Текст книги "Аптекарь Нерсес Мажан"

Автор книги: Карэн Симонян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Он так и сказал: "Точно не вернусь"?

– Именно. Теперь ты понимаешь, он что-то предчувствовал.– Администратор крупной ладонью вытер пот со лба.

Нерсес Мажан кивнул.

– Я уже сдал дежурство, сменил форму и собирался идти домой, когда вдруг на лестнице появился служащий с третьего этажа и произнес как-то странно: "Человека убили". Он сказал это, словно пропел.– "Джабеза?" спросил я. Как, по-твоему, почему я сразу же догадался кого? Джабез сам внушил мне эту мысль. Да! Он ждал этого и пошел навстречу неотвратимому с завидным хладнокровием. Да...

– А потом?

– Мы вызвали полицию.

– Тебя допрашивали?

Администратор удивленно посмотрел на Мажана.

– А как же! Сначала дежурный полицейский, а потом эта женщина... Линда.

– Ты им все это рассказал?

– Если бы их интересовало, я может, и рассказал бы. Но когда я высказал свое мнение о том, что Джабез предчувствовал все это, Линда тотчас же поблагодарила меня и отправила домой. Удивительно... А по-моему, это как раз самое важное – то, что Джабез предчувствовал. Верно?

– Я тоже так думаю, – ответил Нерсес.-Тем более что совершенно не верю в предчувствия.

– А я теперь верю,– заявил администратор.– Если бы ты видел выражение его лица и глаз, когда он сказал, что на сей раз не вернется точно!..

Мажан машинально повертел бокал и снова поставил его на место.

– Может, спустимся в погребок? – подмигнул администратор.– Конечно, такого вина не достанем, но...

– В другой раз,– мягко отказался Мажан.– Не стоит портить впечатления, от президентского.

– Да, да, действительно,– согласился администратор, – не стоит. Очень приятно было посидеть с тобой.

– Спасибо.

– Правда. Я уже отвык от дружеских бесед за бутылкой хорошего вина. Даже на сердце полегчало. Людей мало интересует, что ты думаешь по тому или иному поводу! Приходится слушать самого себя...

Нерсес поднялся.

– Хочешь посмотреть номер? – администратор прошел за перегородку и протянул аптекарю ключ-шифр.– Служитель по этажу проводит тебя. Да, милый мой, сначала кажется, что наша длительная молодость бесконечна. Все терпим, откладываем... А десятилетия и столетия проходят, в один прекрасный день становится ясно, что твое время истекло и ты остался один на всем свете. Тогда только понимаешь, что всю жизнь прожил одиноким. Помни об этом.

– Да-да,– машинально ответил аптекарь.– Значит, третий этаж?

– Третий, голубчик, третий,– поспешно подтвердил администратор Даниель.

– Ну как? Вам нравится?

Нерсес Мажан привычно пожал плечами. В данном случае это означало "ничего, нормально". Служитель остался стоять в передней. Мажан искоса поглядел на него, раздуммвая, можно ли что-нибудь узнать у этого толстого человека с огромной головой и седой гривой.

– Спокойный этаж,– сказал Нерсес.– Здесь всегда так?

– Да, меластр.– Толстые и тяжелые губы служителя двигались словно бы с большим напряжением. – Вообщето мирно. А сейчас – особенно. На этом этаже теперь много свободных номеров. После вчерашнего события...он осекся.

– То есть после убийства? – небрежным тоном уточнил Нерсес.

– Вы знаете об этом и соглашаетесь здесь жить? – почти шепотом спросил служитель.

– А что тут такого?

Служитель оживился, губы его задвигались быстрее.

– Вот и я говорю – что тут такого? Но уже вчера многие покинули свои номера. Если так будет продолжаться, то на этом этаже скоро не останется постояльцев. Может, и вы передумаете?

– Вряд ли.

– Поверьте, таких прекрасных номеров в "Капелле" всего пять, и сдаются они только высокопоставленным клиентам. Ведь дай особенные, эти апартаменты...

– Я не высокопоставленный,– перебил его Нерсес Мажан.

– Видимо, вам сделали исключение ввиду создавшегося тяжелого положения, – губы служителя еще некоторое время двигались будто по инерции. После небольшой паузы он продолжил: – Вы сможете здесь хорошо развлечься...

– Этогоя и хочу.

