Текст книги "Кровь отверженных"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

13

– Сара? – сказала Молли и повторила: – Сара?

– Мм? – ответила Сара.

Молли, Кэнди Нельсон и трое ее детей смотрели на нее с выжиданием.

Сара покачала головой.

– Извините.

Вернулась к осмотру. Она беспокоилась о Лэйси Паттерсон.

– Глубоко вдохни, – сказала Сара Дэнни Нельсону.

– Я уже десять минут глубоко дышу, – пожаловался Дэнни.

– Помолчи! – цыкнула его мамаша.

Сара чувствовала, что Молли смотрит на нее, но сосредоточила внимание на Дэнни.

– Хорошо, – сказала она. – Надень рубашку, а я поговорю с твоей мамой.

Кэнди Нельсон вышла за ней в коридор.

– Я хочу направить его к специалисту, – сказала Сара.

Мать приложила руку к сердцу, словно Сара сказала, что Дэнни осталось жить два месяца.

– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала она. – Я просто хочу, чтобы специалист проверил его уши. Он понимает в этом больше меня.

– Вы уверены, что ему ничто не грозит?

– Абсолютно, – сказала Сара и обратилась к сестре. – Молли, напишите направление к Мэтту де Андреа в Эйвондейле.

Молли кивнула, и Сара вернулась в кабинет. Уселась, бросила на стол стетоскоп, постаралась не вздыхать. Поймала себя на том, что думает о Джеффри. У нее болело все тело, особенно спина. Ничего удивительного: они не вышли из коридора до трех часов утра.

– Итак, – сказала Молли, ворвавшись в мысли Сары, – похоже, мы снова встречаемся с Джеффри.

Сара покраснела.

– Это так заметно?

– Скажем так: объявление в «Грант обсервер» менее бросалось бы в глаза.

Сара прищурилась.

– Это был ваш последний пациент, – улыбнулась Молли. – В морг пойдете?

Сара хотела ответить, но в коридоре послышался грохот, а вслед за ним – ругательство. Сара закатила глаза и побежала к ванной. Шестилетний мальчишка из любопытства бросал в унитаз зажженные спички. В результате засорил фановую трубу. Сара не знала – звать ли на помощь отца, потому что сегодня с ним должна была работать Тесс. У Сары не было инструментов, чтобы самой сделать ремонт, к тому же накануне она раньше ушла домой. Кроме того, она оскорбила бы отца, если бы его не вызвала.

– Папа, – прошептала Сара, закрыв за собой дверь. – Это детская клиника. Ты не должен произносить такие слова.

Он глянул на нее через плечо.

– Я ругался при вас всю жизнь, и ничего – нормальные девчонки выросли.

– Папа… – снова сказала Сара.

– Верно, – сказал он. – Я твой отец.

Она сдалась и уселась на край ванны. В детстве Сара часто смотрела, как работает отец, и Эдди устраивал перед Сарой и Тесс настоящий спектакль: стучал по трубам, танцевал вокруг них с гаечным ключом в одной руке и с плунжером в другой. Он хотел, чтобы его дочки были рукастыми и умели управляться с инструментами. Сара часто думала, что отец недоволен тем, что она не продолжила семейный бизнес, а пошла учиться на врача. Впоследствии он увидел, что она может зарабатывать себе на жизнь, но Сара чувствовала: Эдди предпочел бы, чтобы она жила дома, сваривала бы трубы и прочищала бы вместе с ним засоры. Бывали дни, когда и Сара жалела о своем выборе: у водопроводчиков рабочих часов меньше.

Эдди откашлялся и сказал:

– Дикий Запад, ага?

Сара улыбнулась, зная, что сейчас он расскажет анекдот:

– Хорошо.

– Приходит шериф в салун и говорит: «Я ищу ковбоя в коричневом бумажном жилете и коричневых бумажных штанах».

Эдди подождал немного, чтобы убедиться, что Сара его слушает, и продолжил:

– Бармен спрашивает: «За что его разыскивают?» И шериф отвечает: «Пошуршал».

Сара невольно рассмеялась.

Эдди вернулся к своей работе – завертел в унитазе канализационным ершом. Свернутая в клубок гибкая металлическая змея начала медленно разворачиваться, острый кончик полез в унитаз.

– Что этот ребенок туда запихнул? – спросил Эдди.

