Текст книги "Лебеди Леонардо"

Автор книги: Карин Эссекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Черные прямые волосы Беатриче свисали с плеч безжизненными прядями. Она позировала Козимо в ярко-синем платье с корсажем, расшитым крест-накрест крохотными жемчужинами. Пышные рукава из ткани необычного алого цвета с вышитыми синими розами контрастировали с цветом самого платья. Изабелла вынуждена была признать, что младшая сестра неплохо разбирается в нарядах и подошла к выбору платья не менее дотошно, чем она сама. В остальном туалет Беатриче не отличался особым изяществом, да и сама она не поражала воображение красотой, по крайней мере не в эти лета, – кто знает, возможно, ей еще предстояло расцвести? По счастью, сестер никогда не рисовали вместе, иначе разница между ними слишком бросалась бы в глаза.

– Я собираюсь увезти эту превосходную картину в Мантую, – Франческо коснулся руки Изабеллы, – но еще не решил, повесить ли ее на самом видном месте, чтобы все восторгались вашей красотой, или сберечь для себя одного. До свадьбы остался год, – боюсь, он покажется мне слишком длинным.

Слова эти бальзамом пролились в душу Изабеллы. Ей самой предстоящий год казался невыносимо долгим. Однако она возразила:

– На вашем месте я повесила бы картину туда, где ее смогут увидеть люди. Это вовсе не помешает вам любоваться картиной вместе со всеми.

К чему скрывать прекрасное?

Размышляя о том, что Франческо увозит в свой замок, который в скором будущем станет и ее домом, частичку ее красоты, Изабелла радовалась, что вскоре портрет будет принадлежать ей. Она обожала коллекционировать произведения искусства, и мысль о том, что кто-то увозит из Феррары картину выдающегося мастера, была для нее невыносима. Те прекрасные вещи, которые успела собрать Изабелла, после свадьбы останутся в ее распоряжении. Все эти камеи и геммы, так изящно вырезанные в камне феррарскими ювелирами, сундуки для хранения платьев, расписанные лучшими художниками, ожерелья и пояса, которые выковали по ее рисункам кузнецы. Изабелла гордилась своей коллекцией, отражавшей ее вкусы и пристрастия.

– Разумеется, вы правы, – согласился Франческо, – нельзя в одиночку любоваться подобной красотой.

Ее Франческо был лучшим из потенциальных мужей. И пусть он давно уже вступил в возраст мужской зрелости (Франческо исполнилось двадцать три), а Изабелле едва минуло пятнадцать, жених в письмах уверял невесту, что не может дождаться дня, когда они станут мужем и женой. Если Франческо узнавал, что Изабелла заболела, он присылал ей прекрасные дары: жемчужную подвеску или миниатюру с туманным пейзажем кисти нового фламандского художника. Однажды, когда Изабелла мучилась лихорадкой, Франческо подарил ей щенка спаниеля. Малыш вылизал со щек Изабеллы весь жар без остатка; по крайней мере, ей так хотелось верить в это!

– Значит, вы утверждаете, что месяц мог изменить наши судьбы? – продолжил Франческо. – Расскажите мне об этом. Страшно вообразить, что я мог бы прожить жизнь без вас!

Изабелла поведала Франческо, что много лет назад, когда ей исполнилось шесть лет, Лодовико Сфорца прислал в Феррару послов, прося руки старшей дочери герцога. В политике Лодовико считался восходящей звездой. Герцог Бари и регент своего малолетнего племянника миланского герцога Джана Галеаццо, Лодовико был одним из самых блестящих молодых итальянских правителей. Поговаривали также о его коварстве и злокозненности. Однако судьба сложилась так, что за месяц до описываемых событий правитель Мантуи – владения, расположенного между могущественным Миланом и Венецией, – уже попросил у герцога Эрколя д'Эсте руки его старшей дочери. Союз с Манту ей был очень выгоден для Феррары, поэтому герцог с радостью обещал руку Изабеллы Франческо Гонзаге, который должен был стать маркизом после смерти отца. Вскоре миланский посланец снова приехал в Феррару просить руки второй дочери герцога, и на сей раз дело решилось ко всеобщему удовольствию. Позднее выяснилось, что Лодовико и не подозревал о том, что Беатриче только пять и, стало быть, она достигнет возраста вступления в брак не ранее чем через десять лет. Впрочем, Лодовико не спешил: миланский регент славился своей любвеобильностью и до сих пор не обнаруживал желания остепениться.

