Текст книги "Сплетенные (ЛП)"

Автор книги: Калли Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Ребел одаривает его взглядом, который мог бы заморозить океан.

– Не думаю.

Явно не тот ответ, который хотел бы получить Хулио. Он сжимает челюсти, пытаясь взять себя в руки.

– Как пожелаешь.

Ребел проходит вглубь комнаты, обходя людей с оружием, словно не замечая их, и они его не беспокоят. Он плюхается на диван и играет зубочисткой, которую все еще держит между зубами. Я сажусь рядом с ним, его парни занимают позиции по всей комнате, с оружием наготове, выражая открытую враждебность.

– И о чем же ты хотел поговорить? – спрашивает Ребел.

– О долгах, – отвечает Хулио. – Торговле долгами, Ребел. Ты человек, который собирает долги и хорошо этим пользуется. Не люблю долги. Я всегда жил по средствам. Никогда не занимал деньги или наркотики. Никогда не брал то, что мне не причиталось, не осознавая последствий. В этом вопросе я всегда был очень осторожен, и все же в последние пять лет обнаружил, что должен тебе. Честно говоря, меня это не устраивает. Нехорошо.

Ребел сидит и слушает, крутя зубочистку между кончиками пальцев.

– Не знаю, что сказать, мой друг. Все время от времени оказываются в неудобных ситуациях. Не стоит расстраиваться из-за этого.

– Но это расстраивает меня. Ужасно, что один маленький аспект твоей жизни кем-то контролируется. Поэтому, когда я обнаружил, что один из твоих маленьких компаньонов вышел из курятника, то подумал, что твой приход за ним может стать прекрасной возможностью обсудить долг, который у меня образовался.

– Не понимаю, что тут можно обсуждать, но готов выслушать твои доводы, – говорит Ребел.

Хулио поворачивается и кивает парню, которого Ребел ударил по горлу у двери. Пересекая комнату, он злобно смотрит на Ребела и исчезает в другой комнате. Я предполагал, что он отправился за Кейдом, но человек, с которым он возвращается, вовсе не «Вдоводел», а Андреас Медина.

Его руки связаны за спиной, а изо рта течет кровь. Он едва может стоять без поддержки. Прошел всего час с тех пор, как мы расстались с ним, а он выглядит так, будто последние несколько дней его избивали. Справедливости ради, у него пара синяков и дырка в ноге от столкновения с Зетом, но это… это совсем другое. Ребел приподнял брови и посмотрел на Хулио.

– В последнюю нашу встречу, мой мальчик был немного бледнее этого парня.

Это очень плохо. Я знаю это, Ребел знает, Хулио тоже знает.

– Пожалуйста, Ребел, хватит игр.

Уверен, Хулио не доволен тем, что не знает настоящего имени Ребела. Если бы ему была известна эта информация, он бы называл его по фамилии, как делает с Зи, когда злится на него – мистер Мэйфейр. Однако Ребел чрезвычайно осторожен, делая все возможное, чтобы никто не узнал, кто он. Хулио мог бы перевернуть каждый камень на пути отсюда до штата Вашингтон и округ Колумбия и не найти ни малейшего намека на то, кем является этот человек. Или кем был до того, как распрощался с прежней жизнью.

– Не позволяй ему этого, – кричит Андреас. – Ты сказал, что защитишь меня.

Хулио и Ребел игнорируют его.

– Я не возражаю, что ты наблюдаешь за мной, – ворчит Хулио. – Это разумно. Но когда я узнал, что ты подсылаешь людей в мой дом шпионить, не мог этого допустить. Сначала хотел его грохнуть, но потом мне пришла в голову идея. Это прекрасная возможность замутить воду, так сказать.

– Ты заставил его скормить мне недостоверную информацию, – говорит Ребел.

– Можно и так сказать. Он сказал, что я хочу заманить тебя сюда, чтобы перерезать горло. Но это не так, Ребел. Я хотел показать тебе кое-что. Но сначала…

Хулио кивает парню, держащему Медину, и тот быстро реагирует, в его руках словно из ниоткуда появляется нож. По инерции я тянусь за своим оружием, но уже слишком поздно – лезвие пронзает горло Медины. Струя ярко-красной артериальной крови брызжет из горла парня, его глаза выпучиваются. Парень Хулио отпускает Медину, и тот падает на колени, руками хватаясь за шею в тщетной попытке закрыть рану. Он умирает с выражением удивления на лице. Густая, вязкая лужа красного цвета медленно растекается вокруг его головы в форме идеального круга. Люди не понимают, что у такого количества крови есть запах. Он заполняет мои ноздри, резкий, горький привкус металла.

