Текст книги "Вслепую"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Отойди, – прошептала Джулия.

Она едва удерживала револьвер забинтованными руками. Направила его на Лену, затем на себя, пытаясь ухватить понадежнее. Лена взглянула на дверь с мыслью позвать Джеффри, однако девушка предупредила:

– Не смей.

Лена подняла руки, тем не менее не отступила назад. Она знала, что предохранитель не снят, но поняла, что Джулии хватит двух секунд, чтобы справиться с ним.

– Дай мне револьвер, – велела Лена.

– Ты ничего не понимаешь, – сказала девушка. – Ты не понимаешь, что он со мной сделал, как он…

Она едва держала револьвер, однако дуло было наставлено на Лену, а палец лежал на спусковом крючке. Лену бросило в холодный пот при мысли, что она не уверена, в каком положении предохранитель. Наверняка она знала только то, что револьвер заряжен. Стоит снять предохранитель, нажать на крючок…

Лена пыталась говорить спокойным голосом:

– Что, солнышко? Что я не понимаю?

Джулия приставила револьвер к подбородку. Пальцы не слушались, и она его чуть не уронила.

– Не делай этого! – взмолилась Лена. – Пожалуйста, отдай мне револьвер. Он заряжен.

– Я знаю.

– Джулия, пожалуйста, – продолжила Лена, ни на секунду не прерывая разговор. – Послушай меня.

На лице девушки появилась легкая улыбка.

– Папа брал меня с собой на охоту. Он разрешал мне чистить ружья.

– Джулия…

– Когда я была там, – ее затрясло, – когда я была с ним…

– С мужчиной? С мужчиной, который тебя выкрал?

– Ты не знаешь, что он сделал, – сказала Джулия жестко, – какие вещи. Я не могу сказать тебе.

– Господи, бедная моя девочка…

Лена хотела придвинуться ближе, но Джулия Мэтьюс решительнее нацелила на себя оружие.

– Я не позволю ему снова обидеть тебя, Джулия. Даю слово.

– Ты не понимаешь, – зарыдала Джулия.

Она едва удерживала в руках револьвер, но на таком близком расстоянии это не имело значения.

– Милая, пожалуйста, не надо, – сказала Лена, бросив взгляд на дверь.

По ту сторону стоял Джеффри. Если бы дать ему знак так, чтобы Джулия не заметила.

– Не смей, – предупредила девушка, словно прочитав мысли.

– Не стоит этого делать, – убеждала Лена.

Она старалась придать своему голосу твердость, хотя только в учебниках читала о подобных ситуациях. Ей никогда раньше не приходилось отговаривать кого-либо от самоубийства.

– Как он касался меня, – произнесла Джулия. – Как он целовал меня. – Она затихла. – Тебе не понять.

– Чего? – спросила Лена, медленно протягивая руку к револьверу. – Чего мне не понять?

– Он… – Джулия остановилась, издав гортанный звук, Он занимался со мной любовью.

– Он…

– Он занимался со мной любовью, – повторила она, и ее шепот эхом прошелся по палате. – Знаешь, что это такое? – спросила она. – Он все время говорил, что не причинит мне боли. Он хотел любить меня. И любил.

Лена открыла рот, но ничего не смогла сказать. Она не верила своим ушам.

– Что ты несешь? – спросила она, давая себе отчет, насколько грубо звучит фраза. – Что ты имеешь в виду?

– Он занимался со мной любовью, – повторила Джулия. – Как он касался меня…

Лена непроизвольно затрясла головой, переспросила:

– Ты хочешь сказать, что тебе понравилось?

Раздался щелчок: Джулия сняла предохранитель. Лена хоть и оцепенела от ее откровения, но протянула руку за секунду до того, как девушка спустила курок. И едва успела отвернуться от взорвавшейся головы Джулии Мэтьюс.

