Текст книги "За чертой"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Вот и с Арасом то же самое…

Шан медленно побрела в сторону дома, пытаясь по пути собраться с мыслями.

В меню сегодня значилась рыба, и Линдсей обрадовалась сверх всякой меры.

Треска в чесночно-томатном соусе, выращенная искусственным способом, имела такую идеальную форму порционных кусочков, о которой настоящая рыба и мечтать не могла, но это не важно. Так или иначе, это была треска, и Линдсей уплетала ее с воодушевлением, которое знакомо только людям, которых отправляют в длительные экспедиции в больших консервных банках.

Возможно, помогли антидепрессанты, назначенные Сандху. Дэвид мертв, никто и ничто не заставит ее забыть об этом, разве что на краткие мгновения после пробуждения. Однако лекарства на время притупляли боль. Линдсей грустила, но так, как, вероятно, будет грустить через несколько лет, смирившись с потерей и вызванными ею переменами. По крайней мере горе больше не убивало.

Лекарство разработали, чтобы бороться с упадническими настроениями в боевых подразделениях. Интересно, могли ли они предположить, что оно поможет раздавленной горем матери убить бывшую подругу.

Она смаковала густой томатный соус, когда услышала, как к ней подошел Райат.

Он небрежно поздоровался с людьми, сидевшими поблизости. Линдсей ощутила некоторое удовлетворение: теперь подумает дважды, прежде чем пугать женщину с пушкой и неустойчивой психикой.

– Можно присоединиться?

– Мы в свободной стране. Райат уселся напротив нее.

– Да, и мы этому способствуем, не так ли? – В руках он держал контейнер с бобами и шпинатом. Похоже, он привык есть в одиночестве в своей каюте. – Я обдумал твои слова.

– И?..

– А ты думала, что может случиться, если тебе удастся прибрать к рукам эту биотехнологию и передать ее военным?

Линдсей пожала плечами.

– Кончай эти игры, прошу тебя.

– Так думала или нет?

– Я была бы дурой, если бы не думала, а я не дура.

– По-моему, эта идея нравится тебе не больше, чем моему боссу.

– Спасибо, я не горю желанием узнать, кто твой босс.

– Я хочу с тобой кое-чем поделиться.

– В обмен на что?

Линдсей подняла глаза и увидела, что у стойки стоит Эдди. Он подал ей определенный знак, скрестив указательные пальцы. Следи за ублюдком. Линдсей едва сдержала смех.

– Военный отряд и транспорт.

– Мог бы и Окурта попросить.

– У Окурта другие приказы.

– А у меня?

– Мне кажется, тебя эта штука пугает, и ты здраво оцениваешь опасность, которую она собой представляет. Ты знаешь, что из-за этого Франкленд поступила с тобой так, как она поступила.

Треска сразу же показалась безвкусной. Линдсей погоняла кусок филе по тарелке и отложила вилку.

– Ладно. Давай поговорим об этом в другом месте.

– У меня в каюте, через десять минут.

– Ну ты и Казанова. – Она снова взялась за вилку. Райат удалился. Эдди с энтузиазмом обсуждал салаты с лейтенантом Йуном. Линдсей доела свою порцию и подождала еще немного, прежде чем встать и уйти.

Эдди тут же повернул голову и встретился с ней взглядом. Ну и?.. Ей на ум пришел лишь один ответ, жест, который использовала Шан, когда хотела выразить свое невысокое мнение о ком-то. Она сложила указательный и большой палец и помахала рукой несколько раз. Мразь. Эдди осклабился.

Она ухмыльнулась в ответ. Разумеется, ничего больше она Эдди не скажет.

Впервые в жизни Шан чувствовала себя совершенно несведущей в каком-то вопросе, и чувство это не грело душу. Она дошла до своего однокомнатного жилища и прислонилась к двери, чтобы перевести дух. Дверь распахнулась внутрь, и Шан почти ввалилась в дом. Совсем не так она хотела обставить свое появление… Арас перегородил дверной проем.

– Тебя долго не было.

– Нам нужно поговорить.

– Есть хочешь?

Шан прошла за ним к столу и скользнула взглядом по тарелке эвема.

– Я бы предпочла чашку чая.

