Текст книги "Сердцу не прикажешь"
Автор книги: Карен Роудз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
8
Машина въехала под арку здания, и Квинт заглушил мотор.
– Не беспокойся. Я дойду сама, – устало сказала Элизабет, дотрагиваясь до его руки.
В такой поздний час было не до галантности. Скорей бы окончился затянувшийся вечер! Элизабет повернулась к двери и вдруг услышала приглушенный стук. Тревожно взглянув сквозь затемненное стекло, она облегченно вздохнула, разглядев стоявшего рядом с машиной охранника. Квинт нажал на кнопку на пульте. Стекло плавно опустилось.
– Как вы меня напугали, мистер Куки, – сказала Элизабет, обращаясь к охраннику. Она улыбалась, но в глазах по-прежнему была тревога.
– Простите, мисс Мейсон, – сказал охранник и кивнул, приветствуя Квинта. – Я делал очередной обход, а тут как раз подъехали вы. Ну, я и решил, не откладывая, сообщить. Тут вас спрашивали. Парнишка лет десяти-одиннадцати.
– Ники Элледж? – спросила Элизабет и растерянно взглянула на Квинта.
– Я сказал, что вас нет, и мальчик ушел, не сообщив своего имени. – Придерживая под мышкой фонарь, охранник, поеживаясь, засунул руки поглубже в карманы куртки. – Ребенку не следовало бы слоняться по улицам в такую пору, – заметил он. – Только я задумался, как быть с мальчишкой, а его уже и след простыл.
– Элизабет, – начал Квинт, нервно барабаня пальцами по рулевому колесу. – Почему тебя беспокоят в такое время? Неважно, кто это, Ники или кто-то другой?
– По-моему, подобный вопрос можно задать любому, в том числе и тебе, – ответила Элизабет, не поворачивая головы в его сторону.
– Мальчик не сказал, что ему нужно, – с озабоченным видом продолжал охранник. – Но мне показалось, что он чем-то взбудоражен.
Да, последний разговор с Ники убедил Элизабет, что мальчик что-то скрывает. Внутренне она даже была готова к тому, что тайна, которую оберегает Ники, имеет отношение к похищению Каспера. Если ход ее мыслей верен, то можно предположить, что именно по этой причине Ники проделал неблизкий путь от отеля до ее дома в столь позднюю пору. Однако сейчас самое главное не тайна Ники, а его собственная безопасность.
– Квинт, скорее всего, это был Ники, – сказала Элизабет. – Тебя не затруднит подбросить меня до отеля? Я хочу убедиться, что он добрался благополучно.
– Поехали.
Квинт повернул ключ зажигания и потянул на себя ручку переключения скоростей. Элизабет на прощание помахала охраннику рукой, и машина выехала из-под арки дома.
Торопливо войдя в пустынный вестибюль отеля, Элизабет замедлила шаг, сразу же заметив Ники. Закутавшись в пальто, Ники сидел на зеленом кожаном диване прямо напротив коридора, ведущего в банкетный зал. Он казался маленьким и невероятно одиноким. Спинка дивана на несколько дюймов возвышалась над его головой, скрывая мальчика от скучающего за стойкой дежурного администратора.
Элизабет пристроилась рядом на мягком сиденье. Глаза Ники округлились, однако он по-прежнему смотрел прямо перед собой. На пальто и ботинках еще не высох растаявший снег.
– Ты что-то припозднился сегодня, Ники? – начала Элизабет.
Мальчик пожал плечами в ответ.
В вестибюль вошел Квинт. Увидев Элизабет с Ником, он прошел мимо них в глубь вестибюля. Элизабет мысленно поблагодарила Квинта за проявленную им чуткость.
– Мистер Куки сказал, что ты приходил ко мне. – Элизабет откинула со лба мальчика белокурую прядь. – А как ты узнал, где я живу? – Ники вновь пожал плечами в ответ. Однако Ники зря надеялся таким способом положить конец расспросам. Иссякнуть могло терпение Элизабет, но не ее сочувствие. – Ты хотел сообщить мне что-то очень важное? Ведь не побоялся идти так далеко, да еще ночью в холод.
Ники закусил губы и продолжал хранить молчание. Он замкнулся в своем молчании, словно отгородившись им, как стеной, от всего мира.
Элизабет беспомощно оглянулась на Квинта. Тот неторопливым шагом подошел к ним.