– Иа своего номера вы сможете наблюдать жизнь других жильцов,служитель понизил голос.– Это очень забавно – смотреть со стороны на человека, уверенного, что он один в комнате. А когда их двое!.. Представляете?.. Некоторые останавливаются у нас инкогнито.

– Уговорили, – улыбнулся Мажан. – Через пару дней переберусь.

– А чего тянуть-то?.. Можно прямо сегодня!

– Нет. У меня несколько неотложных дел... Хочу непременно найти...Мажан замолчал и вдруг, словно осененный неожиданной мыслью, дружески улыбнулся служителю. И тут же достал из кармана и протянул ему купюру.

– Чем могу быть полезен? – губы служителя опять задвигались.

Мажан сел в кресло и жестом пригласил его войти в комнату.

– Я хотел бы, любезный...

– Аргам, меластр. Меня зовут Аргам.

– Я бы хотел, любезный Аргам, поговорить с человеком, который вчера первым увидел постояльца мертвым. Я слышал, что это был здешний служитель.

– Верно.

– Где я могу его найти? Сегодня.

– Нет ничего легче, меластр.

Какое-то время Аргам с кривой усмешкой изучал свои руки.

– У вас к нему важное дело?

– Да.

– Хотите расспросить про вчерашний случай?

– Угадали.

– Вы из полиции?

– Нет, дорогой Аргам. Никогда не имел дела с полицией и не хочу иметь.

– Я тоже, меластр...

– Так как же мне с ним встретиться? Может быть, вы его пришлете...– он на миг задумался, – пришлете в аптеку, что на улице Большого Пса? Там только одна аптека. Пусть спросит Нестора.

– Вас зовут Нестор?

– Нет. Но пусть он спросит Нестора.

– Это обязательно, чтобы он пришел в аптеку?

– Мы можем встретиться, где ему угодно. Но желательно сегодня же.

– А что вас интересует, меластр?

Нерсес Мажан все так же внешне невозмутимо спросил:

– Я слышал, что вчерашний служитель видел девушку, которая выходила из номера покойного... И я бы хотел..

– Вы об Урсуле? Лу, конечно, меластр... Я послал ему завтрак: он любил завтракать после лолудня, я имею в виду покойного. Досле этого пошел сервировать стол... У самой лестницы встретил Урсулу. Она вышла из комнаты покойного и чуть задержалась у дверей... Я заметил, что она была сильно взволнована. Да, да, не смотрите на меня так: я и есть вчерашний служитель. И завтрашним буду, и послезавтрашним. Девушка казалась взбудораженной и напуганной.

Аргам замолчал и словно бы погрузился в размышления.

– Чем же она была взволнована? Что вы подумали тогда?

– Ничего особенного. Мало ли здесь происходит личных трагедий, крушений надежд, разочарований?.. За годы работы приучаешься не обращать внимания на такие вещи. Меня она не заметила... И быстро направилась к своему номеру. Она жила по соседству с покойным.

– Как и Оскар?

– Вы знаете больше, чем я предполагал... Хоть и уверяете, что не имеете никакого отношения к полиции.

– Я аптекарь.

– Если вы даже из полиции, то все равно вчера я уже рассказал все это следователю. Неприятно, когда говоришь не просто чтобы рассказать, а стараешься припомнить какие-нибудь подробности, которые якобы могут помочь следствию. Когда стараешься, невольно и присочинишь что-нибудь.

– Пожалуйста, расскажите мне просто чтобы рассказать.

– С удовольствием...-После каждой паузы служитель беззвучно шлепал губами.– Так вот, все это продолжалось несколько секунд. Помню, я тотчас пошел туда. Дверь была полуоткрыта, я вошел. В столовой никого не оказалось.

– Это не встревожило вас?

– Почему я должен был встревожиться? Я думал, что покойный, проводив девушку, одевается в спальне. Накрыв на стол, я крикнул, что все готово и меластр может приступить к завтраку. Обычно при этом из спальни раздавались слова благодарности, и я уходил. Но вчера он мне ничего не ответил. Да оно и понятно, раз его уже убили. Как бы случайно я подошел к двери спальни и заглянул туда. Я увидел, что постель прибрана, а его нет. Я снова подал голос, на этот раз уже громче. Но когда человека убили, разве может он ответить, даже если будешь звать его во все горло?

