Текст книги "Необходимость. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: К. И. Линн

Соавторы: Н. Изабель Бланко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Все в порядке, – отвечаю, не поворачиваясь. – Просто нужно было подышать свежим воздухом.

– В такую погоду?

Я игнорирую это, понимая, что мое молчание не имеет смысла. Черт, ничего в моей жизни сейчас не имеет смысла. Я просто хочу, чтобы она оставила меня в покое, и надеюсь, что она примет мое молчание за намек.

Конечно же, она его не понимает.

В конечном итоге я вынужден слегка повернуться к ней и посмотреть на нее краем глаза.

Кира похожа на нее: такие же волосы, черты лица, но не глаза.

Неудивительно, что мой отец не смог устоять.

Соня поджимает губы.

– Брайден, что происходит? Ты всю неделю ведешь себя странно, а теперь еще и это?

Я отвожу взгляд. Интересно, почему я все еще чувствую вину, когда сталкиваюсь с Соней. Конечно, все эти годы она была довольно мила со мной, но еще она одна из тех женщин, с которыми отец изменял моей матери. Из-за нее мои родители расстались.

Я понимаю, что моя вина не идет ни в какое сравнение с ее. И как обычно это из-за Киры. Из-за того, что я продолжаю причинять ей боль. Поскольку не могу дать ей того, что она хочет. И все же я продолжаю что-то требовать от нее.

Мой телефон звенит, оповещая о входящем сообщении. Не думая, я тянусь в карман.

«С Рождеством, малыш. Так сильно скучаю по тебе. Позвони мне, как сможешь ♥♥♥»

Я стону. Еще одна чертова вещь, чтобы почувствовать себя виноватым. Ужасно, поскольку знаю, почему я с Амандой, но сердечки и поцелуи в ее сообщении ранят прямо в сердце.

Я чертов придурок. Встречаюсь с одной девушкой, чтобы забыть другую. Девушку, которую невозможно забыть.

Может, если бы Аманда была здесь, это не было бы так тяжело. Она была бы здесь для секса: чтобы сосать мой член и, глядя на нее, я не смог бы видеть те карие глаза и каштановые волосы.

Я придурок, и в довершение всего прочего думающий, что все происходящее – полный отстой. Как часто мне приходилось закрывать глаза и отгораживаться от светлых волос Аманды? Сколько раз я представлял, что глаза Киры смотрят на меня, когда я кончал с Амандой?

Бесчисленное множество.

Я, не задумываясь, кончал с другими девушками. Пока не попробовал, каково это с Кирой. Теперь от этого практически невозможно избавиться. Кроме как закрыть глаза и представить ее.

И даже если бы Аманда была здесь, я бы никогда не трахнул ее в этом доме. Я не мог поступить так с Кирой.

Воспоминание о выражении ее лица той ночью, когда она увидела меня с Джен, все эти годы торчит в моих мыслях.

Я бы определенно никогда не сделал бы этого снова.

Я нахрен и так натворил дел.

– Брайден, я знаю у тебя достаточно причин не разговаривать со мной, но я беспокоюсь за тебя. И то, что происходит с Кирой... – Соня замолкает.

Я поворачиваю голову в ее сторону. Она задумчиво смотрит в пространство.

Видите, вот в чем причина. Часть меня всегда будет обижаться на Соню по множеству причин. Но где-то под всем этим дерьмом я скрыл тот факт, что на самом деле она хороший, порядочный, заботливый человек. И если бы все получилось иначе, она бы даже могла мне нравиться.

Как тогда, когда я был ребенком, ночуя в ее доме так часто, как это было возможно, чтобы потусоваться с Райаном и Кирой.

Даже если бы я хотел довериться ей, я не могу признаться, что Кира – причина, по которой я облажался. Что я причина того, что происходит с ней.

Я заслуживаю разоблачения, чтобы понести ответственность, свалившуюся на мою голову. И Соня, и Райан возненавидят меня также сильно, как я ненавижу себя.

Но я не могу поставить Киру в такое положение с ее матерью и братом. Так что в миллионный раз я лгу.

– Это из-за учебы. Просто перенервничал.

