Текст книги "Виновная (ЛП)"
Автор книги: Карен Робардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Но она была так рада видеть его более радостным, что забыла об этой мысли сразу же. Затем она забеспокоилась, что опытная мать, наверно, была бы более строга в вопросах дисциплины, и сдалась.
Как и забитые сточные канавы, симулирование болезни Беном было меньшей из проблем сейчас.
Внутри шевельнулся страх.
Что же мне делать?
Она ужасно боялась, что знает ответ. Вопрос Бена о том, что будет с ним, если с ней что-то случится, выкристаллизовал для нее всю ситуацию.
К черту этику, мораль, личную неприкосновенность и уголовную ответственность. Несмотря на то, что она устроила мозговой штурм, за эти несколько часов ей не пришло в голову ни одного возможного выхода, а значит придется делать так, как сказал Марио. Сделать и оставить его в прошлом, заставить уйти из своей жизни.
Просто другого выхода не было. Ради Бена.
И неважно, что от этой мысли сердце гремело, учащался пульс, и кружилась голова.
Пока Бен поднимался наверх, в свое любимое убежище, его спальню, Кейт позвонила в офис. Ответила ее административный помощник, Мона Моррисон, сорокаоднолетняя, недавно разведенная мать взрослой дочери.
– Господи, Кейт, где ты? Звонили все – Брайан, полиция, парочка репортеров – искали тебя. С тобой все в порядке? Что случилось?
По голосу Моны было понятно, что она уже все знает.
– Со мной все хорошо. Бену стало плохо в школе, мне пришлось забрать его. Я дома.
– Что ты имеешь ввиду «все хорошо»? – завизжала Мона. – Такого не может быть. Тебя взяли в заложницы. Ты застрелила того парня, чтобы спастись. Вся эта история уже на ТВ. Как все может быть хорошо?
Я не могу вынести это сейчас. Сразу за этой мыслью пришла другая: Я должна это вынести.
– Нет, правда, – заверила Кейт, несмотря на то, что сердце заныло при мысли о лжи, передающейся сейчас по всему городу. – И Бен по-настоящему заболел. Мне просто нужно немного времени восстановиться, сегодня я не приду. Скажи всем, что я буду завтра.
– Но…
Кейт не дала Моне времени возразить. Повесив трубку, она вошла в гостиную. Шторы были открыты и через широкое окно Кейт видела водопад воды.
«Здесь я смотрю на обратную сторону воды», – подумала Кейт и признала, что это было грустной попыткой поднять себе настроение. Она потянулась закрыть тяжелые шторы из искусственного шелка. Еще один предмет с eBay [27], которым она очень гордилась, они стоили целое состояние. Большой коричневый диванный плед, золотые плюшевые кресла-качалки (магазин конфиската), кофейное дерево и столик (дворовая распродажа), плетеный коврик цвета земли и телевизор около камина составляли всю мебель. Стены здесь были белыми, как и во всем доме, за исключением комнаты Бена. По его просьбе она покрасила их в темно-голубой. Для красоты она повесила несколько черно-белых эскизов города, которые купила на ярмарке в начале лета. В результате получилось очень привлекательно и неженственно, чего она, воспитывая сына, старалась избежать.
Наряду с отдельной столовой, которую она превратила в офис, чтобы можно было работать дома, была крошечная ванная, зажатая под лестницей, между прихожей и кухней, которые составляли весь первый этаж дома.
С задернутыми шторами комната казалась темной. Кейт включила одну из настольных ламп, стоящих по обе стороны от дивана, и посмотрела на телевизор. Секунду она постояла в нерешительности, затем покачала головой. Сейчас она ничего не хочет знать.
Вместо этого она пошла наверх, принять душ. Когда она вышла получасом позже, немного теплее и намного суше, но все так же плохо себя чувствуя, следующей на повестке дня была готовка обеда Бену, который счастливо читал в своей комнате. На лестнице вниз она резко остановилась. Она вышла из душа как раз вовремя, чтобы увидеть в маленькое окошко полицейский крузер, подъехавший к ее дому.
