Текст книги "Линия (СИ)"
Автор книги: К. Л.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Но она критиковала и армию, а генерал-майора Им ЧхеМу-ним вы планируете кандидатом в президенты.
– Мы хотим помирить их, пусть принесут взаимные извинения. Если не получиться, то айдол Агдан в нашей предвыборной компании участвовать не будет!
– Спасибо, понятно.
– А как вы планируете спасти лицо генерала? – слово берёт другой директор.
– ЧхеМу прежде всего солдат, который должен выполнять приказы. А приказы гнобить ЮнМи отдавала президент через министра обороны. Но даже несмотря на приказы, генерал до последнего защищал Агдан, вспомним его доклад о национальной тревоге. Там он причину происшествия свалил на северян.
– Да, может получится, а учитывая, что для военного главное достоинство уметь подчиняться, ещё и в плюс сыграет.
– Всё таки я сомневаюсь в поведении Агдан. Вдруг взбрыкнёт.
Господин Ли ЧжэЁн с интересом смотрел на начинающуюся дискуссию. Узнать, кто что думает, кто чем дышит, это всегда интересно, ив данном случае дорогого стоит. Это заседание было информационное и ничего не решало. Оно было интересно тем, что помогало узнать, кто глубоко в теме, а кто по вершкам прошёлся. Не то что кто-то был глуп, на этом собрании глупых нет, а просто для кого-то это не интересно.
Хотя, как может не интересовать недавний кризис с арестом разведчика NIS и пути выхода из этого кризиса? Однако бывает. Господин Ли ЧжэЁн понимал, что все и всё знать не могут, однако правильные вопросы где? Чтобы кто-то начал копать в правильном направлении, а остальные могли подключиться. Как в своё время подключился он сам, когда (в то время всего лишь один из руководителей групп аналитиков) Ким МинСу-ним принёс интересную информацию. В его докладе говорилось о новом раскладе политических сил в США, а отсюда и в Корее. После выдвижения Трампа кандидатом в президенты США, на политической арене проявились две лидирующие политические группировки. Это «промышленники» и «международные финансисты». Остальные группировки могли присоединяться к той или иной стороне, усиливая ту или иную партию.Но не это было удивительно. Подумаешь, в США перед выборами всегда распадались или создавались политические пулы. Удивительно было то, что в этот раз противостояние было принципиальным. Как показывал экономический анализ, у Америки кончились деньги! Американской элите не хватало ресурсов на все её проекты.Казалось чего проще напечатать новых долларов. Ан, нет. С две тысячи восьмого года напечатанные доллары перестали приносить прибыль в промышленности. Вся прибыль переместилась в банки, что вело к трениям между промышленниками и банкирами. Но это не главное. Новые доллары оказались ничем не обеспеченны, их всё труднее стало связывать, что неизбежно вело к инфляции, а инфляция вела к падению жизненного уровня населения. В США впервые после мировой войны появилось поколение, которое жило хуже, чем их родители. Даже кризис начала семидесятых так не ударил по Америки. Его удалось быстро преодолеть за счёт разрядки напряжённости с СССР и внедрениярейганомики.
*(Что такое «рейганомика»– конец 70-х годов, разработка в США модели временного, но за счет будущего углубления проблем, преодоления кризиса за счет виртуального расширения рынков путем кредитного стимулирования спроса имеющихся потребителей («рейганомики»). Рост необходимой численности потребителей в технологической зоне до 300–500 млн человек;
Подробней а книге Хазина «Вспоминание о будущем». Краткие выводы глава 26)
*(О механизме сегодняшнего кризиса:
– начало 2000-х гг., первые признаки начала нового кризиса падения эффективности капитала;
– осень 2008 г., прекращение действия последнего инструмента «рейганомики», снижения учетной ставки ФРС, переход кризиса в острую стадию.
X. В результате применения «рейганомики» структурные диспропорции в мировой (совпадающей сегодня с Американской технологической зоной) экономике и непосредственно в США выросли до колоссальных размеров, в первую очередь речь идет о несоответствии реально располагаемых доходов домохозяйств их расходам (т.е. уровню жизни), последние много выше.
До тех пор, пока доходы и расходы не придут в состояние относительного равновесия, кризис будет продолжаться, и падение расходов при этом должно составить примерно 30–35 % для мировой экономики, около 50 % – для Евросоюза и порядка 55–60 % для США (по состоянию на 2008 г., в связи с дальнейшей виртуализацией статистики падение с нынешнего уровня будет больше. © Хазин «Вспоминание о будущем».)
Этот же аналитик Ким МинСу-ним обратил внимание Ли ЧжэЁн на племянницу нашего разведчика Пак ЮнМи. Позже он доказал, что эта племянница может помочь в разрешении кризиса в NIS.А когда директор NIS, господин Пак ГонХён-сии стал согласовывать пожертвования в фонд кандидаты президента генерал-майора Им ЧхеМу то всё стало понятным, – в Корею пришла новая политическая сила и с ней надо сотрудничать.В результате был создан отдел стратегической политической аналитики, который возглавил Ким МинСу-ним. Самсунг начал участвовать в предвыборной компании, где планировал задействовать Пак ЮнМи.
Для Ли ЧжэЁн не было проблемы выбора кого поддерживать. Корейские чеболи не были допущены к мировому финансовому пирогу, они были производственниками. Это финансистам хорошо, они свои сервера с финансовыми записями могут разместить в любой стране и самим туда перебраться, лишь бы она была сильна и физически могла защитить сервера и самих финансовых воротил. Производственник же привязан к своим предприятиям. Перетащить производство в другую страну не всегда просто, а часто и не возможно. Поэтому вопрос о том кого поддерживать в надвигающем кризисе для ЧжэЁнне стоял. Кризис должен преодолеваться за счёт распада мировой финансовой системы на валютные зоны и сохранения местной промышленности. В планах же финансистов преодоление кризиса должно было быть за счёт распада государств и уничтожения местной промышленности, прежде всего США.
*(XII. Поскольку нынешняя инфраструктура системы разделения труда (в первую очередь – финансовая) выстроена под глобальные рынки, по мере падения спроса она станет убыточной (фактически это уже произошло, большая часть международных финансовых институтов и государств живут только за счет эмиссионной подпитки). Это значит, что экономически выгоден будет распад мира на несколько новых технологических зон, которые, скорее всего, будут создаваться за счет ресурса эмиссии новых региональных валют, в связи с чем я их называю (в соответствии с книгой «Закат империи доллара и конец „Pax Americana“») валютными зонами.
Теоретически, в процессе кризиса и посткризисного восстановления не все потенциальные валютные зоны смогут окончательно сформировать полноценные технологические зоны в новой, посткризисной редакции. © Хазин «Вспоминание о будущем».)
Совещание меж тем продолжалось, задавались вопросы.
– Всё таки я сомневаюсь в поведении Агдан. Вдруг взбрыкнёт. – Кто-то повторяет вопрос.
В этот раз ответил Ким МинСу. Он решил повторить аргументы, что недавно приводил ЮнМи.
– Да, может взбрыкнуть, но с ЮнМи-сии была проведена беседа и она поняла, что с армией не так всё просто. Видите ли в чём дело. Армию Кореи поддерживает США. А то, что в своём выступлении на празднике она задела нашу армию, не позволило американцем быстро ответить на её просьбу о помощи. Сейчас идут консультации в инстанциях США, как бы ей помочь. В США у неё есть недоброжелатели среди политиков, поэтому задевать армию для Агдан крайне не желательно. Тем более в свете выборов президентов в Корее и США. Скорее всего Пак ЮнМи откажут в виде на жительство в США, и она это отлично понимает.
– Сейчас ведутся переговоры, чтобы армия попросила у Агдан извинения. По нашим планам Агдан прощает, и в знак примирения пишет ещё один марш. Сейчас консультируемся с её армейским начальником генерал-майоромИм ЧхеМу. Пак ЮнМи устраивает такой уровень. Тем болееамериканцы проталкивают генерал-майорана пост президента Кореи, и очень высока вероятность, что он выиграет выборы и станет нашим будущим президентом. Тут можно получить как кучу плюшек, участвуя в предвыборной компании на стороне протеже США, так и кучу неприятностей. Если Пак ЮнМи взбрыкнёт и выступит против армии, тогда даже Самсунгеёне защитит, ни Сони. Тогда плакали её мировые гастроли, а в Корее ЧхеМу прихлопнет.Чтобы Агдан не нервничала и принимала решение спокойно ей передали сто миллионов долларов. В случае согласия ЮнМи её «да» будетозначать «да», а в случае отказа от сотрудничества с генераломдомик на Чеджу и пенсия в молодости в виде процентов с капиталанеплохое окончание карьеры.
– Однако!
Слово решил взять ЧжэЁн.
– Сто миллионов выделили не для участия ЮнМи в президентской компании, участие это побочный результат. Главное мы рассчитываем через родных скончавшегося разведчика, который работал на нас, восстановить отношение с русскими. А это уже десятки миллиардов долларов. Сотрудничая одновременно с США и Россией мы получим дополнительную устойчивость. И не забывайте поговорку: «Ласковый телёнок у двух коров молоко сосёт».
Время действия: двадцать девятое марта, утро
Место действия: дорога к исправительному учреждению Анян
Наконец то еду в тюрьму забирать документы о моём освобождении.
(чуть позже, в тюрьме)
С начальницей пообщался. Помня, что планируется концерт перед сообщением результатов сунын, решил провентилировать вопрос о выступлении на концерта заключённых. Начальница сразу задала вопрос.
– Госпожа ЮнМи-сии, вы собираетесь в Анян с девочками репетировать?
Вопрос у начальницы конечно интересный, но надо ли это мне?
– Ещё не знаю будет ли концерт, это я предварительно. Если будет, и номера согласуют, то будете ли вы госпожа начальница-ним против, а если нет, то на каких условиях?
После долгого раздумья и консультации со своей заместительницей выдала.
– Репетиции только в Институте коррекции поведения. Иное можно только по согласованию с министерством юстиции. И второе условие, госпожа ЮнМи-сии, вы должны сдать сунын вместе со всеми заключёнными.
Ну блин горелый условия хоть стой, хоть падай. Надо подумать, надо ли мне такой геморрой.
– Спасибо, госпожа начальница – ним, надеюсь концерт состоится и мне удастся согласовать с организаторами все концертные номера.
После расписываю, что все мои вещи вернули, претензий к тюрьме не имею. Получаю комплект документов о своём освобождении, топаю к выходу. Кажется охранницы не довольны тем, что я планирую репетиции в тюрьме проводить. Да не планирую я, правила такие, будем думать, как их обойти. Короче, пусть у юристов Самсунг голова болит, или заболит при условии, что дадут добро на концерт и номера к нему.
Время действия: двадцать девятое марта
Начало цитаты из – шестнадцатый щелчок зубами.
Место действия: главный вход исправительного учреждения «Анян».
Закинув на плечо лёгкую сумку с вещами, топаю к двери, ведущей на улицу. Последняя подпись поставлена, последние документы отданы, и впереди – «свобода, вас встретит радостно у входа»! Спиною чувствую провожающие меня взгляды охранниц. А я им ничего не сказал! Они мне ни слова лишнего не гугыкнули, ну я им тем же и ответил! С начальницей только пообщался. А остальные – так. Они молчат, и я на них молчу. Никаких массовых сцен прощания, вроде тех, что показывают в фильмах, не было. Когда из здания выбегает толпа провожающих, кучкуется, и начинает со слезами на глазах петь прощальную песню. А в окнах – лица, лица! И машут, машут… ссаными тряпками!
Толкнув плечом дверь, оснащённую архаичной пружиной, вываливаюсь наружу. А на улице – солнце, солнце и… ЖУРНАЛИСТЫ! Бли-иин! Сегодня же праздник! Чё вам дома-то не сидится? И где СунОк и мама?
Увидев озадаченного меня, представители СМИ дружно ломанулись в мою сторону, чётко показывая кого караулили.
А я уже как-то подрастерял навыки общения с прессой…
Пока стоял, тупил, разинув рот, представители продажной профессии взяли меня в кольцо, отрезав возможный путь отступления обратно в «Анян», и наперебой стали задавать вопросы, тыкая мне в лицо микрофонами. Из раздающихся выкриков мои уши улавливают слова: «… 'Солли… 'можете сказать о ваших планах?», «Billboard», «участие в концерте», «прокляли», «помилование», «ваше агентство»,
«Даже не предполагал, что настолько популярен», – зажмурившись, думаю я, пытаясь придумать как выбраться из толпы идиотов, намеревающихся заработать на мне деньги.
Хотя, может быть взять, да и дать интервью? Желающих разнести мои слова по миру, – много. Момент – эпичный, освобождение. Почему бы не порадовать «соотечественников» своим незамутнённым взглядом на мир?
– ТИ-ХО! – набрав полную грудь воздуха, кричу я. – ТИ-ХО!
– Агдан говорить будет, – сообщаю я, в наступившей тишине.
Вроде у меня как-то громко вышло или нет? Но иначе – с чего бы они разом заткнулись?
– Расступитесь, – командую я. – Дайте людям с камерами возможность снимать. Передайте микрофоны. Никаких ответов на вопросы. Скажу лишь то, что считаю нужным.
Через пару минут всё организуется. Толпа журналистов, человек эдак под тридцать, отступив, молча смотрит на меня, возможно надеясь на скандал.
– В этот славный день, хочу выполнить одну, пожалуй, самую известную, из всех традиций Хангук, – говорю я, наклоняясь к пачке прижатых друг к другу микрофонов, – это обязанность сказать спасибо любому человеку, чтобы он вам не сделал. Поэтому, выходя из этих стен, хочу выразить благодарность всем, принявшим участие в моей жизни. Охранницам исправительного учреждения, бивших меня по лицу дубинками и заливавшими его слезоточивой смесью из газового баллончика. Моим сокамерницам, игнорящим меня изо всех сил, хотя я отдала им полностью содержимое подарочного набора, полученного мною от «Грэмми» и придумала хореографию танца, сделавшего их знаменитыми на весь мир. Большое спасибо администрации «Анян», когда она, ради наведения порядка в своём заведении, не раздумывая пожертвовала мной, бессрочно поместив в одиночную камеру. В знак протеста я объявила голодовку, оказалась в коме и чуть не умерла, но всё равно, – спасибо за внимание к моей судьбе…
– Большой привет юридической системе страны. Следователи, прокуроры и судьи, которые не стали тратить моё время на какие-то глупые разбирательства и буквально мгновенно вынесли мне приговор в пять лет каторги. Им тоже, – спасибо за участие…
– Сердечная благодарность президенту, госпоже ГынХе. Которая не может навести порядок в руководимой ею стране, но зная, что творится в государственных органах, иногда вспоминает об этом и переходит к «ручному управлению», чтобы бардак не превратился уже совсем в полный беспредел. Уважаемый лидер нации, – мой вам глубочайший поклон за то, что отвлеклись от своих, несомненно, очень важных дел и немножко «порулили», поучаствовав в моей жизни…
– Моя признательность всем айдолам, которые не побеспокоили меня ни словом, ни появлением, видимо получив слишком мало славы и денег за использование моих сочинений. Однако, не стану обещать, как принято в Хангук, что стану стараться ещё больше в надежде пробудить у них совесть, поскольку её у них вообще нет…
Конец цитаты из – шестнадцатый щелчок зубами.
Слова:
– Отдельное спасибо армии, за знакомство с её маразмом и морской пехоте, которая – «своих не бросает». Очень жаль, что мне до сих пор так и не удалось узнать, кто для неё – «свои»…
Заменены на слова:
Уф, вовремя вспомнил, что армию обижать нельзя. Что-то меня несёт, пора закругляться.
Начало цитаты из – шестнадцатый щелчок зубами.
– Ну и напоследок, конечно, не могу не вспомнить журналистов, всё это время усиленно поливавших грязью меня и мою семью. Думая о проделанной ими работе, я понимаю, что всё могло окончится гораздо хуже. Вроде того, что случилось с Солли и ДжонХёном, но я жива и благодарна за то, что ваши агентства платили вам недостаточно денег, чтобы вы сожрали меня живьём…
– После того, как я поблагодарила многих, но не всех, за то, что позаботились обо мне, расскажу о своих ближайших планах. В приоритете – сменить гражданство и уехать из этой страны как можно дальше, чтобы больше не видеть и не слышать про неё!
Уу-у, – раздаётся со стороны журналистов, до этого молчавших, видимо находясь в состоянии лёгкого шока от посыпавшихся кучей «благодарностей».
– … Дабы впредь больше не раздражать хангук сарам необходимостью тратить его время на возню со мной, клянусь отныне не работать с корейскими артистами и музыкантами, и вообще, с любыми корейцами!
От толпы долетает возглас, похожий на – ва-уу!
– Также обещаю, что это был мой последний разговор со лживыми представителями корейских СМИ! Отныне они не будут допущены на мои пресс-конференции с представителями других мировых информационных агентств. Забудьте про меня, а я – забуду про вас!
– Это всё, что я хотела сегодня сказать, – говорю я, выпрямляясь.
Конечно, «добыватели новостей» тут же взялись выкрикивать вопросы, стараясь при этом перекричать друг друга. Никто и не подумал освободить дорогу, чтобы дать мне уйти. Неожиданно, перекрывая многоголосый ор, раздаётся громкий, повторяющийся автомобильный сигнал. Пустозвоны второй раз за пять минут перестают галдеть и оборачиваются на звук. Воспользовавшись тем, что они расступились, плотнее прижимаю к себе сумку и рву на выход, намереваясь проскочить в образовавшиеся «щели». Удачно выскакиваю из окружения и торможу, увидев подъезжающую знакомую ярко-красную Феррари с откидным верхом.
Остановившись у края дороги и перестав жать на сигнал, её водитель привстаёт с места и призывно машет мне рукой. Присмотревшись, с удивлением опознаю в нём ЧжуВона. В этот момент он снимает большие солнцезащитные очки и кричит: ЮнМи! Давай сюда!
Поняв, что если он приехал за мной, то это реальный шанс слинять от журналистов, бегу к машине.
– Ты чего тут? – спрашиваю, затормозив у пассажирской дверцы.
– Прыгай, – отвечает он, делая головой движение в сторону соседнего кресла. – Увезу тебя отсюда.
Не став возражать, кидаю сумку назад и, буквально выполняя приказание, перемахиваю через борт машины, с размаха плюхаясь на сидение.
– Эй, аккуратнее! – недовольно требует ЧжуВон.
Сам сказал – «прыгай»? – и спрашиваю про маму и СунОк. – А где мои?
– Ждут тебя. Уговорил их не приходить. Как видишь, был прав…
– Ага, – соглашаюсь я, глядя на толпу на возвышении.
– Чего они от тебя хотели? – тоже посмотрев туда же, куда и я, спрашивает ЧжуВон.
– Стандартный набор вопросов. Что думаю и какие планы.
– И что ты им сказала?
– Планы – грандиозные, мысли – отсутствуют!
ЧжуВон насмешливо хмыкает.
– Кажется это произвело на них впечатление, – говорит он.
Молчу, ничего не отвечая.
Оппа закладывает широкий вираж, разворачиваясь, и неожиданно за спинами журналистов я вижу четыре фигуры, три из которых держат над собой красные шарики, а одна – плакат с надписью «Red Alert».
«Это же мои фанаты, – запоздало соображаю я и вскидываю руку в прощальном привете, пока прибавивший газу ЧжуВон стремительно увозит меня прочь. – Эх! Нужно было к ним подойти! Вот кого надо было благодарить по-настоящему. Журналюги сгрудились, закрыли собой, я и не увидел…»
(Журналистка, восхищённо смотря в сторону, где постепенно затихает рык мощного двигателя)
– Младший наследник корпорации, приехал и увёз на дорогущем спорткаре… – медленно произносит она вслух, – верный оппа… Никто ещё в Корее так красиво не выходил на свободу! Хей! А ведь это отличный заголовок!
Шестнадцатая капля кислоты упала…
Конец цитаты из – шестнадцатый щелчок зубами.
Глава 9
Начало цитаты из – семнадцатый щелчок зубами.
Время действия: двадцать девятое марта
Место действия: машина с ЮнМи и ЧжуВоном, только что отъехавшая от главного входа «Анян»
– Всё же, что хотели журналисты? – спрашивает ЧжуВон, бросив взгляд в зеркало заднего вида.
– Как всегда, – пожимаю плечами. – Спрашивали о планах.
– И какие у тебя планы?
– Обычные. Завоевание мирового господства. Музыкального.
Конец цитаты из – семнадцатый щелчок зубами.
Молчу, вспоминаю, что я наболтал журналистам. С армией я молодец, вовремя остановился. А вот с корейцами не сотрудничать? А как же Самсунг, как же концерт? Шею намылят. Во, пусть у ПР – отдела голова болит. Что-нить придумают, заявление для прессы напишут. Да, я же с прессой обещал не общаться. Вот меня плющило от воздуха свободы! Этот воздух профессора Плейшера до самоубийства довёл. А я живу и на спорткаре рассекаю.
Во, идея, как я мог самоубийц бросить? В отличие от АйЮ я их от дурных мыслей стараюсь отвлечь. Так и скажу моему куратору. Сперва дам себя пропесочить, сохранить Самсунгу лицо, а потом поделюсь с ним идеей. Прокатит? И с журналистами не так плохо в итоге. Сказал, что со лживыми журналистами общаться не буду. Значит, те кто на пресс-конференцию придут – правду пишут! Широкое поле для манипуляций ПР – отделом, могут делить СМИ на лояльных к Самсунгу и не очень. Живём!
Начало цитаты из – семнадцатый щелчок зубами.
На некоторое время устанавливается молчание. Сижу, смотрю на всё, мимо чего проезжает машина. На здания и идущих людей, на витрины магазинов и вывески. Давно я не видел столько жизни и цвета…
– Ты словно не рада, – бросив на меня взгляд, говорит ЧжуВон.
– Почему?
– Молчишь. Не улыбаешься.
Не торопясь с ответом, прислушиваюсь к своим ощущениям. Ну да, есть такое. Вроде внутри есть что-то, отдалённо похожее на эйфорию, но, одновременно, как бы оценивающе смотрю на себя и на происходящее со стороны. Нет единой, цельной эмоции восторга.
– Это после комы, – объясняю я, исследовав своё настроение. – Никак в себя ни приду.
– На, вот… – помолчав, говорит ЧжуВон и протягивает мне какой-то цветной прямоугольник. – Подарок.
– Что это? – удивляюсь я, взяв и озадаченно разглядывая полученное.
– Проездной билет на все виды транспорта. С эксклюзивным принтом и без лимита поездок на целый месяц.
– Нафига он мне⁈
– Что можно подарить человеку, который обрёл свободу? Только то, что сделает её слаще. Наслаждайся. Путешествуй!
– А чё только на месяц? – слегка обалдело любопытствую я, покрутив в руках пластик и оценив рисунок «эксклюзивного принта».
– Насколько тебе надо? – хмыкает оппа.
– Ну… Хотя бы на год…
– Целый год в себя приходить собралась? А работать – когда будешь? К моей демобилизации у тебя уже должна быть песня, чтобы я мог сразу приступить к репетиции!
– Какой ещё – «репетиции» ⁈ – изумляюсь я.
– Обыкновенной, – пожимает плечами этот «меркантильный кю» за рулём Ferrari, только что помпезно подаривший мне месячный проездной. – Которая предшествует выступлению.
– Постой, постой… – прошу я, напрягая извилины в попытке дословно вспомнить наши прошлые разговоры. – Ты ведь говорил, что хочешь руководством заниматься?
– Если бы я хотел этим заниматься, то просто бы пошёл работать к отцу в корпорацию.
«Он меня разводит. – понимаю я, откидываясь в удобное сиденье. – Прекрасно помню уверения, как он станет директором агентства. Что случилось с того времени?»
– Мы с тобой будем владельцами с долями предприятия, – уверенно, словно дело уже решённое, сообщает ЧжуВон. – Рутинную работу возложим на наёмных работников. Я знаю основы ведения бизнеса и буду осуществлять проверку эффективности протекающих процессов в контрольных точках. На это не потребуется много времени. А в промежутках займусь творчеством.
Блии-ииин… Каких ещё – «контрольных точках»? Где он их возьмёт? Человеку славы захотелось, не иначе.
– Не согласна! – решительно заявляю я.
– Почему? – удивляются за рулём.
– Во-первых, ты слишком старая собака для разучивания новых шуток…
– В смысле? – не дав договорить, перебивает ЧжуВон.
– У тебя нет опыта в танцах и вокале. И ты уже слишком возрастной для того, чтобы учиться с перспективой получить прибыль от вложенных усилий.
– Я буду выступать соло. Поэтому сложные тренировки на синхронность в группе не понадобятся.
– Ага, – с сарказмом говорю я. – Подтанцовка – отдельно, ты – отдельно. Ржака.
– Если сопровождение набрать из профессионалов, то они легко подстроятся под меня, – убеждённо вещает ЧжуВон. – Под одного человека легче адаптироваться, чем под многих.
Я насмешливо хмыкаю, услышав это дилетантское заявление.
– Ты же знаешь, – у меня голос хороший, – доверительно сообщает ЧжуВон: – Сама слышала.
– Откуда⁈ – изумляюсь я. – Как вспомню, как ты с АйЮ блееял, тошнить начинает.
Примерно на минуту в разговоре наступает пауза.
– У тебя самой вокал не топ уровня, – наконец прилетает в ответ.
– Всё течёт, всё меняется, – говорю я, вспоминая о последнем прорыве с голосом и о том, как до сих пор так никуда и не двинулся с того момента.
– Только у тебя? У других такого не случается?
Замолчав, ЧжуВон смотрит сквозь лобовое стекло. Похоже – обиделся. И тут до меня доходит, откуда растут ноги у этого разговора! АйЮ! Наверное, постояв на сцене рядом с этой «певичкой» кю вкусил нектар славы и возжелал питаться им каждый день! Так сказать – отравился «ядом знаменитости», который действовал медленно, но, по-видимому, в конце концов таки сработал! Чёртова АйЮ! Мало того, что тиснула у меня первое исполнение «Эммануэль», так ещё этому придурку мозги набок свернула! Тоже мне – «первая любовь нации»! Хей! А может, ЧжуВон решил, что, став знаменитым, он сможет быть с ней рядом? Как Мимино со стюардессой? А я ему это организую?
Внезапно разозлившись, резко заканчиваю доводы, которые начал приводить: И, во-вторых! Я работаю одна! Решаю всё сама! Только так!
– Ты не изучала технологию построения бизнеса и не понимаешь плюсов в распределении ответственности, – спокойно, с интонацией осуждения в голосе, отвечает ЧжуВон. – И выгоды в совместной работе. Понимаю, моё предложение выглядит неожиданным, но уверен, если ты внимательно над ним поразмыслишь, то найдёшь в нем много несомненных преимуществ.
– Никогда я ни с кем работать вместе не буду!
– Почему? – спрашивает ЧжуВон.
– Тогда никто не сможет меня снова предать!
Оторвавшись от дороги, ЧжуВон поворачивает голову ко мне и несколько секунд внимательно смотрит. Я недовольно поджимаю губы, сообразив, что в гневе выставив на обозрение собственное нутро, выгляжу жалко.
– Разделение доходов и задачи решаются тщательно проработанными условиями договора между учредителями, – успокаивает оппа.
– Напомни мне, сколько времени ты обещал мне его показать?
– Сейчас я знаю, почему получилось так долго, – вновь глядя вперёд через лобовое стекло, объясняет ЧжуВон. – На самом деле у меня были другие, внутренние устремления, которых я не понимал, и пытался пойти против своих желаний. Но сейчас я разобрался, и теперь всё будет быстро. Кстати, ты внимательно рассмотрела принт? В нём есть сегодняшнее число. Со временем, после того как ты станешь знаменитостью, этот проездной очень подорожает. Коллекционеры и фанаты готовы будут душу продать за возможность купить мой подарок!
