Текст книги "Сплетенные (ЛП)"
Автор книги: Калли Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Он прав. Он абсолютно прав, и все же я не могла поступить иначе. Не в тот момент, когда Чарли Холсан расхаживает по коридорам больницы. Не после того, как он пытался вытеснить меня с дороги на своем претенциозном «Астон Мартин», пытаясь привлечь внимание Зета. Не после того, как он отравил Наннетт Ричардс, совершенно невинного человека, и убил ее, пытаясь привлечь мое внимание.
– Знаю, что ты злишься, – говорю я. – Но тогда это был единственный выбор. Там было не безопасно. И этот агент стреляла в мою сестру, Олли.
– Твою сестру? Я думал, твоя сестра умерла?
Такое ощущение, что содержимое моего желудка сейчас закипает. Мне плохо. Мне очень, очень плохо, и я готова расплакаться. Конечно, Оливер думает, что Алексис мертва. Именно это я сказала ему и всем остальным в тщетной попытке хоть немного успокоиться, когда думала, что больше никогда ее не увижу. Тогда все было проще, и единственной проблемой в моей жизни была потеря сестры. У меня мелькает мысль, может быть, было бы лучше, если бы никогда не нашла Алексис. Я в шоке от боли, которую чувствую. Жить с неопределенностью, жива она или нет, было жестоко, но от ее предательства больнее.
– Ну, оказывается, она все-таки жива. И замешана в довольно пугающих делах. Тот… тот агент сказала мне в кабинете шефа, что она ответственна за то, что ее чуть не убили. После этого я не могла здраво мыслить, Ол.
– Чушь. Ты уже несколько недель не можешь здраво мыслить. Ты ушла в отрыв задолго до того, как обнаружила свое имя на теле той женщины. Что за херня, Слоан? Когда ты успела стать человеком, который ввязывается в дерьмо?
Я знаю ответ на этот вопрос. И могу точно определить момент. Это было не тогда, когда я приняла решение пойти на компромисс, чтобы узнать информацию о сестре. И не тогда, когда впервые встретила Зета в гостиничном номере. Эти моменты, конечно, изменили меня, но я бы осталась прежним человеком, даже несмотря на полученную травму от подобного опыта. Нет, я стала человеком, который лжет, ворует, защищает преступников и скрывается от правоохранительных органов, когда Зет прижал меня к стене в коридоре больницы Святого Петра и потребовал, чтобы я защитила Лэйси. Чтобы убедилась, что ее не поместят в психушку. Я стала таким человеком, когда он сказал, что через два дня вернется за мной… и я хотела этого.
– Ты не понимаешь, – шепчу я.
– Нет. Ты права. Не понимаю. Но я бы понял, если бы ты объяснила мне.
Разговор с Оливером об этом может означать для него только одно: это втянет его во всю эту неразбериху, а это последнее, чего хочу. Моя карьера разрушена. Я ни за что не испорчу и его.
– Прости, Оливер. Я просто… не могу. Это было бы нечестно.
– Не честно по отношению к кому? – огрызается он. – Нечестно по отношению к тебе? Или по отношению ко мне? Потому что это я наблюдаю за тем, как копы оцепляют твой рабочий шкафчик. Я тот, кто наблюдает, как копы рыскают по твоему дому, разрушая его. Это мне интересно, где ты сейчас, черт возьми, когда я предложил тебе свою защиту, ты отмахнулась от меня, словно от надоедливой мухи.
Мои щеки горят, их жжет, словно он дал мне пощечину.
– Оливер, никогда не выставляла тебя в таком свете. Я…
– Это не важно. Все это неважно. Мы оба знаем, почему ты там, где ты есть, а не на работе. Это из-за того парня.
– Все гораздо сложнее. Дело не в нем. Вернее не совсем в нем.
– Тогда скажи, что ты сейчас не с ним. Скажи, что ты так далеко от него, как только возможно.
Я ничего не говорю. Оливер издает звук полного разочарования на другом конце провода.
– Скажи, что ты, по крайней мере, достаточно умна, чтобы не испытывать серьезных чувств к этому парню, Слоан. Пожалуйста, скажи это.
Мое сердце бьется о грудную клетку, и, как ни странно, я чувствую, что нахожусь на грани слез. Опять. Он настолько разочарован во мне, и это чертовски больно, но не собираюсь лгать ему. Не хочу.
