Текст книги "Вслепую"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Пятница

18

Джеффри надел трусы и захромал на кухню. Колено до сих пор не слушалось после порции крупной дроби, а желудок расстроился с того момента, как он вошел в палату Джулии Мэтьюс. Джеффри беспокоился о Лене. И о Саре. Он беспокоился о своем городе.

Брэд Стивенс несколько часов назад отвез образец ДНК в Мэйкон. Результат пришлют минимум через неделю, еще неделя уйдет на то, чтобы сверить его с архивами ФБР. Предстоит ожидание. Между тем нельзя предугадать, что затеет убийца. Наверняка он выслеживает новую жертву. А может, уже насилует, вытворяет с ней такое, что человеческому уму непостижимо.

Джеффри открыл холодильник и взял молоко. По пути за стаканом нажал на выключатель, но свет не загорелся. Выругавшись себе под нос, он достал из шкафчика стакан. Джеффри сам обесточил кухню пару недель назад, когда получил по почте новую осветительную аппаратуру. Едва он оголил провода, позвонили из участка, и она осталась лежать в коробке, дожидаясь, пока Джеффри найдет время ее повесить. Такими темпами ближайшие несколько лет ему придется ужинать при свете из холодильника.

Он выпил молоко и захромал к раковине сполоснуть стакан. Джеффри хотел позвонить Саре, спросить, как она, но не стал. Она отгородилась от него. После развода ему не на что надеяться. Не исключено, что сейчас она с Джебом. Он слышал от Марлы через Марти Ринго, что они снова встречаются. Джеффри смутно помнил, что Сара упомянула в больнице о каком-то свидании, но до него тогда не дошло.

Джеффри застонал, опускаясь на стул перед барной стойкой. Он построил ее уже давно и дважды переделывал. Джеффри стремился к совершенству во всем и терпеть не мог, когда где-либо отсутствовала симметрия. Он жил в старом доме и постоянно что-то исправлял и переправлял.

Легкий бриз всколыхнул вертикальные жалюзи на заднем окне. Может, стоит метра на три-четыре кухню расширить? Не помешал бы и уголок для завтрака, чтобы сидеть по утрам и наблюдать за птицами на заднем дворе. И обязательно надо построить широкий настил с площадкой для барбекю. Что бы там ни говорили, дом должен быть открытым. Джеффри нравилось, как днем падает свет через полупрозрачные полосы. Сейчас он заметил, что за окном кто-то есть.

Джеффри поднялся и достал из кладовки бейсбольную биту.

Выскользнул через щель меж полотнищ полиэтилена и на цыпочках пересек лужайку. Трава была сырой от ночного тумана, и Джеффри дрожал от холода, моля Бога, чтобы не получить очередной выстрел, стоя в одних трусах. Тот, кто маячит в его саду, скорее упадет со смеху, чем от страха при виде обнаженного Джеффри в зеленых трусах.

Знакомый звук, как будто вылизывается собака… Джеффри прищурился и увидел в лунном свете три фигуры. Две – это собаки. Одна, человеческая, высокая, заглядывала в окно спальни.

Джеффри подкрался к ней сзади. Его не беспокоили Билли и Боб, потому что ленивее этих двух борзых на свете животных не было. Они едва шевельнулись, когда он подошел вплотную.

– Сара?

– О Боже! – подпрыгнула она, споткнувшись об одну собак.

Джеффри поймал Сару, падавшую на спину, рассмеялся, похлопав Боба по голове.

– Подглядываешь?

– Дурак! – прошипела Сара, стукнув его в грудь кулаком. – Ты до смерти напугал меня!

– Что? – невинно произнес Джеффри. – Это ведь не я шастаю по ночам вокруг твоего дома.

– С тобой такого не бывало.

– Да, – сказал Джеффри. Он оперся на биту. Адреналин перестал бить ключом, и в ноге снова засвербела тупая боль. – Хочешь объяснить, почему суешь нос в мое окно посреди ночи?

– Не хотела тебя разбудить.

– Я был на кухне.

– Без света? – Сара скрестила руки, одарив его суровым взглядом. – Один?

– Пошли в дом, – предложил Джеффри и медленно зашагал обратно к кухне, прислушиваясь, идет ли Сара следом. На ней были выцветшие голубые джинсы и такая же старая белая рубашка с потайными пуговицами. – Прогуливаешь собак?

– Я одолжила у Тесс машину, – пояснила Сара, гладя Боба по голове.

