Текст книги "Падшие (ЛП)"
Автор книги: Калли Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Глава 14
Слоан
Полиции понадобилось два часа чтобы найти меня. Два часа, я безмолвно лечу пациентов двигаюсь, жду затаив дыхание. Первым моим побуждением было связаться с Зетом, сообщить ему о случившемся, но без телефона это невозможно. Мне следовало запомнить его номер. Таким образом, я могла бы пробраться в более тихую зону больницы и воспользоваться одним из стационарных телефонов на посту медсестер, но мне не приходило в голову, что мне может понадобиться сделать что-то подобное. А теперь это не имеет никакого значения, потому что мое имя называют по громкой связи и вызывают в кабинет шефа на третьем уровне.
– Доктор Ромера, я могу закончить за вас, – предлагает Грейс, протягивая руку, чтобы взять у меня иглу.
Зашиваю отвратительную рану на руке пожилой женщины; Грейс садится на мое место и продолжает работу, одаривая меня теплой улыбкой. Несмотря на произошедшее ранее, она вела себя со мной совершенно нормально; начинаю думать, что она не заподозрила неладное, когда обнаружила, меня выходящей из «банка крови» с блоками для Зета.
– Спасибо, Грейси.
Неторопливо иду к лифтам. Я не горю желанием, чтобы меня допрашивали копы, особенно потому, что не могу понять, что, черт возьми, собираюсь им сказать. В принципе, я ничего не могу им сказать. Во всяком случае, не правду.
Когда добираюсь до кабинета, шеф сидит на краю стола и разговаривает с женщиной лет тридцати. Женщина из правоохранительных органов; на ней темно-синий брючный костюм и накрахмаленная белая рубашка вместо униформы, но держится она так же, как и все представители власти.
– А, доктор Ромера, – шеф Эллисон улыбается, когда видит меня.
Она была шефом с тех пор, как я начала работать в больнице, до этого она работала вместе с моим отцом в течение многих лет. Очень уважаемая, авторитет в своей области, – педиатрии – доктор Эллисон, – отличный врач и суровая женщина. Она никогда не улыбается. Никогда. Что-то здесь не так.
– Это агент Лоуэлл из Управления по борьбе с наркотиками. Она попросила вас уделить ей минутку.
УБН? Серьезно? Я думала, что они пришлют ФБР, но, возможно, этот токсин был чем-то, с чем УБН раньше имело дело. Возможно, это связано с наркотиками, а не с риском заражения. Агент выглядит как чистый лист, – типичный брючный костюм; типичная прическа «конский хвост»; типичные туфли на плоской подошве, предназначенные для бега. Поскольку она не член Бюро, ей не обязательно носить официальную форму, я видела агентов УБН в гавайских рубашках, разгуливающих по больнице, это означает, что костюм – ее добровольный выбор. Это многое говорит мне о ней. Улыбаюсь женщине и протягиваю ей руку.
– Конечно. Я сделаю все чтобы помочь.
За исключением правды. Или раскрытия всего, что может помочь в расследовании.
Похоже, эта женщина, агент Лоуэлл, буквально слышит, о чем думаю, когда протягивает руку и пожимает мою. Ее деловитое выражение лица меняется, и я вижу, что скрывается за ее неодобрением. Она меня не знает. Мы не встречались раньше, и все же вижу, что она уже что-то подозревает. Возможно, я просто невероятный параноик. Это утешительная мысль, пока...
– Шеф Эллисон, не могли бы вы дать нам минутку. Нам с мисс Ромера нужно поговорить.
Несмотря на равнодушие шефа, с момента моего появления в ее кабинете, она проявляет силу характера:
– О, это полностью зависит от доктора Ромера, не так ли, мисс Лоуэлл? Мне кажется, что ваша просьба поговорить с одним из моих сотрудников не подкреплена официальным мандатом, что могло бы ускорить дело.
Доктору Эллисон не понравилось вопиющее неуважение представителя власти, при обращении ко мне без использования моего статуса врача, так что теперь Эллисон позволила себе не обращаться к агенту Лоуэлл, используя ее статус. Выражение лица агента Лоуэлл становятся нечитаемым.
