Текст книги "Улыбнитесь, вы уволены"
Автор книги: Кара Локвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Ты думаешь? – Во мне зарождается надежда.
– Ну, надеюсь. Сейчас я с радостью купил бы ей авиабилет до Австралии, если бы это помогло.
Тодд терпеть не может платить в баре, а тут – две тысячи долларов за авиабилет. Это говорит о глубине его чувств.
«Жан Нате» возвращается с обеда раньше времени и обнаруживает, что я болтаю по телефону.
– Никаких личных разговоров, – рявкает она.
Когда после долгого дня удержаний, номеров и переводов я возвращаюсь домой, в моей квартире пахнет, словно в цирке, вдобавок появились еще три человека – Роновы музы.
Усевшись в кружок, музы листают мои старые журналы «В стиле». Фергюсон увлеченно массирует Ганеше ноги. Рон щиплет Мисси за задницу, пока та готовит сэндвичи с ветчиной, а Стеф спит в свободной спальне, положив на глаза розовую шелковую маску.
– У тебя кончилась диетическая кола, – информирует меня одна из муз.
– И арахисовое масло, – добавляет другая.
– А еще приходил твой хозяин за квартплатой, – сообщает третья. – Как там его? Боб? Я не все поняла, но он грозился взять с тебя пеню.
– Какого черта они тут делают? – спрашиваю я Рона.
– У меня в квартире был обыск. Мы с музами теперь бездомные, – признается Рон.
– Ну уж нет, – мотаю я головой, – ни за что. Никоим образом. Здесь вы жить не будете!
– Всего на пару дней, было бы о чем спорить.
Мое лицо багровеет.
– Может, на один день? Только один? А Расс и Джо тогда придут попозже.
– Хочешь, мы поможем вам с «Максимум Офисом»? – предлагает Ганеша.
Я замираю и смотрю на нее, потом на Мисси.
– Ты им РАССКАЗАЛА? – кричу я Мисси, которая засовывает перемазанный горчицей нож в мою банку с майонезом.
Мисси пожимает плечами:
– У нее были интересные идеи по поводу текста писем.
* * *
Я почти слышу, как лопаются вены у меня на висках.
Бум. Бум. БУМ.
Я устала притворяться, что все в порядке.
Ничего не в порядке.
Ничего даже приблизительно не в порядке.
Я сейчас взорвусь.
Мне грозит финансовый крах, моя некогда девственно чистая квартира превратилась в ночлежку для каждого обленившегося выродка в радиусе трех миль. Даже если завтра я найду новую работу с вдвое большей зарплатой, у меня не хватит даже на обязательные платежи по кредитным карточкам, не говоря уж о тех тысячах, которые я задолжала Хозяину Бобу. Если я не выиграю в лотерею или не выйду за Теда Тернера, остается только объявить себя банкротом. Мой самый перспективный мужчина за много лет, Кайл, вернулся к бывшей подружке. И я больше не могу.
Да, конечно, я живу не на улице. У меня есть крыша над головой. Я не жертва геноцида. Я не десятилетний пакистанский ткач, слепнущий над коврами. Знаю, на свете бывают вещи и похуже. Я это знаю, теоретически. Но от этого мне не легче. Потому что это самая тяжелая ситуация за всю мою короткую жизнь, и я не справляюсь. Откровенно не справляюсь. Что же будет, когда кто-нибудь умрет? Когда случится что-нибудь по-настоящему плохое? Я думала, что я сильная и независимая личность, но это неправда.
На самом деле вся моя жизнь – самообман.
Я не контролирую ничего – ни работу, ни личную жизнь, ни даже собственную квартиру.
* * *
– Я иду в спальню и считаю до десяти, – объявляю я. Как я ни стараюсь, голос все равно дрожит. – И чтобы, когда я выйду, никого в моей квартире не было!
И хорошенько хлопаю дверью, чтобы все поняли: я не шучу.
– Раз.
Даже не верится, как я все запустила.
– Два.
Неужели бывает хуже?
– Три.
Что я могла натворить в прошлой жизни, за что мне это наказание – семь оглоедов в собственной квартире?
В дверь стучат.
– Надеюсь, что ты – кто ты там есть – пришел попрощаться, – кричу я.
– Джейн, – зовет Стеф. – Джейн, пусти.
– Четыре. Не пущу, Стеф, извини.
