Текст книги "Сердцу не прикажешь"
Автор книги: Карен Роудз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
6
– Выше нос, Лиззи! Есть хорошие новости, – услышала Элизабет голос Гранта. Она резко выпрямилась. Телефонная трубка чуть не выпала из рук.
– О Каспере? – спросила Элизабет, пытаясь унять частое сердцебиение.
Последовала небольшая пауза.
– Нет, Лиззи, – наконец ответил Грант. Голос звучал не так бодро, как вначале. – По этому поводу обрадовать тебя мне пока что нечем. Просто я нашел желающего приобрести одну из тростевых кукол.
Элизабет тяжело оперлась на спинку стула. Хорошо, что Грант не видит ее.
– Хорошая новость, – согласилась она, стараясь изобразить в голосе радость и понимая, что это ей не очень удалось.
– Правда, по поводу цены покупатель еще упирается, но я продолжаю с ним переговоры. – Грант снова помолчал, ожидая, что его слова будут восприняты должным образом. – Надеюсь, ты будешь приятно удивлена результатом.
Элизабет бодро ответила, что очень благодарна Гранту за те усилия, которые он предпринимает ради нее. Наконец в полном смятении она закончила разговор и повесила трубку. В этом состоянии ее и застала Мадж Холт.
Элизабет подчеркнуто вежливо улыбнулась. Она по-прежнему видела в Мадж своего конкурента, встречи с которым заставляли ее внутренне собираться. Элизабет до сих пор не рассталась с мыслью завести собственное дело. Правда, похищение Каспера – вернее, его кража, поправила себя Элизабет, – несколько усложнило задачу.
– Элизабет! На сегодняшней утренней встрече с персоналом мистер Кин упомянул о краже из ювелирного магазина. Он сказал, что пропала ваша игрушка, – начала Мадж.
– Кукла-марионетка, – поправила Элизабет.
– Неважно, – продолжала Мадж. – История попала в утренние газеты. Фирма не нуждается в такого рода рекламе.
Получалось, что Элизабет в каком-то смысле повинна в том, что произошла кража.
– Как бы там ни было, Элизабет, – закончила Мадж, – я очень надеюсь, что полиция отыщет украденное у вас имущество очень быстро. Полагаю, это в ваших же интересах.
Элизабет сочла за благо оставить без внимания наигранную заинтересованность своей начальницы. А как бы поступила Мадж, если бы были украдены семь кукол? В этой ситуации она, конечно, не преминула бы лично организовать расправу над Элизабет.
– Если у вас найдется время, я хотела бы еще раз ознакомиться с планами мероприятий в день помолвки миссис Элледж и мистера Томпсона, – продолжала тем временем Мадж. Тон не оставлял ни малейшего сомнения, что найти необходимое для этого время в интересах самой же Элизабет. – Я придаю этому вопросу весьма важное значение.
С этими словами Мадж повернулась и зашагала к своему кабинету. Только острые каблучки зацокали по полу. Глядя ей вслед, Элизабет поймала себя на мысли, что не испытывает прежнего трепета перед строгой начальницей. Теперь она отчетливо понимала, что хотеть работать и нуждаться в работе – это вовсе не одно и то же.
Гораздо больше Элизабет волновало сейчас мнение Квинта. Ведь во всем, что касалось его заказа, Мадж отказалась от опеки над ней. В глубине души Элизабет понимала, почему Мадж повела себя таким образом. Она скорее всего питала надежду, что самостоятельно Элизабет не удастся справиться с делом.
С некоторых пор Элизабет перестала принимать близко к сердцу отношение к себе Мадж. Такое впечатление, что вместе с куклами она получила от двоюродного прадеда еще один дар. Взгляд стал проникать в суть предметов, и скрытые пружины, которые управляли поведением Мадж, стали ей очевидны. Расчетливость, тщеславие, эгоизм – таковы были главные мотивы, которыми руководствовалась ее начальница. Элизабет сделала грустное открытие. Мерилом своего успеха Мадж Холт избрала промахи других.