– О, уверяю вас, если я решу, что имеет место препятствие правосудию, то запрошу официальный документ. Я могу получить ордер на арест этой женщины в любой момент стоит мне только захотеть.
– Тогда, возможно, вам следует... – начинает говорить шеф Эллисон, но я быстро вмешиваюсь; мне не нравится, к чему ведет этот разговор. Не хочу, чтобы Лоуэлл отправилась за ордером на мой арест.
– Нет! Нет, все в порядке, шеф. Я поговорю с ней. Это не проблема. Мне нечего скрывать.
Абсолютная ложь, но гораздо лучше, если я проведу полчаса на допросе у этой женщины, чем потрачу гораздо больше времени на допросе в полицейском участке. Правда в том, что мне ничего не известно о Наннет Ричардс, о том, почему на ее теле оказалось нацарапано мое имя, перед тем как она была отравлена и отправлена на лечение в больницу. Мне не придется лгать об этом.
Шеф Эллисон слегка кивает мне, прежде чем холодно взглянуть на Лоуэлл и выйти из кабинета. Наступает неловкая тишина, агент Лоуэлл медленно обходит стол шефа, отодвигает ее документы в сторону, освобождая место, чтобы сесть на край, прямо напротив меня.
Она начинает говорить, и все переворачивается с ног на голову.
– Где ваша сестра, доктор Ромера?
Подготовленная речь о том, что я не знаю умершего пациента, остается невысказанной. Моя сестра? Что за черт? Какое отношение это имеет к моей сестре?
– Ээ... Алексис? – спрашиваю я, замираю на мгновение. Мне необходимо немного времени. Чтобы понять изменение направления.
– У вас есть другие сестры? – спрашивает агент Лоуэлл резким голосом.
– Предполагаю, что вы знаете, что нет.
Женщина кивает, ее опрятный и аккуратный хвост подпрыгивает вверх и вниз. Она на шесть или семь лет старше меня, но ее зачесанные назад волосы и суровое выражение лица делают ее намного старше.
– Для экономии времени, хочу предупредить, что я знаю намного больше, чем вы думаете, Слоан. Я знаю, что вашу сестру похитила банда байкеров. Вам нужно сказать мне, где она. Немедленно.
В глазах агента вспыхивает интенсивная сила, словно закаленная сталь, – в обычный день я бы не стала с ней связываться, но сегодня у меня нет другого выбора.
– Я ничего не знаю о своей сестре, агент, но, если вам что-то известно, я была бы благодарна за любую информацию о ней. Она жива? Лекси так давно пропала; я и мои родители какое-то время верили, что она мертва.
Это не спектакль, удостоенный премии «Оскар», но мой голос не дрожит. Агент Лоуэлл стискивает зубы, уголки ее глаз слегка сужаются.
– Хорошо. Я скажу вам то, что знаю. Ваша сестра была ранена пулей в спину восемь дней назад. Она была госпитализирована в частную больницу в Сан-Хасинто, ее выписали через два дня. Медсестра в больнице утверждает, что женщина, по описанию похожая на вас, ругалась с одним из членов байкерской банды в коридоре, она была вынуждена сделать замечание о надлежащем поведении в больнице. Мы ждем записи с камер видео наблюдения, но я на девяносто девять процентов уверена, что, когда эти записи поступят к нам в офис, они ясно покажут, что это били вы и ваши друзья, ожидающие новостей о благополучии вашей сестры. А теперь почему бы вам не перестать нести чушь и не рассказать мне то, что я хочу знать?
Мои щеки горят; это, практически, признание вины, когда человек, с которым беседуют, начинает неистово краснеть. Это происходит, не потому что я чувствую себя в ловушке или пойманной, а потому что она считает меня глупой. В Сан-Хасинто не было камер. Конечно, там не было камер. Это частная больница, где клиенты ценят конфиденциальность и не хотят видеть никаких доказательств того, что их везут на третью подтяжку лица. Зет и Майкл позаботились о том, чтобы не было записей, и, держу пари, Ребел тоже. Если бы они обнаружили, что их снимают, эта видеозапись была бы «случайно» стерта. Итак, эта с*ка лжет и надеется, что я невообразимо глупа, чтобы попасться на ее удочку, и эта ситуация делает меня чрезвычайно злой.