– Большой спичечный коробок, – сказала Сара. – По крайней мере, мы так думаем.

– Маленький ублюдок, – пробормотал Эдди, и Сара покачала головой, зная, что урезонивать его бесполезно.

Она выучила этот урок почти тридцать лет назад на школьном родительском собрании. Сара поставила локти на колени и смотрела, как отец работает. Щеголем Эдди Линтона никто бы не назвал, даже когда он старался. Сейчас на нем была футболка, в которой он ходил на концерты, когда они с Тесс были еще школьницами. Зеленые шорты были такими старыми, что с них свешивались нитки. Сара наклонилась и потянула за одну из них.

– Прекрати, – сказал он.

– Надо бы сходить за ножницами, – сказала она.

– У тебя что, пациентов нет?

– Сегодня у меня по расписанию морг, – ответила Сара.

В морге ее ожидала стопка бумаг, и Саре не хотелось с ними разбираться. По правде говоря, она с удовольствием просидела бы целый день с отцом. Пока у Джеффри не закончится рабочий день.

Эдди глянул на нее через плечо.

– Ты почему такая счастливая?

– Потому что ты здесь, – сказала она и погладила его по спине.

– Да уж, – пробормотал отец и сильнее нажал на свою змею. – Ну и постарался. Ты должна взять штраф с родителей этого постреленка.

– Посмотрим, что скажет его страховая компания.

Эдди сел на корточки.

– Твоя сестра в аварийке.

Сара не ответила.

Отец серьезно на нее посмотрел.

– На войне я видел, как умирают люди.

Сара рассмеялась.

– Ты, папочка, чинил туалеты в форте Гиллем. Ты даже из Джорджии не выезжал.

– Да ладно, – отмахнулся отец и снова серьезно взглянул на дочь. – Я просто хочу сказать, что жизнь коротка.

– Да, – согласилась Сара.

Она каждую неделю видела подтверждение этому в морге.

– Слишком коротка, чтобы злиться на сестру.

– А! – Сара поняла, в чем дело. – Она сказала тебе, из-за чего мы поссорились?

– Разве вы, глупые девчонки, когда-нибудь со мной делитесь? – проворчал он.

– Все очень сложно, – сказала Сара.

– А я уверен, что – нет, – возразил Эдди и принялся тащить змею из унитаза. – Считаю, что все просто.

Он накрутил змею на катушку и сказал:

– Пойди, принеси водоструйный аппарат.

– Мне нужно работать, – сказала дочь.

– Пойдешь, как только принесешь, – сказал он и подал ей спираль.

Сара поколебалась, но взяла бобину.

– Я делаю это не потому, что ты мне приказал.

Он поднял вверх руки.

– Ты с 1979 года ни разу не сделала то, что я тебе приказывал.

Сара показала ему язык. Из клиники вышла через черный ход. Для этого ей пришлось сделать круг, чтобы не встретиться в приемной с родителями. Вообще-то, ее рабочий день закончился, но всегда мог найтись человек, который ее знал, а Сара не хотела, чтобы ее остановили.

Эдди поставил свою аварийку возле автомобиля Сары. На борту машины было выведено «ЛИНТОН И ДОЧЕРИ». Заднюю стенку украшало изображение унитаза с рулоном розовой туалетной бумаги. Сара увидела за рулем Тесс. Должно быть, она просидела здесь не менее получаса.

Сара открыла дверь с пассажирской стороны. Тесс не обернулась: наверное, увидела ее в зеркало заднего вида.

– Привет, – закричала Тесс, перекрывая шум кондиционера, и швырнула шнек в ящик с инструментами.

Сара забралась в фургон и захлопнула за собой дверцу.

Тесс неохотно поздоровалась и спросила:

– Ну что, нашли девочку?

– Пока нет.

Сара прислонилась спиной к дверце, чтобы видеть сестру. Сбросила сабо и зацепилась большими пальцами ног за сиденье Тесс.

– Это мое место, – сказала Тесс.

Эту фразу они часто повторяли в детстве во время автомобильных поездок.

– Итак, – начала разговор Сара и ткнула пальцем ноги в икру Тесс, – что ты намерена делать?

– Прекрати, – ответила Тесс и хлопнула ее по ступне, – я на тебя сердита.

– А я – на тебя, – сказала Сара.

Тесс развернулась, положила на руль ладони.

– Извини меня за то, что я сказала.