– Правильно сделала, что прихватила своих грозных собак.

– Какое счастье, что ты не прибил меня на месте.

– И прибил бы, – сказал Джеффри, отодвинув битой полиэтилен, чтобы она прошла внутрь.

Сара посмотрела на полиэтилен, затем на бывшего мужа.

– Мне нравится, как ты тут все оборудовал.

– Не хватает женской руки, – отметил он.

– Уверена, есть тысяча желающих.

– Здесь нет электричества, – объяснил Джеффри, зажигая от плиты свечу.

– Ха-ха, – произнесла Сара, проверив ближайший выключатель. Она пересекла кухню к другому выключателю, Джеффри зажигал еще одну свечу. – А где свет?

– Старый дом, – пожал он плечами, чтобы не признаваться в своей лени. – Брэд отвез образец в Мэйкон.

– Через пару недель, да?

– Да, – кивнул Джеффри. – Думаешь, он полицейский?

– Брэд?

– Нет, насильник. Вдруг он полицейский? Именно поэтому и оставил ключи от наручников в… там. – Он сделал паузу. – Как подсказку.

– Может, он надевает наручники на жертву, – возразила Сара. – Может, он садомазохист. Может, в детстве мама приковывала его к кровати.

Джеффри удивился столь легкомысленному тону, однако ничего не сказал.

Ни с того ни с сего Сара произнесла:

– Мне нужна отвертка.

Джеффри нахмурился, но пошел к ящику с инструментами и нарыл там что-то.

– «Филипс» пойдет?

– Подожди, дай выпить, – ответила Сара, открыла холодильник и достала водку.

– Вряд ли у меня есть апельсиновый сок, – извинился он, открывая другую дверцу.

– Годится и этот, – сказала Сара и взяла клюквенный. Нашла в шкафу стакан и смешала напитки. Джеффри тревожно наблюдал за ней. Сара редко пила и пьянела от одного бокала вина. За всю совместную жизнь он не видел, чтобы она пробовала что-либо крепче коктейля на основе текилы.

Сара глотнула и передернулась.

– А сколько водки нужно наливать? – спросила она.

– В три раза меньше, – ответил он, забирая у нее стакан. Отпил немного и сморщился. – Боже мой! – Он чуть не закашлялся. – Хочешь покончить с собой?

– Пойти по стопам Джулии Мэтьюс? – парировала она. – У тебя есть что-нибудь сладенькое?

Джеффри хотел поинтересоваться, что она имеет в виду но Сара уже рылась в шкафах.

– В холодильнике есть пудинг. Верхняя полка, в глубине.

– Обезжиренный? – спросила она.

– Нет.

– Хорошо, – сказала Сара и нагнулась к холодильнику. Джеффри скрестил руки. Он не понимал, что она делает у него на кухне, что происходит последнее время, почему она ведет себя так странно.

– Джефф? – окликнула его Сара.

– Что?

– Ты пялишься на мою задницу?

Джеффри улыбнулся и ответил «да», что не соответствовало правде.

Сара выпрямилась и подняла вверх пудинг, словно трофей.

– Последний?

– Точно.

Она сорвала с пудинга крышку и села на стол.

– Дела плохи.

– Думаешь?

– Ну да. – Она пожала плечами, облизывая крышку. – Студенток насилуют. Они кончают с собой. Такого не должно быть.

Джеффри снова поразился ее беззаботному тону. Совсем не похоже на Сару, хотя он не знал, что с ней происходит.

– Не должно, – согласился он.

– Ты сообщил ее родителям?

– Фрэнк встретил их в аэропорту, – ответил Джеффри. – Отец…

Он замолчал, не в силах забыть страдальческое выражение на лице Джона Мэтьюса.

– Очень переживал, да? – договорила за него Сара. – Папочки не любят, когда им говорят, что с их дочкой кто-то позабавился.

– Думаю, да, – подтвердил Джеффри, дивясь ее выбору слов.

– И правильно думаешь.

– Конечно. Он воспринял это очень близко к сердцу.

Что-то промелькнуло в глазах Сары, но она опустила веки, и Джеффри не успел понять, что происходит. Она отпила львиную долю содержимого стакана, пролив немного на рубашку, и захихикала.

– Что с тобой, Сара? – озадаченно спросил Джеффри.

Она указала на его запястье:

– Давно ты это носишь?

Джеффри взглянул вниз. На нем были только зеленые трусы.