– Боюсь, вам придется дождаться доказательств, агент Лоуэлл, – говорю я как можно мягче. – Эта медсестра описала кого-то, похожего на меня, но наверняка есть много женщин моего роста и телосложения с каштановыми волосами, верно?
Я поймала ее на блефе, и, судя по внешнему виду агента Лоуэлл это ее не очень впечатлило. Думаю, она всегда получает желаемое.
– Вы играете в опасную игру, – говорит она. – Ваша связь с Зетом Мейфэром представляет для нас особый интерес. Не могли бы вы сказать нам, где он сейчас?
Итак, она знает о Зете. Но у меня такое чувство, что она снова играет со мной. Если бы ей было что-то известно, она бы не спрашивала меня о его местонахождении. Что еще более важно, они подозревают Зета в убийстве Арчи Монтерелло, поэтому они арестовали бы его к чертовой матери, если бы знали где он.
– Боюсь, я не знаю никого с таким именем, – вежливо говорю я.
Лоуэлл отворачивается, сжимая руки на коленях. Полированный кожаный носок ее правой туфли начинает быстро постукивать по ковру.
– Что вы получаете, скрывая от меня эту информацию, доктор Ромера? Вы думаете, что защищаете свою сестру? Защищаете этого типа Мейфэра? Позвольте мне спросить: считаете ли вы, что УБН пытается защитить вас и остальную часть этой страны? Зет не тот, кем кажется. Возможно, он обманом заставил вас поверить в то, что он безобиден; вас может привлекать его грубая внешность, но позвольте мне заверить, – он убийца, Слоан. Убийца. Вы в курсе, что он отсидел в Чино за убийство?
Я не позволяю своим мыслям отразиться на моем лице, но мне хочется броситься через стол и обхватить руками горло этой женщины. Смешно, что она считает, будто Зет обманом заставил меня быть с ним. Также смехотворно то, что она думает, будто Зет обманул меня, заставив поверить в то, что он безобиден. Если бы она провела с ним хоть какое-то время, если бы встретилась с этим мужчиной хоть раз, то знала бы, что он не в силах никого в этом убедить. Зет далеко не безобиден, насколько это вообще возможно.
– Как я уже сказала… Я не знаю никого с таким именем. Мне очень жаль, но ничем не могу вам помочь. Что касается моей сестры, Вы сказали, что она была ранена? Откуда вам это известно? Она серьезно пострадала?
Лоуэлл склоняет голову набок, ее губы сжаты в тонкую линию.
– То, что она была ранена мне известно по одной простой причине. Я стреляла в нее. Что же касается того, сильно ли она пострадала? – Она пожимает плечами. – Я сомневаюсь, что она мертва. В Сан-Хасинто сказали, что...
«Я стреляла в нее».
– ...их пациентка получила профессиональную медицинскую помощь в полевых условиях, – она поднимает брови, глядя на меня ожидая реакции, на которую я способна; она не может сказать что-то подобное и ожидать, что у меня не возникнет серьезных проблем с этим.
– Какого черта вам понадобилось нападать на мою сестру? Лекси похитили и увезли против ее воли. Насколько мне известно, это не уголовное преступление, которое требует стрельбы на поражение.
Кривая улыбка появляется на лице агента Лоуэлл.
– Похищение – нет, нет. Но ваша сестра не святая. Она по уши в проблемах, и с каждой минутой все усугубляется. Возможно, вам стоит сказать ей об этом, при следующей встрече.
Я устала говорить ей, что не виделась и не разговаривала с сестрой, мне надоело играть в ее игры. Встаю, отодвигая стул, на котором сидела.
– Вы собираетесь расспрашивать меня о Наннет Ричардс, агент Лоуэлл, или собираетесь изводить меня выпытывая информацию, которой у меня нет?
– Нам не нужна информация о Наннет Ричардс, – говорит агент Лоуэлл, холодно улыбаясь мне. – Мы знаем о ней все, что нам нужно. Она невинная жертва, которую убили, чтобы сделать заявление. Бывший работодатель Зета, – жестокий человек, с интересной манерой высказывать свою точку зрения. Ты пытаешься нае*ать его, и можешь быть уверен, что он нае*ет тебя в ответ. Вы должны привыкнуть к тому, что на ваших руках кровь других людей. Чарли Холсан будет продолжать складывать тела на пороге Св. Петра, пока вы связаны с Зетом Мейфэром. По итогу нашего разговора, доктор Ромера, могу сказать, что вы не собираетесь расстаться с этой связью.