Вода в душе колола кожу иглами. Жжение не причиняло неудобства. Весь организм онемел, потерял чувствительность. Ноги подкосились, и Лена скользнула на дно ванны. Подтянула колени к груди, закрыла глаза; вода била по лицу и плечам. Лена опустила голову, чувствуя себя тряпичной куклой. Капли застучали по макушке, – и пусть. Она была опустошена. Не осталось ни одной вещи в жизни, которая имела бы хоть какое-то значение: плевать на работу, плевать на Джеффри, плевать на Хэнка, плевать на себя.

Джулия Мэтьюс умерла. Как и Сибилл.

А она?

Вода стала совсем холодной, защипала кожу. Лена выключила душ, взяла полотенце, но вытираться не стала. Тело словно осталось грязным, хоть она и мылась второй раз за последние пять часов. Во рту стоял странный привкус. То ли ей казалось, то ли на самом деле он появился, когда Джулия спустила курок.

– Ли? – позвал ее снаружи Хэнк.

Лена вздрогнула.

– Я выйду через минуту.

Выдавила пасту на щетку. Посмотрела на себя в зеркало. Сегодня сходство с Сибилл пропало. В ней ничего не осталось от сестры.

Лена спустилась на кухню в халате и тапочках. У двери оперлась рукой о стену, почувствовав головокружение и тошноту. Она заставляла себя двигаться, иначе можно уснуть и никогда не проснуться. Тело молило об отдыхе, болело, однако Лена знала: как только голова коснется подушки, вся сонливость улетучится, перед глазами возникнет образ Джулии Мэтьюс за мгновение до самоубийства. Девушка смотрела на Лену, когда спустила курок. Их взгляды были прикованы друг к другу, и в одном из них вдруг погасла жизнь.

Хэнк сидел за кухонным столом, пил колу. Когда она вошла, он поднялся. Лене стало стыдно. Она еще держала себя в руках, пока Фрэнк вез ее домой. Не сказала напарнику ни слова, не объяснила, почему заляпана серым веществом, словно воском. В нагрудный карман попали кусочки кости, по лицу и шее будто до сих пор стекала кровь. И только закрыв за собой дверь, Лена разрыдалась. Присутствие Хэнка обостряло чувство стыда, он обнимал ее, утешал… Лена не узнавала себя. Она не подозревала, что может быть такой слабой.

– Уже стемнело.

– Ты спала совсем немного. – Хэнк направился к плите.

– Хочешь чаю?

– Да, – ответила Лена.

Она не спала. Закрывая глаза, она возвращалась в тот ужас. Если никогда не спать, то все будет хорошо.

– Звонил начальник, спрашивал, как ты, – сообщил Хэнк.

– О, – произнесла Лена, сев за стол и поджав под себя ноги.

Интересно, что думает сейчас Джеффри. Он ждал в коридоре, пока она его позовет, и тут раздался выстрел. Какое у него было лицо, когда он влетел в палату!.. Лена стояла, склонившись над Джулией, забрызганная кровью. Джеффри помог ей выпрямиться, проверяя, не ранена ли она сама.

Лена в это время молча смотрела на то, что осталось от Джулии Мэтьюс. Девушка выстрелила под подбородок, раздробив себе затылок. Стена над кроватью была заляпана красным и серым. В стене осталась выбоина от пули. Джеффри заставил Лену рассказать прямо на месте все подробности, что она узнала от жертвы. Он задавал бесконечные вопросы, а у нее дрожали губы, не давая говорить.

Лена обхватила голову руками, невольно слушая, как Хэнк наполняет водой чайник, как щелкает зажигалка, как загорается огонь на плите.

Хэнк сел перед ней.

– Лена.

– Не знаю, – ответила она невпопад, и собственный голос прозвучал откуда-то издалека.

Выстрел раздался прямо у нее под ухом. Сейчас звон в ушах наконец прекратился, но звуки отдавались глухой болью.

– Знаешь, что я тут подумал? – Хэнк отклонился на спинку стула. – Помнишь, ты однажды упала с крыльца?

– Да.