– Это было так уж необходимо? – спрашивает Ребел.

Он говорит скучающим тоном, но я знаю своего кузена, он в ярости.

– Это служило определенно цели. Мне необходимо было привлечь твое внимание, и надеюсь, это удалось, мой друг.

– Чего ты хочешь?

– Мне нужны твои файлы. Все. Не только то, что у тебя есть на меня. И я хочу получить их через три дня, иначе…

– Иначе?

Хулио снова кивает. На этот раз парню в другом конце комнаты, который достает мобильный телефон и бросает его Ребелу. На экране загружено видео, когда он поднимает эту штуку, на нем мигает большая белая стрелка. Он нажимает кнопку воспроизведения.

Экран остается темным, но из динамика раздается звук – женский крик.

– О боже, нет, нет, нет, пожалуйста, прекратите! Остановитесь! Нет! ПОМОГИТЕ! Пожалуйста…

На экране появляется бледное лицо, и Ребел застывает рядом со мной, кончики его пальцев побелели от силы, с которой он сжимал телефон. Я не узнал голос – он был слишком охвачен страхом, – но узнаю лицо. Это лицо призрака. Мертвой девушки. Девушки, которую я не думал, что увижу снова. Ее зовут Лора. Она причина, по которой Ребел стал тем человеком, которым является сегодня. Ее лицо похудело, более осунувшееся, лишенное пухлой молодости, которая заставляла людей тянуться к ней, словно она солнце. И рука в перчатке сжимает ее горло.

– Что это за х*йня? – выдавливает Ребел.

– Думаю, ты знаешь, что это. Ультиматум. Твоя информация в обмен на девушку. Разве это не справедливо?

Ребел начинает вибрировать, байкеры у нас за спиной беспокойно переминаются с ноги на ногу – такого мы не ожидали. Драки, убийства, бегство – возможно, но не это. Мне кажется, что Ребел собирается начать стрелять в людей, но каким-то образом ему удается сдержать свою ярость.

– Мне нужны доказательства того, что она жива, – шипит он.

Хулио, похоже, считает это разумным. Владелец телефона забирает его, набирает номер, а затем подносит к голове Ребела. Во взгляде Ребела мелькает опустошение, пока он слушает. Он говорит ледяным голосом:

– Ло? Ло, скажи что-нибудь.

Не знаю, что говорит человек на другом конце линии, но Ребел резко выдыхает и отрывает голову от телефона, словно звука голоса этого человека достаточно, чтобы сокрушить его. Звонок прерывается, и в комнате воцаряется тишина, Хулио позволяет осмыслить произошедшее.

– Я дам тебе то, что ты хочешь, – наконец говорит Ребел.

Остальные «Вдоводелы» выглядят потрясенными, но ничего не говорят. Хулио улыбается тошнотворной самодовольной улыбкой: прикладывает огромные усилия, чтобы подняться со своего места, но с первой попытки ему этого не удается. Со второй попытки он поднимается на ноги и медленно выходит из комнаты. У двери оборачивается, его люди расступаются, чтобы толстый мексиканец мог сказать последнее слово.

– Твой друг находится в другой комнате. У него сильная воля. Восхищен такой преданностью. Ты должны вознаградить свою домашнюю собаку, Ребел. Увидимся через три дня.

Шаркающей походкой он выходит из комнаты, его люди следуют за ним с пистолетами наизготовку, явно недовольные сложившейся ситуацией, и мы остаемся одни.

Ну, не совсем одни. С нами неостывшее тело Андреаса Медины, что создает проблемы.

– Идите проверьте Кейда, – приказывает Ребел.

Карни с одним из «Вдоводелов» бросаются в комнату, из которой вывели Медину, их крики и проклятия должно быть слышны на три этажа. Перешагнув через Медину, вбегаю в комнату, и мне в нос ударяет запах ржавчины и пота. Кейд лежит на кровати в луже крови. Лицо так сильно распухло, что я бы не узнал его, если бы не татуировки. Правая рука согнута под неудобным углом, явно сломана, а из раны на предплечье торчит острый осколок белоснежной кости.