Скрещиваю руки на груди, бросая на нее мрачный взгляд. Она говорит, что я несу ответственность за смерть Наннет, и, по сути, буду нести ответственность за многое другое, если не расскажу ей все, что знаю. В какой-то степени она права; я виновата в смерти Наннет, как в прямом, так и в переносном смысле, но не поддамся тактике запугивания только для того, чтобы эта гадюка могла получить то, что хочет. Хочу, чтобы Чарли Холсана посадили в тюрьму на всю жизнь, но что-то подсказывает мне, что Чарли сейчас не в центре внимания этой женщины. Сотрудничество с ней не даст мне ничего хорошего.
– Мне нужно заняться пациентами, агент, – говорю я. – Мы закончили?
Ухмылка агента Лоуэлл напоминает волчий оскал, сверкает зубами.
– О, боюсь, что нет. Я пересмотрела ситуацию. Мне кажется, мы все-таки должны отвезти вас в участок. Возможно, вы не хотите помогать нам в нашем расследовании, доктор Ромера, думаю, что сорок восемь часов в общественной тюрьме смогут убедить вас в обратном. Так что, пожалуйста, – она сладко улыбается, указывая на стул, – почему бы вам не сесть?
Глава 15
Зет
Дождь стал довольно сильным, пока мы ждали Майкла и Кейда. Эти ублюдки добираются целую вечность, появляются промокшие с ног до головы и одетые во все черное. Они выглядя как гр*баные преступники.
Я бью Майкла в предплечье, как только он оказывается в пределах досягаемости.
– Какого черта с тобой не так? Разве я не говорил, что нам не нужно привлекать внимание?
– Ты сказал мне убедиться, что Кейд не наденет свой жилет, – говорит Майкл, потирая руку с недружелюбным и обиженным видом. – Он надел жилет? Нет.
Кейд указывает на свою одежду, чтобы показать, что Майкл прав.
– Это все, что у нас было, чувак. А теперь пошли, я думал, ты хочешь вломиться в это место.
– Да. Но теперь, когда мои закадычные приятели похожи на долбаного бывшего зэка, покрытого тюремными татуировками, и черного парня в гр*баном худи, я не уверен. Не очень респектабельный прикид.
Майкл бьет меня по руке.
– Пошел ты, Зи. В любом случае, черный парень в костюме от Армани привлечет больше внимания.
– А как же я? Разве я не твой приятель? – Лейси упирает руки в бедра, волосы прилипли к голове, влажные локоны падают на лицо. Она похожа на промокшую кошку.
– Бл*дь! Да, ты мой гребаный кореш. Ради всего святого! – Я начинаю думать, что было бы лучше сделать все в одиночку, но в данный момент у меня нет никакой возможности избавиться от Лейси. И Майкл вряд ли подчиниться моему приказу, если решит, что мне необходима его помощь. – Ладно, хорошо, давайте сделаем это, – рычу я.
Это не идеально, но разве у меня есть выбор?
Кейд протягивает мне кулак для удара костяшками пальцев.
– Странный поворот событий, да, братан? Обоих отправили в тюрьму за то, что не имеет к нам никакого отношения, и теперь, когда мы на свободе, мы занимаемся нелегальным дерьмом. Мы убьем этого английского ублюдка или как?
– Нет, мы будем избегать его, как чумы. Здесь слишком много людей, чтобы устраивать драки. И мы не делаем ничего противозаконного. Мы просто нарушаем карантин. И, возможно, несколько медицинских кодексов.
Майкл с сомнением смотрит на меня.
– Ты все время так говоришь.
Я не отвечаю на его высказывание. Кейд оглядывается в поисках полицейских, которые стоят возле больницы. Они заняты болтовней с репортершей, на которой одна из самых коротких юбок, которые я когда-либо видел, чтобы заметить нас.
– Какой у нас план?