Арас потряс банкой с чайными листьями, показывая, что их осталось мало.

– Урожай чая можно будет собирать только через четыреста дней, и этого не хватит. Я, пожалуй, попрошу у Джоша еще.

Шан не обратила на его слова никакого внимания.

– Прошу тебя, покрепче.

– Ты чем-то расстроена.

– О, все только об этом и твердят, – огрызнулась она. – Как много я узнаю о себе этим утром.

Арас молча смотрел, как закипает вода. Если собираешься жить вечно, на такое дело пары минут не жалко.

Шан плюхнулась на диван и попробовала подобрать слова. На это ушло гораздо больше времени, чем ожидалось.

Она не собиралась потратить еще один день на то, чтобы украдкой рассматривать его мускулистую спину и крепкие ягодицы. И не собиралась так же слепо следовать инстинктам, как Линдсей Невилл. Если уж нужно через это пройти – Арас ведь неимоверно страдает от одиночества, – она все сделает логично и с полным осознанием своей ответственности.

Есть занятия и похуже. Арас удивительный, потрясающий… Но тигры и павлины тоже красивы, однако это не значит, что обдумывать половой акт с ними – нормально. А ведь ей так нравилась та точка зрения, что животные – вовсе не братья меньшие, а равные создания…

– Кажется, Невиан счастлива в новой семье, – начала Шан, с благодарностью приняв пиалу с чаем.

Арас пожал плечами.

– Это естественно. Между ними теперь существует связь.

– Ага, они как раз занимались ее укреплением, когда я вошла. – Он никак не отреагировал, поэтому она продолжила. – Значит, это так делается? Перепихнулись – и все счастливы?

Арас, похоже, отлично понял слово «перепихнулись».

– Я понимаю, почему для гефес это так необычно. Мы связаны друг с другом на всю жизнь, и для этого не нужно ничьего разрешения или документов.

Гефес. Вот как. Спасибо на добром слове.

– Это и есть аурсан, так?

– Да. У нас есть клетки, которые переносят от одного к другому ДНК и доставляют удовольствие. Как у вас с выработкой окситоцина и метамфетамина. Эти вещества приносят вам ощущение эйфории и влюбленности. То же самое с аурсаном.

Шан обратилась к своей практике в отделе по борьбе с наркотиками. Не помогло.

– Вы испытываете эмоциональный подъем от траханья?

– Сказано не особенно красиво, но в принципе верно.

– А где эти клетки?

– В гениталиях.

Шан невольно поднесла руку ко лбу – смутилась.

– Я вошла, когда Невиан занималась сексом с новыми мужьями.

Арас выглядел пораженным. Запах сандала усилился.

– Но у них у всех есть дети.

– И что?

– Мужчины, став отцами, уже не могут заниматься сексом. Санил атрофируется и формирует околоплодную сумку.

Она догадалась, что такое санил. Почему бы не сказать просто – пенис?

– Знаешь, я бы не сказала, что у кого-то что-то атрофируется.

Все шло совсем не по плану. Он казался потрясенным до глубины души. Если он и дальше собирается по-собачьи дергать головой, она бросит ему палку. Но, может, хватит этих фантазий, которые стирают грань между Арасом-мужчиной и Арасом-животным?

– Ты, наверное, ошиблась.

– Но я видела то, что видела! Нарисовать? Во всяком случае, они, похоже, заканчивали.

Арас внезапно выпрямился и на лице его отразился проблеск понимания.

– Нет, – сказал он с явным облегчением. – Это был не секс, а аурсан.

Шан с трудом сохраняла самообладание. Он, должно быть, учуял ее волнение, хотя сам источал напряжение.

– Слушай, я, может, чего-то у вас и недопонимаю, но если это и не был трах, то, во всяком случае, отличная его имитация.

– Аурсан, – повторил Арас, как будто она оглохла. Он без колебаний расстегнул одежду и глубоко вдохнул, указывая: – Вот это – для аурсана, а это – для секса.

– А-а… Угу.

Некогда Шан думала, что повидала на своем полицейском веку все. Теперь она убедилась в обратном. От потрясения она не могла ни шевельнуться, ни отвести взгляд.

