Текст книги "Лихорадка грез (ЛП)"

Автор книги: Карен Мари Монинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Продолжая делать небольшие круги, я зажмурила глаза и поискала то место в центре своего разума. Покажи мне истину, приказала я. Открыв глаза, я взглянула на Кристиана. Он все еще стоял в темном лесу.

– Где ты?

В пустыне. Он одарил меня горькой улыбкой. Тут четыре солнца и нет ночи.Я сильно обгорел. Я давно ничего не ел и не пил. Если я как можно быстрее не найду переход в другое измерение, я… в беде.

– Переход в другое измерение? – я спросила, не имеет ли он в виду МЭВ, и объяснила, что это такое.

Он кивнул.

Их полно. Но здесь их совсем не полно. Он сказал «полноооо».

Хотя зеркало показывало мне совершенно опрятного, хорошо отдохнувшего мужчину, теперь, имея представление, чего ожидать, я могла заметить его истощение и напряженность. Более того, я уловила совершенно отчетливую… мрачную обреченность. У Кристиана МакКелтара? Да никогда.

– Насколько ты плох, Кристиан? – сказала я. – И не лги мне.

Он улыбнулся. Кажется, я припоминаю, как говорил тебе нечто подобное. Ты спала с ним?

– Долгая история. Отвечай на мой вопрос.

Это означает «да». Ох, девушка. Какое-то время тигриные глаза напряженно, изучающее всматривались в мои. Плохо, произнес он, наконец.

– Ты действительно сейчас стоишь там? В смысле, на своих ногах? – было ли то, что я видела, хотя бы отдаленно похоже на правду?

Нет, девушка.

– Ты сможешь стоять, если захочешь? – сказала я резко.

Не уверен.

Я не стала больше терять ни секунды.

Я шагнула в зеркало.

Глава 32

Некоторые Зеркала похожи по ощущениям на зыбучий песок. Им не нравится вас выпускать.

Я надеялась, что это поведет себя точно так же, как и то, что висело в доме ГМ: сложно попасть внутрь, но оно определенно вытолкнет вас из себя, словно резко отпущенная резинка.

Попасть внутрь оказалось сложно, сопротивление было сильнее, чем в первом, но это доказывало, что выбраться оттуда будет еще сложней. Без Кристиана у меня могло бы и не получиться.

Я очутилась в ловушке серебряной клейкой субстанции, которая удерживала мои конечности практически в полной неподвижности. Я била, пинала, дело кончилось тем, что я так запуталась, что понятия не имела, куда теперь деваться. Очевидно, существовало лишь одно направление, которое могло сработать.

А затем рука Кристиана оказалась у меня на локте (он мог стоять), и я протолкнулась к нему изо всех сил.

Дома, в колледже, где я посещаю несколько курсов, есть такой ветряной туннель, который образовался благодаря уникальному расположению крытого перехода от математического корпуса к находящимся рядом другим учебным корпусам. В дни, когда дует особенно сильный ветер, по нему практически невозможно пройти. Приходится наклоняться вперед под рискованным углом, проходя мимо математического корпуса, с опущенной головой, медленно, изо всех сил, продвигаясь вперед.

Мне тяжело далось знание о переломном моменте, где или из-за дизайнерской мысли, или из-за шуточки чокнутого инженера, оставившего зазор в туннеле, ветер резко прекращал дуть. Если вы к этому не готовы и продолжаете пробиваться дальше, вы шлепаетесь лицом вперед прямо перед всеми этими математическими и учеными придурками, которые в курсе ситуации и в ветряные дни просто слоняются по округе без дела, ничего не рассказывая новичкам, потому что это лишит их бесконечного удовольствия, которое они получают, наблюдая за тем, как мы падаем, особенно если на нас короткие юбки, задирающиеся нам до талии.

Таким было и это Зеркало.

Я продиралась навстречу руке, борясь, нажимая изо всех сил, неожиданно сопротивление поддалось – и я вылетела из стекла прямо на Кристиана, с такой скоростью, что он покатился кувырком по песку.

Я попыталась вздохнуть, но у меня ничего не вышло. Я оказалась в доменной печи. Там было так ярко, что я не могла открыть глаза. Воздух был настолько горячим, что я не могла дышать.