– Да нет, недавно, – пожал он плечами.

– Меньше двух лет, – отметила она.

– Точно, – согласился он и подошел к ней ближе. – Нравится?

Она захлопала в ладоши.

– Зачем ты пришла, Сара?

Она посмотрела на него, затем отставила пудинг в сторону.

– Я тут вспомнила, как однажды сидела на пирсе. Ты не забыл?

Джеффри покачал головой, потому что они проводили на пирсе все свободное время каждое лето.

– Я только что искупалась и причесывала волосы. Ты подошел, взял гребешок и начал расчесывать меня.

Джеффри кивнул: именно об этом он подумал, когда проснулся утром в больнице.

– Не забыл.

– Ты расчесывал меня не меньше часа. Помнишь?

Он улыбнулся.

– Ты причесал мне волосы, и мы пошли завтракать, так?

Джеффри снова кивнул.

– Что у нас не сложилось? – спросила она и чуть не убила его взглядом. – Дело в сексе?

Он покачал головой. Секс с Сарой был самой прекрасной составляющей его взрослой жизни.

– Конечно, нет.

– Ты хотел, чтобы я готовила тебе ужин? Или встречала тебя с работы?

Он попытался рассмеяться.

– Ты как-то приготовила ужин, помнишь? Я три дня болел.

– Я серьезно. Джефф. Мне нужно знать, что я делала не так.

– Ты тут ни при чем, – ответил он, осознавая банальность своих слов. – Проблема во мне.

Сара тяжело вздохнула, потянулась за стаканом и осушила его одним глотком.

– Я был дураком, – продолжил он, понимая, что лучше просто замолчать. – Я испугался, потому что слишком сильно любил тебя. – Он сделал паузу, чтобы подобрать правильные слова. – Мне казалось, что ты нужна мне в сто раз больше, чем я тебе.

– Тебе до сих пор хочется, чтобы я в тебе нуждалась? – Сара буравила его взглядом.

Он удивился, почувствовав прикосновение к груди: пальцы поглаживали волосы. Он закрыл глаза, и Сара дотронулась до его губ.

– Прямо сейчас ты мне очень нужен.

Джеффри открыл глаза, вдруг решив, что она шутит.

– Что ты сказала?

– Ты не ценишь того, что имеешь? – спросила Сара, проводя пальцем по его губам.

Он лизнул кончик пальца.

Сара улыбнулась, прищурив глаза, словно прочла его мысли.

– Ты собираешься отвечать?

– Да, – произнес он, не помня вопроса. – Да, да, я до сих пор хочу тебя.

Она начала целовать его в шею, языком касаясь кожи. Джеффри обнял ее за талию и подтянул к краю стола. Она обвила его ногами.

– Сара. – Он вздохнул и попытался поцеловать ее, но она увернулась и прильнула ртом к его груди. – Сара, – повторил он. – Разреши мне любить тебя.

Она с хитрой улыбкой посмотрела на него.

– Я не хочу заниматься любовью.

Джеффри открыл рот. Наконец он выдавил:

– Что это значит?

– Это значит… – начала она, затем взяла его руку и приложила к своим губам.

Медленно взяла в рот его указательный палец. Выпустила его изо рта, игриво улыбнулась.

– Ну как?

Джеффри наклонился поцеловать ее, но Сара спрыгнула со стола. Он застонал, когда она стала неспешно сползать по его груди, добралась до трусов и захватила край зубами. Джеффри опустился на колени и снова попытался добиться поцелуя. Сара увернулась.

– Я хочу поцеловать тебя, – взмолился он и удивился своей интонации.

Она покачала головой, расстегивая на себе рубашку.

– Ты можешь сделать своим ртом кое-что другое.

– Сара…

– Ничего не говори, Джеффри.

Ему это показалось странным, потому что обычно лучшая часть секса с Сарой заключалась в разговоре. Он обхватил ее лицо ладонями.

– Иди-ка сюда.

– Зачем?

– Что с тобой?

– Ничего.

– Я тебе не верю.

Джеффри ждал ответа, но она молча смотрела на него.

– Почему ты не даешь себя поцеловать? – спросил он.

– Мне не хочется целоваться. – Улыбка была уже не такой хитрой. – В губы.

– Что с тобой? – повторил он.

Сара прищурилась.

– Отвечай.

Не отводя от него глаз, Сара опустила руку ниже талии и четко произнесла:

– Я не хочу с тобой разговаривать.