Арас, наверное, заметил, что на лице ее застыло выражение бог-ты-мой.

– Извини, – сказал он. – Среди вес'хар я позабыл табу людей. Мне не следовало этого делать.

– Думаю, это существенно все прояснило, – хрипло ответила Шан. Черт. Черт, черт… – Все в порядке.

– Один орган отвечает за секс, как ты его называешь. Другой – за аурсан. Горизонтальная трансмиссия. – Он снова застегнулся.

Шан уже не могла оставаться невозмутимой, но старалась изо всех сил. Ей почти удалось подавить нервный смешок.

– Я слышала разные названия этого дела, но такое – в первый раз.

– Могу объяснить подробнее. Гены передаются не только от родителей к потомству…

– Нарисуй мне картинку, – Шан захихикала. – Извини, но выглядит совсем не так.

– Ты издеваешься надо мной.

– Вовсе нет, я просто очень стесняюсь.

Арас опустил голову и, не говоря ни слова, прошел мимо нее к выходу. Если бы он закрыл дверь за собой хоть чуточку резче, можно было бы сказать, что он ею хлопнул.

– Вот дерьмо… Наш первый скандал. Кошмар. Мужики могут гнить в аду, она все равно не станет за

ними бегать. Шан занялась изготовлением ровных уголков для будущей кровати – стала выпиливать их из ефте, – но они все получались не такими, как надо, и она материлась каждый раз, когда очередной не подходил. Мужики – как заноза в заднице. Да, необходимый вид отдыха, но ни один из них не стоит того, чтобы ради него менять свою жизнь, приоритеты или фамилию.

Вот только Арас не мужчина.

Он – инопланетянин, который волею судеб выглядит как мужчина и даже имеет некоторые человеческие качества. Он – инопланетянин, который провел в одиночестве немыслимо долгое время. И он не безразличен ей, хотя она перестала о ком-то заботиться тысячу лет назад. Арас стоял вне порочного круга людей, он сохранил душевную чистоту, остался невинным… животным. А животному Шан могла простить все, что угодно.

Шан поняла, что до сих пор не разобралась со своим отношением к нему. Касаясь упругих мускулов на его спине, она ощущала то же, что с Эдом Беннеттом – какое-то изначальное, примитивное удовольствие.

Но Арас не человек!

Собственно говоря, она – тоже… Уже не человек. Если уж ты скотоложец, то, возможно, тебя оправдывает то, что ты сам наполовину зверь…

– Черт! – прошипела она, подмела с пола пыль и опилки и отправилась на поиски Араса.

У него был не особенно большой выбор, куда пойти. Не надо обходить окрестные бары или обзванивать его друзей, чтобы узнать, на чьем диване он распростерся в трагической позе и стенает о несовершенстве женщин, этих грязных бессердечных сук.

Он не человек. Но он невыносимо одинок, он ее единственный друг и ей страшно хочется облегчить его страдания.

Арас трудился на их земельном наделе. Стоял на коленях, пропалывал грядки, складывая сорняки в большую кучу, и даже не поднял головы, когда она подошла, хотя знал о ее приближении – он мог учуять ее запах даже на большом расстоянии, а сейчас она сильно волновалась, чем облегчала ему задачу.

– Ладно. Прости меня, – сказала Шан и опустилась на колени рядом с ним. – Ты меня слышишь?

Арас прекратил свое занятие и сложил руки на коленях. Взглянул на нее слегка исподлобья:

– Аурсан для меня больная тема. Особенно теперь.

– Ты же знаешь, я отличаюсь деликатностью слона в посудной лавке. Мне не очень хорошо даются эти девчачьи вещи.

– А тебя об этом никто и не просит.

– Знаю. – Если она и сейчас не скажет, то не скажет никогда. – Давай попробуем. Мне же не грозит беременность, правильно? Считай, что это дружеская услуга. Это нормально.

Нормально. Она в двадцати пяти световых годах от дома, живет с неуязвимым инопланетным военным преступником, у нее очень хитрый паразит, который вертит ее геномом, как хочет. Всего год назад она собрала вещи и отправилась на несколько дней на Марс Орбитальный, планируя вернуться домой к концу недели.