Я изо всех сил старалась акклиматизироваться и, наконец, втянула воздух, который обжег мои легкие. Я разлепила глаза, хорошенько присмотрелась к Кристиану и перекатила его на спину.

Все было хуже, чем «в беде». Он был в серьезной опасности. И без того смуглый, он загорел еще больше, но некоторые места были жестоко красными, губы потрескались, а по его глазам и коже я могла точно сказать, что у него было обезвоживание. Его лицо покрывали волдыри.

Я крутанулась в надежде обнаружить висящее за собой в воздухе зеркало, через которое я смогла бы перетащить нас в безопасное место.

Но там его не было.

Кругом торчали сотни кактусов размером в человеческий рост. Один из них вполне мог быть тем самым, о котором говорил Кристиан и в котором вполне могла стоять я. Было ли внутри одного из них замаскированное зеркало? Это выступило бы за факт, что если эльфы желали посещать некоторые миры незримо, то им пришлось бы скрывать Зеркало, чтобы оно не выглядело совершенно нелепо в местном ландшафте. Или это загадочное проклятье Крууса поставило все с ног на голову?

Я задумалась, а не стоит ли мне кинуться к нескольким ближайшим кактусам, применив тот же метод, что использовала Дэни, чтобы прорваться сквозь охранные заклятья, надеясь, что портал окажется двусторонним. Мысль показалась не слишком привлекательной. Дэни не получила ничего, кроме обильных кровоподтеков за свои попытки. Кактусы щеголяли защитной броней из острых, как иглы, шипов.

Прищурившись, я огляделась.

Вокруг нас была пустыня размером с океан.

Температура была градусов в сто пятнадцать[51]51
  115 градусов по шкале Фаренгейта примерно равняется 46 градусам по Цельсию.


[Закрыть]. Тени нигде не было видно. Ничего, кроме песка.

Я посмотрела вверх и тут же об этом пожалела. Небо было болезненно ярким, с четырьмя палящими солнцами. Оно казалось белее белого. Радиоактивно белое.

– Ты чертова дура, – с трудом проговорил Кристиан потрескавшимися губами. – Теперь мы будем умирать здесь вдвоем.

– Нет, не будем. Из которого… хм, кактуса я пришла?

– Ни имею ни малейшего гребаного понятия, а эти шипы ядовиты, удачи тебе там что-то вынюхать.

Проклятье. Перейдем к плану Б, который по сути состоял из крыльев и молитвы.

Я начала снимать черный мешок с пояса, готовясь раскрыть камни. Вернут ли они нас обратно в Зал, где мы вместе сможем выбрать другой портал? Кто знает? Кого это волнует? Все что угодно лучше этого. Он может тут умереть, и я тоже.

Я перекатилась ближе к Кристиану и прижалась к нему.

– Ох, а теперь ты со мной флиртуешь, девушка, – слабо проговорил он с тенью своей убийственной улыбки. – Тогда, когда я ничего не могу с этим поделать.

– Обхвати меня руками и ногами, Кристиан. Не отпускай. Что бы ни случилось, не отпускай, – по моему лицу стекал пот, капал из-под МакНимба прямо мне в глаза, струился между моих грудей.

На мне было слишком много одежды, велосипедный шлем и кожаный плащ – в пустыне.

Он ни о чем меня не спросил. Просто обхватил ногами мои бедра и сцепил руки у меня на пояснице. Я помолилась, чтобы ему хватило сил удержать хватку. Я понятия не имела, что может случиться, но я не думала, что это будет легко.

Я сунула мешок между нами, ослабила завязки и приоткрыла краешки камней. Они ожили, вспыхнув, пульсируя сине-черным пламенем.

Местность отреагировала мгновенно и яростно, так же как это сделал розовый туннель.

Пустыня пошла волнами, а воздух наполнился пронзительным воем, который очень быстро обернулся металлическим скрежетом. Песок взлетел, впиваясь мне в лицо и руки.

– Ты сдурела? Что… – остаток фразы Кристиана потонул в завывающем ветре.

Свинцово-светлое небо потемнело до сине-черного быстро и эффектно. Я взглянула вверх. На солнцах происходили затмения, одно за другим.