Джеффри схватил ее за руку:

– Посмотри на меня.

Она покачала головой, а когда он поднял ее лицо за подбородок, опустила веки.

– Что с тобой? – прошептал Джеффри.

Сара молчала. Она поцеловала его в губы, проникнув языком меж зубов. Поцелуй был неумелый, намного хуже тех, к которым он привык с Сарой, но в нем присутствовала та тайная страсть, от которой раньше у него подкашивались ноги.

Она внезапно застыла и прижалась к его груди. Джеффри попытался заставить ее взглянуть на себя, но она сопротивлялась.

– Сара.

Он ощутил, как ее руки обвивают его тело, но иначе, чем раньше. В крепком объятии чувствовалось отчаяние, словно она тонула.

– Просто обними меня, – взмолилась она. – Пожалуйста, только обними.

Джеффри проснулся в испуге. Он протянул руку, зная заранее, что Сары нет рядом. Он смутно помнил, как она незаметно ускользнула. От усталости он не мог и шевельнуться, не то что остановить ее. Джеффри перевернулся и уткнулся носом в подушку, на которой она лежала. Почувствовал запах лаванды от ее шампуня и едва ощутимый аромат духов. Взяв подушку в руки, перекатился на спину и уставился в потолок, пытаясь вспомнить, что произошло прошлой ночью. В голове не укладывалось. Он отнес Сару в постель. Она плакала у него на плече. Он так испугался причины ее слез, что не стал задавать вопросов.

Джеффри поднялся, почесывая грудь. Нельзя же валяться в кровати весь день. Нужно довести до конца список осужденных сексуальных преступников. Нужно допросить Райана Гордона и тех, кто был в библиотеке с Джулией Мэтьюс в день похищения. Нужно повидать Сару, убедиться, что с ней все в порядке.

Он потянулся, достав до верхнего косяка двери в ванную. Остановился перед унитазом, – на раковине лежала стопка бумаг. Серебристая скрепка вверху соединяла не менее двухсот листов. Они уже пожелтели, местами уголки были загнуты, словно их не раз перечитывали. Джеффри догадался, что перед ним запись судебного слушания.

Он огляделся, словно в поиске феи, которая это оставила. Единственным гостем в доме была Сара, и он не мог понять, зачем ей подбрасывать ему такое. Прочитав заголовок, он заметил дату двенадцатилетней давности. Дело «Штат Джорджия против Джека Аллена Райта».

Сбоку торчала закладка. Он открыл стопку и замер: в списке наверху страницы стояло имя Сары. Еще там значилась Рут Джонс, вероятно, прокурор округа.

Джеффри сел на унитаз и начал читать допрос Сары Линтон прокурором Рут Джонс.

Прокурор: Доктор Линтон, вы можете описать своими словами, что произошло двадцать третьего апреля прошлого года?

Линтон: Я работала в больнице Грейди, где проходила педиатрическую ординатуру. Выдался трудный день, и я решила между сменами прокатиться на машине.

Прокурор: Вы заметили что-нибудь странное?

Линтон: Спустившись к машине, я увидела, что на дверце со стороны пассажира выцарапано слово «шлюха». Я решила, что это дело рук вандалов, и залепила его липкой лентой, которую храню в багажнике.

Прокурор: А что вы делали потом?

Линтон: Вернулась в больницу на следующую смену.

Прокурор: Хотите воды?

Линтон: Нет, спасибо. Я мыла в раковине руки в туалете, когда вошел Джек Райт.

Прокурор: Обвиняемый?

Линтон: Да. На нем был серый комбинезон, а в руке швабра. Я знала, что он работает уборщиком. Он извинился, что не постучал, сказал, что зайдет позже, и удалился.

Прокурор: И что было дальше?

Линтон: Я зашла в кабинку туалета. Обвиняемый, Джек Райт, спрыгнул с потолка. Там был откидной потолок. Он приковал меня наручниками к перекладине, затем заклеил рот липкой лентой.

Прокурор: Вы уверены, что это был обвиняемый?

Линтон: Да. На нем была красная лыжная маска, но я узнала глаза. У него весьма специфические голубые глаза. Мне всегда казалось, что со своими длинными белокурыми волосами, бородой и голубыми глазами он напоминает Иисуса. Я уверена, что на меня напал Джек Райт.

Прокурор: Есть ли иные причины полагать, что вас изнасиловал именно обвиняемый?