– Твою мать, мужик, – кричит Карни. – Они практически убили его, бл*дь.

В дверях появляется Ребел. Он очень бледен, но в его глазах появляется жесткость. Он бросает взгляд на Кейда, и я понимаю, что независимо от того, что он сказал Хулио, мой кузен ни за что не даст ему то, что он хочет. Он никогда не позволит ему избежать наказания за то, что он сделал.

Кейд стонет, голова откидывается на бок на окровавленной подушке, и меня пронзает чувство облегчения – по крайней мере, он жив.

– Поднимите его. Мы вывезем его через служебный лифт, – рявкает Ребел.

– Что насчет Медины? – спрашивает Карни.

– Оставьте его.

Им требуется три человека, чтобы поднять Кейда с кровати, а затем по мужчине под каждую руку, чтобы вытащить его из комнаты. Ребел кладет руку на плечо Карни, проходящего мимо него.

– Убедись, что он окажется в безопасном месте. Когда закончишь, возвращайся к остальным. Скажи им подготовиться.

Карни хмыкает, хлопая Ребела по спине.

– Что ты задумал, босс?

Глаза Ребела вспыхивают, когда он говорит:

– Мы собираемся воевать. – Карни уходит, и мы остаемся вдвоем. Ребел кладет руки мне на плечи, его глаза прожигают насквозь праведным огнем, который мне слишком хорошо знаком. Этот огонь не погаснет до тех пор, пока Хулио Перес не умрет. – Так ты говоришь… ты доверяешь этому парню, Зету? – спрашивает он.

– Безоговорочно.

– Хорошо. Отведи меня к нему.

ГЛАВА 19

ЗЕТ

Я не могу думать о Лэйси. Не могу, бл*дь. Знаю, что она в безопасности – Чарли долбаный псих, но он не причинит ей физического вреда. Не собственной дочери. Меня больше беспокоит то, что он забивает ей голову ложной х*йней. Он сказал ей, что Герцогиня – ее мать, что совершенно невозможно, и Лэйси поверила ему. Она нуждается в фигуре матери даже больше, чем в отцовской. Именно поэтому девочка будет следовать по пятам за Чарли, чтобы поклониться чудесной новоприобретенной матери, которая умрет через несколько часов. Это самая разрушительная часть. Лэйси уже теряла мать, но в то время она была недостаточно взрослой, чтобы почувствовать всю тяжесть потери. Она тяжело воспримет смерть Герцогини, ведь она считает эту женщину своей кровной родственницей, а она в скором времени покинет ее. Лэйси не сможет смириться с этим.

Я должен найти ее, но до появления Майкла у меня связаны руки. Мы со Слоан молча проехали оставшиеся тридцать минут от мотеля до безопасного места на берегу водохранилища Маккей. Когда мы подъехали, Слоан прижалась лицом к окну, ее огромные глаза смотрели на бесконечную массу воды. Водохранилище практически замерзло. Обычно это происходит не раньше января, но в этом году было особенно холодно. Белый иней покрыл все: от травинок на обочинах дорог до оконных стекол одноэтажного деревянного домика, которым я владею уже много лет. Он старый, охренительно старый, но в нем есть отопление и сигнал сотовой связи, а это все, что сейчас имеет значение.

Мы заносим наши сумки внутрь – странно, что я не захватил черную сумку, – Слоан не ноет по поводу паутины или затхлого запаха. Ее щеки раскраснелись от короткой прогулки по морозу, кончик носа покраснел, она выглядит ох*ительно красиво. Не могу перестать пялиться на ее чертов рот. Не думал, что смогу это сделать: когда-нибудь поцеловать девушку. Вообще не думал, что захочу этого. Раньше от подобной мысли меня бросало в холодный пот, но теперь…

– Не хочешь помочь?

Слоан комкает бумагу из стопки газет пятилетней давности – «Криминальный босс Вендельсон умер в 67 лет! Где он спрятал свои миллионы?» – Сидя рядом с камином открытого типа. Похоже, что в пространстве за решеткой поселилась семья енотов. Смахиваю толстый слой пыли, скопившейся на куче дров по другую сторону от камина, и набираю хворост.

– Здесь очень уютненько, – замечает Слоан. – В бегах от двух главарей банд, преследуемые полицией, в прохладном домике на берегу озера. По крайней мере, наш вариант уюта.

