Текст книги "Безумие (ЛП)"

Автор книги: Камерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 48

Фабиола бежит к камину и вытаскивает изнутри зонтик – думаю, все жители Страны Чудес имеют особое отношение к каминам. Это розовый зонт. Выглядит он глупо, и цвет не соответствует всему великому священству собора Св. Петра. Она бросает его мне.

– Он тебе пригодится, – говорит она, и я его ловлю. – И когда я говорю, что он тебе понадобится, я именно это и имею в виду.

Я хочу спросить, неужели внутри собора пойдет дождь, но сейчас слишком опасно задавать вопросы. В двери долбят. Красные, которые убили монахинь снаружи, хотят попасть внутрь.

– И, я так понимаю, тебе понадобится это? – она бросает Пиллару кальян.

– Спасибо, что подумала обо мне, Фабиола, – ухмыляется он, ловя кальян, когда в дверь начинают долбить сильнее.

– А что касается меня, мне понадобится вот это, – из того же камина она вытаскивает меч. Вид Белой Королевы с мечом в руке приводит меня в замешательство. С тех пор, как она услышала, что пытаются ворваться в двери, она превратилась в монахиню-воина.

– Что это, Фабиола? – интересуюсь я.

– Это вострый меч,[23]23
  Вострый меч (vorpalsword или vorpalblade) – слово, придуманное Льюисом Кэрроллом. Оно встречается в его стихотворении «Бармаглот», входящем в повесть-сказку «Алиса в Зазеркалье».


[Закрыть] – она с гордостью смотрит на свой меч. – Пришло время лицом к лицу столкнуться со злом.

Я самая озадаченная Алиса из всех.

– Святой Бармаглот!

Пиллар наслаждается видом Королевы, смотрит на Фабиолу, как на супер-женщину. Свет в его глазах просто непредсказуем. Кажется, Пиллар что-то испытывает к Белой Королеве.

– Я скучаю по старым временам, – говорит он ей.

– Губу не раскатывай, Пиллар, – у нее резкий тон. – Мы сражаемся не на одной стороне. Мы просто сражаемся против одного врага.

Мы трое поворачиваемся к дверям. Не могу избавиться от чувства, что это какая-то извращенная версия «Трех Мушкетеров». Двери распахиваются. Наконец, я увижу Красных.

ГЛАВА 49

Врываются десятки худощавых мужчин в красных капюшонах. Капюшоны поверх их голов в форме сердца, и на спинах многих из них вышиты золотые латинские цифры. Цифры варьируются от одного до девяти. Это Красные, новая извращенная версия моего мира об игральных картах Льюиса Кэрролла.

Некоторые из Красных держат в руках мечи, некоторые – копья. Все молчат. Они здесь затем, чтобы всех нас убить. У меня в голове мелькнула одна мысль: почему никто не сражается с настоящим оружием? Рядом с моим ухом проносится копье. Я больше не собираюсь задавать вопросов.

– Закройте за ними двери! – приказывает Белая Королева монашкам снаружи. – Заприте их внутри.

Пиллар хлещет своей трубкой от кальяна первого человека в капюшоне, который приближался к нему. Он похож на Индиану Джонса под кайфом. Словно змея, трубка обвивает тонкую шею Красного и душит его. Красный падает на пол пустым плащом, без тела внутри.

– Уничтожайте их! – подбадривает Пиллар и бежит к другому захватчику.

Фабиола, которую окружили пятеро Красных, сверкает своим мечом и принимает позу фехтовальщика. Другой рукой она даже подзывает их к себе, потом снова приподнимает подол своего белого платья. Не могу поверить своим глазам.

Лишь один из них решается приблизиться к ней, до того как она нападает на него и обезглавливает своим мечом.

– Ватикан бы гордился тобой! – ликует Пиллар.

Фабиола быстра. Она может резко двигаться по воздуху, чтобы нанести удар ногой, ее вуаль развивается за ней, словно вихрь волос. Когда она делает повороты, ее платье крутится вместе с ней. Она сражается, как самурай. Вокруг нее то и дело падают пустые капюшоны.

– У меня в детстве никогда не было монашки-супергероя, знаешь? – говорит мне Пиллар, в то время как душит другого Красного. – Но опять же, монахини и священники не особо меня любили.