Элизабет извлекла нужную папку со стоявшей за спиной полки и направилась к кабинету Мадж. Перед ее глазами вдруг возник образ Ники. Она вспомнила взволнованное лицо мальчика и исполненный благоговения взгляд, устремленный на Каспера. Она пообещала обучить его мастерству кукловода и чувствовала себя виноватой, что нарушила свое слово.
Прошло уже три дня с того памятного вечера. Когда украли Каспера, было не до обещания, данного мальчику, но Элизабет должна что-то придумать, чтобы не разочаровать Ники.
Часы показывали начало второго. Элизабет влетела в кабинет, держа завернутую в салфетку слоеную булочку. Предстояло уточнить массу деталей, и времени на обед уже не оставалось. Усевшись за стол, Элизабет расстелила перед клавиатурой компьютера салфетку, а потом заглянула в план текущих встреч. У нее в распоряжении не более пяти минут. Возле здания крытого бассейна она назначила встречу новому клиенту.
– Элизабет, ты просто молодчина! – раздался восхищенный возглас Квинта. Он появился в кабинете, держа в руках бонсай в белом фарфоровом горшке. Это был карликовый экземпляр красного дерева высотой не более полуметра. Квинт с торжествующим видом водрузил горшок на угол письменного стола. Затем взял стоявший у стены стул и, развернув его, уселся верхом, обеими руками ухватившись за спинку.
– Бонсай необходимо вернуть, – заметила Элизабет. – Я взяла их напрокат в соседнем магазине.
– Ошибаешься, – Квинт дотронулся до витого ствола. – Его я купил тебе в подарок.
Элизабет растерянно заморгала глазами. Для оформления столов во время очередного сеанса психологического тренинга она использовала не столь крупные экземпляры. Этому, по-видимому, не менее тридцати лет. Элизабет не заметила этикетки, которая обычно втыкается в устланную мхом землю. Однако сумма со многими нулями прочно засела в ее памяти.
– Квинт, это невозможно… – начала Элизабет. – Я не могу… То есть мне не следует…
– Я могу, мне следует, и я это сделаю, – с улыбкой прервал ее Квинт. – Ты заслужила. Ты сумела мастерски составить меню. Ты прекрасно продумала, как проиллюстрировать тему экономии времени. У тебя образное мышление, и я мог наглядно представлять свои примеры.
Элизабет даже не ожидала, что Квинт с таким энтузиазмом воспримет ее первую работу. Он еще не вышел из образа, в который погружался на время выступления перед публикой. Казалось, что мысленно Квинт все еще мчится по спринтерской дистанции.
– Ты заходила на семинар? Я видел тебя в зале утром, – сказал он.
– Да, – ответила Элизабет. – Мне хотелось прочувствовать твой стиль. Надеюсь, это поможет мне в дальнейшей работе. – Она решила, что постарается побывать на всех выступлениях Квинта и постарается извлечь как можно больше опыта из его занятий. Жаль, конечно, что ее возможности зависят от Мадж. – А я и не думала, что ты заметишь меня, – смущенно добавила она.
– Еще бы не заметить, – с улыбкой подтвердил Квинт. – Стоило мне взглянуть в твою сторону, как я терял ход мысли. А это что – новая форма для сотрудников? – вдруг спросил он. – Мне нравится…
Элизабет порывисто подняла руку к груди. На ней было платье с довольно глубоким вырезом, которое она долго не решалась надеть на работу. По щекам девушки разлился румянец смущения. – Да, кстати, – словно вдруг что-то вспомнив, сказал Квинт. – Есть что-нибудь новенькое о пропавшей кукле?
– Ни звука, – ответила Элизабет, нахмурившись.
– Плохо, что ты не застраховала ее, – заметил Квинт, сочувственно глядя на девушку.
Элизабет кивнула. Грустно, что для Квинта Каспер не более чем вещь, имеющая определенный денежный эквивалент. Ему трудно понять ее чувства. Для Элизабет Каспер – это фамильная реликвия, часть достояния ее семьи. И это еще не все. Теперь, когда Каспера не было, Элизабет весьма чувствительно ощущала его утрату. Боль засела где-то глубоко внутри. Элизабет хотелось, чтобы Квинт прижал ее к груди и утешил, как в тот момент, когда они вместе обнаружили пропажу Каспера.