Чувство вины – хитрый маленький ублюдок. Оно проскальзывает в ваше подсознание, пока вы не становитесь параноиком и не видите его признаки везде. Вы начинаете представлять, что люди, окружающие вас, знают ваш секрет.

Я абсолютно точно уверен, что именно это происходит сейчас со мной, пока Соня изучает меня. Блеск в ее глазах говорит мне, что она не купилась на мою отмазку, и впервые с момента прихода сюда по моей спине ползет холодок.

– Ты уверен? Стивен рассказывал мне, что ты делаешь успехи в колледже.

Черт. Сейчас мне на самом деле холодно.

Я даже не знал, что мой отец был в курсе всего в моей жизни, пусть даже это просто оценки. Смысл ему следить за этим; он и так уже заплатил сполна, получив развод. Однако мы никогда не говорим об этом.

Мы вообще мало разговариваем.

Мне не нравится, что они с Соней говорят обо мне. Полагаю, это обычное дерьмо в отношениях между мужем и женой, но я хочу, чтобы они исключили меня из своих разговоров.

– Просто потому, что я хорошо справился, не значит, что не было тяжело. – Я смотрю прямо в ее глаза, надеясь, что это делает мою чушь еще более правдоподобной.

Она кивает мне. Это просто кивок, который умудряется молчаливо передать, что это пустая болтовня.

– Ну, все будет хорошо, Брайден. Ты и Райан умны, так что у вас не возникнет проблем, чтобы пройти через это. – Соня поплотнее укутывается в свое пальто. – Теперь заходи внутрь. Здесь очень холодно.

– Через минуту, – говорю я ей.

Она поворачивается, чтобы зайти внутрь, и кивает через плечо.

Я вздыхаю с облегчением и провожу рукой по лицу. Господи, это дерьмо с чувством вины совсем не забавно. От этого я нервничаю. Была ли причина, из-за чего Соня могла что-то заподозрить?

Нет. Но мне все равно мерещится это, потому что мой позор велик.

Когда я уже научусь?

Мне нужно прекратить приезжать сюда. Мне даже не нравится мой отец. Раз за разом, единственная причина, по которой я возвращаюсь – это Кира и Райан.

Райан мой сосед по комнате, и, вероятно, им и останется, когда мы закончим учебу.

Кира...

В любом случае, я не могу удержать ее в своей жизни. Мне нужно оттолкнуть ее. По-настоящему на этот раз. Даже, если я знаю, что продолжаю возвращаться к этому решению снова и снова, постоянно меняя свои планы.

Это не честно по отношению к ней. Я не позволяю ей двигаться дальше. Забыть меня.

Ей нужно двигаться дальше.

Мне тоже.

Чеееееррррттт! Черт. Черт!

Это последняя чертова вещь, которую я хочу сделать.

Но разве у меня есть выбор?

Кира

Человеческие существа. Мы такие странные создания. Упрямые. Мазохисты. Казалось бы, стремимся уничтожить себя. Меня всегда это пугает, когда я об этом думаю.

Почему-то сила, превратившая нас в людей, предполагавшая развитие и созидание, также запустила алгоритм саморазрушения. Еще мы частенько непреклонны до крайности. Мы бежим от перемен быстрее, чем смогли бы убежать от потока лавы.

Наши души можно снова и снова разрывать на части, и мы будем возвращаться назад за большим. Пока от нас ничего не останется. Даже теневого образа, которым мы когда-то были.

И потом, может быть, мы изменимся.

Не всегда, правда. Бывают времена, когда эта чертово саморазрушение и есть эпицентром нашего падения на протяжении всего пути, до самого конца.

У меня ни осталось ничего кроме этого патологического чувства вины, именно поэтому я не сплю всю ночь до трех утра, выжидая.

Молясь.

Надеюсь, хотя любой другой нормальный человек уже бы понял, что нет смысла продолжать это делать.

Я притворилась спящей, когда мама поднялась в мою комнату, чтобы позвать обмениваться подарками. Я продолжала притворяться, когда Райан пришел и сел рядом со мной на кровать. Он пытался разбудить меня лишь раз. Все остальное время он просто сидел и тяжесть его взгляда давила на меня.