За которым следовала машина телевизионщиков.
Все сжалось внутри.
Глава 10
Федеральный следственный изолятор находился всего в двух шагах от офиса Кейт. Она подождала до обеда, пока в офисе утихнет шумиха по поводу их с Брайаном выживания и ее предполагаемого героизма за убийство своего похитителя, и все разойдутся по своим рабочим местам, и только после этого пошла к высокому каменному зданию, расположенному в заполненном туристами центре города.
Спокойно. Тебе только кажется, что все на тебя смотрят.
Или нет. Вчера репортажи о массовом убийстве в здании суда были показаны на CNN, MSNBC, Fox News, CourtTv[28] и по всем местным каналам, а также появилась в программах вроде шоу Нэнси Грейс[29] и Ханити и Колмс[30]. Сегодня утром «Today», «Good Morning America» и «The Early Show»[31] держали всю страну в курсе событий. История заняла первые страницы всех местных газет, в том числе и «Philadelphia Inquirer Tribune». Проходя мимо ларька с газетами, Кейт была потрясена, увидев на первой странице USA Today картину зала суда 207 после резни.
Она не сомневалась, что ее фотография тоже будет фигурировать где-то поблизости. К счастью, на фото с зачетки юридического факультета, которое разместили в большинстве газет, она улыбалась, а длинные волосы лежали на плечах. Сейчас же она закалывала волосы назад и определенно не улыбалась.
Ей казалось, она вообще больше никогда не сможет улыбаться.
Одна только мысль о Марио вызывала мурашки. Она выкинула его и всю оставшуюся прежнюю шайку из головы много лет назад и не ожидала увидеть кого-либо из них. Не желала видеть. Но, как пресловутый фальшивый пенс, Марио снова объявился в ее жизни, и если она не встретится с ним сегодня, как он ей сказал перед тем как исчезнуть в вентиляционной шахте, он исполнит свою угрозу и расскажет об их общем прошлом.
От этой мысли она задрожала.
Сегодня на улице красивый солнечный осенний день, с голубым небом, усеянным мягкими белыми облаками, которые проплывали гораздо выше крыш небоскребов. О вчерашнем дожде напоминали только несколько одиноких луж и влажная трава. Она быстро шла к зданию суда. В черных балетках, потому что отказалась от каблуков. Крепко запахнув темно-серый блейзер в тонкую полоску, который надела с черными брюками и белой футболкой, потому что промерзла до костей, хотя это больше результат эмоционального потрясения, чем погоды. На улице висел тяжелый запах выхлопных газов, расплавленного асфальта и хот-догов. Но все равно Кейт глубоко дышала, пытаясь успокоить всклокоченные нервы.
Хотя это бесполезная трата плохого воздуха.
Я ощущаю себя преступницей.
Резкий стук отбойного молотка вкупе со свистом проезжающих машин и гулом голосов людей вокруг нее на узком тротуаре создавали оглушительный шум. Но это все заглушалось ее быстрым пульсом, отдающимся в ушах.
Угадай что? Ты преступница.
Кейт стало плохо. Посмотрев на свое отражение в витрине Ye Olde Candy Shoppe[32], располагающегося в одном из десятков кирпичных домов колониальной эпохи, теснившихся на Юнипер, она увидела, что лицо слишком бледное, под глазами темные круги и уголки губ опущены вниз. Она выглядела как человек, только что получивший целую кучу по-настоящему плохих новостей.
Удивительно, и почему?
Повернув на Арч Стрит, она взглянула на каменный прямоугольник здания суда. Узкие щели в камнях, играющие роль окон, были единственным внешним показателем, что здесь содержатся самые опасные преступники города. Когда комплекс строился, велось много дискуссий на тему размещения тюрьмы в самом сердце туристического города братской любви[33]. Чего туристы не понимали, так это того, что Филли[34] – один из самых опасный районов страны. Шериф, признавая свое поражение перед растущим уровнем преступности, недавно призвал к формированию комитета бдительности силами десяти тысяч мирных жителей для патрулирования улиц, в надежде остановить нарастающую волну убийств, изнасилований, вооруженный ограблений, нападений при отягчающих обстоятельствах и других преступлений.