У меня кружится голова, когда она это говорит. Наш. Я давил на нее безжалостно, уговаривая с того момента, как мы воссоединились в больнице, если можно так сказать. И все же теперь, когда она говорит о нашем быте, меня парализует сама идея этого. Не потому, что я боюсь. Не потому, что не хочу. Я парализован, потому что партнерство Зета Мэйфейра и Слоан Ромеры кажется достаточно хрупким, и уверен, что произойдет что-то дерьмовое и все разрушит. И я так же уверен, что это, несомненно, будет моей виной.

К тому времени, когда Майкл выходит на связь, огонь уже во всю пылает.

– Вы приехали, босс?

– Полчаса назад. Хулио мертв?

Смерть Хулио решит, по крайней мере, треть наших проблем.

– Нет. Судя по выражению лица Ребела, он очень скоро пожалеет, что не сдох, – отвечает Майкл.

Он вкратце рассказывают об убийстве Андреаса Медины и неожиданном воскрешении девушки по имени Лора, которую все считали мертвой последние пять лет. Я не испытываю ни малейших угрызений совести от того, что Медины больше нет. Может быть, это делает меня плохим человеком – то, что я не испытываю ни малейших угрызений совести из-за его убийства, – но на самом деле я бы солгал, если бы притворился, что сам не думал об этом. А я не лгу.

– Мы приедем через пару часов, – говорит Майкл.

Через пару часов означает, что Майкл и Ребел появятся здесь в час ночи.

– Ты по-прежнему планируешь отослать меня? – спрашивает Слоан.

Она надела огромный свитер, который я оставил здесь давным-давно, он постоянно сползает с ее голого плеча. Я готов любоваться ее голым плечом и подтянутыми сиськами каждый день.

– Да.

– Надолго?

– Сколько потребуется.

Слоан хмуро смотрит на огонь, подтянув колени к подбородку.

– Если я уеду…ты должен мне кое-что пообещать, – говорит она.

– Должен?

Я почти смеюсь. Никто не мог позволить себе приказать мне что-либо долгое, мать его, время. Это довольно необычно. Слоан бросает на меня пронзительный взгляд через плечо.

– Давай договоримся. Ты можешь контролировать меня в спальне, Зет, но вне спальни мы партнеры. Мне можно посоветовать, как и тебе. Справедливо?

У этой женщины, изящно сидящей перед огнем, есть яйца. Мне это нравится.

– Довольно справедливо.

– Ты должен отослать меня, но мне нужно… я хочу, чтобы ты не пострадал. Можешь сделать это ради меня? Хотя бы попытаться?

Я ожидал, что она попросит меня не нарушать закон. Не убивать. Но она попросила меня подумать о собственной безопасности. Я не делал этого.

– Постараюсь.

– Хорошо. Спасибо. – Она зарывается лицом в сложенные руки, глядя на пламя. – Когда я должна уехать?

– Завтра.

Она кивает, все еще не глядя на меня.

– Если завтра я уеду, тогда… тогда сегодня хочу спать с тобой. Я говорю не о сексе. Хочу быть с тобой в одной постели.

Бл*дь. Я не могу этого сделать. Сегодня мне уже пришлось преодолеть гр*баное препятствие, но по сравнению с ним, ее просьба все равно что гора Килиманджаро (прим. пер.: Килиманджаро – высочайший стратовулкан Африки, находящийся на северо-востоке Танзании, высочайшая точка континента (5895 м над уровнем моря)).

– Нет, Слоан.

– Почему? – Она выглядит обиженной. Уязвленной, словно я отказываю из-за того, что не хочу ее присутствия рядом с собой. – Мы спали вместе после секса у Хулио. Это было настолько ужасно?

Я встаю и начинаю расхаживать по комнате.

– Да. Да, это было чертовски ужасно. Я едва не сломал тебе шею, когда проснулся, помнишь? И это происходило не раз, Слоан. Я такой.

Она размышляет над сказанным мною, наблюдая за моими перемещениями. Такое чувство, что она хочет, чтобы я сел и успокоился, но мысль о том, чтобы снова делить с ней постель и, возможно, сломать ее хрупкие кости, не успокаивает меня.

– Почему это происходит? – шепчет она.

За последние несколько дней между мной и Слоан многое изменилось, но это я не готов менять. Не уверен, что когда-нибудь смогу. Я даю ей достаточно, чтобы она знала, что я не отвергаю ее, но не более того.

