Текст книги "Падшие (ЛП)"
Автор книги: Калли Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– Итак, Слоан сказала мне, что вы ребята нашли Алексис?
Мама. Моя бедная, бедная мама. Я знаю ее, знаю, как работает ее мозг. Ей все равно, как выглядит Зет – большой, высокий, страшный или татуированный. Он мог быть осужденным серийным убийцей, и сейчас это не имело бы для нее никакого значения. Все, что ее волнует – это моя коварная маленькая сестренка.
Зет прочищает горло, бросая на меня напряженный косой взгляд. Он пропустил ту часть, где я врала о Лекси, так что он понятия не имеет, что я им сказала.
– Да. Я встречал ее. Мельком. На самом деле я просто партнер Слоан по поездке.
Прекрасно. Этот ублюдок слишком ловок. Скрывать все знания о ситуации одним маленьким, очень кратким искажением истины. Зет, мой партнер по поездке. Зет, моя постоянная головная боль, скорее.
– О, да. Точно. Конечно.
Мама делает еще один глоток чая. После этого наступает тишина. Такая тишина причиняет физическую боль тем, кто к ней причастен. Как всегда вежливо, моя мама упорно пытается заполнить это молчание.
– А Алексис... она выглядела… хорошо?
Этот вопрос адресован нам обоим. Лейси фыркает, встает из-за стола, быстро оглядывается вокруг с довольной улыбкой, а затем уходит. Просто уходит, как будто это самая легкая вещь в мире. Почему, черт возьми, я об этом не подумала? Но я не могу уйти. Одному Богу известно, что Зет может сказать моим родителям. Или что они могут спросить его в мое отсутствие. Я практически съеживаюсь от этой мысли.
– Да, когда я видел ее в последний раз, она выглядела… здоровой, – сообщает ей Зет. Еще глоток чая. Он берет и откусывает печенье, которое дала ему мама, встречаясь со мной взглядом и слегка улыбаясь. Кто, черт возьми, этот самозванец, и где, черт возьми, он спрятал тело ужасного Зета Мейфэйра? Потому что этот парень… он печенье со сливками по сравнению с жесткой версией Зета, которую знаю.
Я хмурюсь, пытаясь выразить свое сильное раздражение тем, что он ворвался сюда и напугал меня до смерти, и у него хватает наглости подмигнуть мне в ответ. Подмигнуть! Меня бросает в жар, и начинаю волноваться по этому поводу, когда он делает что-то еще хуже. Я чувствую удар по ноге. О, он только что... но когда чувствую, как сильные пальцы сжимают мое колено, знаю, что он это сделал. Схватил меня за бедро под столом. Я бью ногой, пытаясь вбить в него хоть немного здравого смысла, но моя цель немного ошибочна.
– Ой! Что, ради всего святого, происходит!
Мой отец визжит, как собака, которую пнули, и тянется вниз, чтобы схватиться за ногу. Ногу, которую я только что ударила.
– О! Прости, папа. Мышечный спазм, – слабо объясняю я, гримасничая. Рука Зета скользит вверх по моей ноге. Я ничего не могу с собой поделать и бросаю на него возмущенный взгляд. О чем, черт возьми, он сейчас думает? Ведет себя как ангел над хрупким фарфором, который мама приготовила для нас, но под столом как обычно – воплощение дьявола. Я просовываю руку под стол и нахожу его наглые пальцы, быстро перемещающиеся на север, направляясь прямо к опасной территории.
Конечно, он делает это. В этом он весь. Врывается в дом моих родителей, притворяясь самой невинностью – информационная безопасность? Да, конечно! И все это время он пытается еще немного меня извратить. Потому что ни при каких обстоятельствах никогда не представляла себе, что буду сидеть и разговаривать с мамой и папой в то время, как парень изо всех сил пытается распускать руки под столом. Я хватаю его за руку за первый попавшийся палец и резко сгибаю его, изо всех сил стараясь причинить ему боль. Такое ощущение, что сломаю эту чертову штуку, если согну еще сильнее, и все же, когда смотрю на Зета, он все еще мягко улыбается, как будто ему все равно.
Одним легким и небрежным движением он вырывается из моей хватки и крепко сжимает мое запястье. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не выдернуть руку, но это требует серьезной работы. Папа выглядит немного растерянным, как будто видит, что со мной происходит что-то странное, но не может понять, что именно.