– Заткнись, Пиллар, – говорит Фабиола, все еще сражаясь. – Сомневаюсь, что ты вообще был когда-то ребенком.

Я прижимаю голову вниз, когда другое копье летит в мою сторону и попадает в окно. Когда я смотрю на улицу, там полно народу, которые молятся, держа в руках свечи и произнося вслух псалмы. Они и не подозревают о том, что здесь происходит.

– Во имя священной Страны Чудес! – Пиллар душит еще одного Красного. Я замечаю его взгляд, с которым он наслаждается своим убийством. Но вдруг, выражение его лица изменяется. Он швыряет свою жертву на пол и бежит к церковным лавкам, в мою сторону, с пустым выражением лица. Я будто смотрю на смерть в его глазах. Не знаю, что на него нашло, но я опять столбенею от страха, когда он скачет по краю скамеек. Он приземляется передо мной, нагибает мою голову вниз и хлещет своей трубкой еще одного Красного, который чуть не убил меня.

– Будь я на твоем месте, я бы начал пользоваться наличием Сертификата… и убил бы каких-нибудь Красных. – Он делает затяжку из своего кальяна, прежде чем хлестануть трубкой другого Красного.

– Посмотри на них, – он держит красный плащ. – Таких убивать – лучше всего. Будто они никогда и не существовали. Идеальное преступление.

– Прекрати болтать и иди сюда и помоги мне! – требует Фабиола, которая до сих пор сражается мечом с несколькими Красными.

– Она очень серьезно относится к своей работе, – подмигивает Пиллар и убегает.

Я опускаюсь на колено и смотрю на красный плащ в своих руках. Я не знаю, что с ним делать, но у меня такое чувство, что он может мне пригодиться. Ко мне приближается один из Красных, и я ударяю его зонтом между ног. Он издает долгий свист, а потом говорит «хворобей» от боли.

– Ударь его сильнее, чтобы полностью его устранить, – говорит Пиллар, теперь стоя за трибуной. Я так и делаю, и человек в красном падает на пол, как и все остальные. – Леди и джентльмены, – кричит Пиллар, упираясь руками в трибуну церкви. – Я Пиллар-убийца. Только подойдите, и не сносить вам головы, – он поправляет свой галстук, когда многие Красные обращают на него внимание, бросаясь в его сторону. – Всегда хотел произнести «не сносить вам головы» в церкви, – бормочет он и начинает сражаться.

Я продолжаю колотить Красных своим зонтом. Это довольно-таки тяжелый зонтик, но я сомневаюсь, что Фабиола дала мне его для этого. В одно мгновение она оказывается за моей спиной и тянет меня прочь. По пути она устраняет несколько Красных и запихивает меня в будку для исповедания.

– Лучше тебе побыть здесь, пока все не закончится, – говорит она.

Я придерживаю дверь, прежде чем она успевает ее закрыть.

– Будьте осторожны, Белая Королева, – я хватаю ее за свободную руку. – Я… я хочу сказать: вы нам нужны.

Она широко улыбается, будто раньше никто ее не хвалил за то, что она делает.

– Мне надо быстрее их убить, – говорит она. – А то мне скоро нужно на молебен.

Она закрывает за собой дверь.

В темноте будки я замечаю, что слева от меня опущен экран. Сквозь него смотрит пара любопытных глаз. Они не принадлежат Красным, потому что у этих глаз есть лицо.

– Эй, отец, вы там? – говорит мальчик. Я узнаю этот голос. Это вредный и надменный Джек Даймондс.

ГЛАВА 50

– Да, сын мой, – я изо всех сил стараюсь звучать, как старый человек.

– Что с вашим голосом, отец? А, он, наверно, такой мягкий оттого, что вы смотрели на святой лик Бога, – говорит Джек. На полном серьезе. Не ожидала от него такого. – Скажите мне, отец. Как он выглядит?

– Кто? – я хмурюсь в темноте, когда слышу звуки сражения снаружи.

– Бог, отец. Готов поспорить, он – классный парень, так?

– Как ты смеешь даже думать так о Боге? – мне приходится набраться воздуха, чтобы состроить такой голос.

– О, простите, – Джек пытается все глубже вглядеться в темноту. – Видите ли, я пришел спросить вас кое о чем. Я влюблен в одну девчонку. Ее зовут Алиса. Алиса Уандер. Она прекрасна, словно маршмеллоу.

