Текст книги "Великие химики. Том 2"

Автор книги: К. Манолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Зинин начал с изучения основ различных химических теорий, разработанных к тому времени. Досконально анализировал работы Ломоносова, Лавуазье, Берцелиуса, Митчерлиха, Пруста, Бертолле и других знаменитых химиков. Но вставали все новые и новые вопросы, на которые нельзя было найти ответа в принятых теориях. Нужно было идти дальше, сказать свое слово в науке, создать свою теорию.

Зинин работал больше года с одержимостью настоящего исследователя. В конце 1836 года состоялась защита. 22 декабря Академический совет присудил Зинину звание магистра естественных наук и адъюнкта химии.

Зинин встретил это сообщение с огорчением и явным недоумением: он считал себя математиком, но отнюдь не химиком.

– У вас большие возможности, – убеждал его Лобачевский. – Если вы блестяще справляетесь с математикой, преуспеете и в химии. У нас большая потребность в химиках. Вы знаете, что, согласно новым законам, профессора должны иметь степень доктора[48]48
  Ученая степень доктора наук введена в университетах России с 1819 г. и присваивалась лицам, имеющим звание магистра и защитившим докторскую диссертацию. В СССР степень доктора наук присуждается с 1934 г.


[Закрыть]. По этой причине пришлось уволить Дунаева, так как при нем химия в университете в сущности ие была наукой…

– Да какая же химия наука? – негодовал Зинин.

– Вот вы и сделайте ее наукой! Вам это по силам. Железная логика Лобачевского поколебала сомнения Зинина. Николай Николаевич восхищался великим математиком, благоговел перед этим человеком. Лобачевский мог убедить каждого, зажечь собеседника тем священным огнем служения науке, который горел в нем самом. Лобачевский сам подавал пример, как надо творить науку. Он не поколебался объявить, что созданная в течение столетий геометрия применима только в земных масштабах. С гениальной смелостью Лобачевский создал новую теорию параллельных прямых и, несмотря на то что его неевклидова геометрия имела много противников, он с неиссякаемой энергией продолжал раскрывать ее законы, приводить доказательства, развивать свои идеи…

Сделать химию наукой… Это действительно звучало смело, и Зинин не находил слов для возражения.

– Поедете учиться в Европу. К вашему возвращению будут построены и оборудованы лаборатории.

Зинин согласился и стал готовиться к предстоящему путешествию. Еще со школьных лет он свободно говорил по-французски, теперь решил овладеть немецким и английским. Помогал ему Иосиф Больцани, служащий магазина известной фирмы «Дациаро». Этот молодой человек прекрасно говорил на 10 европейских языках. Зинин часто посещал Больцани, постепенно они подружились и многие часы проводили вместе. Разговаривали только по-немецки или по-английски.

Весной 1837 года Зинин приехал в Берлин. Он уже свободно владел тремя европейскими языками. Здесь он слушал специальный курс физиологической химии, читаемый профессором Мюллером[49]49
  Иоганнес Петер Мюллер (1801–1858) – известный немецкий физиолог; автор трудов по физиологии, сравнительной анатомии, эмбриологии и гистологии; в 1834 г. основал журнал «Архив анатомии, физиологии и естественной медицины», создал крупнейшую школу физиологов. О. Мюллере см.: Биографический словарь, ук. соч., т. 2, с. 57; История биологии с древнейших времен до начала XX в. – М.: Наука, 1972, с. 363–365 и др.


[Закрыть], посещал лекции по математике и вместе с другими русскими магистрами и адъюнктами – лекции по медицине. Он также решил записаться на лекции профессора Митчерлиха, но тот посоветовал Зинину поехать в Гиссен к Либиху.

– Теперь центр науки у Либиха, и все едут к нему, – сказал Митчерлих с тайной горечью. – Раньше приходили и ко мне… Был у меня один студент из России – Карл Юлиус Фрицше[50]50
  Юлий Федорович (Карл Юлиус) Фрицше (1808–1871) – русский академик, химик и ботаник, с 1830 г. ассистент Митчерлиха. О Фрицше см.: Бутлеров А. М. Сочинения. Т. 3. – М.: Изд-во АН СССР, 1958, с. 85–91 (приведена библиография трудов Фрицше); Волков В. А. и др., ук. соч., с. 531.


[Закрыть]. Вы знаете его?

– Только по имени.

– Если когда-нибудь встретитесь с ним, передайте от меня привет и поздравления с успехами.