– Ники! – Элизабет сделала новую попытку расшевелить мальчика. – Я знаю, что ты что-то скрываешь от меня. – Она заметила, как побледнело его лицо. Он отвернулся. Зря Элизабет заговорила об этом. Ники и вовсе замкнулся в себе. – Что-нибудь о Каспере? – Она не теряла надежды вывести его из этого состояния.
Ни звука в ответ.
Подошедший Квинт минуту испытующе глядел на Ники. Потом, взяв Элизабет за руку, он присел рядом.
– Слушай, парень. Послушные мальчики в такое время не гуляют, – уверенно заявил он. – А ну-ка, беги наверх и живо в койку.
Ники поднял глаза и уставился на руку Элизабет, покоившуюся в руке Квинта. Он по-прежнему сидел, не шелохнувшись. Элизабет хотела было вновь спросить Ники о Каспере, но Квинт остановил ее.
– Что ты с ним разговариваешь? Он же глух, как камень. Самое разумное сейчас пойти к его матери. Интересно, знает ли она, где находится ее сын?
Ники исподлобья взглянул на Квинта, сполз с дивана и, не проронив ни слова, поплелся к лифту.
– Не надо было так, Квинт, – сказала Элизабет, печально глядя вслед мальчику. – Еще немного терпения, и, возможно, мне удалось бы узнать, что его тревожит.
– Вряд ли, – ответил Квинт. – Как только он увидел, что ты не одна, он словно оглох. Я наблюдал за ним. По-моему, я ему чертовски не понравился.
– Почему ты так думаешь? – удивленно спросила Элизабет.
– Потому что он ревнует.
– Ревнует?! – Элизабет чуть не рассмеялась. – Что ты придумал, Квинт! Ребенку едва исполнилось одиннадцать.
– Элизабет, – сказал Квинт и, с самым серьезным видом склонив голову, дотронулся губами до ее руки. – Ты еще многого не понимаешь в мужчинах.
Элизабет осторожно приоткрыла дверь и с блокнотом в руках вошла в переполненный банкетный зал. Работа была в самом разгаре. Она зашла хоть ненадолго специально, чтобы послушать выступление Квинта. Он говорил о менеджменте. Однако, как только ее взгляд упал на слушателей, сидевших в первом ряду, все мысли мгновенно вылетели из головы.
Третьим слева сидел Ники Элледж. На нем был костюм цвета маренго, на шее – галстук в красно-серую полоску. Волосы гладко причесаны. Ники был похож на миниатюрную копию брокера с Уолл-стрит. Он утонул в кресле, не доставая ступнями до пола. Восхищенный взгляд устремлен на Квинта. Между тем последний был занят изложением сложной концепции, касающейся менеджмента. Иллюстрацией к объяснению служила большая схема, укрепленная на стенде.
Элизабет закипела от возмущения. Вот это наглость! Загнать на лекцию ребенка! Мало того, что взрослые, таская Ники по всему свету, лишили его общества сверстников и простых детских радостей, так теперь является Квинт и морочит мальчику голову недоступными его пониманию вещами! Элизабет круто повернулась и, продолжая возмущаться, направилась к своему кабинету.
По дороге она заметила вдалеке Надин Элледж. Последняя как раз вышла из маленького кафе, расположенного в цокольном этаже гостиницы, и стояла, застегивая пальто. Элизабет прошла несколько шагов и вдруг остановилась, решив побеседовать с теткой Ники.
– Мисс Элледж! – окликнула ее Элизабет. – А знаете ли вы, где в данный момент находится Ники?
Надин на мгновение остановилась, а потом вновь принялась за пуговицы.
– Он на семинаре у мистера Лоренса.
Элизабет покрепче сжала губы, боясь в порыве возмущения наговорить лишнего. Не сносить ей головы, если она позволит себе обидеть уважаемого клиента. Уж Мадж об этом позаботится и даже не станет разбираться, кто прав, кто виноват.
– Ладно. А знаете ли вы, где находился Ники в час ночи в среду?
– Как это где? – переспросила Надин, перестав возиться с пуговицей. – В кровати, разумеется.
– Мисс Элледж, – продолжала Элизабет, стараясь держаться с подчеркнутой любезностью. – Я полагаю, что нам стоит, не торопясь, обсудить за чашечкой чая кое-что в поведении вашего племянника.