Я молчу, иначе засмеюсь. На меня не действуют эти слова о том, что он влюблен в меня. Я даже не знаю его, и он странный. Также, мне кажется, он бабник. Привлекательные парни, вроде него, имеют много подружек.

– Я с ума по ней схожу, – говорит он. – Это действительно так. Не знаю почему. Знаете, что я думаю, отец? Я думаю, она ненормальная. Сумасшедшая.

– Тогда зачем ты мне это рассказываешь? – я кашляю, чтобы скрыть свой голос.

– Я думал, вы сможете поговорить с ней обо мне. Скажите ей, что я классный парень. Все, что мне нужно, это свидание с ней.

Копье пронизывает исповедальню и упирается в стену позади меня, прямо за моим ухом. Я вскрикиваю.

– Отец? Серьезно, что-то не так с вашим голосом, – говорит Джек.

– Я не святой отец, назойливый ты сталкер! – кричу я на него.

– Алиса? Что ты делаешь в Ватикане?

– Я собиралась спросить тебя о том же, – распахиваю я дверь. Сражаться с Красными намного лучше, чем болтать с Джеком Даймондсом о всякой ерунде.

– Надень капюшон, – говорит он, когда мы оказываемся снаружи.

– Ты можешь отстать от меня? – я колочу одного из Красных своим зонтиком.

– Как хочешь, – говорить он и надевает капюшон Красного. – Я собираюсь исчезнуть. – Он прячет свое лицо в капюшоне и превращается в пустоту. Он начинает убивать Красных голыми руками. Он странно с ними сражается. Пинается и дерется, словно боец кунг-фу. Ужасный боец, на самом деле. Это работает.

Я нахожу плащ Красного и надеваю его. Что за гениальная идея! Когда я к ним приближаюсь, они думают, что я одна из них, а я продолжаю бить их зонтом. Белая Королева и Пиллар сражаются на другой стороне церкви. Они не могут меня видеть из-за угла, но я могу слышать их голоса. Осталось еще немного Красных. Я даже не знаю, кто такие эти Красные.

Джек и я сражаемся спиной к спине.

– Откуда ты знаешь об этих странных кунг-фу-самурайских штучках? – кричу я.

– Это не кунг-фу, – говорит Джек. – Это бредни-фу. Сокращенно от белиберда-фу. В основном, это карате, джиу-джитсу, Кунг-Фу и другие боевые искусства мира. Кому-то нравится называть это Искусством Белиберды.

Он пинает одного из красных со словами:

– Айя.

– Белиберда?

– Это способ, которым сражался Льюис Кэрролл, – объясняет он.

– Ты знал Льюиса Кэрролла?

– Это долгая история, – Джек поворачивается ко мне лицом. – Тебя совсем не видно, – говорит он.

– Тебя тоже, – смеюсь я. – Ты думаешь, Красные ушли поэтому?

Как только мы перестали сражаться, они все ушли, думая, что мы с ними. Скорее всего, они побежали к Фабиоле и Пиллару.

– Думаешь, сейчас мы должны поцеловаться? – говорит он.

– Черт, нет.

Что с этим парнем не так?

– Я имею в виду, мы даже не видим лиц друг друга. Ничего плохого, если мы попробуем посмотреть, сможем ли мы их почувствовать.

– Ты отвратителен, – я отхожу от него. – Почему продолжаешь меня преследовать?

– У сердца есть причина, о которой я не знаю.

– Ой, ладно, – взмахиваю я руками. – Вырасти уже. И оставь меня в покое, пожалуйста.

Пиллар и Фабиола бегут ко мне.

– Остался один, и все они мертвы, – Пиллар готов задушить меня своей трубкой.

– Подождите. Это я, – я снимаю капюшон. – И он …

Когда я показываю на Джека, он уже исчез. Интересно, я, наверно, была слишком резка с ним.

– Это была блестящая идея, – говорит Пиллар, садясь на скамейку. – Мы чуть тебя не убили.

– Не слушай его, Алиса, – приветствует меня Белая Королева. – Это было умно. Ты все еще учишься. И я видела, что ты им устроила. Ты смелая. Ты видел, как она убивала Красных, Пиллар?

– А я-то думал «не убий ближнего своего», – вздыхает он и встает. – Давай, Алиса, нам надо успеть на самолет.