Зинин последовал совету Митчерлиха и поехал в Гиссен. Либих охотно принял его, так как в это время заканчивал стажировку Александр Абрамович Воскресенский[51]51
  Александр Абрамович Воскресенский (1809–1880) – выдающийся русский химик-органик, чл.-корр. Петербургской Академии наук, прогрессивный деятель высшей школы, учитель Д. И. Менделеева, Н. А. Меншуткина, Н. Н. Бекетова и др. Основные его исследования посвящены изучению состава и свойств природных соединений: нафталина, хинной кислоты, хинона, теобромина; он исследовал состав отечественных сланцев, каменных и бурых углей. О Воскресенском см.: Мусабеков Ю. С, Черняк А. Я., ук. соч., с. 150–155; Балезин С. А., Бесков С. Д. Выдающиеся русские ученые-химики. – 2-е изд., перераб. – М.: Просвещение, 1972, с. 98–103; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 118.


[Закрыть] и его место в лаборатории освобождалось.

– Ваш соотечественник, Воскресенский, один из моих лучших учеников, – восторженно говорил Либих. – Я часто наблюдал за его всегда исключительно тщательной и точной работой.

Постоянно улыбающегося Воскресенского сменил в лаборатории замкнутый, необщительный Зинин. Но коллеги вскоре оценили его доброту и дружелюбие. В лаборатории Либиха царила атмосфера творчества и неустанного поиска. Все работали самоотверженно и увлеченно. Новое открытие радовало всех. Каждое утро Либих выслушивал отчеты сотрудников о работе за прошедший день, давал оценку результатам, но путь решения проблем стажеры должны были искать самостоятельно. Работа с бензойной кислотой увлекла Зинина. Хотя научные исследования занимали его целиком, Зинин выкраивал время на посещение лекций Либиха по экспериментальной химии, а также занятий по аналитической химии. Через несколько месяцев Зинин познал радость первого успеха.

Изучая влияние различных реагентов на масло горького миндаля (бензальдегида), он открыл легкий и простой способ превращения этого вещества в бензоин. Описание этого исследования и явилось первой научной публикацией Зинина, которая была напечатана в издаваемых Либихом «Анналах» в 1839 году. В следующем году он опубликовал статью «О продуктах, полученных разложением масла горьких миндалей». Химия увлекала ученого все больше и больше.

Зинин еще раз посетил Берлин и снова вернулся в Гиссен, чтобы закончить начатые исследования. В одном из писем Мусин-Пушкин сообщил ему, что кафедру химии возглавил профессор Карл Клаус[52]52
  Карл Карлович (Карл Эрнст) Клаус (1796–1864) – известный русский химик. С 1838 г. профессор химии Казанского университета, с 1852 г. профессор фармации Дерптского университета, чл.-корр. Петербургской академии наук с 1861 г. работал в области фармации, изучал фауну и флору Приволжских степей, платиновые металлы; в 1844 г. открыл и исследовал элемент рутений (названный в честь России). О Клаусе см.: Ушакова Н. Н. Карл Карлович Клаус (1796–1864). – М.: Наука. 1972; Ключевич А. С. Карл Карлович Клаус. – Казань: Изд-во КазанГУ, 1972; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 241.


[Закрыть], а Зинину оставили кафедру химической технологии. Срок его зарубежной командировки был продлен еще на год. Зинин знакомился с промышленностью Германии, посещал заводы, некоторое время работал в Париже у Дюма и Пелуза, в Лондоне у Фарадея, в Стокгольме у Берцелиуса.

В сентябре 1840 года Зинин вернулся в Россию. Он отдавал себе отчет в том, что для успешного продолжения начатой за границей работы ему необходимо остаться в Петербурге. Ученому, привыкшему работать в больших европейских городах, возвращаться в провинциальную Казань не хотелось. Однако при поступлении в Казанский университет Зинин подписал обязательство, в котором заверял, что после окончания будет «работать 6 лет на пользу отечеству». Мусин-Пушкин ни при каких обстоятельствах не захочет отпустить его в Петербург. И все-таки Зинин подал министру просвещения ходатайство с просьбой разрешить защиту докторской диссертации в Петербургском университете. Карл Фрицше, с которым Зинин подружился, одобрил эту идею.

– Тяжело здесь работать для науки, – сказал Фрицше. – Собираю факты… Только это я и могу делать. О теориях не мечтаю…

– А разве факты – не наука? Разве теории не рождаются из фактов? – горячо возразил Зинин.

Фрицше открыл дверцу высокого шкафа, достал небольшую склянку, заполненную коричневой маслянистой жидкостью со своеобразным запахом.

– Вот, это мое последнее достижение: анилин, вещество со свойствами основания. Я получил его в виде продукта распада природного индиго и назвал так потому, что у португальцев индиго именуется «анил». Это арабское слово означает «синий».

– А я начал работу с продуктами, которые получаются из масла горького миндаля. Это тема моей диссертации. Собираюсь продолжать свои исследования и дальше.