Удачи.
Когда она проходила под американским флагом, он дернулся от порыва ветра, гуляющего между зданиями. И только когда Кейт подняла взгляд на Звезды и Полоски, и на голубой флаг Содружества, она поняла, что оба спущены на половину мачты.
В горле застрял комок. Сердце грустно замерло. За судью Морана, конечно, за четырех судебных помощников и двух мирных жителей, для которых вчерашний день стал последним. Погибших заключенных не внесли в траурный список, но сейчас, смотря на опущенные флаги, она почувствовала грусть и за них.
Если бы события развивались по-другому, она сейчас тоже могла бы быть мертва. «Ты должна быть благодарна уже за то, что ты жива», – строго напомнила себе Кейт. Даже если я в ловушке, как крыса в мышеловке.
– Я видела вас по телевизору этим утром, – воскликнула чернокожая женщина-охранник, когда Кейт входила в здание. Кейт протянула свою идентификационную карту, прошла через металлодетекторы, наблюдая за постоянным потоком людей вокруг нее, входящих и выходящих из здания. – Дорогая, после того через что ты прошла, ты должна быть дома, в кровати, с головой под одеялом. Что ты делаешь на работе?
Кейт сделав усилие над собой, улыбнулась и пожала плечами.
– Нужно шевелиться.
Женщина сочувственно покачала головой и протянула Кейт идентификационную карту:
– Не в том правда. Все в порядке, вы можете идти.
К тому времени, как она села на дешевый пластиковый стул в неряшливой, исписанной граффити кабинке, где адвокаты встречались со своими заключенными клиентами, Кейт чувствовала себя так, будто только что выдержала настоящее испытание. Почти все, с кем она встретилась, имели свои вопросы или комментарии относительно вчерашнего события. Те же, кто не имел возможности поговорить с ней, провожали ее любопытными взглядами. К облегчению Кейт, в следственном изоляторе был очень тяжелый день, и никто не мог разговаривать подолгу. Здание суда перекрыли для посторонних, велось расследование по стрельбе и попытке бегства. Сам следственный изолятор находился в состоянии повышенной готовности. Все судебные заседания, назначенные на ближайшее будущее, перенесли или отложили, что вызвало тотальную неразбериху, цунами юристов, спешащих навестит своих клиентов и тонны дополнительной работы для всех. Для Кейт весь этот хаос стал благословением. Ведь это давало двойную эффективность, делая всех слишком занятыми, чтобы думать о чем-либо кроме поджимающих сроков, досье, заданий и судебных разбирательств. В таких условиях, сделать то, что хотел Марио, гораздо проще.
Если я не сделаю то, что ему надо…
В горле застрял комок. Она облизнула губы. Руками непроизвольно обхватила запястья. Последствия будут ужасней, чем она сможет выдержать. Кэт сделала бы то, что должна без проблем, лишь бы все поскорее закончилось. Кейт так не могла.
Найти досье Марио в компьютерной системе было не сложно. На дело Марио об отказе от преступления уже была назначена защита, но, похоже, никто ничего особо не делал. Кейт перечитала досье несколько раз. В основном все не слишком значительное: попался с поличным с наркотиками, мелкие кражи, использование фиктивного чека. В досье было два судебных заседания: одно по делу о нападении при отягчающих обстоятельствах, а второе – за распространение наркотиков. Он уже отсидел – шесть месяцев за нападение, и девять месяцев из пятилетнего срока за распространение наркотиков, после чего был выпущен за примерное поведение. Освободился с испытательным сроком восемь месяцев назад и снова взят под стражу три с половиной недели назад. На этот раз кто-то решил быть жестким. Владение заряженным огнестрельным оружием расценивается как еще одно преступление, и тогда он попадал под действие закона «три преступления и ты вылетел». Как он и сказал, ему грозил серьезный срок.
Если начистоту, то она считала, что немногие люди заслуживали этого больше, чем он.