А теперь уже никогда не вернется домой. Нормально…

– Тебе может не понравиться. Есть… анатомическая сторона вопроса…

– О, я заметила. А у тебя есть идеи получше?

– Насколько я тебя знаю, тебе будут неприятны те эмоциональные перемены, которые сопровождают этот акт.

– Может, к тому моменту мне будет все равно.

Шан встала и протянула ему руку. Он поднялся и взял ее в свою ладонь. Мелькнула мысль о горилле, которая жестами умоляла о спасении, а она поняла это слишком поздно. Грань между человеком и животным всегда казалась Шан незыблемым мерилом всех вещей. До этого момента.

Арас стоял по обе стороны от черты, и грань эта смещалась.

Глава десятая

Есть время использовать все возможности и время объединяться. Эта медицинская технология поможет нам запросто избавиться от конкурентов. Все, что мы можем вложить в ее поиски и разработку, окупится.

Мы станем продавать ее. И я знаю тех, кто выложит за нее любые деньги.

Исполнительный директор «Корпорации Холбейн» Хана Соботка

Из обращения к совету директоров

Если кто-то и сомневался насчет истинной профессии доктора Мохана Райата, его каюта вмиг развеяла бы все сомнения.

Он располагал таким количеством телекоммуникационной техники и другой электронной аппаратуры, которое вряд ли понадобилось бы простому белому воротничку из министерства финансов или фармацевту. Кроме того, он жил в отдельной каюте.

– Как тебе удается выдавать себя за фармацевта? – изумилась Линдсей. – Ты чертовски здорово надул полезный груз «Фетиды».

– Я и есть фармацевт, – ответил Райат. – Гораздо проще подготовить офицера разведки из ученого, чем наоборот. И поверь мне, для ученого всегда найдется работенка в разведслужбах.

– Охотно верю. – Линдсей решила, что их общение всегда можно списать на дела. К тому же, после того как их застукали в гальюне, у нее есть еще одно прикрытие. Но для Эдди Мичаллата оно не подойдет. – Ну, так в чем дело?

– Я не доверяю никому. Но ты профессионал, а я в тупике. Взгляни-ка сюда.

Линдсей посмотрела на триптих экранов над откидным столом Райата: трехмерная карта и два каскада цифр и телеметрических данных. Перед центральным экраном светилась голографическая проекция – шар с линиями долготы и широты. На ней проявлялись цветные пятна, будто бы невидимый ребенок раскрашивал картинку в книжке.

– И что это такое?

– Телеметрические показатели с доколонизаторских кораблей-ботов, которые приземлились на CS2, и с «Кристофера», человекоуправляемого судна, на котором через несколько лет прилетели колонисты. – Райат щелкнул пальцами по центральному экрану, чтобы увеличить карту. – А это Безер'едж. Полагаю, береговую линию ты узнаешь.

Цепь островов. Вот Константин, если только можно назвать так целый остров, а всего их шесть. Линдсей узнала, что и у них есть названия: Константин, Катарина, Черити, Клэр, Чэд и Кристофер. За тот год, что они провели на Безер'едже, им так и не позволили покинуть остров.

Линдсей разглядела скопление точек, обозначавшее колонию. Но еще одна точка мерцала на Кристофере, самом южном из всех островов В цепи. Неужели какие-то ошибочные данные геофизических сканеров? Или, может, руины одного из разрушенных городов исенджи?

МЕСТО ПРИЗЕМЛЕНИЯ – эта надпись появилась на экране.

Что ж, наверняка ошибка. Линдсей знала, где приземлился корабль колонистов, потому что он хранился в Константине. Она не видела его, но Джош Гаррод упоминал о его существовании, да и Беннетт полагал, что он там.

– Полагаю, это просто расхождение в планах приземления.

– Понятно.

– Ошибка вычислений?

– Нет, не думаю. Это должна быть очень большая ошибка. Телеметрия сообщает о двух приземлениях в разных местах. – Райат ткнул в изображение, оно истаяло, а потом восстановилось снова. – Бот приземлился здесь. Здесь он должен был построить жилища. Но «Кристофер» сел здесь.

– Почему?

– На острове Кристофер что-то есть. Они пересчитали координаты для приземления. Или их пересчитали за них.