Линтон: Я видела на руке татуировку с изображением Иисуса на кресте, над ним слово «Иисус», а под ним – «Спаситель». Я раньше видела ее у Джека Райта, уборщика в больнице. Мы сталкивались с ним в коридоре, но ни разу не разговаривали.

Прокурор: Что было дальше, доктор Линтон?

Линтон: Джек Райт стащил меня с унитаза. Мои лодыжки стягивали трусы. Они были на полу. Трусы. Вокруг лодыжек.

Прокурор: Не волнуйтесь, доктор Линтон.

Линтон: Он толкнул меня вперед, заставил расставить руки, вот так, и задержал в таком положении, захватив за талию. Он приставил к моему лицу длинный нож, около пятнадцати сантиметров. Надрезал губу – чтобы молчала, наверное.

Прокурор: Что затем делал обвиняемый?

Линтон: Затем он вставил в меня пенис и изнасиловал.

Прокурор: Доктор Линтон, скажите, он говорил что-нибудь во время полового акта?

Линтон: Он постоянно называл меня шлюхой.

Прокурор: Что происходило дальше?

Линтон: Он несколько раз пытался довести себя до эякуляции, но безуспешно. Он достал пенис и вскоре кончил.

Прокурор: Повторите, пожалуйста.

Линтон: Он кончил мне на лицо и грудь.

Прокурор: Расскажите нам, что последовало за этим?

Линтон: Он снова выругался и ударил ножом. Слева, вот сюда.

Прокурор: А потом?

Линтон: Я почувствовала во рту странный привкус. Чуть не задохнулась. Это был уксус.

Прокурор: Он влил вам в рот уксус?

Линтон: Да, у него был маленький пузырек, как от пробника для духов. Он вылил содержимое мне в рот и сказал: «Свершилось».

Прокурор: Эта фраза имеет для вас особый смысл, доктор Линтон?

Линтон: Она из Евангелия от Иоанна. «Свершилось». Согласно Иоанну, это последнее слово, которое произнес Иисус, умирая на кресте. Он попросил пить, и ему дали уксус. Он вкусил уксуса, а затем, как написано в книге, предал дух. Он умер.

Прокурор: Речь идет о распятии?

Линтон: Да.

Прокурор: Иисус сказал: «Свершилось».

Линтон: Да.

Прокурор: Его руки были распростерты вот так?

Линтон: Да.

Прокурор: В ребра вонзили копье?

Линтон: Да.

Прокурор: Обвиняемый говорил что-либо еще?

Линтон: Нет. Джек Райт после этого вышел.

Прокурор: Доктор Линтон, вы можете сказать, как долго просидели в туалете?

Линтон: Нет.

Прокурор: Он оставил вас в наручниках?

Линтон: Да. Я стояла в наручниках на коленях и смотрела в пол. Я не могла выпрямиться и сесть нормально.

Прокурор: И что было потом?

Линтон: Вошла медсестра. Она увидела кровь на полу и закричала. Через несколько секунд появился доктор Ланж, мой руководитель. Я потеряла много крови. Они пытались помочь мне, но мешали наручники. Джек Райт испортил замок, чтобы их не смогли снять, вставил туда что-то, наверное, зубочистку. Пришлось вызвать слесаря. В это время я потеряла сознание. В таком положении тела кровь ручьем лила из колотой раны. Я потеряла очень много крови из-за колотой раны.

Прокурор: Доктор Линтон, не волнуйтесь. Вам нужен перерыв?

Линтон: Нет, я продолжу.

Прокурор: Расскажите, какие последствия возымел акт насилия?

Линтон: Я забеременела. Это была внематочная беременность, что означает, что плод развивался в фаллопиевой трубе. От разрыва открылось внутреннее кровотечение.

Прокурор: И чем это закончилось для вас?

Линтон: Была произведена частичная гистерэктомия, в процессе которой мне удалили репродуктивные органы. Теперь я не могу иметь детей.

Прокурор: Доктор Линтон?

Линтон: Мне нужен перерыв.

Джеффри сидел на унитазе, уставившись в страницы. Он перечитал их, затем еще раз, и эхо туалетной комнаты вторило всхлипам по Саре, которую он так и не узнал.

19

Лена медленно подняла голову, пытаясь понять, где находится. Перед глазами была лишь темнота. Она поднесла к лицу руку и не смогла разглядеть ни пальцев, ни ладони. Последнее, что она помнила, был разговор на кухне с Хэнком. Затем – полный провал. Словно моргнула на секунду и очутилась в другом месте. Где бы это место ни было.