Надин попыталась что-то возразить, но все-таки вынуждена была согласиться.
Около часа дня очередной сеанс психологического тренинга окончился. Слушатели разом поднялись с мест и устремились к выходу. Квинт укладывал схемы, изредка украдкой поглядывая на Ники. Тот оставался на месте, точно приклеенный.
Сегодня этот ребенок просто огорошил его. Явившись спозаранку, он заявил о своем желании записаться в число участников семинарских занятий Квинта. Облачение Ники в этот момент вполне соответствовало облику банкира. Квинт попытался объяснить, что, во-первых, не осталось свободных мест, во-вторых, вряд ли это мероприятие подходит для ребенка. Однако что-то в поведении мальчика поколебало его решимость. В конце концов Квинт позвонил родственникам Ники, чтобы избежать каких бы то ни было недоразумений, но, получив их одобрение, согласился на присутствие нового слушателя.
Таким образом маленький воришка оказался прямо у Квинта под носом. Теперь он имел реальную возможность не спускать с мальчика глаз. «В случае необходимости просто выставлю его за дверь», – решил Квинт. Но Ники показал себя образцовым слушателем. Он произвел на Квинта глубокое впечатление не по летам серьезным отношением к делу и прекрасными умственными способностями.
Квинт сложил схемы в футляр и сошел с кафедры. Ники тоже поднялся и сделал в его сторону робкий шаг.
– Ну, Ник, какие впечатления?
Мальчик приосанился и, заложив руки за спину, ответил:
– Классно, сэр.
Слово «классно», столь почитаемое ныне в среде подростков, не вызвало у Квинта никаких эмоций. Однако он снисходительно отнесся к тому, какое слово Ники употребил в обращении.
– Рад, что тебе понравилось, – сказал Квинт и направился к выходу. Будь у него хоть немного времени, он с удовольствием пообщался бы с Ники. Но после короткого перерыва занятия должны были продолжиться, и ему необходимо было собраться с мыслями перед выступлением.
– Мистер Лоренс!
– Что еще? – оторвавшись на ходу от своих размышлений, спросил Квинт. По выражению широко распахнутых глаз мальчика он понял, что вел себя бестактно. Квинт вспомнил, что Элизабет говорила о болезненной застенчивости Ники. – Ах, прости за резкость. Мне через несколько минут опять выступать, вот я и задумался. Перед выступлением я страшно психую.
– Правда? – удивился Ники. – Конечно. Меня прямо мутит от страха.
Ники захихикал, чем очень озадачил Квинта. Очевидно, заключил он про себя, никто из взрослых не удосужился объяснить бедному ребенку, что страха не испытывают только слабоумные и глупцы.
– Страх – не такая уж плохая вещь, Ник. Когда ты чего-то боишься, в организме вырабатывается дополнительное количество адреналина. От этого ты становишься сильнее и проворнее. Главное – разумно распорядиться этими дополнительными ресурсами. Если ты ничего не предпримешь, вот тогда будет худо.
– А плохо, если убежать от страха?
Квинт озадаченно почесал в затылке.
– Нет, убежать в некоторых случаях даже нужно. Ну, предположим, ты видишь, что на тебя может свалиться дерево. Ты же не станешь слоняться возле него, лишь для того, чтобы продемонстрировать свою храбрость?
Ники отрицательно замотал головой в ответ. Он прищурился, о чем-то размышляя, и Квинт догадался, что мальчик проигрывает в голове различные ситуации.
– Ты хотел еще о чем-нибудь спросить?
– Гм… да, сэр. – Ники в нерешительности покусывал губы.
– Ладно, чтобы побороть страх, испробуй мой рецепт, – с улыбкой посоветовал Квинт. – Сначала убедись в том, что тебе действительно необходимо то, что ты собираешься сделать. Потом сделай дважды глубокий вдох, быстро сосчитай до трех, а тогда уж излагай.
Ники на мгновение замер, потом засопел и, закрыв глаза, выпалил:
– Можно я днем опять приду?
– Замечательная мысль! – ответил Квинт и потрепал мальчика по гладко уложенной шевелюре. – Конечно, приходи. Но ты должен снять этот костюм, надеть джинсы и кроссовки и принести записку с разрешением от мамы.
– Мамы нет, – приуныл Ники. – Она на весь день уехала к родственникам.