Песок содрогнулся вокруг нас. Поднялись волны, образовались впадины. Мы с Кристианом покатились вниз, вниз, глубоко в песчаную долину, которая все продолжала формироваться, пока мы падали. Я чувствовала, как консоли отламывались от моего МакНимба. Я вдруг испугалась, что пустыня поглотит нас живьем, но пустыня нас не хотела. В этом был смысл, хотя тогда я об этом не знала.

Я изо всех сила старалась удержать хватку на мешке, крепко прижимая его к груди. Ноги Кристиана все еще были на моих бедрах, руки сцеплены в замок. Температура резко упала.

Пустыня начала сотрясаться. Тряска превратилась в грохот. Грохот обернулся землетрясением, и, как раз когда я решила, что мы разлетимся на куски, почва под нами резко осела, затем выдала один гигантский изгиб и зашвырнула нас прямо в воздух.

Пока мы летели вверх в темное небо, я пробормотала извинения Кристиану. Он издал нечто напоминающее смешок и пробормотал мне на ухо в ответ, что он предпочитает быструю смерть во время падения, со сломанными костями и тому подобным, медленной смерти от обезвоживания, и, по крайней мере, все это прикольно и круто, но раз уж камни, похоже, повлекли за собой реакцию в виде катаклизма, я должна постараться закрыть их снова и посмотреть, что из этого выйдет.

Я запихнула их в мешок и засунула его за пояс штанов.

Мы падали.

Я приготовилась к удару.

Глава 33

Мы плюхнулись в ледяную гладь.

Я глубоко ушла под воду. Сильно оттолкнувшись, вынырнула на поверхность и жадно вдохнула. Сморгнув воду из глаз, я увидела, что мы упали в каменный карьер. Повезло, так повезло. Это означало, что ужасный монстр с острыми, как бритва, зубами, очевидно, находится в воде как раз подо мной, готовый отгрызть мне ноги, потому что, насколько мне известно, боги не слишком-то милостивы ко мне – по крайней мере, в последнее время.

А Кристиан оказался вовсе не так уж плох, как я думала, так как он уже плыл к берегу.

Я сощурила глаза. К берегу, предоставив меня самой себе и правилу «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих», что, насколько ему наверняка было известно, могло закончиться для меня плачевно.

Я убедилась, что мешочек все еще был привязан к моему ремню, и перешла на брасс. Я хорошо плаваю, поэтому сумела выбраться из карьера всего на несколько секунд позже него. Он тяжело опустился на поросший травой берег и закрыл глаза.

– Спасибо, что оглянулся и убедился, что я не тону. – А затем я пробормотала: – О, Кристиан.

Я прикоснулась к его покрытому волдырями лицу, убедилась, что он дышит, и проверила пульс. Его последние силы ушли на то, чтобы выбраться из карьера.

Первая забота: были ли мы здесь в безопасности?

Я просканировала взглядом округу. Карьер был большим и глубоким, местами наполненный небольшими прудиками и заводями. Он занимал маленький уголок обширной долины. На мили вперед простирались зеленые луга, окруженные невысокими горами с заснеженными вершинами. Долина выглядела спокойной и безмятежной. На противоположной стороне животные мирно пощипывали травку.

Казалось, мы были в безопасности, по крайней мере, пока. Я испустила облегченный вздох и начала выбираться из промокшего кожаного плаща. Я отвязала мешочек с камнями от поясного ремня и отложила его в сторону. Одно не вызывало сомнений – по какой-то причине изъятие камней из мешочка с заклятиями вызывало смену измерений, но пока они были открытыми, они творили вокруг себя настоящий хаос. Когда мы используем их в следующий раз, я вытащу их лишь на миг, и, возможно, нам удастся избежать ошеломительного изгнания и аккуратненько проскользнуть в следующий мир.

После минутного замешательства я разделась до лифчика и трусиков, благодаря про себя умеренный климат. Мокрая кожаная одежда – это отвратительно. Я бросила ее на близлежащий камень на просушку, надеясь, что кожа не съежится до смехотворного размера.