– Разве вы не знаете, что ввоз этого вещества в Россию запрещен? Вы столкнетесь с большими трудностями.

– Знаю. Я уже был в таможне и подал прошение. Все масло горького миндаля, которое ввозится контрабандой в Россию и конфискуется, не будет уничтожаться. Я смогу его получать для своих научных исследований. И, представьте, бесплатно!

– Это удача, Николай Николаевич! У вас всегда будет под рукой достаточное количество исходного материала. Хотя вы и собираетесь возглавить кафедру химической технологии, работу то намерены продолжать в области органической химии?

– Да, окончательно мое будущее не определено. Профессор Воскресенский советует мне подать документы на кафедру химии в Харьковский университет. Боюсь, что господин Мусин-Пушкин будет решительно возражать.

Зинин был прав. Попечитель Казанского учебного округа написал пространную докладную записку в министерство, в которой отметил, что на подготовку Зинина как специалиста затрачены большие средства, поэтому он должен вернуться в Казань. В ней же Мусин-Пушкин выражал свое неудовольствие по поводу того, что министерство разрешило Зинину защищать докторскую диссертацию в Петербурге.

Защита состоялась 30 января 1841 года. Зинин получил степень доктора естественных наук[53]53
  В докторской диссертации «О соединениях бензоила и об открытых новых телах, относящихся к «бензоиловому ряду» Зинин разработал метод получения бензоила и бензоина путем воздействия спиртового или водного раствора цианистого калия на масло горького миндаля (бензойный альдегид).


[Закрыть]. Сразу же после защиты он поехал в Казань, где в соответствии с приказом министерства должен был возглавить кафедру химической технологии. Мусин-Пушкин встретил его весьма сурово, хотя и оказывал всяческое содействие в поисках квартиры и подготовке лаборатории к учебному году. Согласно существующим правилам, Зинин сразу по возвращении должен был представить ректору отчет о командировке. Николай Иванович Лобачевский встретил Зинина тепло и радушно. Пожав молодому ученому руку, он указав ему на кресло у окна.

– Расскажите мне теперь, чем вы намереваетесь заниматься, – спросил он, садясь напротив.

– Буду читать лекции по химической технологии, а также по химии живых организмов для студентов естественнонаучного отделения. Это новая наука, и у нее большое будущее; Я определил уже и тему первой лекции – спиртовое брожение. А что касается исследовательской работы, собираюсь продолжать начатые у Либиха опыты по органической химии. Невозможно стать хорошим технологом, не будучи химиком.

На первой лекции присутствовал весь ученый совет. Молодой профессор показал блестящую эрудицию ученого и способности талантливого оратора. Совет оценил лекцию как «совершенно удовлетворительную» и пожелал Зинину успешной работы. Затем к нему подошел Лобачевский и крепко пожал руку.

– Когда я, поставленный перед необходимостью готовить специалистов для химического факультета, посылал вас за границу, я хорошо сознавал, какого математика мы теряем в вашем лице. Теперь же я понял, какого химика мы приобрели после вашего возвращения. Впереди у вас напряженная работа. Не сомневаюсь, вы справитесь, да и до начала занятий осталось еще полгода.

Каждый день Зинин несколько часов посвящал подготовке к лекциям. Одновременно он начал работу и в лаборатории. Постепенно появились друзья, с которыми можно было беседовать, советоваться. Зинин не пропускал математические конференции – математика оставалась близкой его сердцу. На этих конференциях он познакомился с профессором механики Петром Ивановичем Котельниковым[54]54
  Петр Иванович Котельников (1809–1879) – математик, профессор механики Казанского университета, первым признавший геометрию Лобачевского (Гумилевский Л. И., ук. соч.. с. 77 и др.; Боголюбов А. Н., ук. соч., с. 240–241).


[Закрыть]. Вместе с Котельниковым они стали регулярно посещать дом Карла Федоровича Фукса[55]55
  Карл Федорович Фукс – один из замечательных представителей интеллигенции Казани, коллекционер и знаток литературы (Гумилевский Л. И., ук. соч., с. 79).


[Закрыть], где собирались передовые люди Казани того времени. Здесь не только обсуждались последние новинки литературы, вопросы истории, политики, но и велись споры о самых сложных и актуальных проблемах, рождались теории, далеко идущие прогнозы… Участники этих вечеров называли себя Обществом любителей науки. Впервые Зинин предстал перед Обществом с докладом «О состоянии органической химии и ее значении для жизни».