– А тетя?
– Пошла по магазинам.
Квинт чуть не выругался. И еще удивляются, что с парнем проблемы! Да ведь до него буквально никому нет дела.
– Ладно, Ник, вот что я тебе скажу. Разок я возьму на себя ответственность. Ступай, сними свою парадную амуницию. Место на занятиях я тебе обеспечу, даже если мне придется кормить тебя под столом. А записку от мамы принесешь завтра.
– Завтра? – радостно переспросил Ник. – Значит, завтра я тоже могу прийти?
– Если будет записка, то можешь.
На ходу стягивая галстук, Ники опрометью кинулся к двери. Квинт вышел следом. Он надеялся, что поступил правильно, интуитивно чувствуя, что, несмотря на все пересуды о неблаговидном поведении Ники, мальчик гораздо больше нуждался в друге, чем в надзирателе. Ну а даже если его оценка ошибочна, то все равно полезно, чтобы Ники привык к нему. Так ему удастся узнать что-нибудь о Каспере.
Все три двери, ведущие в банкетный зал, разом открылись. Шумная толпа выплеснулась в коридор. Участники семинара, напоминающие скорее группу школьников, оживленные и возбужденные, столпились, привлеченные игрушкой, прикрепленной на конце длинной проволоки. Элизабет замерла на месте, и толпа двинулась мимо, обходя ее, словно неподвижную колонну.
Элизабет не поверила своим глазам. В середине толпы шел Ники. Всецело поглощенный игрушкой, он проследовал мимо, не заметив ее.
Последним в дверях появился улыбающийся Квинт. В отличие от остальных, Квинт тут же увидел Элизабет. Улыбка его стала еще шире. Квинт остановился и нацелил ладонь в ее сторону. Шарик, не долетев примерно дюйма до лица девушки, возвратился к Квинту, с треском ударившись о ладонь.
Элизабет даже глазом не моргнула.
Улыбка на лице Квинта потускнела.
– Ты потрясающе придумала, – начал Квинт, – на сегодняшних занятиях использовать как наглядное пособие игрушки йо-йо и хотдоги. Кстати, держу пари, что ты не знала. Я три года провел в этом городе в интернате.
По-прежнему никакой реакции.
– Тогда я встретил одну девчонку. Лучше ее не было на всем свете, – продолжал Квинт. – Огненно-рыжие косички и веснушки – короче, невинные уловки, которые сводят с ума. В общем, я влюбился. И приобрел весьма поучительный опыт.
Наконец до Квинта дошло, что Элизабет всерьез за что-то сердится на него. Он снял с пальца нитку и, сложив игрушку, спрятал ее с глаз долой.
– Ну, довольно, Элизабет. Объясни, в конце концов, что произошло?
– Что делает Ники на твоем семинаре? – задала свой вопрос Элизабет, оглянувшись на удаляющуюся по коридору толпу.
– Ах, ты об этом, – облегченно вздохнул Квинт. К нему возвратилась прежняя беззаботная улыбка. – Я подумал, что до тех пор пока я способен удерживать внимание одиннадцатилетнего мальчика, я способен владеть и всей аудиторией.
– Он не игрушка, Квинт. Как ты мог дойти…. до того, чтобы использовать ребенка в своих интересах?
– Использовать ребенка? – Улыбка сбежала с лица Квинта. Казалось, он потрясен словами Элизабет. Вдруг Квинт схватил ее под руку и сердито потащил за собой.
Очутившись в холле, Квинт заглянул подряд в несколько комнат. Свободной оказалась только третья. Квинт впихнул в нее Элизабет и закрыл дверь. Он не был стороником методов, которые Тарзан опробовал на Джейн, но Элизабет не оставила ему выбора.
Теперь, когда они были одни в комнате, вдруг оказалось, он не знает, что теперь делать. Разумеется, Квинт понимал, чего ему хотелось бы. И наряд Элизабет вполне соответствовал этим желаниям. Взглянув на нежно-розовую блузку из мягкой ткани и юбку, плотно облегающую фигуру девушки во всех соблазнительных местах, Квинт почувствовал, как на лбу выступила испарина.
А Элизабет совершенно растерялась, не понимая, чем вызвана такая бурная реакция Квинта.