– Я знаю, – я не могу даже передохнуть в этой стремительной Войне Страны Чудес. – Мы едем в Бельгию на поиски Чешира.

– Вообще-то нет, – говорит Пиллар. – Мы едем назад в лечебницу. Уже поздно и если ты там не объявишься, Уолтруд и Огир начнут что-то подозревать. Я не хочу, чтобы Томи раскрыли. Ты должна быть под его опекой к утру.

– Днем – герой, лунатик – ночью, – бормочу я. – Надеюсь, я увижу вас снова, Фабиола.

– Уверена в этом, – она целует меня в лоб. – Хоть ты и не та самая Алиса, я испытываю к тебе трепетное чувство с тех пор, как увидела тебя. Теперь иди. Мне надо на молитву, а там тысяча людей, которые не должны видеть меня с мечом.

– Берегите себя, – я целую ее в щеку.

– Можем мы просто прекратить все эти шуры-муры и уже отправиться в путь? – Пиллар тянет меня за руку. – Передавай привет от меня Богу, Фабиола. Скажи ему, что я извиняюсь за то, что курил в его исповедальне и убивал в его церкви. За это есть прощение?

– Прекрати, – говорит Белая Королева. – Дай мне сначала рассказать тебе о прошлом Чешира?

ГЛАВА 51

Камера Алисы, психиатрическая больница Рэдклиффа

Спустя несколько часов, после того, как Фабиола рассказала нам про Чешира, я опять сплю в своей камере. Это сон о моем парне, Адаме. На нем все еще надет капюшон, и я не могу видеть его лица. Мы одни в саду Крайст-Черч.

– Я ненормальная? – спрашиваю я Адама, не уверена для чего.

– Это зависит от некоторых вещей, – говорит Адам.

– Каких?

– От того, что для тебя важно знать, больна ли ты, или знать, кто ты есть, – говорит он.

– Ты говоришь загадками, прямо как Пиллар, – говорю я ему.

– Я не Пиллар, Алиса, – говорит он. – Я – Адам. Любовь твоей жизни.

– У меня еще вся жизнь впереди. Откуда ты знаешь, что ты любовь моей жизни?

– Я знаю, что ты никого не полюбишь так, как любила меня.

– Почему ты тогда не показываешь мне своего лица? – интересуюсь я. – Мне надо видеть лицо того, кого я люблю.

– Ты все равно любишь меня, Алиса, – говорит он. – И я все еще схожу по тебе с ума.

На мгновение он замолкает.

– Я не прячу от тебя своего лица. Вот мое лицо. Может, это просто ты не видишь меня.

– Я?

– Я не знаю, почему ты это делаешь, но, кажется, что ты просто не готова увидеть меня.

Он говорит серьезно. Опять же, я люблю его голос. Он напоминает мне колыбельную, которую я не могу вспомнить из детства, – если бы только это последнее предложение имело смысл.

– Я думаю, ты боишься вспомнить меня, потому что потом тебе придется справляться с моим отсутствием. Моя смерть тяжело тебе далась.

– Значит, либо я тебя вспомню, и с этим воспоминанием ко мне придет сильнейшая боль, либо я забуду тебя, и меня накроет сумасшествие, – оцениваю я свои варианты.

– Если то, что ты меня забудешь, сделает тебя счастливой, тогда я не против, – говорит он. – Вижу, ты запала на парня, которого недавно встретила.

– Парня? Ты имеешь в виду Джека Даймондса? – смеюсь я. – Нет, он идиот. Я даже его не знаю. Клянусь.

– Это нормально встречаться с другими людьми после моей смерти, – говорит Адам. – Правда, все нормально. Я думаю, он горячо тебя любит.

– Что? Как ты можешь так говорить? Я же сказала тебе. Я даже его не знаю. Он, правда, странный какой-то. Он даже не знает меня. Я люблю тебя, Адам.

– Ты даже не помнишь меня, – смеется он, скрываясь за капюшоном.

– Я не помню твоего лица, но я помню тебя своим сердцем, – говорю я. – Этого чувства я не могу избежать.

– Тогда я всегда буду с тобой.

Я ничего не говорю. По моей щеке течет слеза.

– Ты будешь со мной, когда завтра я встречусь с Чеширом? – спрашиваю я его, чтобы убедиться, что он имеет в виду то, что говорит. Может, душа человека способна защищать своих любимых после смерти.