– Не могу. Я… я люблю его.
Наступает мертвая тишина. Возможно, именно поэтому я слышу звук позади себя. Тихий, резкий вдох, оповещает о том, что кто-то стоит в дверях моей комнаты.
Прилив ужаса прокатывается по телу. Ох, бл*дь. Бл*дь, только не это! Я поворачиваюсь и вижу его силуэт в прямоугольнике света, проникающего в темную комнату из коридора. Он выглядел так и раньше, когда уходил от меня в первый раз, только тогда смотрел в другую сторону. Он оставлял меня; я думала, что больше никогда его не увижу, тогда не знала его имени. Я даже не видела его лица. Но теперь вижу, и он выглядит… он выглядит так, будто собирается убить кого-то.
– Тогда, думаю, нам больше не о чем разговаривать, – тихо говорит Оливер, но я не обращаю на него внимания. Смотрю на мужчину в дверях, который смотрит на меня, с таким напряженным взглядом, что мне кажется, я могу воспламениться.
– Нет, – шепчу я. – Мне больше нечего сказать.
ГЛАВА 3
ЗЕТ
Лэйси сидит на диване, положив подбородок на колени. Шоу Джимми Киммела идет по телевизору. Она часами смотрит повторы комедийных шоу, когда ей плохо, это моментально выводит меня из себя. Но она лучезарно улыбается мне, и это немного уменьшает беспокойство.
– Где Слоан? – спрашивает она.
– Скоро придет. Или, по крайней мере, уже пришла (прим. пер.: Come (coming) имеет двойной смысл, – прийти, приехать, прибыть и.т.д. также можно перевести – кончить, испытать оргазм), – отвечаю я, даже не стараясь скрыть ухмылку. Лэйси знает, что я имею в виду. Она морщит лицо, хмуро глядя на меня.
– Ты отвратителен.
Я подхожу к холодильнику открываю его и заглядываю внутрь.
– Да. Да. Но к твоему сведению… Слоан тоже.
– Гадость! – Я прячусь за дверцу холодильника, чтобы избежать скомканной пары носков, которые Лэйси швыряет в меня. – Не забывай, ты должен мне новый телефон. Ты обещал.
Ах, да, точно. Новый телефон. Я разбил ее старый после того, как поговорил с мамой Слоан и узнал, что Чарли приезжал к ним. У таких, как я, есть тайник с телефонами, на всякий случай. Одноразовые телефоны. Для экстренных случаев. Открываю ящик на кухне и достаю запасной телефон, который храню здесь много лет. Он старый, но работает. Бросаю его ей, она ловит его на лету.
– Вот. Только, бл*дь, не включай его. Сначала нужно заменить SIM-карту. Я принесу тебе еще один сегодня.
Лэйси корчит гримасу при виде развалюхи, которую я ей дал.
– Эта штука старше меня. Я могу забить этим кого-нибудь до смерти, Зи.
– Тебе не придется никого забивать до смерти, потому что я не выпущу тебя из поля зрения. Пока дело не прояснится, ты под домашним арестом.
Кажется, что Лэйси рада этим новостям. Есть ли ей дело до того, что ей говорят, что делать? Нет. Возражает ли она из-за того, что я ограничиваю ее свободу четырьмя стенами?
Ответ отрицательный.
Ее волнует только буду ли я рядом, чтобы она могла на меня положиться, если понадоблюсь.
С другой стороны, Слоан… Слоан будет чертовски зла, когда я скажу ей, что она тоже под замком. УБН не знает, где находится склад. Будет лучше, если она останется здесь и не будет высовываться, пока я не разберусь в этой дерьмовой, запутанной ситуации.
Мне нужно купить больше гр*баной еды. Я захлопываю дверцу холодильника… где, черт возьми, Майкл? Обычно он занимается подобными вещами. Он не ходит за продуктами для меня; это было бы пустой тратой его уникальных талантов. Нет, но обычно он договаривается, чтобы кто-то другой позаботился о запасах. Я посылаю ему сообщение: «список продуктов», и получаю мгновенный ответ: «Принято».