Следующая забота: что делать с Кристианом. Его дыхание было поверхностным, а пульс неустойчивым. Он отключился на солнцепеке, где его ожег явно усугубится. Волдыри на его лице были покрыты коркой, и из них сочилась кровь. Сколько же он провел в этой проклятой пустыне? Когда он ел в последний раз? О том, чтобы его передвинуть, и речи быть не могло. Я даже мокрую одежду снять с него не могла. Можно было бы разрезать ее, но ведь она ему вновь понадобится. Кто знал, что ожидало нас впереди? Он был более мускулистым по сравнению с тем, каким я его видела в последний раз, а уж без сознания и вовсе являлся мертвым грузом. Неужели он пробивался из измерения в измерение с самого Хэллоуина? Текло ли время в том месте, где он был, так же как в нашем мире?

В пальто у меня должна была быть банка из-под детского питания, заполненная плотью Невидимых, если только не выпала. Стараясь поскорее добраться до нее, я споткнулась о собственную ногу, расстегивая карман за карманом, в поисках банки.

– Фуу, – я обнаружила ее, склизко хлюпающую в осколках от баночки, во внутреннем кармане. Осторожно извлекла кусочки плоти из тары, которая, должно быть, разбилась при моем падении на песок. Из семи кусков, которые я впихнула в баночку, осталось лишь четыре. Три уже куда-то уползли. Я держала кусочки пагубной серой плоти Носорога, убрав с нее осколки стекла, и размышляла о быстро заживающих порезах на своих пальцах.

Шел ли процесс заживления столь быстрыми темпами благодаря плоти Невидимых, что я съела в прошлом? Действительно ли она породила необратимые изменения, о которых говорила Ровена? Сотворит ли она что-либо ужасное с Кристианом? Я не имела ни малейшего понятия, что еще я могла для него сделать. У меня было всего два протеиновых батончика, и я не знала, годилась ли окружающая нас вода для питья, или же в ней кишели какие-нибудь смертельные для людей паразиты. Я никогда не состояла в скаутах, поэтому едва ли смогла бы развести костер путем трения веточек, а даже если бы и смогла, все равно у меня не было котла, в котором можно было бы ее вскипятить. Я с ужасом осознала, что все еще оставалась совершенно бесполезной в очень многих вещах.

Я заторопилась обратно к нему, положила одну из полосок плоти на плоский камень и разрезала ее на кусочки мелкие, как молодой горох. Я раздвинула ему зубы, впихнула кусочки внутрь и, удерживая закрытыми его нос и рот, надеялась, что плоть тупого Носорога по-своему найдет путь к его желудку, ища выход.

Она и нашла. Судя по всему, я оказалась не такой уж бесполезной!

Он подавился, я ослабила хватку на его носу, и его горло содрогнулось. Он вновь подавился и непроизвольно сглотнул. Потом закашлялся и издал звук, словно его сейчас вырвет. Даже если вы без сознания, мясо Невидимых просто отвратительно.

Со стоном он перевернулся на другую сторону.

Я разрезала еще один кусок, запихнула ему в рот и вновь зажала его рот и нос. На этот раз он сопротивлялся, но тело его было слишком слабым, чтобы бороться.

К тому времени, как я накромсала и всунула третий кусок ему в рот, он вновь перекатился на спину, открыл глаза и уставился на меня. Думаю, он пытался спросить, что я с ним делала, но я сжала его зубы вместе одной рукой, а другой удерживала его за подбородок. Он опять подавился и глотнул.

Эффект плоти Невидимых на израненном человеческом теле мгновенен и потрясает воображение. Я наблюдала, как его волдыри исчезали, а цвет лица вновь пришел в норму, оставляя лишь легкий намек на загар. Изможденность на его лице исчезла, внешний слой кожи уплотнился и разросся во всех направлениях, восстанавливаясь изнутри и снаружи.

Плоть Невидимых могущественна и порождает зависимость. И, хотя я избавилась от одержимости ею (действительно ли ему нужен был последний кусок?), я завидовала процессу, происходившему в нем: стремительному притоку силы, опаляющей горячим огнем его вены, обостряющей его слух, зрение, усиливающей его силу до уровня Бэрронса, наполняя его эйфорическим сознанием собственной непобедимости и максимально повышая чувствительность организма к окружающей среде.

Да, ему определенно становилось лучше.

Тигриные глаза не только открылись, но и с нескрываемым одобрением скользили по моей обнаженной коже, прикрытой лишь лифчиком и трусиками. Он оттолкнул мою руку ото рта.