– Не может,– согласился Нерсес, потому что служитель, тяжело дыша, ждал ответа.

– Я зашел в спальню. Покойный сидел в углу, на диване, склонив голову на плечо. Сначала я ничего не понял. Почувствовал только, что что-то произошло. Потом мой взгляд упал на пол. На ковре стояла целая лужа крови. Его убили. Ужасно, когда убивают человека.

– Да.

– Позже у меня немного прояснилось в мозгах, – Аргам улыбнулся, его тяжелые губы раздвинулись в дугу,я говорю "прояснилось", потому что был словно в тумане... я кинулся вон из номера... Уже у лестницы я вдруг подумал, что до прихода полиции не следует упускать девушку из виду. Вернулся и запер снаружи дверь ее квартиры. Я был уверен, что это она прикончила Зенона.

– Почему?

– А кто же еще? – спросил недоуменно служитель.Значит, я помчался вниз. Давно так не бегал. Здесь же кто-то дал знать в полицию. А потом...-он, довольный, улыбнулся,– меня допрашивали. Ох, и красивая была женщина, меластр!.. Не всякому в жизни доведется беседовать с такой красавицей. Когда пошли за девушкой, в номере ее не оказалось. Что вы на это скажете?

– Ничего,– ответил Нерсес Мажан.

– Как ничего?.. Разве это не удивительно?

– Немного...

– Конечно, безобразие, когда человека убивают в собственной спальне, не дав ему даже позавтракать, – сказал служитель.– Но разве это достаточная причина, чтобы отказываться здесь жить? Когда вы переберетесь? Это важно в плане психологического воздействия на других.

– Посмотрим... Дня через два,– ответил Нерсес Мажан.– Если до этого ничего не случится.

Служитель нахмурился. Складки на его лице расположились так, словно он собирался расплакаться.

– Э-э, меластр. Все люди, наверно, похожи друг на друга. Я тут, конечно, чересчур разболтался... Но имейте в виду, что такой номер иногда ждут месяцами.

– Посмотрим,– машинально повторил Нерсес Мажан. – Возможно, дня через два, если ничего непредвиденного не случится.

Выходя из номера Зенона Джабеза, Нерсес задержался у дверей и, пристально поглядев на служителя, дал ему еще одну бумажку.

Лицо Аргама просияло.

– Благодарю вас, меластр. Если что-нибудь припомню или услышу, непременно явлюсь в аптеку на улице Большого Пса и спрошу Нестора. Вы будете довольны, меластр! Прошу вас...

Как обычно, когда диск Синего Солнца закрыл густые серые облака, на небе ярко возгорелось Оранжевое Солнце.

"Хоть бы дождь пошел",-подумал Нерсес.

Облака быстро густели, но день, вместо того чтобы стать сумеречным, окрасился под оранжевыми лучами в невероятные цвета.

"Хоть на пять минут... Несколько капель".

Было душно. Кроме того, дождь был бы все-таки какойто переменой. А необходимость перемен Нерсес Мажан ощущал всем своим существом.

Мажан бесцельно прошелся по комнате, вышел в коридор, побрел в спальню и решил было спуститься вниз, побеседовать с Нестором, но уже в, следующее мгновенье изменил свои намерения и оказался в библиотеке. Он взял маленький футлярчик и раскрыл его. Лежащая на бархате флейта блестела черным корпусом и полированными кнопками. В глубине этого блеска жила мелодия, ежеминутно готовая вырваться наружу. Нерсес Мажан указательным пальцем погладил кнопку, в вогнутой поверхности которой поместилась комната с книжными шкафами, висящими на стенах картинами и миниатюрными люстрами на потолке. Если он нажмет на нее, комната заполнится звуками флейты, приятными и чудесными в своей неповторимости.

Нерсес Мажан поспешно закрыл футлярчик и положил его на письменный стол...

Выход, наверное, есть, в этом Нерсес Мажан не сомневался. Сообразить бы ему, на чем следует сосредоточиться. С чего начать? Что сделать, чтобы Урсула заговорила? Нерсес посмотрел на часы. Рабочий день еще не кончился, и Линду, вероятно, можно было застать в центральном отделении ПОСИЗУ.

Аптекарь подошел к видеофону.

Сначала раздался голос Линды Ло, и только спустя несколько мгновений на экране появилось ее лицо.

