Текст книги "Виновная (ЛП)"
Автор книги: Карен Робардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Думаю, они окружили здание, – прошептал Брайан. – Наверно, тот парень выпрыгнул из окна и они его застрелили.
Оба дрожали. Зубы Брайана стучали, и этот звук разделял его слова.
– Как бы я хотел, чтобы они все выпрыгнули. – Другая пуля вошла в ножку стола в дюймах от Кейт, кругом полетели щепки. Задохнувшись, она пристально посмотрела на поврежденную ножку стола, и резко отодвинулась назад, толкнув плечом Брайана.
– Господи, спаси и сохрани… – Отчаянное бормотание исходило от Брайана, который сидел, сложившись в три погибели, держа руки на голове и закрыв глаза.
Рядом прозвучали шаги. Глаза Кейт расширились, во рту пересохло, а голова инстинктивно дернулась в сторону звука. Она слышала их, но не видела, кто ходил. Быть абсолютно слепым, как она обнаружила, ужасно.
Но не так ужасно, как понимание, которое пришло к ней чуть позже: ходил кто-то из заключенных потому, что на этой стороне зала больше никого не было.
Пока она осматривала то немногое, что могла видеть за столом, сердце дико колотилось. Желудок свело от страха. Глаза отчаянно стреляли по сторонам, но не видели ничего нового. Присев как можно ниже на пол, нервно глотая воздух, она пыталась смотреть везде одновременно и поняла, что воздух, которым она дышала, изменился: он был прохладней и пах дождем, и это подтверждало ее догадку, что окно прямо над столом обвинения продувалось. Очевидно, заключенные собирались выпрыгнуть, но были остановлены – все кроме Сото – во всяком случае, присутствием полиции снаружи. Она слышала шум ливня и прорезающиеся сквозь него сирены. Много сирен, как будто вся полиция Филадельфии собралась у здания суда.
Если смогу продержаться еще чуть-чуть, все, наконец, будет кончено.
– Бросьте ваше оружие немедленно! – прокричал полицейский откуда-то из зала. Инстинктивно, они с Брайаном прижались еще ближе друг к другу, сталкиваясь плечами и бедрами, держа головы как можно ниже и вместе дрожа, когда выстрелы пистолетов и крики наполнили воздух. С прибытием полиции и продолжающейся перестрелкой над их головами внезапно показалось, что ждать затишья было самой глупой вещью, которую они могли сделать.
Пожалуйста, пожалуйста, дайте нам спастись…
Другой звук быстрых шагов послал дрожь по ее телу. Она нетерпеливо осматривала все, что могла. Но не видела ничего кроме одной из сторон зала суда, и двух мертвых помощников. Она была уверена, что второй тоже мертв, его глаза остекленели, а кулак разжался. Вдруг вид поменялся: в нем появились ноги в черных кедах. Сердце Кейт замерло, когда Оранжевый комбинезон, покачиваясь на носках, присел как недоброжелательная лягушка прямо перед столом совещания. В руке был большой черный пистолет. Он только что стрелял, и Кейт ощущала запах горячего пороха. Как и Сото, парень оказался испанцем, около двадцати пяти лет от роду, тоже уличный панк. Его лицо было круглым, чисто выбритым, почти ребяческим, с полными щеками и ямочкой на подбородке. Он выглядел испуганным, потным и тяжело дышал. Он смотрел поверх ее головы, через стол, она подумала, что, вероятно, на копов с той стороны зала, его глаза были маленькими и жестокими.
Затем, его взгляд опустился, и они посмотрели друг другу в глаза.
– Бросай свое оружие! – заревел полицейский с трибун. Пульс Кейт так тяжело бился в ушах, что голос слышался приглушенным, как если бы кричали в миле от нее.
Оранжевый комбинезон ничем не показал, что услышал. Он даже не моргал. Он просто смотрел в глаза. Понимание того, что она играет в гляделки с собственной смертью, обрушилось на Кейт как ледяная волна.
Она задержала дыхание.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, хоть бы он не выстрелил.
– Бросай свое оружие! – кричал коп. Только сейчас Кейт заметила, что он сказал оружие в единственном числе, а не во множественном, как раньше. Означает ли это, что он единственный кто остался с пистолетом? Единственный с оружием находился прямо перед ней.