– Когда Алексис вернется домой, Слоан? – спрашивает он.
– Скоро. Очень скоро. Ей просто нужно кое-что организовать дома. В ее новом доме. Может быть, через пару недель?
Эта новость убьет их. После долгого ожидания, а затем, чудо из чудес, узнают, что Алексис все еще жива, они захотят увидеть ее прямо сейчас. Лицо моей матери вытягивается, но отец просто кивает, как будто всего этого и следовало ожидать. На самом деле, он выглядит слишком спокойным. В этом нет особого смысла, но сейчас у меня на уме совсем другое – главным образом освобождение от Зета.
Я дергаю руку, пытаясь освободиться из его хватки, но он только крепче сжимает ее. Очень медленно он тянет мою руку к себе. Сжимает мое запястье, так чтобы я почувствовала, как моя кровь яростно пульсирует в каждом пальце, а затем кладет мою руку ладонью вниз себе на колени.
Удивление от того, что я чувствую там, заставляет мое колено врезаться в стол; четыре чайных чашки гремят о блюдца, и «Леди Грей» разливается повсюду. Эрекция. У него начинается эрекция, и он толкает свои бедра вверх в мою руку, прижимая эту штуку ко мне, в то время как мои щеки внезапно вспыхивают огнем.
– Что, во имя всего святого, с тобой происходит? – ахает мама, протягивая руку, чтобы разложить различные дрожащие предметы на столе.
– Извини, я ... – пытаюсь рассказать тебе о твоей дочери, а у меня в руке возбужденный член. Неуместность ситуации, в целом, делает ее еще более сюрреалистичной. Какой человек возбуждается, когда приходит, ведет себя мило с родителями девушки, которую он трахает? Не только ведет себя хорошо, но и говорит им, что дочь, которую они так долго считали мертвой, на самом деле жива? Видимо, Зет. Мне не следовало даже думать о том, чтобы задать себе этот вопрос. Зет определенно из тех парней, которые получают сильное удовольствие, извиваясь, как рыба на крючке.
– Я просто нервничаю после долгой поездки на машине.
У папы снова загораются глаза.
– Ах да, машина. Точно. Не могла бы ты объяснить, где ты ее оставила?
Сейчас в его голосе больше интереса, чем когда он говорил о Лекси – что-то не сходится. Действительно.
– Да, твоя машина. Точно. Что ж.
Зет снова толкает свои бедра в мою ладонь, вдавливая свой теперь твердый, как камень, член в мою все еще прижатую руку.
– Да, это полностью моя вина, доктор Ромера. Я хотел ехать по бездорожью и не хотел повредить вашу машину. Я ценю хорошую машину, знаете ли. И не часто можно увидеть универсал в таком превосходном состоянии. Эти деревянные панели...
Зет раздувает щеки, и мой отец издает радостный звук одобрения. Вряд ли он узнает, что Зету не нравятся его деревянные панели. Правда в том, что Зет ненавидит эту долбаную машину и больше всего ненавидит деревянные панели семидесятых годов.
– Что ж, я должен сказать, что это здорово встретить единомышленника автолюбителя! Итак, где же ты ее оставила?
Почему, черт возьми, он больше не расспрашивает меня о своей дочери Алексис? Я хочу накричать на него за то, что он такой черствый, но слишком ошеломлена. Эта проклятая машина. Между тем, ложь продолжает изливаться изо рта Зета без сучка и задоринки.
– В доме моих родителей в Сан-Хасинто. Мой друг Майкл собирается доставить ее вам в течение ближайших двух дней. Надеюсь, вы не возражаете?
– О, нет, вовсе нет, – мой отец улыбается Зету, совершенно не обращая внимания на откровенную ложь, которая только что сорвалась с его губ. Похоже, для них это было прекрасное утро. Я просто ошеломлена мыслью, что только что стала свидетелем лжи Зета, когда он сказал, что всегда говорит только правду. Всегда. Как будто для него было бы смертным грехом поступить иначе. Не то чтобы такого человека, как Зет, сильно беспокоили смертные грехи, насколько мне известно. Он делал намного, намного хуже, чем лгал в глазах церкви. И общества в целом. Кажется, его это не слишком беспокоит.
