозы в его голосе не прозвучало, заметен был лишь шок.

Брэд схватил Марка за наручники и потащил к дому.

У входной двери Лена вынула из кармана ключи Марка. Они при аресте конфисковали все его вещи. Лена задумалась, каким ключом отпереть дверь.

– Третьим, – подсказал Марк. – Тем, что с зеленой выемкой.

И многозначительно улыбнулся Брэду.

– Выемка, выемка…

У Брэда заходила челюсть, и он уставился на дверь, словно хотел открыть ее силой мысли.

Лена нашла ключ и вставила его в замок. Из дома пахнуло прохладой.

Марк на секунду задержался в дверях с закрытыми глазами. Вдыхал запах сирени.

– Пошел! – сказал Брэд и втолкнул подростка в дом.

Лена удивленно взглянула на Брэда: что на него нашло?

До сих пор Брэд был самым миролюбивым человеком.

– Сними с него наручники, – распорядилась она.

Брэд покачал головой.

– Лучше этого не делать.

Лена скрестила на груди руки.

– Как же он будет мыться в наручниках? Ему еще и переодеться надо.

Марк подмигнул Брэду.

– Можешь пойти со мной. Потрешь мне спинку.

Лена не сдержалась и дала Марку затрещину.

– Прекрати, – сказала она.

Ей было жалко Брэда. Потом обратилась к помощнику:

– Пойди к дверям и посторожи, чтобы он не сбежал.

Брэд, похоже, почувствовал облегчение. Он ушел без возражений.

– Что ты ему сказал? – набросилась она на Марка.

– Просто предложил избавить его от стресса, который он, похоже, испытывает.

– Господи! – выдохнула Лена. – Зачем ты его изводишь?

– Почему бы и нет? – Марк беспечно пожал плечами.

Лена вынула ключ от наручников и жестом позвала Марка к себе. Он прислонил наручники к паху, вынуждая ее тем самым притронуться к себе.

– Вытяни руки, Марк, – приказала Лена.

Он драматически вздохнул, однако послушался.

– Тебе нравится, когда сковывают цепью? – спросил он.

– Даю тебе на душ десять минут, – сказала Лена и сняла наручники. – Если придется за тобой прийти, щадить не стану.

– Мм… – сказал Марк. – Звучит многообещающе.

Лена пристегнула наручники к ремню.

– Десять минут, – сказала она.

Интересно, что чувствовал Хэнк, когда командовал ею сегодня утром? Лена подошла к дивану и взяла журнал, прежде чем усесться. Марк стоял в кухне и с минуту смотрел на нее, после чего пошел к себе. Некоторое время спустя она услышала шум душа. Лена с облегчением захлопнула журнал.

Встала с дивана, держась за каминную доску, расправила мышцы. Ноги сильно болели. Год назад сегодняшняя пробежка показалась бы ей пустяком. Она совсем потеряла форму.

Лена взяла рамку с фотографией Марка и Лэйси. Они стояли перед аттракционом «русские горки». Оба улыбались. Марк держал Лэйси за плечи, а она его – за талию. Судя по всему, фотография была сделана три года назад. Дети казались счастливыми.

– Это – аквапарк «Шесть флагов», – сказал Марк.

Лена постаралась не показать, что он ее испугал. Марк стоял в трех футах от нее. Кроме полотенца на талии, на нем ничего не было.

– Ступай, оденься, – сказала она.

Он лениво улыбнулся, и она почувствовала себя идиоткой из-за того, что не проверила его комнату на наличие контрабанды.

– Что ты принял? – спросила она.

– «Облака блаженства», – улыбнулся он и шлепнулся на диван.

– Марк, – сказала Лена, – пойди, оденься.

Он смотрел на нее, слегка приоткрыв рот.

– Что? – спросила Лена.

Он продолжал смотреть, а потом спросил:

– Какие при этом были ощущения?

– Ты о чем?

Он посмотрел на ее руки, и Лена сложила их так, чтобы не было видно шрамов. Покачала головой:

– Нет.