– Мне пора! – Взглянув на часы, Квинт вскочил со своего места. – До деловой игры осталось всего две минуты. Давай сходим куда-нибудь сегодня вечером?
Через стол Квинт дотянулся до руки Элизабет. Она не могла произнести «нет». Глядя в глубокие глаза Квинта, она не могла произнести ни слова, а лишь кивнула в ответ.
Квинт вышел из кабинета, а Элизабет еще долго продолжала сидеть без движения. Рука хранила тепло его прикосновения. Она взглянула на деревце в фарфоровом горшке. У нее было ощущение, что внутри нее пронесся ураган, и она никак не может оправиться от его разрушительных последствий. Двигаясь словно во сне, Элизабет собрала со стола необходимые документы и направилась к зданию бассейна. Булочка так и осталась лежать на салфетке нетронутой.
Примерно в пять часов Элизабет обнаружила Квинта за одним из столиков в углу Хрустального зала. Он допивал кофе в обществе своих слушателей. Никем не замеченная, Элизабет некоторое время наблюдала за ними. Многие слушатели походили на банковских служащих. На мужчинах были неброские костюмы в мелкую полоску и аккуратно завязанные галстуки. Стремление вскарабкаться вверх по лестнице успеха наложило отпечаток и на облик двух дам, находившихся в этом обществе. На обеих деловые костюмы и однотонные блузки.
Квинт заметно выделялся из этой компании. Он был без пиджака, рукава рубашки закатаны, галстук в яркую полоску свободно болтался на груди. Квинт выглядел усталым и возбужденным одновременно. Он так и излучал жизненную энергию.
Заметив стоявшую в дверях Элизабет, Квинт расплылся в улыбке. На душе у нее стало тепло. Оставив слушателей, он подошел к ней.
– Ты мало походишь на ведущего серьезного семинара, – заметила Элизабет, указывая на приспущенный галстук и расстегнутую рубашку.
– Извини, увлекся, – ответил Квинт, поправляя рубашку и приглаживая рукой волосы. – Пойдем? – наконец обратился он к Элизабет.
– Прости, Квинт, но мне, кажется, не удастся составить тебе компанию, – ответила Элизабет с искренним сожалением.
– Что-нибудь случилось? – Квинт был разочарован не меньше ее.
– Да. Только что позвонили из больницы. У них возникли проблемы, касающиеся моего деда. Мне надо туда подъехать.
Квинт нахмурился.
– Персонал больницы обязан заботиться о пациентах. Они получают за это деньги, – заметил он. – Ты должна быть строже. Да и на поездки туда-сюда нужна уйма времени, да это и накладно.
Элизабет выпрямилась. Ее словно обдали холодной водой.
– Дело не только в деньгах и затратах времени, Квинт, – попыталась объяснить Элизабет. – Я люблю деда, а не просто по необходимости ухаживаю за ним.
Ей хотелось, чтобы Квинт до конца понял ее, и она заговорила о Каспере. Эта кукла значила для Элизабет гораздо больше, чем деньги, которые можно было выручить за нее.
– Я не хотел тебя обидеть, Элизабет, – начал Квинт примирительным тоном. – Я только хотел помочь.
Мгновение они молчали, ища выход из затруднительного положения.
– Может быть, я подвезу тебя до больницы? – предложил Квинт, первым нарушив молчание.
– Чтобы навести там порядок? – продолжила его мысль Элизабет.
– Удар ниже пояса.
Элизабет вздохнула. Квинт прав. Он пытается ей помочь, а она отвергает эти попытки. А ведь каждая поездка к Джейку заставляет ее с новой силой ощущать свое одиночество!
– Ну что ж, может быть, мне стоит принять твое предложение, – неуверенно ответила она.
– Может быть? – переспросил Квинт.
Элизабет упрямо вздернула подбородок, все еще не решив, стоит ли ехать с Квинтом в больницу. Наконец она благодарно улыбнулась. Квинт кивнул ей и пошел одеваться.