Думаю, я знаю, почему мне не хотелось, чтобы кто-нибудь поговорил со мной, увидел меня «пробудившейся». Это не то, что я планировала. Это то, что я чувствовала.

Нетерпение. Я чувствовала себя более живой, чем за последние месяцы.

Три часа, и я на цыпочках выхожу в коридор, все в той же юбке и рубашке. В комнате Брайдена горит свет, просачиваясь сквозь щель в двери, освещая коридор.

Дальше по коридору дверь Райана, она закрыта, свет выключен.

Тень пересекает луч света, просачивающийся из-под двери Брайдена.

Он проснулся. Наматывает круги по комнате.

Все также на цыпочках я иду к его двери, надеясь, что она открыта и мне не придется стучать. Моя рука обхватывает ручку, и я осторожно поворачиваю ее, медленно, тихо, затаив дыхание...

Дверь не заперта.

Последнее, что я ожидала увидеть, как Брайден полностью одетый закрывает сумку, сидя на кровати.

Он замирает, словно почувствовав мое присутствие, но не поднимает взгляд.

У меня занимает несколько секунд, чтобы осознать очевидное – он уезжает.

Его тело напряжено, голова медленно поднимается и поворачивается в мою сторону. Пылающий взгляд зеленых глаз смотрит сквозь меня.

Я делаю шаг назад.

Он зол на меня. Взбешен, что я здесь. Что я пришла.

Его телефон светится на кровати.

Входящий вызов.

Я наблюдаю, как он тянется к телефону. Садится ровнее.

Отвечает на звонок.

– Привет, детка.

Этот механизм самоуничтожения еще больше привлекает, отчего мои ноги словно прирастают к полу.

Или может быть, в глубине души я знаю, что мне это нужно. Что без этого окончательного, необратимого удара прежняя Кира никогда не сможет умереть.

Я так хочу этого. Я хочу уничтожить ее. Чтобы не осталось ничего, кроме пепла. Неприятное, горькое воспоминание. Она должна умереть, чтобы освободить меня от его власти надо мной.

Но пока я стою здесь, не отрывая взгляд от Брайдена, в то время, как он разговаривает со своей девушкой, смерть прежней Киры более ужасающа, чем я предполагала.

– Я рад, что ты тоже проснулась, – говорит Брайден. Эти пустые глаза, выражение которых я никогда прежде не видела, сосредоточены на мне. – Да. Я сейчас уезжаю. Уже сказал Райану, что возьму машину. Да, он спокойно к этому отнесся. Он понимает, что мне необходимо поехать прямиком к тебе.

То, что происходит внутри меня в этот момент, это нечто, с чем, уверена, я не смогу смириться еще долго.

Я понимаю значимость этого. Что, скорее всего, случится со мной после этого события, но я не признаю этого.

Ничего.

Так происходит, пока Брайден не заговаривает вновь.

– Я выезжаю прямо сейчас. Я... я тоже по тебе скучаю.

Я вздрагиваю, как если бы он ударил меня.

Он сделал это.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, опустив голову, словно наказанная маленькая девочка, и медленно закрываю дверь.

Мое сердце гулко стучит в ушах.

Это потому что я пустая. Все что от меня осталось – лишь оболочка. Я отдала этой боли – этой любви – каждую частичку энергии моей души и тела, которую способна была отдать. Я словно губка, оставленная в пустыне много лет назад. Вы можете выжимать и выжимать, но ничего не выльется.

Я захожу в свою комнату, невидяще смотрю в пол. Закрываю за собой дверь.

И Брайден, наконец, уезжает.

* * *

Неделю спустя

Брайден уехал той ночью, чтобы побыть со своей девушкой.

Вот почему я тоже сбегаю. Я больше не нахожусь здесь. Мысли о нем с другой девушкой больше не причиняют мне боль.

На самом деле, я больше ничего не чувствую.

Это чертовски классное облегчение. Абсолютная свобода. Да, в бездне, в которой я существую, нет места радости, но мне наплевать. Здесь больше нет места разбитому сердцу.