– Ну, – он пожал плечами, почему-то улыбаясь, – тебя толкнула Сибилл.

– Да?

– Она толкнула тебя. Я видел, – подтвердил Хэнк.

– Она столкнула меня с крыльца? – Лена покачала головой – Наоборот, она пыталась меня удержать. – Она не видела. Ли. Откуда она могла знать, что ты падаешь?

Лена зашевелила губами. Он прав.

– Мне наложили на ногу шестнадцать швов.

– Я помню.

– Неужели это она толкнула меня? – переспросила Лена, повысив голос. – Почему?

– Не знаю. Может, просто баловалась, – усмехнулся Хэнк, – Ты так орала… Я думал, сбегутся все соседи.

– Да они не прибежали бы даже на пулеметную очередь, – возразила Лена.

Соседи Хэнка Нортона привыкли ко всяческому шуму из его дома и днем и ночью.

– А помнишь, на пляже?.. – начал Хэнк.

Лена посмотрела на него, пытаясь понять, о чем он.

– Что на пляже?

– Ты не могла найти свой надувной матрац.

– Красный? – уточнила Лена. – Можешь не говорить, она нечаянно скинула его с балкона.

– Нет, – усмехнулся Хэнк. – Она потеряла его в бассейне.

– Как можно потерять надувной матрац в бассейне?

Хэнк махнул рукой;

– Наверное, его забрал какой-нибудь ребенок. Суть в том, что он принадлежал тебе. Ты просила Сибилл не брать его, а она не послушалась, взяла и потеряла.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила Лена.

Хэнк пожал плечами:

– Не знаю. Просто я вспоминал ее сегодня утром. Помнишь рубашку, что ты так долго носила? С зелеными полосками?

Лена кивнула.

– Она до сих пор хранила ее.

– Не может быть, – удивилась Лена. Они сражались за эту рубашку, пока Хэнк не уладил спор, кинув монетку. Зачем она ее хранила?

– На самом деле тогда она досталась ей.

Лена уставилась на дядю, не зная, что сказать. Он встал, вынул из шкафчика кружку.

– Хочешь побыть одна, или мне остаться?

Лена помолчала. Ей необходимо собраться с мыслями, вернуть смысл жизни, а рядом с Хэнком это невозможно.

– Ты возвращаешься в Рис?

– Я думал переночевать сегодня у Нэн, помочь ей перебрать кое-какие вещи.

Лена заволновалась:

– Она же ничего не собирается выкидывать?

– Нет, конечно, нет. Просто хочет прибраться, отделить свое от чужого. – Хэнк прислонился к стене, скрестив руки. – Не стоит заниматься этим в одиночестве.

Лена уставилась на свои руки. Под ногтями грязь. А может, кровь. Она стала грызть их, страстно желая избавиться от этой черноты.

Хэнк наблюдал за ней, затем предложил:

– Если хочешь, присоединяйся к нам.

Лена покачала головой, откусывая ноготь. Она готова была оторвать его под корень, лишь бы избавиться от запекшейся крови.

– Мне завтра рано вставать на работу, – солгала она.

– Но если передумаешь…

– Может, – пробормотала Лена.

Она почувствовала вкус крови, к удивлению, своей. Расползалась ярко-красная точка.

Хэнк встал, не отводя от нее глаз, взял пиджак со стула. Они уже не раз это проходили – старый танец с известными движениями. Хэнк делает шаг вперед, Лена – два шага назад. Не время что-либо менять.

– Позвони, если я тебе понадоблюсь, – сказал он. – Хорошо?

– М-гм, – промычала она.

Хотелось плакать, но она не могла позволить себе еще одну истерику в присутствии Хэнка.

Он словно почувствовал это, положил руку ей на плечо, поцеловал в макушку.

Лена с опущенной головой ждала, пока щелкнет входная дверь. Когда от дома отъехал автомобиль Хэнка, она глубоко вздохнула.