– Давай. – Оранжевый комбинезон схватил ее руку чуть выше локтя, его пальцы больно впились в плоть. Держа пистолет у ее лица, он потянул ее к себе. Она не сопротивлялась, не сомневаясь в том, что он пристрелит ее, если она попробует. Она ушибла колени о твердый пол. Ее потная рука скользила, когда она неуклюже выползала из-под стола. Она посмотрела в дуло пистолета и вспомнила, как взорвалась голова Морана, вот, что случится с ней, если он нажмет на курок.
Нет, нет, нет…
Но она ничего не могла сделать, чтобы спастись. Брайан не пытался помочь ей. Вместо этого он еще отодвинулся, и она не могла винить его за это, если бы он попытался вмешаться, был бы убит в ту же секунду.
– Пожалуйста, у меня маленький сын, – сказала Кейт, когда ее колено ударилось о ногу Оранжевого комбинезона.
Она попыталась выдержать его взгляд, попыталась найти и обратиться к человечности, но он снова посмотрел через стол, возможно на копов (она надеялась, что их несколько), в другой конец комнаты. Сердце колотилось как отбойный молоток. Она была так напугана, что ее тошнило.
– Заткнись, – Оранжевый комбинезон, схватив ее, повернул к себе спиной, и обхватил рукой ее шею, все это время держа голову под столом.
– А теперь мы будем вставать. Вместе.
Холодный, жесткий ствол пистолета уперся ей в щеку. Сердце сильно подпрыгнуло. Ее колени дрожали и угрожающе подгибались, но Оранжевый комбинезон удерживал ее. Он находился за ее спиной, его неожиданно накачанная рука обвилась вокруг ее шеи, так что не было никакой возможности сбежать, он был горячим, потным и отвратительным. Немного выше, чем она на каблуках, но больше и намного сильней. Она ощущала его запах – дешевого одеколона. Чувствовала его липкую, влажную щеку у своего уха. Слышала его затрудненное дыхание.
Ей хотелось блевать.
– Я убью ее, – закричал он, держа ее близко к себе, когда они медленно выпрямлялись. Его рука подняла ее подбородок. Пистолет впивался в щеку. – Отойдите, или я снесу ее чертову голову!
– Прекратить огонь! – мужчина – она подумала, что коп, но ее голова была так повернута, что она не видела говорящего – на другом конце комнаты закричал в предупреждение, возможно, своим полицейским – Не стрелять!
Преступник перенес руку, и она смогла немного опустить подбородок. На подгибающихся коленях, вытянутая во весь свой рост и немного выше, Кейт обнаружила себя в зале, где все гражданские – а их было около десяти – были защищены бронированными жилетами и спрятались на трибунах, очень немногие осмеливались выглянуть, чтобы посмотреть на нее. Группа вооруженных полицейских и помощников застыла на местах в противоположном конце зала, немного развернувшись веером у дверей в холл. Внутри они разделились: одни прятались за трибунами, а другие стояли в центральном проходе. Только пара надели защитные жилеты, остальные же не сделали этого. У всех было оружие, и оно было направлено на нее. Никто не шевелился. Черноволосый смуглый коп во главе был в простой одежде: синяя куртка, белая рубашка, красный галстук, намокшие из-за дождя. Мокрая одежда прилипала к телу, подчеркивая жесткие мышцы и широкие плечи. Мокрая рубашка прилипла к груди. Ему было где-то за тридцать, и он был достаточно симпатичным, чтобы она обратила на него свое внимание, если бы они встретились при других, более благоприятных обстоятельствах. Он стоял на одном колене во главе группы в проходе и держал пистолет обеими руками. Как и у остальных, он был направлен на Кейт.
Нет, не на меня сказала она себе, пытаясь утихомирить собственный пульс. Как и у других, его пистолет был направлен на мужчину, который использовал ее в качестве живого щита.
Она просто стоит на пути.
Ее взгляд встретился с глазами копа. У него были темные глаза, с тяжелыми веками, которые выглядели почти ониксовыми в свете ламп накаливания. Их выражение было холодным, спокойным и убедительным. Он пристально посмотрел на нее всего несколько секунд и перевел взгляд на преступника. Если он и волновался, то ничем этого не показал.