– Я вздрагиваю при мысли, что, если бы судьба сложилась иначе, я стала бы женой Лодовико. Ему ведь почти сорок! – отважно заявила Изабелла жениху.

Франческо посмотрел на портреты Изабеллы и Беатриче, молча поцеловал руку невесты, задержав губы чуть дольше, чем было положено этикетом. Изабелла затрепетала.

– Как я вас понимаю, – отвечал он.

О, ее Франческо был великолепен! На праздничных представлениях, куда стекались зрители со всей Италии, он сидел рядом с герцогом, не уставая восхищаться замыслами будущего тестя, задумавшего возродить театральное искусство. Чтобы умаслить духовенство, Эрколь д'Эсте всегда устраивал несколько представлений живых картин на религиозные темы, надеясь, что святые отцы не станут осуждать другие, более светские развлечения его двора. В этот год темой живой картины, открывавшей празднества, стало Благовещение. Отважный актер, исполнявший роль ангела, спускался на сцену на веревке, возвещая судьбу Святой Девы. На следующий день показывали рождение Христа в яслях. На сцене толпились настоящие домашние животные, временами заглушая реплики придворных актеров. Тем не менее никто не жаловался на шум. Напротив, зрители сошлись во мнении, что живые божьи твари только добавили картине подлинности. Разве домашние животные не были в действительности свидетелями рождения Господа?

После Рождества, празднуя наступление нового 1490 года и нового десятилетия, герцог дал волю своей страсти к яркой театральности. В старом палаццо делла Раджоне, переделанном под театр, он устраивал представления античных комедий в собственном переводе. Герцог нанял лучших актеров, певцов и музыкантов со всей Италии. Вместе с Никколо да Корреджо он представил новую версию «Метаморфоз» Овидия – пышное зрелище с музыкой, танцами и декламацией. Франческо только ахал от удивления, глядя, как актеры изображают античных богов, и, несомненно, произвел на будущего тестя самое благоприятное впечатление.

Изабелла видела, как Франческо флиртует с придворными дамами, и ей это совсем не нравилось. Невеста была убеждена, что имеет монопольное право на все комплименты жениха. Изабеллу утешало то, что совсем скоро этот привлекательный и мужественный человек будет принадлежать только ей. Впрочем, герцогиня Леонора всегда утверждала, что женщине надлежит простить мужу все прегрешения, совершенные до свадьбы. Неженатому мужчине свойственно уступать своим страстям. Где это видано, чтобы в брак вступали двое девственников, не ведающих, как вести себя на брачном ложе? Если муж и после свадьбы продолжал изменять жене, женщина могла взбунтоваться и потребовать соблюдения супружеской верности или смириться и хранить молчание. В любом случае, это ничего не меняло. Мужу дозволялось делать все, что он пожелает, тайно или явно, ибо такова природа мужчин. И пусть некоторые женщины пытаются подражать свободному поведению мужей, но, хвала Господу и строгой дисциплине, ее дочери никогда не будут уличены в подобном недостойном поведении! Женщины из дома д'Эсте не опустятся до столь вопиющего нарушения приличий!

– Значит, если бы Лодовико Сфорца решил забыть свои интриги в Милане и поспешил с женитьбой, сейчас я увозил бы с собой портрет Беатриче?

Франческо хитро улыбнулся Изабелле. Его слуга тем временем заворачивал картину в муслиновую ткань.

– Да, это так. – Изабелла с сожалением смотрела, как ее портрет исчезает под толстым белым полотнищем. – Посол из Милана прибыл на тридцать дней позже мантуанского посланника.

– Надо признать, семья не слишком медлила с устройством вашего брака. Наверное, они боялись, что вы примете еще чье-нибудь предложение? – решил поддразнить невесту Франческо.

– Сударь! – возмутилась Изабелла. Неужели он действительно в это верит? – Вы так мало доверяете мне?