В работе, в общении с друзьями текли дни, но, оставаясь наедине с собой, он остро ощущал одиночество. Квартирная хозяйка окружала его заботами, и часто по вечерам Зинин заходил в ее комнату выпить чаю и поговорить. Постепенно привязанность росла, и мысль о женитьбе стала сама собой разумеющейся. С женитьбой жизнь Зинина упорядочилась, и заботы о быте уже не отвлекали его. Теперь все свое время и силы ученый отдавал науке.

По утрам он работал в библиотеке, читал лекции, заканчивал неотложные дела. После обеда вел занятия со студентами в лаборатории. В это время и производили «сжигания» – так называли анализ органических веществ, разработанный Либихом. В дни, отведенные для «сжиганий», слуга Федор с раннего утра закладывал в печи древесный уголь. Зинин появлялся в лаборатории около двух часов, студенты и помощники уже ждали его.

– Вещества все взвешены? – деловито осведомлялся Зинин.

– Да. Трубка тоже готова.

Зинин внимательно смотрел на трубку, которую студент держал в руке, и, когда убеждался, что все к опыту подготовлено, говорил:

– Ставьте ее в печь и зажигайте!

Светловолосый юноша осторожно устанавливал трубку в печи и опускал крышку. Затем он соединял один конец трубки с кислородным баллоном, а другой – с поглотительным сосудом. Николай Николаевич в это время проверял другие печи. Иногда всю подготовительную работу он проделывал сам, а студенты наблюдали за учителем.

Печи медленно разгорались, в лаборатории становилось жарко. Раскрасневшийся Зинин внимательно следил за ходом анализа и непрерывно давал указания. Результаты можно было проанализировать лишь глубокой ночью. Студенты и помощники расходились, а он оставался в лаборатории и работал. В то время его занимала одна проблема: какое вещество получается при обработке нитробензола сероводородом.

Идея этих исследований родилась еще в Гиссене. Масло горького миндаля, нитробензол и ряд других производных бензола, как и сам бензол, – сильно реакционноспособные вещества. Зинин задался целью изучить возможности их взаимодействия с другими веществами. Подвергая их обработке сероводородом или раствором сульфида натрия, Зинин предполагал получить продукт, содержащий серу. Однако, к его удивлению, бесцветная жидкость, образовавшаяся после взаимодействия нитробензола с сероводородом, не содержала даже следов серы.

Зинин подошел к шкафу, открыл склянку с желтой маслянистой жидкостью и осторожно понюхал. Странно… Запах напоминал ему жидкость, которую он уже видел в лаборатории Фрицше. Неужели это аналин? Но анилин, полученный Фрицше, был окрашен в темно-коричневый цвет…

Зинин поставил склянку в шкаф и отправился домой, но мысль о полученном веществе не покидала его. В статье, опубликованной в 1842 году в «Бюллетене Академии наук» в Петербурге, он изложил метод получения нового вещества, названного им «бензидам». Зинин послал Фрицше ампулу с полученной жидкостью для сравнения с веществом, которое выделил Фрицше. Через несколько недель пришел ответ. Оба вещества идентичны. Зинин сделал большое открытие. До сих пор анилин получали как продукт разложения разнообразных природных веществ. Отныне доказано, что анилин можно получать простым способом – восстановлением нитробензола сероводородом[56]56
  Метод получения ароматических аминов восстановлением нитросоединений сероводородом сейчас называется «реакцией Зинина». Позднее анилин был получен А. Гофманом при восстановлении нитробензола водородом в момент выделения.


[Закрыть].

Открытие Зинина вызвало большой интерес у ученых Европы, статью с изложением метода получения «бензидама» опубликовали многие европейские химические журналы. Ранее аналин не имел практического применения, но реакция, открытая Зининым, давала возможность широко использовать это вещество[57]57
  Подвергая спиртовой раствор нитронафталазы (а-нитронафталина) действию сероводорода, Зинин в 1842 г. получил первое «бескислородное органическое основание» нафталидам (а-нафтиламин). Восстанавливая нитробензол сернистым аммонием в спиртовом растворе, он синтезировал «бензидам» [Зинин Н. Н., Усп. химии, 12, 110 (1943)], для которого получил соли с серной и соляной кислотами, платиной и хлорной ртутью» Точное определение Зининым состава «бензидама» позволило Ю. Ф. Фрицше установить его тождество с анилином, который он получил ранее из антраниловой кислоты, выделенной при щелочном плавлении индиго. Вскоре А. В. Гофман доказал, что «бензидам» Зинина, анилин Фрицше, «цианол», выделенный в 1839 г. из каменноугольной смолы Ф. Ф. Рунге, и «кристаллин», полученный в 1826 г. сухой перегонкой индиго О. Унфердорбеном, – одно и то же вещество. [См. История Академии наук СССР. Т. 2 (1803–1917). – М.: Наука, 1964, с. 349–350.] О приоритете научного и технического открытия анилина см.: Луцкий А. Е., Ж. прикл. химии, 24, 1314 (1953).