Быстро – и наверняка оттого, что я хотела съесть его сама, – я склонилась над ним и протолкнула последний кусок сквозь его губы.

Он выпрямился так резко, что наши головы сильно стукнулись друг о друга.

Я вскрикнула, а он сплюнул.

Плоть Невидимого вылетела из его рта и приземлилась на землю между нами.

Он глянул на оживший кусок мяса, затем на меня, и я не уверена, что он счел наиболее отвратительным: вонючую серую плоть с сочившимися гнойниками или меня, за то, что я засунула ее ему в рот. Это меня взбесило, потому что даже в свой самый худший день я предпочла бы плоть Невидимых. Отсутствие огня в этих янтарных глазах было пугающим.

– Можешь попробовать сказать спасибо, – резко сказала я.

Он вновь подавился, прочистил горло, отвернулся и сплюнул через плечо.

– Что, – сказал он, поворачиваясь ко мне и указывая на кусок, – черт возьми, это такое?

– Плоть Невидимого, – холодно изрекла я.

– Вот это и есть Невидимый? Ты скормила мне мясо темного эльфа?

– Как ты себя чувствуешь, Кристиан? – осведомилась я. – Неплохо, да?

Выглядел он явно хорошо, сидя в выцветших джинсах, мокрой футболке, натянувшейся на его широченных плечах, и играя мускулами, откинув назад мокрые пряди волос.

– Ни ожогов, ни волдырей, ни голода, ни жажды? Тебе не приходило в голову, что я спасла твою задницу?

– А какой ценой? Чем для меня это чревато? Все, имеющее отношение к эльфам, имеет свою цену.

– Оно лечит тебя. Ты бы предпочел, чтобы я с тобой этого не делала?

– Вот она, большая, гнусная ложь. Всегда есть побочные эффекты. И каковы они? – продолжал он яростно давить на меня.

– Побочные эффекты есть у всего, – огрызнулась я.

Мы уставились друг на друга.

– Ты бы предпочел, чтобы я оставила тебя умирать?

– А ты хоть попыталась попробовать нечто другое? Или ты обеими руками за волшебство и моментальное благо?

Я вскочила на ноги и принялась мерить землю шагами.

– А что, по-твоему, я должна была попробовать? Оттащить твое огромное тело в тень, чтобы ты совсем не сгорел? А, может, еще и огонек из прутиков развести? Нет, у меня было только это! – Я развернулась и стрельнула в него взглядом. – Мне, наверное, стоило смотаться в магазинчик за кремом от загара и алоэ-гелем, а затем сбегать к ветеринару за внутривенным – вроде того, что мои соседи вливали своей больной кошке!

Его губы дрогнули.

– Прикид хоть куда, Мак.

Я рассвирепела. Я тут нарезаю круги в одних лифчике и трусиках, а он считает меня забавной в нижнем белье?

– Моя одежда промокла, – прорычала я.

– Я говорил о твоем… – его взгляд метнулся наверх. – Как ты это называешь, девушка? Шляпка?

Я закрыла глаза и застонала. Я так привыкла к весу МакНимба на голове, что совершенно забыла, что он все еще на мне. Я расстегнула его, сорвала с головы, соскребла с него мокрый мох и изучила нанесенный урон. Две скобы были поломаны у основания и несколько лампочек, включившись во время нашего кувыркания по песчаным дюнам, теряли драгоценный запас батарей. Я выключила их и положила шлем на камни рядом со своей одеждой.

Я кивнула на кусок Невидимого, лежащий на земле между нами.

– Ты собираешься это есть?

– Ни за какие деньги мира, – яростно произнес он.

– Ну, тогда подними и засунь в карман. Возможно, оно тебе еще понадобится. Нравится тебе это или нет, а оно спасло тебе жизнь.

Неважно, как сильно мне хотелось съесть его самой, я не осмеливалась заглушать свои способности ши-видящей. Если нам повстречается нечто эльфийское, мой талант Нуля будет единственным, что я имею в арсенале. Придется заморозить их и смыться. Или опять использовать камни.