– Отпусти ее, – сказал коп. Как и глаза, голос был спокойным. Пистолет ни разу не дрогнул. Она радовалась, что снова может дышать, потому что когда Оранжевый комбинезон обхватил рукой ее шею, то перекрыл ей кислород. Она вцепилась обеими руками в волосатую руку преступника, не решаясь впиться в нее ногтями или поцарапать его, боялась, что он убьет ее тут же. Сердце выскакивало из груди. Желудок скрутило в узел. Она не сводила испуганных глаз с лица полицейского.
Он больше не смотрел на нее. Все его внимание было приковано к человеку, удерживающему ее.
– Ну да, конечно, – Оранжевый комбинезон неприятно засмеялся и стал подталкивать ее вправо, к дверям в комнаты и охраняемый коридор.
Она спотыкалась в своих невозможных туфлях, и он болезненно потянул ее за собой.
Но это немного ослабило хватку, и она снова могла дышать. Оживившись, Кейт радостно хватала воздух.
– Думаешь, я настолько тупой? Думаешь, я не знаю, что смотрю на свою смерть? – Он дернулся несколько раз, и Кейт чувствовала, как быстро поднимается и опадает его грудная клетка. – Значит так, мне нужен вертолет. Прямо перед этим зданием. У вас пятнадцать минут. Или я убью ее.
– Ты убьешь ее, мы убьем тебя, – сказал коп безразличным тоном. Его смуглое твердое лицо ничего не выражало. Он не сводил глаз с преступника. Пистолет следовал за ними.
– Без вертолета я и так мертв.
– Не сегодня.
К черту сегодня. Мне нужен вертолет, слышите? Или она труп.
Они дошли до двери в охраняемый коридор.
– Открой дверь, – сказал Оранжевый комбинезон ей на ухо. Когда Кейт не подчинилась немедленно, он ткнул дуло пистолета ей в щеку, прижимая кожу. Боль была быстрой и острой. Морщась, она сдавленно вскрикнула и схватилась за ручку, которую видела краем глаза. Она была блестящей, серебристой и, как она обнаружила, когда взяла ее, скользкой под ее потной ладонью.
Не поворачивай ручку. Попробуй задержать его…
– Слушай, – сказала она сухими губами, зная, что это бесполезно, – может мы могли бы договориться…
– Открой эту проклятую дверь. Сейчас же.
– Ай, – Он ткнул пистолетом в ее щеку снова, болезненно ударив чуть ниже скулы.
На этот раз она почувствовала, что кожа рвется. Теплый ручеек ее крови пополз по щеке. Тяжело дыша, остро ощущая твердую вещь у щеки в сочетании с ужасом, леденящим вены, она сдалась.
Напряженность в его теле, быстрое дыхание и обильные выделения тепла и пота, показали ей, в каком отчаянии он был. Если она толкнет его, он убьет ее здесь и сейчас, она была уверена в этом насколько возможно. Двигаясь так медленно, как осмелилась, она умудрилась повернуть ручку несмотря на потные ладони. Неохотно, дюйм за дюймом, она начала открывать тяжелую, металлическую дверь.
– Отпусти ее, и у тебя будут годы впереди, перед тем как ты посмотришь в лицо своей смерти, – сказал коп, так просто, как будто говорил о погоде. Она посмотрела на него умоляюще. Во всяком случае, ничего кроме подергивания ресниц не говорило о том, что он видел ее. Она не хотела даже думать о том, что случится с ней, если Оранжевый комбинезон вытащит ее в эту дверь.
О, Бен!! Мамочка любит тебя, Бен!
При мысли о том, что она больше никогда не увидит своего маленького мальчика, слезы начали жечь глаза.
−Такой умный парень как ты должен понимать, когда ему предлагают кусок торта, – продолжал коп – Ты знаешь, как работает система. С другой стороны, если ты убьешь ее, я гарантирую, ты сам не доживешь до конца этого дня.
– Ты полон дерьма, – сказал Оранжевый комбинезон, и, к ужасу Кейт, открыл ногой дверь до конца. Потом повернулся спиной к коридору, держа Кейт перед ним. – Я не поведусь, амиго. Никаких чертовых вариантов. У вас пятнадцать минут, чтобы прислать вертолет.