– Кошмары, Слоан. Кошмары всегда будет преследовать меня. Вот и все.

Прежде чем она успевает задать мне вопросы, я выхожу из хижины, захлопывая за собой дверь. Начался снегопад. Свет льется из окон дома, – чувствую, как холод пронизывает меня, – а там тепло. Тепло, светло и уютно со Слоан и ее желаниями. Я стою на краю озера и понимаю, что мне предстоит выбор. Я могу вернуться в дом, выбрать тепло, свет и заманчивое предложение Слоан о постели с ней. Думаю сделать шаг. Повернуться, левая нога, правая, левая, правая, и я снова окажусь в тепле, с ней. Технически это просто, но реальность, черт возьми, не такова. Я снова выбрал холодный, неуютный, одинокий путь, потому что еще не готов встретиться с демоном. Демоном, который мучает меня во сне.

Час спустя Слоан открывает дверь хижины, но не выходит. Слышу скрежет керамики по камню, поворачиваюсь и замечаю на пороге хижины белую кружку со сколами, и от нее поднимаются клубы пара.

Горячий шоколад. Должно быть, она покопалась на кухне. Я даже не знал, что у меня есть горячий шоколад. Беру чашку, но не пью из нее. Просто держу, смотрю на нее, пока сладко пахнущая жидкость не остывает и не перестает подниматься пар, размышляя о том, что значит, когда кто-то заботится обо мне. Не желает зла. Присматривает.

Около двенадцати тридцати появляется пара фар, сворачивая по грунтовой дороге в сторону дома – Майкл и Ребел, раньше, чем я думал. Черный, забрызганный грязью «Хамви» подъезжает к дому, и я вижу, о чем рассказывал Майкл по телефону: Ребел выглядит взбешенным. Он вылезает со стороны водителя и захлопывает дверь с такой силой, что эхо удара разносится по водохранилищу.

– Не стоило нас ждать, папочка, – говорит он. – Где моя сестра?

– Свояченица, – отвечаю я. Слоан обделается, если услышит, что он так ее называет. – Она внутри.

Майкл хлопает меня по плечу, он выглядит измученным, так он обычно выглядит, когда выпивает слишком много кофе.

– Нам нужно поговорить с ней. С вами обоими, – говорит он.

Мне не очень нравится, как Майкл говорит «мы», Ребел – его кузен, понимаю, но он уже много лет работает на меня. Более того… он мой друг. Если понадобится, я могу со всем справиться сам, но намного проще, зная, что он прикрывает меня.

Мы направляемся внутрь, Слоан уже на ногах и выглядит слегка разозленной еще до того, как видит Ребела. Знаю, что нас ожидает еще до того, как у нее появляется возможность открыть рот.

– Вот она, – говорит Ребел.

Она подходит к нему и бьет по лицу. Его голова откидывается в сторону, и я пытаюсь побороть улыбку. Моя девочка очень смелая. Искренне сомневаюсь, что в мире найдется много людей, которые нашли бы в себе мужество ударить Ребела и остаться безнаказанными. Он кивает, проводя языком по зубам, словно заслужил это.

Слоан выглядит так, будто собирается вступить в бой. Ребел отклоняется назад, едва избежав повторного удара ладонью.

– Тебе известно, что ты больной ублюдок? – шипит она.

– Да, твоя сестра говорила мне пару раз нечто подобное, – отвечает он. Жду, что он скажет ей что-то не то – я уложу его на задницу, – но он этого не делает. – Могу я уточнить, в чем провинился, чтобы заслужить такой теплый прием, или с этого момента мне стоит ожидать подобное приветствие каждый раз?

– Ты пытался купить меня, – огрызается Слоан. – К тому моменту ты уже был с моей сестрой, и ты, бл*дь, пытался купить меня.

Не знаю, что такого в злости Слоан, но ее ругань всегда делает мой член чертовски твердым. Однако сейчас это крайне неуместная реакция. На самом деле очень интересно, что этот парень скажет по этому поводу. Ребел выглядит озадаченным. Его удивление длится недолго, через несколько секунд он приходит в себя, пожимая плечами.

– Да, к тому времени я уже был с Соф. Но не перестал покупать девушек только потому, что был с твоей сестрой, док.

Майкл вздрагивает.

Я вздрагиваю.