Чтобы не услышал слуга, Франческо понизил голос:

– Сам Господь подтолкнул вашего отца поспешить с устройством вашей судьбы, ибо наш союз благословлен небесами. Вы были предназначены именно мне, а не Лодовико Сфорце или любому другому мужчине. Наш брак будет райским блаженством.

Как это Франческо всегда удается сказать именно то, что хочется услышать Изабелле? Брак с другим мужчиной казался ей немыслимым. Как должна Изабелла благодарить небеса, что ей суждено провести жизнь рядом с любимым человеком! А бедняжке Беатриче предстоит отправиться в ужасный Милан, в зловещую крепость, где ее муж окружил себя толпой любовниц!

– А вы, дорогая Изабелла? Вам бы хотелось, чтобы посланец из Мантуи свалился с лошади, пал жертвой грабителей или ненастной погоды? Тогда вы стали бы женой Лодовико, которому со временем предстоит стать одним из самых могущественных правителей в Европе.

– Вот как вы смотрите на это! Лодовико стар и ужасен! Он не стремится обзавестись семьей. Портрет Беатриче съедят черви, пока он соберется с духом прислать за ним гонца! – Изабелла склонилась к уху жениха так близко, насколько позволяли приличия. – Наверное, нехорошо, что я рассказываю вам об этом, надеюсь, вы не обманете моего доверия. Отец мечтал сыграть двойную свадьбу, но Лодовико отказался, заявив, что не хочет сочетаться браком ранее следующего года. Как ни настаивал мессир Тротти, Лодовико так и не назвал точной даты. Говорят, что он влюблен в женщину по имени Цецилия. Она славится своей красотой и при дворе считается чуть ли не его законной супругой. Однако союз с семьей Цецилии в политическом смысле бесполезен для Лодовико, поэтому он никогда на ней не женится. Бедная сестра! Неужели вы думаете, я хотела бы поменяться с ней местами?

Вряд ли Франческо был удивлен рассказом Изабеллы – вся Италия злословила о пренебрежительном отношении Лодовико к Беатриче и семейству д'Эсте. Однако Франческо не собирался упускать возможностей, которые сулило пребывание с возлюбленной наедине. Он приблизил губы к шее невесты, не поцеловал ее, а просто глубоко вдохнул запах Изабеллы, словно хотел увезти его с собой в Мантую. Затем провел носом по шее любимой от мочки к затылку и, уже отстраняясь, прошептал:

– Это поможет мне вынести нашу разлуку.

Когда Изабелла пришла в себя, Франческо и его слуга уже покинули гостиную, и теперь ей предстояло целых три месяца ждать его возвращения.

Лодовико Сфорце, герцогу Бари, регенту Милана от Леонардо Флорентийского, мастера инженерных, военных и живописных искусств

Достославный правитель!

Наблюдая создания тех, кто именует себя мастерами и изобретателями инструментов войны, и находя их изобретения не стоящими внимания, я взял на себя смелость ознакомить Вашу милость со своими секретами. Предлагаю продемонстрировать все нижепоименованные умения в любое удобное для Вас время.

1. У меня есть чертежи легких и прочных мостов, которые легко переносятся и не станут препятствием в преследовании неприятеля. Могу предложить также способы разрушения неприятельских мостов и осадное оборудование.

2. Я знаю, как откачать воду из рва, как построить любое количество переносных укрытий, лестниц разной длины и прочих приспособлений, необходимых для осады.

3. У меня есть планы уничтожения любой крепости или укрепления, если они не стоят на скале.

4. Я могу представить чертежи пушек – очень удобных и легких при переноске. Пушки стреляют градом мелких камней, нанося великий урон неприятелю и вызывая смятение в его рядах.

5. Я могу изготовить покрытое броней транспортное средство – безопасное и неприступное, которое может легко проникнуть в тыл неприятеля.

6. Я умею делать пушки, мортиры и легкие артиллерийские орудия – изящные и удобные, совершенно отличные от тех, что применялись ранее.

7. Я могу изготовить катапульты, способные метать камни огромного размера, и другие снаряды.

8. Кроме этого, в мирное время я могу служить Вашей милости в качестве архитектора и строителя, еще я знаю, как перемещать воду из одного места в другое.

9. Я могу изваять скульптуру в мраморе, бронзе или глине, а также владею живописным искусством, в котором готов состязаться с любым живописцем.