– Элизабет, я не из тех, кто способен воспользоваться человеком в своих интересах, – ответил Квинт. Тут же в голову закралась предательская мысль, от которой Квинт испытал легкий приступ тошноты. Ведь он использует Элизабет, для того чтобы выиграть пари у Джорджа Кина. Ну, нет, здесь совсем другое дело. Он помогает ей добиться собственной цели – получить место Мадж Холт.
– Тогда зачем Ники сидел сегодня у тебя на сеансе? – поинтересовалась Элизабет. – Я видела его в зале в первом ряду.
– Может быть, ему просто интересно? – пожав плечами, ответил Квинт.
– Очень сомневаюсь в этом.
Квинт недоверчиво взглянул на Элизабет и процедил сквозь зубы:
– Тогда остается только одно объяснение – нас с Ники объединяет то, что мы оба потеряли из-за тебя голову.
– Потеряли голову? – переспросила Элизабет. – Ты потерял из-за меня голову?
Она была ошеломлена. После того поцелуя ночью возле больницы Элизабет не имела никаких оснований рассчитывать на привязанность Квинта.
– Рассуди сама, Элизабет. – Квинт попытался возвратить разговор в прежнее русло. – Ники ведет себя прекрасно, и я его не прогоняю. Кому от этого вред? Даже его родные признают, что ребенок трудный. Я считаю, что всякий, кто убережет мальчика от беды, окажет ему большую услугу.
Казалось, Элизабет начинает выходить из состояния оцепенения. Квинт подвинулся ближе. Откинув в сторону шелковистые волосы, он дотронулся одной рукой до шеи, осторожно провел другой по нежному подбородку. Целая пропасть отделяла его от того вечера, когда он сорвал с ее губ тот единственный поцелуй. Не проходило дня, когда бы Квинт не испытывал желания совершить прыжок, чтобы преодолеть эту пропасть. Но боязнь осложнить их деловые отношения любовной связью постоянно препятствовала этому.
Нелепо продолжать обманывать себя. Любовная связь между ними уже возникла. Квинт убеждался в этом по неровному биению пульса на нежной шее Элизабет. Все его тело пронизывало желание. Квинт мог бы поцеловать Элизабет и рассказать ей все о пари, которое он заключил с Кином. Но был и другой вариант: по-прежнему отрицать свои намерения, поддерживая первоначальную версию событий.
Квинт продолжал пребывать в нерешительности, когда дверь за спиной Элизабет отворилась. В комнату заглянул Ники Элледж с игрушкой на проволоке в руках. Квинт быстро опустил вниз руки, не желая, чтобы мальчик видел их в такой позе.
– В чем дело, Ник? – спросил Квинт, попытаясь изобразить на лице подобие улыбки.
– Ни в чем, – ответил Ники, переводя взгляд с Квинта на Элизабет. – Я подумал, что надо сказать вам, что все готовы. Можно начинать.
Квинт кивнул. Впервые в жизни он думал о работе с неохотой.
– Благодарю, – ответил он. – Надо будет подумать, не нанять ли тебя на работу штатным ассистентом.
Ники просиял, не обращая внимания на хмурое лицо Элизабет. Она все еще не разобралась в мотивах, которыми руководствуется Квинт.
– Кстати, Элизабет, – сказал вдруг Квинт. – Чтобы доказать тебе, что я далек от того, чтобы эксплуатировать молодость и невинность, предлагаю провести следующую субботу втроем: ты, Ники и я.
Ники разинул рот от восхищения. Реакция мальчика обрадовала Квинта.
– Ну, не знаю, что и ответить, – сказала Элизабет. По всему было видно, что она опять находится в состоянии внутренней борьбы.
– Едем втроем или не едем вовсе, – повторил приглашение Квинт, с улыбкой уступая девушке сомнительную привилегию разочаровать мальчика.
Элизабет взглянула на Ники и ответила:
– Ладно, я согласна.
Глаза мальчика сияли от радости. Квинт забрал у него игрушку, намотал на палец конец проволоки и пустил шар в пол. Потом, не сходя с места, он провел шар по ковру в сторону Ники, поднял шар вверх, скользя вдоль правой ноги мальчика, и наконец неуловимым движением пальца вернул игрушку назад. Ники с благоговением наблюдал за этими манипуляциями.
– Это еще что, – заметил Квинт, подмигнув Элизабет. – Вот погоди до субботы.