[Закрыть]. Спустя несколько лет оба вещества, анилин и нафталинам (так Зинин назвал нафтиламин), описанные в в той статье, стали основой промышленного производства анилиновых красителей.

Лаборантом у Зинина был Модест Яковлевич Киттары[58]58
  Модест Яковлевич Киттары (1824–1880) – русский химик-технолог, профессор, первый ученик Зинина (Ключевич А. С. Из истории материальной культуры и народного хозяйства России. – Казань: Тат. кн. изд-во, 1971, с. 241; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 237).


[Закрыть], окончивший отделение естественных наук. В студенческие годы он регулярно посещал лекции Зинина, хотя ему полагалось слушать курс химии у профессора Клауса. Киттары проявлял очевидную склонность к химической технологии и, несмотря на то что готовился стать магистром анатомии, настоял, чтобы его назначили лаборантом к Зинину.

Молодой помощник делал все с исключительной точностью, часто предлагал изменения в конструкции аппаратуры, проводил опыты своим, оригинальным, более эффективным методом. Между Зининым, находившимся в расцвете своего таланта, и молодым Киттары, только начинавшим научную деятельность, завязалась тесная дружба. Зинин помогал Киттары в подготовке магистрской диссертации – знания крупного ученого не ограничивались химией и математикой, его отличала также широкая эрудиция в области анатомии, физиологии, зоологии.

Однажды Киттары сообщил Зинину, что в журнале он нашел интересное сообщение: Август Гофман получил бензол из каменноугольного дегтя и теперь организует промышленное производство этого вещества. В основу промышленного метода будет положена открытая Зининым реакция. Зинин был вне себя от гнева.

– До каких пор немцы будут уводить наши открытия у нас же из-под носа и использовать их?! До каких пор мы, русские, будем служить трамплином, с которого прыгают другие?!

– Но это принесет вам всемирное признание.

– Признание! Зачем мне признание, если от моего открытия нет пользы для России?! – Зинин помолчал, затем продолжал: – Но в этом виноваты мы сами, мы сами не заботимся о себе. Вот возьмем, например, вас. Вы рождены быть технологом, у вас есть чутье и способности, а готовитесь стать магистром анатомии. И я неразумно стал помогать вам.

Зинин в возбуждении шагал по лаборатории. Киттары в это время перемешивал смесь в стакане. Концентрированная азотная кислота выделяла бурый газ, от которого он время от времени покашливал. Тяга в вытяжном шкафу была слабой в не могла полностью удалить газ.

– Выходит, что крахмал не поддается нитрованию, Николай Николаевич, – сказал Киттары после длинной паузы, чтобы разрядить обстановку.

– Должен поддаться! Надо искать условия.

Зинин продолжал изучать возможности открытой им реакции, применив ее к моно– и динитропроизводным бензола, к нитрокислотам. Во всех случаях исходное нитросоединение превращалось в аминопроизводное. Позже Зинин пытался распространить реакцию и на некоторые нитрированные ациклические углеводороды[59]59
  В 1845 г. Зинин синтезировал азоксибензол [Зинин Н. Н., Усп. химии, 12, 125 (1943)], затем гидразобензол. который в кислой среде превращается в бензидин.


[Закрыть]. К решению этих задач был привлечен Киттары. Постепенно молодой естествоиспытатель занялся исключительно вопросами химической технологии. Зинин видел в способном ученике своего будущего заместителя.

За все годы, проведенные в Казани, Зинина не покидала мысль о переезде в Петербург. Он считал дни до истечения указанного в обязательстве срока его работы в Казанском университете. После неожиданного несчастья, постигшего Зинина, решение созрело окончательно. С некоторых пор жена его начала худеть, бледнеть и задыхаться в приступах сухого кашля. Диагноз не оставлял сомнений – чахотка. У тихой и слабой женщины не было воли бороться со страшным недугом, она сразу признала себя обреченной и угасла в течение нескольких недель.

Петербургские друзья пришли на помощь Николаю Николаевичу. Известный хирург П. А. Дубовицкий[60]60
  Петр Александрович Дубовицкий (1815–1868) – русский хирург; профессор (с 1840 г.), ученый секретарь (с 1844 г.) и президент (с 1857 г.) Медико-хирургической академии в Петербурге. Известен своей деятельностью по организации высшего образования в России. О Дубовицком см.: Гумилевский Л. И., ук. соч.. с. 189 и др.; Биографический словарь, ук. соч., т. 1, с. 323.