10. И наконец, я берусь изваять бронзового коня в честь Вашего отца и во славу дома Сфорца.

Если какие-то из вышеизложенных умений вызовут у Вас сомнения, я готов продемонстрировать их там, где укажет Ваша милость, коему я смиренно себя рекомендую.

Леонардо из Флоренции, 1483 год

1490 ГОД, ФЕРРАРА

Недели шли, а портрет Беатриче все так же стоял в богато отделанном кабинете Леоноры, именуемом студиоло, а в разговорах семья старательно обходила тему неудачной помолвки младшей дочери герцога. Жалея Беатриче, Изабелла попросила Никколо да Корреджо переложить несколько его сонетов на музыку, дабы развлечь младшую сестру пением. Все знали, что поэт безнадежно влюблен в Изабеллу и готов исполнять любую ее прихоть. Никколо сочинил пятнадцать сонетов для лютни. Каждый вечер Изабелла исполняла для Беатриче несколько сонетов, затем сестры играли в карты, причем младшая неизменно выигрывала. Трудно сказать, побеждала ли младшая сестра в честной борьбе, или старшая просто позволяла ей выигрывать. После игры Изабелла убегала в свою комнату, чтобы предаться воспоминаниям о дыхании Франческо на своей шее.

Когда Изабелла уставала развлекать Беатриче, она посылала сестре карлицу Матильду. Карлица задирала юбки и носилась по комнате со щенком грейхаунда, поливая собаку тонкими струйками мочи. Матильда сообщала Изабелле, что равнодушная к прочим развлечениям Беатриче, наблюдая за ее проделками, не могла сдержать смеха. «Я бегала вокруг щенка, пока совсем не запыхалась. Затем принцесса улеглась в кровать, а слуги пришли вытереть пол, чтобы с утра принцессу не разбудил скверный запах, храни Господь ее детскую душу!»

В последнее время Изабелла стала очень набожной и каждый день, к удивлению матери, ходила на мессу. Изабелла ни за что не призналась бы, что благодарит небесную заступницу, которая спасла ее от брака с ненавистным Лодовико. Подумать только, сейчас он мог бы унижать ее, как унижает сестру!

Изабелла знала, что Беатриче каждый день спрашивает отца, нет ли известий от мессира Тротти. И вот в конце января мессир Тротти явился из Милана собственной персоной и попросил срочной аудиенции у герцога и его семьи.

Семейство д'Эсте, за исключением трех младших сыновей – Альфонсо, Ферранте и Ипполито, по малолетству отправленных в постель, – собралось в маленькой гостиной с большим камином. Невысокий потолок создавал камерную атмосферу, как нельзя лучше подходившую для сплетен – товара, за которым и посылали в Милан мессира Тротти.

Последнего распирало от свежих новостей. Желая обойтись без долгих предисловий, мессир Тротти обратился прямо к герцогу:

– Ах, ваша милость, какая жалость, что вас там не было! Это самое грандиозное зрелище из всех, что мне довелось видеть! Вся Италия только о нем и говорит!

Герцогское семейство безмолвно воззрилось на посланника.

– Как, разве вы ничего не слышали?

Эрколь и Леонора, приученные встречать самые страшные новости с невозмутимым видом, молчали. Изабелла успела подумать, что Тротти говорит о величественной церемонии бракосочетания Лодовико с его любовницей. Беатриче внимала словам посланника, словно голодная собака, ждущая у таверны объедков.

– Я говорю о «Параде планет»! – Тротти воззрился на семейство д'Эсте с таким видом, словно сомневался в их способности понимать по-итальянски. – Не удивлюсь, если в скором времени вы получите дюжину сообщений об этом чуде. Волшебное и волнующее представление, устроенное живописцем и инженером Леонардо Флорентийским. Вообразите: громадный купол, построенный под крышей! Танцы и музыка всю ночь! Разыгрывались битвы от дней Рима до великого сражения отца Лодовико за Милан. Сцены битв были так ужасающе правдивы, что я словно побывал в гуще баталий! Когда часы пробили полночь, Лодовико вышел к зрителям в костюме восточного паши. Должен признаться, он весьма походил на чародея. Лодовико велел музыке остановиться. И тут поднялся занавес – и внезапно оказалось, что купол изображает небо! Небесная сфера сияла, словно громадная золотая вселенная! Актеры изображали семь планет и двенадцать знаков зодиака, которые, словно настоящие, двигались по орбитам. Все вокруг заливал свет факелов. Актеры, одетые соответственно своим персонажам – Марсу, Венере, Нептуну, вращались на небе, вызывая у зрителей головокружение. Затем, один за другим, актеры повисли над сценой и обратились к публике с прочувствованными монологами. Они висели в воздухе, словно по волшебству! Никто не мог понять, как подобное возможно. По окончании представления все столпились вокруг флорентийца, однако он так и не раскрыл своих секретов.