– Джейн, не на нас нужно сердиться, – продолжает Стеф. – Ты знаешь, кто во всем виноват. И это не Рон, не Фергюсон и не я.
– ПЯТЬ, – почти ору я.
– Это Майк, сама знаешь. Разве тебе не хочется ему отомстить? Представляешь его лицо, когда он узнает, что его уволили?
– Шесть, – говорю я, но уже тише.
– Ну же. Тебе станет легко. Ты сможешь начать новую жизнь. Разве ты не хочешь начать новую жизнь, Джейн?
Я задумываюсь.
– Семь.
– Тебе нужно подвести черту. Ты потеряла мужчину. Ты потеряла работу. Тебе нужно подвести черту.
– Со мной все в порядке. Я не хочу подвести черту. Я просто хочу, чтобы все свалили из моей квартиры. – Я делаю паузу и добавляю: – Восемь и ДЕВЯТЬ.
– Брось, Джейн. Ты хандришь уже несколько месяцев. Тебе кажется, ты единственная обиженная, а ведь выжили нас всех.
Я качаю головой.
– Ты не одна пострадала. Все мы пострадали.
Я киваю.
– Ну так что, поможешь нам или будешь сидеть и жалеть себя до скончания века?
Я размышляю. То ли мои мозги еще не отошли от грибов, то ли Стеф и впрямь говорит разумные вещи.
Мне действительно надо начинать новую жизнь. Давно пора забыть о прошлом.
– Ты считаешь, если мы это сделаем, я подведу черту и смогу начать новую жизнь?
– Определенно, – заверяет Стеф.
Через секунду я открываю дверь.
У Мисси в руках скотч и бейсбольная бита.
– Что это? – не понимаю я.
– Если бы Стеф тебя не убедила, нам бы пришлось тебя связать, – объясняет Мисси.
– Не смешно.
– Я и не шучу.
Я всматриваюсь в Мисси, но та даже не моргает.
– Вечером мы выступаем на «Максимум Офис», – продолжает она. – Ты с нами?
Я смотрю на Стеф, потом снова на Мисси. Стеф права. Пора вычеркнуть «Максимум» из моей жизни.
– С вами, – отвечаю я.
Кому: [email protected]
От кого: КА «Центральное»
Дата: 9 апреля 2002, 10:35
Уважаемая Джейн!
В ответ на Ваше письмо сообщаем, что у нас нет отсеивающих фильтров на резюме лиц с художественным образованием.
Мы понимаем, что временная работа на телефоне «убивает Вашу волю к жизни», но, к сожалению, не можем предложить Вам должности, которыми не располагаем.
Пожалуйста, прекратите забрасывать нас письмами.
Искренне Ваш
Лукас Коэн,
кадровое агентство «Центральное»
13
Я внушаю себе, что проникновение в «Максимум Офис» – безобидная проделка. Мисси разошлет письма высшему руководству и, может быть, взломает корпоративный сайт. Разбросаем вокруг немного туалетной бумаги – и поминай как звали. Никакого насилия. Ничего уголовного. А если мы и попадемся, то, по словам Мисси, в худшем случае нас просто обвинят в незаконном вторжении, поскольку Фергюсон все еще числится сотрудником (на данный момент) и формально мы его гости. Изучив с лупой наши уведомления о временном сокращении, Мисси утверждает, что ни одна статья не запрещает нам появляться на территории «Максимум Офиса».
Стоянку «Максимум» – широкую заасфальтированную площадку – ярко освещают многоваттные лампы дневного света. Ее объезжает охранник в мини-пикапе (гибрид джипа и гольф-карта). На крыше – желтая мигалка.
Мисси и Рон сидят спереди, а мы с Фергюсоном и Стеф кое-как втиснулись на заднее сиденье «импалы». Музы решили остаться дома: им, дескать, лучше удается планирование, чем исполнение.
Мисси матерится.
– А ты рассчитывала, что охраны не будет? – спрашиваю я.
– Захлопни ПАСТЬ! – раздраженно шипит Мисси. Она так много сил потратила на запоминание поэтажного плана, что выпустила из виду, что нужно как-то незаметно проникнуть внутрь.
– Почему бы нам просто не войти? – недовольно спрашивает Стеф. – Как будто мы с Фергюсоном.
– Это крайнее средство, – отвечает Мисси. – Нас никто не должен видеть, лишняя головная боль. И потом, когда-нибудь же этот мужик уедет со стоянки.
