Текст книги "Сердцу не прикажешь"
Автор книги: Карен Роудз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
7
– Ну что ж, Элизабет, – произнесла Мадж Холт, с удивлением оглядывая банкетный зал. – Пока что вам, кажется, удается справиться с заказом мистера Лоренса. – По залу сновали официанты, облаченные в форменные сюртуки и фуражки проводников. Они суетились вокруг нагромождений из полосатых фуражек машинистов в центре каждого стола. – По крайней мере он так утверждает.
Элизабет украдкой покосилась на начальницу. Интересно, почему, несмотря на явное нежелание, она все-таки высказала эту похвалу? Наверное, Квинт одобрительно отозвался о ней либо в разговоре с Мадж, либо напрямую сказал это Джорджу Кину. Ну а тот, кто хоть немного знаком со стилем работы Квинта, понимает, что от него не дождешься незаслуженных комплиментов.
– Занятие было связано с железной дорогой? – спросила Мадж, указывая на необычную одежду официантов.
– Да, – ответила Элизабет. – Сегодняшняя беседа была посвящена проблеме безбилетного проезда на транспорте. Я подготовила подходящее оформление по заказу Квинта… простите, – мистера Лоренса, – поправилась она.
– В самом деле?! – Мадж покачала головой и, не произнеся больше ни слова, вышла из зала.
Элизабет вновь принялась за работу. Она сотрудничала с Квинтом уже вторую неделю и слова Мадж, даже произнесенные агрессивным тоном, должны были ободрить ее. Элизабет же, напротив, все сильнее чувствовала, что ей не хватает чего-то очень существенного.
Всякий раз, как только представлялась возможность, она урывала минутку, чтобы посидеть у Квинта на семинарском занятии. Она нашла в них для себя много полезного. Тем не менее после поездки в больницу они с Квинтом ни разу не оставались наедине. Квинт привел ее в замешательство перепадами настроения, и Элизабет решила не искать с ним встреч.
Она принялась перекладывать фуражки, лежавшие на соседнем столике. Безумное ощущение неполноты жизни, словно жажда, мучило ее, не давая ни минуты покоя. Элизабет резко встала и направилась в свой кабинет.
Было уже начало второго. Бесцельно просидев за столом несколько минут, она решила возвратиться в зал, чтобы убедиться, что ненужный реквизит отправлен обратно в ателье проката. Элизабет шла по коридору, когда неожиданно из-за угла появился Квинт. На голове была небрежно надета фуражка проводника. Заметив ее, он расплылся в широкой улыбке.
– Превосходно! – воскликнул он и, подскочив к Элизабет, запечатлел у нее на лбу поцелуй. – Программа утренних занятий произвела на слушателей неизгладимое впечатление. На дневные занятия они вновь пришли в форменных фуражках.
– Хорошо. Я включу стоимость их проката в твой счет, – ответила Элизабет.
Глядя на Квинта, она не могла удержаться от улыбки. Казалось, он был наэлектризован собственным выступлением и не мог стоять спокойно. «Постоянно находиться рядом с ним – задача не из легких», – подумала Элизабет.
Вдруг Квинт замер, окинув взглядом ее фигуру.
– Ого! Опять новое платье?
Элизабет смущенно опустила глаза. На ней было короткое шерстяное платье цвета морской волны, перехваченное на талии широким поясом того же цвета с латунной пряжкой. Вообще-то она привыкла к более длинным нарядам, но в этом платье чувствовала себя на редкость удобно.
– В выходной я совершила новый налет на магазины, – ответила она.
Квинт понимающе поднял бровь. Их взгляды встретились. На какую-то долю секунды Элизабет уловила в глазах Квинта то же выражение, что и на стоянке около больницы. Но в холле были люди, и оба чувствовали себя скованно.
– Мне пора, – сказал Квинт, но не двинулся с места. Вдруг, словно приняв важное решение, он тряхнул головой. – А ты не согласилась бы прийти ко мне на коктейль в пятницу вечером?