Молчание.

– Говорили, что во времена античности только скульптор Фидий умел изображать богов, но ни с кем не хотел делиться своим знанием. Похоже, Леонардо одарен не меньше античных творцов!

Снова молчание. Следовало показать мессиру Тротти, что негоже болтать о каком-то театральном представлении, когда Беатриче и ее семья вот уже много недель ждут вестей о свадьбе! Одну лишь Изабеллу, уставшую слушать об унижениях сестры, в отличие от прочих увлек рассказ Тротти, и она жаждала подробностей.

– Все только об этом и говорят, – обиженно пропыхтел посланник.

– И в честь чего давалась сия festa?[4]4
  Festa (ит.) – праздник, празднество.


[Закрыть] – наконец подал голос герцог Эрколь.

Изабелла почувствовала, что Беатриче затаила дыхание.

– Праздновалась годовщина свадьбы двадцатиоднолетнего племянника Лодовико Джана Галеаццо и вашей кузины Изабеллы Арагонской. Впрочем, это только повод, по-настоящему празднество затевалось, чтобы поднять престиж самого Лодовико. Он устраивает пышные торжества якобы в честь племянника, но на самом деле стремится отвлечь юного герцога от управления Миланом, а затем постепенно прибрать к рукам всю власть. – Тротти посмотрел на Беатриче. – Кстати, он любит, когда его называют Il Moro.[5]5
  Историкам доподлинно неизвестно происхождение прозвища Лодовико Сфорцы. Некоторые источники упоминают о смуглом цвете лица правителя, кто-то связывает его с другим значением слова Il Moro – шелковичное дерево. По свидетельствам современников, Лодовико сочетал в себе свойства лисицы и льва, которыми, по мнению Макиавелли, должен обладать истинный князь, – медлительностью замысла и быстротой нападения. Эти свойства также напоминают о шелковичном дереве, цветы которого медленно распускаются, но быстро дают кроваво-красный плод. Овидий приводит легенду о шелковичном дереве: найдя под ним разорванное покрывало своей возлюбленной Физбы, Приам закололся, а Физба, вернувшись, тоже покончила с собой. С тех пор шелковичное дерево дает кроваво-красные плоды и часто именуется деревом Физбы.


[Закрыть]

– Он действительно похож на мавра? – спросила Беатриче.

– Сами увидите, – как истинный дипломат, уклончиво отвечал Тротти.

Кто знает, размышляла Изабелла, возможно, Лодовико называют так потому, что он смугл и дик, как те варвары, которых Изабелла видела на картинах. Эти люди живут в шатрах, режут глотки врагам и отрицают учение нашего Господа. Бедняжка Беатриче! Страшно даже представить, что такой человек разделит с ней ложе!

– А что слышно про свадьбу? – не выдержала герцогиня.

– Il Moro выражает свои глубокие сожаления, что не может назначить день свадьбы сейчас, но обещает определиться в ближайшие месяцы.

– И по-прежнему нет никакой надежды на совместную свадьбу обеих моих дочерей? – снова спросила герцогиня.

– Il Moro сожалеет, что заботы мешают ему определиться с днем свадьбы. Он просит вас потерпеть.

– Я почти утратил веру в обещания этого человека, – промолвил герцог.

Беатриче вздохнула, присела в поклоне и попросила разрешения отправиться в постель.