Я бы все отдала, чтобы никогда не почувствовать эту боль снова.

Мое сердце ничего не чувствует, и это прекрасно. Столько лет боли и тоски исчезли.

Но когда я стою на дороге, наблюдая, как мой брат готовится уехать в колледж на своей арендованной машине, я понимаю, что моя новая эмоциональная «свобода» очевидна.

Райан кладет свою сумку на пассажирское сидение, закрывает дверь и идет к передней части автомобиля. Вздохнув, он садится на капот и скрещивает руки на груди.

– Ты выглядишь лучше.

Я ничего не говорю, только смотрю на него.

Он проводит рукой по волосам.

– Еще ты выглядишь...

Безэмоциональной? Безжизненной? Словно живая статуя?

Могу поклясться.

– Кира, я хочу, чтобы ты сказала мне имя того придурка, который разбил тебе сердце, чтобы я мог разбить его чертово лицо.

Мой брат самый спокойный в нашей компании. И это лишь свидетельство того, как сильно он любит меня, что даже готов прибегнуть к насилию в мою защиту.

Где-то в глубине моего безразличия, моя любовь к нему продолжает процветать, достаточно сильная, чтобы остановить меня от признания.

Я должна сказать ему, не так ли? Пусть он знает, что Брайдену не наплевать на меня. В конце концов, что он врал мне, не переставая, о том, что хочет меня, чтобы продолжать втягивать меня обратно в свою жизнь.

Лишь для того, чтобы вновь и вновь разбивать мне сердце.

Я смотрю в глаза моего брата, точно такого же оттенка, что и у меня, того же цвета, что у нашего отца. Я думаю о том, как отличалась бы наша жизнь, если бы папа не умер.

Мы бы никогда не переехали сюда. Мы не встретились бы с Брайденом. Наша мать никогда бы не увела чужого мужчину.

Я не была бы сломлена.

Райан и Брайден не были бы лучшими друзьями.

Тем не менее, как бы мне не хотелось, чтобы Брайден потерял это, я не могу так поступить с моим братом.

– Я в порядке, Райан. Не волнуйся.

– Ты далеко не в порядке, Кира

Я не буду спорить с этим.

– Я буду. Так что не волнуйся.

– Почему ты не хочешь рассказать мне, кто он?

Потому что я не хочу причинять тебе боль.

– Райан, оставь это. Все в порядке. Со мной все будет хорошо. Вот увидишь.

* * *

Две недели спустя

Некоторым людям везет. Они закрываются в защитной оболочке и остаются там в течение многих лет. Их эмоциональный переключатель просто остается выключенным, и они продолжают так существовать, в блаженном оцепенении.

Мой же не выключается. Я продержалась неделю после того, как уехал Райан. Неделю подавляемой ярости, которая за одну ночь вырвалась из меня наружу.

Я не в порядке. Далека от нормальности. Но я придерживаюсь своего решения, что все будет хорошо.

В этом одиноком эмоциональном потрясении я кое-что узнала – алкоголь очень здорово помогает при таких вещах. Так как это лишь напиток, мы быстро стали друзьями. Честно говоря, я начинаю удивляться, как я вообще жила без этой неги «мне на все плевать», что он дает мне.

Господи, все эти годы быть паинькой – кошмарно. И все, что мне нужно было сделать – это жить своей жизнью, а не делать счастливыми Райана и Брайдена.

Глупая, глупая Кира.

Но я выучила урок. Нужно наверстывать упущенное. На прошлой неделе я улизнула и потусила достаточно за два года.

На следующей погуляю за все три.

Люди говорят об этом, говорят обо мне. Словно мне не все равно. Единственный человек, чье мнение имеет значение для меня хоть немного – это Остин.

Он переживает.

Внимательный

Отзывчивый.

Сегодня ему исполняется двадцать один.

И я хочу трахнуть его.

Он еще не знает, но я выбрала его. Во имя новой Киры и новой главы в ее жизни я хочу подарить парню лучший подарок на день рождения, который смогу. Затрахаю его до смерти. Я ждала достаточно долго.