Лейси снова появляется на кухне, ее маленькая сумка перекинута через плечо, с выпирающими предметами разной формы. Она бросает ее к своим ногам, глубоко вздыхает и всем улыбается.
– Итак, – говорит она. – Это было весело, да? Нам, наверное, пора идти.
Глава 3
Зет
Мы ехали в полной тишине почти пять минут, прежде чем Слоан заговорила.
– Ты действительно считаешь, что это было уместно? – спрашивает она, постукивая кончиками пальцев по голым коленям. Лейси перестает тихо напевать себе под нос и наклоняется вперед с заднего сидения машины.
– Что было уместно? – спрашивает она.
Слоан и я отвечаем одновременно.
– Ничего.
– Слоан играла с моим членом под обеденным столом.
Задыхаясь от возмущения, Лейси откидывается на спинку сиденья.
– Нет, Слоан. Нет, я думаю, что это было не подходящее поведение.
Лицо Слоан краснеет то ли от смущения, то ли от ярости, не уверен, но она сжимает свои маленькие докторские ручки в кулаки и поднимает их достаточно высоко, чтобы я подумал, что она собирается ударить меня. Перспектива того, что Слоан будет кричать на меня делает со мной невообразимые вещи; дарю ей свою самую непристойную ухмылку.
– Сделай это, злая девочка.
Она хмурится, опуская кулаки.
– Не мог бы ты хотя бы сказать мне, куда ты сейчас едешь? Я заметила, что мы направляемся на север. Там не так уж много вариантов, кроме Сиэтла, и уверена, что ты на самом деле не собираешься меня туда везти.
Она не понимает, что Сиэтл единственное место, куда мы можем поехать. Мы могли бы поехать куда угодно в этой стране, и это не имело бы значения – Чарли нашел бы меня. Он найдет нас. Нет, единственный выход пойти домой и посмотреть правде в глаза. Я должен сделать все возможное, чтобы заставить ее согласиться с этой идеей, в то же время не пугая до усрачки
– В чем дело, Слоан? Я думал, тебе нравится твоя работа. Твой дом. Разве ты не хочешь вернуться обратно?
Она морщит нос и смотрит на меня с таким откровенным недоверием, что мне кажется, будто сейчас рассмеется. Но она этого не делает. Просто медленно качает головой.
– Ты что, совсем с ума сошел? Забыл о своем бывшем работодателе? Ох, зато ты был милым и благополучно вышел из игры, когда он начал посылать людей в мой дом, чтобы убить меня. Неудивительно, что ты хочешь вернуться в свой сумасшедший секс-клуб, как только моя сестра будет найдена.
Ооох, если бы она только могла заглянуть мне в голову! То была бы шокирована, узнав, что моя маленькая Слоан Ромера больше не нуждается во мне как раньше. На самом деле, к черту это. Это был бы настоящий кошмар.
– Я не живу в своем сумасшедшем секс-клубе. И о Чарли я тоже не забыл.
– Тогда почему ты так торопишься туда вернуться? Это небезопасно. Они знают, где я живу, Зет. Они знают, где работаю.
Лейси снова наклоняется с заднего сиденья, заявляя уверенно.
– Ты поживешь у нас какое-то время. И Зет позаботится о твоей безопасности. Не так ли?
Она протягивает руку в переднюю часть машины и сильно толкает меня в плечо. Я мог бы убить ее. Да, так или иначе собирался затронуть вопрос о том, что Слоан останется на складе пока ситуация с Чарли не разрешится так или иначе. Но хотел сделать это аккуратно. Попытался бы, чтобы это выглядело как ее идея. Если бы она действительно пришла ко мне за защитой... Как бы это изменило динамику наших отношений? Это бы сильно развернуло ситуацию. Правда в том, что у меня есть способы получить то, что я хочу, и Лейси только что полностью облажалась с этим. Она полностью испортила мою игру.
– Слоан может оставаться там, где ей нравится.