Было время ужина. В коридоре больницы царило обычное в этот час оживление. Элизабет открыла дверь палаты, где лежал дед, и вошла. Квинт вошел следом. «Хорошо, что он рядом», – подумала Элизабет.
Джейк, как всегда, лежал совершенно неподвижно с закрытыми глазами. Покрытые пигментными пятнами кисти рук, словно опавшие листья, безжизненно лежали поверх бледно-голубого одеяла. Элизабет подошла к изголовью кровати и, наклонившись, поцеловала деда во впалую щеку. Как и раньше, Джейк даже не пошевелился.
– Дедуля, я привела к тебе гостя, – тихо сказала Элизабет. Джейк никак не реагировал на попытки заговорить с ним. Сейчас, когда они были не одни, обращаясь к деду, Элизабет чувствовала особую неловкость.
Квинт наклонился вперед и взял в широкую ладонь дряблую руку Джейка.
– Меня зовут Квинт Лоренс, мистер Мейсон. Я друг Элизабет, – представился он. Голос звучал твердо. Не менее энергичным было и рукопожатие.
Элизабет заметила, как слегка дрогнул подбородок Джейка. «Возможно, он пытается ответить», – с надеждой подумала она. Но чуда не произошло, они с Квинтом не услышали ни слова. Элизабет огляделась в поисках стаканчика с лекарствами, оставленного медсестрой.
– Дедуля, мне пожаловались, что ты не принимаешь лекарств, – сказала она, наливая воду из графина и доставая таблетку. – Ну-ка, давай порадуем медсестру?
Элизабет поднесла таблетку к запавшему рту старика. Она уговаривала его, сопровождая слова ласковыми звуками, которыми обычно пользуются матери, кормящие младенца. Губы Джейка оставались сомкнутыми. Тогда Элизабет попыталась силой вложить лекарство в рот. Безуспешно. Таблетка скатилась по подбородку на больничную сорочку.
– Давай помогу, – предложил Квинт. Он забрал таблетку и подошел к кровати с другой стороны. – По-моему, упрямство – ваша фамильная черта, – добавил он, наклоняясь к деду.
Элизабет ответила ему сердитым взглядом.
– Ну же, Джейк, ничего сложного тут нет. Надо только открыть и закрыть рот. – Квинт нажал большим пальцем на костлявый подбородок старика. Джейк открыл рот, и Квинт ловко положил ему на язык таблетку. Губы сомкнулись. Секунду спустя дернулся кадык. – Отлично, Джейк, – похвалил Квинт, с улыбкой глядя в открывшиеся неожиданно глаза старика.
Он взял его под мышки, подтянул вверх, а затем протянул стакан с водой. Элизабет, не веря своим глазам, наблюдала, как Джейк, уставившись на Квинта, пьет воду через соломинку. Вдруг ей стало не по себе. Ей почудилось, что Квинт и Джейк смотрят друг на друга, как старые знакомые.
Убедившись в том, что лекарство проглочено, Квинт помог Джейку занять прежнее положение и вернулся на свое место в ногах кровати. Джейк, не отрываясь, глядел на него. Элизабет не могла прийти в себя от изумления. Впервые за полтора года он стал подавать признаки жизни.
– Джейк! – со слезами в голосе воскликнула Элизабет. Она не могла скрыть охватившей ее радости. Придвинув к кровати стул и взяв худую руку деда, прижала ее к щеке. Джейк не обращал на нее никакого внимания. Он не отрываясь глядел на Квинта. От волнения Элизабет не могла сидеть спокойно.
– Элизабет, – вполголоса окликнул Квинт, глядя не отрываясь на Джейка. – Почему бы теперь тебе не рассказать деду о наследстве?
– Конечно! – Элизабет ухватилась за эту мысль. Она придвинулась к кровати и взволнованно начала: – Дедушка, ты помнишь Юрия, бабушкиного младшего брата из Будапешта? Он прислал мне самый чудесный…
Элизабет не сумела закончить фразы, потому что в эту минуту Джейк оторвал от одеяла правую руку и протянул ее в сторону Квинта. Сначала в горле его что-то заклокотало, а потом послышался тихий, едва различимый шепот.
– Том… – позвал Джейк.