Лэйси выглядит довольной, поедая хлопья. Я оставляю ее и направляюсь обратно в свою комнату, гадая, будет ли Слоан все еще там, полуголая, готовая. Мой член оживает при этой мысли. Мне всегда нравился секс, но это? Это совсем другое. Передо мной не стоит обнаженная женщина, предлагающая себя на блюдечке. Для возбуждения мне достаточно только вспомнить, вкус, запах и то, как ощущается Слоан.
– …было бы нечестно.
Звук ее голоса останавливает меня на полпути. Она не в моей комнате, в своей, и дверь широко открыта. Стоит ко мне спиной, кожа покрыта каплями воды после душа. Она с кем-то разговаривает по телефону. Я слышу жужжание сердитого голоса, доносящегося из трубки. Плечи Слоан напряжены, спина прямая.
– Оливер, я никогда не выставляла все в таком свете. Я… – Она делает паузу. И затем. – Все намного сложнее. Дело не в нем. Вернее не совсем в нем.
Из трубки доносится более интенсивное ворчание – я не могу разобрать слов, – и у Слоан перехватывает дыхание. Наступает тишина, потом она, наконец, заговаривает. Ее слова способны остановить сердце мужчины. Слова, которые развязывали войны и сжигали мир дотла.
– Я не могу сказать этого. Я… я люблю его.
Резко втягиваю воздух; не могу ничего с собой поделать. Такое ощущение, что меня только что ударили тараном в живот. Слоан должно быть услышала… она оборачивается и бледнеет. Мы мгновение пялимся друг на друга, а затем она шепчет в трубку:
– Нет. Мне больше нечего сказать.
Медленно убирает телефон от уха и завершает звонок, глядя на экран и кусая губу. Я стою, словно долбаный идиот, ожидая, пока мое тело осознает поступившую информацию. Что. За. Х*йня? Что за гр*баная х*йня? Она любит меня? Предполагаю, что она говорила обо мне. Она не общалась с другими парнями с тех пор, как мы начали играть в эту игру.
– Ты не должен был этого слышать, – тихо говорит она себе под нос.
– Могу себе представить.
Она смотрит на меня, и впервые за все время мне кажется, что в ее глазах стоят слезы. Она сильная. Она имела дело со мной с самого начала, она спала со мной, она просила помочь вернуть Алексис, направилась к Хулио… во всех этих ситуациях я ни разу не видел, чтобы она плакала. Но, еб*ть, сейчас Слоан на грани срыва. Я сжимаю руку в кулак, отчаянно желая ударить что-нибудь.
– Ты ничего не хочешь сказать? – тихо спрашивает она, ее голос слегка дрожит. – Думаю, у тебя было достаточно практики в общении с глупыми женщинами, которые слишком сближаются с тобой.
Боль. Мне необходима боль. Прямо сейчас. Мне нужно почувствовать что-то сильное и постоянное, что сотрет эту бурю, ревущую в моей голове.
– Нет. Они были достаточно умны, Слоан. Никто из них не был настолько глуп, чтобы влюбиться в меня.
Я оборачиваюсь и спешу обратно тем же путем, которым пришел. Мне нужно убраться отсюда. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери. Я не могу… Мне необходимо разбить что-нибудь на мелкие кусочки, или меня разорвет в клочья.
Серьезно, я чувствую, что сейчас, бл*дь, даже дышать не могу. Она любит меня. Она любит меня, и я разрушу ее. Все испорчу. Потеряю ее. Причиню ей боль, мне нельзя доверять, я облажался, не могу справиться с мыслью о том, что произойдет, если она поймет все это и уйдет. Это отталкивает меня от нее. Я не могу… Лучше бы я, бл*дь, этого не слышал. Качаю головой, пытаясь прогнать мысли, но все, что я слышу, – я люблю его. Они повторяются снова и снова, и, самое ужасное, я не могу от них избавиться, потому что не хочу. Убегаю в страхе, но, если честно… это заставляет мое сердце чувствовать, будто оно в огне. Бл*дь!
– Зет?
Я не оборачиваюсь.
– Зет!
Не останавливаюсь.
Я не могу.
Хватаю кожаную куртку со спинки дивана; засовываю руки в рукава, практически разрывая ее по швам, когда не могу сразу ее надеть. Лэйси что-то говорит, но я не слышу ее, выхожу из квартиры и захлопываю за собой дверь.