Слоан впадает в ярость.

– Ты… ты, бл*дь, издеваешься надо мной?

Она бросается вперед, я перехватываю ее, прежде чем ей удается добраться до него. Ее руки и ноги разлетаются в разные стороны, она гораздо сильнее, чем кажется. Я хриплю, пытаясь удержать ее, не причинив вреда. При этом мне удается послать Ребелу уничижительный взгляд.

– Тебе лучше объяснить, что ты имеешь в виду, или я отпущу ее нахр*н, а когда она закончит, за дело примусь я, – кричу ему.

Ребел поднимает руки.

– Я покупаю девушек. Покупаю их до того, как они успевают бесследно исчезнуть. Нахожу им новое жилье и работу, если могу, и слежу за тем, чтобы они не подсели на наркоту или не умерли где-нибудь на помойке. Некоторые из них оказываются на гр*баной помойке независимо от моего желания помочь им, но они оказываются там по своему желанию, а не потому, что их похитили или принудили. – Он смотрит на Слоан равнодушным взглядом, сложив руки на груди. – Или шантажировали.

Слоан замирает в моих объятиях, и я чувствую, как колотится ее сердце, словно пойманная птица.

– Ты не… ты не хотел?..

– Я знал, что ты ее сестра, Слоан. Я не гр*баная свинья. Ну, может, иногда я и свинья, но не в этом случае. Я потерял право на тебя. Запаниковал. Вернулся в Сиэтл, чтобы проведать тебя, но ты выглядела нормально. Немного потерянная, но ты ходила на работу. Жила. Я решил, что все к лучшему, и не сказал Софи.

Все к лучшему. Это чертовски иронично. Я купил Слоан. Я купил ее и лишил девственности, потому что думал, что защищаю ее, и это был самый дерьмовый поступок в моей жизни. Ей было бы лучше, если бы я позволил Ребелу забрать ее.

– О, – прошептала Слоан.

Я чувствую, что умираю изнутри.

– Так что, ты можешь надавать мне по яйцам изо всех сил, док, но, давай позже? Сейчас я хочу, чтобы ты кое с чем разобралась.

Я отпускаю Слоан. Она бросает на меня противоречивый взгляд через плечо, заправляя волосы за уши.

– С чем ты хочешь, чтобы я разобралась?

– Майкл сказал, что у тебя были стычки с моей подружкой? Дениз Лоуэлл?

Слоан обхватывает себя руками, мгновенно сосредоточившись на Ребеле.

– Можно и так сказать.

– Она предложила тебе сделку, верно? Сказала, что, если ты передашь ей информацию обо мне и моей команде, то сможешь вернуться к прежней жизни. Начать все с чистого листа?

– Она не предлагала это напрямую, но да. Это то, что мне сказали.

Ребел сжимает челюсть, на его лице появляется решительное выражение, словно он принял какое-то решение.

– Отлично. Тогда мне нужно, чтобы ты позвонила ей. Хочу, чтобы ты позвонила ей и сказала, что хочешь заключить сделку.

ГЛАВА 20

СЛОАН

– Ты точно знаешь, что сказать? – Майкл готовит меня так, будто мне предстоит выступить в прямом эфире, защищаясь от надуманных обвинений в убийстве. У меня кружится голова, ладони потеют, но я знаю, что должна сказать. Киваю, и он протягивает мне свой мобильный. – Запомни. Говори коротко. В фильмах все вымышлено, но они могут отследить тебя, если будешь трепаться слишком долго.

Я снова киваю и смотрю Зету в глаза. Его челюсть сжата, взгляд отстраненный, и на этот раз точно знаю, что происходит в его голове. Он в шоке от откровения Ребела. Ребел – гр*баный супергерой, а не насильник. Возможно, он не совершал тех ужасных вещей, в которые верил Зет и все остальные члены подпольных преступных синдикатов, но он все еще прятал мою сестру, и поэтому все еще не нравится мне.

Все так запуталось. Я должна позвонить под надзором троих мужчин, но все, что хочу – это забиться в угол и обдумать сложности моей жизни.

Ребел прочищает горло.

– Сейчас середина ночи, так что это сработает в нашу пользу. Она не ждет от тебя звонка, тем более так поздно. У тебя есть номер?

Я поднимаю визитку вверх.

– Давайте покончим с этим.