Любопытство Изабеллы было задето описанием миланского представления. Что с того, что допрос Тротти затянулся и час давно поздний? Старшей из сестер д'Эсте доводилось слышать о Леонардо Флорентийском, которого во всей Италии называли magistro за его достижения в живописи. И вот теперь этот художник состоит при дворе Лодовико, будущего мужа ее младшей сестры! Возможно, будущего мужа. Как жаль, что честь быть нарисованной великим мастером достанется простушке Беатриче, которая ничего не смыслит в живописи!

– Известно, почему флорентиец поступил на службу к миланскому регенту? – спросила Изабелла.

– Говорят, что Лоренцо Великолепный оскорбил magistro, доверив фреску с изображением казни заговорщиков Пацци[6]6
  В 1478 году после неудавшегося заговора против правящего дома Медичи представители знатного семейства Пацци и их сторонники были жестоко казнены во Флоренции.


[Закрыть] художнику Сандро Боттичелли. Леонардо страстно хотел получить этот заказ и даже сделал прекрасные наброски повешенного – такие достоверные, словно художник сам присутствовал при казни. Затем Лоренцо послал лучших флорентийских живописцев – Боттичелли, Синьорелли, Гирландайо и Перуджино – расписывать капеллу Папы Сикста в Риме. Всех, кроме Леонардо! Только представьте себе унижение мастера!

– Иногда Лоренцо бывает таким близоруким, – заметил герцог. – Он слишком много внимания уделяет внешним формальностям, слишком увлечен чтением греков! Лоренцо считает гения простым ремесленником только на том основании, что тот не изучал классическую литературу. Magistro не пожалеет, что поступил на службу к Лодовико. Милан не Флоренция, Милан – это новые Афины, а Лодовико – Перикл. Видно, и нам придется смириться с отсрочкой.

Про себя Изабелла не преминула отметить, что, хотя на публике отец всегда отдавал дань уважения Лоренцо, в приватных разговорах он отзывался о нем далеко не так восторженно.

– Вы правы, – согласился Тротти, – Леонардо хотел точно знать, что, оставив службу у Лоренцо, станет Фидием при миланском Перикле. Мастер изготовил прелестную серебряную лютню в форме лошадиной головы и убедил Лоренцо отправить лютню в дар Лодовико от города Флоренции. Леонардо прибыл к миланскому двору и пел для Лодовико, подыгрывая себе на лютне. Затем художник тайно передал Il Moro записку, в которой перечислял все свои умения. Леонардо очаровал Лодовико красотой, голосом и игрой на лютне, и художник остался в Милане.

Интерес Изабеллы возрос.

– Он и вправду так красив, этот флорентиец?

– Леонардо так красив, что не может найти лучшей модели для своих картин, чем он сам. Говорят, он построил восьмиугольник из зеркал, чтобы иметь возможность рассматривать себя со всех сторон и рисовать в профиль.

– И вам довелось любоваться этими рисунками?

– Я любовался другими, – таинственно отвечал Тротти, дразня старших представителей герцогского семейства, а заодно и младшую д'Эсте, одержимых коллекционированием.

– Какими? Можно ли купить его картины? Или нужно заказывать их самому художнику? – спросила герцогиня.

Неожиданно Изабелле пришло в голову, что пройдет совсем немного месяцев и она, маркиза мантуанская, сможет, как сейчас ее мать, выбирать и покупать произведения искусства. Если она захочет заказать картину гениальному живописцу, то просто пошлет к нему своих доверенных лиц, чтобы заключить договор.

– К несчастью, Леонардо почти никогда не соблюдает соглашений. Монахи монастыря Сан Донато во Флоренции вчинили ему иск за незавершенное «Поклонение волхвов», что не помешало им с гордостью выставить картину на всеобщее обозрение. Большинство своих вещей Леонардо оставляет незаконченными.

– Неудивительно, – заметил герцог, – гении редко следуют общепринятым условностям.

Изабелла и Леонора не собирались сдаваться.

– И все-таки ответьте, вы видели его законченные картины? – настаивала Изабелла. – Их можно купить?

– Подумать только, совсем скоро, покупая произведения искусства, мне придется конкурировать с собственной дочерью – маркизой мантуанской! – со смесью одобрения и гордости промолвила герцогиня Леонора.

Удивительно, но всегда такой разговорчивый Тротти на сей раз не спешил с ответом. Посланник вопросительно посмотрел за герцога.