ГЛАВА 4
ЗЕТ
В бешенстве покидаю склад, чувствуя странную тошноту. Это не то ощущение, к которому я привык. Не испытывал ничего подобного раньше, поэтому не знаю, как с этим справиться. Первое, что приходит на ум, – алкоголь, но это плохой план. Время от времени мне нравится выпить стаканчик виски, но тот факт, что ощущаю потребность в нем, заставляет отказаться от этой идеи. Это плохо кончится. Возможно, в больнице.
Несмотря на то, что мне сейчас очень хреново, я не выхожу из себя. Едва успеваю выйти за дверь, как нахожу решение своих проблем. Мужчина, скрывающийся в тени возле склада, сейчас передо мной, и это похоже на подарок свыше; моя реакция соответствует тому, что можно ожидать от такого парня, как я, умноженное на тысячу. Я в бешенстве. И не только. Я вне себя, и это вызывает во мне желание вбивать кулаки в предметы. В данном случае, в лицо незнакомца.
В середине первого замаха понимаю, что этот парень не незнакомец. Это Андреас Медина. И в его руке узкий, зловещего вида клинок, который направлен на меня.
Ни. Х*я. Подобного. Мне наносили столько ударов, что хватило бы на всю жизнь. И больше никогда не позволю человеку погрузить сталь в мое тело. Я издал рев, схватившись за запястье Андреаса. На лице ублюдка появляется выражение удивления – должно быть, он думал, что ему удастся наброситься на меня, – а затем в его глазах вспыхивает боль, он опускает свое оружие. Мне практически не приходится применять силу; причина этого проста. Я сломал руку Андреасу в комплексе почти три недели назад, и несмотря на то, что он не носит перевязь, его рука не зажила. Я отвожу левую руку назад и бью ею по его голове, отчего он отлетает в сторону и падает на кучу смятых картонных коробок.
– Бл*дь! – шипит он. Мгновение он разводит руками и ногами, словно перевернутая черепаха. Ему не удается встать; я не позволяю ему этого. Упираюсь подошвой своего ботинка в спину Андреаса и толкаю парня. Его нос врезается в бетон.
– Ага. Бл*дь, правильно, засранец. Ты только что совершил огромную ошибку.
– Ты совершаешь ошибку, приятель. Я убью тебя нахр*н!
Смятение, в котором я находился несколько минут назад, исчезло; это словно рождественское, мать его, чудо. Пуф… просто испарилось. Я привык к этому. Ничего не чувствую, словно лишился эмоций. Так благодарен, что мог бы пожать руку этому человеку.
– Серьезно? Потому что, как вижу, ты копошишься в грязи, прижатый моим ботинком к земле словно таракан, которого не прочь раздавить.
Андреас смеется, все еще пытаясь подняться, но все безуспешно.
– Ты не убьешь меня, – говорит он. – Сначала выслушай.
Ненавижу, когда они так делают. Ненавижу. Потому что теперь разумно выяснить, что, черт возьми, такое важное, по его мнению, спасет ему жизнь. Но мне хочется схватить ублюдка, бросить его задницу в мусорный контейнер, обмотать цепью и столкнуть эту чертову штуку в Пьюджет-Саунд (прим. пер.: Пьюджет-Саунд – система заливов в штате Вашингтон (США). Является частью моря Селиш. Площадь поверхности – 2642 км²).
Нах*й. Разумная сторона моего мозга ненадежна; до сих пор это приводило к полному бардаку, который происходит на складе; насколько ухудшится ситуация, если я буду ее игнорировать?
Вытаскиваю «Desert Eagle» из-за пояса и приставляю дуло к основанию шеи Андреаса.
– Извини. Без шансов, друг мой. – Снимаю с предохранителя. – Не трать силы. Не собираюсь слушать. Никого. Точка.
– Подожди, подожди, подожди. Подожди! Хулио в городе и у него твой друг. Он убьет его, чувак
Волна энергии пронзает меня. Дерьмо. Именно это я и имел в виду. Как, черт возьми, теперь я могу его убить? Я выдыхаю, сжимаю челюсть.
– Ты врешь. Я только что разговаривал со своим другом.
Андреас качает головой, на его лице появляется широкая улыбка, он знает, что привлек мое внимание.