[Закрыть] сообщил Зинину, что кафедра химии в Медико-хирургической академии в Петербурге вакантна. Подготовив необходимые документы, Зинин отправился в столицу[61]61
  «Не виды корысти и не стремление к вещественным выгодам влекут меня в столицу, – писал Зинин, – а пламенное желание посвятить жизнь мою напряженному труду на поприще науки и быть сколь возможно полезнее на службе». [История Академии наук СССР. Т. 2 (1803–1917). – М.: Наука, 1964, с. 351.]


[Закрыть]. В конце января 1848 года он был назначен ординарным профессором химии.

Приступив к работе, Зинин сразу внес большие изменения в учебные программы Медико-хирургической академии. По мнению ученого, физиологические процессы в организме – это процессы химические и физические и потому настоящий врач должен хорошо знать химию и физику. Этим предметам уделялось теперь столь значительное место в программе, что петербургские остряки стали называть Медико-хирургическую академию медико-химической.

Условий для исследовательской работы в академии практически не было. Тесные и мрачные помещения зимой почти не отапливались, но никакие препятствия не могли заставить Зинина приостановить работу. В доме на Петербургской стороне, где жил Зинин, была маленькая свободная комната. Он снял ее и превратил в свою лабораторию. Аптекарские склянки, примитивные штативы, разнообразные самодельные приборы и, главное, книги быстро заполнили лабораторию. Кажущийся беспорядок в действительности имел строгую систему. Хозяин быстро находил нужный том и, закончив работу, ставил его на место.

Сюда часто приходили друзья Зинина посоветоваться, просто поговорить или обсудить свои идеи.

– Сегодня долго не задержусь, – еще у двери предупредил профессор Дубовицкий.

Зинин посмотрел на него вопросительно.

– Нужно не опоздать в театр, – продолжал Дубовицкий, – с нами будут Глебов[62]62
  Иван Тимофеевич Глебов (1806–1884) – русский физиолог и анатом, вице-президент Медико-хирургической академии, профессор Московского университета; одним из первых в России проводил гистологические исследования (1846 г.). О Глебове см.: История биологии: С древнейших времен до начала XX века. – М.: Наука, 1972, с. 247 и др.


[Закрыть] и Фрицше.

– С кем – с нами?

– Пойдешь и ты, дорогой.

В ложе петербургского оперного театра Зинин оказался рядом с молодой красивой дамой.

– Елизавета Александровна, – сказал Фрицше, – позвольте представить вам нашего коллегу Николая Николаевича Зинина.

Зинин учтиво поклонился, но улыбка соседки смутила. Встреча эта не прошла бесследно. Не решаясь признаться самому себе, что эта женщина произвела на него впечатление, Зинин постоянно возвращался мыслями к Елизавете Александровне… Через несколько месяцев она стала его женой.

С женитьбой жизнь в Петербурге стала для Зинина еще более интересной и наполненной. Он продолжал исследования нитропроизводных. В этой работе ему помогал В. Ф. Петрушевский[63]63
  Василий Фомич Петрушевский (1829–1891) – известный русский механик и изобретатель, химик и артиллерист (генерал-лейтенант). В 1853–1854 гг. совместно с Зининым разработал способ пропитки черного пороха нитроглицерином, открыл динамит с углекислой магнезией («русский динамит Петрушевского»). О Петрушевском см.: АвербухА. Я. Труды Института истории естествознания и техники, 35, 167 (1961); Авербух А. Я. Василий Фомич Петрушевский. 1829–1891. – Л.: Наука, 1976.


[Закрыть], преподававший химию в военных училищах Петербурга. Работа Зинина приобрела особое значение.

– Мы должны помочь России, – взволнованно повторял Зинин. – Начнем работу хоть под открытым небом; переберемся ко мне на дачу, Василий Фомич.

– А как же перевезти нитроглицерин? – озабоченно спросил Петрушевский.

– Придумаем …Или будем получать его на месте.

Испытания оружия, в котором в качестве взрывчатого вещества использовался нитроглицерин, были весьма опасными. Сильные взрывы потрясали окрестности. Луг перед дачей был изуродован глубокими ямами – следами взрывов. Сначала Елизавета Александровна боялась этих экспериментов, но ко всему можно привыкнуть. Только когда приближалось время очередного опыта, она звала детей домой и опускала занавески.

Работой исследователей заинтересовался инженер Альфред Нобель[64]64
  Альфред Бернард Нобель (1833–1896) – известный шведский инженер, изобретатель и промышленник, крупный предприниматель, создатель (1867 г.) динамита (идея была подсказана Зининым и Петрушевский); основатель самых крупных международных научных премий. О Нобеле см.: Тютюнник В. М., ЖВХО, № 6, 610 (1975); № 6, 107 (1981).


[Закрыть], сын Эммануила Нобеля, владельца завода по производству мин, который жил тем летом вместе со своими четырьмя сыновьями на соседней даче.