Проблема в том, что она готовится выпустить его обратно, на свободу.
Желудок сжался, когда она подумала об этом. Кроме преступлений, за которые его осудили раньше, он виновен еще и во вчерашней попытке бегства, которая оставила за собой так много трупов. Если бы об этом кто-нибудь узнал, его судили бы как убийцу. Но никто не знал – кроме нее. А она не в том положении, чтобы рассказывать об этом.
Если правда о Дэвиде Брейди откроется, то первое, что сделают – уволят меня. А потом арестуют, и заберут Бена.
В груди все сжалось. На какое-то мгновение стало тяжело дышать.
Может быть, тебе нужно просто принять все это. Признать это открыто и смириться с обстоятельствами.
Нежданная мысль пришла ей в голову. Она отвергла ее сразу же.
Как я могу? Я не могу. А как же Бен?
Внутри только начала зарождаться паника, когда дверь кабинки открылась. Все еще с расширенными глазами и дыханием, ускоренным от нового взрыва страха, струящегося по венам, она посмотрела на вальяжно развалившегося Марио через пуленепробиваемое стекло, установленное посередине стола.
Все мышцы Кейт напряглись. Страх ощущался камнем в желудке. Она стиснула зубы. Руки легли на плоскую, металлическую поверхность стола, пока она боролась с собой, чтобы не вскочить и не убежать прямо сейчас.
Но осталась сидеть.
Марио смотрел на нее через стекло. Глаза ощупывали ее. Губы удовлетворенно изогнулись перед тем, как он оглянулся через плечо и что-то кому-то сказал – Кейт полагала – судебному помощнику, который привел его сюда.
Все та же самодовольная задница.
Она глубоко, и, надеялась, успокаивающе вздохнула. Усилием воли она расслабила мускулы и отвела взгляд. Открыв свой портфель, лежащий слева от нее, на столе, она взяла ручку и желтый блокнот, затем написала свое имя вверху страницы, просто чтобы занять себя. Хуже всего показать Марио как плохо – давай начистоту, как ужасно – он на нее действовал. Никогда не показывай свой страх.
Видимо, Марио удалось присоединиться к остальным заключенным, содержащимся в здании суда, не вызвав подозрений о своей роли в проваленном побеге. Иначе его бы здесь не было. Он опять был одет в оранжевый комбинезон, который носили все заключенные, а его лысая голова блестела в холодном флуоресцентном свете. В юности у него были густые, черные, кучерявые волосы, сейчас же их отсутствие в сочетании с аккуратными усами, козлиной бородкой и чрезмерно развитой мускулатурой делали его таким, что она не могла поверить, что это он был тем ребенком, которого она знала когда-то. Он выглядел еще более угрожающим и большим в таком маленьком, закрытом пространстве. Только сейчас Кейт заметила татуировку в виде змееобразного дракона, обвивавшего его правое запястье. Был ли это символ какой-то банды? Если да, то она никогда раньше не сталкивалась с таким. Девушка удивилась, что не заметила ее вчера, но затем ее внимание переключилось на более важные вещи. Например, как остаться в живых.
Она наблюдала за его приближением к столу. Он посмотрел ей в глаза, и ей показалось, что она увидела проблеск триумфа в его взгляде. Так много для того, чтобы сыграть в это достойно. Конечно, я нахожусь там и делаю то, что нужно ему, и он это знает.
Судебный помощник, сопровождавший Марио, взглянул на Кейт, кивнул ей, потом сказал что-то ему, она не слышала из-за стекла, затем удалился, оставив их одних.
Кейт прекрасно знала, если ей захочется уйти, или понадобится помощь, надо просто нажать кнопку на стене, возле ее локтя. В целях безопасности, судебные помощники оставались в коридоре все время.
В кабинках не было аудио или видео наблюдения. В соответствии с законом, заключенные и их адвокаты обеспечивались полной конфиденциальностью.
«Я не смогу сделать это», – подумала Кейт в очередном приступе паники, когда Марио скользнул на свое сиденье. Он оперся локтями на стол и сложил руки, наклонившись вперед, уверенно смотря на нее через стекло. – «Я просто не могу сделать это».