– Не черный парень. Другой друг. Тот, который взорвал половину виллы Хулио, когда ты и эта шлюха тянули время.
– Кейд? «Вдоводел?» – Когда в последний раз разговаривал с ним? Последние несколько дней я был так занят, беспокоясь о Слоан и поисках Чарли, что ни с кем не виделся. Кейд и Карни жили у Майкла. Майкл сразу же сказал бы что-нибудь, если бы один из них исчез. Я наклоняюсь ближе к Андреасу, низко приседаю над ним, чуть сильнее вдавливая пистолет в его шею. – Все еще врешь, – рычу я.
Смех Андреаса пронзительный и чертовски раздражающий.
– Ладно, ese. Я вру. А что, если нет? Что, если твой друг умрет, потому что я не вернусь к Хулио до темноты, а?
Блин, этот ублюдок портит отличную драку. Мне нужно позвонить Майклу. Необходимо услышать от него, все ли на месте и все ли у них в порядке. А пока, на всякий случай…
– Что-то мне подсказывает, что ты не захочешь рассказать, где он?
Снизу вверх Медина смотрит на меня, выпучив глаза. В них безумие и приличная порция ненависти.
– Ни за что, придурок. Если я скажу, ты убьешь меня. Ничего не поделаешь. И кстати, я все равно ни черта тебе не скажу. – Он сплевывает, его слюна едва не попадает на мои джинсы. Грязный ублюдок. Я поднимаю пистолет и бью им по его затылку. Несмотря на его браваду, глаза Андреаса расширяются в страхе. – Полегче. Полегче, что же ты собираешься делать?
– Ну, ты застал меня в очень подходящий момент. Я готов скоротать несколько часов. Также готов убить тебя за то, что ты сделал с моим другом в Анахайме. Не говоря уже о том, что я очень злопамятный. Тебе не следовало так обращаться со Слоан в комплексе, придурок. – Внезапно до меня доходит, что все это происходит около склада, местонахождение которого я тщательно скрывал. – Как ты узнал об этом месте? – огрызаюсь я, вгоняя кулак в позвоночник парня.
Медина задыхается от боли:
– Иди на х*й. – На этот раз я отступаю и бью его в спину со всей силы. Засранец быстро меняет свое решение. – Вчера я следил за тем парнем, кузеном Ребела. Я видел, как он выходил из устричного бара в центре города. Это было совершенно случайно.
Хммм. Майкл, как правило, замечает слежку.
– Значит, Хулио знает про это место?
– Нет. Я пришел один.
– Почему?
– Потому что я хотел убить тебя, приятель, – выплевывает он, и на этот раз я ему верю. – И что теперь собираешься делать? – стонет Медина.
– Ну, прежде всего, думаю, мы с тобой немного покатаемся. – Я поднимаю пистолет; на этот раз обрушиваю его на затылок Андреаса. Ублюдок обмяк, как только приклад оружия врезается в его череп, достаю свой телефон и набираю номер Майкла. Забрасываю сто пятьдесят фунтов мексиканца в багажник «Камаро», когда мой парень отвечает на звонок.
– Майкл. Где ты, черт возьми, находишься? И где, черт возьми, Кейд?
– Он куда-то ушел прошлой ночью. Сегодня утром я его еще не видел.
– Бл*дь! Какого черта, Майкл? Я только что обнаружил Медину возле своего дома, и он сказал, что Хулио забрал Кейда. Он не должен был никуда уходить.
Майкл тихо ругается.
– Он сказал, что отправился на поиски киски, чувак. Что я должен был сказать, что не разрешаю ему мочить свой член?
Я стиснул зубы, пытаясь сдержаться и не закричать.
– Ты прав. Бл*дь.
– Мы найдем его. Хулио не убьет «Вдоводела», Зи. Это было бы самоубийством. Ребел не оставит своего, он отправится за ним со всем своим арсеналом.
Возможно, это правда, но я не могу сказать наверняка.
– Без обид, Майкл, но твой кузен не похож на крутого парня, которым его все представляют, понимаешь?
Майкл издает насмешливый, слегка веселый звук.
– В данном случае внешность определенно обманчива. Поверь мне. Хулио не хотел бы отдалять Ребела.