Дождь мягко звенел по оконным стеклам. Нерсес Мажан улыбнулся.

– Почему бы и нет? – сказала Линда, выслушав его просьбу о свидании с Урсулой.– Хоть сейчас.

Шум дождя усилился.

– Чему это вы улыбаетесь?

– Дождь идет,– ответил Мажан.– Вы любите дождливую погоду?

– Дождь обычно мешает нашей работе...

– Ах да!

– Если меня здесь не будет, – сказала Линда,– возьмите у дежурного,разрешение на свидание. Надеюсь, вы сможете убедить девушку, что молчание бессмысленно.

– Посмотрим,-вздохнул Нерсес Мажан.-Постараюсь.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Низкое серое небо словно ватное одеяло спустилось на город. Заостренные крыши домов пиками вонзились в рыхлую тяжелую массу облаков, и окна высоких строений скрылись из глаз. Дождь шел мягко, бесшумно. И только обильные потоки в водосточных трубах органно выводили торжественный гимн дождю. Под эту мелодию, подняв воротник плаща, решительно шагал аптекарь Нерсес Мажан.

Со двора двухэтажного здания, к которому он подходил, на бешеной скорости выскочила закрытая коричневая машина и понеслась вниз по улице. Нерсес отскочил, чтобы не попасть под веерный душ из-под ее колес, и, прижавшись к каменной ограде, проводил ее глазами. Засунув руки в карманы плаща, он вошел во двор и решительно толкнул тяжелую дверь центрального отделения ПОСИЗУ.

Он не поинтересовался, .на месте ли Линда Ло, а только сообщил дежурному о цели своего визита и, получив пропуск вместе с указаниями о поведении во время свидания, направился по длинному коридору, освещавшемуся скрытыми в нишах яркими лампами. Пока Мажан раздумывал, в какую сторону идти, подошел служащий в желтой форме, видимо уже предупрежденный о нем.

– Прошу вас, меластр,– сказал служащий, не глядя Мажану в лицо, ибо для этого ему понадобилось бы задрать голову. А он все-таки был человеком хотя и маленького роста, но гордым и к тому же служащим ПОСИЗУ.– Я провожу вас.

Надзиратель пошел вперед. Его уверенные шаги гулко отзывались в тишине коридора. Похоже, он придавал этому немалое значение: его шаги должны были возвещать обитателям камер о приближении силы и власти.

– Кем ей приходитесь? – глядя на Мажана сбоку, спросил он.

– Приятелем.

– Упрямая женщина. Замучила нас. Не завидую Линде Ло. Что там ни говорите, а нервы у нее крепкие.

– У Урсулы?

– У Линды, разумеется! И все-таки – кто же вы этой Урсуле?

– Я сказал – друг.

– Не сердитесь, меластр. Мне показалось, я ослышался. Здешние обитатели не имеют друзей...– он, остановился возле какой-то двери и нажал одну из кнопок возле ручки. – Входите, меластр. Не забудьте, что время свидания ограничено.

– Не забуду, – пообещал Нерсес Мажан.

Дверь тихо щелкнула за ним.

Урсула сидела на кровати и, сложив руки на коленях, нето думала, не то грезила. Она должна бы была слышать звук отворяемой двери, но не шелохнулась.

– Здравствуй, Урсула...

Похоже, она решила, что у нее слуховая галлюцинация.

– Урсула...

Девушка не выдержала, обернулась и воскликнула сдавленно: – Это ты!..

Нерсесу,Мажану захотелось сказать ей нежные ласковые слова, но волнение, словно судорога, свело ему горло, и он смог лишь молча кивнуть ходовой.

– Ты пришел... Я чувствовала, ты меня не оставишь... Ждала. Не верила, но ждала.

– А мне жаловались, что ты разучилась говорить.

– С ними, Нерсес.– Урсула жалобно улыбнулась.

– Ты ждала только меня?

Она кивнула.

– А может, Оскара?

Урсула поднялась с кровати и встала, прислонившись спиной к стене.

"Я поторопился, черт возьми! Нельзя так сразу... Она может перестать со мной разговаривать..."

Поза Урсулы выражала непринужденность и независимость. Нерсес заметил, что топские символические узоры на ее груди потеряли ясные очертания.

– Что ты знаешь об Оскаре? – глухо спросила она.

– Вчера в аптеке ты ждала его.

– Где он сейчас?