Вопрос застал Элизабет врасплох. К тому же взгляд Квинта блуждал по ее фигуре, лаская, словно теплые, нежные руки. Они проведут вечер вдвоем! От этой мысли у Элизабет закружилась голова. «Нет-нет, – вдруг подумала она, – нужно отказаться». Элизабет напомнила себе о правилах, определяющих отношения работников фирмы и клиентов, но доводы рассудка растворились под напором нахлынувших чувств.
– Звучит заманчиво, – услышала она тем не менее свой ответ. Почему эти слова слетели с губ? Отказаться после них было уже неудобно. К тому же ее ответ выглядит не менее легкомысленно, чем новое платье.
Квинт сорвал с головы фуражку и в знак признательности прижал ее к сердцу.
– Я буду ждать этого часа целую неделю. – Он церемонно раскланялся и, вертя фуражку в руке, зашагал прочь.
Квинту показалось, что двери лифта на лестничной площадке хлопнули. Он как раз целился в шар под номером четыре и, ударив, промазал. Шар пролетел всего в двух дюймах от лузы. Тут раздался звонок в дверь.
– Ну ты и мазила. Пора бы уж тебе хоть раз попасть! – фыркнул Джордж Кин и принялся натирать мелом кий.
– Не обращай внимания, Квинтон, – вмешалась Элеонора, откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла. – Просто, встречая достойного соперника, Джордж не любит в этом признаваться, – добавила она, бросив через бильярдный стол добродушный взгляд на своего супруга.
– Делай свой коронный удар, Джордж, – ответил Квинт. – А я пойду открою.
Он оставил гостя за разработкой сложной серии ударов, а сам поспешил к двери. Последние двадцать минут Квинт регулярно поглядывал на часы. Отпирая отделанную ореховым шпоном дверь квартиры, он надеялся, что его ожидания не будут напрасны.
На выложенной мрамором лестничной площадке стояла Элизабет. Войдя в прихожую, она небрежным движением сбросила черный плащ на руки оторопевшего Квинта. Да, тут было от чего потерять дар речи! Через обнаженное плечо струилась серебристая цепочка крошечной сумочки. Нежная кожа матово поблескивала в неярком освещении прихожей. На Элизабет было потрясающее черное платье с перламутровыми пуговками. Глубокий вырез и короткая юбка соперничали друг с другом, открывая взору прекрасное тело. Квинт никак не мог прийти в себя при виде этой новой, почти незнакомой Элизабет.
«Ты был прав, старина, – заметил он про себя. – Дай ей час на сборы, и она будет выглядеть на все сто. Просто дух захватывает!»
– Ты ведь сказал – в семь тридцать? – спросила Элизабет, с сомнением глядя на кий в руках Квинта.
– Гм… да. Конечно. Проходи. Мы устроились в бильярдной, – добавил он, перехватив ее недоуменный взгляд.
Квинту показалось, что в глазах Элизабет промелькнуло разочарование. Пока они шли через коридор, отделанный панелями из орехового дерева, он размышлял над увиденным. По пути Элизабет остановилась, чтобы полюбоваться великолепной резной ширмой. Потом она задержалась в просторной гостиной с высоким потолком и лоджией во всю стену. Отсюда открывалась великолепная панорама вечернего города. Квинт не торопил девушку.
Пока Элизабет осваивалась в новом месте, Квинт тоже не скучал. Вид, открывавшийся благодаря глубокому вырезу платья на спине, по его убеждению, представлял ничуть не меньший интерес. Нежная кожа Элизабет живо напомнила Квинту об их единственном танце. Отогнав непрошеные мысли, Квинт пригласил ее пройти дальше.
Они вошли в бильярдную. Увидев гостей, Элизабет сникла, и Квинт сразу же догадался о причине ее разочарования. Он не предупредил ее, что пригласил Кина с супругой. В душе Квинт проклинал себя за забывчивость. Тут его взгляд вновь упал на смелый вырез вечернего туалета Элизабет. «Может, это и к лучшему, – подумал Квинт. – Встреча с Элизабет наедине могла бы стать для меня серьезным испытанием».