Линдсей вспомнила, с какой легкостью вес'хар обездвижили «Фетиду» на орбите, когда корабль вошел в систему звезды Каванага. Переориентировать судно для них – раз плюнуть.

– И что это такое, по-твоему? Райат пожал плечами.

– Центр разработки биотехнологий. Изолированный от мира вес'хар на случай, если что-то пойдет не так.

– Ты опираешься на то, что они думают так же, как мы. Исходя из их негативного отношения к нашим исследованиям на Безер'едже, могу сказать, что они другие.

Райат вел себя подозрительно мирно. Он понизил голос и стал загибать пальцы:

– Они могут управлять окружающей средой – это раз. Они стерли с лица планеты многомиллионные города исенджи – это два. И три – чудесное исцеление Франкленд, о котором мне не нужно тебе напоминать. Поверь, они прекрасно оснащены.

– Допустим, ты прав. Что тогда нам делать? Вторгнуться туда? У нас нет прикрытия, которое позволило бы это сделать.

Если она и выводила Райата из себя, он ничем этого не показывал. Наверное, ее помощь нужна ему позарез. Линдсей прекрасно знала, что он презирал ее как слабачку. Но она также знала, что приказы Окурта идут вразрез с его собственными. Все они рвутся к этой биотехнологии, и все готовы шкурой рискнуть, лишь бы ее не заполучили другие.

– Мы приблизительно знаем, как эта штука работает. И имеем представление о том, где ее искать, и я в данный момент не имею в виду ткани наших дорогих друзей. Все должно быть учтено.

– И ты хочешь, чтобы я помогла тебе.

– Эдди был бы очень полезен.

Линдсей очень надеялась, что лицо не выдаст эмоций. Возможно, Райат уже пронюхал, что она подкатывала к Эдди с похожим предложением, но как ему это удалось? Нет, он просто мыслит так же, как и она. Беспристрастный журналист – отличный источник информации.

– Он не станет шпионить, – заявила Линдсей.

– От него этого и не требуется, пусть только делает свою обычную работу. Ты же знаешь, этих журнал юг хлебом не корми, дай чего-нибудь порасследовать. Как собаки, которые гоняются за машинами, им важен процесс погони, а не добыча.

– Думаю, Эдди гораздо умнее.

– А он тебе нравится.

– Он мой друг. И хорошо делает свое дело.

– Ты готова сделать ему… предложение?

Линдсей ощутила некоторую вину, но потом подумала, что она очень, очень умна. Райат не догадался, что она уже это сделала.

– Из всех нас у него больше всего шансов получить доступ на Вес'едж, – сказала она. – А что есть у тебя, кроме приблизительных координат?

– Ты прекрасно знаешь, кто я такой… Скажем так, на меня не распространяются некоторые правила.

– Догадываюсь, на что ты намекаешь. – Нет уж, я сама ее пристрелю! – Я подумаю над твоим предложением.

Райат ничем не выдал триумфа, только несколько раз кивнул, глядя на экран, а потом достал банку бобов и принялся методично их поглощать. Похоже, и вправду проголодался.

– Тебе не кажется, что мы тратим слишком много усилий на сомнительное мероприятие? – закинула удочку Линдсей.

– Ты представить себе не можешь, какой ажиотаж поднялся вокруг этой дряни, – отозвался Райат. – Рано или поздно это станет достоянием общественности. Мне… нам нужно добраться до нее как можно раньше и изолировать от посягательств корпораций и иностранных властей. Один неверный шаг, одно заражение – и одному Богу известно, чем это кончится.

Линдсей встретилась с ним взглядом – кто же на самом деле стоит за ним? Она ничего не проиграла в этом разговоре, а он открыл ей многое.

Разумеется, если не лгал. Линдсей, увы, не обладала полицейской способностью Шан Франкленд чуять ложь и отличать ее от фактов. Но придется рискнуть. А значит – использовать Эдди. Может, даже во вред самому Эдди. Вступить в сговор с человеком, которого она ненавидела и которому не доверяла ни на грош.

– По рукам, – сказала Линдсей. – Сделаем это.