Она помолчала.

– Что ты не можешь иметь детей.

Сара ответила не сразу.

– А ты извини меня. За то, что усомнилась в отцовстве Девона.

– Что ж… – пожала плечами Тесс. – Он и в самом деле отец, если тебя это интересует.

– Да нет, что ты, – сказала Сара, хотя ей и в самом деле было любопытно.

Тесс тоже прижалась спиной к дверце, подсунула под себя ноги. Сестры смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

Сара прервала молчание.

– Если ты хочешь сделать это… – начала она, пытаясь придать своему голосу искренность, – если тебе необходимо так поступить…. Я тебя поддержу. Ты же знаешь.

– С чего бы это? – спросила Тесс.

– Я просто… – Сара не знала, как объяснить свои чувства. – На этой неделе я так много видела пострадавших детей, что…

Она запнулась.

– А то, что я об этом думаю, не важно. Это твое решение, Тесси.

– Знаю.

– Я знаю, это твой выбор, – повторила Сара. – Знаю, что тебе он дался нелегко….

– Это не так, – прервала ее Тесс.

– А что же тогда?

Тесс посмотрела в окно. После паузы сказала:

– Я просто боюсь.

– Тесси, чего ты боишься?

Сара дотянулась до руки сестры.

– Я смотрю на маму с папой, – всхлипнула Тесс. – Что если я не такая хорошая, как они? Что, если из меня получится ужасная мать?

– Только не ты, – заверила ее Сара и погладила по голове.

– Ты мне правду сказала. Я и в самом деле эгоистка. Думаю только о себе.

– Я просто так сболтнула.

– Нет, ты сказала правду. – Тесс вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Я и сама знаю, что я эгоистка. Я инфантильная.

Она иронически рассмеялась.

– Мне тридцать три года, а я до сих пор живу вместе с родителями.

– Но не в одном доме.

Тесс рассмеялась сквозь слезы.

– Не подлизывайся.

Сара тоже засмеялась.

– Тесс, ты очень хороший человек. И детей ты любишь.

– Да, но это разные вещи. Еще неизвестно, как я себя поведу, если буду видеть их двадцать четыре часа в сутки.

Она покачала головой.

– Что если я сделаю что-нибудь ужасное? Вдруг уроню его, а если родится девочка, начну одевать ее, как Джонбеннет Рэмси.[8]8
  Королева красоты среди девочек.


[Закрыть]

– Тогда мы тебя посадим в тюрьму.

– Я серьезно, – со смехом пропищала Тесс. – Что, если я все буду делать не так?

– Мама с папой всегда тебе помогут, – напомнила Сара. – И я – тоже. Если ты на это решишься. Если захочешь оставить ребенка.

Тесс подалась вперед.

– Вот из тебя, Сара, получилась бы настоящая мать.

Сара сжала губы, чтобы не расплакаться.

– Я просто не знаю, как поступить.

Сара сделала глубокий вдох и медленный выдох.

– Тебе не нужно решать немедленно, – сказала она. – Можешь подождать два дня, пока не пройдет первоначальный шок.

– Да.

– Думаю, тебе нужно сказать Девону. Он имеет право знать об этом.

Тесс медленно кивнула.

– Да, имеет, – сказала она. – Может, я и не хотела говорить ему, потому что знала, что он скажет.

Она криво улыбнулась.

– Он получит то, чего хочет.

– Можешь и не выходить за него.

– Да? Чтобы у папы случился сердечный приступ? Он скажет, что это жизнь во грехе.

– Сомневаюсь, что у него будет плохо с сердцем, – улыбнулась Сара. – Вот положить тебя на колено он сможет…

– Да.

Тесс вынула бумажный платок из центральной консоли. Трижды коротко высморкалась, как в детстве.

– Может, меня и следовало бы положить на колено.

Сара сжала сестре руку.

– Тебе принимать решение, Тесс. Как бы ты ни поступила, я с тобой.

– Спасибо, – пробормотала Тесс и вытерла нос другим платком.

Снова села спиной к окну, вгляделась в Сару и улыбнулась.

– Что? – спросила Сара.

– По тебе все видно.

– Что видно?

Тесс продолжала улыбаться.

– То, что накануне ты занималась любовью.

Сара рассмеялась, фургон ответил эхом.

– Хорошо прошло? – поинтересовалась Тесс.

Сара выглянула из окна.