– Вопрос довольно деликатен, – замялся он.

– Наша дочь совсем скоро станет женой маркиза Гонзаги. Вы можете смело говорить в ее присутствии, – отвечал герцог.

– Я видел превосходный портрет любовницы Лодовико Цецилии Галлерани работы Леонардо. Эта картина завершена, но, увы, она не продается.

Мессир Тротти опустил глаза.

Изабеллу тут же отослали в ее комнату. Она покинула гостиную без возражений. Давным-давно Изабелла узнала страшную тайну. Если завернуть за угол коридора и припасть к стене, можно услышать все самые интимные разговоры родителей!

– Значит, Лодовико по-прежнему увлечен этой женщиной? – спрашивал герцог.

– Ее считают хозяйкой тамошнего двора, ваша милость.

– Стало быть, он готов расторгнуть помолвку с Беатриче?

– Он не может. Много раз Il Moro пытался жениться на Цецилии, но советники всегда отговаривали его. Цецилия – женщина выдающейся красоты и множества талантов, однако ее семья ничего не может дать Милану ни в политическом, ни в военном смысле. Городу угрожают Венеция, Рим и Неаполь. Потерять такого союзника, как Феррара, смертельно опасно для Милана. Лодовико исполнит свое обязательство, но только когда сочтет нужным. Так он решает все свои дела.

– Мессир Тротти, – вмешалась герцогиня, – не лукавьте. Мы обрекаем нашу дочь на жизнь, полную страданий и унижений?

– Вовсе нет, ваша милость! Милан – это настоящее чудо! Лодовико собрал лучших художников, архитекторов и градостроителей со всей Италии. Он предоставил ученым полную свободу и высокое содержание, поэтому в университетах Милана и Павии трудятся лучшие умы Европы. Он очень просвещенный человек. В то же время Il Moro коварен, как змея, хотя его и не назовешь законченным злодеем. Вряд ли он когда-нибудь полюбит мадонну Беатриче, но, уверяю вас, он всегда будет относиться к ней с подобающим почтением. В любом случае, за ней всегда буду приглядывать я.

Герцогиня посмотрела на мужа.

– Я боюсь за будущее Беатриче. Она не такая хладнокровная, как Изабелла, и совсем не умеет сдерживать свои чувства!

– Ей придется научиться, – произнес Эрколь ледяным тоном, за который его и прозвали Алмазным. – Беатриче – не легкомысленная глупышка. Она способная и сообразительная девушка.

Тротти покачал головой.

– Ваша милость, я говорю это только из уважения к вашей семье и почтения к вам, но мне искренне жаль, что брачное соглашение нельзя переписать.

– Вы считаете, что мы должны изменить соглашение? – удивился герцог.

В голосе отца Изабелле почудилось недовольство.

Тротти продолжил:

– Когда-нибудь Il Moro непременно станет миланским герцогом. Его не устроит положение регента при слабовольном и бесталанном юнце Джане Галеаццо. Лодовико потакает слабостям юного герцога, как некоторые закармливают собаку. Джан Галеаццо неравнодушен к вину и мальчишкам со смазливыми лицами. Il Moro в избытке снабжает его и тем и другим. Жена Джана Изабелла Арагонская вслух жалуется, что до сих пор не рассталась с девственностью. Что же тут удивительного? Лодовико развращает юного герцога, а сам управляет Миланом, заключает союзы с иностранными державами, создает собственную армию и спокойно дожидается, пока излишества доведут Джана до могилы.

– Какое все это имеет отношение к нашей дочери? – спросил герцог.

– Мадонна Беатриче – умная девушка, но, как бы выразиться точнее, несколько взбалмошная. Мадонна Изабелла, напротив, славится хитроумием и проницательностью и, несмотря на юные годы, вполне подошла бы для роли всесильной герцогини. Не говоря уже о том, что Il Moro неравнодушен к женщинам со светлыми волосами и женственной фигурой. Мадонна Изабелла могла бы стать достойной соперницей Цецилии Галлерани, которая славится своим умом, не уступающим мужскому.

Герцог молчал. Изабелла со страхом гадала, не задумал ли отец вместе с мессиром Тротти какую-нибудь интригу, которая разлучит ее с любимым Франческо и приведет в объятия ненавистного Il Moro.