– Хорошо, я рассчитываю на это. Потому что Андреас Медина не вернется в Эль Джеффе до наступления ночи. Нет, пока он физически или метафорически не выложит мне все. – Словно по сигналу раздается серия громких ударов, доносящихся из багажника. Похоже, мой маленький друг очнулся и, судя по голосу, очень зол. Его плохое настроение ухудшится, когда он поймет, что я приготовил для него.
– Отправляйся на склад. Присмотри за девочками. Убедись, что они в безопасности. Позвони нужным людям. Узнай все, что сможешь, о приезде Хулио в город. Любые подозрительные аренды в городе. Не мне тебя учить.
– Уверен, что не хочешь, чтобы я разобрался с Мединой? Я задолжал этому ублюдку несколько выбитых зубов после того приема, который он оказал мне в комплексе. Так ты сможешь убедиться, что Лэйси и Слоан в безопасности.
Мне не нравится то, что я слышу в его голосе. Он слишком проницателен. Я никогда не говорил ему о том, что эти девушки значат для меня, но он знает все. От этого мне не по себе.
– Тащи свою задницу на склад, Майкл.
На другом конце линии повисла пауза; я чувствую, что он хочет что-то сказать, но понимает, что я не в том настроении, чтобы со мной связываться.
– Хорошо, Зи. Ты босс.
Я босс. Я, бл*дь, босс, и все же слишком запутался, чтобы вернуться в свой собственный дом. И предпочел бы причинить боль такому мудаку, как Медина, чем встретиться лицом к лицу с упрямой брюнеткой, которая весит примерно сто двадцать фунтов.
СЛОАН
Чувствую, что меня сейчас вырвет.
Когда я была подростком, у меня случались сильнейшие приступы паники. Мама не понимала, что они значат. В одно мгновение я сидела счастливая, выполняла классную работу, смотрела телевизор дома, ужинала с родными, а в следующую секунду меня охватывало абсолютное, пронизывающее до костей чувство ужаса, которое невозможно было преодолеть. Возникало ощущение, что на грудь давит огромный груз, из-за чего мне казалось, что не могу дышать. Словно я не могла достаточно глубоко втянуть кислород в легкие, что, в свою очередь, означало, что мое сердце начинало колотиться. Это было не просто учащенное сердцебиение. Это не те ощущения, которые испытываешь, бегая, или когда делаешь что-то физически истощающее.
Это было ускоренное сердцебиение, вызванное дисбалансом в мозге. Дисбаланс гормонов и адреналина. Дисбаланс, который, казалось, уже никогда не исправить, сколько бы раз мама ни говорила расслабиться. Она не могла понять, в чем проблема, что мои приступы неразумны. Мне не нужно было подвергаться непосредственному ущербу или находиться в подавляющем месте, чтобы поддаться им. Мне не нужно было делать ничего необычного. Это просто происходило, и я не могла это контролировать. Эта ситуация была похожа на… ощущение, что я ничего не контролирую.
Папа использовал медицинский подход, чтобы объяснить маме мое состояние, но она так ничего и не поняла. Она лишь видела, как ее дочь-подросток сходит с ума и устраивает сцены, и хотела, чтобы это прекратилось. В конце концов, она перестала пытаться вразумить меня после того, как я объяснила, что панические атаки не контролируемы, и позволила мне с этим справиться.
В то время так было лучше для нас всех, но сейчас единственное, о чем я могу думать, – о словах мамы, чтобы я сделала несколько глубоких вдохов и прекратила глупости. Мне очень хочется услышать, как она это говорит. Хочется поверить. Чтобы вернуть контроль над ситуацией. Потому что в этот момент я чувствую, что снова там. Мне пятнадцать, и мое сердце вот-вот разорвется, только на этот раз у моей панической атаки есть причина. Эта причина – шесть футов три дюйма, темноволосый, весь покрыт татуировками и, очевидно, в ужасе от мысли, что я могу его полюбить.
Бл*дь.
Одеваюсь дрожащими руками и отправляюсь на поиски Лэйси: она сидит на диване, копаясь в мобильном телефоне, который выглядит словно был сделан в начале девяностых. Она закатывает глаза, когда видит меня.
– Зет ушел. Он сказал, что ты отвратительна. Пожалуйста, скажи, что ты не делала ничего слишком странного с моим братом сегодня утром.