Мы сидим молча, притаившись за большим кустом, выключив двигатель и свет, и наблюдаем, как охранник нарезает круги в своем гольф-карте.
– Похоже, ему нравится, – замечаю я.
– Заткнись, а то допрыгаешься, – цедит Мисси.
Я молчу. Мне уже начинает казаться, что я поспешила, согласившись на эту выходку. Я никогда не была сорвиголовой. Я скорее похожа на Кеннета Лэя, который неделями прячется от конгресса и в конце концов появляется только для того, чтобы сослаться на пятую поправку [14]14
Кеннет Лэй был главой обанкротившегося энергетического гиганта «Энрон»; пятая поправка к Конституции дает право не свидетельствовать против себя.
[Закрыть].
Я поворачиваюсь к Фергюсону. Тот относится к нашей секретной миссии чересчур серьезно: раскрасил лицо как коммандос, надел черные солдатские башмаки и специальный пояс, на который прицепил рулетку, нож, фонарик, рацию и ключи.
– Тебе не кажется, что ты чуточку перестарался? – спрашиваю я Фергюсона. – К чему этот десантный макияж?
Фергюсон отказывается разговаривать со мной иначе как по рации, хотя я сижу бок о бок с ним на заднем сиденье.
– Ты осел, – сообщаю я в рацию.
– Нужно добавлять «перехожу на прием». Перехожу на прием, – шепотом подсказывает Фергюсон.
– Ты осел. Перехожу на прием.
Наконец охраннику надоедает колесить по стоянке и он уезжает на ту сторону здания.
– Это наш шанс. – Мисси открывает свою дверь.
Фергюсон несколько минут не может отделить себя от заднего сиденья «импалы». Ему приходится выпутывать фонарик, который зацепился за ремень безопасности.
– Быстро, —шипит Мисси на Фергюсона.
Освободившись, он выбирается к нам. Предстоит преодолеть двадцать шагов до двери. Фергюсон бежит пригнувшись и раздает указания условными жестами морских пехотинцев, но, запыхавшись, останавливается на полпути, наклоняется и упирается руками в колени, чтобы отдышаться.
– Издеваешься? – шепчет Мисси.
У входа Мисси берет карточку Фергюсона и проскальзывает внутрь. Фергюсон изощренно крутится, словно он командир спецназа, старающийся не задеть лазерных лучей. Я спокойно переступаю через порог, убийственно взглянув на него. Он делает мне знаки «о'кей» и «порядок» – большие пальцы вверх.
– Атакующая команда на месте, перехожу на прием, —хрипит Фергюсон в рацию.
– Команда и так одна, – шепчу я. – Других нет.
– Надо говорить «перехожу на прием», перехожу на прием, —тоже шепотом отвечает он.
– Пошли! – Стеф тащит его за собой.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы почти сразу же видим старую кабинку Стеф. Теперь она вся увешана фотографиями чьего-то скотчтерьера, в рамочках; еще тут есть календарь с терьерами и гигантская открытка с надписью «Собаки тоже люди!».
Я держу Стеф обеими руками, чтобы она не разнесла всю кабинку.
– Дай хоть одну рамочку разбить, всего одну! – умоляет она, но я выталкиваю ее обратно в коридор и пытаюсь утешить:
– Все равно никто бы не догадался, правда?
– Да? Давай зайдем в твою кабинку. Посмотрим, как тебе понравится.
Моя кабинка через две от Стеф, у окна. Не сомневаюсь, в нее кто-то переехал прямо в день моего увольнения.
Однако я не ожидала увидеть на своем старом месте весь отдел информационных технологий. Втайне я мечтала, что после моего ухода останется опустевшая кабинка – как вечное печальное напоминание о невосполнимой потере.
Моего стола не узнать. Он превратился в филиал диснеевской студии: все свободные поверхности покрыты открытками с героями мультиков.
Как будто меня здесь никогда и не было.
Стеф пожимает плечами.
– Ну, по крайней мере, у тебя не сплошные скотчтерьеры.
* * *
Дважды свернув не в ту сторону, Мисси все-таки приводит нас в серверную, которая оказывается просто большой подсобкой – ряд пыльных полок, заваленных грудами электронного оборудования. Словно чулан с реквизитом для «Звездного пути». Отовсюду свисают провода.
Фергюсон с грохотом опрокидывает стоящую в углу урну, мы все смотрим на него.
– Извините, перехожу на прием, —хихикает он в рацию.