– План прост. Вы двое, возьмете меня под руки. Лейс, как только мы обойдем здание, ты побежишь вперед и скажешь копам, что твой друг ранен и нуждается в срочной медицинской помощи.
Кейд поднимает одну бровь и качает головой.
– И что мы будем делать, когда копы, охраняющие вход, увидят, что у нас нет раненого парня, чтобы попасть внутрь?
С самодовольным видом, Майкл смотрит на меня. Он тянется вперед и хватается за нижнюю часть моей футболки, быстро поднимает ее, прежде чем я успеваю его остановить.
– О, я почему-то думаю, что настоящая травма не будет проблемой, да, босс?
Кейд видит кровь, стекающую по моему животу, разошедшиеся швы, торчащие из моей вновь открытой раны, и немного бледнеет. Я совсем забыл о том, что Кейд Престон не выносил вида крови. Похоже ничего не изменилось.
– Оу, черт возьми! – говорит он, потирая рукой рот. – Разве это не больно, чувак?
Я смотрю на всех троих самым мерзким взглядом, на какой только способен. Да, это чертовски больно. Да, я чувствую себя дерьмово. Если честно, не совсем уверен, как долго буду в сознании, если продолжу терять кровь с такой скоростью.
– Нет, придурок. Я в порядке. А теперь пойдем.
***
Другой вход в Св. Петра – это служебный, не используемый для экстренных случаев. Здесь меньше людей, пара копов охраняют дверь и блокируют любого от входа или выхода. Как я и сказал, Лейси бежит вперед и отлично справляется со своей задачей.
– Мой друг, он... его ранили! Он потерял много крови. Вы должны впустить нас внутрь!
Копы не купились на это, пока Кейд и Майкл не вытащили меня из-за угла, мои ноги волочатся за мной, и они видят мою кровь. Кровь из раны пришлось использовать, измазав мои руки и лицо, чтобы все выглядело более драматично.
– Эй, эй, какого хрена, мужик? Вы должны отвести его к главному входу! – говорит Кейду младший из полицейских, поднимая руки.
– Он выглядит так, будто у него есть время, чтобы идти к главному входу, придурок? Он, бл*дь, истекает кровью!
Я кашляю для пущего эффекта, издаю болезненный стон и сгибаюсь пополам. Должно быть, выгляжу дерьмово. Я никогда не был особо загорелым, но сейчас предполагаю, что выгляжу смертельно бледным.
Полицейские смотрят друг на друга, не зная, что делать.
– Эта больница закрыта на карантин, сэр. Возможно, вам следует поехать в другую больницу, – говорит старший, более опытный парень.
– Он умрет раньше, чем мы туда доберемся, – шипит Майкл.
– Да. И если он умрет, это будет на вашей совести, – добавляет Лейси, слезы текут по ее щекам. Может быть это капли дождя; но в любом случае, это работает в нашу пользу. Копы, похоже, готовы отступить. Они бросают друг на друга нерешительные взгляды, и я думаю, что мы закончили... Но потом, старший говорит:
– Карантин – это карантин не просто на словах. Мы не можем рисковать. Я могу попросить прислать скорую...
Кейд скользит по грязи, когда я выпрямляюсь, отталкиваясь от двух мужчин, поддерживающих меня. В два коротких шага преодолеваю расстояние между мной и тем парнем, который говорил, – схватив его лицо ладонью, толкаю назад. Он отшатывается на шаг; я отпускаю его, отдергиваю руку и размахиваюсь изо всех сил, врезаясь кулаком ему в скулу. Все происходит так быстро, что парень едва успевает среагировать. Я сбиваю его с ног, затем Кейд бросается вперед и бьет кулаком в лицо другого парня, достаточно сильно, чтобы его тело обмякло от удара.
Оба копа лежат без сознания на земле.
Выдохнув, Кейд выпрямляется, переводя взгляд с тел на меня и обратно.
– Ничего противозаконного, да? Я уверен, что в штате Вашингтон нападение на полицейского считает незаконным, – говорит он.
Майкл обходит его, наклоняется и поднимает одного из полицейских за лодыжки. Он тащит его прочь, мрачно улыбаясь.
– Что я говорил? Каждый гр*баный раз.