На самом деле, вытаскивание его из тюрьмы – это не то, что может создать настоящие проблемы. Защита, назначенная на дело, могла бы просто пропустить его. В среднем, каждый из них работал по сорока делам в день и многие из них даже не появлялись в зоне видимости до ночи перед заседанием. В офисе окружного прокурора проходило около семидесяти тысяч дел в год, система просто тонула под большими объемами разбирательств. Только в прошлом году, шестьдесят процентов преступлений были отклонены на предварительных слушаниях просто потому, что кто-то – обвинитель, свидетель или коп – не появились или пришли неподготовленными. Вся судебная система, как вращающаяся дверь, теряет преступников каждый день. Это знают все: судьи, адвокаты, копы, преступники. Только общество остается в блаженном неведении.
Марио просто еще один кретин в океане ему подобных. Сотни таких же как он выходят обратно на свободу каждый день. Выпустив его, ты не сделаешь ничего такого, чего не делали миллион раз до тебя.
Все, что ей нужно сделать – это взять дело, а затем провалить что-нибудь. Прийти на заседание неподготовленной, без свидетелей. И все, дело проиграно. Только еще один громила снова на свободе.
Никто не узнает. Она сможет вернуться в собственной жизни.
Я буду знать.
Улыбаясь, Марио взял телефонную трубку, через которую ведутся переговоры. После практически незаметной заминки она сделала то же самое, поднеся твердую пластиковую трубку к уху. Сердце выскакивало из груди, ладони стали влажными. Но она делала все, что могла, чтобы сохранить лицо абсолютно бесстрастным, когда они скрестились взглядами через стекло.
– Хорошо выглядишь, Китти-Кэт. – сказал Марио в трубку. – Высший класс. И очень сексуально.
Пошел ты, Марио.
– Если я соберусь взяться за это… – голос ее был холодным и резким. Она не могла сдаться и потерять контроль над своей жизнью. Она была хорошим человеком, и слишком много работала, чтобы теперь пустить под откос всю жизнь. Должен быть какой-то выход из всего этого, какой-то выход, чтобы спасти ее и Бена, не поддаваясь шантажу. Но какой? Она не знала. Пока не знала. Ей надо перебороть панику, выиграть время, чтобы подумать. Вот таким образом, ее стратегия стала очевидной: задержки, задержки и еще раз задержки.
– О да, ты соберешься, – протянул Марио. Его улыбка стала еще шире.
Кейт пригвоздила его к месту стальным взглядом.
Притворись, что у тебя все под контролем, даже если это не так. Не давай ему думать, что он имеет какое-то преимущество, даже если – никаких «если» – это так.
– Если я возьмусь за это, – повторила она ледяным тоном, – тебе придется дать мне что-нибудь взамен. Имя своего подельника, может быть. Или детали некоторых преступлений, о которых ты знаешь, и информацию о том, кто их совершил.
Его глаза сузились. Улыбка исчезла.
– Что? Черт возьми, нет.
– У меня нет никаких козырей, которые могли бы помочь вытащить тебя из тюрьмы, ты это знаешь. Если ты хочешь, чтобы я помогала тебе, ты должен работать вместе со мной. Дай мне что-нибудь в качестве козыря. Что-нибудь, что можно использовать на суде.
– Можешь забыть об этом. Я не стукач.
– А я не фея.
Он прищурился.
– Вчера я спас твою жизнь, сука. Родригез убил бы тебя в любом случае, для верности. Не забывай об этом.
– Назовешь меня сукой еще раз, и я забуду, что мы вообще когда-то знали друг друга.
– Черт, я буду называть тебя так, как захочу, – выражение лица стало просто уродливым, – Ты у меня в руках. Лучше, черт возьми, тебе вытащить меня отсюда.
– У тебя в руках ничего нет. – Они скрестились угрожающими взглядами через стекло. – Тебе придется заткнуть свой большой рот. Человек, поставивший на кон все – это ты. Это ты убил человека той ночью. Думаешь, двадцать лет что-нибудь изменили? Как тебе перспектива смертной казни?