Элизабет, затаив дыхание, смотрела на Квинта. Он вопросительно улыбнулся, но, уловив в лице Элизабет смятение, стал серьезен.
– Том… Том… – звал Джейк, в волнении протягивая руку.
– Кто такой Том? – вполголоса спросил Квинт.
Элизабет не очень хотелось отвечать на этот вопрос, но пришлось.
– Это мой отец, – в волнении сглотнув слюну, ответила она. – Джейк принял вас за него.
Взгляд Квинта стал отсутствующим, как в тот субботний вечер в парке. Элизабет наблюдала за ним, ощущая одновременно неловкость, жалость и отчаяние. Она все еще пребывала в смятении, когда Квинт вдруг резко поднялся и вышел из комнаты.
После его ухода Джейк вновь погрузился в полузабытье, а Элизабет в замешательстве принялась поправлять белье на его постели. Потом, поцеловав деда, она тоже покинула палату.
Элизабет нашла Квинта возле машины. Он стоял, опершись на копот, и смотрел на нее виноватыми глазами.
– Прости, что так поспешно покинул тебя, – сказал он, когда Элизабет подошла ближе.
– Ничего страшного. Я сама виновата. Поставила тебя в неловкое положение. У Джейка давно не было даже проблеска сознания. Мне и в голову не могло прийти, что он примет тебя за сына.
– Это справедливо, – усмехнулся Квинт. – Ведь Джейк тоже напомнил мне кого-то.
– Правда? Кого же?
Мгновение Квинт молчал, уставившись на носки туфель. Волнение выдавали лишь взбугрившиеся на шее мускулы.
– Это не имеет значения, – наконец ответил он.
Выпрямившись, он повернулся лицом к Элизабет. В желтоватом отсвете фонарей его черты показались ей более мягкими, чем обычно. Пряди волос, взъерошенные порывами холодного ветра, придавали ему мальчишеский вид.
Элизабет заглянула в бездонную глубину черных глаз и в тот момент, когда Квинт сделал первое движение в ее сторону, поняла, что он хочет поцеловать ее. Она не ошиблась.
Квинт бережно взял в руки ее лицо и склонился над нею. Элизабет замерла в ожидании. Потом она услышала прерывистое дыхание и ощутила на губах долгое, нежное прикосновение. Почувствовав внезапную слабость, она схватилась за его распахнутое пальто. Сознание словно бы заволокло дымкой тумана.
Возвращение к действительности было неожиданным. Губы Квинта оторвались наконец от ее губ, и он крепко прижал Элизабет к груди. Она стояла, прислушиваясь к мощному, размеренному ритму его сердца и пытаясь прийти в себя. Дымка тумана в голове еще не рассеялась, когда Квинт открыл дверцу машины и помог Элизабет сесть.
Элизабет взяла свою сумку и выключила в кабинете свет. К счастью, остальные сотрудники отеля уже покинули свои рабочие места. Элизабет не испытывала желания столкнуться с кем-то из них. Менее всего она стремилась встретиться с Мадж.
Они с Квинтом расстались несколько минут назад. После нежной сцены на автостоянке Квинт проводил ее до отеля и держался при этом очень сухо. Очевидно, он решил контролировать себя, почувствовав, что преступил определенные границы.
Нежданный поцелуй еще горел на губах Элизабет. Почему же Квинт стал вдруг так холоден? Неужели он вспомнил, что является клиентом фирмы и должен держать себя в рамках, общаясь с ее сотрудниками?
Элизабет вышла из кабинета и через холл направилась к выходу. Нервы ее были на пределе, и ею владело лишь одно сильное желание – добраться поскорее до дома и лечь спать.
Когда Элизабет шла через вестибюль, кто-то окликнул ее. Обернувшись, она столкнулась с Надин Элледж, которая как раз вышла из лифта. Глаза Надин лихорадочно блестели, и казалось, она утратила свое обычное хладнокровие. Элизабет машинально огляделась. Неизменного спутника пожилой дамы поблизости не было.
– Добрый вечер, мисс Элледж, – поздоровалась Элизабет, стараясь говорить как можно любезнее. – А где Ники?