Из чайника шел пар, свисток пока не сработал. Лена не очень любила чай, но все же порылась в ящиках в поиске пакетиков. Нашла коробку «Тамми минт», как вдруг раздался стук в дверь.

Она подумала, что Хэнк что-нибудь забыл, однако за дверью оказался другой человек.

– О, привет, проходи, – сказала Лена и услышала пронзительный свист. Чайник. – Я сейчас.

Она выключала газ, когда почувствовала резкий укол в левое бедро.

17

Сара, скрестив руки на груди, стояла перед телом Джулии Мэтьюс. Она смотрела на девушку и пыталась оценить ее опытным взглядом профессионала, провести различие между той, кого она спасла, и бездыханным телом на столе. Еще не зажил надрез, сделанный, чтобы добраться до сердца, черные швы покрывала запекшаяся кровь. У основания подбородка – небольшое отверстие. Ожоги по краям свидетельствуют о том, что дуло было вдавлено в плоть. На затылке зияющая рана – выходное отверстие. С открытого черепа свисал осколок кости, как причудливое украшение на кровавой новогодней елке. В воздухе едко пахло порохом.

Тело Джулии Мэтьюс лежало на столе, как несколько дней назад лежало тело Сибилл Адамс. У изголовья – кран с черным резиновым шлангом; над ним подвешены весы для органов, почти такие же, какими продавцы взвешивают фрукты и овощи. Рядом располагались инструменты для вскрытия: скальпель, заостренный нож длиной сорок сантиметров, такие же острые ножницы, пинцет, пила Страйкера для костей и набор секаторов с длинными ручками – такие можно найти у гаража рядом с газонокосилкой. В хозяйстве Кэти Линтон имелся точно такой же секатор, и когда Сара видела, как мать подстригает азалии, она всегда вспоминала, как режет в морге грудную клетку.

Сара механически проделывала процедуры для подготовки тела к вскрытию. Ее мысли витали далеко, рисуя события предыдущего вечера, когда она нашла Джулию Мэтьюс на машине, когда девушка была жива и имела шанс жить дальше.

Сара всегда с легкостью производила анатомирование, ее не пугал вид смерти. Вскрыть тело – все равно что открыть книгу; столько вещей можно познать благодаря состоянию тканей и органов! Сара устроилась судмедэкспертом округа Грант, потому что ей наскучила практика в клинике. Работа коронера – настоящее испытание, возможность обрести новые навыки и помочь людям. А теперь сердце съеживалось перед вскрытием Джулии Мэтьюс, не хотелось подвергать ее еще большему надругательству.

Сара снова посмотрела на то, что осталось от головы девушки. Выстрелы в голову известны своей непредсказуемостью. Иной раз жертва впадает в коматозное состояние и благодаря чудесам современной науки против своей воли проживает остаток жизни овощем. Джулия Мэтьюс оказалась достаточно умна, чтобы приставить револьвер к подбородку. Пуля вошла в череп снизу вверх, пробила сфеноид, прошила мозг и вырвалась наружу через затылочную кость.

Задняя часть черепа отсутствовала, предоставив полный обзор содержимого. В отличие от предыдущих попыток самоубийства с надрезанием запястий на сей раз Джулия Мэтьюс не просчиталась.

Сару затошнило. Ей хотелось вернуть девушку к жизни, заставить ее дышать, спросить, как можно пройти через такой ужас, выстоять, а потом покончить с собой. Словно пережитые зверства забрали ее на тот свет.

– Ты в порядке? – спросил Джеффри, тревожно глядя на Сару.

– Да, – неуверенно выдавила она.

Сара чувствовала себя уязвимой, как свежая рана, которая никак не зарубцовывается. Ей казалось, что, если Джеффри приблизится, она кинется ему в объятия. Как прекрасно было бы ощутить прикосновение его рук, его язык у себя во рту… Тело тянулось к нему, как никогда ранее. Оно требовало не секса, а присутствия Джеффри. Сара хотела быть защищенной. Хотела принадлежать ему.