Глава 5
Дверь автоматически закрылась прямо перед лицом Кейт. Сердце подпрыгнуло. По спине побежали мурашки. Теперь она осталась наедине с Оранжевым комбинезоном и кем угодно еще, кто мог быть в коридоре. Здесь было очень тихо, так тихо, что она слышала шум вентиляции, звучащей как приборы поддержания жизни тяжелобольного человека. На стене, над дверью, висела камера слежения – или, по крайней мере, то, что от нее осталось. Разбитая вдребезги, и потому бесполезная. Было душно, как в кабине самолета. Сюда допускались только заключенные и судебные помощники, но она очень сомневалась, что сейчас здесь находились помощники – во всяком случае, живые.
– Закрой ее, – приказал Оранжевый комбинезон.
Взглянув, Кейт увидела дверной засов ниже ручки. Он никого не ожидал, что подтверждало ее мнение о том, что двое его приятелей вне игры: мертвы, ранены или сбежали. Отчаявшись, чувствуя, что она отрезает последнюю надежду на спасение, Кейт сделала, как было сказано. Засов щелкнул. Гладкая металлическая дверь была пуленепробиваемой, и она знала это. А также, насколько она помнила, звуконепроницаемой. Если что-то и происходило в зале суда – а она молилась, чтобы это было не что-то, а именно срочная организация попытки спасения – она не могла этого слышать.
– О, да это наш хорошенький маленький обвинитель.
Яд в голосе на слове «обвинитель» подсказал ей, что судьба ее уже решена. Что бы ни случилось, он убьет ее.
И все же у нее было два варианта: она могла ждать чуда или попытаться спастись самой.
В следующие пятнадцать минут.
Никакого давления.
– У тебя есть часы? – не дожидаясь ответа, спросил он. – Сколько времени?
Взглянув на запястье, она увидела девять шестнадцать, и сказала ему.
– Что ж, у тебя есть время до девяти тридцати одной. Время пошло.
Повернув ее лицом к противоположной стене коридора, он подтолкнул ее вперед, обхватив рукой шею и приставив пистолет к пояснице. Она поморщилась от неожиданного тычка, но не осмелилась протестовать. Туфли продолжали врезаться в пятки, но этот дискомфорт был настолько незначительным по сравнению с этой сложной ситуацией, что она почти не замечала его. Ей одновременно было холодно и жарко, сердце гремело в грудной клетке, а ум лихорадочно работал.
Спокойно. Думай. Выход есть всегда.
Этот коридор был частью лабиринта из связанных проходов, которые начинались в одном большом, отделяющем территорию для заключенных от остального здания. Они были сделаны специально, чтобы держать людей отдельно от заключенных, даже если им приходилось по необходимости делить общее пространство. Созданный в целях безопасности, он позволял помощникам перемещать заключенных по зданию суда незаметно. При опасности каждая секция этого коридора могла быть перекрыта металлическими пуленепробиваемыми дверьми. Все меры безопасности, созданные чтобы оградить людей от заключенных, теперь работали против нее. Из всего того, что она знала о них и что видела, коридоры были почти неприступными.
Конкретно этот был узким, ярко освещенным флуоресцентными лампами в панелях на потолке, закрашенными в угнетающий оттенок серого. Пол бетонный. Две серых металлических двери с маленькими застекленными окошками, которые позволяли помощникам следить за заключенными снаружи, были открыты с правой стены в камеры хранения. Левая же стена была плавным, цельным пространством серой краски. На узкой стене, в конце холла, висел черный телефон. Под ним стоял складной металлический стул для помощников, на случай, если им надо было подождать заключенных, чтобы проводить их в зал суда. Дверь была точно такой же как та, что вела в зал суда, и выходила в другой коридор, и так без конца. Она тоже была закрыта и по отсутствию интереса со стороны Оранжевого комбинезона, Кейт предположила, что заперта она с этой стороны. Подводя итог, эти коридоры были сделаны как внутренняя тюрьма, спрятанная в возвышенных, впечатляющих общедоступных местах здания суда. Она боялась, что для того, чтобы спасти ее, полиции потребуются героические усилия, а ее захватчику дана масса времени, чтобы убить ее.