– Оно что-то со мной сотворило. Что-то… неправильное, – он с отвращением изучил кусок, подобрал его, замахнулся и запустил его прямиком в карьер. Я услышала всплеск, затем еще один, погромче, и звук удара, сопровождающийся еще одним всплеском. Поскольку я стояла спиной к озеру, пришлось интерпретировать произошедшее по выражению лица Кристиана.

– Что-то страшное съело это?

Он кивнул с потрясенным видом.

– Расскажи мне все, что ты знаешь о вещи, которую только что мне скормила, и возможных последствиях. А что касается озера, девушка, я бы не советовал в нем плавать.

Одежда Кристиана насквозь промокла, и после обзора покрытых снегом вершин, окружавших нас, он заключил, что вероятность резкого падения температуры к ночи была весьма высока, что означало только одно – нам необходимо было высушить одежду, причем быстро. Поскольку поблизости не наблюдалось сушилки, нашим единственным выходом было прожарить ее на солнышке, так что спустя некоторое время мы оба растянулись на земле, я – частично обнаженная, а он – полностью. Он совершенно не смущался своей наготы. Должна признать, у него были на то причины.

Быстренько оглядевшись, я уединилась на другой стороне от груды камней, на которой сохла наша одежда, и наслаждалась теплом, разливавшимся по моей коже. Для полного счастья не хватало лишь iPod-a.

И родителей. И сестры. И чувства защищенности и обыденности. Короче, я лишилась всего.

Я боялась за родителей. Поскольку Зеркало, в которое я шагнула, не показывало туннель с другой стороны, какие у меня вообще были гарантии, что то направление, которое оно показало, тоже не являлось всего лишь иллюзией? Что, если ГМ держал моих родителей вовсе не в гостиной нашего дома, а в другом месте, и я отправила Бэрронса в погоню за собственным хвостом, отослав ему то фото?

Во мне росла волна ужасающей беспомощности, угрожая захлестнуть меня с головой. Я не смела поддаваться панике. Я должна оставаться спокойной и собранной и потихоньку продвигаться вперед, пусть даже и крошечными шажками. На данный момент это означало – высушить одежду и отдохнуть, пока у меня была возможность. Кто знал, что за опасности приближающаяся ночь или даже следующие часы могли принести с собой?

Пока мы обсыхали, Кристиан и я разговаривали, наши голоса раздавались над камнями, разделявшими нас. Я рассказала ему о последствиях поедания мяса Невидимых. Он подробно расспросил меня, захотев узнать, кто еще его ел, что конкретно оно с ними сотворило, и сколько длился эффект. Особенно его заинтересовало «улучшение навыков владения темной магией».

– К слову, о темной магии, – произнесла я, – что вы, ребята, сотворили во время ритуала? Что случилось? Что пошло не так?

Он простонал.

– Я так понимаю, так или иначе, стены окончательно рухнули. Я пытался убедить себя, что мои дяди все-таки сотворили чудо. Расскажи мне все, Мак. Что произошло в мире, за то время, что я провел, застряв здесь?

Я поведала, что стены рухнули в полночь, что я наблюдала, как сквозь них прорвались Невидимые, и что ГМ с принцами схватили меня на рассвете. Я умолчала об изнасиловании, о том, как превратилась в При-йю, и о моем недавнем… м-м… выздоровлении (ни за какие коврижки не буду говорить об этом детектору лжи), и просто сказала, что меня спасла Дэни и ши-видящие. Я быстренько ввела его в курс дела о том, что делает инспектор Джейни, о том, что мы узнали о железе, сказала, что с его семьей все в порядке, и они его разыскивают. Я поведала, что Книга вновь разгуливала на свободе, но умолчала об отвратительных подробностях моей с ней последней встречи.

– А как ты попала в Зал Всех Дорог?

Я рассказала ему, как ГМ похитил моих родителей, заманил меня в Зеркало и настоял на том, чтобы я показала ему камни.

– Чертов идиот! Даже мы в курсе, что такого делать нельзя, а ведь когда-то он сам был эльфом! Неудивительно, что Королева назначила нас, МакКелтаров, хранителями знаний. Мы знаем об их истории больше, чем они сами.

– Потому что они время от времени пьют из котла?

– Ага.

– Ну, по крайней мере, у нас есть камни. И хотя поездочка не из приятных, в случае нужды они выручат.