– Который час?

– Ах ты развратница! – завизжала Тесс и бросила в нее использованный платок.

– Фу! – Сара откинула платок в сторону.

– Нечего разыгрывать старшую сестру, – сказала Тесс. – Расскажи, что произошло.

У Сары покраснела шея.

– Еще чего!

– Что вызвало такую перемену? – спросила Тесс. – В прошлый раз, насколько я помню, ты даже не хотела пойти с ним на свидание.

– Мама, – ответила Сара. – Она сказала, чтобы я приняла решение.

– И?

– Ну, и мы очень долго совершали с ним дурацкие возвратно-поступательные движения. – Сара помолчала, обдумывая последующие слова. – Придется повторить попытку. Либо я удалю его из своей системы и буду жить, как жила, либо удалять не стану.

– Повторю вопрос: хорошо прошло?

– Всегда хорошо почувствовать что-то новое, – сказала Сара, вспоминая о прошлой ночи. – Приятно, хотя бы ненадолго, забыть о собственной вине.

И, подумав, прибавила:

– И о страхе.

– Из-за пропавшей девочки?

– Из-за всего, – сказала Сара, не вдаваясь в детали.

Она давно поставила себе за правило не говорить с семьей о своей работе в морге. Это защищало не только семью, но и саму Сару. Должен был быть в ее жизни оазис, не отягощенный смертью и насилием.

– Приятно было…

– Получить отличный оргазм?

Сара щелкнула языком и улыбнулась.

– Это было довольно эффектно, – сказала она и тут же покачала головой, потому что употребила не то слово. – Это было удивительно. Совершенно…

– О, черт! Папа идет.

Тесс опустила ноги и утерла глаза.

Сара тоже села, как положено, сама не зная, зачем. Вряд ли Эдди думал, отсылая ее за инструментом, что она тут же и вернется.

– Ну, и где водоструйный аппарат? – крикнул он и открыл дверцу с пассажирской стороны. – О чем это вы тут беседуете?

Не получив ответа, сказал:

– Вы хоть представляете, сколько горючего вы зря потратили, сидя здесь с включенным двигателем?

Сара засмеялась, а он хлопнул ее по ноге и спросил:

– Что бы сказала мама, когда увидела бы такое выражение на твоем лице?

Дочери захихикали. Эдди сурово на них посмотрел, хлопнул дверью и пошел прочь.

Морг помещался в подвале медицинского центра. Как бы ни было жарко на улице, здесь, в облицованном кафелем помещении, всегда царила прохлада. У Сары выступили мурашки на коже, как только она направилась к кабинету.

– Привет, доктор Линтон, – сказал Карлос.

Он говорил тихо, с сильным акцентом. На нем было обычное зеленое одеяние, к толстой талии прицеплен блокнот. Сара наняла Карлоса шесть лет назад, едва он окончил школу. Невысокий и круглолицый Карлос отличался трудолюбием и никогда не жаловался на то, что ему доставалась самая грязная работа. Сара доверяла ему и в морге, и за его пределами: парень держал рот на замке.

Сара натянуто улыбнулась:

– Как дела?

Он подал ей блокнот и сказал:

– Этот ребенок Уивер до сих пор здесь. Что мне с ней делать?

У Сары екнуло сердце при мысли о младенце. У Дотти Уивер не было повода забирать ребенка, так как Сара сказала, что не Дженни была его матерью.

– Доктор Линтон? – сказал Карлос.

– Прости, – опомнилась Сара. – Что ты сказал?

– Я спросил, как вы хотите поступить с телами?

Сара покачала головой, оттого что помощник употребил множественное число, и подумала, что что-то упустила. Взглянула на страницу и увидела, что первым в списке стоит имя Дженни Уивер. Сара полистала свои записи и убедилась, что еще в воскресенье распорядилась направить тело в похоронное бюро. Бумаги о том, что тело забрали, она не увидела.

– Она что же, еще здесь? – удивилась Сара.

Карлос кивнул.

– От Брока нам не звонили? – спросила она, имея в виду директора похоронного агентства.

– Нет, мэм, – сказал Карлос.

Сара снова зашелестела бумагами, словно они могли дать ей объяснение.

– А мать девочки к нам не обращалась?

– Нет, по этому вопросу к нам никто не обращался.

– Тогда я пойду звонить.