– Сара! – окликнул ее Джеффри.

Она уже открыла рот, собираясь предложить себя, но удержалась. За последние несколько лет столько всего произошло. Многое изменилось. Больше нет того любимого мужчины. Да и был ли он когда-нибудь…

– Что?

– Может, лучше отложить вскрытие? – спросил он.

– Не надо, – резко ответила она, браня себя за игру воображения. На самом деле Джеффри ей не нужен. Жила ведь она без него. И дальше проживет.

Она нажала ногой клавишу дистанционного управления, чтобы включился диктофон.

– Небальзамированное тело стройной, хорошо сложенной молодой белой женщины весом… – Сара посмотрела на доску над плечами Джеффри, где предварительно сделала записи, – пятьдесят один килограмм. Рост метр шестьдесят.

Она остановила запись, сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. Ей трудно было дышать.

– Сара?

– Внешность покойной соответствует указанному возрасту – двадцать два года, – продиктовала она. – Тело находилось в холодильнике не менее трех часов и полностью остыло. На верхних и нижних конечностях трупное окоченение, на туловище сзади и на конечностях синие трупные пятна, кроме областей надавливания.

Далее пошло клиническое описание девушки, которая всего несколько часов назад была покалечена, но жива, а неделю назад всем довольна, если не счастлива. Сара зафиксировала внешность Джулии Мэтьюс, представляя, через что она прошла. Была ли она в сознании, когда ей выдернули зубы, чтобы изнасиловать в рот? Спала ли она, когда ей разорвали задний проход? Блокировал ли наркотик чувствительность, когда ее прибили гвоздями к полу? Вскрытие показывало лишь физические травмы, а состояние духа, затуманенность разума останутся тайной. Никто не узнает, что делалось у нее в голове во время насилия. Никому не увидеть того, что видела она. Сара могла только строить предположения, и возникавшие при этом образы не нравились ей. Снова она представила себя на больничной каталке. Снова ей показалось, что ее осматривают.

Сара заставила себя оторвать глаза от тела. Джеффри как-то странно смотрел на нее.

– Что?

Он покачал головой.

– Можно попросить тебя… – Сара откашлялась. – Можно попросить тебя не смотреть на меня так?

– Не смотреть как?

– Как хищник на жертву, – ответила она, что не соответствовало истине.

Джеффри смотрел именно так, как ей хотелось, словно желал взять все под контроль, поправить положение дел. Сара ненавидела себя за слабость.

– Я не специально, – сказал он.

– Ладно.

Она сдернула с рук перчатки.

– Я беспокоюсь о тебе, Сара. Расскажи мне, что с тобой происходит.

Сара отошла к шкафу, подальше от тела Джулии Мэтьюс.

– Ты больше не должен обо мне заботиться. Помнишь, почему?

На лице Джеффри появилось такое выражение, словно ему дали пощечину.

– Я никогда не переставал беспокоиться о тебе.

Она отстраненно проговорила:

– Спасибо.

– Иногда, – начал он, – я просыпаюсь утром и забываю, что тебя нет рядом. Забываю, что потерял тебя.

– Так же, как забывал, что женат на мне?

Он приблизился к ней, но Сара отступила почти вплотную к шкафу. Джеффри встал перед ней, взял за плечи.

– Я до сих пор люблю тебя.

– Этого недостаточно.

– А что тебе нужно?

– Джеффри, – сказала она. – Пожалуйста.

Наконец он шагнул назад и резким тоном спросил:

– Как считаешь? – Он имел в виду труп. – Сможешь что-нибудь обнаружить?

Сара скрестила руки.

– Думаю, она унесла свои секреты в могилу.

Джеффри удивленно посмотрел на Сару, которая редко выражалась столь мелодраматично. Она старательно пыталась быть самой собой, трезво оценивать ситуацию, и это давалось ей нелегко.

Твердой рукой Сара сделала стандартный надрез на груди в форме буквы «игрек». В ушах раздался звук отдираемой плоти. Она решила заглушить его собственным голосом.