Я изображаю полное безразличие. Знаю, какую реакцию это обычно вызывает у вспыльчивой женщины – у меня было очень много времени за эти годы, чтобы изучить людей и их реакцию на различные ситуации. Они сказали бы, черт возьми, нет. Они скорее умрут, чем придут и останутся со мной. Даже на один день. Одну ночь. Полчаса, бл*дь. Но со Слоан я никогда не могу полагаться на то, чему научился у других людей. Она никогда не реагирует так, как я думаю. Почти уверен, что она обернется и скажет, что все в порядке.
Она фыркает, хрустит костяшками пальцев и неловко ерзает на сиденье.
– Это невероятно щедрое предложение, Зет, но я думаю, в этот раз я его отклоню, большое спасибо.
Ладно, возможно, я был не так уж далек от истины с моей первой догадкой. Она немного приукрасила его, но ответ все равно чертово нет. Будет около половины одиннадцатого, когда я получу от нее сообщение с просьбой приехать за ней. Она будет в бешенстве. Злой. Возможно, скажу, что, так как это полностью моя вина, что она подпрыгивает каждый раз, когда скрипит дом, тогда я мог бы, по крайней мере, присматривать за ней. Сдерживаю улыбку, которая хочет расцвести на моем лице.
– Вполне справедливо. Пусть будет по-твоему.
Так прекрасно, что она всегда оказывается там, где я хочу. Высаживаю Слоан у ее дома, как она и просила. Может, и оставлю ее здесь на пару часов, но я не законченный ублюдок. Вытаскиваю задницу из машины.
– Э-э, куда это ты собрался? – спрашивает она, держа сумку в руке. Я направляюсь к багажнику «Камаро» и открываю его. Достаю часть своего багажа, а затем открываю заднюю дверь, наклоняюсь, чтобы лучше рассмотреть Лейси.
– Меня не будет восемнадцать минут, – говорю я ей.
Она знает, что делать; мы делали это раньше, хотя на этот раз она выглядит совершенно не впечатленной.
Она протягивает мне руку.
– Ты долбаный придурок, – говорит она мне.
Снимаю наручные часы и кладу их в ее раскрытую ладонь.
– Я знаю, малыш. Восемнадцать минут.
Захлопываю дверь, прохожу мимо Слоан и направляюсь к ее входной двери. Она смотрит, как я бросаю сумку и поворачиваюсь, чтобы подождать ее, скрестив руки на груди. Девушка выглядит так, будто ее только что облили ледяной водой. Она несется по дорожке, ее бедра покачиваются в этих крошечных гребаных шортах. Серьезно. Бл*дь.
– Какого черта ты делаешь? – шипит она. – Ты не войдешь.
– Я войду, – сообщаю ей, прислоняясь спиной к двери. – Ты впустишь меня.
– Нет. Не впущу.
Она складывает руки на груди, повторяя мою позу. Это чертовски мило.
– Да. Я собираюсь убедиться, что никто из людей Чарли не прячется внутри. Как ты думаешь, зачем я принес сумку?
Ее щеки краснеют, а мой член начинает подниматься в штанах. Знаю, почему она думала, что я принес сумку. Не могу удержаться от ухмылки, когда наклоняюсь, расстегиваю молнию на сумке и вытаскиваю «Дезерт Игл». Я протягиваю его ей.
– Похоже, ты знаешь, как заставить человека наложить в штаны вот этим. Возможно, ты бы хотела сама осмотреть периметр?
Она закатывает глаза, хотя я вижу в них секундное колебание. Жду, что она шлепнет меня по руке, хихикнет или еще что-нибудь в этом роде, а потом отправит меня в дом искать плохого парня, но вместо этого она выхватывает пистолет у меня из рук.
– Хорошо. Подожди здесь. Я пойду, осмотрю периметр, а потом ты получишь свой пистолет обратно и сможешь уйти.
Я качаюсь на каблуках, мое лицо пульсирует от усилия, которое требуется, чтобы сдержать улыбку. Не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовал потребность в долбаной улыбке так отчаянно. Бороться с этим так же трудно, как пытаться засунуть мокрую кошку в хлопчатобумажный мешок – почти невозможно. Я пожимаю плечами, изображая безразличие.
– Милости прошу.
Она сердито смотрит на меня, открывает входную дверь и заходит внутрь. Наполовину закрывает ее за собой, но я не буду ждать снаружи. Слоан, должно быть, слышит, как следую за ней с черной сумкой в руке, но ничего не говорит. Она на самом деле проводит настоящий обыск на первом этаже, подняв пистолет и приготовившись стрелять. Это самая горячая вещь, которую я, бл*дь, когда-либо видел.