Я прохожу мимо кровати с бутылкой «Джека»⁸ в руке, мое горло горит после последнего глотка. Становлюсь на цыпочки, прикрепляю картинку обратно над кроватью.

Да, эту картинку. Ту самую, что я выкинула.

Я начала разрезать ее кусок за кусочком. Как линчевание – смерть от тысячи порезов. Это захватывает. Китайцы использовали методичное отрезание кусочков тела преступников, стараясь начать с жизненно важных частей, отрезая достаточно маленькие кусочки, чтобы продлить агонию.

И откладывать неизбежную смерть.

Какова цель? Одна тысяча порезов, как следует из названия. Насколько это больно?

Также больно, как и мне сейчас.

Жаль, что картина не может кровоточить.

Я делаю еще один глоток «Джека» и останавливаюсь у зеркала в полный рост, что висит на двери моей спальни.

Я пьяна и возбуждена, и никогда не выглядела сексуальней. Я сделала это нарочно. Когда я вышла за покупками ранее, у меня была одна мысль. Остин заслуживает лучшей подарочной упаковки, которую я могу найти. Издержки? Маленькое черное платье, которое сейчас на мне. У него вырез в виде бюстье, который до неприличия приподнимает мою грудь. Так что в бюстгальтере нет необходимости.

Я выбрала под него симпатичные стринги. Сейчас они лежат на моей кровати. Я решила не надевать их, так как они будут только мешать.

Черные тени, растрепанные волосы, никакой помады, потому что это тоже будет помехой.

Черт. Мне нравится эта новая Кира. Мне следовало превратиться в нее давным-давно. Но нет. Я потратила годы своей жизни, обижаясь и дожидаясь Брайдена.

Я хватаю телефон и отправляю Остину сообщение:

«Как вечеринка?»

У него занимает меньше тридцати секунд, чтобы ответить, и черт, мне это очень нравится

«В разгаре. Осчастливь меня и скажи, что ты уже едешь».

Я улыбаюсь и допиваю остатки «Джека».

«Я уже в пути».

* * *

Родители Крейга уехали на месяц, поэтому он предложил Остину свой дом, вместо празднования дня рождения в клубе. Господи, это место в шесть раз больше, чем клуб. Дом буквально вибрирует от силы музыки, когда я захожу.

Это не проблема. Особняк расположен на двух акрах земли, вокруг ни одного дома. Мне пришлось пройти по длинной подъездной дорожке, чтобы добраться до входной двери.

Слава Богу, я надела ботильоны, а не шпильки, как планировала.

Мир кружится вокруг меня в такт музыке и алкоголя в моих венах. Я пьяна и возбуждена, и чертовски сексуальная. Мне хорошо.

Я настроена заняться сексом. Готова испытать, каково это.

Зеленые глаза всплывают в моем сознании.

Я отмахиваюсь от них.

«Я наверху зависаю с парнями. Скажи, когда подъедешь, и я спущусь, встречу тебя».

Я не говорю Остину, что приехала.

Вечеринка в полном разгаре, каждый видимый дюйм особняка заполнен. Я прохожу мимо всех людей, пренебрегая не одним заинтересованным взглядом. Некоторые из этих парней действительно очень сексуальные.

Я игнорирую их, потому что задумала сделать это с Остином, но, честно говоря, в этот момент все сексуальны. Я просто хочу покончить с этим.

Остин прислонился к стене на втором этаже, разговаривая с Крейгом и несколькими ребятами из школы.

Дженнифер тоже с ними.

Мне плевать.

Я прохожу мимо одной из закрытых дверей и слышу пронзительные стоны с другой стороны.

Как удачно.

Остин удивлен, когда видит меня на своем пути. Его голубые глаза опускаются на мои ноги, пожирая меня, и на этот раз я чувствую власть над ним. Как женщина должна чувствовать себя перед человеком, которого она хочет трахнуть.

Не слабой и беспомощной, какой я всегда чувствовала себя с Брайденом.

Я останавливаюсь напротив Остина и выхватываю косяк из его руки, чтобы затянуться.

– Кира, – бормочет он.