– Как ее родители?

– Представляю, что с ними было, когда они узнали об изнасиловании. А теперь такое… – Он указал на тело. – Немыслимо.

Мысли Сары снова унеслись далеко. Она увидела, как отец склонился над больничной каталкой, сзади его обнимает мать… Сара на пару секунд закрыла глаза, чтобы отогнать этот образ. Она не справится с работой, если будет представлять себя на месте Джулии Мэтьюс.

– Сара? – окликнул Джеффри.

Она открыла глаза и поняла, что стоит перед телом со сложенными на груди руками. Джеффри терпеливо ждал, не задавая очевидных вопросов.

Сара взяла скальпель и приступила к делу, диктуя:

– Тело вскрыто обычным Y-образным надрезом, органы грудной и брюшной полости находятся в естественном анатомическом положении.

Как только она замолчала, заговорил Джеффри. К счастью, на сей раз он выбрал другую тему.

– Не знаю, что делать с Леной.

– А что с ней? – спросила Сара, обрадовавшись ею голосу.

– Меня тревожит ее эмоциональное состояние. Я велел ей взять пару выходных.

– Думаешь, согласится?

– Скорее всего – да.

Сара взяла ножницы и перерезала околосердечный мешок.

– Так в чем проблема?

– Она на грани срыва. Я вижу это, но не знаю, что предпринять. Не хочу, чтобы она кончила тем же.

Он указал на Джулию Мэтьюс.

Сара внимательно посмотрела на него поверх очков, силясь понять, то ли он подменяет свое беспокойство о ней заботой о Лене, то ли ему действительно нужен совет.

Она дала ответ на оба случая.

– Лена Адамс? – Сара отрицательно покачала головой. – Она борец. Такие люди не сдаются. Они убивают других, но не себя.

– Знаю, – согласился Джеффри. Сара отрезала и вынула желудок.

– Приятного мало, – предупредила она, кладя желудок в чашу из нержавеющей стали.

Джеффри много раз присутствовал на вскрытии, но ничто не пахло так ужасно, как пищеварительный тракт.

– Ого! – Сара удивилась находке. – Ты только посмотри…

– Что это?

Она посторонилась, давая ему разглядеть содержимое желудка. Пищеварительные соки были черными и густыми, поэтому Сара взяла ситечко, чтобы процедить содержимое.

– Что это? – повторил он.

– Не знаю. Может, зерна, – предположила она, подняв одно пинцетом. – Думаю, надо позвонить Марку Уэбстеру.

– Вот. – Джеффри протянул пакетик для улик. Она опустила зерно в пакет.

– Как считаешь, преступник хочет, чтобы его поймали?

– Они все хотят, чтобы их поймали, – заявил Джеффри. – Вспомни, где он оставляет жертвы. В публичных местах, у всех на виду. Риск приносит ему самое большое удовольствие.

– Верно, – согласилась Сара, заставляя себя замолчать, чтобы не вдаваться в подробности.

Нужно поскорее сделать свою работу и убраться отсюда и подальше от Джеффри.

Джеффри же не собирался прекращать разговор.

– Зерна действуют сильно, так?

Сара кивнула.

– Должно быть, он решил затуманить ее сознание, пока насилует?

– Не буду гадать, – искренне ответила Сара.

Он молчал, не зная, как произнести следующие слова.

– Что еще? – заметила его нерешительность Сара.

– Лена, то есть Джулия сказала Лене, что ей понравилось.

– Что? – подняла бровь Сара.

– Точнее, что он занимался с ней любовью.

– Он вырвал ей зубы и разодрал задний проход. И это называется любовью?

Джеффри пожал плечами, словно пропустил реплику мимо ушей:

– Может, он держал ее на наркотиках, так что она всего этого не почувствовала? Может, она не знала, что происходит, пока не очнулась в больнице?

– Не исключено.

Сару передернуло.

– Такие уж вещи она говорила, – добавил Джеффри.