Зет, Майкл и Ребел сложили руки на груди, нахмурившись, и от них исходит напряженная энергия. Они пялятся на меня. Боже. Я поворачиваюсь к ним спиной на стуле, чтобы не видеть их суровых лиц. Набираю номер.

На линии раздается четыре гудка. Пять. На седьмом меня охватывает чувство облегчения. Она не возьмет трубку. Она не возьмет трубку, а это значит, мне не придется этого делать.

– Лоуэлл, – доносится хриплый голос.

Черт возьми.

– Детектив Лоуэлл, – снова говорит она, прочищая горло, и ее голос звучит немного более бодро. – Это ты, да? Доктор Ромера?

Она знает, что это я. Вот тебе и эффект неожиданности. Возможно, я гораздо более предсказуема, чем думает Ребел. Я снова поворачиваюсь к ним лицом.

– Да, – говорю я. – Оливер рассказал мне о сделке. Это правда?

Линия на мгновение затихает, я задерживаю дыхание.

– Я сказала твоему коллеге, что у тебя есть выход, если захочешь. Я могу предоставить тебе безопасность. Могу сделать так, чтобы все твои проблемы исчезли, доктор Ромера, но это улица с двусторонним движением. Ты тоже должна дать то, что мне нужно.

– Что тебе нужно?

Мое сердце слишком болезненно сжимается в груди – слишком много адреналина обрушивается на меня одновременно.

– Мне нужна твоя сестра. Ребел. Вся его команда. Мне нужно все это.

Несмотря на то, что Ребел стоит передо мной и кивает в знак согласия, я все еще чувствую себя странно из-за этого.

– Что будет с Алексис? – спрашиваю я.

Лоуэлл отвечает незамедлительно.

– Если она будет сотрудничать, с ней все будет хорошо. Знаю, ты не веришь, Слоан, но я пытаюсь помочь твоей сестре.

– Именно поэтому ты выстрелила ей в спину?

Майкл делает торопливое движение рукой. У меня почти не осталось времени.

– Я выполняла свою работу, доктор Ромера. Я рассчитываю, что ты сможешь проявить благоразумие и понять. И рассчитываю на то, что ты захочешь вернуться к своей работе. Ты ведь этого хочешь, верно?

– Да. Нам нужно встретиться, и я хочу, чтобы это было зафиксировано на бумаге. Наше соглашение, для меня и Зета

Тишина. Если она откажется снять с Зета все обвинения, которые находятся у нее в производстве, я повешу трубку. Но затем она говорит:

– Хорошо. Я подготовлю документы.

– Подготовь их к завтрашнему дню. Я позвоню и сообщу место встречи.

– Мне нужны гарантии, что…

Я завершаю разговор, прерывая ее. Майкл берет мобильный и выключает его, а Ребел плюхается рядом со мной на старый потертый кожаный диван.

– Ну вот и все, – говорит он. – Осталось дождаться завтрашнего дня.

***

Зет выбегает за дверь, как только все обсуждено… ранее я отпустила его, потому что ему нужно было пространство, но теперь иду за ним, потому что мне необходимо кое-что сделать. Поговорить. Возможно, ему это не понравится, но у него нет выбора. На этот раз он не стоит у воды, томясь, он практически исчез из виду, направившись по невидимой тропинке, к тому времени, как я натянула старую, пахнущую сыростью красную парку, и поспешила за ним.

Он поворачивается на звук открывающейся двери, когда видит меня, на его лице появляется вызывающая опасение гримаса.

– На улице холодно, Слоан. Уже поздно. Возвращайся в дом.

Здесь холодно. Так холодно, что я чувствую, как кислород поступает в мои легкие и выходит из них, когда я бегу к нему в темноте. С тем, что уже поздно, тоже не поспоришь, но это не повод откладывать разговор.

– Нам нужно поговорить.

Зет вздыхает, изо рта вырываются клубы пара на морозном воздухе. Он поворачивается и снова уходит.

– Это не стоит обсуждать, верно? Я ошибался насчет Ребела. Я был плохим парнем. И не скрывал этого от тебя, Слоан. Я с самого начала говорил тебе, что я такой.