О, боже правый. Серьезно? Он сказал обо мне непристойности Лэйси? Я никогда не была девушкой, которая позволила бы тому, что говорит парень, влиять на нее, и все же сейчас я чувствую, что мое сердце разрывается. Есть какой-то способ держать себя в руках, когда это происходит?
– Ты в порядке? Ты выглядишь не очень хорошо.
Лэйси убирает телефон в карман джинсов. Квадратик света от дисплея, просвечивается сквозь материал ее брюк. Я смотрю на него до тех пор, пока он не темнеет, и тогда охватившее оцепенение покидает меня.
– Мне нужно увидеть Пиппу. Хочешь пойти?
Лэйси хмурится.
– Не думаю, что Зи это понравится. Он сказал, что хочет, чтобы мы остались здесь. Вообще-то, он сказал, что тоже останется здесь, но…
– Да пошел он, Лэйси. Если он не потрудился остаться здесь, то какого черта мы должны?
Это звучит совершенно логично для меня сейчас. Я не полная идиотка: знаю, что полиция ищет меня, но также знаю, что Чарли известно, где живет Зет. Если Зета не будет рядом, чтобы бессовестно стрелять в людей, сомневаюсь, что мы в безопасности.
Лэйси оглядывает меня с ног до головы, ее лоб наморщен. Морщинки исчезают, когда она принимает решение.
– Ладно. Но для твоего сведения, Пиппа сказала несколько неприятных вещей о Зи… моей маме, когда мы встречались в последний раз. Она была очень грубой.
О матери Зета? Откуда, черт возьми, Пиппа могла что-то знать о матери Зета? Я искренне сомневаюсь, что он поделился какой-либо информацией, а Лэйси никогда с ней не встречалась.
– Что она сказала? – спрашиваю я.
Лэйси качает головой.
– Я не хочу об этом говорить.
Когда Лэйси говорит, что не хочет говорить о чем-то, обычно не стоит настаивать.
– Ладно. Неважно. Тебе не о чем беспокоиться. Я прослежу, чтобы она была милой, хорошо?
Мы выходим из склада и, только оказавшись на улице, я вспоминаю, что у меня нет гр*баной машины. Страховая выплата, должно быть, уже поступила, но меня не волновали административные вопросы, такие как проверка банковского баланса. Я вызываю такси, и мы с Лэйси ждем снаружи склада, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Мы могли бы вернуться внутрь, но сомневаюсь, что кто-то из нас хочет этого сейчас. Телефон в кармане Лэйси звонит три раза, прежде чем появляется наша машина.
– Кто это?
Лэйси пинает землю своими поношенными, когда-то красными «Конверсами», и пожимает плечами.
– Не знаю. Какой-то парень. Он постоянно звонит.
Она достает телефон и выключает его. Наше такси прибывает: мы уже собираемся сесть внутрь, когда вдалеке появляется седан Майкла.
– О, боги, – говорит Лэйси.
– Да. О, боги.
Думаю, теперь у нас проблемы. Обычно спокойное лицо Майкла искажено яростью, когда он остановился позади такси. Он глушит двигатель и выскакивает, бросаясь нам навстречу.
– Какого черта с тобой не так? – шипит он. – Ты пытаешься заставить Зета убить меня или что?
– Ты за нас не отвечаешь, Майкл, – бросаю я в ответ.
Лэйси фыркает, скрывая легкую усмешку.
– Вообще-то, готова поспорить, что так и есть. Зи послал тебя в качестве няни, верно?
Майкл не удостаивает нас ответом. Он наклоняется к таксисту протягивает двадцатку и велит ему уезжать, да побыстрее. Водитель делает то, что ему говорят, и вот мы с Лэйси стоим у склада с разъяренным Майклом.
– Вы возвращаетесь внутрь, – сообщает он нам.
– Нет. – Мне надоело чувствовать себя словно в ловушке. Я ни за что не вернусь в это здание. Пока травмированное, яростное выражение лица Зета не станет далеким воспоминанием. – Я собираюсь навестить Пиппу, – говорю я.
– Мозгоправа? Какого черта? У Лэйси недавно был прием.
– Это нужно не ей. Мне. Твой босс – первоклассный засранец, и я хочу поговорить со своей подругой.