В помещении было тихо, если не считать гула компрессора в холодильной установке. Сара продолжила вскрытие, отделив зажимом тонкую и толстую кишку. На ощупь мягкие, как разваренные спагетти. Джулия Мэтьюс ничего не ела последние дни своей жизни. Пищеварительный тракт был практически пуст.

– Посмотрим, – сказала Сара, положив кишечник на весы.

При этом раздался металлический щелчок, будто в чашку упала монетка.

– Что это? – спросил Джеффри.

Сара ничего не ответила. Она подняла кишечник снова и уронила его обратно. Тот же звук, едва заметная вибрация.

– Там что-то есть, – пробормотала она и направилась к осветителю на стене.

Локтем врубила свет, осветив рентгеновские снимки Джулии. В центре была тазовая часть.

– Что-нибудь видишь? – спросил Джеффри.

– Что бы там ни было, оно находится в толстой кишке, – констатировала Сара, глядя на продолговатый предмет внизу прямой кишки.

Она раньше не заметила эту щепку или приняла ее за дефект снимка. Переносная рентгеновская установка в морга уже состарилась и не отличалась надежностью. Сара изучала снимок еще несколько секунд, затем вернулась к весам. Отрезала подвздошную кишку у илеоцекального клапана и перенесла ее на другую сторону стола. Смыв кровь водой из-под крана, нажала пальцами на основание сигмовидной кишки. В десяти сантиметрах от выхода обнаружила твердый ком.

– Передай мне скальпель, – приказала она, протягивая руку.

Джеффри выполнил просьбу, внимательно наблюдая за ее действиями.

Сара сделала небольшой надрез, выпустив дурной запах. Джеффри отошел назад, но Сара не могла позволить себе такой роскоши. Она достала пинцетом предмет длиной чуть больше сантиметра. Ополоснула его. И их глазам предстал маленький ключ.

– Ключ от наручников? – спросил Джеффри, нагнувшись, чтобы рассмотреть поближе.

– Да, – подтвердила Сара, ощутив головокружение. – Его вставили в задний проход снаружи.

– Зачем?

– Наверное, чтобы мы нашли, – ответила Сара. – Дашь пакетик для улик?

Джеффри достал и открыл пакетик, она бросила в него ключ.

– Как считаешь, мы найдем на нем что-либо?

– Бактерии. Если ты имеешь в виду отпечатки пальцев, то я сильно сомневаюсь. – Она задумчиво сжала губы. – Отключи на секундочку свет.

– О чем ты размышляешь?

Она выключила осветитель.

– Предположительно он засунул туда ключ в самом начале. Край острый. Он мог порвать презерватив.

Сара взяла инфракрасную лампу, которая должна была высветить следы семенной жидкости.

– Готова? – спросил Джеффри, подойдя к выключателю.

– Готова, – ответила она, и луч зажегся.

Сара несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к необычному освещению. Медленно провела лучом по надрезу в заднем проходе. Надев свежие перчатки, расширила отверстие скальпелем. Высветился пурпурный комок.

Джеффри с шумом выдохнул.

– Этого хватит для теста ДНК?

Сара уставилась на багровое светящееся пятно.

– Думаю, да.

Сара на цыпочках вошла в квартиру сестры и осторожно заглянула в спальню, чтобы убедиться, что она там одна.

– Тесси?

– Что? – проворчала Тесс, переворачиваясь. – Сколько времени?

Сара взглянула на часы на столике у кровати.

– Почти два часа.

– Сколько? – повторила Тесс, потирая глаза. – Что стряслось?

Сара ничего не ответила.

– Что-то случилось? – опять спросила Тесс.

– Ничего.

– Та девушка умерла?

Сара закрыла глаза.

– Да.

Тесс поднялась, включив свет.

– Нам надо поговорить, Сара.

Сара отвернулась спиной.

– Я не хочу разговаривать.

– Плевать, – заявила Тесс, отбирая у нее покрывало. – Поднимайся.