Лена застонала, повернулась на бок, чтобы сесть. Вдруг она четко осознала, что обнажена. Кожа касалась грубого пола, каких-то зерен на гладко отструганных досках. Сердце заколотилось, неясно отчего. Лена протянула руку, наткнулась на доску, теперь на вертикальную, – стена.

Опираясь о стену, она с трудом встала. Где-то в подсознании раздавались звуки, незнакомые звуки. Реальность распалась на бессвязные куски. Она физически ощущала, что не принадлежит этому миру. Голова уткнулась в стену, деревянная поверхность давила на лоб. Звуки отрывисто раскатывались по периметру: стук, тишина, стук, тишина… как молоток по железу. Словно кузнец подковывает коня. Кап, кап, кап.

Где она слышала это раньше?

Сердце Лены чуть не остановилось, когда она вспомнила. В темноте она увидела губы Джулии Мэтьюс, которые шевелились в такт звуку.

Кап, кап, кап.

Где-то капала вода.

20

Джеффри стоял за стеклом одностороннего наблюдения и смотрел в комнату для допроса. За столом сидел Райан Гордон, скрестив на впалой груди тощие руки. Рядом с ним – Бадди Конфорд, вытянув перед собой руки. Бадди был по натуре борец. В семнадцать лет он по колено потерял правую ногу в автомобильной аварии. В двадцать шесть рак лишил его левого глаза. В тридцать девять недовольный клиент решил отплатить ему двумя пулями. Ему удалили почку и вылечили от коллапса легкого, а через две недели он уже сидел в зале суда.

Джеффри надеялся, что сегодня дело сдвинется с мертвой точки. Утром он скачал фотографию Джека Аллена Райта из базы данных штата. Проще будет показаться в Атланте, имея конкретного подозреваемого.

Джеффри никогда не считал себя эмоциональным человеком, однако душа его болела. Он жаждал поговорить с Сарой, но боялся сказать что-нибудь не то. Не отрываясь от работы, он уже тысячу раз перекрутил в голове, что будет говорить, даже произнес некоторые фразы вслух, чтобы проверить, как они звучат. Ничего не получалось. Джеффри десять минут сидел в кабинете, положив руку на диск телефона, набираясь храбрости позвонить Саре в клинику.

Сказав Нелли Морган, что дело не срочное, просто нужно поговорить с Сарой, он получил в ответ краткое: «У нее пациент», после чего последовали гудки. Это принесло ему неимоверное облегчение, а вместе с ним – отвращение к собственной трусости.

Джеффри знал, что должен быть сильным ради нее, однако чувствовал себя неимоверно слабым и мог лишь рыдать, как ребенок, при мысли о том, что случилось с Сарой. Отчасти он был обижен, что она не доверяла ему и не рассказала об этом раньше. Отчасти злился, что она нагло лгала ему. Шрам на боку якобы остался от операции по удалению аппендикса хотя теперь он вспоминал, что надрез был неровным и вертикальным, что совсем не походило на почерк хирурга.

Джеффри никогда не расспрашивал ее, почему она не может иметь детей, не желая поднимать столь деликатную тему. Ему было удобнее оставить ее в покое, решив, что она перенесла какую-нибудь болезнь или ее обделила природа, как некоторых женщин. Он был полицейским, следователем, и тем не менее принимал все слова Сары за чистую монету, потому что она принадлежала к тому типу людей, которые никогда не лгут. По крайней мере ему так казалось.

– Шеф, – произнесла Марла, постучав в дверь. – Позвонил кто-то из Атланты и сказал, что все готово. Имени не оставил.

– Ясно, – ответил Джеффри, открыв папку в руке: не исчезла ли оттуда распечатка. Он снова посмотрел на изображение, хотя уже запомнил расплывчатое фото, и проскользнул мимо Марлы в коридор. – После допроса я еду в Атланту. Когда вернусь, не знаю. Фрэнк остается за старшего.

Джеффри не дал ей возможности ответить, открыл дверь в комнату для допроса и вошел внутрь. Бадди благочестивым тоном произнес:

– Мы здесь всего десять минут.

– И пробудете еще десять, если ваш клиент проявит содействие, – заявил Джеффри и сел на стул напротив Бадди.

Джеффри с полной уверенностью осознавал, что хочет убить Джека Аллена Райта. Он никогда не отличался жестокостью, но теперь так страстно желал уничтожить изнасиловавшего Сару мужчину, что у него скрежетали зубы.