Моя непоколебимость в этом вопросе, должно быть, ясна как день, потому что Майкл издал разочарованный вздох, а затем вскинул руки вверх.
– Хорошо. Ладно. Но я поведу машину и поднимусь с тобой в квартиру.
Он бормочет что-то себе под нос, возвращаясь к водительскому сидению. Все, что я слышу, это слова «безответственная», «ходячая приманка» и «желание смерти».
Не хочу расстраивать Майкла, он хороший парень, но сейчас я слишком обеспокоена. Волнуюсь из-за всего. Думала, что у нас с Зетом произошел переломный момент, но после его реакции на мое признание, не уверена, что мы движемся в одном направлении. Настанет день, когда вся неопределенность и паника закончатся, но это произойдет не скоро.
ГЛАВА 5
ЗЕТ
– Ублюдок, тебе лучше позволить. Мне. Выбраться! Мы убьем тебя и этого старого английского ублюдка!
Старый английский ублюдок? Почему, черт возьми, они думают, что меня волнует то, что убьют Чарли? Честно говоря, они сделали бы мне одолжение, хотя я был бы безмерно счастлив сделать эту работу. Хмурюсь, гоняя, словно маньяк, по улицам Сиэтла. Осталось совсем немного. Я буду беспокоиться о Чарли и Хулио, и всех остальных злобных силах, охотящихся за моими яйцами, когда у меня не будет парня, запертого в багажнике моей машины. Меня осенило, что есть только один реальный способ справиться с Андреасом. Также мне пришло в голову, что не могу убить человека. Больше нет.
Не сейчас, когда я связан с женщиной, которая дала крайне неудобную клятву. Гиппократ, очевидно, никогда не сталкивался с людьми, с которыми я имею дело ежедневно. Если бы сталкивался, то изменил бы эту клятву, и она звучала так: «Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости». (Если только они не наезжают на меня. В таком случае, игра началась, ублюдок).
Я все еще ломаю голову над тем, как, черт возьми, устроить всю эту ситуацию с похищением, когда въезжаю в подземный гараж жилого дома на Вест-Авеню. Возможно, это не самый умный ход – привезти сюда Медину, но у меня есть договоренность с владельцем дома. В обмен на небольшую и довольно жестокую услугу, которую я ему оказал, он предоставил мне доступ к подвальным складским помещениям. Ни у кого больше нет ключа – даже у него. Я использовал это место пару раз, чтобы причинить боль некоторым людям, и, в конце концов, это центр города. Я должен быть рядом на случай, если позвонит Майкл.
Паркуюсь и, прежде чем открыть багажник, убеждаюсь, что вокруг никого нет. На случай, если Андрес окажется настолько глуп, что попытается что-то сделать, «Desert Eagle» нацелен на него. Он быстро перемещает взгляд, приспосабливаясь к свету – да, этот засранец собирался действовать. Его ноги подтянуты к груди, словно он собирается ударить ступнями. Однако я вне его досягаемости.
– Вылезай, – рычу я.
Медина смотрит на меня. Осматривает подземную парковку, на которой мы находимся, а затем говорит:
– Нет.
– Нет?
– Ни за что, ese. Если я вылезу из этой машины, это будет последнее, что я сделаю.
Мне следовало ударить этого засранца посильнее. Все было бы гораздо проще, если бы сейчас он был без сознания: я мог бы поднять его тощую задницу и перекинуть через плечо. На данный момент, мне нужно быть убедительным. Я отталкиваю его ноги в сторону, наклоняюсь к багажнику, прижимая дуло пистолета к его лбу.
– В данный момент у тебя есть два варианта, ese. Ты можешь либо умереть в багажнике машины, либо поговорить со мной о моем друге и, возможно, выйти живым, в зависимости от того, насколько сильно ты меня разозлишь. Выбор за тобой.
Медина сжал челюсть, взгляд острый и оценивающий.
– Хорошо.
Он выбирается из багажника с достоинством, на какое только способен человек с недавно сломанной рукой, не сводя с меня высокомерного взгляда. Я привык к подобным взглядам. Многие люди смотрели на меня так. Многие ненавидели меня, желали смерти. Представляли мою смерть – проигрывали это в своих головах, во всех красках. Это не беспокоит меня. В конце концов, каждый имеет право на мечты. Позорище для него, что это так и останется – не более чем мечта.