Внезапно, мысль о том, что двери этой ячейки тоже пуленепробиваемые, дала ей лучик надежды. Если бы она смогла как-нибудь сбежать от Оранжевого комбинезона, то можно выскочить в соседнюю ячейку коридора и запереться с той стороны.
– Тебе лучше молиться, чтобы они прислали вертолет, – сказал он, вдавливая в ее спину пистолет.
О да. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Заговорить ему зубы, толкнуть его, добежать до ближайшей ячейки и захлопнуть дверь.
– Может быть вертолет – не единственный вариант. Может быть, мы смогли бы договориться о сделке. – Она гордилась тем, как твердо звучал ее голос. Мозг продолжал лихорадочно работать, взвешивая все «за» и «против» ее пока еще не совсем готового плана побега. В коридоре было так тихо, что отчетливо слышался каждый шаг каблуков по бетону. Ее голос отдавался эхом от стен. – Например, если ты выпустишь меня отсюда, я дам тебе стопроцентную гарантию, что прослежу, чтобы тебя не приговорили к смертной казни.
– Не думай, что я поведусь на это. Ты не можешь давать гарантий. – Его пальцы сжались на воротнике ее куртки, пистолет еще сильнее вдавился в спину. Ее спина рефлекторно выгнулась, пытаясь избежать боли, бесполезно, как она убедилась. – И если ты не заткнешь свой чертов рот, я убью тебя прямо сейчас.
Ладно. Дыши глубже.
Это все, чего она добилась, пытаясь договориться с ним. Кейт продолжала идти вперед, сердце громко стучало, пока ужасающая реальность ситуации полностью доходила до ее сознания. Если этот громила не получит вертолет – а он не получит, она знала как происходит обмен вертолета на заложника – и если не случится что-нибудь, позволяющее ей сбежать, то она труп. После резни в зале суда, он ясно понимал, что терять ему нечего. Он уже заслужил смертную казнь, по меньшей мере, раз шесть. Одним трупом – ее – больше, одним меньше – не сыграет большой разницы. И он определенно не любитель обвинителей.
Господи, пожалуйста, не дай мне умереть.
В сознании снова невольно всплыло лицо Бена. От мысли, что будет с ее сынишкой, если с ней что-то случится, она опять почувствовала как накатывают горячие слезы.
– Держись – свирепо сказала она сама себе. Это был больше голос Бена и от осознания этого, сердце стало сжиматься чуть слабее. Быстро смаргивая слезы, прежде чем они смогли пролиться, она попыталась выкинуть из головы все мысли о Бене. Чтобы иметь хоть какой-то шанс на спасение, она должна ясно мыслить и сосредоточиться на происходящем.
Делай как Винни Пух и думай, думай, думай.
Когда они достигли первой камеры, дверная ручка задребезжала. Вздрогнув и распахнув от удивления глаза, Кейт увидела лицо в окошке двери. Там стоял сильно загорелый, лысый человек, стекло немного искажало черты его лица. Однако было понятно, что смотрел он на них, безуспешно пытаясь открыть дверь.
– Черт, – сердито крикнул ее захватчик. – Открой дверь.
Это было сказано ей, и она сделала, как велено. Запирающие засовы были на каждой двери в ячейке, но блокировка была на внешней стороне. Естественно. Заключенные должны быть заперты снаружи. Логично, что они не запирались изнутри.
Желудок скрутило в узел, когда она осознала, как близка была к фатальной ошибке.
Она сконфуженно отметила, что засов, казалось, заблокирован, когда дверь открылась, и вновь вышедший протолкнулся через нее. Он был чуть выше ее захватчика, около пяти футов одиннадцати дюймов, с чересчур развитой мускулатурой и широкими плечами, что указывало на его любовь к стероидам, и на то, что у него была масса времени поработать над собой – вероятно, в тюрьме. Его оранжевый комбинезон натягивался на плечах и руках. Бицепсы выпирали. Шея была толстой как у быка. У него были густые темно коричневые брови над маленькими карими глазками, мясистый треугольный нос, и тонкие губы обрамленные аккуратными усами и козлиной бородкой.
В руке он держал большой черный пистолет.