– Начнем? – спросил Бадди, постукивая пальцами по столу.

Джеффри посмотрел через окошко в двери.

– Надо подождать Фрэнка, – сказал он, думая, куда делся его подчиненный.

В лучшем случае пошел справиться о Лене.

Открылась дверь, и ввалился Фрэнк. Он выглядел так, словно не спал всю ночь. Рубашка выбилась из брюк, на галстуке темнело пятно от кофе. Джеффри демонстративно взглянул на часы.

– Извините, – произнес Фрэнк и сел на стул рядом с начальником.

– Итак, – начал Джеффри, – нам надо задать Гордону пару вопросов. В обмен на чистосердечные ответы мы готовы списать обвинение в хранении наркотиков.

– К черту ваши обвинения! – зарычал Гордон. – Я же говорил, что на мне были чужие брюки.

Джеффри взглянул на Бадди.

– У меня нет времени на возражения. Отошлем его в исправительное учреждение Атланты и сократим свои расходы.

– Что у вас за вопросы? – перешел к делу Бадди.

Тут Джеффри сбросил бомбу. От него ожидали требования выдать наркоторговца среди студентов колледжа, а он спокойно произнес:

– Касательно смерти Сибилл Адамс и изнасилования Джулии Мэтьюс.

Бадди явно изумился. Лицо побелело, и темные круги под глазами еще четче выделились на фоне бледной кожи.

– Тебе что-нибудь об этом известно? – обратился он к Гордону.

– Он последним видел Джулию Мэтьюс в библиотеке, – ответил за юношу Фрэнк. – Он с ней встречался.

– Я вам уже говорил, – запищал Гордон, – это не мои брюки. Выпустите меня отсюда.

– Тебе лучше отвечать на поставленные вопросы, иначе будешь писать маме письма из тюрьмы, – предупредил его Бадди.

– Вы должны защищать меня!

Гордон скрестил руки на груди, очевидно разозлившись.

– А ты должен быть человеком, – парировал Бадди, взяв свой портфель. – Этих девушек изнасиловали и убили. А ты зациклился на каких-то наркотиках. Если будешь себя так дальше вести, то поищи другого адвоката.

Бадди встал, но Гордон остановил его.

– Она была в библиотеке, и что?

Бадди сел, хотя оставил портфель на коленях.

– В библиотеке колледжа? – уточнил Фрэнк.

– Да, колледжа, – фыркнул Гордон. – Я случайно натолкнулся на нее, ясно?

– Ясно, – ответил Джеффри.

– Я заговорил с ней. Она хотела, чтобы я к ней вернулся. Это было видно.

Джеффри кивнул, представляя, насколько расстроила Джулию их встреча.

– Вот мы болтали, увлеклись поцелуями, если понимаете, о чем я. – Он толкнул Бадди в локоть, но тот отодвинулся. – Договорились о свидании.

– А потом? – спросил Джеффри.

– А потом она, знаете ли, ушла. Слышите, просто взяла свои книги, вещички, сказала, что мы увидимся позже, и вышла из библиотеки.

– Кто-нибудь пошел за ней следом? – спросил Фрэнк. – Ты не видел никого подозрительного?

– Нет, – ответил Гордон. – Она была одна. Я бы заметил, если б кто на нее пялился, ясно. Она была моей девушкой. Я за ней присматривал.

– У нее не было новых знакомых? Никто из посторонних не вызывал у нее ощущения неловкости? Она сошлась с кем-нибудь, когда вы расстались?

Гордон взглянул на него как на полного идиота.

– Она ни с кем не сходилась. Она любила меня.

– В тот день на территории колледжа не стояли новые машины? – поинтересовался Джеффри. – Или фургончики?

Гордон покачал головой:

– Я не заметил.

– Вернемся к вашему свиданию, – предложил Фрэнк. – Вы должны были встретиться вечером.

– Она обещала подойти к сельскохозяйственному корпусу в десять.

– И не пришла, – заключил Фрэнк.

– Именно так, – подтвердил Гордон. – Я подождал немного, затем вышел из себя и пошел ее искать. Зайдя к ней в комнату, не обнаружил ее там.

– А Дженни Прайс была у себя? – спросил Джеффри.

– Эта шлюха? – Гордон махнул рукой. – Смоталась куда-то. Наверное, трахалась со слюнтяями из научной команды.