Герцогиня вздохнула.

– Теперь уже ничего не поделаешь. Помолвка Изабеллы и Гонзаги – дело решенное. Хотя бы в этом случае государственные интересы совпали с чувствами молодых.

Тротти тоже вздохнул.

– И все-таки жаль, что одна столь блестяще одаренная дочь отправится в провинциальную глушь, а другая, которая больше всего на свете ценит хороших скакунов, станет женой образованного правителя в таком просвещенном месте, как Милан.

Изабелла на цыпочках вышла во двор. Снаружи было зябко и сыро. Вдыхая морозный воздух, Изабелла спиной прислонилась к стене. Убить мало этого старого сплетника Тротти! Назвать ее возлюбленного провинциалом!.. Франческо умен и мужествен, образован и утончен. Изабелла ощущала себя предательницей. И зачем она только подслушивала?

В душе Изабеллы боролись противоречивые чувства. Она любила Франческо и мечтала провести жизнь рядом с ним. Однако Беатриче предстояло стать женой правителя, который обещал затмить славу Перикла, жить среди творцов, гением равных Фидию, – творцов, способных воздвигнуть новый Парфенон! Разве не Изабелла рождена для подобной судьбы? Править одним из самых могущественных королевств в мире. Позировать гениальному Леонардо. Изгнать из знаменитого дворца Кастелло Сфорцеско и из сердца Il Moro прекрасную Цецилию Галлерани. Занять место среди бессмертных, живущих в сказочном королевстве, легенды о котором будут жить в веках, когда тела их давно обратятся в прах!

Эта судьба должна по праву принадлежать Изабелле, а не робкой и наивной Беатриче!

Неужели все это время она заблуждалась, полагая, что Фортуна к ней благосклонна? Какое унижение понять это только теперь! Теперь, когда она так влюблена в своего нареченного! Теперь, когда ничего уже нельзя изменить!

Почему Фортуна обманула ожидания Изабеллы? Способен ли смертный бросить вызов своей судьбе? Не равно ли подобное стремление желанию воспротивиться Божьей воле? Хватит ли у нее на это духу?

Нам, жителям Феррары, напомнила себе Изабелла, не привыкать к чудесам. Разве недавно она сама не рассказывала об этом Франческо? Если Господь в своей милости явил чудо в церкви Святой Марии над потоком, разве он допустит, чтобы судьба обошлась так несправедливо с принцессой из рода д'Эсте?

Изабелла призвала на помощь разум. Лодовико немолод – на целых двадцать три года старше Беатриче! Когда он изволит жениться на сестре, то будет совсем дряхлым старцем с несвежим запахом и обвислой кожей. Плоть его станет немощной, походка – нетвердой. Вряд ли он сможет исполнить свой супружеский долг, и тогда Беатриче умрет бездетной. А Франческо, ее Франческо молод, силен и глаз не сводит со своей Изабеллы! У них родятся отважные сыновья, которые унаследуют доблести славных родов Гонзага и д'Эсте. В Мантуе никогда не будет править вероломный регент, желающий отнять титул у законного правителя!

От этих мыслей Изабелле стало легче. Вместе с Франческо они будут мудро управлять просвещенным королевством, и пусть Il Moro забавляется со своими любовницами в порочном Милане!

А если Фортуна действительно задумала сыграть с ней злую шутку? Что ж, тогда Изабелле придется взять судьбу в свои руки. Старшую из сестер д'Эсте всегда занимал вопрос: подчиняется ли Фортуна Божьей воле или правит по собственным законам? Она понимала еретичность подобных мыслей, но не могла им противиться. Ее учили, что Бог был всегда и пребудет вечно, но ведь люди верили в судьбу, когда еще не существовало церковных запретов! Если нельзя противиться Господней воле, людям остается уповать на вмешательство олимпийских богов, таких отзывчивых к чаяниям смертных! И пусть Зевс и Гера живут сегодня только на картинах, в скульптурах и мифах, именно Фортуна управляет повседневной жизнью людей. Изабелла знала, что не одинока в своей вере. Бедная служанка и простой солдат ежедневно несли Фортуне свои мольбы и благодарности.