– Буду, но есть кое-что, что ты должна знать, – говорит он. – Сила, за которой охотится Чешир, страшнее, чем сама смерть.

– Ты знаешь, что это?

– Не могу сказать. Ты должна сама это понять. Сила, которой он пытается завладеть, превосходит любые ожидания. Любые. Он будет самым страшным воплощением зла в мире.

– Ты меня пугаешь, Адам.

– Да, потому что забочусь о тебе. Если ты пойдешь за Чеширом, то должна понимать, с какой опасностью тебе придется столкнуться. Чешир собирается проделать завтра запрещенный ритуал. Ты должна его остановить, или…

– Или?

– Это будет конец света.

– Какой именно ритуал, Адам? – чувствую, как я начинаю просыпаться, но изо всех сил пытаюсь этого не сделать. Вдруг растения в Оксфордском саду начинают утопать в воде. Неистовое наводнение сносит университет. Его волны очень высокие. Это и есть конец света, про которое говорил Адам?

Когда я открываю глаза, я вся мокрая в своей камере. Уолтруд стоит надо мной с кувшином ледяной воды.

– Проснись, Алиса, – смеется она. – Пора на шоковую терапию.

ГЛАВА 52

Грибная палата, психиатрическая больница Рэдклиффа

Огир трет друг о дружку два электрода, будто он ребенок с вилкой и ложкой в руках. Меня бросает в дрожь от искры, которая у него получается. Прежде чем до меня доходит электричество, я делаю глубокий вдох, напоминая себе, что теперь это моя новая жизнь. Герой – днем, ненормальная девчонка – ночью.

Уолтруд смеется каждый раз, когда я трясусь и дрожу. Она все еще курит свою сигарету, смотря на все так, будто это ее любимый сериал. Когда меня пронизывает ток, я вспоминаю, что мне говорил Пиллар на обратном пути. Он говорил о самом простом способе сказать кто безумен, а кто нет. Все дело не в том, как человек выглядит, говорит или ведет себя. Самая характерная черта душевнобольных людей – это то, что они себя таковыми не считают. Согласно нелепой логике Пиллара, все мы ненормальные. И единственный способ выжить – признать это.

– Знаете, меня не будет обследовать специалист, когда я буду уходить каждое утро, верно? – говорю я Уолтруд, все еще потея от электрошока. – Вы знаете, что в мире за пределами этих стен, я спасаю жизни, не так ли?

Уолтруд чуть ли не давится от смеха.

– Ну, конечно же, моя дорогая Алиса, – она продолжает смеяться вместе с Огиром. – А еще я знаю, что в реальном мире ты принцесса.

Огир снова пускает в меня ток, и все что я могу, это смеяться вместе с ними. Это момент истерики. Мы все смеемся, и не знаем точно почему. Неужели я смеюсь над тем, что ни за что в мире они мне не поверят. А, может, я смеюсь, потому что на самом деле больна.

– Серьезно, – кашляю я сквозь смех. – Должно быть, вы видели меня по телевизору. Вчера мое фото было повсюду. Я та девочка, что в то утро съела пачку сыра в Грейт Холле Оксфордского Университета.

– Сыыыыыыр? – Уолтруд тушит свою сигарету на полу. Каждая часть ее здорового тела трясется от смеха.

– Зачем ты ела тот сыр, Алиса? Ты что, крыса? – смеется Огир. Иногда он напоминает мне Франкенштейна.

Я тут же прекращаю смеяться и пристально смотрю на них. Они говорят так, будто и правда меня не видели. Может такое быть, что они никогда не смотрели новости, пока жили здесь, в этом подземелье?

– Вы серьезно не видели меня? – говорю я это сухими губами. У меня все еще гудит голова.

– Думаю, на сегодня с нее достаточно терапии, – говорит Уолтруд Огиру. – У нее совсем крыша едет.

Она пытается прикрыть рукой рот, что бы удержаться от смеха.

– Мой бог, – говорю я. – Вы не видели меня.

– Конечно, не видели, – говорит Уолтруд. – Вчера Крайст-Черч был закрыт. Полиции нужно было собрать улики после убийства Чешира. Внутрь никого не пускали, ни студентов, ни туристов.