Альфред Нобель познакомился с русским исследователем, и Зинин подробно рассказал ему об опытах, не раскрывая цели, с которой они проводились.

Исследованиями заинтересовалось и военное министерство. Были отпущены средства, опыты перенесли в Кронштадт. В Кронштадте Зинин познакомился с Б. С. Якоби[65]65
  Борис Семенович (Мориц Герман) Якоби (1801–1874) – русский физик и электротехник, изобретатель гальванопластики. Ему принадлежат работы по электрическим машинам и телеграфам, минной электротехнике, электрохимии и электрическим измерениям. О Якоби см.: Биографический словарь, ук. соч., т. 2, с. 421–422; Борис Семенович Якоби. Библиографический указатель/Сост. М. Г. Новлянская. – М. – Л.: Изд-во АН СССР, 1953; Радовский М. И. Борис Семенович Якоби: Биографический очерк. – Л. – М.: Госэнергоиздат, 1953; Храмов Ю. А., ук. соч., с. 315; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 602.


[Закрыть], с которым впоследствии вместе изучал и усовершенствовал конструкцию морских мин, снаряжаемых нитроглицерином[66]66
  В начале Крымской войны Зинин предложил военному ведомству заменить в бомбах и гранатах черный порох нитроглицерином (Радивановский Н. Порох, пироксилин, динамит и другие взрывчатые вещества. Ч. 1. СПб, 1881, с. 145–164),


[Закрыть]. Мины должны были взрываться от электрической искры – этот способ разработал профессор Якоби. Все работы с нитроглицерином были очень опасными, он взрывался от малейшего удара. Требовался другой способ, который позволял бы снизить взрывоопасность нитроглицерина.

…Несколько лет спустя, когда опыты были уже давно прекращены, Зинину снова пришлось услышать от Якоби о нитроглицерине.

– Вы слышали о динамите, Николай Николаевич?

– Да, – сурово ответил Зинин. – Этот Альфред Нобель выхватил его у нас из-под носа.

– А ведь все получилось случайно. Вы слышали, что во время транспортировки разбилась бутыль с нитроглицерином, и жидкость пропитала инфузорную землю. Ее засыпали между бутылями в сундучках, чтобы предохранить от удара. И вот решение проблемы – счастливая случайность!

– Случайность?! Нет, вы ошибаетесь. И ванна Архимеда, и яблоко Ньютона, и ваша гальванопластика, и сотни других открытий – все это не случайность, а закономерность. Ученый работает, наблюдает явления, размышляет. Его открытие – не случайность. Может быть, другие много раз видели то же самое явление, но он, мысли которого сконцентрировались именно на этом явлении, неожиданно для себя замечает его в новом свете и делает открытие. Случайность в научных открытиях закономерна – она плод наблюдений и напряженной работы мысли.

Как член-корреспондент Академии наук (Зинин был избран 2 мая 1858 года) он употребил все свое влияние на то, чтобы добиться выделения средств на строительство помещения и лаборатории для химического отделения. Академик Фрицше и другие ученые давно жаловались, что лаборатории тесны и работать очень трудно. Средства в конце концов были отпущены, и строительство пошло быстрыми темпами.

Приближалось тридцатилетие государственной службы Зинина и по закону он должен был выйти на пенсию. Для Николая Николаевича вопрос о заместителе был давно решен. Еще в первый год его работы в Петербурге в Медико-хирургическую академию поступил скромный, хорошо воспитанный юноша – Александр Порфирьевич Бородин[67]67
  Александр Порфирьевич Бородин (1833–1887) – русский композитор и ученый-химик, автор оперы «Князь Игорь», нескольких симфоний, множества романсов; ему принадлежит более 40 работ по химии; он получил фторид бензола и другие органические вещества, открыл в 1872 г. альдольную конденсацию. О Бородине см.: Погодин С, А. Химия и жизнь, № 8, 41 (1967); Ильин М. Я., Сегал Е. А. Александр Порфирьевич Бородин. 2-е изд. – М.: Мол. гвардия, 1957; Дианин С. А. Бородин: Жизнеописание, материалы и документы. 2-е изд. – М.: Музгиз, 1960; Погодин С. А. Химия и жизнь, № 8, 41 (1967); Зяблов В., там же, № 2, 25 (1975); Волков В. А. и др., ук. соч., с. 72.