– Я как раз собиралась спросить, не видели ли вы его, – ответила Надин, сердито поджав губы. – Ну, попадись мне этот мальчишка! Я нигде не могу его найти.
– Да вы не волнуйтесь! Надо же ребенку немного поиграть.
– То, о чем я беспокоюсь, очень серьезно, – сердито засопев, возразила Надин.
– Простите, я вас не поняла, – поправилась Элизабет. Что-то в голосе Надин заставило ее насторожиться.
– Понимаете, – неуверенно начала Надин. – Не знаю, стоит ли говорить об этом вам. Но в конце концов в подобных обстоятельствах вы тоже являетесь стороной заинтересованной.
– В каких обстоятельствах? – ничего не понимая, спросила Элизабет.
Надин разгладила ткань своего модельного костюма и откашлялась.
– Понимаете, – продолжала она, на ходу подбирая подходящие слова. – Ники не раз был замечен в том, что…. что берет без спроса чужие вещи.
Элизабет замерла.
– Так вы полагаете, что это он украл Каспера?
– Не надо делать поспешных выводов, – укоризненно покачала головой Надин. – Слово «украл» здесь не очень подходит.
– Какими бы выражениями вы ни пользовались, от этого суть дела не меняется. Кража не перестает быть кражей.
– Вы правы, – согласилась Надин, краснея. – Но он еще совсем ребенок. – Голос ее дрожал, в глазах стояли слезы. – Это началось давно, – продолжала она уже более примирительным тоном. Она достала из кармана кружевной платочек и приложила его к глазам. – После смерти моего брата Вивиан собралась выйти замуж за одного банкира из Филадельфии. Это был скучный коротышка, отец уже взрослых детей. Он совсем не походил на моего бедного Тодда. Брат был молод и полон жизни. – Надин отвернулась и принялась нервно накручивать на палец носовой платок. – За неделю до свадьбы мы отправились отдохнуть в загородное поместье жениха. На следующий день обнаружилось, что из коллекции хозяина, хранившейся в библиотеке, пропали золотые часы. Я осмотрела комнату Ники – на всякий случай, просто чтобы избавиться от лишних подозрений, вы меня понимаете, – и неожиданно обнаружила пропажу. От жениха эту историю скрыть не удалось, и помолвка была расторгнута.
Бедная Надин! Элизабет сочувственно коснулась ее руки.
– Я думаю, что ни делается – все к лучшему, – попыталась она утешить пожилую даму.
– Конечно, – кивнула Надин. – Я очень надеюсь на это.
Она повернулась и, гордо выпрямившись, зашагала через вестибюль обратно к лифту. Элизабет с грустью смотрела ей вслед.
После разговора с Надин Элизабет заметила, что Ники перестал попадаться ей на глаза. Она была убеждена, что мальчик сознательно избегает ее. Однако не могла же она сообщать в полицию о подозрениях Надин, предварительно не поговорив с мальчиком. В надежде, что их с Ники пути рано или поздно должны пересечься, Элизабет внимательно поглядывала по сторонам, когда ходила по отелю.
На третий день ее усилия были вознаграждены. Проходя по цокольному этажу, Элизабет вдруг заметила Ники, который стоял у входа в подземный гараж. Мальчик посмотрел на Элизабет так, словно она застигла его на месте преступления, а в руках у него была не банка газированной воды, а по меньшей мере украденный бриллиант.
– Привет, приятель, – сказала Элизабет и, скрестив на груди руки, остановилась, опершись о дверной косяк. Несмотря на неприятные подробности, которые Надин сообщила о Ники, Элизабет продолжала относиться к мальчику с симпатией. Стремясь сохранить доверие между ними, она решила при всей сложности ситуации оставаться беспристрастной. – Что это ты прячешься?
– Я не прячусь, – мгновенно парировал упрек Ники.
Лжет. Это было видно сразу. «А лгунишка-то ты неопытный, – с облегчением подумала Элизабет. – Опытный сыграл бы свою роль гораздо искуснее».
– Так значит, случайно получилось, что мы не виделись целую неделю? – удивилась она. В ответ Ники энергично кивнул. Он явно перестарался, но Элизабет решила не обращать на это внимания. – Ты слышал, что Каспера украли? – спросила она.