– Отец говорил мне о том, что с тобой произошло.

– С удовольствием, как я полагаю.

Марк нахмурился.

– Ничуть. Тедди такие вещи не одобряет.

Должно быть, он заметил ее удивление, потому что сказал:

– Старый Тед очень прямолинеен.

Лена вернулась к фотографии.

– Ступай, оденься. У нас мало времени.

– Сначала расскажи мне свои секреты, а потом я расскажу свои.

Лена рассмеялась.

– Да ты, я вижу, насмотрелся кино.

– Я серьезно.

– Не верю, Марк.

Она услышала щелчки зажигалки, обернулась и увидела, что Марк зажигает сигарету с марихуаной.

– Убери, – сказала она.

Он не послушался и глубоко затянулся.

– Разве ты не хочешь узнать, что случилось? – спросил он.

– Я хочу, чтобы ты оделся. Ведь ты хочешь увидеть маму?

Он улыбнулся и поудобнее устроился на диване.

– В тот вечер я думал, что ты нажмешь-таки на курок.

Лена, растерявшись, опустилась на противоположный конец дивана.

– Ты что же, следил за мной? – спросила она, ужаснувшись, что ее поймали на месте преступления.

Он кивнул и выпустил длинную струю дыма.

– Где ты был?

– Возле навеса. Я думал, что ты решишься.

Лене стало стыдно.

– Тот человек, возле дома… Я думал, он по мою душу, а он следил за тобой. – Марк затянулся. – Он твой отец?

– Дядя, – сказала она.

Марк задержал во рту дым. Медленно выдохнул и спросил:

– Что чувствуешь, когда держишь во рту дуло?

– Ничего хорошего, – сказала она, стараясь прийти в себя. – Поэтому я и не нажала.

– А при изнасиловании? – спросил он. – Какие ощущения?

Лена оглянулась по сторонам. Она не понимала, зачем завязала с мальчишкой такой разговор.

– Плохо, – сказала она и пожала плечами. – Не… хорошо.

Он подавил смешок.

– Я догадывался.

Лена решила вернуться к началу разговора и спросила:

– Почему ты не расскажешь мне о том, что случилось?

– У тебя пока не было секса?

Лене не понравилось то, как он произнес слово «пока», словно это было неизбежно.

– Это тебя не касается, – сказала она, удивившись небрежности собственного тона.

Впервые за долгое время Лена чувствовала, что контролирует себя и свои эмоции. Она ощущала свою силу. Она способна была справиться с подростком. Совсем недавно она пыталась убить себя, и невесть откуда взявшаяся уверенность стала для нее своего рода шоком.

– Расскажи, что происходит, – сказала она.

– Мама вот-вот умрет, – сказал он. – Тебе это, наверное, известно.

– Да, – сказала она и опустила глаза, потому что не хотела, чтобы он прочел ее мысли. – Ты об этом хочешь со мной говорить? О твоей маме?

Он не ответил.

– Марк, – сказала Лена, – ты знаешь, где твоя сестра?

Его глаза налились слезами, и Лена снова поразилась тому, как много в нем осталось от ребенка.

– Мы очень похожи, знаешь?

– В каком смысле?

– Здесь, – он приложил руку к груди. – Что ты чувствовала, когда тебя насиловали?

Она покачала головой, не давая себя отвлечь.

– В чем мы похожи, Марк? Тебя кто-то обидел?

В его глазах что-то мелькнуло, и в это мгновение она увидела, что мальчик испытывает страшную боль. У Лены защемило сердце. На нее нахлынуло чувство сродни материнскому. Ей хотелось защитить Марка, хотя она и себя-то не могла защитить.

– Кто тебя обидел, Марк? – спросила она.

Он забросил ногу на кофейный столик.

– Почему ты коп?

– Потому что я хочу помогать людям, – ответила она, как всегда, хотя с недавних пор это стало не единственной причиной. – Позволь мне помочь тебе. Расскажи, что случилось.