[Закрыть]. По окончании академии Бородин получил назначение на место ассистента кафедры терапии, но он чувствовал, что его призвание – химия. Зинин разрешил ему работать в своей лаборатории. Бородин занялся серьезным изучением химии. Усовершенствовав и расширив свои химические познания в европейских университетах, Бородин вернулся в Петербург и с 1862 года начал читать лекции по органической химии вместо Зинина, а Николай Николаевич еще в течение двух лет продолжал выполнять обязанности секретаря Ученого совета. Затем Ученый совет освободил его от этой обязанности, но, для того чтобы Зинин мог остаться в Академии, утвердил специальную должность – директора химических работ. Спустя год Зинина избрали действительным членом Академии наук.

Большой вклад Зинина в развитие органической химии получил заслуженную оценку[68]68
  Основатель анилинокрасочной промышленности в Германии А. Гофман на заседании Немецкого химического общества 8 марта 1880 г. заявил: «Если бы Зинин не научил нас ничему более, кроме превращения нитробензола в анилин, то и тогда его имя осталось бы записанным золотыми буквами в историю химии».


[Закрыть]. Он был избран членом жюри международной выставки в Париже, куда ездил вместе с Фрицше и Якоби. Научная общественность Парижа тепло встретила русского ученого.

^{Н. А. Меншуткин}

Ученые многих стран искали с ним встречи, приходили познакомиться, пожать ему руку, поздравить. Знаменитая реакция, впервые осуществленная Зининым, через два десятилетия дала невиданный толчок развитию анилинокрасочной промышленности.

В 1868 году по инициативе Николая Николаевича в Петербурге было основано Русское химическое общество, и Зинин был избран его председателем. В следующем году, на пятом заседании Общества, профессор Н. А. Меншуткин[69]69
  Николай Александрович Меншуткин (1842–1907) – профессор Петербургского университета. По словам итальянского историка химии М. Джуа, «один из самых выдающихся русских химиков», один из родоначальников химической кинетики; открыл влияние среды на скорость реакций, изучал реакции этерификации, катализ; с 1878 г. читал курс истории химии, в 1888 г. опубликовал первый в России труд по истории химии «Очерк развития химических воззрений», О Меншуткине см.; Старосельский П. И., Соловьев Ю. И. Николай Александрович Меншуткин (1842–1907). – М.: Наука, 1969.


[Закрыть] прочитал доклад Д. И. Менделеева «Опыт системы элементов, основанный на их атомном весе и химическом сродстве», в котором сообщалось об эпохальном открытии – периодическом законе.

Зинин всячески стремился поддерживать и выдвигать способных учеников[70]70
  Учениками Зинина были А. М. Бутлеров, А. П. Бородин, П. Н. Бекетов (1827–1911), А. Н. Энгельгардт (1828–1893), Л. Н. Шишков (1830–1908).


[Закрыть]. Еще работая в Казани, он заметил исключительные способности молодого ученого Александра Бутлерова и в дальнейшем сделал все, чтобы его ученик был переведен в Петербург и получил место профессора. После смерти академика Фрицше, опять-таки по настоянию Зинина, на его место был назначен Бутлеров. По уставу академии Александр Михайлович даже занял квартиру Фрицше. Тесная дружеская связь между учителем и учеником помогала в работе обоим. Часто Зинин заходил в лабораторию Бутлерова посоветоваться, обменяться мнением.

Несмотря на преклонный возраст, Зинин продолжал работать с юношеским энтузиазмом. Теперь предметом его исследований были бензоин, бензамарон и амаровая кислота. Он подробно изучил свойства этих веществ, их производных, способы получения и реакции их превращения в другие вещества. Отдыхал Зинин необычно – он с наслаждением читал математические работы. Любовь к математике осталась на всю жизнь.

Как-то весной 1879 года, находясь в лаборатории Бутлерова, ученый почувствовал страшную боль в пояснице. Перехватило дыхание, закружилась голова, и Николай Николаевич рухнул на ступеньки.

Блуждающая почка, которая мучила его еще со времени школьной травмы, теперь стала причинять невыразимые страдания. Лечил его Сергей Петрович Боткин[71]71
  Сергей Петрович Боткин (1832–1889) – выдающийся врач-терапевт; основоположник физиологического направления в русской клинической медицине, создал новое направление в медицине – нервизм.


[Закрыть] и ассистент Боткина Александр Александрович Загумени[72]72
  Александр Александрович Загумени (Загуменный) – русский химик, ученик Зинина. Изучал бензойный альдегид, бензпинакон и бенапинаколины, в 1872 г. открыл способ восстановления дезоксибензоина цинком в спиртовом растворе едкого кали (Вальден П. Очерк истории химии в России. – Одесса: Матезис, 1917, с. 470).


[Закрыть], муж старшей дочери Зинина. Они рекомендовали полный покой, поскольку сильные боли могли оказаться роковыми.

Печальные прогнозы оправдались: во время одного из таких приступов сердце не выдержало… Это случилось 6 февраля 1880 года.