Его взгляд мечется между моими глазами, губами и грудью.

– Ну-ка, посмотрите на это. Развлечение – новый стиль жизни, да? Похоже, кто-то, наконец, показал свое истинное лицо, – говорит Дженнифер, практически высмеивая меня.

Забавно, что она говорит это, затягиваясь из косяка.

Чертова лицемерная сука.

Глаза Остина вспыхивают, и он смотрит на Дженнифер.

– Думай, что говоришь о ней.

Видите? Вот почему я выбрала его, чтобы он стал моим первым.

Я отдаю остатки косяка кому-то позади себя и хватаю Остина за воротник. Встав на цыпочки, я целую его, скользя языком в его рот.

Он замирает на долю секунды.

Глубокий стон, вырвавшийся из него, такой сексуальный, но это никак не влияет на меня.

Он наклоняет голову, углубляя поцелуй. Еще один стон вибрирует в его горле, словно он ждал этого вечность. Его большие руки собственнически опускаются на мою задницу.

И все же я ничего не чувствую.

Я прикусываю его губы, облизываю его языком, вкладываю все в этот поцелуй.

Ничего.

Это не то же самое.

Это не....

Я отстраняюсь. Тяжело дышу. Я в ярости.

Не думай о нем, Кира. Просто не думай.

Я кусаю шею Остина, продвигаясь к его уху.

– Скажи мне, что у тебя есть презервативы.

– Кира, – стонет он.

Это вновь побуждает меня к действиям.

По крайне мере, я хоть что-то чувствую.

– Есть? – прикусываю мочку его уха и чувствую, как его дружок увеличивается, упираясь мне в живот.

Наконец-то он притягивает меня ближе и кивает.

Мы рядом с распахнутой дверью, и я вижу пустую спальню за ней. Потянув его за воротник, зову его внутрь.

– Давай сюда.

Несколько парней позади меня свистят и подбадривают.

Один из них кричит:

– Хорошенько оттрахай эту киску, Остин.

Они будут говорить об этом. Распространяя сплетни, начиная с сегодняшнего вечера.

Ну и пусть. Кого это волнует?

Мне наплевать, что они знают о том, что произойдет в этой комнате. Брайден вернулся в колледж к своей девушке. У него есть она.

А я получу свое и мне наплевать, что все думают об этом.

Я захлопываю дверь в комнату и защелкиваю замок.

Глава 14: Брайден

Свет кажется слишком ярким. Или слишком тусклым. Что-то не так.

Я раз за разом читаю и перечитываю один и тот же параграф, но слова просто не укладываются в моей голове. Мои мысли за сотню километров отсюда: думаю о ней, о Рождестве, о том, что мне нужно перестать думать о ней.

Это происходит с тех пор, как я принял решение уехать. Я пытался не делать этого, но этот чертов взгляд на ее лице. У меня были на это причины. Прекратить эту чертовщину, помочь ей двигаться дальше, и теперь я в тупике.

Мне нужен чертов косяк.

– Брайден, ты слушаешь меня?

Я моргаю, отводя взгляд от учебника по международной торговле, бросаю раздраженный взгляд на Аманду.

– Извини, увлекся, – еще одна ложь слетает с языка, спокойная и разрушительная, как все остальное.

Кажется, она принимает мое извинение, поскольку мы в библиотеке. Она протягивает руку, хватая меня. Я не поддаюсь искушению отстраниться и заставляю себя сплести свои пальцы с ее, чтобы удержать свою маску заботливого парня, когда все совершенно не так.

Правда в том, что мне уже все равно. Мой план провалился. Вместо того чтобы забыть Киру, потеряться в другой девушке, я попал в отношения, которые с каждым мгновением раздражают меня.

Я абсолютно уверен, что Аманда заметила, что я измучен до предела. Даже я знаю, каким равнодушным ублюдком являюсь. Единственное время, когда я отношусь к ней хорошо, это когда трахаю ее, и то потому, что представляю вместо нее Киру.

– Я подумала, может на эти выходные нам съездить в путешествие.

Я покачиваю наши руки на столешнице, смягчая раздражение от ее прикосновения и намерений.