– Сейчас?.. Не знаю. Наверное, ты беспокоишься, что он не пришел вчера? Ведь вы, кажется, договорились... По-мoему, он опоздал потому, .что искал покупателя на свои воспоминания. Бакалейщик Теофил согласился быть его посредником...

– Он приходил в аптеку? Когда?

– В полночь... Жаль, я тогда не знал, что он появился ради тебя. Мы до утра могли посидеть вместе. Этот Зенон поступил не очень красиво. Разве можно доводить старого партнера, до талого состояния, чтобы тот решился на продажу своих воспоминаний? Это тяжелая штука. Что за человек без воспоминаний? А тебе не известно, почему вдруг Зенон решил не возвращать выигрыш обратно?

Она зыбко новела плечами.

"Говори же! Говори!" – Не знаю, может, он хотел отомстить Оскару.

– За что?

– Видно, понял, что мы любим друг друга. Но мы же не виноваты в этом? Я никогда не отказывалась выполнять свои обязанности в отношении Зенона... Скверно все получилось... Мы ведь окончательно собрались уехать. Хотели обосноваться на такой планете, где можно спокойно и счастливо любить друг друга... любить до последней минуты жизни. Нет на свете большего счастья!

– А как же Зенон?

– Зенон?.. Он думал о себе. Любил меня, но только для себя. Мне было очень тяжело. Но я не могла отказаться от своих обязанностей. Жаль только, что я так поздно встретила Оскара. Хотя, не будь Зенона, мы бы вообще не встретились... Если я дочь Варвукса, это не значит, что я не имею права жить по-человечески, – добавила она печально.

"И все-таки придется попытаться... Я вынужден... Прости меня, Урсула..."

– Это он? – спросил Нерсес.– Он убил?

Урсула растерянно посмотрела на аптекаря.

– Почему ты так думаешь?

Нерсес пожал плечами.

– Не понимаю одного – что тебе понадобилось в номере Зенона? размышлял вслух Нерсес Мажан.– Я ведь уверен, что в убийстве ты повинна столько же... сколько я.

Она усмехнулась:

– Вот и следователь тоже не понимает и старается заставить меня выдумать историю о том, как я убила Зенона. А что я могу выдумать?

– Поэтому ты предпочитаешь молчать?

– Поэтому. Я ведь простая девушка. Если я попытаюсь что-нибудь сочинить, Линда тут же запутает меня – и, я боюсь, мои ответы подведут ее к выводам, что убийца он. И тогда мы уже никогда не сможем поселиться на другой планете и найти свое счастье...

– Но ведь и сейчас положение не лучше. Главные улики свидетельствуют против тебя. А если ты будешь признана виновной, едва ли будет реально тобой задуманное.

– Нет! – легким– движением головы Урсула откинула со лба волосы. – Как ты не можешь понять, Нерсес? Я же не убивала. Следователь рано или поздно убедится в этом, и меня отпустят. А вдвоем мы как-нибудь сможем покинуть Виланк. Ты думаешь, это трудно? Ведь мы любим друг друга. Ничего, что Оскар проиграл все свои деньги. Думаю, ты поможешь, Нерсес? Мы непременно вернем долг. И очень коро. А ты приедешь к нам и увидишь наш дом, построенный на берегу реки, наших детей... У нас будут дети. Собственные. Не так, как на Варвуксе. Наш род станет большим и будет продолжаться долго-долго, несколько веков... Не смейся надо мной, Нерсес!

– Я не смеюсь. И непременно помогу... Ну, а если всетаки ты не сможешь убедить следователя в своей невиновности?

– Об этом я тоже подумала. Тогда мои мучения закончатся очень быстро. И может, так будет даже лучше. Ведь если его найдут, я останусь совсем одна. И никому не буду нужна! Появится еще какой-нибудь Зенон, который будет любить меня только для себя...– Нет, не хочу!

Она оторвалась наконец от стены и, отодвинув в сторону столик, села рядом с Нерсесом на кровать.

– Н-да, – вздохнул Мажан. – Зря ты себя так недооцениваешь. Редкие женщины умеют любить так, как ты любишь Оскара! Скажи, Урсула, ты уверена, что он достоин твоей любви?..