Элизабет воздела глаза к небесам.
– Кажется, я не дождусь этого дня.
Квинт рассмеялся.
– Ну-ка, вперед, приятель, – обратился он к Ники и похлопал его по плечу. – Нам еще надо провести одно занятие.
Квинт примерился к движениям мальчика, и они покинули комнату, шагая в ногу. Квинт был в приподнятом настроении. Он едва ли не упивался собой. Только вот покидать Элизабет ему чертовски не хотелось…
9
– Какая холодина! Семнадцать градусов! Я уже превратилась в сосульку!
Элизабет ковыляла на негнущихся ногах по обледенелому тротуару мимо лежавших по краям сугробов свежеубранного снега. Ники рванул вперед и, доскользив до угла, возвратился назад. В прошлый раз он с разгона налетел на Элизабет, так что она едва не рухнула навзничь.
– Как весело! – сказал Квинт, взглянув на Элизабет. – Прямо не хочется уходить. – Он двигался рядом, пытаясь скользить на широко расставленных ногах. – Надо что-то придумать, чтобы согреться, – предложил он.
– Что например? – полюбопытствовала Элизабет.
– А вот что, – ответил Квинт и, дождавшись, когда Ники оказался в двух шагах от него, бросился вперед и, дернув за края вязаной шапочки, натянул ее мальчику на глаза. Прежде чем Ники успел опомниться, Квинт сгреб его в охапку и окунул в сугроб. Когда Ники выбрался из снега, Квинт был уже далеко. Ники припустил за ним следом, испуская воинственные вопли на манер индейца. Скользя, падая и размахивая в воздухе руками, парочка исчезла за поворотом.
Элизабет стучала зубами от холода, но с лица ее не сходила улыбка. Хорошо, что Ники расслабился и развеселился. Прогулка по испанскому кварталу началась час назад чинно-благородно. Вся троица вела себя самым приличным образом. Но это только поначалу. Потом Элизабет угодила Квинту снежком в затылок. С того момента пошла непрерывная потасовка. В результате снег был у Элизабет практически везде: за шиворотом, в сапогах, в рукавах. Она пошла на попятный, однако ее спутники не выказывали желания угомониться.
Холод стоял такой, что в пору было завыть. Элизабет еле дотащилась до поворота, как вдруг на горизонте показались Квинт и Ники. Мальчик держал обеими руками картонный стаканчик, над которым поднимался пар, и изо всех сил старался ступать осторожно. У Квинта стаканчики были в обеих руках. Он держал их на отлете, чтобы не забрызгаться в случае падения.
– А тут и вправду полно статуй, – сообщил Ники, передавая Элизабет стаканчик.
– То, что находится внутри испанского квартала, стоит примерно миллион долларов, – уточнила Элизабет. Она с благодарностью приняла из рук Ники стаканчик с горячим шоколадом и, проворно слизнув густеющую пенку, принялась пить.
Квинт отдал Ники один из стаканчиков и освободившейся рукой обхватил Элизабет, желая помочь ей согреться. Они стояли, повернувшись спиной к ледяному ветру и наслаждаясь горячим ароматным напитком. Угроза надвигающегося снегопада прогнала с улиц и транспорт, и пешеходов. Можно сказать, что в этот субботний день испанский квартал принадлежал только им.
– Ну как – получше? – спросил Квинт. Собрав пустые стаканчики, он швырнул их в ближайшую урну.
– Значительно, – отозвалась Элизабет, похлопывая друг о дружку рукавицами. – Я хоть стала чувствовать свои пальцы.
– Прекрасно. Тогда пошли навестим старого Бена. – С этими словами Квинт взял Элизабет под руку и повел ее через улицу.
Когда они проходили мимо кондитерского магазина, Элизабет взмолилась о пощаде. Сил идти уже не было. Квинт отверг ее предложение посидеть в кондитерской, невзирая на то, что в магазине продавалось совсем свежее шоколадное печенье. Когда они свернули на Джефферсон-стрит, Квинт извлек из кармана фотокамеру.
– Ну, ребята, – сказал он. – Настала пора запечатлеть вас для истории.
Он остановился перед бронзовым изваянием Бенджамина Франклина, отдыхающего на садовой скамейке. Элизабет почтительно смахнула снег с колен Бена, а потом очистила скамейку. Они устроились рядом с президентом, приняв подчеркнуто величественные позы. Квинт щелкнул затвором.