Глава одиннадцатая

Кому: Эдди Мичаллату, КК «Актеон»

От кого: Редактор отдела новостей

Эдди, отличный материал. Работай в этом же направлении и дальше. Мы наблюдаем самый высокий пик общественного интереса к космической тематике за несколько десятков, а то и сотен лет. И забудь о том вопросе, который не должен стать достоянием широких кругов – ты понимаешь, о чем я. Кому-то наверху бросили на стол записку от служб безопасности.

Посмотрим, что я смогу сделать с твоим бонусным гонораром. Скажу напрямик: ты хочешь, чтобы он полностью пошел на поддержку проекта по охране лесов Земли?

Местин получила совершенно неожиданное послание. Главный мужчина «Актеона», некто по имени Окурт, просил позволения для Эдди Мичаллата на посещение Вес'еджа. Местин слышала о Мичаллате. Он не был ни ученым, ни солдатом. Какая от него польза гефес, она совершенно не понимала.

Правящие матриархи собрались на общей кухне, сразу за помещением центральной библиотеки, и жевали лурис-джи. Невиан держала на коленях приемную дочь, исанкет. Обе неотрывно смотрели на Шан. Шан неотрывно смотрела в чашку красного стекла. Выглядела она очень несчастной.

– Что такое «журналист»? – задала вопрос Ферсани. Шан ответила, не отрываясь от созерцания жидкости в чашке.

– Журналисты что-то выясняют и всем об этом рассказывают. Особенно когда не нужно.

У людей весьма странные представления об информации. Местин попробовала привлечь внимание Шан:

– Как юссисси, да?

– Это только один из путей. Факты – это новости. Когда случается что-то новое, журналисты сообщают об этом всему миру. Они собирают и распространяют информацию, иногда – точную, верную, иногда – нет.

Идея о том, что информацией можно распоряжаться по своему усмотрению, а не излагать ее объективно, плохо укладывалась в понимание вес'хар. Местин очень хотелось, чтобы Шан наконец оторвалась от своей чашки.

– Так стоит ли нам принять у себя Мичаллата или нет?

– Эдди хорошо делает свою работу, – отозвалась Шан. – Но из-за него могут начаться проблемы. Он не станет делать этого специально, но вас ведь не интересуют мотивы. Это он задал тот самый вопрос о с'наатате, после которого все о нем узнали.

– Это не имеет значения. Тут все знают о с'наатате.

– А для меня имеет. – Шан перескочила на английский. – Говорю как самая разыскиваемая ФЕСом персона.

– Так да или нет? – не выдержала Невиан.

Шан подняла глаза, как будто тон Невиан ее удивил.

– Да, но с некоторыми условиями. Без меня вы не ведете с ним бесед, потому что вы не умеете лгать. Мы контролируем его перемещение по Ф'нару. Полагаю, он может оказаться полезен. Не сомневаюсь также, что об этом же подумали Окурт и его компания. Поэтому-то я и насторожилась.

Странный перечень предосторожностей. Мичаллат – невооруженный гефес, который даже не может спуститься на планету самостоятельно, без пилота юссисси. Вряд ли он представляет собой серьезную угрозу…

– Мы можем его убить и покончить с этим, если что-то пойдет не так, – предположила Ферсани.

Шан все еще рассматривала содержимое чашки, из которой не пила. С ней что-то не в порядке. Время от времени она отирала пот со лба, лицо заливала краска.

– Вы не понимаете, как гефес обращаются с информацией. Мы… они скрывают многие вещи, и ты никогда не имеешь полного представления о ситуации. Информация – это деньги. Хотя вы и денег не понимаете… У того, у кого есть информация, есть и власть. И он может обменять ее на что захочет.

– Ты знаешь, как ее использовать, – сказала Невиан.

– Знаю. На самом деле. Между журналистами и детективами не такая уж большая разница: значок, пенсия и право применять силу.

– С твоим напитком что-то не так? – спросила Местин.

– Это вода.

– А что еще ты бы выпила?