– Поверь, если меня приговорят к казни, тебе вынесут тот же приговор. И в любом случае, я не нажимал спусковой крючок. Продолжай давить на меня, и я поклянусь своей мертвой матушкой, что это была ты.
Тупик.
– Посмотри правде в глаза. Я – юрист. Ты – преступник. Если я буду все отрицать, кому, как ты думаешь, они поверят?
Ничуть не огорчившись, Марио улыбнулся. В уголках его жадных, маленьких, свинячьих глазок появились морщинки. Сквозь бороду проглянули зубы.
Сердце Кейт пропустило удар. Остается надеяться, что все будет не так как он сказал.
– Имена и места, Китти Кэт. Я знаю имена и места.
Так оно и есть, и оба знали это. И еще Кейт знала, что будет бороться как лягушка в сметане, прежде чем дело дойдет до этого.
Настало время понизить тон.
– Марио, я хочу помочь тебе, по нашей старой дружбе и все такое, но я на этой работе всего пару месяцев. Я не могу просто сказать им отпустить тебя, и они это сделают. Мой начальник подписывает все, что делаю, и если я приду и скажу ему, что хочу опровергнуть обвинения против тебя, мне нужно дать ему причину. Тебе придется дать мне какую-то информацию. – Он сжал губы. Какое-то время выглядел неуверенным.
– Я ничего тебе не дам.
Она пожала плечами, как бы говоря «Твой выбор» и нажала круглую, серую кнопку на стене, чтобы вызвать судебного помощника. Глаза Марио расширились от удивления.
– Что ты делаешь, черт побери?
– Ухожу. Мне пора на работу.
– Что насчет вытаскивания меня отсюда?
– Как я сказала, мне нужна твоя помощь для этого.
– Кэт… – В голосе смешались тревога и злость.
– И кстати, просто, чтоб ты знал, называть меня так или вообще как-нибудь кроме мисс Уайт, будет ошибкой. Покажи, что ты знаешь меня в любом виде или форме, отличной от юриста, и ты влипнешь, потому что малейшее подозрение в том, что мы знали друг друга когда-либо – и меня отстранят от твоего дела. Тебе это не нужно, не правда ли?
Дверь открылась. Когда судебный помощник зашел в кабинку, она улыбнулась Марио через стекло.
– Я на связи. – Закончила она и повесила трубку.
Он никак не мог знать, как дрожат ее колени.
Его губы двигались, и она была почти уверена, что сейчас он проклинает ее. Глаза метали молнии на нее через стекло. Но сзади него появился судебный помощник, взял за руку и, посмотрев на нее, что-то сказал Марио, и тому пришлось повесить трубку.
Больше она на него не смотрела, а заняла себя складыванием блокнота и ручки в портфель, встала и покинула кабинку. Оставшись одна, она остановилась. Ничего удивительного, что ноги ее шатались как резиновые. Сердце сильно колотилось, желудок выворачивало.
Она чувствовала себя червяком на крючке, изворачивающимся, пытающимся избежать голодной форели.
Но она таки выбила себе немного времени. Это точно хорошо, но что делать дальше она не знала. Но все-таки это хоть что-то.
К тому времени как она вернулась в витиеватое каменное здание на углу Юнипер и Пенн, она почти успокоилась. Нервы были все еще на взводе, но дыхание и пульс в порядке, а ноги снова держали ее. Было чуть больше половины третьего, поздновато для того, чтобы возвращаться с ланча, поэтому в толпе возле лифта не было ее знакомых. Вместо них там стояла пестрая толпа людей – сгорбленный старик, выглядевший (и пахнувший) как будто провел утро с бутылкой, молодая девушка в синих джинсах, двое мужчин пятидесяти лет в костюмах, более пожилая, хорошо одетая пара, обсуждавшая что-то шепотом. Нажав кнопку девятого этажа, она уставилась на блестящую медную панель, сосредоточившись на том, чтобы расслабить мышцы лица.