Сара вошла в свой кабинет. Телефон похоронного бюро Брока Сара помнила наизусть. Пока набирала номер, смотрела в окошко на Карлоса. Повернувшись к ней спиной, помощник мыл пол плавными уверенными движениями.

Трубку сняли с первого звонка.

– Похоронное бюро Брока.

– Брок, – сказала Сара, узнав мужской голос.

Дэн Брок был ровесником Сары. Она ходила с ним в детский сад и в школу.

– Сара Линтон, – с явным удовольствием в голосе произнес Брок. – Как поживаешь?

– Отлично, Брок, – ответила она. – Терпеть не могу начинать разговор с работы, но приходится. Тебе звонили насчет Дженнифер Уивер?

– Той, что подстрелили в прошлый уикэнд? – спросил он. – Пока не звонили. Уже заждался.

– А почему так?

– Дотти ходит в ту же церковь, что и я, – сказал Брок. – Я думал, что она мне позвонит.

– Ты ее хорошо знаешь?

– Во всяком случае, здороваемся. К тому же маленькая Дженни была чудной девочкой. Участвовала в детском хоре. Пела, как ангел.

Сара кивнула. Она знала, что в свободное время Брок дирижировал детским хором.

– Сара? – сказал Брок.

– Извини. Спасибо за информацию.

Сара подумала, что в последнее время стала страшно рассеянной.

– В газетах тоже не опубликовали.

– Что?

– Некролог, – сказал Брок и виновато рассмеялся. – Издержки профессии. Мы любим смотреть, кто кого порешил. Ну, ты понимаешь.

– И что, ничего не было?

– Ничегошеньки, – сказал он. – Может, ее выслали на север? Там, вроде бы, живет ее отец.

– И все же газеты об этом бы сообщили, верно? – сказала Сара, разыгрывая тупицу.

Брок обычно помалкивал о своем бизнесе, но Сара осторожничала: боялась, что просочатся слухи.

– Может быть, – согласился Брок. – Но и в церковных бюллетенях я ничего не обнаружил.

Он помолчал, а потом добавил:

– Сара, ты знаешь, как некоторые люди относятся к смерти. Они просто не хотят признать, что она была, особенно если умер ребенок. Может быть, она очень осторожно все провернула?

– Ты прав, – сказала Сара. – Во всяком случае, спасибо за информацию.

– Я слышал, Грейс Паттерсон недолго осталось, – сказал он, и Сара подумала, что его бизнес, должно быть, простаивает, иначе он не был бы так разговорчив. – Говорят, что очень мучается.

– Ты и ее знаешь?

– Она помогала мне с хором, пока не заболела. Удивительная женщина.

– Да, я слышала.

– Насколько мне довелось узнать, она вся изъедена раком, – сказал Брок. – Такие больные самые тяжелые.

Голос у него дрогнул. Похоже, он был искренне расстроен.

– Послушай, Сара, ты ведь знаешь, о чем я говорю.

Сара знала и понимала его горе. Она не могла представить, как Дэн Брок может заниматься такой работой. Возможно, и он так же думал о ее профессии.

– Ничего не слышно о пропавшей девочке? – спросил он.

– Нет, – сказала Сара. – Во всяком случае, мне ничего не известно.

– Джеффри – хороший человек, – сказал он. – Если кто и найдет ее, то это будет он.

Саре хотелось в это поверить, однако она сильно сомневалась в благополучном исходе.

Брок перешел на более легкий тон.

– Что ж, желаю удачи. Передай от меня привет и наилучшие пожелания маме и остальным твоим родственникам.

Сара пожелала ему того же и повесила трубку. Затем набрала номер Джеффри.

14

Лена делала вид, будто не слушает телефонного разговора Джеффри с Сарой Линтон. Притворяться было нелегко, потому что оба сидели на переднем сиденье автомобиля. Лена смотрела в окно с самым отсутствующим видом. Шок от того, что несколько часов назад приключилось с Марком, по-прежнему давал о себе знать. Только время покажет, сумеет ли он оправиться. В течение какого-то времени в его мозг не поступал кислород, поэтому, пока он не выйдет из комы, никто не сможет сказать, какой ущерб нанесло это его организму.

Лена глянула на Джеффри. Он в этот момент рассказывал Саре о взаимоотношениях Марка с собственной матерью. Сара ответила что-то немногословное и по существу, потому что Джеффри тут же с ней согласился.