Она обыскивает гостиную, кухню, кладовую, ванную на первом этаже, задний двор. С таким же успехом я мог бы наблюдать за работой полицейского. Она должна была делать это раньше. Должна. Я следую за ней на некотором расстоянии, просто на случай, если внутри действительно есть люди, и ей нужно, чтобы я жестко выбил из них все дерьмо, но в остальном позволяю ей делать свое дело и держу рот на замке.
Убедившись, что в кустах ее никто не ждет, она идет обратно через дом, бросая на меня сердитые взгляды, и направляется наверх. Ванная комната, комната для гостей, бельевая комната, еще одна спальня – ее спальня. Я чувствую ее запах, как только вхожу. Запах свежий и яркий, несмотря на то, что она не была здесь уже неделю.
– Ну, вот и все. Теперь ты можешь забрать свой дурацкий большой пистолет, – говорит Слоан, прижимая оружие боком к моей груди. Я хватаюсь за эту штуку и щелкаю предохранителем, поднимая бровь, глядя на нее.
– Значит, ты счастлива, что здесь никого нет?
В моем голосе звучит легкая насмешка, но я ничего не могу с собой поделать.
– О, нет, – говорит она, склонив голову набок. – Здесь кто-то есть. Здесь есть кое-кто, кого на самом деле не должно быть, и мне бы очень хотелось, чтобы сейчас он ушел, пожалуйста.
Бросаю сумку на пол.
Ее глаза расширяются.
Кладу пистолет на комод и крадусь к ней, чувствуя себя настоящим хищником, когда она начинает пятиться. За пять коротких шагов преодолеваю расстояние между нами, и ее спина прижимается к стене спальни. Упираюсь ладонями в стену по обе стороны от ее головы.
– Я никуда не уйду еще пятнадцать минут, Слоан.
– Ты не должен был делать этого в доме моих родителей, – говорит она.
Ее голос звучит хрипло и рассеянно, что, черт возьми, является зеленым светом. Я наклоняюсь еще немного вперед, так что мое лицо оказывается всего в паре дюймов от ее лица. Глаза, не мигая, смотрят на меня, путешествуя по моему лицу, и я знаю, о чем она думает. Знаю, чего она хочет. Это чертовски жестоко, но мне хочется немного ее подразнить, поэтому я облизываю губы. Слоан мгновенно отворачивается от меня, резко втягивая воздух. Да. Она хочет меня поцеловать.
– Почему бы мне не сделать этого в доме у твоих родителей? – прорычал я ей в ухо.
Кончиком языка осторожно щелкаю по мочке ее уха; мой член снова шевелится, уже почти полностью твердый от маленького шоу, которое она только что устроила с пистолетом.
Она не поворачивается и не смотрит на меня, но ее тело реагирует, слегка подрагивая.
– Потому что они мои греб*ные родители. Я не знаю, в какой семье ты вырос, но в моей семье мы не лезем под стол, чтобы удовлетворить кого-то, пока пытаемся обсудить что-то важное.
Она сердится, но ее тело – предатель. Слоан хочет меня; я могу сказать это по быстрому подъему и опусканию груди и по тому, как она трет ладони о свои голые бедра. Ей нравилось, что я прикасался к ней, когда не должен был прикасаться, и ей нравилось прикасаться ко мне. Она злится на себя из-за этого, но я предполагаю, что когда положу руку спереди на эти короткие шортики, она уже будет мокрой для меня.
– Мне не жаль, – говорю я себе под нос. – И ты права. Ты не знаешь, в каком доме я вырос.
Кажется, это привлекло ее внимание. Она смотрит на меня краем глаза, а затем... затем она, бл*дь, прикусывает нижнюю губу. Слоан – один из самых чувственных людей, которых когда-либо встречал, а я встречал очень разных. Она принимает самые обычные физиологические особенности и выполняет их самым сексуальным образом. Ни одна другая женщина не смогла бы сделать то, что делает эта девушка, и вызвать у меня такую же пульсирующую, кровоточащую в моих венах реакцию; когда другие женщины делают подобные вещи, это для того чтобы привлечь внимание к их рту, и это обычно совершенно очевидно. Это, конечно, немного забавно, но все это игра. Ничто из этого не превращает мой член в греб*ную армированную сталь, как подсознательный флирт Слоан.