– Да, – размышляю я. – Ты большой плохой волк. Помню. – Я говорю это не для того, чтобы посмеяться над ним. Я так говорю, потому что это правда, и мне известно об этом. Но это не единственная правда. У него искаженное представление о себе, и нам нужно это исправить. – Ты воспользовался дерьмовой ситуацией, признаю, но ты пытался защитить меня. Ты не… ты не злой, Зет. Ты сделал несколько очень хреновых вещей, но ты сделал очень много с тех пор, как мы познакомились, чтобы помочь и защитить меня и Лэйси.

Имя его сестры застревает у меня в горле. Майкл делает все возможное, чтобы найти Чарли и Лэйс, пока мы разговариваем, до тех пор, пока мы не выясним, где она, черт возьми, и все ли с ней в порядке, даже произносить ее имя тяжело. Зет морщится, испытывая те же чувства.

– Я не должен был вмешиваться, – говорит он, засовывая руки в карманы своей толстой куртки. – Мне нужно было держаться от тебя подальше. Тебе было лучше, когда ты была в неведении и выполняла свою работу. Сейчас ты бы встречалась с этим еб*ным Оливером, обменивалась бы с ним понятными только вам шуточками о хирургии, утках и прочем дерьме.

Оливер? Он думает, что я должна быть с Оливером?

– Ой, да ладно тебе, Слоан. Не смотри на меня так. Не говори, что тебе не известно, что этот гр*баный красавчик влюблен в тебя. Он хочет тебя.

– Я… я думала, что у него, возможно, были чувства ко мне какое-то время, да, но мой взгляд не это означает, Зет. Я так смотрела на тебя потому, что ты считаешь, что я должна быть с ним, а не с тобой.

Зет издает раздраженный звук глубоко в горле. Он ускоряется, уставившись вперед, не глядя на меня.

– Уверен, он не стал бы тр*хать тебя в темном номере отеля. Он бы точно не испортил тебе всю жизнь.

Я не могу. Не могу больше это слушать. Останавливаюсь, вскидывая руки вверх.

– Хватит, бл*дь, жалеть себя, Зет!

Это привлекает его внимание. Он замирает, поворачивается и шагает в мою сторону до тех пор, пока его лицо не оказывается у меня перед носом.

– Что?

Я тыкаю его в грудь указательным пальцем, чтобы подкрепить слова, которые вылетают из моего рта.

– Хватит. Жалеть. Се. Бя.

Ему не нравится то, что я тычу его в грудь. Он снова уходит.

– Я не жалею себя, Слоан. Я чувствую себя виноватым.

Он произносит это так, словно эмоции бесят его.

– Что ж, тебе придется смириться с этим, потому что мне не нужно, чтобы ты чувствовал себя виноватым, Зет. Я больше не злюсь на тебя. Я люблю тебя. А ты просто боишься, потому что знаешь, что испытываешь то же самое.

Слова вылетают у меня изо рта. Как только произношу их, начинаю сожалеть, но уже слишком поздно – их нельзя забрать обратно. Он их услышал. Зет снова останавливается… не подходит ко мне ближе, чем на пять футов. Сужает глаза.

– Думаешь, ты меня разгадала, да? – бормочет он.

Он приближается ко мне, и впервые за несколько дней в моем животе разгорается настоящий страх. Его взгляд пронзительный, пристальный, и я понимаю, что в бледном лунном свете он на самом деле выглядит немного по-волчьи. Окружение не помогает делу. Леса, скрывающие водохранилище, слегка падающий снег: ирония в том, что надетая на мне огромная парка ярко-красного цвета (прим. пер.: считается, что волки боятся красных флажков, но на самом деле цвет не имеет значения. Волки – дальтоники. Красный больше нужен самим охотникам, чтобы ясно видеть расположение флажков в полумраке или на фоне белого снега).

– Нет, не разгадала, нет. Но знаю, что в этом случае права.

Он замолкает, снова приближаясь ко мне, и я смотрю на него снизу вверх, стараясь не волноваться. Он выглядит так, словно хочет вытащить меня на потрескавшуюся ледяную поверхность водоема и бросить под воду. Я протягиваю руку и осторожно, очень медленно касаюсь грубой щетины на его щеке. Глаза Зета немного расширяются, кажется, он удивлен моим действием. Мы пристально смотрим друг на друга. Одна, две, целых три секунды, а потом как будто что-то ломается. Я практически вижу, как это происходит. Напряжение отпускает его плечи, и Зет опускает голову, закрывая глаза. Мое сердце снова начинает биться, когда он наклоняет лицо ко мне, в мою ладонь.