Он помотал головой.

– Что ты чувствовала? – снова спросил Марк. – Когда тебя насиловали, что ты чувствовала?

– Сначала скажи, зачем спрашиваешь, тогда и я отвечу.

Он сделал последнюю затяжку и оглянулся, не зная, куда положить окурок. Лена подвинула ему тарелку.

Он сел, поставил локти на колени.

– Иногда думаю, зачем люди делают то или это.

– Я – тоже, – сказала она. – Вот, например, почему Дженни хотела тебя убить?

Он отмахнулся.

– Она не хотела меня убивать.

– Поэтому ты и описался?

Он рассмеялся.

– Я и забыл.

– Зачем она сделала это, Марк?

– Она думала, что сможет остановить это.

– Остановить – что?

– Помешать мне? – спросил он, словно Лена и сама знала ответ.

– Помешать тебе в чем?

Она ждала ответа, но он молчал, и она повторила попытку:

– Расскажи мне о вечеринке с Карсоном и другими мальчиками.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– Карсон – ничтожество.

– Зачем ты заставил Дженни спать с ними?

– Я не заставлял, – огрызнулся он. – Она сама этого хотела. Она хотела, чтобы я ревновал. Хотела показать, что ей все равно.

– А зачем ты ее напоил?

– Да ладно, – отмахнулся он.

– Что Дженни хотела остановить, Марк? – спросила Лена. – В тот вечер на катке. Что она надеялась остановить?

Марк шевельнул губами, словно хотел ответить, потом передумал и спросил:

– Думаешь, сестру найдут?

– А ты знаешь, где она?

Он опустил глаза – то ли потому, что знал, где Лэйси, то ли потому, что винил себя за то, что не знал.

Лена откинулась на спинку стула, ждала, что он скажет.

– Иногда мне кажется, что я не настоящий, – сказал он. – Словно я нахожусь в комнате, дышу, но меня никто не видит.

Он потер глаза.

– Потом думаю, что, может, на самом деле меня здесь и нет, что мне нужно быть в другом месте. А может, лучше будет, если я нажму на курок, понимаешь?

Лена кивнула, потому что понимала.

– Что заставило тебя остановиться? – спросил он. – Почему ты не нажала на курок?

Она сказала ему правду о пистолете, но не о таблетках.

– Я подумала о своем партнере, о том, что он найдет меня утром, и мне не захотелось так с ним поступить.

– Ты веришь в Бога?

– Не знаю, – сказала она. – А ты?

Он отрицательно покачал головой.

– Поэтому и в церковь ходить перестал?

Он снова рассердился.

– Ты говоришь со мной, как коп.

– Но я ведь и в самом деле коп, Марк. – Лена старалась говорить спокойно, не поддаваясь на его гнев, положила ладонь на его руку. – Я хочу знать, что произошло. Почему Дженни хотела тебя убить.

Он вздохнул, подложил под голову подушку.

– Она была такой милой девочкой, – сказал он. – Я ее очень любил.

– Знаю.

– Знаешь? – переспросил он. – Ты понимаешь, что значит – любить кого-то?

Лена подумала о Сибил и сказала:

– Да, знаю.

– А я вот не знал, – сказал он. – То есть до Дженни. Я не знал, что это значит – любить человека.

– Ты же любишь маму.

Он глухо рассмеялся.

– Она скоро умрет, да?

Лена сжала губы.

– Я чувствую это, – он прижал руку к сердцу. – Почувствовал это сегодня утром. Она хочет уйти.

Он заплакал.

– Ты знаешь о такой связи? Я чувствую то, что чувствует она.

Он вдруг повернулся к ней и сказал с отчаянием:

– Ты почувствовала, когда умерла твоя сестра?

– Да, – солгала Лена: в то время она ехала из Мейкона и понятия не имела о том, что случилось что-то ужасное. – Я почувствовала это сердцем.

– Тогда ты знаешь, – сказал он. – Знаешь, что такое пустота.