– Что, черт возьми, с тобой случилось? И где Ньютон? – рыкнул захватчик, толкая ее лицом к стене. Пока дверь ячейки закрывалась прямо перед ее носом, она успела увидеть, что там внутри. На полу неподвижно лежали три человека. Она видела только ноги двух: один был одет в оранжевый комбинезон, второй – в голубую униформу судебного помощника. Третий мужчина тоже был помощником. Неестественно бледный, он лежал лицом вниз, но она не была уверена, мертв он или без сознания. Он был молодым, худым и с черными короткими волосами.
– Ньютон здесь. Мертв. Проклятый заместитель шерифа, привезший его из тюрьмы, успел выстрелить в него. Мы как раз выбегали отсюда, когда он застрелил Ньютона. Я остановился, чтобы прикончить ублюдка, и дверь заблокировалась. – В сравнении с очевидной нервозностью ее захватчика, парень казался беззаботным. Кейт стояла там, куда ее толкнули, прижавшись к стене щекой и ладонями, сердце у нее стучало как табун диких лошадей. Теперь было двое вооруженных убийц и ничего, даже отдаленно, напоминающего план спасения. – Просто не могу поверить. Проклятая дверь не открывалась ничем. Я застрял тут как утка. – Его тон изменился. – Все полетело к чертям, да?
– К чертям. Да, все полетело к чертям. Думаешь, я оказался бы здесь, если бы все было нормально?
– Пэк и Маленький Джули?
– Оба мертвы. Мелтцер с грузовиком не появился, проклятое ненадежное дерьмо. Может быть, он не смог прорваться. Полицейские везде, вокруг всего здания, они уже были здесь, когда мы разбили окно, Маленький Джули все равно выпрыгнул и был убит. Пэка застрелили в зале. Я схватил ее. – Кейт почувствовала, что они смотрят на нее, – горячая маленькая об-ви-ни-тель-ни-ца – он насмешливо проговорил последнее слово, – и…
Он замолк, когда телефон в том конце коридора зазвонил.
Пронзительный звук заставил всех троих посмотреть на него.
– Кто это? – в голосе второго парня появилась озабоченность.
– Откуда, черт возьми, мне знать? Хотя, подожди, это могут быть копы. Может быть, они вызвали вертолет. – До этого момента, никто и не двинулся, чтобы ответить на звонок телефона, который повелительно продолжал звонить. Сейчас же Оранжевый комбинезон схватил ее за руку и потащил к телефону.
– Шевели своей задницей, – сказал он, когда она споткнулась в своих трижды проклятых туфлях, прежде чем обрела равновесие.
– Вертолет? – спросил второй.
– Я дал им пятнадцать минут, чтобы они прислали вертолет, или я прикончу ее. – Оранжевый комбинезон явно гордился собой. – Эй, мисс Обвинитель, сколько времени?
Кейт не хотела этого знать, но посмотрела на часы.
– Девять-двадцать, – ответила она.
– У них еще одиннадцать минут.
– Думаешь, это сработает?
– Да откуда мне знать? Но если они хотят увидеть ее живой, то должно сработать.
– Ты уверен, что она обвинитель?
– Черт, да, я уверен.
Телефон все еще звонил, когда они подошли к нему. Кейт шла первая, прямо за ней Оранжевый комбинезон, а новый парень уже за ним. Оранжевый комбинезон толкнул ее к стене возле телефона. Тот снова зазвонил. Делая все возможное, чтобы настроиться, она осталась возле стены, покрытой штукатуркой, и сконцентрировалась на том, чтобы держать дыхание и пульс под контролем. Гипервентиляция не принесет ей ничего хорошего. Она должна иметь ясные мозги, чтобы придумать другой план.
А потом, в отчаянии, поняла, что ясный разум ни капли ей не поможет, потому как суровая правда заключалась в том, что свежих идей не было.
– Даже не думай шевелиться, – сказал он ей, отпуская руку. Пушка переместилась. Холодное, твердое дуло теперь было на уязвимой стороне ее шеи, прямо под подбородком. Она закрыла глаза, когда он взял трубку, и телефон, наконец, замолк.
– Да? – сказал он. Затем, секундой позже. – Не надо мне этого дерьма. Вы не получите больше времени.