– Мак, ты что, глупая? – резко спросил он.

– В каком смысле?

– Ты не знаешь, что происходит каждый раз, когда ты вытаскиваешь их из мешка?

– Да я об этом и толкую. Мы перемещаемся сквозь миры… или измерения… или что там еще.

– Потому что измерение, в котором мы находимся, пытается вытолкнуть нас, – категорично произнес он. – Камни – анафема[52]52
  Ана́фема (греч. Ανάθεμα – «отлучение» от Ανατίθημι – «возлагать, накладывать») – изначально – жертва богам по данному обету, посвящение божеству; позже – отделение (кого-либо от общины), изгнание, проклятие.


[Закрыть] для Зеркал. Как только ты вынимаешь их из мешка, измерение воспринимает их как воспалившуюся занозу и пытается отторгнуть. Единственная причина, по которой ты путешествуешь вместе с ними, это потому, что ты держишься за них.

– А почему они являются анафемой для Зеркал?

– Из-за проклятия Крууса.

– Ты знаешь, что это было за проклятие? – Ну наконец-то хоть кто-то мне расскажет!

– Я путешествовал здесь из мира в мир проклятую вечность, так что кое-что узнал. Круус ненавидел короля Невидимых по многим причинам, а еще был неравнодушен к его возлюбленной. Он проклял Зеркала для того, чтобы помешать королю использовать их в дальнейшем. Он планировал сам захватить все миры в пределах Зеркал, и в придачу отобрать у него возлюбленную. Стать властителем всех измерений. Но проклятие – вещь неимоверно могущественная, и Круус выпустил его в водоворот неизмеримой силы. Как и все эльфийское, проклятие трансформировалось и зажило собственной жизнью. Некоторые говорят, его слова слышны до сих пор в нежном напеве темного ветра, все время меняясь.

– Ему удалось разлучить короля с возлюбленной?

– Ага. И оттого, что камни, которые ты носишь при себе, выточены из крепости короля и хранят его запах, Зеркала их отторгают. Вскоре после этих событий короля предали, он вступил в бой с королевой Видимых и убил ее.

– И тогда возлюбленная лишила себя жизни?

– Ага.

– Ну ладно, если Зеркала нас отторгают, не отправят ли они нас, в конце концов, назад, в наш мир?

Он фыркнул.

– Они не пытаются вытолкнуть нас туда, откуда мы пришли, Мак. Они пытаются восстановить изначальное положение вещей и вытолкнуть камни туда, откуда появились они.

Я резко втянула воздух.

– Ты подразумеваешь, что каждый раз, когда мы их используем, в каком бы измерении мы ни находились, оно будет пытаться нас вытолкнуть в тюрьму Невидимых? Что же происходит? Они промахиваются?

– Я подозреваю, что ни один из миров не обладает достаточной силой, так что нас просто выметают к ней, словно метелкой по паркету, через столько измерений, сколько возможно.

– И каждый раз нас подталкивают все ближе?

– В точку.

– Ну, а может быть, – я изо всех сил старалась оставаться оптимисткой, – мы от нее в сотне миров.

Однако почему-то я так не думала.

– Ну, а может быть, – мрачно изрек он, – нам до нее – всего шаг. И когда мы переместимся в следующий раз, мы окажемся лицом к лицу с королем Невидимых. Не знаю, как ты, а мне не улыбается знакомиться с жившим миллионы лет существом, создавшим самых ужасных эльфов. Говорят, что даже если просто посмотреть на него, в его истинном облике, можно сойти с ума.

Спустя некоторое время, Кристиан объявил, что наши вещи высохли. Я слушала, как он шуршит одеждой во время переодевания. Когда он закончил, я поднялась и двинулась за своей одеждой, затем замерла, глядя на него во все глаза.

Он горько улыбнулся мне.

– Знаю. Это началось почти сразу, как ты меня этим накормила.

Я видела его обнаженным. Я знала, что у него есть черно-красные татуировки на груди, части живота и с одной стороны шеи, но остальное тело оставалось нетронутым.

Теперь уже нет. Теперь его руки были покрыты черными полосами и символами, двигающимися под кожей.

– Это распространяется вниз, к ногам, и ползет по груди.