– Не командуй тут, – раздраженно запротестовала Сара.

Она пришла, чтобы почувствовать себя в безопасности, чтобы заснуть, а не спорить с младшей сестрой.

– Сара, – начала Тесс, – ты должна рассказать все Джеффри.

Сара привстала, разозлившись, что спор начинается заново.

– Нет, – сказала она и плотно сжала губы.

– Сара, – твердо произнесла Тесс. – Хари рассказал мне о той девушке. О ленте на рту и о том, как ее положили на машину.

– Ему не следовало обсуждать с тобой такие вещи.

– Я не из любопытства расспрашивала, – возразила Тесс. Явно рассерженная, она вылезла из постели.

– Почему ты так злишься на меня? – спросила Сара, тоже вставая.

Сестры стояли лицом друг к другу по разные стороны кровати.

Сара уперла руки в бока.

– Я не виновата, ясно? Я сделала все, чтобы ей помочь, а если она не смогла с этим жить, то это ее выбор.

– Хорош выбор. Лучше послать пулю в голову, чем хранить ее про запас.

– Что, черт побери, это значит?

– Сама знаешь! – огрызнулась Тесс. – Ты должна рассказать Джеффри, Сара.

– Нет!

Тесс оценивающе посмотрела на Сару, скрестила руки на груди и заявила:

– Тогда расскажу я.

– Что? – ахнула Сара. Ее меньше удивил бы удар в лицо. Рот открылся от изумления. – Ты не посмеешь.

– Посмею, – решительно возразила Тесс. – Если не я, то мама.

– Вы с мамой вместе вынесли решение, да? – безрадостно рассмеялась Сара. – Полагаю, папа тоже «за»? – Она вскинула руки вверх. – Моя семья сговорилась против меня.

– Мы не против тебя, – пояснила Тесс. – Мы хотим помочь тебе.

– Произошедшее со мной, – начала Сара, четко выговаривая слова, – не имеет никакого отношения к Сибилл Адамс и Джулии Мэтьюс.

– Не тебе делать выводы, – парировала Тесс.

Сара закипела от ярости.

– Хочешь узнать, в чем разница, Тесси? Хочешь узнать все детали? – Она не стала ждать ответа. – Во-первых, на моей груди никто не вырезал крест и не оставлял меня истекать кровью в туалете. – Она сделала паузу, чтобы слова возымели нужный эффект. Когда Тесс нападала на Сару, та знала, как отбиваться. – Во-вторых, никто не выбивал мне передние зубы, чтобы вставить в рот член.

– О Боже! – Тесс закрыла лицо ладонью.

– Никто не прибивал мне руки и ноги к полу, чтобы насиловать.

– Нет! – ахнула Тесс и заплакала.

Сара не могла остановиться, хотя понимала, какую боль причиняет Тесс.

– Никто не вымывал мне рот раствором хлорки. Никто не сбривал мне волосы на лобке, чтобы уничтожить следы. – Она остановилась набрать воздуха в легкие. – Никто не разрывал мне задний проход, чтобы…

Сара заставила себя замолчать, поскольку зашла слишком далеко. Тесс всхлипнула, догадавшись сама. Все это время она не отрывала глаз от Сары, и ужас на ее лице вызвал у сестры чувство вины.

– Прости меня, Тесси, – прошептала Сара. – Прости.

Тесс медленно опустила руку.

– Джеффри – полицейский, – сказала она.

Сара приложила ладонь к груди.

– Знаю.

– Ты такая красивая. И ты умная, ты веселая и высокая.

Сара рассмеялась, чтобы не заплакать.

– А ровно двенадцать лет назад тебя изнасиловали, – закончила Тесс.

– Знаю.

– Он посылает тебе открытки каждый год, Сара. Ему известно, где ты живешь.

– Знаю.

– Сара, – взмолилась Тесс, – ты должна рассказать Джеффри.

– Не могу.

– У тебя нет выбора, – не сдалась Тесс.