Кажется, она понимает, что делает, и сосание губ резко прекращается.
– Ты солгал моим родителям, – говорит она, как будто только что вспомнила об этом. – Ты солгал о том, чем зарабатываешь на жизнь, и ты солгал о том, что ты мой греб*ный партнер по путешествиям. Я думала, что ты никогда не врешь?
– Обычно я этого не делаю. Никому не лгу. Я, конечно, никогда не буду лгать тебе, Слоан, но солгу ради тебя. Только ради тебя.
Может быть, эта история с губами заставила меня на минуту ослабить бдительность, потому что я почти удивляюсь, когда слышу это от себя. Слоан открывает рот, выглядя слегка ошеломленной. Сейчас, вероятно, самое подходящее время, чтобы снова поднять эту греб*ную защиту, прежде чем что-то еще выйдет наружу.
– Что-нибудь еще, Слоан? У нас осталось всего тринадцать минут.
Она издает «пшшшшш» звук, прижав руки к моей груди, как будто собирается оттолкнуть меня, но я опережаю ее, наклоняясь всем телом, так что плотно прижимаюсь к ней. Знаю, что она может почувствовать меня. Знаю, что она чувствует, как мой член впивается в щель между ее ног, умоляя впустить его. Она сглатывает, и ее пальцы слегка сжимают мои грудные мышцы. Полностью в моих руках.
– Мы ничего не можем сделать за тринадцать минут, – бормочет она.
Это, пожалуй, один из самых больших вызовов, которые когда-либо были мне брошены. В конце концов, я сдаюсь и отпускаю улыбку, за которую так долго держался, но теперь она изменилась. Раньше меня просто забавляло, насколько невероятна эта девушка. А теперь покажу ей, каким невероятным я могу быть.
– О, злая девочка. Я заставлю тебя проглотить эти слова.
– Что...
Я полностью игнорирую все, что она собирается сказать, и опускаю голову так, что прижимаюсь губами, зубами, языком к коже ее шеи. Она не произносит ни слова. Слоан должна была этого ожидать. Ей следовало бы подумать, прежде чем надеть эти греб*ные шорты сегодня утром. Хватаю ее за руки и завожу их за спину, оттаскивая от стены. Она издает задыхающийся звук, когда я поднимаю ее – она не совсем невесома, что делает меня чертовски счастливым. У нее есть изгибы. Отличные, те, о которых я постоянно думаю, чтобы тискать, лизать, кусать и делать всякие гадости. Если бы она была кожа да кости и ничего не весила, тогда я не хотел бы ее так, как хочу. Опускаюсь на колени прямо там, где стою, и потом падаю на нее прижимая к себе. Мне требуется две секунды, чтобы пробраться под тонкую рубашку, которая на ней. Ничто из этого дерьма не защитит ее от «Зет-обладания». Даже близко. Не могу добраться до нее должным образом, поэтому разрываю материал, срывая его прямо с ее тела. Откидываюсь назад и мгновение наслаждаюсь видом.
Нет. Греб*ного. Бюстгальтера.
Руки Слоан разведены по сторонам, ладони сжаты в кулаки, но она расслаблена. Не волнуется. Не пытается оттолкнуть меня или вырваться на свободу. Она говорит мне все, что мне нужно знать своими глазами; тем, как грудь поднимается и опускается, как будто она только что закончила стометровый спринт; тем, как соски напрягаются и становятся темно-розовыми, умоляя о внимании; тем, как она извивается тазом подо мной, толкаясь вверх, давая мне знать, чего она хочет.
– Сколько? – выдыхает она.
– Одиннадцать минут.
– О Боже.
Хватает мою руку и тянет ее к своему рту. Ее розовый язычок раздвигает губы, и она облизывает кончик моего указательного пальца. Как будто этого недостаточно, чтобы заставить мою голову реветь, затем мягко кусает меня своими идеальными зубами, посылая то, что кажется электрическим током, проносящимся по моему телу.