Единственное слово, приходившее ей на ум, чтобы описать выражение своего лица – гримаса.
Главное судебное подразделение находилось на девятом этаже, и было охвачено суматохой, как увидела Кейт, когда двери лифта открылись. Джон Фрост из отдела общественных отношений проводил экскурсию по зданию для шумной группы людей, выглядевших как старшеклассники.
Громко вопящая пожилая женщина – Кейт предположила, что это или жертва, или свидетельница – в красных полиэстровых слаксах и коричневом пончо торопилась из одной дамской комнаты в другую. Рядом находилась молодая женщина в костюме, Кейт знала, что она работает помощником окружного прокурора, но не могла сразу вспомнить имя. Административный ассистент, Нэнси Кто-то-Там, выскочила из комнаты отдыха с дымящейся чашкой кофе в руках и понеслась по коридору, светлая и гибкая в голубой рубашке и развивающейся юбке, расплескивая кофе на блюдце в такт шагам. Запах кофе быстро распространялся в воздухе. Кейт помахала Синди Хартнетт, двадцатипятилетней секретарше, чей полукруглый стол располагался лицом к лифтам, двери которых как раз захлопнулись за ее спиной. Чувственная брюнетка помахала в ответ, пытаясь одновременно дотянуться до звонящего телефона. Рон Отт, помощник окружного прокурора в главном отделе суда перегнулся через стол Синди, вероятно пытаясь уговорить ее встречаться с ним, как делали все одинокие мужчины в этом здании. Он оглянулся через плечо, увидел Кейт и тоже помахал. Большая комната, располагавшаяся за Синди, полная кабинок, была родным домом для помощников адвоката, которые делали всю грязную работу в делах. Несколько из них стояли и общались, оглядываясь на сидящих индивидуалов, которых Кейт не видела, или бегали вокруг с бумагами и сотовыми в руках. Стеночки, разделяющие их столы, были всего шесть футов высотой, поэтому свет из ряда окон омывал всю комнату, и через стол Кейт проходил луч света, в котором танцевали пылинки. По обе стороны от стола Синди расходился длинный, темно-зеленый холл, с дверями из темного дерева. Кейт повернула направо, направилась к своему офису, по пути махая рукой тем коллегам, чьи двери были открыты. Дверь Брайана была закрыта, она увидела, когда проходила мимо. Она разговаривала с ним по телефону вчера, когда он позвонил, чтобы удостоверится что с ней все хорошо, но сегодня за весь день еще не видела его. Что для нее просто отлично. Чем меньше людей захотят поговорить о вчерашнем, тем лучше для нее.
Я должна научиться справляться с этим.
– О Господи. – Мона подскочила, когда Кейт пробегала мимо ее кабинета, который был как раз рядом с офисом Кейт. – Где ты была?
Кейт надеялась проскочить в безопасность своего офиса, не замеченной зоркой Моной. Надежда полетела ко всем чертям, когда Мона кинулась к ней как самонаводящаяся ракета. Кейт остановилась и обреченно повернулась. Чувствуя, что рука, держащая портфель сжимается как тиски, она заставила себя улыбнуться.
– Что нового? – спросила она, виновато понимая, что это не ответ.
Нервная дрожь где-то в районе желудка сделала ее голос слишком резким для улыбки, но она ничего не могла поделать. Ничего не случилось, хотя Мона и кинулась за ней.
Мона ничего не заметила. Она выглядела как маленькое пламя, с короткими, ярко-рыжими волосами, обрамляющими выразительное лицо с большими карими глазами и широкими, алыми губами, а также в апельсиновой блузке, золотой клетчатой юбке и коричневых чулках и на каблуках.
– Ты не поверишь. – Она остановилась, подперев подбородок руками с ярко накрашенными красным ногтями. На руках блестели несколько колец. – Звонили из программы «Вью»[35].
– Что?
Мона усердно закивала.
– Они хотят, чтобы ты была гостем на их программе. Называют тебя героиней зала суда №207. Они хотят сделать тебя известной и все такое.