– Да? Куда?

– Ну, ты уже приезжал ко мне на Рождество и встречался с моими родителями.

При воспоминании об этом меня внезапно бросает в дрожь. Попытки убедить ее отца, что мои намерения в отношении ее дочери благородны, иначе у меня будут проблемы. Но это было лучше, чем находиться рядом с ней.

– Я подумала, мы бы могли поехать к тебе домой.

Я в оцепенении. Она что, издевается? Если бы я стоял, моя задница приземлилась бы на пол от силы ее замысла.

– Не уверен насчет этого.

Аманда в радиусе десяти миль от Киры? Этому, черт подери, не бывать. Никогда.

– Почему нет?

Потому что ни за что, черт возьми, я не заставлю Киру пройти через это дерьмо. Хватит того, что я уже сделал.

Я стискиваю зубы.

– Почему бы нам просто не поехать в Индианаполис?

Она упрямо выпячивает подбородок, откидываясь на спинку стула. Замечательно. Настало время еще одного аргумента.

– В чем дело? Почему ты не хочешь знакомить меня с ними?

– Нет, я только оттуда и поеду туда в следующем месяце на весенних каникулах, – бросаю ручку на ноутбук и провожу руками по волосам. – Я взял большую учебную нагрузку. У меня нет времени на выходных для восьмичасовых поездок без видимых на то причин.

– Без видимых причин? Разве то, что твоя девушка познакомится с твоими родителями, не является причиной?

Черт. Еще одна причина, что «девушка» – это не лучшая идея.

– Мы можем этого не делать?

Она вздыхает, ее плечи расслабляются, выражение ее лица становится печальным.

– Тебе действительно трудно вести себя так, будто тебя и в самом деле заботит то, что я есть в твоей жизни?

Как ее парень я должен обнять ее, поцеловать и сказать ей, как много она значит для меня. Чтобы ее успокоить.

Но я не могу. Не тогда, когда я должен. Во мне этого нет.

Я тянусь через стол и хватаю ее за руку. Она сопротивляется, раздраженная и злая, вынуждая меня применить каждую унцию очарования, на которое я способен.

– Прости, детка, – она смягчается, позволяя мне прикасаться к ее рукам. Называть ее ласковым прозвищем – лучшее секретное оружие, которое я нашел, чтобы успокоить свою девушку. – Этот семестр просто убийственный, но я обещаю тебе, что скоро отвезу тебя к себе домой. Весенние каникулы не за горами. Мы сможем поехать на целую неделю.

Она улыбается мне.

– Дурачок, я еду в Арубу на весенних каникулах, помнишь?

Конечно же, я помню.

– Черт, точно, – притягиваю ее руки к губам и целую костяшки пальцев. – Мы выберем другое время.

– Ты думаешь, что ловкий, верно?

Я ухмыляюсь ей.

– Я знаю, – мой палец двигается вверх-вниз по ее предплечью. – На самом деле, я такой ловкий, что могу заставить тебя вернуться ко мне ненадолго, – приподнимаю бровь.

Она хихикает и закатывает глаза.

– Не настолько ловкий, Казанова. Я должна возвращаться в класс, – наблюдаю, как она упаковывает сумку. – Позвонишь сегодня вечером? Может быть, мы можем проверить твою ловкость потом.

– Приходи. Я буду ждать. – Я подмигиваю ей.

Уходя, она посылает мне воздушный поцелуй, и в тот момент, когда она уже ушла, моя голова падает на стол.

Наконец-то.

Один.

С тех пор, как я оставил свою семью, чтобы увидеться с ней на Рождество, Аманда проводит со мной все свободное время. Выбрать время для себя, чтобы потусоваться с Райаном, было очень трудно.

Я откидываюсь на спинку стула и пялюсь на книгу передо мной. Это бесполезно, слова сливаются в одну линию.

Еда, вот что мне нужно, как и косяк. Может быть, Райан свободен, и мы могли бы расслабиться. Добавить к этому доступную киску позже. И это был бы идеальный вечер. Мой первый урок завтра не раньше полудня, так что я могу оставить несколько заданий на утро.