В свою защиту могу сказать: к черту этих ублюдков. Они не собирались нас впускать, а с разъедающей болью в животе я определенно не самый, бл*дь, терпеливый человек. Мы оттаскиваем копов с глаз долой и усаживаем у низкой стены небольшого здания, в котором, судя по жужжанию, доносящемуся изнутри, находится один из генераторов больницы. Одеваем наручники на полицейских, разбиваем их рации, оставляем их под дождем, перед этим я забираю их ключ-карту, которая позволит нам войти в больницу.
Ключ-карта срабатывает. Внутри больницы мы вглядываемся в вывески палат, пытаясь найти Слоан. Разделение, плохая идея, но больница Св. Петра чертовски огромна. Нам нужно обыскать много помещений и быстро. Именно поэтому я и позвал Майкла: чем больше глаз, тем лучше. Договорившись встретиться через полчаса у бокового выхода и получив отчетливый приказ держаться подальше от Чарли, Кейд и Майкл отправились обыскивать отделение неотложной помощи, – самое вероятное местонахождения Слоан, но также это место наибольшего скопления людей, которые могут узнать меня и Лейс. Эти гр*баные фотографии, которые копы развесили везде – большая заноза в моей заднице, как и тот факт, что Лейси сбежала из больницы хотя не прошло и двенадцати часов после попытки самоубийства. Это значит, что нам двоим нужно придерживаться более тихих зон – столовая, раздевалки, уровни администрации наверху и реабилитационные отделения.
В столовой полно народу. В основном пациенты и члены их семей, очевидно, желающие держаться подальше от тех мест, где, по их мнению, они могут заразиться какой-нибудь мерзкой супер-заразой. Я посылаю Лейси в столовую, чтобы она тщательнее осмотрела помещение; она ничего не находит. К счастью, никакого Чарли. Слоан тоже нет. Вообще никаких врачей, кроме одного парня, индийца, который входит в помещение, когда мы уходим. Это тот самый доктор, который помог Слоан с Лейси, когда я принес ее сюда и рухнул вместе с ней на пол в приемном покое, истекающей кровью. Но на этот раз не Лейси истекает кровью в больничном коридоре. Это я. К счастью, парень не замечает, как ярко-красные капли капают на пол.
Мы обыскиваем реабилитационные палаты, переходя из комнаты в комнату так незаметно, как только можем. Лейси идет по правой стороне коридора, я – по левой. Слоан нет, но натыкаюсь на кое-что, от чего у меня голова идет кругом. Вернее, на кое-кого.
– Здесь ничего, Зет. Нам нужно подняться на этаж выше. Пошли, – говорит Лейси, но ее голос приглушен ревом в моей голове.
Я чувствую ее маленькую руку на своем плече и чувствую, как она оглядывается вокруг, чтобы увидеть, что меня остановило. Она не узнает женщину, лежащую в постели, подключенную к тысяче машин, но я узнаю.
– Кто это? – спрашивает Лейси, ее голос становится громким и четким, когда рев внезапно прекращается.
– Это подружка Чарли, – говорю я ей, хотя «подружка», – неподходящее слово для описания Герцогини. В старомодном смысле она – воплощение любовницы гангстера. Возлюбленная мафиози. Только Чарли не итальянец, а англичанин. Она плохо выглядит, будто умирает, в этом нет ничего удивительного. Удивительно то, что она еще жива. И то, что моего бывшего работодателя здесь нет.
– Она ударила тебя ножом, – просто говорит Лейси. Ее маленькая рука сжимает дверной косяк, костяшки пальцев побелели.
– Да.
Вхожу в комнату, затаив дыхание. Если бы в этой постели был кто-то другой, кто решился приставить нож к моему животу, моя реакция была бы более бурной. Но Софи лгали очень долго. Я не сержусь на нее. Конечно, злюсь, что меня пырнули ножом, но не могу винить ее. Не знаю, как, она узнала все о Чарли за последние тридцать или около того лет, она также узнала обо мне. Она сказала мне об этом. Ее голос, задыхающийся от ярости, звучит в моей голове, – «... И я знаю о тебе тоже». Наверное, я предал ее так же, как Чарли. Она практически вырастила меня, играя роль суррогатной матери, а я скрывал от нее, кем являюсь на самом деле. Она, возможно, единственный человек на земле, которого я пытался оградить от этого. Она всегда была такой... безразличной к окружающему миру.