Я открыла рот, но абсолютно не знала, что сказать. Мне жаль, что я накормила тебя этим, чтобы спасти твою жизнь? И тебе тоже жаль? Разве не лучше жить и бороться за новый день, и неважно с чем?

– Здесь как-то замешана темная магия. Я чувствую, как она бурлит во мне, словно шторм. – Он тяжело вздохнул. – Я подозреваю, виной тому то, что мы пытались сделать вместе с Бэрронсом в канун Хэллоуина.

– Ну и что же это было? – ухватилась я.

– Мы обратились к чему-то столь древнему, что должны были бы оставить в спячке. Мы вызвали его. Я все надеялся, что найду Бэрронса, но как только нас засосало в воронку, мы разделились.

Я уставилась на него.

– Бэрронс тоже застрял с тобой в Зеркалах на Хэллоуин?

Кристиан кивнул.

– Мы оба были в каменном круге, затем круг исчез, и следом за ним – мы. Мы перемещались от одного ландшафта к другому, словно кто-то щелкал каналы на пульте, затем я внезапно оказался в Зале Всех Дорог, а его рядом не оказалось. Вообще-то мне на него плевать, но надо отдать ему должное: он умеет пользоваться темными искусствами. Я надеялся, что вместе мы сможем найти выход.

– Ох, не хочу портить тебе настроение, но он, в общем-то, уже нашел.

Глаза Кристиана вспыхнули, затем сузились.

– Бэрронс выбрался? Когда?

– Через четыре дня после Хэллоуина. Он и словечком об этом не обмолвился. Сказал, что ты был единственным, кто пропал той ночью.

– Как, черт побери, он выбрался?

Я посмотрела на него с раздражением.

– Да откуда мне знать? Он даже не признался, что был там. Он лгал.

Глаза Кристиана сузились еще больше.

– Когда вы занимались сексом?

Н-да. Из глубины этих тигриных глаз прямо на меня взирал детектор лжи.

– Не то, чтобы я этого хотела, – извернулась я.

– Ложь, – категорично заявил он.

– Ни при каких других обстоятельствах я не стала бы этого делать. – Это была правда, и пусть он ею подавится!

– Ложь.

Серьезно?

– Он меня заставил!

– Несусветная, гнусная ложь, – сухо изрек он.

– Ты же не в курсе, в каком я оказалась положении.

– А ты просвети.

– Я не думаю, что это имеет какое-либо отношение к нашим насущным проблемам.

Я повернулась к нему спиной и начала одеваться.

– Ты испытываешь к нему какие-либо чувства, Мак?

Я оделась в полном молчании.

– Ты боишься ответить мне?

Я закончила одеваться и повернулась. На Кристиана постепенно становилось страшно смотреть. Его глаза сделались не по-человечески яркими, золотыми. Я пыталась сохранять бесстрастное лицо.

– Я умираю с голоду, – сообщила я ему. – У меня два протеиновых батончика. Один можешь съесть ты. И еще я хочу пить, но только не из этого карьера. А еще, думаю, у нас проблемы посерьезнее, чем мои чувства к Иерихону Бэрронсу. Или их отсутствие. И эти животные, – я указала на край долины, – выглядят вполне съедобными.

Я тронулась с места.

К несчастью, вскоре, прошагав половину долины, мы узнали, что не мы одни думали, что лощеные, грациозные существа, похожие на газелей, годятся в пищу.

Тысячное стадо рогатых быков с косматым мехом, кнутообразными хвостами и волчьими мордами во весь опор мчалось прямиком на нас.

– Как думаешь, может, они расступятся? – Я видела такое в кино.

– Я вообще не уверен, что они гонятся не за нами, Мак. Бежим!

Я побежала, хотя и была уверена, что это бесполезно. Они двигались слишком быстро, а укрытия поблизости нигде не было видно.

– Может, сотворишь что-нибудь друидическое? – проорала я сквозь оглушающий топот копыт.

– Друидское, – закричал он в ответ. – Это требует подготовки, а иначе последствия будут катастрофическими!

– Ох, но выглядишь ты так, будто тебе все по плечу! Уверена, ты можешь сделать что-нибудь с тем, что с тобой происходит! – Теперь темные символы начали двигаться к области его горла.