Элизабет быстро сумела взять себя в руки. Супруги Кин приветствовали ее, как старого доброго друга. Оставив Элизабет поболтать с Элеонорой, Квинт направился к бару, чтобы налить гостье бокал вина. Элизабет выглядела настолько элегантно, что своим присутствием могла бы сделать честь любому обществу. «Интересно, а могла бы она занять место в моей жизни?» – вдруг подумал Квинт, передавая ей бокал, и замер, ошеломленный этой мыслью.
– Элизабет, я слышала, что на семинарских занятиях Квинта ты творишь просто чудеса, – обратилась к девушке Элеонора.
Глаза Элизабет засветились от похвалы.
– Я все время твержу Джорджу, что он должен представить Элизабет на должность начальника бюро обслуживания, – продолжала Элеонора, водя по краю бокала мартини пальцем, украшенным великолепным перстнем.
– Ты же знаешь, Элеонора, – возразил Джордж. – Этот вопрос я оставил целиком на усмотрение Мадж Холт. Кроме того, я слышал, что Элизабет получила наследство. Боюсь, что после этого новая должность перестанет интересовать ее.
– Ты ошибаешься, Джордж, – вмешался Квинт, довольный, что может положить конец всяким домыслам. – На самом деле наша очаровательная гостья собирается когда-нибудь открыть свое собственное дело. Поэтому она просто жаждет получить должность начальника бюро обслуживания. Надеется, что это поможет глубже проникнуть в тонкости бизнеса.
– Это правда, Элизабет? – Джордж с уважением посмотрел на девушку, которая зарделась от смущения. – Рад, что в тебе открылась предпринимательская жилка.
– Да, и лично я болею за Квинтона, – с улыбкой добавила Элеонора, перебирая пальцами ожерелье из крупного жемчуга.
– А почему за тебя болеют? – спросила Элизабет, недоуменно взглянув на Квинта.
Квинт нервно тер между ладонями кий. Он забыл попросить Элеонору помалкивать о пари, заключенном между ним и ее мужем.
– Да ничего особенного. Элеонора что-то путает, – небрежно ответил Квинт.
Элеонора хотела возразить, но, видимо, поняла свою промашку. Она откинулась на спинку кресла и, отхлебнув глоток мартини, с интересом уставилась на Элизабет.
– Что за черт? – воскликнул Квинт. Он вдруг обнаружил, что количество шаров на зеленом сукне заметно поубавилось.
– Да я тут поработал, пока ты ходил открывать дверь, – ответил Джордж с самым невинным выражением на лице.
– Вот тебе и на!
Джордж рассмеялся и передал кий Элизабет.
– Теперь попробуй ты, дорогая. Боюсь, что из этого круга Квинт уже выбыл.
– Я понятия не имею, как в это играть, – смущенно пожала плечами Элизабет.
– Уверен, Квинт тебе покажет. – С этими словами Джордж вынул из пиджака золотой портсигар. – Я выйду на балкон покурить, – сказал он.
– Пусть идет, – остановила Квинта Элеонора, когда тот попытался задержать Джорджа. – Джордж таким способом борется со своей вредной привычкой. Заставляя себя выходить на холод, он пытается сократить количество выкуриваемых сигарет. – Она с хитрецой взглянула на Квинта, потом на Элизабет и, поднявшись с места, присоединилась к мужу.
Супруги покинули комнату, держась за руки. Заговорщическое выражение их лиц выдавало истинные намерения этой пары.
Оставшись наедине с Элизабет, Квинт натер мелом кий и приготовился к удару.
– Сначала надо выбрать шар и хорошенько прицелиться, – пояснил он.
– А куда? – спросила Элизабет, придвигаясь поближе.