– Чашку хорошего чая, крепкого, чтобы ложка стояла. – Ответ Шан остался для Местин загадкой, но она справедливо рассудила, что некоторая туманность ее выражений не затмевает общей ясности мысли. Шан выпрямилась и махнула рукой: мол, не важно. – Возможно, Эдди летит сюда чтобы просто снять передачу о вес'хар. Вполне возможно также, что он станет собирать информацию о нашей военной мощи, намеренно или нет. Военные, как и полицейские, отлично умеют использовать журналистов в своих собственных целях.

– А Мичаллат об этом знает?

– Разумеется, знает. Это все – часть игры. Но мы можем тоже поиграть в эту игру. Называется «пропаганда». Чего вы хотите добиться?

– Чтобы все гефес покинули этот сектор и держались от нас подальше.

– Тогда нужно устроить «бряцание оружием». Вы показываете ему вооружение и намекаете, что есть еще, больше, гораздо больше. Гефес уже знают, что вы не лжете и не блефуете.

– Но получается, что мы будем именно лгать и блефовать, – сказала Невиан.

– Знаю. Предоставьте это мне, ладно?

Невиан опустила исанкет Гиядас на пол. Девочка живо подбежала к Шан и заглянула ей в лицо. Ни у кого не возникло сомнения, что Шан не знает, как себя с ней вести и вообще ею нисколько не интересуется.

А Гиядас просто хотела запомнить каждую черточку инопланетянки – она улавливала реакцию Невиан. Шан под этим внимательным взглядом стала нервничать и дергаться. И тут на руках ее вновь заплясали фиолетовые огоньки. Шоу началось без предупреждения. Зрелище это своей красотой заворожило даже Ферсани.

– О, черт, опять! – расстроилась Шан, посмотрев на свои руки так, будто они были измазаны какой-то дрянью, и перевела взгляд на Гиядас. – Представление окончено, малютка.

Она встала и вышла из кухни.

– Наверное, больна, – сказала Местин. Невероятно, но похоже, что дети эту женщину не интересовали в принципе. – Но с'наатат лечит. Я поговорю с ней. Невиан, свяжись с «Актеоном» и скажи, что мы разрешаем высадку Мичаллата.

Местин нашла Шан у акведука. Она смотрела куда-то вдаль, опустив руку в бегущую воду. Местин села рядом в той же позе: она видела, как Шан делает это, когда налаживает с кем-то контакт, совсем как юссисси. Местин надеялась, что прием сработает.

– Ты плохо выглядишь, – начала Местин. – Похоже, у тебя жар.

– Это работа с'наатата. Он снова перестраивает меня.

– Внешне ты не изменилась.

– Это Арас меняется внешне. Все мои проблемы – внутри. – Даже при дневном свете огоньки на руках Шан казались яркими. – Мне жаль, если я кого-то обидела.

– Ты сможешь вести дела с Мичаллатом, когда он прилетит?

– О да, вне всякого сомнения. Я знаю, как с ним обращаться. И не допускаю непреднамеренных ошибок.

– Твое волнение можно учуять на другом краю кальдеры. Что случилось, Шан?

– Просто строим отношения с Арасом, ничего особенного.

– О, он тебя расстроил? Послушай моего совета, хорошая оплеуха…

– Нет, я никогда не подниму на него руку. Он достаточно натерпелся в жизни. Просто нужно уладить кое-какую проблему.

– Не понимаю.

– И хорошо.

Шан повернулась к ней. У нее было очень открытое лицо, и от нее исходил легкий запах господства. Юссисси говорили, что у гефес есть плод, который так же пахнет, – манго. Интересно, а Шан хотя бы понимает, что она может войти в любой город на Вес'едже и одной лишь властью этого запаха свергнуть верховного матриарха? Наверное, не понимает. Или ей все равно.

– Да, я не в лучшей форме. Есть пара проблем, которые нужно решить. И мне жаль, если я встала между тобой и твоей дочерью. Надо утрясти кое-какие проблемы. – Шан вставила английское словечко в поток вес'харской речи. Местин и сама пробовала употреблять кое-какие слова из ее необычного лексикона, но Шан сказала, что это не очень хорошая идея. – Я поговорю с ней сама, если хочешь.

– Невиан восхищается тобой. Она смотрит на мир почти так же, как ты, не как я. Она считает, что Прежний Мир не так уж плох, и что Таргассат бежала от ответственности и пряталась за невмешательством.