Наблюдаю, как поднимается и опускается ее грудь, сопровождаемая низким шипением аппарата, наполняющего ее легкие кислородом. Она в очень плохом состоянии. Лейси подходит ближе к постели Герцогини, осторожно вглядываясь в пустую оболочку тела, лежащего на кровати. Она выглядит зачарованной, болезненно заинтригованной тем, что видит. И медленно оглядывает ее с головы до ног, а затем очень осторожно протягивает руку и берет Герцогиню за руку.
На прикроватном столике лежит потрепанная библия. Эту книгу я видела тысячу раз, – не библия Гедеона (прим. пер.: Ассоциация Евангельских Христиан Гедеон (также известная как «Гедеоновы братья», «Гедеон») – межцерковное содружество христиан, занимающееся распространением бесплатных экземпляров Библии более чем на 94 языках в 194 странах мира, в основном через комнаты в гостиницах и общежитиях), которой снабжено большинство больничных тумбочек, а библия Герцогини, которая была у нее много лет. Кожаная обложка отслоилась и скрутилась по углам, золотая печать на лицевой стороне почти стерлась. Лейси тоже замечает ее и рассеянно открывает книгу. Маленький прямоугольник бумаги падает на пол, скользнув под кровать. Я наклоняюсь, чтобы поднять его, и как только я вижу изображение на листке, моя рука сжимается в кулак. Это не бумага, а фотография. Чертова фотография Герцогини и еще одной женщины, которую я узнаю где угодно.
Это фотография ее и моей матери.
Они улыбаются, обнимают друг друга за плечи и смотрят прямо в камеру. Они выглядят молодыми и беззаботными, как будто у них нет ни одной гр*баной проблемы в мире. Это ранняя фотография моей матери. Ей не больше девятнадцати. Я понятия не имел, что она знакома с Герцогиней. Я понятия не имел, что она связана с кем-то из этих людей. Черт возьми. Мой разум внезапно мчится со скоростью миллион миль в час.
– Что это? – спрашивает Лейси, протягивая руку. Я сглатываю, мой язык словно распух во рту. Я пристально смотрю на изображение, запечатлевая его в памяти, а затем передаю его Лейси.
– Ничего особенного, просто фотография. Положи обратно. Пошли, мы должны найти Слоан.
Я выхожу из палаты, чувствуя тошноту. Насколько хорошо Герцогиня знала мою мать? И как, бл*дь, ей удавалось лгать мне все эти годы?
***
Мой телефон звонит, когда мы ждем лифт чтобы подняться на третий этаж. Отвечая, я слышу приглушенный голос Майкла, звучащий слишком громко в тишине пустого коридора.
– Никаких признаков Чарли. Слоан здесь тоже нет, – говорит он мне. – Какая-то медсестра сказала, что ее вызвали к главврачу минут двадцать назад. Ты должен пойти туда.
– Уже направляюсь в ту сторону.
– Отлично. Нам тоже направиться туда?
– Да. Поторопитесь.
Я вешаю трубку в тот момент, когда подъезжает лифт. Мы с Лейси поднимаемся на два этажа и выходим в тот момент, когда мимо проходит женщина в темном брючном костюме, разговаривающая по телефону. Она не замечает ни меня, ни Лейс, но я ее замечаю. У этой женщины на лице написано ФБР. Даже Лейси понимает, кто она.
– Она, наверное, та, кого нам нужно избегать? – спрашивает она, отступая в лифт.
– Та, кого тебе нужно избегать, – говорю я ей. – Иди и найди Слоан. Я сейчас приду, обещаю.
Лейси подпрыгивает на носках, качая головой.
– Нет, ну же. Давай найдем Слоан и уйдем, Зет. Пожалуйста!
Я кладу руки ей на плечи и наклоняюсь, чтобы заглянуть в глаза.
– Я недолго. И не причиню ей вреда. Все в порядке. Иди. Найди. Слоан.