– Смотри. – Квинт наклонился над столом и сделал резкое движение. Шар пронесся по зеленому сукну и врезался в клин. Два шара сразу отлетели в лузы, остальные раскатились по поверхности стола. Возглас удивления, которым Элизабет встретила этот удар, Квинт записал в свой актив. – Теперь твоя очередь, – сказал он, отступая от стола.
Элизабет неловко сжала в руках кий и, наклонившись к столу, приготовилась ударить. Край платья слегка задрался.
Квинт сделал глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться на шаре.
– Не так. Давай покажу, как держать кий, – сказал Квинт и, встав сзади, положил ладонь левой руки на кисть руки Элизабет. Правую он поставил поближе к кончику кия. Рыжеватые волосы Элизабет коснулись его щеки. Квинт еще раз с наслаждением вдохнул тонкий аромат ее духов. Удар они сделали вместе. Шар под номером девять аккуратно упал в лузу.
Они продолжали стоять в прежней позе, не двигаясь с места.
Шелковые волосы Элизабет касались щеки Квинта. Ее нежное упругое тело прильнуло к нему. Это была утонченная пытка. Мгновение казалось вечностью. Квинт положил руку на обнаженное плечо Элизабет.
Она вздрогнула от его прикосновения. Они продолжали стоять, не двигаясь, хотя Квинту до боли хотелось прижать Элизабет к груди и поцеловать ее. Взглянув на нее, он увидел расширенные глаза, в которых застыли и растерянность, и желание. Он побоялся сделать неверный шаг.
– Мне… мне нужно помыть руки, – еле слышно произнесла Элизабет, указывая на испачканные мелом ладони.
– Направо по коридору, третья дверь, – кивнул Квинт.
Он молча наблюдал, как Элизабет направилась к выходу. Вцепившись обеими руками в край стола, Квинт с трудом удержался, чтобы не последовать за нею.
Переждав несколько минут, он отправился к бару, чтобы налить себе чего-нибудь покрепче. Запершись в ванной, Элизабет нащупала дрожащей рукой кран и подставила ладони под холодную струю. Постепенно она приходила в себя, но от этого ей не становилось легче. Она совсем запуталась.
Подняв глаза, Элизабет посмотрела на свое отражение в зеркале. «В чем дело?» – шепотом спросила она себя. «Дело в Квинте!» – подсказал ей внутренний голос.
Вытирая руки о пушистое полотенце, Элизабет окинула взглядом ванную комнату, поражаясь ее прекрасной отделке. Сияющие золотом ручки кранов, черный мраморный пол, зеркальные стены с гравированными декоративными вставками, телефонный аппарат в углу на стене.
Дом Квинта дышал красотой и благополучием. К сожалению, Квинт был здесь редким гостем. Работа вынуждала его скитаться по свету и подолгу жить в гостиницах. По роду своей деятельности сталкиваясь с разными людьми, Квинт без труда завладевал их симпатиями, но себя не хотел связывать никакими обязательствами. Эту свободу обеспечили Квинту деньги. А что получила она от своего нежданно обретенного богатства? Пожалуй, пока ничего, если не считать возможности не ломать голову над необходимостью где-то раздобыть денег.
А ведь Элизабет чувствовала сейчас необыкновенный душевный подъем. У нее появилась реальная возможность осуществить свои желания. Если ей удастся продать кукол, то мечта о собственном деле может воплотиться в жизнь. Однако с некоторых пор какая-то неведомая сила препятствовала этому. После того как Элизабет потеряла Каспера, она все реже обращалась в мыслях к возможности заняться в скором времени самостоятельным бизнесом.
Элизабет вспомнила, какие кукольные спектакли она устраивала в колледже. Героем их был Джунипер, старая дедушкина марионетка. Элизабет словно наяву почувствовала в руках скользящие нити, управляющие мирионеткой, увидела огни рампы, затрепетала от первого всплеска аплодисментов. Волшебный мир кукольных героев стал частью ее жизни, вошел в душу. Только смерть могла бы разрушить эту связь.