Джеффри съежился. Он терпеть не мог мужчин, которые видели в любой девушке шлюху, отчасти оттого, что такое отношение шло рука об руку с надругательством над ними.

– Так, значит, Дженни там не было, – подытожил Джеффри. – И что ты делал потом?

– Вернулся к себе в комнату. – Он пожал плечами. – Лег спать.

Джеффри оперся о спинку стула и скрестил руки на груди.

– Что-то ты недоговариваешь, Райан. Сдается мне, наш уговор о содействии не состоялся. Полагаю, тебе придется носить эту оранжевую рубаху еще лет десять.

Гордон одарил его взглядом, в котором злоба сливалась с угрозой.

– Я все вам рассказал.

– Нет, – не согласился Джеффри. – Не все. Ты упустил из виду нечто очень важное, и, клянусь, мы не выйдем из комнаты, пока ты не выдашь все, что тебе известно.

– Мне ничего не известно, – заявил Гордон.

Бадди прильнул к его уху и что-то прошептал, от чего глаза Гордона округлились, как грецкие орехи. Что бы ни сказал адвокат своему подопечному, это сработало.

– Я пошел за ней следом из библиотеки, – признался он.

– И?.. – подбодрил Джеффри.

– Она встретилась с этим подонком, понятно? – Гордон изобразил руками акт совокупления.

Джеффри захотелось задушить этого негодяя.

– Я пытался их догнать, но они удалялись слишком быстро.

– Быстро? – переспросил Джеффри. – Она шла сама?

– Нет, – сказал Гордон. – Он ее нес.

У Джеффри свело живот.

– И тебе не показалось подозрительным, что ее уносит мужчина?

Гордон поднял плечи до ушей.

– Я сильно злился, ясно? Я разозлился на нее.

– Ты знал, что вечером она не придет на свидание, – предположил Джеффри, – и поэтому сразу пошел за ней?

Гордон кивнул.

– И ты увидел, как ее уносит мужчина? – продолжил Джеффри.

– Да.

– Как он выглядел? – спросил Фрэнк.

– Вроде высокий, – сказал Гордон. – Лица я не видел, если вас это интересует.

– Черный? Белый? – уточнил Джеффри.

– Белый, – улыбнулся Гордон. – Белый и высокий. На нем была темная одежда, все черное. Я бы их не заметил, если бы не ее белая блузка. Она как-то притягивала свет, поэтому бросалась в глаза, а он – нет.

– Ты пошел за ними? – спросил Фрэнк.

Гордон покачал головой.

Фрэнк сердито выставил челюсть вперед.

– Ты знаешь, что она умерла?

Гордон уставился в стол.

– Да, знаю.

Джеффри открыл папку и показал ему распечатку. Он зачеркнул черным маркером имя, но другие данные остались.

– Этот?

Гордон бросил взгляд на фото.

– Нет.

– Посмотри внимательно! – заорал Джеффри так громко, что даже Фрэнк вздрогнул.

Гордон тотчас послушался, уткнувшись в изображение носом.

– Не знаю я. Было темно. Лица я не видел. – Гордон пробежал взглядом по цифрам. – Да, этот тоже высокий, примерно такого же телосложения. Может, и он. – Райан пожал плечами. – Поймите вы, я не обращал на него внимания. Я смотрел только на нее.

Дорога в Атланту была долгой и утомительной. Джеффри дважды пытался позвонить Саре домой и оставить сообщение, но автоответчик не срабатывал. Он испытывал прилив облегчения вместе с всепоглощающим стыдом. Чем ближе Джеффри подъезжал к городу, тем увереннее становился в своем убеждении, что делает все правильно. Позвонит Саре, когда выяснит нечто конкретное. Если повезет, то сообщит ей, что Джек Аллен Райт скончался от его пули.

Даже на скорости сто тридцать километров в час Джеффри потратил четыре часа, чтобы добраться до центра Атланты. Проезжая мимо больницы Грейди, он почувствовал, как на глазах наворачиваются слезы. Грозное здание высилось над дорогой, соединяющей два штата, которую в службе путей называли Дугой Грейди. Грейди – крупнейшая больница в мире. Сара говорила ему, что каждый год через отделение реанимации проходит больше двухсот тысяч человек. Благодаря последнему ремонту, на который ушло четыреста миллионов, здание стало походить на декорации к фильму «Бэтмэн». В политике Атланты любые затраты на обновление города вызывали бурные обсуждения, поскольку взятки и подкуп имели место даже в мэрии.