– Я читала про Прежний Мир. Не очень-то много сведений, не так ли?

– Может, у юссисси их больше. Спроси у Виджисси.

– Этот кроха меня боится.

– Тогда спроси у его самки.

– Если твои родственницы таковы, какими ты их считаешь, то подумай еще раз: может, и вправду стоит с ними поговорить?

– За это придется заплатить высокую цену – вмешаться в их политику.

– Возможно, эта цена справедлива и ее стоит заплатить. Не вы одни проиграете от вторжения людей.

Шан поднялась на ноги, неуверенно улыбнулась и пошла вниз по террасе. Местин проводила ее взглядом, отметив четкость человеческой походки. Для гефес Шан производила потрясающее впечатление, сдержанная и целеустремленная, и она не теряла уверенности в себе даже в окружении женщин выше и сильнее ее.

Местин подумала, что Шан ей нравится. Она осознает свою ответственность. Местин беспокоило, что ее собственная дочь стремится во всем подражать Шан, но среди исан'ве есть много худшие образцы для подражания…

В конце концов, возможно, она – это все, что отделяет Вес'едж от гефес.

Боль была адская.

Но с каждым разом болело все меньше, и Шан надеялась, что с'наатат уже понял, что она будет делать это и дальше, пока он не перестроит ее тело должным образом.

Она поднялась, опираясь на локоть и стараясь не думать о клейкой лужице крови, которая растекалась под ней. На этот раз гораздо меньше, правда. Но судьба матраса сильно ее беспокоила.

– Я снова тебя поранил, – сказал Арас. – Прости меня.

– Я же от этого не умру. – Ей не хотелось лишний раз его расстраивать, но Арас выглядел так, будто ожидал пощечины. Он отвернулся, и на мгновение Шан показалось, что он плачет, вот только у вес'хар, даже перекроенных вес'хар, слезных протоков нет.

Некоторое время она изучала его спину. Мускулы не совсем повторяли форму человеческих, и вдоль позвоночного столба шла темная полоска, от которой в обе стороны расходились другие, потоньше. Все равно красивая спина, черт подери.

– Будет тебе, не вешай нос. – Она нажала на его плечо, стараясь развернуть лицом к себе. Его кожа на ощупь напоминала тонкую замшу и была чуть прохладнее, чем ее собственная. – Мелочи это все.

Арас бросил на нее взгляд, полный обиды и разочарования, как родитель, заставший любимое чадо за воровством.

– Я знаю, насколько это больно.

– Иногда я слишком остро реагирую.

– Моя нервная система соединена с твоей. Я чувствую то же, что и ты. Не лги мне.

Она сжала его руку своей.

– Помнишь, что говорил Эд Беннетт? Это всего лишь боль.

На лице Араса отразилось сомнение – то же самое выражение Она видела на лице сержанта Беннетта в самых разных ситуациях.

– Это неправильно, – согласился он наконец.

– Послушай, мы все-таки из разных видов. Чудо, что мы смогли зайти так далеко и у нас есть соответствующий инструментарий. И становится все лучше и лучше. – Шан вовсе не собиралась сдаваться. Перед ней стояла задача, и задачу эту нужно было выполнить. – Кроме того, раз ты что-то чувствуешь, значит, у меня тоже теперь есть клетки аурсана?

– Ты пытаешься шутить, но ситуация более чем серьезная. С'наатат не нуждается в аурсане. Наше здоровье от этого не зависит.

– Хочешь еще пятьсот лет просидеть в холодном душе? – Арас лишился всего, что делало его вес'хар. Шан твердо вознамерилась вернуть ему хотя бы часть этого. Она – единственная женщина, которой такое под силу, и значит – она обязана. – Лично я – нет. Плохая идея.

Он буравил ее взглядом, будто ждал, что она скажет: забудь, это слишком больно, давай будем просто друзьями.

– Я должен кое-что тебе сказать, – проговорил он наконец. – Есть вещи, которые меня угнетают.

– Слушаю. – Шан и сама многого ему еще не сказала. Биологическое оружие. – Что?

– Когда я рассказал тебе о с'наатате – там, на Безер'едже, я был готов тебя убить, если бы ты предала меня.