– Теперь поздно об этом говорить... Я бы никогда не позволила ему это совершить, но мне такое и в голову не могло прийти. А сейчас ничего поправить нельзя... Теперь, правда, я спокойна, потому что все для себя решила... Ни за что никому не позволю вмешиваться в наши дела. Я не преступница. Это самое главное. Остальное – дело следствия.

"Спасибо, Урсула... Ты открыла мне правду. Это так важно, и прежде всего для тебя".

– Но ты не сказала, что делала в номере Зенона.

– Это так ясно!.. Я ходила узнавать... ну, как тебе объяснить... Не нуждается ли он во мне? Я должна была это делать ежедневно. Меня связывали с ним обязательства. Зенон был очень капризным. И не всегда благородно себя вел.

Она положила ногу на ногу, обхватила руками колено.

По-видимому, эта позл ее успокаивала, и, разговаривая, она размеренно раскачивалась телом взад-вперед.

– Когда Зенон отсылал меня обратно, мы с Оскаром проводили время вместе. Гуляли, пили кофе у меня в номере, а то и...

– В баре.

– Верно, в баре. Это Оскар сказал?

– Нет.

– Откуда же ты знаешь?

– Линда Ло вас там видела. В тот день она до позднего вечера ждала тебя и Оскара именно там.

– Оскара? – Урсула встряхнула головой, словно отгоняя непрошеные мысли.

– Ты что-то хотела сказать.

– Я? – она глубоко вздохнула.– Увидев Зенона в спальне в таком виде...

– В каком?

– Мертвым.

– Когда ты вошла в спальню, он был уже мертв?

– Ну, конечно... Вначале мне стало страшно. Это ужасно, когда мертвый человек сидит. А он сидел на диване, будто ничего и не произошло. Я растерялась... Я подумала, что это Оскар свел с ним счеты. Было только странно, что он так легко отпустил меня к Зенону. Хоть бы предупредил...

– А почему ты решила, что его убил Оскар?

Урсула удивленно посмотрела на Мажана: – Кто же еще?

– Ты встретила Оскара, когда тебе уже стало известно, что Зенон обманул его?

– Оскар появился в полдень. На лице ни кровинки. "Я спустил все свои деньги... А время уже истекло". Мне показалось, рушится мир. Чтобы Зенон нам не помешал, я сама пошла .узнать, не нужно ли ему чего-нибудь, Урсула все раскачивалась, и Мажан вдруг почувствовал, как раздражает его ее качание, но девушка этого не заметила.

– Ты спрашиваешь, почему я решила, что убил Оскар? Не могу сейчас вспомнить, я не сразу это поняла и только потом, когда увидела, револьвер...

– Какой револьвер?

– Револьвер Оскара,– пояснила Урсула.– Он лежал на ковре. О!.. Это было ужасно. Может, именно поэтому Оскар и не помешал мне пойти к Зенону?

Нерсес Мажан вдруг отчетливо увидел Оскара, который, пустив пулю в висок своего партнера, постоял неподвижно несколько мгновений или несколько минут перед диваном, пытаясь постичь весь ужас происшедшего. Нерсес Мажан увидел взгляд Оскара, ставший бессмысленным, представил, как бесшумно падает на ковер револьвер из ослабевших пальцев. А потом? Потом Оскар в панике бросается вон.

А может, наоборот, медленно идет к выходу, как в кошмарном сне?

– Этот револьвер я видела у Оскара. Он был маленький, как игрушечный. А сбоку выгравированы две сплетенные буквы О.

– Ты вернула его Оскару?

– Да. И он почему-то удивился. "Я забыл о его существовании. Откуда ты взяла это?" – спросил он. А я в это время думала, что служитель в любую минуту может поднять шум. "Улетим сейчас же с Виланка, пока никто ничего не заметил",– предложила я" Он рассмеялся: "Как же мы можем уехать? Я ведь говорил тебе, что проиграл все деньги".– "Зачем, зачем ты это сделал?" крикнула я в отчаянии, ведь я думала, что он убил Зенона, чтобы забрать свой проигрыш. "А что я сделал?" – спросил он с недоумением, и я было даже поверила, что он и в самом деле тут ни при чем. Мне казалось, пора действовать, и я сказала, что надо бежать, пока служитель не обнаружил труп Зенона. ."Зенона?! – он сначала растерялся. А потом спрятал револьаер и сразу стал решительным и каким-то жестким. – Отправляйся в аптеку на улице Большого Пса. Мы встретимся там",– сказал он. И заставил меня тотчас уйти из "Капеллы". "Немного подожду, посмотрю, что будет дальше. Ты расстроила все наши планы, Урсула". Я не поняла, чем именно я их расстроила, а он ничего не объяснил.