– Кто-нибудь заберет у него эту штуку или мне придется делать это самой? – спрашиваю я у остальных.
Мисси садится перед единственным в комнате компьютером.
– Командир, разрешите охранять район кухни, перехожу на прием, —просит Фергюсон Мисси.
– В разрешении отказано, – отвечает та.
– Но я хочу есть, перехожу на прием, —скулит Фергюсон.
– А перед уходом нельзя было поесть? – шипит Мисси.
– Я поел перед уходом! – Фергюсон хватает себя за живот и строит страдальческую гримасу. – Перехожу на прием.
– Потом поедим.
С жутковатым хладнокровием Мисси вынимает из сумки фомку и вскрывает шкафчик с картотекой. Оттуда она достает блокнот, где, по ее словам, записаны все пароли. Без проблем входит в систему электронной почты и проставляет время, в которое завтра будет отправлено письмо, увольняющее всех руководителей. Затем приступает к зарплате.
– На месяц или два? – спрашивает меня Мисси. – Заморозить им выплаты на месяц или на два?
– На два, – решает Стеф.
– А где Фергюсон?
Мы со Стеф находим Фергюсона в углу кухни, он сидит на корточках и уписывает из банки чье-то жаркое.
– Кухня под контролем! – Он вскакивает и вытирает рот. – Перехожу на прием.
– Дай сюда рацию! – шиплю я, набрасываясь на Фергюсона. Мы тянем ее друг у друга, пока нас не растаскивает Стеф.
– Не отвлекаться! – приказывает она.
– Повтори: перехожу на прием, —просит Фергюсон в рацию.
Возвращаясь из кухни, мы проходим мимо отдела кадров. Дверь открыта, горит пара настольных ламп.
– Давай? – Стеф мотает головой в сторону кабинета.
– Что давай?
– Почитаем чужие дела, – предлагает она.
Личную картотеку мы открываем долго, потому что кроме линейки и моих ботинок других инструментов у нас нет. Мы ведь не такие опытные взломщики, как Мисси.
– Посмотри-ка. – Стеф достает дело Майка.
Три иска о сексуальных домогательствах, одно незаконченное судебное дело. Похоже, Майк опробовал старый прием – «давай сходим в дорогой ресторан, а потом – ко мне» – еще на нескольких коллегах. Только не все так легко на него попались. Меня это почему-то злит. Я считала себя единственной.
– Компания уже уладила два иска против него, – отмечает Стеф, пролистывая папку.
– На сколько?
– Не сказано.
– Дай, – говорю я. Хочу сделать копию. Не знаю зачем, но у меня должен быть экземпляр.
Мисси опускает руку мне на плечо:
– Пойдемте, все готово.
– Где Фергюсон?
– Да кому он нужен!
– Мы не можем его бросить.
– Я пошла. Хотите остаться – ваше дело, – заявляет Мисси.
Стеф переводит глаза с меня на Мисси и обратно.
– Давай вместе поищем, – предлагает она.
Стеф идет в одну сторону, я в другую; мы обе шепотом зовем Фергюсона. Не успеваем мы обойти и пол-этажа, как раздается оглушительный вой. Мисси включила пожарную сигнализацию – то ли нарочно, то ли по ошибке. Зная Мисси, подозреваю, что нарочно – чтобы сделать нас козлами отпущения.
Я мчусь на кухню и чуть не врезаюсь в Фергюсона, который уминает чьи-то объедки недельной давности. Хватаю его за руку и бегу, заметив через ряд кабинок, что Стеф пришла в голову та же мысль. Мы обе бросаемся к лестнице. Распахиваем дверь, слетаем по ступенькам – и вот мы уже на улице, на подземной (начальственной) стоянке. Башмаки Фергюсона клацают по бетону.
Вдруг впереди загораются ослепительно-белые фары. Стеф хватает нас и толкает за машину.
Либо охрана, либо полиция. Мы погибли.
Я как-то слышала о самолете, у которого в воздухе отвалилась верхняя часть и от перепада давления несколько рядов кресел вылетело наружу.
Я часто задумывалась: что делать, пока ты в свободном падении? До земли минут семь или больше. Кричать устанешь. Остается только ждать. Целую вечность смотреть, как приближается земля. Быстрее и быстрее. Крошечная карта становится крупнее и крупнее. Кружочки превращаются в деревья, линии – в дороги, картина Моне – в фотографию, резкую и отчетливую. Пока не врежешься в сотню стеблей травы и твердую землю под ними.