ГЛАВА 53

Частный самолет Пиллара – по дороге в Бельгию

Раннее утро. Мы находимся в частном самолете Пиллара, направляясь в город Ипр в Бельгии. Я совсем не удивляюсь, когда обнаруживаю, что его привередливый и неразговорчивый шофер является нашим стюардом. Но я довольно-таки удивлена, когда узнаю, что он еще и пилот.

– Никогда не знала, что у вас есть свой собственный самолет, – говорю я, сидя рядом с ним в удобном сиденье, когда самолет взлетает. Для этого времени года выдался исключительно солнечный день. Пиллар говорит, что полет должен занять лишь двадцать девять минут.

– Ты ничего обо мне не знаешь, Алиса, – он листает странички интернета в своем телефоне, выискивая больше информации о Катенштате. – Если Том Тракл экономит на билетах, тогда я лучше воспользуюсь своим самолетом. Здесь есть кальянная.

– На самолетах «Эмиратских авиалиний» тоже есть кальянная. Что-то она вас не впечатлила, – комментирую я.

– Кальян из Страны Чудес – это нечто. Как-нибудь Льюис Кэрролл тебе об этом расскажет.

Он наклоняет голову на бок, оскорбленный моим сравнением.

– Позвольте спросить, у вашего шофера есть имя?

– Я никогда его не спрашивал. Я зову его Шофер. Он не напоминает тебе Раттатуйя из мультфильма? – говорит он равнодушно. – Если ты заметила, он говорит мало. Добр ко мне. Работает бесплатно, пока я защищаю его от Чешира.

– Чешира? Что Чеширу нужно от вашего чудаковатого шофера?

– Мой шофер очень мышачий, если ты не заметила. Кошка с мышкой не особые друзья, – подмигивает Пиллар. – Достаточно о нем. Ты говорила мне, что Уолтруд и Огир заявили тебе, будто Крайст-Черч вчера был закрыт, так?

– Да.

– Тогда как ты назовешь это? – он показывает мне телевизионные новости в своем телефоне. Там показывают все, что происходило, и то, как я ела сыр в Грейт Холле. – Кстати, на Youtube ты очень знаменита. Боже, ты так сильно любишь сыр.

– Значит, Уолтруд просто меня дурит, так?

– Послушай, Алиса, – Пиллар начинает проявлять нетерпение. – Если ты собираешь ставить вопрос о своей вменяемости каждый раз, когда тебе кто-то говорит, что ты ненормальная, ты всю свою жизнь проведешь в мучениях. Например, все это, включая видео, может просто разыгрываться в твоей голове. Так?

– Здесь вы правы.

– Тогда откуда ты на самом деле знаешь, что правда, а что нет? – говорит он. – Один мой друг по имени Эйнштейн однажды сказал: «Реальность – это всего лишь иллюзия, хотя и очень настойчивая».

– Эйнштейн был вашим другом? – прищуриваю я глаза.

– И он тот еще любитель покурить кальян. Он выдыхает дым быстрее скорости света, образно говоря, конечно, – Пиллар отклоняется на своем сиденье. – Как, ты думаешь, он дошел до своего гениального сумасшествия?

– Последний вопрос, – говорю я. – Почему ФБР, Интерпол или какое-нибудь другое ведомство ничего не делает с этими убийствами? То есть, моя фотография облетела весь мир, и никто меня не допрашивает или даже не потрудился меня поискать.

– Ты правда хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? – Пиллар уставился в потолок.

– Потому что я ненормальная?

– Может быть и поэтому, но не это реальная причина.

– Тогда что? – чувствую себя беспомощной. – Вы работаете на Интерпол?

– Я? Конечно, нет, – усмехается Пиллар. – На межконтинентальную полицию еще может быть. Целых два дня, и они уволили меня, потому что я учил клиентов курить. Твоя проблема в том, что ты всегда задаешь не те вопросы, Алиса.

– Как это?

– Нормальный человек не захочет выяснять, кто работает на Интерпол, а кто на ФБР, – говорит он. – Но ненормальный начнет задавать вопросы, на кого на самом деле работают ФБР, Интерпол и Британский Парламент.

Я отворачиваюсь и вытаскиваю журнал, чтобы почитать. Не собираюсь дальше развивать тему и спрашивать, на кого работает ФБР. Тайн Чешира и так уже достаточно.

– Кстати, – говорит Пиллар. – Сегодня утром в церкви Св. Кристофа в Потт Шригли украли выгравированного улыбающегося кота.