Приказываю Лейси, не уверенный, что она понимает, что я требую от нее, но Лейс слегка кивает мне и выходит из лифта как раз в тот момент, когда двери собираются закрыться. Она поворачивает направо... а я поворачиваю налево, следуя за агентом ФБР.
Она не ушла далеко. Я останавливаюсь на повороте коридора, выглядывая из-за угла, чтобы посмотреть, где она находится. Женщина в трех футах от меня, нажимает указательным пальцем на кнопку кофейного автомата. Ее голос повышается, когда она говорит с кем-то, кто явно не так умен, как ей хотелось бы.
– Мне все равно, сколько времени это займет, Джарвис, просто сделай это! На законных основаниях мы можем задержать ее только на двадцать четыре часа, и я хочу прослушку. Ее мобильный телефон, ее дом, ее машина. Все. Это означает, что у тебя есть час, чтобы найти судью Томаса и заставить его подписать ордер. У этой женщины нет штрафов. Никаких судимостей. Она гр*баный доктор, черт возьми. Он не захочет давать зеленый свет полному наблюдению, но твоя работа, – убедить его, хорошо?
Она хлопает ладонью по кофейному автомату, шипя себе под нос. Я уверен, что в этих нескольких предложениях услышал достаточно. Она говорит о Слоан; больше не о ком. Если они планируют прослушивать ее квартиру, то нет других вариантов. Чарли или не Чарли, я должен вытащить Слоан отсюда к чертовой матери.
Женщина заканчивает разговор, я бросаю взгляд на бейдж с именем, когда она убирает телефон в карман. Я не настолько близко, чтобы прочитать имя, напечатанное на лицевой стороне, но я чертовски уверен, что достаточно близко, чтобы увидеть значок УБН. Какого хрена? Какого дьявола здесь делает УБН? Это неожиданно. Не знаю, хорошо или плохо, что эта цыпочка не с федералами, но я не собираюсь торчать здесь и выяснять. Поворачиваюсь, собираясь найти Слоан, когда слышу то, что останавливает меня.
– Дэниз, вот ты где. Я нашел... какого черта ты делаешь? Уйди с дороги.
Я еще раз выглядываю из-за угла, появляется второй агент, – темный костюм, блестящие итальянские кожаные туфли, зачесанные назад волосы. Он похож на правительственную версию долбаной куклы Кена. Он возится с торговым автоматом, забирая кофе. Эта женщина, Дэниз, почесывает голову и глубоко вздыхает.
Дэниз. Дэниз – так звали куратора Рика из УБН. Агент Дэниз Лоуэлл. Совпадение? Умопомрачительный, ни-х*я-подобного, зашкаливающий уровень совпадения? Да, я в них не верю. Это одна и та же женщина. Такое чувство, что довольно большой гр*баный кусочек головоломки только что встал на свое место, но не могу понять, что это за картина. Я качаю головой, ворча себе под нос.
– Спасибо, – говорит женщина.
– Нет проблем. – Парень протягивает ей маленький пластиковый стаканчик, затем прислоняется к стене, скрестив руки на груди. – Ты позволяешь этому доставать тебя, понимаешь?
– Как и любого, кто работает над этим делом так долго. Я так чертовски близко, что чувствую вкус победы, эта женщина – ключ к тому, чтобы закончить это дело навсегда.
Агент качает головой, мягко улыбаясь.
– Детка, все хорошо. Ты сделала все, что могла. Дело сделано.
Он отталкивается от стены и целует ее в макушку.
Итак, агент Дэниз Лоуэлл тр*хается со своим напарником. И она давно работает над этим делом? Это в значительной степени подтверждает мои подозрения, – она та самая женщина, которой Рик сливал информацию «Проходимцев». Но какого черта ей нужно от Слоан?
Я не собираюсь задерживаться, чтобы спросить об этом. Как можно тише пробираюсь обратно по коридору. Три поворота спустя понимаю, что могу свободно идти. Я двигаюсь дальше, поворачиваю за угол и натыкаюсь на человека, которого стараюсь избегать с тех пор, как ворвался в больницу Св. Петра.
Седовласый дьявол расплывается в ослепительной улыбке.
– Ах! Зет Мейфэйр! Жив, бл*дь, и здоров.