В книжке «Какого цвета твой парашют?» [15]15
Популярно-психологический бестселлер с рекомендациями о поиске работы.
[Закрыть]нет главы, как выжить при падении с тысячи футов на полной скорости.
Я торгуюсь с Богом.
Больше никогда не сделаю ничего противозаконного, мысленно обещаю я, скрючившись под бампером «линкольна» и глядя, как перед нами останавливаются яркие фары. Я торжественно клянусь, что впредь, если меня не поймают, буду каждый день здороваться с миссис Слэттер – если она вообще вернется из Лас-Вегаса. Стану носить ей печенье. Буду спрашивать, хорошо ли у нее топят. Я подружусь с Тоддом. Постараюсь подружиться с папой. Буду поддерживать маму. Я перестану жалеть себя. Отучусь винить других в своих проблемах. Я расплачусь с долгами.
Я буду с радостью отвечать на звонки в любой юридической конторе, которая захочет меня взять. Я буду перезванивать Кайлу. Я стану добрее к Рону. Я верну Хозяину Бобу всю квартплату, которую ему задолжала, пусть даже он игрок и лицемер. Я перестану придираться к Мисси. Я буду любить животных. Я буду любить пьяниц и бродяг. Я займусь благотворительностью. Общественной работой.
Я начну ходить в церковь. Буду регулярно молиться. Исповедоваться в своих грехах. И даже, может быть, вступлю в Корпус мира.
Двигатель замолкает, и я слышу, как открывается дверь машины.
Я больше никогда не скажу ничего дурного о тех, кто наклеивает на бампер призыв «Храни вас, Господи». Я буду честно рассылать всем знакомым электронные «письма счастья». Я всегда буду пропускать водителей на свою полосу. Я больше никогда не стану уворачиваться от людей, раздающих на улице листовки. Я даже буду добра к сайентологам.
– Чуваки! Чего делаете? – слышу голос Рона. Открываю глаза и вижу его самого, стоящего перед фарами «импалы». Никогда в жизни не была так ему рада.
Однако Рон не хочет уезжать без Мисси, поэтому мы обыскиваем стоянку, пока не убеждаемся, что ее уже нет. Он не хочет уезжать даже тогда, когда появляется пожарная машина, и мы с выключенным светом ждем в дальнем конце стоянки, глядя, как пожарные, примчавшиеся по ложной тревоге, вываливаются из своей машины.
– Похоже, Мисси было нужно только мое тело, – грустно говорит Рон, заводя «импалу», и везет нас домой.
«Кинселла и Вуд»
Адвокаты
Клэр-стрит, 635 Ч. Ст.
Чикаго, IL 60611
Джейн Макгрегор
Кенмор-авеню, 3335, № 2-Е
Чикаго, IL 60657
10 апреля 2002 г.
Заказное письмо
Уважаемая миз Макгрегор!
Мы представляем Роберта Мерсье, собственника квартиры, расположенной по адресу Кенмор-авеню, 3335, где Вы проживаете в настоящее время. Согласно нашим данным, Вы задолжали господину Мерсье квартирную плату за два месяца ($ 3300), а также пени и штрафы ($650) и задаток ($1650), который, по словам господина Мерсье, Вы ему не перечислили.
Просим Вас или Вашего представителя немедленно связаться с нами, чтобы произвести оплату непогашенной задолженности, иначе Вы будете выселены в судебном порядке. Если мы не получим ответа в течение трех рабочих дней, то будем вынуждены подать заявление о выдворении Вас с занимаемой площади с применением физической силы.
Искренне Ваш
Дэвид Вуд,
адвокат «Кинселла и Вуд».
14
Когда мы возвращаемся, музы красят друг другу ногти и смотрят какое-то шоу по телевизору. О взломе никто не упоминает. Мы слишком перенервничали, чтобы разговаривать.
Мисси дома нет. И слава богу, думаю я. Вообще-то похоже, что ее уход был спланирован заранее: она вывезла из квартиры почти все свои вещи. Может, задумала бегство с самого начала.
Музы изводят весь шампунь Стеф, поэтому к концу выходных она понимает, что с нее хватит, и уезжает к сестре. Фергюсон, придя в себя после пищевого отравления объедками, которые он стащил из «Максимум», решает, что пора ему возвращаться в собственную квартиру. Уходя, он крепко меня обнимает и клянется, что обязан мне жизнью.