– Бл*дь, нет, – говорю я ей, отдергивая руку. – У нас нет на это времени.
Она выглядит огорченной, ее грудь вздымается, а дыхание учащается.
– Тогда на что у нас есть время?
Я снова встаю на ноги и тянусь за сумкой. У меня есть кое-что для нее. У меня есть что-то, и думаю, ей понравится. Слышу, как она стонет, когда видит, что я делаю – у нее смешанные чувства по поводу этой сумки, знаю. Но также знаю, что уровень ее возбуждения просто зашкаливает, потому что обеими руками она вцепилась в пушистый ковер в спальне и сжимает его так сильно, что руки побелели.
– Терпение, злая девочка. Терпение.
Да, конечно. Нах*й терпение. Я расстегиваю молнию на сумке и почти сразу же нахожу то, что мне нужно. Это маленькое устройство овальной формы, новое дополнение к моей сумке трюков. Никогда не использовал ничего подобного раньше, но знаю, что это сделает с ней. Я положил его на пол и, схватив ее за лодыжку, тащу по ковру к себе.
– Что это за фигня? – спрашивает она. – Я не делаю…
– Меня это не интересует. Хочу, чтобы ты закрыла глаза. Я заинтересован в том, чтобы ты отпустила себя.
Она замолкает, глядя на меня снизу вверх, в то время как я расстегиваю ширинку и грубо срываю шорты с ее бедер. Бл*дь. Слоан в трусиках – долбаных черных кружевах – и больше ничего – адское зрелище. Ее щеки пылают, а губы распухли и покраснели, и знаю, что она снова их кусает. Я тоже хочу их укусить. Я хочу… Я хочу... нет. Выбрасываю из головы эту мысль, сокрушая ее с колоссальной силой. Не сейчас, бл*дь. Сейчас у меня есть другие дела.
– Раздвинь для меня ноги, Слоан.
Провожу руками по внутренней стороне ее бедер, наслаждаясь ощущением шелковистой нежности ее кожи под моими пальцами. Она делает так, как прошу, подтягивая колени, позволяет им упасть по обе стороны, открывая себя мне. Больше никаких комментариев. Никаких возражений. Никаких разговоров. Единственный звук – это наше прерывистое дыхание, когда я осторожно поглаживаю пальцами ее киску. Сильный всплеск адреналина пронзает меня, когда чувствую, насколько влажные у нее трусики.
Никогда не заводился из-за того, что девушки портят свое нижнее белье, но со Слоан все по-другому. Все было по-другому с самого начала, когда тр*хал ее в квартире. Тогда я забрал ее нижнее белье, заберу и эту пару. Стягиваю облегающую одежду с ее бедер, а затем опускаюсь на ее тело, как непреодолимая сила. Я непреодолимая сила. Теперь даже не могу остановиться. Поднимаюсь, опираясь на локоть, а затем провожу языком по ее округлостям, чувствуя тяжесть ее груди в своей руке. Провожу языком по ее соску, облизывая и посасывая; мой член болезненно пульсирует, когда она резко вдыхает, а ее руки тянутся вверх и зарываются в мои волосы.
Это чертовски приятно, когда она притягивает меня к себе, но сейчас не могу этого допустить. Если она это сделает, я сорву с себя одежду и погружусь в нее по самые яйца, и это испортит оставшиеся семь минут, спутав все планы. Последнее, что нам сейчас нужно – это Лейси, стоящая в дверях и жалующаяся на то, что я слишком задержался. Откидываюсь назад, хватая Слоан за запястья.
– Никаких прикосновений, – рычу я.
Выражение шока делает ее лицо немного плоским, и я понимаю, что она неправильно восприняла мою команду. Она думает, что я не хочу, чтобы ее руки касались меня. Еб*ть. Вот в чем проблема. В этом и заключается проблема заботы о том, что думает другой человек. Все было намного проще, когда я не тр*хался дважды.
Шесть минут.
Я хватаюсь за свою новую маленькую игрушку, затем наклоняюсь, позволяя своим глазам путешествовать по телу Слоан. Некоторые парни не едят киски. Но опять же, некоторые парни не так хороши в этом, как я. Это лучший способ получить девушку – самый приятный способ, который я нашел. И заставить Слоан кончить с моим языком – это, пожалуй, самый удивительный порыв, который когда-либо испытывал. Точка.