Урсула замолчала, все так же продолжая раскачиваться.

И Персее подумал, что это монотонное движение выдает глубокое горе девушки.

– Ты не могла бы посидеть спокойно? – попросил он.

– Я спокойна... Сейчас совершенно спокойна.

Персеc Мажан не сомневался, что Урсула, перестрадав, выстроила свою логическую цепь и пришла к каким-то определенным умозаключениям. Вот только насколько верны ее выводы? Если бы можно было узнать, что она решила...

– Ну, а Зенон? Что ты знаешь о нем?

– Пожалуй, очень мало.

У Мажана засели в голове слова администратора гостиницы о том, что Зенон предвидел свою близкую кончину, ждал ее с завидным хладнокровием.

– Когда вы познакомились?

– Очень давно... Лет семь-восемь назад.– Она глубоко вздохнула. – Тогда это был веселый и беспечный человек. Через несколько дней после нашего знакомства он предложил заключить взаимное соглашение... на десять лет. Это большая редкость. Договоры заключаются обычно на два или три года. Мне казалось, Зенон любил меня. Позже я поняла, что он любил только себя.

– Он с Леты?

– Да.

– Раньше он был беспечным... А потом?.. Не хочешь ли ты сказать, что у него появились заботы и тревоги?

– По-видимому, да.

– Чем он занимался на Лете?

– Не знаю. Он не любил рассказывать о себе. Только часто повторял, что я для него все.

– То есть?

– Не знаю. Когда он так говорил, мне становилось очень хорошо. А ему нравилось, когда я была веселой и считала себя счастливой. "Из нас по крайней мере один должен быть веселым",-говорил он с улыбкой.

– Лочему он так сильно изменился?.. Может, о чем тосковал? Ты не задумывалась над. этим?

– Нет, не задумывалась... До встречи с Оскаром. После этого состояние Зенона стало беспокоить меня. Мне казалось, он знал или догадывался, что мы с Оскаром любим друг друга.

– Он делал какие-нибудь намеки?

– Нет, никогда, – сказала Урсула, – а может, Зенон об этом и не думал... Он был человек замкнутый.

– Попробуй вспомнить, Урсула. Это чрезвычайно важно... У него когда-нибудь было желание покинуть Виланк навсегда?

– Последние несколько лет,, уезжая к себе на Лету, он всякий раз при прощании повторял, что больше сюда не вернется. Первый раз я поверила ему и почувствовала себя несчастной. Но очень скоро я полюбила Оскара... Никакого соглашения Оскар мне не предложил, это не нужно было ни ему, ни мне. А вскоре неожиданно вернулся Зенон. Я сейчас припоминаю, он был тогда какой-то печальный. Даже встреча, со мной не обрадовала его. Каждый раз он приезжал совсем не надолго. И, возвращаясь на Лету, говорил: "Теперь я уезжаю навсегда". Но я уже знала, что скоро он опять появится в "Капелле.".

– Как он объяснял свои возвращения?

– Никак не объяснял. "Вот мы и встретились снова", – с грустной улыбкой говорил он обычно. A я уже опасалась его, мне казалось, он подозревал меня в неверности. Мужчины все такие.

Нерсес Мажан поднялся.

– Ты уходишь? – встревожилась она. – Так скоро?

– Сейчас появится надзиратель и предупредит, что время свидания кончается, – объяснил Нерсес Мажан.

– Нельзя ли еще раз...

– Непременно, – сказал Нерсес, – я приду скоро...

– Я так одинока... И это ужасно...

– Одиночество отвратительная штука, – согласился Нерсес Мажан.– Я непременно приду.– Помолчав, аптекарь добaвил: – На твоем месте, Урсула, я бы ничего не скрывал от Линды.

– Нерсес, умоляю, замолчи! – девушка, казалось, была в отчаянье.

– Не волнуйся... Я не собираюсь давать показания вместо тебя. Между прочим, у Зенона обнаружили чековую книжку и всего пять тысяч семьсот двадцать одну купюру наличными.

Урсула в недоумении уставилась на Мажана:

– Какая разница, сколько денег у него нашли?