– Я ничего не сделала, – удивляюсь я.
– Ты меня спасла, и я этого не забуду, – возражает Фергюсон. – Ты могла меня бросить, но не бросила.
– Не стоит благодарности.
Фергюсон картинно отдает честь и обнимает меня еще раз.
Рон, тяжело переживающий неожиданное исчезновение Мисси, отказывается от травки и все время смотрит в окно, словно Лабрадор, поджидающий хозяина. Копия личного дела Майка лежит у меня под кроватью. До сих пор не знаю, как с ней поступить. Меня тянет отправить ее невесте, но не хочу принимать поспешных решений.
Музы остаются, предложив помощь по хозяйству, и если закрыть глаза на то, что Вишну любит в голом виде заниматься йогой у меня в гостиной, все почти нормально.
Когда наступает понедельник, обнаруживается, что каким-то чудом «Жан Нате» не уволила меня с временной работы в приемной. Видно, судьба: так всю жизнь и просижу на единственной должности, которая мне на дух не нужна.
После долгого рабочего дня получаю письмо от Хозяина Боба, который угрожает выселением. Я тут же топаю по лестнице на его этаж и колочу в дверь.
Я знаю, что он дома: из-за двери слышится телевизор. Но он не открывает.
После того как я принимаюсь выбивать ритм национального гимна, Боб все-таки отзывается.
– ПОГОВОГИ С МОИМИ ЮГИСТАМИ, ДА? – орет он через дверь.
– Боб, я не виновата, что ты проигрался, – взываю я к его совести. – Ты не можешь так со мной поступить! Это вымогательство.
– ПОГОВОГИ С МОИМИ ЮГИСТАМИ!
– Согласись, Боб, я должна тебе только за один месяц.
– ОПОЗДАЛА С КВАГТПЛАТОЙ, НЕ МОЙ ПГОБЛЕМ! – кричит Хозяин Боб через дверь.
– Один месяц, Боб. Один.
– К ЮГИСТАМ! – рявкает Хозяин Боб.
Разговаривать с Хозяином Бобом – это как пытаться заставить парижанина признаться, что он говорит по-английски: напрасный труд.
На следующий день в юридической фирме, обдумывая свое положение и размышляя, как распорядиться делом Майка, я нервно кручу телефонные шнуры и перепутываю их так, что наушники оказываются в футе от пульта. Стараюсь развязать один особенно трудный узел, в этот момент двери лифта передо мной открываются и оттуда выходит Кайл Бертон.
Его глаза расширяются от удивления, но он быстро приходит в себя. Внешне я, должно быть, так же потрясена, как и внутренне, потому что Кайл говорит:
– Думаешь, я привидение?
Я, не знаю почему, поспешно вскакиваю с места, выдернув наушники из разъема; штекер отлетает мне прямо в глаз. Вот вам и Снежная королева, которую я так мечтала изобразить при нашей очередной встрече!
Я ойкаю, словно мне снова десять и я с ума схожу по Кайлу, а он только что поймал меня на том, что я тайком целую фотографию в его выпускном альбоме.
Кайл прячет улыбку.
– Все та же Джейн. Давно здесь работаешь?
У меня полностью отключаются мозги.
– Неделю, – наконец отвечаю я. Хочется на него наорать, но вряд ли это поднимет мой авторитет в конторе.
– Я не мог до тебя дозвониться, – говорит он. – Оставил сообщения.
– Я получила, – лаконично отвечаю я. Так, уже лучше. Подобрала нужный тон.
– Ладно, не обращай внимания. – Кайл машет рукой.
Мое сердце обрывается. Не обращать внимания? На что не обращать внимания? На то, что он теперь навсегда с Кэролайн, а я могу проваливать? На это не обращать внимания?
– Как Кэролайн? – не выдерживаю я.
– В порядке, насколько мне известно.
Значит, они вместе, решаю я.
– Но я ее давно не видел.
Давно? Что значит давно? Он изъясняется чертовски неопределенно.
– А как ты? – спрашивает он.
Я думаю о вторжении в «Максимум Офис», об истории с Майком.
– Тоже по-старому. Только вот временная работа появилась.
– Это хорошо. – Кайл разглядывает свои ботинки, а я так растерялась, что в голове крутится только один вопрос: он с Кэролайн или нет? – Я к Барбаре Кейнан, – опережает меня Кайл. – Мы договорились на десять часов.
– Э-э, да. Я ей позвоню.