– Скажи, что тебе нужны деньги. – Добавил новый парень. Он стал беспокойным, покачиваясь с пятки на носок. Она ощущала движение, слышала шорох его одежды. – Сто тысяч долларов, вместе с вертолетом.
– Еще я хочу денег. – Сказал Оранжевый комбинезон в трубку. – Сто тысяч долларов. Наличными. Немечеными купюрами, достоинством не больше двадцати. Чтобы они были в вертолете. У вас десять минут. – Он послушал, затем сказал: – Конечно. Поговорите с ней. Только помните, что часики тикают.
Поговорите с ней. Глаза Кейт распахнулись.
Оранжевый комбинезон прижал трубку к груди и сказал.
– Говорит, хочет убедиться, что ты жива. – Сказал он, проводя пистолетом по ее коже, пока не дошел до места под ухом, где пульс бился как маленькая пойманная птичка. Ее широко распахнутые глаза встретились с его. Она быстро дышала ртом. От ощущения пистолета на ее коже кружилась голова. Одно медленное или быстрое движение его пальца, и она станет историей.
Это больно?
– Следи за собой, сука, потому что я слежу за тобой.
Затем прижал трубку к ее уху.
Пожалуйста, Господи, Пожалуйста.
– Алло, – сказала она в телефон, облизывая пересохшие губы,
– Кейт Уайт? – спросил мужчина в трубке. Это был коп из зала суда, тот самый, со спокойными, ободряющими глазами. Голос его тоже был спокойным и ободряющим. Она оперлась на ту устойчивую силу, которую он вложил в нее.
Должна оставаться спокойной, должна оставаться холодной… Колени слабели. О Господи, не дай мне умереть…
– Да, – она не знала, как долго ей будет позволено разговаривать, и хотела быть уверенной, что сказала самое главное в первую очередь. – У меня маленький сын. – Несмотря на ее намерение оставаться холодной и спокойной, ее голос больше не был ровным. Он был хриплым и надломленным от страха, а дыхание – прерывистым. – Я мать-одиночка. Пожалуйста, дайте этому человеку все, что он хочет.
Оранжевый комбинезон одобрительно кивнул.
– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вытащить вас оттуда целой и невредимой, – сказал коп. Оранжевый комбинезон пристально наблюдал за ней. Она думала, что он может слышать только ее реплики, но не была в этом уверена.
– Вы единственная заложница?
– Да, – она подумала о телах, лежащих в той камере, а также о другой камере, которой она не видела изнутри – Я думаю так.
Оранжевый комбинезон нахмурился.
– Достаточно.
Он отобрал у нее телефон. Пистолет вжался глубже. Она чувствовала свой пульс, отчаянно бьющийся напротив жесткого металлического круга. Глубоко, прерывисто вздохнув, она снова приложила щеку к штукатурке и закрыла глаза.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
– Ты слышал ее. Она мать-одиночка. – Сказал он в трубку. В голосе звучала насмешка. – Перезвоните мне, когда получите вертолет. И деньги. И помните: часики тикают.
Когда он клал трубку, Кейт слышала, как коп говорит что-то на том конце.
– Ты не получишь вертолет, – сказал второй парень.
Она открыла глаза.
– Что ты имеешь ввиду? Почему, черт возьми, ты говоришь подобное дерьмо? – Оранжевый комбинезон так резко повернулся лицом к говорящему, что она почувствовала ветерок. Или он был настолько возбужден, что забыл о ней, или решил, что она не представляет угрозы и никуда не денется потому, что пушка с ним. Кейт издала тихий вздох облегчения потому, что дуло пистолета больше не вдавливалось в ее кожу.
– Они только дергают тебя за веревочки, – второй парень стоял на своем – Ты не получишь этот вертолет.
– Они не дергают меня за веревочки. Вертолет будет. Они знают, что я убью ее.
– И что хорошего случится от того, что ты убьешь ее? Это не поможет нам выбраться отсюда.
На это не было ответа. Очевидно, Оранжевый комбинезон знал это также хорошо как Кейт, потому что задумался, прежде чем ответить. Она чувствовала в нем внезапную неуверенность, злость, поднимающийся страх. Напряженность между двумя мужчинами накалила атмосферу.