Элизабет пристально посмотрела на свое отражение в зеркале. Впервые за долгие годы она поняла, что желание заниматься куклами из расплывчатого и смутного ощущения превратилось в насущную потребность. Это стремление подчинило ее себе, не суля в будущем никаких практических выгод.
Она оказалась зажатой в тисках двух несовместимых друг с другом стремлений. С одной стороны, Элизабет тянулась к Квинту, способному повести ее дорогой успеха, с другой – не могла жить без кукол. Эти противоречивые мысли испортили Элизабет настроение, и, кое-как дождавшись окончания вечера, она прямо от Квинта направилась в больницу. Ей было необходимо почувствовать, что Джейк рядом.
Дед лежал на постели, освещенный тусклым светом ночника. Он спал. Элизабет направилась к постели, как вдруг из темноты перед ней возникла чья-то высокая фигура. Девушка в ужасе отпрянула.
– Прости, Лиззи. Я не хотел тебя испугать.
– Грант! Боже мой! Что ты делаешь здесь в такое время?
Кроме Элизабет, Грант был единственным человеком, которого персонал больницы допускал к Джейку в неприемные часы. Дед относился к нему как к родному.
Грант с улыбкой наклонил голову набок.
– Мне пришла в голову сумасшедшая идея. Я обязан сообщить Джейку о своей свадьбе. Летом я женюсь.
– Вы с Мэнди наконец определили дату?! – Элизабет в восторге обняла Гранта и прижалась к нему. Проглотив навернувшиеся на глаза слезы, она вспомнила, как Джейк надеялся, что она и Грант в конце концов будут вместе. Возможно, когда-нибудь Элизабет сможет избавиться от чувства вины за то, что не оправдала надежд деда.
– Послушай, Лиззи, – вполголоса начал Грант, отводя Элизабет в сторонку. – Я давно не заходил к Джейку. Мне показалось, что… что он изменился. Выглядит гораздо бодрее.
Элизабет приложила руку к губам и покосилась на деда.
– Ты тоже это заметил? – обрадовалась она.
Грант в недоумении взглянул на Элизабет. Тут она рассказала, что на прошлой неделе приходила к деду не одна. Грант улыбнулся и понимающе кивнул, когда она сказала, что ее спутником был Квинт Лоренс. Когда же Элизабет описала, как Джейк неожиданно очнулся и почему-то принял Квинта за своего сына, Грант был совершенно ошарашен.
– Так это же чудесно, Лиззи! – воскликнул он.
– Нет, Грант, по-моему, это ужасно.
– Почему? Разве ты не видишь? После того как Джейк пережил удар, это первый признак возвращения к жизни. Гигантский шаг вперед! По-моему, вы с этим парнем добились фантастического результата.
Не дав Гранту договорить, Элизабет отрицательно замотала головой. В ее памяти было еще слишком свежо воспоминание о том, какое впечатление эта сцена произвела на Квинта.
– Квинта потрясло случившееся. Я уверена, что дед напомнил ему о чем-то страшном. Однажды Квинт, вероятно, очень сильно обжегся, после чего полностью ушел в работу.
– Ну что ж, тогда ему в состоянии помочь лишь добрая женская рука. – Грант лукаво усмехнулся. – Желаю удачи!
Элизабет ничего не ответила. Необходимо было разобраться в чувствах, которые ее переполняли. У Квинта шикарная квартира, словно воплощенная в реальность страничка рекламного каталога. Но такая же холодная и необжитая, как на глянцевых фотографиях. Имея красивый дом, большую часть жизни Квинт скитается по гостиничным номерам. Вдруг в душу Элизабет закрался холодок страха. Неужели богатству сопутствует холод одиночества?
Спустя полчаса Элизабет уже въезжала на стоянку. Она страшно устала сегодня, но на душе стало гораздо легче. Вот она и дома! Тем не менее родные стены не помогли ей расслабиться. Напротив, Элизабет была взвинчена и наэлектризована. Она вышла из машины. В морозном ночном воздухе пахло свежевыпавшим снежком. Элизабет поспешила через пустынную стоянку. Не дойдя до дома, она резко остановилась. У подъезда, опершись на перила, стоял Квинт.