– Теперь моя очередь! – Ники сорвался с места и схватился за камеру.
Квинт кратко проинструктировал его и сел рядом с Элизабет. Обхватив девушку обеими руками, он прижал ее к груди. Ники не смог сразу справиться с камерой, но Элизабет не роптала за задержку. Ей было приятно в объятиях Квинта. Она чувствовала, что он прижимает ее гораздо крепче, чем требует принятая ими поза. Квинт нагнул к ней голову, и она ощущала над ухом теплое дыхание. Впервые за прошедший час она позабыла о холоде.
Наконец затвор камеры щелкнул. Перед тем как выпустить Элизабет, Квинт легонько сжал ее, словно желая дать понять, что действовал бы с меньшей осмотрительностью, будь они одни. Элизабет не осмелилась поднять глаз. Она опасалась, что взгляд ее будет слишком красноречив и без слов поведает о том, как относится она к безрассудной попытке соединить лед и пламень.
Квинт сунул камеру обратно в карман. Вдруг сквозь пелену облаков прорвался луч зимнего солнца. На мостовые испанского квартала легли длинные тени. Троица, не сговариваясь, двинулась обратно к отелю. Под ногами у них мягко скрипел снежок.
– Минуточку, ребята. – Элизабет замерла возле автостоянки. Перед ней оставался небольшой участок только что выпавшего снега. – Заключительный аккорд. – С этими словами Элизабет робко ступила на белоснежный ковер. Затем, повернувшись лицом к спутникам, она упала навзничь, распластавшись на снегу.
– Снежные ангелы! – завопил Квинт и ринулся за нею. Его примеру последовал Ники. Мгновение – и на нетронутом снегу остались три отпечатка их тел, похожие на трех ангелов с крылышками.
– Какой же ты еще мальчишка! – улыбнулась Элизабет, отряхивая снег со спины Квинта. Над ее спиной тем временем трудился Ники.
– Тебе обязательно надо посидеть у меня на сеансах психологического тренинга. Тогда ты поймешь, как важно не чинить препятствий собственным порывам…
Элизабет замерла, пораженная этой мыслью. Снять все преграды и последовать за Квинтоном Лоренсом! Что может быть желаннее? Хотя позвольте, он, кажется, и на отдыхе занялся своим проклятым ремеслом?! Рассердившись, Элизабет зачерпнула пригоршню снега и отправила ее Квинту за шиворот.
– Нечестно! – взревел он.
– А честно – превращать веселье в нудную лекцию? – парировала Элизабет и, не чувствуя под собой ног, помчалась вперед.
Она не успела оглянуться, как позади остался уже десяток метров. Элизабет стремительно врезалась в сугроб, а через какую-то долю секунды на нее обрушился град снежков. Ники с жаром вступил в сражение на стороне Квинта.
– Изменник! – завопила Элизабет и обрушила на голову Ники ком снега. Мальчик секунду обалдело взирал на нее, а потом зашелся в неудержимом хохоте.
– Пленных не брать! – раздался воинственный клич Квинта. С комьями снега в руках он повалил Элизабет и принялся запихивать снег за ворот одежды. Элизабет визжала, корчилась и пиналась, придавленная им. Пыхтя и отдуваясь, Квинт в конце концов пригвоздил ее руки к земле, разведя их по сторонам.
Неожиданно возня прекратилась. Элизабет посмотрела вверх. Взгляд черных, словно горящие уголья, глаз обжег ее. Губы раскрылись для поцелуя. Они оба жили его ожиданием. Да, но ведь они не одни! Гримаса недовольства исказила лицо Квинта. Он скатился на бок и так и остался сидеть на снегу.
Ники все еще сотрясался от хохота, когда помог обоим подняться. По дороге в отель ощущение бесшабашной веселости не покидало Элизабет. За несколько прошедших часов ни одна тревожная мысль не омрачила ее душу. Она не вспоминала ни о Джейке, ни о Каспере. Изнурительное напряжение, давно не отпускавшее Элизабет, пропало. Интересно, кого она должна благодарить за это: Юрия, наградившего ее наследством, или компанию, с которой провела этот чудесный день?