– Они хотят ее живой. Значит дадут то, чего я хочу. – Но в этих словах не было прежней уверенности.
– Предположим тебе предоставили вертолет. Как ты собираешься получить его?
– Что?
– Как ты собираешься получить его? Где он должен быть?
– Я сказал им – на крыше.
– Там есть посадочная площадка, – казалось, второй парень думает вслух, взвешивая возможности. – Но как ты собираешься пробраться на крышу, чтобы они не взяли тебя?
– Использую ее, как чертов щит, вот как. И скажу им, что если я увижу копа, или почувствую запах копа, я разнесу ей голову.
Второй парень покачал головой.
– Не сработает.
– Что, дьявол тебя возьми, ты имеешь в виду «не сработает»?
– Слишком далеко идти. Пройти к лифту, подняться на крышу, выйти на нее, и дойти до вертолета. С ней. Они, как пить дать, расставят снайперов. – Оранжевый комбинезон дрожал от ярости и расстройства. Он перекатывался с пятки на носок и вызывающе сложил руки. – У тебя есть план получше? А? Есть? Если да, давай послушаем его.
– Да, есть, – сказал второй парень. – У меня план получше. По крайней мере, для меня.
Кейт даже не успела увидеть движения руки. Один оглушающий щелк и Оранжевый комбинезон врезался в стену справа от нее, ударившись с такой силой, что затылок отскочил от стены. Ее сердце подскочило. Крича, она отпрыгнула от него. Огромными глазами, с отпавшей челюстью, в то время как ее крик еще отдавался эхом в стенах, она, не веря, смотрела, как его рот беззвучно открылся, словно он хотел закричать, но не мог. Затем он сполз по стене, как тряпичная кукла, и остался сидеть на полу, с перекошенными ногами. Его глаза, как и рот, были до сих пор открыты. Голова скользила в сторону, пока не оказалась на плече. Она знала, что он мертв, еще до того, как увидела струйку крови, сочившуюся изо рта, и еще больше крови, заливающей его комбинезон. Она ошеломленно посмотрела на второго парня. Он смотрел вниз, на Оранжевого комбинезона, с кривой улыбкой, держа только что выстреливший пистолет. Запах пороха и свежей крови ударили в нос в тот момент, когда он поднял глаза чтобы встретиться с ней взглядом.
Кровь застыла. Она перестала дышать.
– Привет, Китти-Кэт, – сказал он. – Не надо так пугаться. Помнишь своего старого дружка Марио?
Глава 6
Рука Тома была каменно твердой, когда он поднимал трубку. Дыхание под контролем. Ноги не дрожали, он не моргал и не потел. Ничто в его внешности не выдавало ужасное ощущение, которое он испытывал где-то в желудке; тяжелый грохот сердца; адреналин, струящийся по венам.
Они – небольшая группа копов и помощников шерифа, стоящие рядом с ним вокруг телефона судебного исполнителя, который в зале суда использовался для связи с помощниками, охраняющими заключенных – только что слышали приглушенный звук выстрела в коридоре. Том подумал о Кейт Уайт, стройной и прелестной, с ее по-скандинавски светлыми волосами, безупречной бледной кожей и огромными голубыми глазами, в данной ситуации беспомощной, как мышка в лапах голодного кота, и почувствовал, как желудок сжимается.
Она мертва?
Как насчет Чарли, которого он до сих пор не мог найти? Если Чарли находился где-то в здании суда, где и должен быть, в центре событий, то он уже оказался бы здесь.
Чарли мертв?
Одна вероятность этого заставляла Тома сходить с ума. Диспетчер цокольного этажа полагал, но не был уверен, что после регистрации своего заключенного Чарли повел его на второй этаж. Вместо того, чтобы бегать по тем же лабиринтам коридоров, что использовал его брат, чего он не мог себе позволить в любом случае, Том поступил проще и цивилизованней, объявив на втором этаже о поисках Чарли. Он как раз спускался в лифте с парой помощников, предупрежденных Джонсоном, когда услышал первые выстрелы в зале суда №207. Том пробивался через охваченную паникой толпу людей, выбегающих из здания, из зала суда, спасающих свои жизни. В центре резни он так и не нашел Чарли, и его плохое предчувствие пустило корни еще глубже.