Лена молча кивнула.

Марк отвернулся, закрыл глаза. Она смотрела на его профиль – острый нос и квадратный подбородок. По его щекам текли слезы и падали на грудь.

– В первый раз, – тихо сказал Марк, – кажется, это было в День благодарения…

Лена молчала, не хотела его торопить.

– Лэйси и Дженни были внизу, в комнате Лэйси, и я захотел взять ее CD.

Он вздохнул – его грудь поднялась и опала.

– Она стала кричать на меня, как сумасшедшая. Не знаю, кажется, мама услышала ее крики, пришла и приказала нам замолчать.

У Лены сильно забилось сердце, и она сказала про себя маленькую молитву, в которой просила, чтобы Брэд не вошел в дом и не помешал ей. Потом стала подсчитывать, сколько времени прошло, с тех пор как он ушел, но так как на часы она посмотреть не решалась, то так и не смогла сообразить.

– Лэйси включила в своей комнате радио на полную катушку, – сказал он. – Мама ей разрешила. И это всегда так было. Она – любимица.

Марк покачал головой.

– В душе Лэйси хорошая, знаешь? Может, она и испорченная, но душа у нее хорошая. У нее доброе сердце, как у мамы.

Лена ждала, досчитала до двадцати пяти, когда Марк снова заговорил.

– Она пришла в мою комнату чуть попозже, – сказал он. – Наверное, знала, что я все еще злюсь. Хотела загладить ссору. Она всегда была миротворцем. Думаю, поэтому люди ее и любят.

Он слегка улыбнулся, но глаз не открывал.

– Она взяла меня сзади за шею, а потом мы вдруг начали целоваться. По-настоящему.

Лена пыталась вспомнить уроки Джеффри. Он учил ее скрывать свои чувства, чтобы не погубить признание, хотя от мысли о Марке Паттерсоне, целующем маленькую сестру, все в ней перевернулось. Она хотела сказать что-то, остановить его, чтобы его рассказ не мучил ее до конца жизни, но знала, что не имеет на это права.

– Не знаю, как все получилось, – сказал Марк. – Мы целовались, потом она стала трогать меня, и это было так здорово.

Он взглянул на нее, ожидая ее реакции.

– Знаю, это было дурно. Но тогда мне было так хорошо, что я не мог остановиться.

Лена кивнула, стараясь контролировать выражение лица. Она очень сомневалась в том, что Лэйси Паттерсон соблазнила брата. Сексуальные преступники часто говорят, что жертва «сама этого хотела».

– Ты наверняка не поймешь, – сказал он. – Но ты не знаешь, как это бывает. Отец всегда со мной очень груб.

Он стукнул себя по ноге кулаком.

– Я ни разу не видел от него добра. Ни разу.

– Знаю, – сказала Лена и заставила себя дотронуться до его руки. – Это я понимаю, Марк.

Выражение его лица смягчилось, и он сказал:

– Я ее к этому не принуждал.

– Верю.

– Она первая начала, – сказал он. – Это она пришла в мою комнату. Это она начала меня целовать, это она стала меня трогать.

Лена кивнула, потому что только это она и могла сделать.

– Она меня очень хотела. Я просто…

Он покачал головой и зажмурился, словно стараясь вернуть воспоминания.

– Тогда мне все казалось нормальным. Ведь она меня хотела. Я это чувствовал. То, как она брала меня за шею и притягивала к себе.

Лена проглотила подступившую к горлу желчь.

– Когда я трогал ее и был с ней, – сказал Марк, – то чувствовал себя цельным, законченным, понимаешь? Казалось, что все наконец так, как следует.

Он прикрыл глаза рукой.

– Она была очень хороша. Где она всему этому научилась?

Казалось, он ждал от нее честного ответа, но Лена молчала.

– Я хочу сказать… ты ведь видела моего отца. Не похоже, чтобы он в этом разбирался.

Марк покачал головой.

У Лены невольно вырвалось:

– Твой отец тоже с ней спал?