Начинаю медленно. Сейчас она такая мокрая, и вкус у нее просто потрясающий. Я стону, проводя языком по ее киске, вокруг клитора, кружа и щелкая кончиком по ней так, что она начинает дрожать. Слоан уже готова, но я даю ей минуту, чтобы успокоиться, прежде чем прижать самый узкий конец вибратора к ее киске. Но это не обычный вибратор. Это вибратор Tens, который не только вибрирует, но и производит электрический заряд. Для начала я поставил его на самую низкую скорость, но это ненадолго.
Слоан прижимается бедрами к моему рту, тихонько постанывая, и я медленно скольжу вибратором в нее, ожидая, когда она начнет напрягаться. Она немного скована, но затем из ее горла вырывается низкий стон, и ее тело выгибается к потолку – да, так я и думал.
Я так сильно хочу тр*хнуть эту девушку. Хочу связать ее и вонзиться в нее так чертовски сильно, что она не сможет ходить прямо в течение недели, но об этом не может идти речи. Очень жаль. Я не могу жить без чего-то подобного. Чего-то, что погасило бы огонь, бушующий во мне. Есть только одна вещь, которая может сделать это немедленно.
Я быстро нахожу нож в сумке. Достаю и сжимаю его в кулаке, прежде чем Слоан успевает заметить, что я делаю. Ее голова тут же откидывается назад, когда я снова начинаю водить языком по клитору. Ее дыхание прерывается. Хочу попробовать ее на вкус. Хочу попробовать ее на вкус, когда она кончит на мой язык, и хочу этого сейчас. Я ненадолго отложил нож, чтобы отрегулировать настройку вибратора, переведя его на следующий уровень. Ноги Слоан выпрямляются, и она испугано вскрикивает.
– Ты справишься, – рычу я. – Ты можешь принять его.
Она может. И принимает. Мои яйца плотно прижаты к телу, яростно требуя, чтобы сделал что-нибудь, чтобы снять напряжение, которым почти раздавлен прямо сейчас, но я выкидываю это из головы. Это для нее. Только для нее.
– Кончи для меня, злая девочка, – говорю я ей. – Сделай это для меня. Сейчас. Не заставляй меня, бл*дь, ждать.
Как только слова слетают с моих губ, она исполняет мою просьбу. Я получаю то, что хочу, и в то же время сжимаю в кулаке лезвие ножа, чувствуя что-то мощное и интенсивное рядом с ней.
А затем Слоан делает то, что заставляет это чувство преобразоваться во что-то совершенно другое. Она кричит, когда кончает, но она кричит не «О, Боже», или «бл*дь», как большинство людей. Она не кричит об этом.
Она выкрикивает мое греб*ное имя.
Я отпустил нож и слегка зашипел, когда давление ослабло. Порез в центре моей ладони довольно глубокий, но не собираюсь торчать здесь, исследуя его. У нас осталась последняя минута перед тем, как Лейси начнет нажимать на клаксон. Кроме того, не знаю почему, но Слоан, выкрикивающая мое имя, заставляет меня полностью забыть временные рамки, которые я дал Лейси, и остаться здесь со Слоан на всю греб*ную ночь. Заставить ее снова кричать мое имя.
Поднимаюсь на ноги, а Слоан остается на полу, голая, в клубке рук и ног. Выглядит так, будто едва может двигаться. Ее глаза кажутся остекленевшими, как будто она едва видит. Я чувствую огромный прилив гордости. Да. Я превращаю эту лужу в человеческое существо. Кладу вибратор обратно в сумку вместе с трусиками Слоан – сказал же, что оставлю их себе, – и она поднимает бровь. Но не возражает.
– Тебе лучше поторопиться, – говорит она, не сводя с меня глаз. Мне нравится, что она не прячется от меня; мне нравится, что мы прошли через это.
– Не волнуйся. Я ухожу, – рычу в ответ. Сжимаю руку в кулак, позволяя боли сотрясать мои нервные окончания. Наслаждаюсь этим. Мне хочется сказать ей, что мы увидимся позже, но Слоан не знает, что она позвонит сегодня вечером и попросит меня забрать ее, поэтому молчу. Вместо этого я говорю:
