Текст книги "Что остается от небес"
Автор книги: К. Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 31
ПОНЕДЕЛЬНИК, 13 ИЮЛЯ 1812 ГОДА
Наступившее утро выдалось холодным и хмурым. Густой туман накрыл промокший город, зависая грязными клочьями вокруг дымоходных колпаков. Сэр Генри Лавджой сидел в своем кабинете на Боу-стрит, укутав шею шарфом и развернув на письменном столе объявления о розыске преступников, когда в комнату вошел Девлин.
– Милорд, – вскочил на ноги маленький магистрат. – Прошу, присаживайтесь.
– Нет, благодарю вас, я лишь на минутку, – мотнул головой Себастьян. Вытащив из кармана сложенную бумажку, он положил ее на раскрытую еженедельную "Полицейскую газету" [50]50
" Полицейская газета" выпускалась в Лондоне с 1772 года и распространялась исключительно по полицейским управлениям. Первоначально она была предназначена для публикаций объявлений о разыскиваемых преступниках с предложением вознаграждения за предоставленные сведения.
[Закрыть]. – Вот название и дата отплытия судна, которое предположительно вышло из Портсмута в феврале 1782 года. Но возможно так же, что это судно отплыло из Лондона где-то в середине декабря 1781 года, направляясь в американские колонии. Хочу попросить, чтоб вы проверили, когда и откуда на самом деле отправился корабль.
– «Альбатрос», – повертел записку в руках Лавджой. – Министерство торговли должно располагать необходимыми сведениями. Могу заглянуть туда сегодня днем. Я так понимаю, это каким-то образом связано со смертью епископа, Малкольма Эрншоу и сэра Нигеля?
Виконт ощутил, как к щекам приливает горячая краска.
– Да, но я был бы признателен за сохранение конфиденциальности любых полученных вами сведений.
– Можете всецело рассчитывать на мою предельную осторожность, – церемонно кивнул магистрат.
– Полагаюсь на вашу щепетильность, – отозвался Девлин, направляясь к двери. – Благодарю вас.
– Не совсем понимаю ваш неотступный интерес к Америке, – задержал друга Лавджой.
Себастьян обернулся:
– А разве вы не находите любопытным то обстоятельство, что события, окружающие смерть обоих братьев Прескоттов, все время возвращаются к колониям?
– Большинство высокопоставленных особ в Лондоне имеют связи с Америкой, – пожал плечами магистрат. – Допускаю, что и у вашего отца были деловые отношения с колониями.
Девлин сморгнул, но промолчал.
– Лично я, – вел дальше сэр Генри, – более значимой полагаю встречу епископа с Джеком Слейдом.
– Однако в ночь исчезновения старшего из Прескоттов Слейд сидел под замком здесь, в Лондоне.
– Это так. И все же у парня мог быть сообщник, который и совершил убийство.
Себастьян покачал головой:
– Если бы я намеревался поквитаться с человеком, которого считал бы виновным в гибели всех своих родных, я бы захотел видеть его смерть. И постарался бы убедиться, что мерзавец точно знает, за что умирает.
Магистрат, вдруг сделавшийся странно напряженным, отвел глаза и прокашлялся:
– Да… ну что ж… возможно. Но вы должны признать, что появление Слейда в жизни Прескотта именно в этот момент настораживает.
– Не стану отрицать, – отозвался виконт.
* * * * *
Полчаса спустя Себастьян в своей гардеробной на Брук-стрит втирал в волосы пепел, когда на пороге возник Том с франтовато подвешенной на перевязи рукой.
– Говорят, ваша милость собирается нынче в Челси, – заметил грум тоном, напряженным от желания казаться безразличным. – Не хотите, чтоб я подал коляску?
– А что это ты поднялся? – нахмурившись, покосился на мальчика Себастьян.
– Доктор Гибсон сказал, что можно.
– Встать с постели и приступить к работе – разные вещи.
– Да если я все время буду валяться без дела, то мне только и останется, что в Бедлам! Ну, пожалуйста, хозяин!
Виконт повязал на шею дешевый черный платок.
– Боюсь, твоим рассудком придется пожертвовать ради высшей цели – в данном случае, ради твоего здоровья.
– Только не говорите, что берете Джайлза.
– Нет, я не беру Джайлза. Я не собираюсь появляться в Челси в собственном экипаже. Найму извозчика.
– Извозчика? Хозяин, нет!
– Извозчика, – повторил Себастьян, похлопывая себя по накладке, намотанной вокруг торса. – Не сомневаюсь, что мистер Бруммель одобрил бы твое отвращение к наемным каретам. Но, с другой стороны, Красавчик хлопнулся бы в обморок, завидев этот пиджак и шейный платок, так что разницы все равно нет. Если кто-нибудь из знакомых меня узнает, моей репутации крышка.
Но Том не улыбнулся, а скорее встревожился.
– А ведь тот гад все время ошивается вокруг дома, будто следит за вами. Я его вчера вечером видел и сегодня приметил. С утра пораньше.
Подойдя к окну, Девлин осторожно приоткрыл шторы:
– Где?
– А счас нету его, – мальчишка принялся ковырять ковер носком ботинка. – Даже если вы наймете экипаж, я мог бы поехать с вами…
– Нет.
– Надо, чтобы кто-нибудь прикрывал вам спину.
– В Челси? – хохотнул виконт.
– Никогда не знаешь…
Девлин сунул кинжал в потайные ножны в сапоге.
– Со мной все будет в порядке.
* * * * *
К вящему неудовольствию отца, Геро Джарвис провела большую часть утра в Лондон-хаусе, просматривая церковные записи. И обнаружила кое-что любопытное, даже очень.
Днем баронская дочь потратила несколько часов, сопровождая мать в походах по модным лавкам и мастерским меховщиков. Загрузившись картонками и стопками свертков из коричневой бумаги, леди Джарвис вернулась на Беркли-сквер уставшая, но счастливая. Поначалу она заявила, что у нее совсем нет аппетита, однако дочери удалось уговорить баронессу выпить чашечку чая и съесть пару пирожных. Затем, когда леди Джарвис прилегла отдохнуть, Геро велела заложить карету и в сопровождении горничной отправилась в Танфилд-Хилл.
ГЛАВА 32
К тому времени, как Себастьян расплатился с извозчиком в Челси в конце улицы Джуз-роу, возле знаменитой пекарни Олд-Бан-хаус [51]51
Знаменитая пекарня(англ. название Old Bun House) была построена предположительно в конце XVII – начале XVIII века, на протяжении четырех поколений являлась собственностью семьи Хэндсов и была известна своими сдобными булочками с мелким темным изюмом без косточек, которые теперь так и называются «челси» (англ. Chelsea buns). Это просторное заведение было расположено неподалеку от Слоан-сквер, в непосредственной близости от реки, и совмещало пекарню, кондитерскую и буфетную. Здесь имелись столики, где посетитель мог присесть и съесть булочку или пирожное только что из печи.
[Закрыть], снова припустил дождь – негустая, но непрекращающаяся изморось, скапывающая с крыш и журчащая в водостоках. Нырнув под колоннаду, выступавшую на тротуар, Девлин какое-то время постоял, обводя взглядом пустынную промокшую улицу, прежде чем войти в благоухающее нутро булочной.
За прилавком хозяйничала юная и хорошенькая продавщица, с медового цвета волосами и ямочками на щеках. Купив пару булочек, виконт задержался и затеял разговор о нескончаемой слякоти, уличной грязи и высоких ценах на зерно. Щедро отсыпав комплиментов выпечке, славившейся на всю столичную округу, он будто невзначай заметил:
– Я приехал в Челси повидать доктора Маккейна. Дэниела Маккейна, который живет на Чейни-Уолк. Знаете такого?
– А как же, – ответила девушка, задвигая поднос обратно на полку. – Они с супругой частенько заходят сюда по вечерам. Набирают полный кулек булочек, а потом прогуливаются вдоль реки.
– Доктор давно живет в Челси?
– Сколько себя помню, – заявила продавщица, хотя это и не означало «давно», поскольку ей самой вряд ли исполнилось больше пятнадцати лет, и охотно продолжила: – Он хороший человек. И жена его тоже. Всегда накупают много всякого и раздают детишкам арендаторов из коттеджей, что рядом с водокачкой.
Почти сто лет водокачка в Челси снабжала водой Вестминстер и большую часть Вест-Энда. Два мощных паровых насоса, пришедшие на смену старым водяным колесам, закачивали воду из нескольких питаемых рекой прудов в трубы.
– А у этих Маккейнов есть свои ребятишки? – поинтересовался Себастьян, жуя выпечку.
– Ах, – улыбка продавщицы потускнела, – было у них четверо или даже пятеро деток, да только бедные малютки дольше дня-двух и не жили.
Девлин уставился сквозь окно с частым переплетом на дождь, скапывающий с крыши колоннады, на забрызганную грязью лошадиную упряжку, тащившую к реке нагруженный фургон. Подобное стечение событий, интересов и обстоятельств чрезвычайно настораживало. В мыслях виконта забрезжило ужасное предположение.
– А вы никогда не встречали здесь епископа Лондонского?
– Это которого в прошлый вторник порешили? – ахнула девица от внезапной перемены темы разговора и бросила быстрый взгляд по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто. В магазине больше никого не было, но продавщица все равно перегнулась над прилавком, доверительно приглушив голос: – Знаете, он заходил к нам в тот понедельник.
– Епископ?
– Именно. За день до того, как его убили.
– А еще раньше его преосвященство тут не бывал?
– Так вот зачем вы здесь, да? – внезапно округлились глаза собеседницы. – Вот почему меня выспрашиваете? Вы… – девушка бросила еще один взгляд по сторонам и даже чуть вздрогнула от возбуждения: – Вы сыщик с Боу-стрит?
– Ш-ш-ш, – приложил палец к губам Девлин. – Никому ни слова.
* * * * *
Чейни-Уолк оказалась мощеной булыжником улочкой с одним рядом смотревших на реку домиков из красного кирпича с белой отделкой. Большинство коттеджей, разнившихся по величине от скромных до зажиточных, можно было отнести к временам королевы Анны. От воды улицу и ряд строений отделяла только низкая каменная набережная, затененная аллеей промокших лип и каштанов.
Виконт постучал молоточком в дверь одиннадцатого номера, предполагая в такое время дня застать дома только хозяйку. Однако, назвавшись юной служанке мистером Саймоном Тейлором, он был тут же препровожден в гостиную, где ожидали как сама миссис Маккейн, так и ее плотный, усатый супруг – тот самый корпулентный доктор, которого Девлин видел менее недели назад с мисс Джарвис в Королевском госпитале.
Себастьян давным-давно уяснил, что вовсе нет необходимости заявлять, что он с Боу-стрит. Все, что требовалось – выглядеть соответствующим образом и сообщать, что расследуешь убийство, а уж большинство людей сами додумывали несуществующую связь.
– Мистер Тейлор, – супруга доктора с подрагивающей улыбкой протянула маленькую белую ладошку. – Чем можем помочь?
Этой миниатюрной, ростом меньше пяти футов женщине, хрупкого сложения, с мягкими русыми волосами и огромными серыми глазами в обрамлении густых и темных ресниц, на вид было около тридцати лет. Полутраурный серый цвет закрытого платья подчеркивал выражение тихой печали на ее лице.
– Благодарю, что согласились встретиться со мной, – отозвался Себастьян, в произношении и манерах которого не осталось и следа от графского сына и аристократического Вест-Энда.
– Мы с вами раньше не встречались, мистер Тейлор? – недоуменно прищурился доктор.
– Вряд ли, – обронил виконт, опускаясь на предложенное хозяйкой место и поправляя полы своего скромного коричневого пиджака. – Прошу прощения за вторжение, но это не отнимет много времени.
– Вы расследуете смерть епископа Прескотта? – спросил Маккейн, присаживаясь напротив.
– Да. Я так понимаю, его преосвященство приезжал к вам в прошлый понедельник?
– Днем, – уточнил доктор.
– Не возражаете, если я поинтересуюсь, зачем?
На миг, пока супруги обменивались взглядами, воцарилось неловкое молчание. Ответила миссис Маккейн.
– Я не против, Дэниел, – вначале тихо сказала она мужу, а уже потом объяснила визитеру: – За восемь лет мы похоронили семерых младенцев. Никто из них не прожил и месяца.
– Простите, – извинился Себастьян. – Обещаю, с этого момента все, что вы сочтете нужным сообщить, будет сохранено в строжайшей тайне.
Женщина кивнула и сглотнула, дернув хрупким горлом.
– Благодарю вас. Понимаете, я всегда хотела… – миссис Маккейн покосилась на супруга и поправилась: – мы всегда очень хотели иметь семью. Но Господь в его безграничной мудрости не позволил нашим собственным деткам выжить. Вот мы и подумали: может, так Он сообщает о своем желании, чтобы мы… – ломкий голос замер.
– Полагаю, епископ Прескотт беседовал с вами об усыновлении?
– Да, это так, – признал доктор. – Обычное дело: молодая аристократка, которая не может оставить ребенка… – он прокашлялся, явно смущенный обсуждением столь деликатной темы. – Ну, вы знаете, как бывает…
Вдали загрохотал гром, порыв ветра ударил дождем по оконному стеклу.
– Ребенок уже родился? – Себастьяну каким-то чудом удалось сохранить тон обыденным и незаинтересованным.
– Ах, нет, – ответила хозяйка, – малютка ожидается в самом конце зимы. Но его мать беспокоится о том, чтобы провести все необходимые приготовления заблаговременно. Да и мы хотим того же.
Девлину не было нужды подсчитывать в уме месяцы, чтобы понять: если в минуты отчаяния в подземелье Сомерсет-хауса они с мисс Джарвис действительно зачали ребенка, тот должен появиться на свет как раз в конце зимы.
Словно издалека, к нему донеслось покашливание доктора:
– Задумка была такая, что миссис Маккейн, когда наступит время, уедет на несколько месяцев к сестре в Бат и вернется уже с младенцем.
Себастьян подхватился на ноги и потянулся за шляпой и перчатками:
– Понимаю. Прошу извинить за вторжение в вашу частную жизнь.
– Не останетесь ли выпить чаю, мистер Тейлор? – вслед за визитером встала и хозяйка дома.
– Что? А-а, нет, спасибо, – виконт сильнее стиснул пальцами шляпу и, поскольку ситуация того требовала, натянуто добавил: – Мои поздравления по случаю грядущего усыновления.
– Но в том-то и дело! – жена доктора выглядела расстроенной до слез. – По правде говоря, мы понятия не имеем, кто та женщина. Предполагалось, что и не узнаем. Епископ Прескотт был единственным связующим звеном. Теперь, когда его не стало… – миссис Маккейн подняла руку и тут же беспомощно уронила.
– Какое несчастье, – посочувствовал Девлин, хотя сама мысль о том, что его дитя мог бы растить этот толстый важничающий доктор, вызывала в Себастьяне возмущение. Его переполняло желание примчаться в Лондон, разыскать мисс Джарвис и силой вытрясти из нее всю правду. – Уверен, в будущем у вас еще появится такая возможность. Благодарю за помощь.
– Я как раз собирался возвращаться в госпиталь, – сообщил Маккейн, выходя за виконтом в прихожую. – Пройдетесь со мной, мистер Тейлор?
– Конечно, – согласился тот, раздражаясь от нетерпения в ожидании, пока доктор экипируется плащом, шляпой, перчатками и зонтом. – Приношу извинения, если расстроил миссис Маккейн.
– Не отрицаю, для супруги это явилось жестоким разочарованием.
– Но, должно быть, вы как врач сталкиваетесь со многими подобными случаями?
Мистер Маккейн вздохнул:
– Разумеется, в отношении большинства докторов так оно и есть. К сожалению, я имею дело со стариками.
Служанка распахнула дверь в непрекращающуюся непогоду, и доктор замолчал, открывая зонтик.
– Шарлотта – миссис Маккейн – так отчаянно хочет ребенка, что была бы безмерно счастлива усыновить подкидыша из приюта, только…
– Только что? – переспросил Девлин, когда они шагнули с низенького крылечка под проливной дождь.
– Ну, скажем так, – Мистер Маккейн повернул в сторону госпиталя, – в свое время я вырастил предостаточно лошадей и собак, чтобы понять, что характер и умственные способности передаются от родителей точно так же, как голубые глаза и русые волосы. Если мне приходится усыновлять ребенка, я хочу знать о его происхождении. Епископ мог поручиться за отца и мать этого младенца. Уверил меня, что оба молоды, здоровы и хороших нравственных качеств. Превосходны во всех отношениях.
Себастьян всмотрелся сквозь дождь туда, где у подножия деревянных ступенек, ведших к вздыбленной ветром реке, разгружал свою поклажу паромщик в дождевике и широкополой шляпе.
– А Прескотт никогда не упоминал о чем-либо, что навело бы вас на мысль о личности матери ребенка – или отца?
Маккейн бросил на спутника удивленный взгляд:
– Вы же не думаете, что неродившийся младенец может иметь отношение к смерти епископа?
– Не вижу, каким образом. Хотя, если честно, не знаю.
– Сожалею, – покачал головой доктор, – но его преосвященство тщательно избегал сообщать нам какие-либо подробности.
– Понимаю.
Спутники уже дошли до двора госпиталя, красные кирпичные стены и белые колонны которого смутно виднелись сквозь дождевую завесу.
– Еще раз благодарю за помощь, – остановился виконт.
– Знаете, – нахмурился Маккейн, вставая рядом, – готов поклясться, что видел вас раньше. Что-то в ваших глазах…
Девлин провел рукавом грубого пиджака по мокрому лицу.
– Согласен, человека с желтыми глазами нечасто встретишь.
– Что да, то да, – кивнул доктор. – Хотя однажды я видел такие – у разбойника. Остановил меня на пустоши Ханслоу-Хит и ограбил, года три назад.
– Надеюсь, вы не считаете, что я могу оказаться тем грабителем?
– Это вряд ли, – рассмеялся собеседник. – На меня напал парень гораздо моложе вас, темноволосый и стройный.
– Я и сам не так давно был темноволосым щуплым юнцом.
– А кто из нас не был? – снова усмехнулся Маккейн. – Удивительно, а ведь я на днях уже думал об этом бандите. Совсем недавно кто-то еще напомнил мне его… – доктор умолк и пожал плечами. – Может, позже придет на ум.
– Может, и придет, – виконт сделал шаг назад, шлепнув ботинками по мутным лужам. – Еще раз благодарю за уделенное мне время.
– Хотелось бы помочь больше. Хороший он был человек, епископ Прескотт.
– Несомненно.
Втянув голову под ливнем, Девлин быстро зашагал в сторону дороги. Но, дойдя до тротуара и оглянувшись, увидел, что доктор Маккейн все еще стоит под портиком восточного крыла с раскрытым зонтом и задумчиво всматривается в дождь.
Из тумана показался наемный экипаж. Костлявая лошадь всхрапнула, а упряжь зазвенела, когда извозчик натянул поводья в ответ на поднятую руку Себастьяна.
– Куда изволите, мистер? – окликнул кучер, крупный, плечистый кокни в широкополой шляпе, низко надвинутой на заросшее бородой лицо.
– Лондон, Брук-стрит.
– Лады, – тронул с места извозчик, когда Девлин вскочил в экипаж и захлопнул дверцу.
Внутри было сыро, солома на полу оказалась грязной, а старые кожаные сиденья – потрескавшимися. Виконт осторожно примостился в уголке, скрестил руки и опустил голову на грудь, прислушиваясь к барабанившему по крыше ветхой кареты дождю, плеску луж под копытами лошади.
Погрузившись в водоворот тревожных раздумий, Себастьян почти не замечал, как подпрыгивает и раскачивается на разъезженной дороге экипаж, как тяжелеет воздух, пованивая горящим углем. Только услышав свист пара и гул машин, он вскинулся и поднял глаза.
Из тумана вынырнули две узкие башни, этажей пяти в высоту, соединенные массивными лесами из деревянных брусьев. Машинные помещения, выстроенные из кирпича, венчали невысокий холм. Можно было различить ряд неясно поблескивающих водоемов и тянувшийся в сторону реки канал. Внезапно Себастьян понял, где оказался: на водокачке в Челси.
Он уже собирался подать сигнал извозчику, как вдруг экипаж резко остановился, и тяжелая ладонь рванула дверцу.
– Добро пожаловать, капитан Девлин, – ухмыльнулся Обадия Слейд, сжимая в руке увесистую дубинку.
ГЛАВА 33
Резко подавшись вперед, Себастьян ухватился за сучковатую деревянную раму ветхой дверцы экипажа и, слетев с потрепанного сидения, выбросил обе ноги в проем.
Вложив в толчок всю силу рывка и собственный вес, виконт ударил сапогами бывшего капрала прямо в грудь. Тот со стоном отшатнулся, дернув бритой головой, и взмахнул мощными руками, пытаясь восстановить равновесие на скользкой грязи.
Ливень барабанил по старой деревянной крыше наемной кареты, плескал по мутной, илистой поверхности водоемов, простиравшихся в тумане. Достав из сапога нож, Себастьян выпрыгнул наружу.
Оказавшись на мокром, заросшем травой берегу, виконт опустил кинжал и полуприсел в позиции уличного бойца. Он слышал гул насосов из соседней водокачки, шипение пара, а еще – тяжелый шлепок приземлившихся на раскисшую дорожку ботинок. Это правивший экипажем возница спрыгнул с козел.
Девлин, шумно и часто дыша, крепче перехватил рукоятку ножа. Теперь один противник спереди и один за спиной. Уловив свист ремня, рассекающего воздух, Себастьян отпрыгнул вбок, но кончик кучерского кнута все же стегнул по виску.
– Ах, ты ж ублюдок чертов, – ругнулся виконт, вытирая жестким рукавом пиджака брызнувшую в глаза теплую влагу.
Извозчик опять хлестнул кнутом. Но Девлин уже метнулся в его сторону и, выбросив вперед левую руку, принял удар на нее. Ремень раскаленной проволокой обвился вокруг запястья, и в этот момент Себастьян с разворота всадил острое лезвие глубоко в грудь противника.
Удивленно распахнув глаза и приоткрыв рот, из которого хлынула кровь, кучер тяжело опустился на колени и повалился лицом в грязь, прежде чем виконт успел вытащить из тела кинжал.
– Никак, ножичек потеряли? – звеняще рассмеялся Обадия. – Что ж вы теперь думаете делать? А, капитан? – и, обнажив в ухмылке зубы, хлопнул по ладони дубинкой.
Вокруг левой кисти Себастьяна по-прежнему был обернут кучерский кнут. Не сводя глаз с костлявого лица противника, Девлин перехватил правой рукой кожаный ремень фута на три ближе к рукояти и быстро дважды обмотал вокруг запястья.
Отхаркнув полный рот слюны, младший Слейд смачно сплюнул в грязь под ноги виконту:
– Когда закончу с вами, родной папашка ваше благородие не признает.
Шагнув вперед, здоровяк замахнулся, целясь Себастьяну в лицо. Тяжелое дерево просвистело в воздухе. Девлин вскинул кнут, туго натянув между кулаками. Дубинка отскочила от сплетенной кожи, от сильной отдачи у виконта задрожали руки, а Обадия потерял равновесие.
Себастьян пинком подбил противнику ногу. Верзила рухнул на землю, инстинктивно выронив оружие, чтобы смягчить ладонями падение. Еще один пинок – и увесистая палка, вращаясь, пробила пелену дождя и плюхнулась в илистый водоем, плескавшийся о заросший травой берег рядом с дорожкой.
– Ах ты, сученыш, – выплюнул Обадия, обхватил виконта за ноги и повалил его, словно заарканенного телка.
С болезненным стоном Себастьян ударился о раскисшую землю. Лягаясь и изворачиваясь, он высвободился из тисков, но Слейд крепко вцепился в пиджак, и противники, прокатившись по травянистому берегу, бултыхнули с невысокого косогора в мутный пруд. Девлин едва успел вдохнуть до того, как холодные волны сомкнулись над его головой.
Нашарив ногами скользкое заиленное дно, виконт рванулся вверх. Он вынырнул, часто хватая ртом воздух, окидывая затуманенным от воды, грязи и крови взглядом взбаламученную поверхность пруда, дальний край которого подернула туманная дымка, смешивавшаяся с паром от насосов водокачки.
Отерши мокрым рукавом лицо, Девлин услышал, что сзади с разъяренным ревом поднимается из воды Обадия. Прежде чем Себастьян успел повернуться, массивная рука обхватила его за шею и с силой впечатала в грудь, такую же твердую, как коровий бок, свисающий с крюка в лавке Джека Слейда.
Девлин слышал, как шумит в ушах кровь, чувствовал мощь пережимавшего трахею мясистого предплечья. Он попробовал податься вперед – не удалось. Из последних сил Себастьян навалился спиной и ощутил, что противник теряет устойчивость, выпуская из-под ног предательски скользкое дно.
Борцы ушли под воду, разъединившись от силы толчка. Девлин вынырнул первым и, пошатываясь, направился к берегу. Он выбрался из пруда уже по пояс, когда на поверхности, отплевываясь, появился Слейд. Резко развернувшись, Себастьян налетел на врага. Схватив бывшего капрала за грудки, виконт толкнул его назад и вниз, наблюдая с мрачным удовлетворением, как мутные волны смыкаются над крупным лицом с широко открытыми испуганными глазами.
Откуда-то донесся крик, звуки шлепающих сквозь ливень по грязи мужских шагов. Крепче вцепившись в одежду Обадии, Себастьян удерживал голову недруга под холодной, взбаламученной водой.
– Отпусти его!
Грубые ладони стиснули плечи виконта, вынуждая того ослабить хватку. Рыжебородый мужчина со съехавшим набекрень шейным платком придвинул лицо в поле зрение Девлина:
– Какого черта ты делаешь? Ты же его утопишь!
Себастьян почувствовал, как Обадия выскальзывает из рук. Он хотел нырнуть, но еще двое подоспевших мужчин схватили его и потащили назад на берег, где в грязи возле кареты вытянулось безжизненное тело извозчика.
Шум льющего с небес дождя смешивался с монотонным грохотом паровых машин. Вырвавшись из крепких рук, Девлин оглянулся на пруд. Над застывшим, пустынным водоемом клубился молочный туман.
Обадия Слейд исчез.
* * * * *
– Экипаж принадлежит человеку по имени Майлз Бакли, – сообщил сэр Генри Лавджой. Магистрат стоял на пороге гардеробной виконта, наблюдая, как морщится Себастьян, пока Калхоун заклеивает ему кусочком пластыря ссадину над глазом. – Эдакий кривоногий коротышка из Ливерпуля лет шестидесяти.
– И что он рассказывает? – поинтересовался Девлин, поднимаясь.
Виконт уже переоделся в черные панталоны до колен, черные шелковые чулки и белый атласный жилет. За окном наконец-то распогодилось, из-под тяжелых туч проглянуло клонившееся к закату солнце.
– Почти ничего. Его нашли без сознания, по-видимому, от удара по голове, в закоулке позади гостиницы «Белая лошадь» на Черч-стрит.
– Мистер Бакли поправится? – потянулся Девлин за белоснежным галстуком.
– О, да. Небольшая вмятина на черепе, только и всего. Крепкий старый хрыч.
Себастьян фыркнул и задрал подбородок, расправляя складки.
– Думаю, злоумышленники последовали за вами в Челси, там разжились экипажем у мистера Бакли, выведя хозяина из строя, проследили, когда вы ушли от Маккейнов, и дождались, пока вы надумаете возвращаться в Лондон.
– А я попался в ловушку, как настоящий простофиля.
– Ну, не совсем, – кашлянул Лавджой. – Тип, который правил экипажем, больше не станет подкарауливать честных жителей: вы убили его.
– Вот и хорошо.
– Коронерское расследование, конечно же, будет проведено, однако нет никаких сомнений, что эту смерть признают обычным случаем самозащиты. Мы послали местных констеблей обыскать водоемы насосной станции и берег реки, но, похоже, мистеру Обадии Слейду удалось улизнуть.
– Он вернется, – обронил Себастьян, доставая сюртук.
Сэр Генри снова прокашлялся:
– Этого я и опасаюсь.
* * * * *
Вечером виконт отправился по местам скоплений и увеселений представителей высшего света. Целеустремленно передвигаясь от театров Ковент-Гардена по сияющим бальным залам и гостиным Мэйфера, он рыскал взглядом среди толп мужчин в черном шелке и белоснежном льне, женщин в сверкающих бриллиантах и переливающихся вечерних платьях, соблазнительно открывающих обнаженные плечи. Но ту, которую искал, найти не мог.
Прищурившись от яркого света сотен свечей, Себастьян стоял в убранном цветами зале особняка герцога Ислинга на Кавендиш-сквер, когда услышал знакомый женский голос:
– Святые небеса, Девлин, это действительно ты. Баярд божился, что видел тебя, но я понадеялась, что мальчик просто перебрал пунша.
Обернувшись, Себастьян наткнулся на ледяной взгляд голубых глаз старшей сестры:
– Здравствуй, Аманда.
Леди Аманда Уилкокс была высокой, стройной и светловолосой, как их мать, но лицом настолько походила на графа Гендона, что никогда не выглядела хорошенькой, даже в юности. Сестра была двенадцатью годами старше Себастьяна, не так давно ей минуло сорок. Аманда даже в их бытность детьми не утруждала себя скрывать острейшую неприязнь к младшему из братьев. Сейчас, видя, как кривятся ее губы, как презрительно подрагивают ноздри, Себастьян задавался вопросом: «Может, сестра всегда знала – или, по меньшей мере, подозревала – неприглядную тайну его рождения?»
– Слышала, ты опять взялся за свое, – леди Уилкокс отвернулась, окидывая взглядом толпу на площадке для танцев. Выносить вид брата она могла лишь непродолжительное время. – Копаешься в омерзительных убийствах, как презренная ищейка с Боу-стрит.
Проследив за взглядом сестры, виконт заметил Стефани Уилкокс, свою племянницу,
Восемнадцатилетняя Стефани, завершавшая свой первый лондонский сезон, имела все, чего никогда не хватало Аманде: изящество, обаятельность, умопомрачительную красоту… и такое сходство с давно пропавшей матерью Себастьяна, Софией, что при одном взгляде на племянницу у Девлина сдавливало грудь.
В начале сезона поговаривали о браке между юной мисс Уилкокс и Смоллбоуном. Но до сих пор никакого объявления о помолвке не предвиделось, и обеспокоенность Аманды возрастала.
– В чем дело, сестрица? – негромко поинтересовался Себастьян. – Боишься, что я каким-то образом испорчу шансы племянницы прибрать к рукам выгодного женишка?
Он с удовлетворением заметил проступивший на щеках собеседницы сердитый румянец.
– Не будь вульгарным, – отрезала она – Хотя вряд ли тебе удастся.
– Да? Это почему же?
Губы сестры сжались в тонкую линию. Вместо ответа Аманда просто повернулась и ушла, оставив Себастьяна смотреть вслед и гадать, что же именно ей известно и откуда.
– Любопытное проявление сестринских чувств, – заметила подошедшая мисс Джарвис. – Или отсутствия таковых.
Баронская дочь была одета в сногсшибательное атласное платье сапфирного цвета, отделанное бархатными лентами. В открытом взгляде серых глаз сквозила легкая усмешка.
– Определенно «отсутствия таковых», – сухо проронил виконт.
В этот миг звучным аккордом закончился контрданс, выплеснув на собеседников волну раскрасневшихся и потных танцоров.
– Сюда, – подхватив мисс Джарвис под локоток, Себастьян увлек ее в сторону от толчеи.
– А я думала, вы взяли себе за правило избегать таких сборищ, – сказала Геро, мягко высвобождая руку.
– По правде говоря, я искал вас.
– В таком случае, вам посчастливилось. Я здесь только потому, что хотела найти лорда Квиллиана. Герцогиня Ислинг – его сестра. Вы не знали?
– Не знал, – проворчал Себастьян, который в вопросах запутанных родственных связей между сливками лондонского общества всецело полагался на тетушку Генриетту. – И зачем же, мисс Джарвис, вам понадобился барон?
– Вам никогда не казалось странным то обстоятельство, что преподобный Эрншоу решил снести покойницкую при церкви Святой Маргариты и обнаружил труп сэра Нигеля именно сейчас?
– Нет, – признался виконт. – Однако вы правы. То, что все это произошло как раз, когда Френсиса Прескотта намеревались избрать архиепископом Кентерберийским и когда он готовился подать в парламент законопроект об отмене рабства – действительно поразительное совпадение.
– Вы как-то сказали, что не верите в совпадения, если дело касается убийства.
– Да?
– Да. Поэтому сегодня днем я решила съездить в Танфилд-Хилл, чтобы лично выразить соболезнования миссис Эрншоу в связи с горестной утратой.
– Правда? – уставился на баронскую дочь Себастьян. – И она поверила в вашу искренность?
– Поверила. Знаете, не вы один способны к лицедейству.
– Простите?
– Вы прекрасно понимаете, о чем я, мистер Тейлор. Вдова священника оказалась, несомненно, расстроенной, но не безутешной. Мне не составило большого труда завести с ней разговор о строительных работах в церкви.
– И?..
– Миссис Эрншоу сообщила, что преподобный отец уже не один год желал обновить храм, но этому препятствовала нехватка средств – и отсутствие содействия со стороны самого епископа.
– Любопытно. Хотя вовсе не предосудительно.
– Да, но послушайте дальше. По утверждению вдовы, отец Эрншоу места себе не находил, поскольку ему удалось заручиться поддержкой стороннего частного жертвователя. После мучительной борьбы с собственной совестью священник решил начать строительные работы, не ставя в известность Лондон-хаус.
– Позвольте, угадаю – доброхотом выступил лорд Квиллиан?