Одно несомненно, думала Элизабет, когда они пересекали бульвар Вард. Ей невыносимо даже подумать о дне, когда все кончится. Ники бежал впереди через автостоянку к отелю. Элизабет слегка замедлила шаг, и Квинт обнял ее за талию.
– Как мне было хорошо сегодня, Квинт! – сказала Элизабет.
– И мне, – отозвался он. – Порою только дети способны заставить нас понять, мимо чего мы проходим.
– Ты уже во второй раз даришь мне незабываемый вечер, – заметила Элизабет. – Мне хотелось бы как-то отблагодарить тебя.
– Какие могут быть счеты, Элизабет? – воскликнул Квинт, резко останавливаясь.
– Я приглашаю тебя к себе на ужин, – продолжала она. – Сегодня вечером, часов в восемь. – Иной возможности побыть вдвоем с Квинтом Элизабет не видела. – Курица по-корнуэльски. Ореховый плов, горячий рулет с маслом.
– Не продолжай, – прервал ее Квинт. – Я обязательно буду.
– Уверен, что сможешь? У тебя нет никаких планов на сегодняшний вечер?
Квинт улыбнулся и провел указательным пальцем по покрасневшему от мороза кончику носа Элизабет.
– Вообще-то, конечно, есть. Но мне ничего не стоит послать их к черту.
Сердце Элизабет запрыгало от радости, но уже в следующую секунду она забеспокоилась. Восемь часов уже не за горами, а она еще не начинала подготовку.
Надин Элледж расхаживала по вестибюлю, ожидая их возвращения. Она была явно в нетерпении. Завидев мисс Элледж, Квинт чмокнул Элизабет в щеку и поспешно ретировался. В костюме стального цвета Надин имела вид дымящего трубами эсминца. Заметив, что дама приближается к ним, Элизабет простила Квинту его поспешное бегство. Ей и самой не улыбалась перспектива встречи с Надин.
– Ники, – без предисловия скомандовала Надин. – Марш наверх и сию же минуту переоденься. Ты же весь вымок!
– Да, мэм. – Ники понуро поплелся через вестибюль.
Дойдя до лифтов, мальчик обернулся и подмигнул Элизабет. Она едва сдержала улыбку и только порадовалась тому, что бестактное поведение тетки не смогло испортить Ники настроение.
– Такое впечатление, что мистер Лоренс разрабатывает нечто вроде проекта, рассчитанного персонально на моего племянника. – Тон, которым Надин высказала свою мысль, не оставлял сомнений, что она не одобряет подобный проект.
– Простите, что мы так задержались… – Элизабет взглянула на старинные часы, висевшие над стойкой дежурного. Стрелка неумолимо приближалась к восьми.
– Я совсем не понимаю намерений мистера Лоренса, – пыхтя, продолжала Надин, не замечая деликатные попытки Элизабет обойти щекотливую тему.
– Мистер Лоренс не имеет намерений заменить Ники отца, – заявила Элизабет. – Видимо, это вас волнует. – Она изо всех сил старалась не сорваться. Это было нелегко, поскольку во всем, что касалось Ники, Надин отличалась гибкостью телеграфного столба. – Кроме того, мать Ники выходит замуж за мистера Томпсона. Значит, вскоре появится настоящий отец, который позаботится о мальчике.
– У мальчика уже есть настоящий отец, мисс Мейсон! – оборвала ее Надин. – Мой бедный Тодди был отцом, о котором любой ребенок мог только мечтать!
К сожалению, бедный Тодди умер, хотела напомнить Элизабет, ошеломленная горячностью пожилой женщины. Но тут она заметила, что Надин с трудом сдерживает слезы. Не успела Элизабет сообразить, как справиться с потоком эмоций, столь неожиданно захлестнувшим Надин, как та круто повернулась и, гордо выпрямившись, пошла прочь.
Точно в восемь вечера Квинт ступил на положенный перед дверями сияющий чистотой коврик и нажал кнопку звонка. Те считанные секунды, когда Квинт стоял перед закрытой дверью, у него чесались руки от желания поправить ворот рубашки, выглядывавшей из-под распахнутого спортивного пальто. Однако он понимал, что дверной глазок позволяет наблюдать за ним. Суетливость может быть истолкована как признак неуверенности. Ну а Квинт вовсе не собирался выказывать признаки этого жалкого состояния. Поэтому он стоял неподвижно, стараясь выглядеть насколько возможно спокойным.