– Да, – ответил Ники и, не поднимая глаз, принялся вертеть в руках жестянку. – Мне очень жалко, что так случилось.
– Ты говоришь правду, Ники?
– Конечно, правду.
– А ты что-нибудь знаешь об этом?
Ники поднял глаза. Элизабет увидела, как помертвело его и без того серьезное лицо.
– Я не брал Каспера, мисс Мейсон, – сказал Ники. – Клянусь вам. – Он поднял руку и изобразил в воздухе крестное знамение. После этого быстро опустил глаза.
Элизабет показалось, что он что-то скрывает, но, немного помолчав, она сказала:
– Я верю тебе, Ники.
Мальчик сразу повеселел.
– Вы обещали научить меня обращаться с куклами, мисс Мейсон, – напомнил он.
Элизабет задумалась. В голове вертелись обрывки мыслей. Человек не может быть признан виновным, если его вина не доказана. Мальчик наверняка знает гораздо больше, чем говорит. Но, независимо от этого, она должна сдержать свое собственное обещание.
Ники поднял на Элизабет умоляющие глаза. Этот взгляд склонил чашу весов в его сторону. Она никак не могла обмануть ожиданий ребенка.
– Конечно, научу, – ответила Элизабет. – У меня есть еще четыре куклы. Правда, они страшно старые и обращаться с ними надо осторожно.
– Я буду очень осторожен, – с готовностью пообещал Ники.
– Хорошо, тогда не будем откладывать первый урок, – сказала Элизабет. – А ну-ка, сбегай за своей перчаточной куклой. Она хоть и допотопная, но поможет научить тебя кое-чему.
Ники сунул Элизабет еще не начатую упаковку воздушных хлопьев и вприпрыжку помчался к лифту. Девушка облегченно вздохнула. Может быть, она поступила глупо, поверив Ники? Нет, ей не в чем себя упрекнуть. Разумеется, стопроцентной уверенности у нее нет. Тут Элизабет вспомнила Квинта и минувший понедельник. Каким искренним казался ей Квинт в тот вечер! Теперь же их разделяла непроницаемая стена. Значит, никакая уверенность не может уберечь человека от ошибок.
Элизабет задумчиво улыбалась своим мыслям. Ей в голову пришла замечательная идея для оформления следующего сеанса психологического тренинга.
Устроившись за верстаком и вооружившись увеличительным стеклом, Грант Холбрук принялся обрабатывать деревянные головки кукол ватным тампоном. Краска на лицах выглядела на редкость свежей. И это спустя триста с лишним лет! Перед тем как вынести предметы старины на суд потенциальных покупателей, Грант решил основательно привести их в порядок.
– Она раз-бога-тела, она бо-гата, Э-ли-за-бет богата, – пропел Грант и весело засмеялся, точным броском посылая использованный тампон в мусорную корзину.
Поиски Каспера пока не дали результатов, и Элизабет на какое-то время приуныла. Полиция продолжала искать ключ к решению загадки, а время шло, и жизнь брала свое. В глазах Элизабет вновь появился огонек. Грант понял без слов значение этой перемены. Сомнений не было: Элизабет влюбилась.
Грант не мог заглянуть в душу Элизабет и узнать имя ее возлюбленного. Помогли знакомые, работавшие в том же отеле, что и Элизабет. Счастливца звали Квинтон Лоренс. Грант порадовался, что у малышки Лиззи появился достойный избранник.
«Прекрасно, что она общается с таким человеком, – подумал Грант, поправляя юбку на одной из кукол. – Лиззи очень переменилась за последнее время, на глазах обретая уверенность в себе. Бесценный дар двоюродного деда также наложил отпечаток на ход ее жизни, не изменив при этом суть характера. Лучшее, что составляет стержень натуры, осталось прежним.
Требуется время, чтобы Лиззи хорошенько разобралась в себе. А с продажей кукол ей больше не надо торопиться. Пусть сначала Элизабет поверит в себя, почувствует под ногами твердую почву».
Грант спрятал куклу в несгораемый шкаф и погасил свет над верстаком.