– А то! – сказал он, словно обращался к круглой дуре.

Лена прижала руку к животу. Она думала о бедной Лэйси Паттерсон и о том, через какой ад она, должно быть, прошла.

– Расскажи мне о Дженни, – сказала она.

Марк невесело рассмеялся.

– Да, Дженни, – сказал он. – Я был с ней пару раз.

Он помолчал.

– Она была очень милой. Ну, я тебе об этом уже говорил.

– Она была тебе хорошим другом.

– Да, – сказал он, в его голосе появилась насмешливая нотка. – Так оно и было, пока она нас не поймала.

– Поэтому она и наставила на тебя пистолет?

– Частично поэтому, – подтвердил он. – Но знаешь, возможно, она хотела остановить это. Она об этом говорила. Говорила, что хочет все прекратить.

– Она тебя ревновала?

Он медленно кивнул.

– Ей было больно увидеть это.

– Она видела вас вдвоем?

Он снова так же медленно кивнул.

– Мы были в моей постели, когда они с Лэйси пришли из школы.

У Лены едва не остановилось сердце. Она открыла рот, собираясь задать вопрос, но передумала. Она не хотела знать. Если бы в этот момент она могла пошевелиться, то убежала бы из комнаты, заткнув уши, чтобы больше ничего не слышать. Но на нее напал ступор, и она неподвижно сидела на диване, глядя на Марка, словно перед ее глазами только что произошла автокатастрофа.

– Мы были вместе, понимаешь? Кажется, это было перед Рождеством, как раз перед той дурацкой лыжной поездкой.

Он взмахнул рукой.

– Мама позволила мне пропустить школу. Мы провели целый день вместе.

Он улыбнулся.

– Она зажгла свечи, мы долго лежали в ванне, а потом занялись любовью.

Лене показалось, что она перестала дышать.

– Должно быть, мы потеряли счет времени. – Марк с сожалением улыбнулся. – Лэйси с Дженни вошли в комнату и застали нас.

Лена приложила руку ко рту, чтобы промолчать.

– Дженни любила маму. Хотя все было не так просто. Сейчас думаю, что все к лучшему: Дженни не увидит, как она умрет. Это бы ее убило.

– Да, – еле выговорила Лена.

– Знаю, что ты сейчас думаешь, но она меня любила. Так было приятно узнать, что она меня любит. В семье всегда любимицей была Лэйси, но, когда она пришла ко мне, оказалось, что больше всех она любит меня.

Марк снова заплакал. Неожиданно он уткнулся лицом ей в шею.

– Марк! – выдохнула Лена и попыталась его оттолкнуть.

– Не надо, – шепнул он.

Мокрые губы вызвали у Лены тошнотворное ощущение.

– Не надо, Марк, – сказала она.

Когда он не послушался, Лена оттолкнула его так сильно, как только могла.

– Не трогай меня! – заорала она.

По тому, как он смотрел на нее, Лена поняла, что не сумела скрыть своего отвращения.

– Марк…

– Сука, – сказал он, вставая. – Дрянная сука!

– Марк…

Дверь распахнулась. На пороге стоял Брэд с оружием наготове. Лена махнула рукой, чтобы он ушел.

– Я думал, что ты поймешь, – сказал Марк.

– Я понимаю, – сказала она, ее охватила паника. – Я понимаю, Марк.

– Сука! – прошипел он. – Ни черта ты не понимаешь.

– Марк…

Он подскочил к ней, схватил за руку.

– Я думал, ты понимаешь, – сказал он, и она знала, что он имеет в виду шрамы. – Я думал, ты знаешь. Понимаешь, что это такое. Конечно, знаешь. Просто не хочешь этого признать, потому что труслива по природе.

Лена открыла рот, но ничего не смогла произнести.

– Эй, – сказал Брэд и схватил Марка за руку.

– Отстань от меня, слизняк! – заорал Марк и высвободил руку.