– Кто это не спит в такое время? – окликнула его Элизабет.
– То же самое я подумал про тебя, – ответил Квинт, выпрямляясь. – Жду здесь уже целый час.
Видимо, он надеялся, что она объяснит причину своего позднего возвращения. Секунду поколебавшись, Элизабет сказала, что была в больнице.
– Почему ты не предупредила меня? – нахмурился Квинт. – Я мог бы поехать с тобой.
Элизабет оставила эти слова без внимания. Только теперь она поняла, почему ей необходимо было съездить к Джейку. Она покинула Квинта в поисках утешения. Теперь Квинт вновь рядом, и с ним к ней возвратилось ощущение смятения и безнадежности.
Квинт шагнул ей навстречу и остановился.
– Я хотел съездить в одно место, – сказал он. – Составишь компанию?
– Уже поздно, Квинт. Я очень устала.
– Я тоже. Но это не займет много времени. Обещаю.
Элизабет колебалась. В обществе Квинта она постоянно сталкивалась с необходимостью выбора, и это держало ее в постоянном напряжении. В конце концов она позволила Квинту уговорить себя.
Оказавшись в машине, Элизабет откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Приглушенный звук работающего двигателя подействовал на нее успокаивающе. Открыв глаза, Элизабет обнаружила, что машина мчится по шоссе в восточном направлении.
По обочинам поблескивал тонкий ледок. Элизабет вздрогнула, вспомнив, что за рулем сидит неопытный водитель. Тем не менее он демонстрировал реакцию тренированного спортсмена. Он управлял машиной так же ловко, как собственным телом. Перед перекрестком Квинт притормозил. Тут Элизабет поняла, где они оказались.
Машина въехала на большую пустынную стоянку возле стадиона «Стрела». Квинт подъехал с юго-западной стороны стадиона прямо к служебному входу. Нажав несколько раз на гудок, он вылез из машины. Пока Квинт помогал Элизабет выбраться из автомобиля, к ним подошел ночной сторож. Он приветствовал Квинта, открыл замок и, приотворив ворота, впустил их внутрь.
– Я не забуду этого, Смитти, – поблагодарил сторожа Квинт.
– Сочтемся, голландец, – ответил старик и, здороваясь с Элизабет, обнажил голову с торчавшим ежиком седых волос.
– Голландец? – переспросила Элизабет, вопросительно глядя на мужчин.
– Да, мэм, – звонко рассмеялся Смитти. – Голландец – так мы его звали между собой. Когда команде становилось особенно туго, всегда можно было рассчитывать на Квинта Лоренса. Он-то всегда умел заткнуть у судна брешь, совсем как мальчик из голландской легенды. Тот самый, что закрыл пальцем дырку в плотине и спас город от затопления.
– Да-да, понимаю, – кивнула Элизабет и уставилась на Квинта. Он выглядел смущенным.
Оставив Смитти у ворот, они спустились к сводчатому подземному коридору. Пройдя какое-то расстояние, Квинт остановился перед ответвлением коридора влево.
– Здесь находятся раздевалки спортсменов, – пояснил он, указывая на ближайшую дверь. – А вон там спортивный зал, душевые и все остальное.
Он не пошел в ту сторону, и Элизабет поняла, что более обстоятельное знакомство с этой частью стадиона в программу сегодняшнего посещения не входит. Они двинулись дальше по коридору, и Элизабет взяла Квинта под руку, заметив его волнение. Добравшись до конца коридора, они вышли на противоположном конце стадиона. Элизабет замерла, ошеломленная открывшимся зрелищем.
Она бывала здесь как-то на футбольных встречах. Однако никогда ей не приходилось видеть стадион в таком ракурсе. Они вышли на игровое поле с южной стороны. Трибуны круто поднимались вверх. Места для зрителей с яркими сиденьями нескончаемыми рядами уходили, казалось, прямо под небеса. Элизабет на секунду попыталась представить, что значит – бежать по этому полю под рев переполненного стадиона. Впечатление оказалось настолько ярким, что она внутренне затрепетала.