«Зубы заговаривает, – понимаю я, заметив внезапный переход на другую тему. – Ну и бог с ним. Пусть думает, будто последнее слово за ним. Моя жизнь – мои правила! Как решу, так и будет…»
– Я не стану знаменитостью, – говорю я. – Я уже…
– В смысле… ещё большей, – «виляет» ЧжуВон, поняв, что лопухнулся.
– Куда, – «ещё большей»? – хмыкаю в ответ и спрашиваю: – Долго ещё ехать?
– Минут десять. Хочешь, куплю тебе мороженого? Съешь, пока доедем.
«Мороженого»? Хм… неплохая идея…
– «Melona», со вкусом дыни и в горьком шоколаде, – сообщаю я о своём желании.
– Окей, – не раздумывая, кивает ЧжуВон.
Конец цитаты из – семнадцатый щелчок зубами.
Пока мы с Чжу наслаждаемся мороженным, нас нагоняет моя охрана.
– Прошу прощение, молодая госпожа, мы не успели за вами, – первым начинает старший охранник.
– Как так получилось, что меня окружили журналисты? – грозно «хмурю» брови. А действительно интересно, так запланировано или случайно получилось?
– В тюрьму вас, госпожа, только с юристами пустили, поэтому мы ждали у выхода и подошли вместе с журналистами, ожидали только вашего знака, но вы сказали, что Агдан говорить будет. Вот мы и ждали, когда вы закончите. Потом освобождали проход к проезжей части. Первым подъехал господин ЧжуВон, вы с ним решили уехать. Мы за вами, но нас отсёк от вас красный свет на перекрёстке. Извините, госпожа, больше не повториться!
– Хорошо, да и я растерялась, вас не заметила. В следующий раз говорите, что вы рядом и охраняете.
– Слушаюсь.
– Ещё. У тюрьмы я увидела четверых с шариками и плакатом «Red Alert». Вы можете их найти?
– Да, госпожа.
– Найдите, мне интересно, кто это был. Потом хочу встретиться с президентом клуба. Неужели в клубе остались только пятеро? Вроде Габи у тюрьмы не было.
– Выясним. Разрешите напомнить, по договорённости после тюрьмы вас ждёт начальник отдела аналитиков. Вы поедете на своей машине или с господином ЧжуВоном?
Вопрос конечно интересный. Как будет лучше, чтобы Чжу не потерял своё лицо.
– Ты как? – обращаюсь к ЧжуВону. – Есть желание прокатиться?
– Если только после мы поедем есть мясо.
– Там может быть долго, то да сё. Могут шею намылить за речь возле тюрьмы.
– Намылить?
– Немецкая идиома, французы говорят: «По ушам надавать», чтобы не забывалась, слушалась старших.
– Понятно, будут воспитывать. Могу в приёмной подождать, если секретарша не угостит, пойду в бар кофе пить.
Смотрю на старшего охранника, тот говорит:
– Запись конференции сделали, отослали.
Задумываюсь, Чжу хочет продолжить по моим ушам ездить о написании новых песен для него. Пауза затягивается, Чжу добавляет.
– Пиво куплю!
– Договорились! Только не гони, не нервируй охрану, ни мою, ни свою.
– Хм, растёшь!
Сажусь в машину к Чжу.
– Знаешь, где центральный офис Самсунга?
– А то!
Время действия: тридцатое марта
Начало цитаты из – семнадцатый щелчок зубами.
(МуРан смотрит новостной канал Dispatch, онлайн издания посвящённого корейской индустрии развлечений')
« Ожидаемым скандалом закончилось общение с журналистами бывшей участницы группы „Корона“, известной своими бесконечными фейлами… – бодро сообщает молодая ведущая, старательно пытаясь при этом выглядеть для подростковой аудитории так, словно она – „своя в доску“. – Напомню, что ранее, девушка обладавшая сценическим ником „Агдан“, не сумев договориться о деньгах, поссорилась со своим агентством и теперь она с ним судится. Ещё, – она попала в армию, убежала во время тревоги из части и в итоге оказалась в тюрьме за дезертирство. Суд приговорил её к пяти годам каторги. Такой вот яркий, но весьма неожиданный для корейского айдола, жизненной путь…»
Хальмони удивлённо приподнимает брови, не ожидав столь развязно-однобокого изложения биографии известного ей человека.