Никак не могу справиться со своими пальцами. Они настойчиво тянутся не к тем кнопкам. С каких это пор Кайл на меня так действует? Жутко нервничаю, сердце колотится в бешеном темпе.
– Миз Кейнан, к вам Кайл, э-э, мистер Бертон, – говорю я и понимаю, что забыла воткнуть наушники. Быстро вставляю их в разъем и слышу, как Барбара Кейнан кричит: «Алло? Алло?»
– Миз Кейнан, пришел мистер Бертон, – повторяю я.
– Проводите его в конференц-зал.
– Сюда, – приглашаю я Кайла.
Я прохожу вперед, думая о том, что он прекрасно видит мою спину, слегка помятую серую узкую шерстяную юбку и под коленом заметную стрелку на колготках. Мои новые офисные шпильки (не пускать же на каждый день купленные ради Майка «Маноло») слегка покачиваются на толстом офисном ковре.
Через плечо кидаю взгляд на Кайла, но по его лицу ничего не поймешь. Мы встречаемся с Барбарой Кейнан на полпути к залу заседаний.
– Кайл, – она пожимает ему руку, как будто они сто лет знакомы, – рада вас видеть. Может, Джейн принесет вам кофе? Чай?
– Кофе будет в самый раз, – отвечает Кайл.
Мой взгляд не назовешь приветливым. Меньше всего на свете мне хочется подавать Кайлу кофе.
Со злости я наливаю кружку до краев и умудряюсь расплескать кофе себе на юбку и носок правой туфли.
– Ой!
Кофе жутко горячий – как обычно. «Жан Нате» настаивает, чтобы он всегда практически кипел.
Стараюсь успокоиться и осторожно вхожу в конференц-зал с переполненной кружкой в руке. Почти дойдя до Кайла, я слышу, как Барбара говорит:
– Я так давно не видела Кэролайн. Ни разу после той нашей встречи. Как она?
Именно в этот момент я цепляюсь каблуком за ковер и, покачнувшись, теряю равновесие. Чтобы не упасть, я взмахиваю рукой, выплескиваю кофе на себя, вскрикиваю и выпускаю кружку. В ужасе смотрю, как она ракетой летит на колени Кайлу и переворачивается. Остатки кофе растекаются темными обжигающими каплями по его серым шерстяным брюкам и кожаным туфлям и заливают всю левую ногу Барбары Кейнан – на ней безупречно чистые (до этого момента) кремовые брюки от Донны Каран. Свирепое выражение лица Барбары подсказывает мне, что вряд ли кто-нибудь еще раз попросит меня принести кофе.
– Простите, пожалуйста, – пищу я. Поздно. Грозный взгляд Барбары красноречивее всяких слов.
Меня несомненно выгонят. Однако ближе к вечеру «Жан Нате» сообщает мне, что, оказывается, нет, не выгонят.
– Вам очень повезло, – говорит она, застав меня в туалете: я держу ошпаренную руку под краном. – Ваше счастье, что этот джентльмен оказался таким любезным. Барбара была готова уволить вас немедленно, но он заступился за вас.
Интересно, что же надо сделать, чтобы меня отсюда выгнали?
– Но этот инцидент пришлось записать в ваше личное дело, – продолжает «Жан Нате». – Боюсь, еще одна оплошность – и все.
Домой я возвращаюсь злая, не знаю на кого, но злая. Даже когда, переступив через порог, вижу Вишну одетой, это не поднимает мне настроение, как и стоящий в кухне огромный букет розовых и желтых роз.
– Это тебе, – объясняет Ганеша. – От какого-то парня.
На карточке написано: «Надеюсь, тебя не уволили из-за моего злосчастного колена. Прости. Кайл».
Он просит прощения?
Он надеется загладить свое поведение букетом цветов (пусть даже дорогим и изысканным)? Ну уж нет. Не дождется.
Пока я раздумываю, не выбросить ли цветы, звонит телефон. Жду, пока включится автоответчик. Это Кайл.
«Послушай, Джейн, мне ужасно жаль, что сегодня так получилось. Надеюсь, тебе не попало… В общем, я это и хотел сказать. Мне очень жаль. Правда. И мне кажется, нам нужно поговорить – выяснить кое-что. Перезвони, пожалуйста, хорошо?»
Его раскаивающийся голос, такой порядочный,меня возмущает. Порядочный, как же. Никакой он не порядочный. Порядочные парни не целуются с тобой, если назавтра собираются возвращаться к бывшим подружкам.
– Тебе лучше поговорить с ним, – советует Ганеша.
И я решаю, что на этот раз она права.
За окном ливень, но я выскакиваю на улицу в костюме и плаще, забыв зонтик, а возвращаться не хочу. Волосы промокают почти сразу же. Плевать.
Сейчас я выскажу Кайлу все, что я о нем думаю. И о проклятой Кэролайн тоже. Пусть знает, что нельзя так играть с женскими чувствами. Нельзя целовать девчонку, потом возвращаться к бывшей подружке, а затем присылать огромный букет роз. Он мастер дурить голову, но не на такую напал.
Я чуть не продавливаю кнопку домофона.
– Джейн! – удивленно говорит Кайл, увидев меня. Выгляжу, наверное, как мокрая курица; вода стекает на коврик у двери.
– Не ждал? – спрашиваю я.
– Вообще-то я думал, это пицца.
– Она здесь? – Я протискиваюсь мимо него в квартиру, оставляя на паркете мокрые следы.
– Кто?
– Сам знаешь кто. Кэролайн.
– Да, насчет Кэролайн… По-моему, нам нужно кое-что выяснить, – мямлит Кайл. – Я очень рад, что ты пришла.
– Еще бы, – ехидно щурюсь я и произвожу беглый осмотр его квартиры. Никого.
– Ты имеешь полное право злиться, – признает Кайл. – Но дай я объясню.
– Естественно, объяснишь, но сначала я сама скажу тебе пару слов.
– Ладно. Хочешь, я принесу полотенце?
– Нет. Я хочу, чтобы ты заткнулся и слушал.
Откидываю со лба мокрые волосы и толкаю его в грудь:
– Сядь.
Ничего другого ему и не остается.
– Во-первых, нельзя просто послать девчонке розы и думать, что все в порядке.Я знаю твою мать, и, по-моему, она слишком хорошо тебя воспитала, чтобы ты играл с чувствами девушки, собираясь вернуться к старой подружке.
Кайл хочет что-то ответить, но я останавливаю его жестом:
– Придется выслушать до конца, нравится тебе это или нет. Два: ты мог хотя бы сказатьмне, что возвращаешься к Кэролайн, вместо того чтобы просто привезти ее к моим родителям. Ты что, настолько бестактен или настолько туп?
Кайл краснеет.
– Я понимаю, ты…
– Нет, еще не все! – топаю я. – И последнее:знай, что вернуться к Кэролайн – это ошибка, и большая, потому что она тебя не уважает, просто использует. И она самовлюбленная. А если честно, ты мог бы найти кого-нибудь в тысячу раз лучше. Несмотря на то что порой ты бываешь бесчувственной свиньей, я думаю, ты хороший парень и достоин лучшего, чем Кэролайн.
Кайл смотрит на меня с полуулыбкой.
– Что смешного? – спрашиваю я. – Не вижу ничего смешного.
Кайл улыбается шире. Я в растерянности, злость сменяется недоумением.
– Не советую надо мной смеяться, – предупреждаю я.
– Ты все сказала? – спрашивает он.
– Да, по-моему, все.
– Это хорошо, потому что теперь я должен кое-что сказать. – Кайл встает и нежно убирает мокрую прядку с моего лба. – Во-первых, я был колоссальной свиньей и мне очень стыдно. Во-вторых, я не хотел привозить Кэролайн к твоим родителям. А в-третьих, мы с Кэролайн не вместе.
«Гэп»
отдел по работе с клиентами
Проезд Гэп Онлайн, 100
г. Гроув, Огайо 43123-8605
Джейн Макгрегор
Кенмор-авеню, 3335
Чикаго, IL 60657
11 апреля 2002 г.
Уважаемая миз Макгрегор!
Нам очень жаль, что Ваша кандидатура на должность продавца не была утверждена, но мы можем заверить Вас, что «Гэп» не дискриминирует выпускников колледжей. Многие наши сотрудники закончили или заканчивают колледж, и мы ни в коей мере не дискриминируем потенциальных сотрудников по принципу образования, расы, возраста, религии или убеждений.
С любыми дальнейшими вопросами по приему на работу просьба обращаться к менеджеру соответствующего магазина.
С уважением,
Келли Джой,
Представитель отдела по работе с клиентами «Гэп».
P. S. К сожалению, мы не предоставляем особых скидок безработным.