– Грандиозно, правда? – спросил Квинт, окидывая взором пустые трибуны.
– Мне и в голову не могло прийти… – шепотом промолвила Элизабет. – Сейчас, когда нет зрителей, ощущение такое, точно мы под сводами храма.
Квинт посмотрел на нее долгим взглядом. Он разделял чувства Элизабет. Они пересекли идущую вдоль трибун беговую дорожку и ступили на искусственное покрытие игрового поля. Квинт вел Элизабет к началу спринтерской дистанции. Когда до цели оставалось метров пять, он остановился и повернулся к Элизабет лицом.
Яркий луч прожектора сиял над головой Квинта, словно далекое ночное светило. Фигура Квинта показалась Элизабет еще более внушительной, чем обычно. Картина была впечатляющей и надолго врезалась в ее память.
– Именно на этом месте окончилась моя футбольная биография, – сказал Квинт дотрагиваясь носком туфли до покрытия игрового поля. – Та встреча была решающей. От победы нас отделял всего один мяч. Получив передачу от защитника, я во всю мочь рванул вперед. Думал, что уже у цели. Потом свет разом померк. Я даже не заметил, как меня подрезали. – Квинт иронически усмехнулся. – Говорят, ребята сгрудились над моей головой, защищая от удара, пока рефери не дал свисток, остановив игру. Лишь смутно помню, как меня подняли и уложили на носилки, зафиксировав травмированную шею мешками с песком. – Элизабет сочувственно вздохнула. – Позже я понял, что позвоночник уцелел чудом. Врачи предупредили, что в случае повторной травмы мне грозит полная неподвижность. Я долго лежал на вытяжке, потом проходил курс реабилитации. Так что к тому моменту, когда разрешили снять корсет, половина моей первой книги была уже завершена. Я уже знал, в каком направлении двигаться дальше.
Квинт обернулся и окинул взглядом трибуны. Когда луч прожектора вновь выхватил из темноты его лицо, на нем было выражение по-чти яростной решимости. Квинт улыбался. Так, наверное, улыбается футболист, готовый броситься на соперника, чтобы отобрать мяч.
– Ты, должно быть, тяжело пережил этот период, – заметила Элизабет, прекрасно понимая, что никакими словами не передать потрясения, испытанного Квинтом.
– Вовсе нет. Встав на ноги, я никогда не оглядывался на прошлое, – ответил Квинт. – Вот мы и подошли к тому, зачем я привез тебя сюда, Элизабет. Я хотел, чтобы ты по-настоящему прочувствовала одну очень важную мысль. Поставив цель, нельзя позволять себе отвлекаться на что бы то ни было. Только так можно чего-то добиться в жизни.
Квинт нежно потрепал Элизабет по щеке. Но горячность Квинта и высказанная им мысль расстроили девушку. Сам того не ведая, он нанес точный удар по ее увлечению кукольным театром. Споря с Квинтом, Элизабет внутренне убеждала себя, что в ее жизни все складывается по-иному. Именно прошлое предопределило ее судьбу и то, что в наследство ей были дарованы именно куклы-марионетки. Элизабет понимала, что шансов быть понятой им у нее очень мало. С каждым днем ностальгия по прошлому становится все сильнее. Вспоминая, сколько долгих часов провела она, пытаясь научить свою куклу ходить, говорить, танцевать, Элизабет чувствовала, как прочно эти невидимые нити связывают ее с прошлым.
Она и Квинт – совсем разные люди. С огромной скоростью они мчатся в противоположных направлениях, как две кометы – каждая по своей траектории. Элизабет тянется к своему прошлому, Квинт, напротив, без оглядки готов отвернуться от своего. Они шли по футбольному полю обратно, и Элизабет пыталась успокоить себя и отогнать это гнетущее впечатление последних минут.