– Векселя и двадцати тысяч Оскара не оказалось на месте,-пояснил Нерсес.

– Ты хочешь сказать, что...

– Оскар честно взял только причитающуюся ему сумму, свой проигрыш. И не подумал, что тем самым выдает себя.

– Нерсес, он говорил, что мы не сможем уехать! – воскликнула Урсула... Так и сказал: "Не сможем... я спустил все, что у меня было".

– А может, он не хотел ехать с тобой?

– Нет! Что ты говоришь! Этого не может быть!

– Поразмысли-ка, – настаивал Нерсес, ласково погладив девушку по руке.И стоит ли в таком случае молчать?

Она покачала головой.

– Подумай.

– Нет... Мне все равно... Если даже ты и прав.

Она скрестила на груди руки и в раздумье посмотрела на Мажана.

– Сейчас, пожалуй, легче станет... если... Нерсес, я даже сама себе не нужна. Значит, он не хотел уезжать со мной?..– она помолчала, потом произнесла почти шепотом: – Я не стану молчать, Нерсес. Я буду говорить.

– Расскажи все, все без утайки, – обрадовался Нерсес.-по-моему, Оскар просто недостоин тебя.

– Я придумаю увлекательную историю. – Урсула улыбнулась. Увлекательную историю о том, как я убила Зенона. Он сможет уехать один... Линда обрадуется...

– Урсула, ты сошла с ума!

– Сегодня же все придумаю.

Мажан беспомощно огляделся.

– Ты не в своем уме... Подожди хотя бы дня два-три... Я поищу Оскара и переговорю с ним. Он не станет ничего скрывать от меня. Прошу тебя, не выдумывай никаких историй. Обещаешь?.. Ну, дай слово, что хотя бы будешь молчать.

Урсула стояла бледная, бессильно опираясь рукой о стол. Потом она вдруг бросилась к аптекарю и прижалась к его груди, глухо выкрикивая сквозь рыдания: "Нерсес! Нерсес!" Послышался стонущий лязг отпираемого засова...

Сквозь полуприкрытые веки Нерсес Мажан видел прозрачное небо, в глубине которого вспыхивали крошечные искры, они кружили, то замедляя, то ускоряя свой ход.

Невесомые, неуловимые, как воспоминания, таяли, улетучивались, оставляя после себя тоску и печаль.

Мажану пришло в голову, что он никогда раньше на задумывался о, том, куда исчезают из памяти горестные или радостные, воспоминания о тех событиях, которые прежде глубоко волновали человека. Куда ушли, например, Эстер, Коротышка Маджо, бархатные осенние дни, придававшие столько прелести планете Джузароки?

Осень Джузароки. Кончалось лето, и в несколько дней ярко-синий мир превращался в красный, а потом – в зеленый. Воздух делался звенящим, ласковым, и спеющие виноградные гроздья в саду жадно насыщались солнечными лучами...

Всякий раз, когда в Капутане приближался час сбора плодов, отец Нерсеса возвращался из космоса. Сейчас даже трудно сказать, то ли отец возвращался к началу сбора ц винограда, то ли его возвращение возвещало начало сбора...

– Нерсес, ты слышишь меня?..

Высокий, крейко сбитый и сильный отец ловко срезал тяжелые гроздья с белыми, розовыми или черными ягодами, покрытыми тонким матовым налетом.

А спустя несколько дней в глубине сада, под навесом, отец с сыном давили виноградный сок. Крупные ягоды лопались, словно пузырьки газированной воды: члоп, члоп, члоп!

– О чем ты думаешь, Нерсес?..

И густой виноградный сок, от которого першит в горле...

Из большой белой кружки Мажан-отец сначала давал напиться сыну, затем пил сам. Какой сладкий сок!.. Вскоре он начинал бурлить! Снова лопались пузырьки, только более тихо, ласково. Ежедневно они спускались в погреб, чтобы послушать новую, пьянящую песню, винограда и солнца.

В подвале было прохладно и торжественно, как в огромных пещерах Джузароки.

Не любишь ты меня, Нерсес...

Осень дряхлела. Все чаще, когда легкий послеполуденный ветер скользил над лесами и лугами срывались покрасневшие и желтые листья, кружили в воздухе, играя с лучами заходящего солнца, неторопливо стелились по земле, удобряя почву.