– Увидимся вечером, – сказал Джеффри, положил трубку в гнездо и тут же переключился на Лену: – Я тебя предупреждал, чтобы ты не оставалась наедине с Марком.

– Знаю, – ответила Лена и снова принялась объяснять, почему она позволила Брэду выйти из дома.

Он остановил ее жестом.

– Я скажу тебе только одно, Лена, – чувствовалось, что он давно хотел это сказать, – ты здесь не начальник.

– Знаю.

– Не прерывай меня! – Джеффри бросил на нее свирепый взгляд. – Я работаю гораздо дольше тебя, а потому имею право тебе приказывать – поступать так, а не иначе, потому что я знаю, что делаю.

Она хотела было поддакнуть, но передумала.

– Ты детектив, и поэтому имеешь некоторую свободу, но в конце дня именно я отдаю приказы.

Он взглянул на нее, полагая, что она будет возражать.

– Если я не верю, что ты станешь исполнять даже простые распоряжения, то зачем мне тебя держать?

Настала ее очередь что-то сказать, но Лене на ум так ничего и не пришло.

– Я хочу, чтобы ты задумалась над этим, Лена. Знаю, ты любишь свою работу и очень хорошо себя проявляешь, когда захочешь, но после того, что случилось…

Он покачал головой, словно решил, что сказал не то, что следовало.

– Даже до сегодняшнего эпизода. Ты с трудом воспринимаешь приказы, и ты становишься в моих глазах опаснее самих преступников.

Лену укололи эти слова, и она принялась оправдываться.

– Марк ничего бы мне не сказал в присутствии Брэда.

– При нем он бы и не повесился, – сказал Джеффри.

Он замолчал, смотрел перед собой. Затем со вздохом сказал:

– Извини, я неправ.

Лена молчала.

– Возможно, Марк нашел бы способ сделать это в другой раз. Он во взвинченном состоянии. Ты не виновата.

Она кивнула, хотя и не знала, прав он или нет. В конце концов, он пытался ее успокоить, и это гораздо больше того, что сделала она, когда он искал у нее поддержки после убийства Дженни Уивер.

– Я не только о Марке хотел сказать. Ты записалась к психотерапевту?

Она покачала головой.

– Лена, мне очень не хочется говорить об этом сейчас, но, по-моему, хороший момент никогда не наступит.

Он помолчал, подыскивая нужные слова.

– Тебе нужно подумать, хочешь ли ты работать в полиции.

Она кивнула и прикусила кончик языка, чтобы не расплакаться. Как же она может не быть копом? Если она перестанет быть детективом, то в кого она превратится? В обыкновенную женщину? Иногда Лена даже не была уверена, человек ли она.

– Ты хороший коп, – сказал он.

Лена снова кивнула и отвернулась к окну, чтобы он не видел ее лицо. Горло сжималось, она изо всех сил удерживалась от слез. Лена ненавидела себя за слабость: не хватало ей, как маленькой, расплакаться перед Джеффри.

– Поговорим, когда закончим дело, – сказал Джеффри, его голос звучал обнадеживающе, только ей это не помогло. – Я хочу помочь тебе, Лена, но не смогу, если ты сама не хочешь, чтобы тебе помогли.

Он заговорил совсем как Хэнк, а этого добра Лена наслушалась на всю жизнь. Откашлявшись, буркнула «о'кей» и снова уставилась в окно.

Джеффри замолчал, она тоже не произносила ни слова, пока не заметила, что они пропустили свой поворот.

– Куда мы едем? – спросила она.

– В дом Дотти Уивер, – сказал Джеффри. – Она не забрала тело из морга.

Лена несколько раз утерла глаза.

– Странно. Думаете, с ней что-то случилось?

– Не знаю, – сказал Джеффри, двигая желваками.

– Думаете, она что-то с собой сделала? – спросила Лена. – Как Марк?

Он молча кивнул, и она не стала больше ни о чем расспрашивать.

Джеффри указал на дорогу и спросил:

– Рэндольф-стрит здесь?

– Да, – сказала Лена, и Джеффри повернул.

Подъездных аллей становилось все меньше, их разделяло все большее расстояние. Большинство домов было удалено от дороги, и один отстоял от другого на три-четыре акра. Они сейчас были в старой части Гранта, здесь люди еще не принялись строить дешевые дома на голове друг у друга. Джеффри притормозил у серого почтового ящика, набитого так туго, что его содержимое пришлось бы добывать с помощью лома.