Указал пальцем на Лену и сказал сквозь зубы:

– Ты меня обманула. Вы все одинаковые, черт вас побери. Она была права. Вы все слабаки. Вы никогда не делаете то, что следует.

Лена кашлянула и слабо сказала:

– Марк…

Марк пошел в коридор. Его шаги были такими тяжелыми, что дом затрясся.

– Что это было? – спросил Брэд.

Его рука до сих пор сжимала револьвер.

Лена покачала головой: она не могла пошевелить языком.

– Вам плохо? – спросил Брэд и подошел к дивану.

Положил ладонь на ее руку. Она не отодвинулась.

Брэд сел рядом.

– Лена? – спросил он и похлопал ее по руке. – Скажите, в чем дело?

Она покачала головой и отняла руку.

– Он просто ребенок, – сказала она.

– Нехороший ребенок, – заметил Брэд. – Иногда думаю: как они становятся такими? Когда я был в его возрасте, то даже не знал, что такое секс. Думал, свидание удалось, если на прощание девушка разрешала себя поцеловать.

Брэд предался воспоминаниям о своих идиллических подростковых годах, а Лена его не слушала.

– Иногда задумываюсь, – сказал Брэд, – что делает их такими? Что изменилось?

– Это родители, – сказала Лена, хотя и знала, что это не так.

Заправила волосы за уши, пыталась справиться с шоком, который до сих пор испытывала. Взглянула на часы: надо посмотреть, где сейчас Марк. Кажется, он давно ушел.

– Что он имел в виду? – спросил Брэд. – Кажется, он говорил те же слова, что и Дженни тогда.

Лена впервые сосредоточилась на разговоре.

– Когда? – спросила она.

– Тогда, на катке, – сказал Брэд. – Она говорила, что взрослые никогда не делают того, что следует.

– О господи, – выдохнула Лена.

Ей показалось, что из легких вышел весь воздух. Соскочила с дивана, побежала в коридор, Брэд – за ней.

– Марк! – закричала она и принялась стучать в закрытую дверь.

Нажала на ручку, но дверь оказалась запертой на замок.

– Черт!

Лена навалилась плечом. Дверь не поддалась.

– Вышиби ногой, – приказала она Брэду.

К несчастью, дверь оказалась полой в середине, и нога Брэда застряла в расщепленном дереве. Использовав Лену в качестве рычага, Брэд вытащил ногу из дыры. Лена присела, заглянула в комнату, отыскивая Марка сквозь узкое отверстие.

– О господи! – ужаснулась она и отступила на шаг, чтобы ударить по месту, в котором образовалась дыра.

Брэд присоединился, и вместе они расширили отверстие, достаточное для того, чтобы Лена могла в него пролезть. Щепки ободрали ей руки и лицо, но она не обратила внимания на боль.

– Марк! – произнесла она дрожащим от ужаса голосом. – Держись, Марк, держись.

Брэд нажал на нее сзади, и она свалилась в комнату. Марк повесился на ремне. Потолок дома на колесах был невысоким, и ноги мальчика доставали до пола. Тем не менее ремень на шее сделал свое дело. Лица Марка посинело, язык слегка высунулся наружу. Лена схватила Марка за ноги, стараясь ослабить натяжение ремня.

– Черт побери, Брэд! – выругалась она. – Быстро сюда.

Брэду удалось наконец расширить отверстие, он влез в комнату и принялся резать ремень перочинным ножом, в то время как Лена поддерживала Марку ноги. Казалось, прошла вечность, пока нож прорезал толстую кожу. У Лены дрожали руки под тяжестью тела.

– Нет, нет, нет! – кричала Лена, когда Марк упал на пол. Она приложила ухо к его груди, стараясь расслышать биение сердца. Прошло несколько секунд, пока она не услышала слабый удар, а за ним другой, сильнее.

– Жив? – спросил Брэд снимая ремень с шеи Марка.

Лена кивнула и стащила с кровати одеяло, завернула в него Марка и приказала:

– Вызови «скорую».