На мгновение Кейт потеряла дар речи. Она приросла к полу, ощущая нарастающий ужас. Мона же просто дрожала от восхищения. На мгновение наполненные ужасом голубые глаза встретились с заинтригованными карими. Кейт покачала головой, разрывая контакт.
– Нет.
Стараясь не обращать внимания на тот факт, что ее пульс ведет себя как гоночная машина в тот момент когда гонщик вдавливает педаль газа в пол и ускоряется до шестидесяти миль за две секунды, Кейт повернулась и пошла к офису.
– Что значит «нет»? – завизжала Мона. Она определенно не была застенчивой и тихой. Она была шумной и упрямой, и одно из самых строгих ее убеждений заключалось в том, что она должна взять Кейт под свое крылышко. – Ты хоть понимаешь какой это шанс? Ты станешь знаменитой!
– Я не хочу быть знаменитой. – Кейт уже почти привыкла к колотящемуся в груди сердцу. Но это не значит, что ей нравится это ощущение.
– Но…но... – Мона продолжала – Подумай, что это значит для твоей карьеры. Тебя заметят. Может ты даже смогла бы стать телевизионной сенсацией как Грета Ван Сустерен[36] или кто-то еще.
– Я не хочу быть сенсацией. – Даже мысль о том, чтобы появится на национальном телевидении в теперешних обстоятельствах, заставила ее нервничать. Вся «героиня зала суда № 207» была одной большой ложью и Кейт хотела, чтоб об этом забыли как можно быстрей. Это было уже во всех новостях. Мысль о том, чтобы присоединиться к этой лжи, появившись вживую на телевидении и повторив все это, наполняла ее страхом. Не говоря уже о том, что такой резонанс даст Марио только больше оружия, и даже может вытащить других скелетов из шкафов.
– Но Кейт… – Мона бежала за ней с того момента как Кейт повернулась и пошла в свой кабинет. Кейт смотрела прямо на портрет управляющего, украшавший дальний конец коридора, но ей и не надо было смотреть, чтобы знать, что Мона сейчас заламывает с руки.
– Никаких «но», – твердо сказала она, поворачивая ручку своей двери. Она повернулась к Моне когда открыла дверь. – Я не хочу выступать ни на каких телевизионных программах, большое спасибо.
– Ты не можешь просто… – запротестовала Мона. Что еще она хотела сказать, Кейт не услышала, потому что увидела мужчину, стоявшего возле ее стола, и повернувшегося, чтобы посмотреть на нее.
Черноволосый коп из зала суда № 207, если быть точной.
Глава 11
– Что вы здесь делаете?
Кейт находилась в таком шоке, что ее голос прозвучал гораздо резче, чем если бы у нее была хоть пара секунд на подготовку. Коп, даже этот коп, особенно этот коп, с которым она ощущала какую-то странную связь, как будто события в зале суда как то странно соединили их – ждал ее в офисе, и это, учитывая где она только что была и чем занималась, так же нервировало, как если бы из-за ее стола неожиданно выскочил скелет. Нет, еще больше. Мона врезалась в нее, перед тем как замереть на месте. Даже просто вдыхая воздух со слабым, безошибочно узнаваемым запахом сигарет, который всегда шел от Моны, Кейт могла почувствовать как секретарь выглядывает из-за ее плеча.
– Эмм… Это еще одна вещь, которую я хотела сказать. Парочка копов ждет тебя в офисе.
– Спасибо за предупреждение, – сухо ответила Кейт. Парочка копов…
Она заметила второго только, когда он вышел из-за спины напарника.
Стильно одет в темно-синий костюм в тонкую полоску, голубую рубашку и желтый галстук, лет пятидесяти, коренастый, с коротко остриженными волосами, румяными щеками и глуповато-добродушным выражением лица. Глаза цвета его костюма оценивающе смотрели на нее. Коп из зала суда улыбнулся – он действительно выглядел так хорошо, как она запомнила: высокий, смуглый и худой, с жестким, угловатым лицом, карими глазами под тяжелыми веками, медленной улыбкой – и протянул руку.