– Здесь, – сказал Джеффри.

Подал машину задом и повернул на обсаженную деревьями подъездную аллею. Если он и заметил в начале аллеи четыре газеты «Грант обсервер» в пластиковых пакетах, то никак это не прокомментировал.

Дом Уивер стоял в отдалении от дороги. Прошло несколько секунд, прежде чем они увидели небольшое здание. Второй этаж к нему пристроили позднее, и это было очень заметно.

– Машину видишь? – спросил Джеффри, остановившись против автомобильного навеса.

Лена посмотрела по сторонам, удивляясь тому, что он задал ей вопрос, ответ на который был очевиден.

– Нет.

Они вышли из машины, и Лена пошла по периметру здания, оглядывая каждое окно первого этажа. На окнах были либо занавески, либо жалюзи, так что она не могла посмотреть внутрь. Увидела двустворчатую дверь, которая, по всей видимости, вела в подвал. Дверь была заперта. Маленькие окна подвала выкрашены изнутри черной краской.

Покружив возле дома, услышала, как Джеффри стучит во входную дверь и кричит:

– Миссис Уивер!

Лена встала на нижнюю ступень крыльца, утирая пот со лба.

– Я ничего не увидела. Все занавески задернуты.

Лена сказала и о затемненных окнах подвала.

Джеффри оглядел двор. Лена заметила, что шеф сильно обеспокоен. Дотти Уивер несколько дней не вынимала почту. Она была разведена, а дочь убита. Может, подумала, что ей больше не для чего жить?

– Ты проверила окна? – спросил Джеффри.

– Они все заперты, – ответила Лена.

– Даже то, что разбито?

Лена поняла намек. Они – как стражи правопорядка – должны были иметь очень серьезную причину, для того чтобы войти без ордера в дом Уивер. Никто не принял бы во внимание их дурное предчувствие. Разбитое окно могло послужить достаточной причиной.

– Вы имеете в виду разбитое окно подвала?

Он молча кивнул.

– А что если сработает сигнализация?

– Тогда вызовем полицию, – сказал он и спустился по ступенькам.

Лена и сама разбила бы окно, но она поняла, что Джеффри пытается оградить ее от нарушения закона. Она прислонилась к перилам крыльца, ожидая звука разбитого стекла. Через минуту стекло зазвенело. Прошло еще несколько минут – тишина. Лена хотела уже обойти дом с другой стороны, когда услышала шаги внутри дома.

Он стоял на пороге. Одной рукой держался за дверную ручку, в другой руке сжимал ярко-желтый плащ.

– Это плащ Лэйси? – спросила Лена и взяла его.

Он был совсем маленьким, но ярлычок под воротником убрал все сомнения. Кто-то вышил имя ребенка на случай, если плащ потеряется.

– О господи, – пробормотала Лена и вопросительно взглянула на Джеффри.

Он отрицательно помотал головой, давая понять, что не нашел Лэйси в доме.

Джеффри сделал шаг в сторону, чтобы она вошла. Лену охватила жара. Температура в доме была даже выше, чем на улице. Первая комната была большой, возможно, ее использовали как гостиную, хотя с уверенностью сказать было нельзя, потому что в ней совершенно не было мебели. Даже ковер был снят с пола, и удерживавшие его некогда скобы оскалились, словно зубы.

– Что за!.. – воскликнула Лена, оглядываясь по сторонам.

Она заметила, что Джеффри держит в руке револьвер дулом к полу. Лена последовала его примеру и мысленно обругала себя за глупость. Она была в шоке, и оттого что увидела плащ Лэйси, и от состояния дома, а потому упустила из виду, что в доме может кто-то скрываться. На улице они нашумели, и, если в доме кто-то находится, то знает, чего ожидать.

Джеффри кивнул, чтобы она шла за ним в кухню. Здесь была та же картина. За открытыми дверцами шкафов пустые полки. Лена прошла в столовую, заглянула в кладовку, в маленький кабинет. Везде пусто, нигде нет ковров.

Дом производил тягостное впечатление. Судя по желтому плащу, Лэйси побывала здесь. А может, она до сих пор в доме? Или, по крайней мере, ее тело.

– Чувствуешь запах? – прошептал Джеффри.

Лена принюхалась. Пахло свежей краской и чем-то еще.

– «Хлорокс»? Чистящее средство? – прошептала она. – Нет, что-то другое. Не могу определить.

– Помнишь, как ты снимала Марка? – сказал Джеффри. – У него на одежде была краска.

Лена кивнула и огляделась. Посмотрела в коридор, увидела ступеньки.

– Вы наверх ходили? – спросила она, и в этот момент сверху послышался стук.

Они одновременно вскинули оружие, и Лена двинулась наверх, прижимаясь к стене и удерживая револьвер дулом в потолок. Она ощупывала ногой каждую ступеньку. Обратила внимание, что на лестнице нет ковров. Чувствовала, как натянулся каждый мускул, адреналин просто зашкаливал.

На верхних ступенях Лена задержалась и посмотрела на длинный коридор. На стене слева от нее, на самом верху, было маленькое окно, которого она не заметила с улицы. Окно было приоткрыто, и Лена увидела, что сквозь щель на пол нападали листья и веточки. На карнизе висели черные занавески с подшитыми внизу грузиками. Свежая белая краска обрамляла край материала. Лена указала Джеффри на занавеску, давая понять, что это грузики стукали по полу. Джеффри пожал плечами – может, и так.

Лена пошла было по коридору, но Джеффри забежал вперед. Он заглядывал в открытые двери каждой комнаты. Лена шла следом. Увидела ванную и две спальни. Везде было пусто, как внизу. Интересно, подумала она, екает ли у Джеффри сердце, когда он заглядывает в очередную комнату, страшась увидеть там Лэйси. Джеффри остановился в конце коридора возле единственной закрытой комнаты.

Он стоял, положив обе руки на револьвер. По какой-то причине не двигался. Лена хотела пройти вперед, но ее остановило выражение его лица. Может, боится того, что сейчас увидит? Сама Лена испытывала страх.

Он приставил ухо к двери, будто что-то услышал.

– Что? – одними губами спросила Лена.

Он покачал головой, давая понять, что ему надо подумать. Лена стояла возле него, прислонившись плечом к стене. Тело покрылось испариной. Она ждала его указаний. Надеялась, что он с ними не затянет, потому что долгие раздумья отнимали у нее решимость.

Наконец он сделал знак, чтобы она встала позади него, потом махнул, чтобы Лена отошла еще дальше. Он продолжал махать рукой, пока она не вышла на лестницу. Когда она встала на вторую от верха ступеньку и вытянула шею, заглядывая за угол, он, похоже, успокоился. Лена застыла, готовясь к броску. Джеффри ногой ударил по двери. Произошла сильная вспышка, в ту же секунду дверь соскочила с петель и вытолкнула Джеффри в коридор. Через две секунды послышался рев, и Лена присела – по коридору прокатился огненный шар.

– Господи! – прошептала она и закрылась руками.

Лена подумала, что сейчас ее охватит пламя, и она сгорит живьем, но этого не произошло. Она разогнулась и посмотрела за угол. Джеффри был под дверью, но шевелился. Верхняя часть двери сгорела дотла. На стенах выступили черные пятна от сажи, но пожара не было. Пламя, видимо, было столь сильным, что полыхнуло и погасло, не успев поджечь чего-нибудь.

Слева от себя Лена услышала потрескиванье и быстро оглянулась. Черные занавески охватил огонь. Лена сняла пиджак и стала колотить им по ткани, пока занавески не упали с карниза. Она затоптала на полу последние огоньки, а Джеффри в это время столкнул с себя дверь.

– Что, черт возьми, произошло? – воскликнул он, ощупывая свое лицо и тело.

Должно быть, хотел узнать, нет ли у него ожогов. Лене показалось, что с ним все в порядке. Дверь каким-то образом защитила его от взрыва..

– Понятия не имею, – сказала она, бросила пиджак и пошла к нему, чтобы помочь ему подняться.

– Я почувствовал за дверью какой-то запах, – сказал он и тяжело оперся на ее плечо. – Что это такое было?

– Какой это был запах? – спросила Лена.

– Кажется, бензин. Я не уверен. Трудно сказать, потому что повсюду стоял запах краски.

Он отряхнул брюки, и тут они оба взглянули на его туфли. Подошвы расплавились.

– Черт! – выругался Джеффри. – Я их купил на прошлой неделе.

Лена смотрела на него: уж не повредил ли он голову?