Я складываю ноутбук, книги и остальное дерьмо, что принес с собой, потом набрасываю пальто и остальную зимнюю атрибутику. До моей квартиры всего два километра, не считая поездки на автобусе, шесть дюймов снега и пятнадцатиградусный мороз. Еще один недостаток иметь общую машину, хотя в кампусе все равно не так много мест для парковки.

Чертовски замерзший и голодный я возвращаюсь домой.

– Рай, ты здесь?

Квартира, которую мы делим небольшая, кроме двух спален наверху, и вероятно он там. Есть шанс, что он включил обогреватель, и я собираюсь лечь на него.

Я перепрыгиваю через две ступеньки, ковровое покрытие приглушает мои шаги. Когда я оказываюсь наверху, то слышу его голос.

– Они все нахрен говорят об этом, Кира!

Ее имя останавливает меня от распахивания двери.

Его тон призывает меня послушать.

Будучи другом Райана одиннадцать лет, почти три года его братом и соседом по комнате, я никогда не слышал, чтобы он разговаривал таким тоном. Обычно спокойный Райан Рот не злится, он просто в ярости на свою сестру.

Каждая мышца напрягается, стук моего сердца почти заглушает голос Киры из динамика.

– А мне наплевать, что об этом говорят другие. Я хотела избавиться от этого. Я сделала то, что хотела.

Ее голос... О, черт, ее голос.

Я хватаюсь за дверную раму, сдерживаясь, замерев в напряженном ожидании. Мне нужно больше. Всего чуть-чуть и тогда я буду в порядке.

Я не понимаю, о чем она говорит. Я не знаю, что она натворила, чтобы так разозлить Райана. Все, что меня волнует, это слабое, призрачное ощущение присутствия моей девочки.

– Тебе всего семнадцать! – из-за вопля Райана я понимаю, что случилось нечто ужасное.

Всего семнадцать.

Мой желудок сжимает спазмом, когда медленный, гадкий страх скользит по моим венам, замораживая то немногое тепло, что еще осталось во мне. Понимание произошедшего накатывает на меня.

Я понимаю, но не могу даже представить этого.

Черт.

Нет.

Господи, Боже мой, нет!

– Старше, чем большинство девушек, когда они потеряли девственность. Старше, чем был ты.

Второй раз в моей жизни земля уходит у меня из-под ног. Я словно статуя на скале, неподвижный камень, ожидающий падение в пропасть.

Что за чертовщину она говорит? Я должно быть неправильно расслышал. Или так, или я сплю. Чертов кошмар, вызванный стрессом и моей непрекращающейся одержимостью ею.

Но это не так. Я ощущаю холод, как и покалывание в ладонях из-за дверной рамы, которую я сжимаю так сильно, что практически сломал ее. Все это говорит о том, что я не сплю.

Ярость и боль взрываются внутри меня. Нож в моих внутренностях скручивает и поднимается выше ломаной линией.

Черт, черт, черт. Это не может быть правдой.

Звук удара, сопровождающийся дребезгом разлетевшихся осколков, возвращает мое внимание к голосам в комнате.

– Ты не могла выбрать никого получше, чем Остин-хренов-Рид, Кира?

Я отшатываюсь от двери, внутри меня бушует ярость. Мои глаза широко раскрыты, тело дрожит, пока я пялюсь на дверь.

Нет. Только не он. Только не с Остином.

Я убью его. Я, черт подери, убью его.

Кира спала с Остином.

Она потеряла свою чертову девственность с этим мелким сукиным сыном. С ублюдком, от которого я просил держаться подальше.

Он забрал то, что принадлежало мне.

Я хочу выплеснуть свой гнев. Каждая мышца болит, готовая для разрушений, чтобы закричать, выпустить это.

Но тогда он поймет. Райан узнает.

Прежде, чем понимаю это, я выхожу за дверь на холод и снег. Мои ботинки стучат по земле, разбивая корку льда, покрытую снегом, который хрустит так, как я хочу чтобы хрустнуло лицо Остина. И я бегу. Без пальто, без машины, и мне плевать на это.

Я бегу.

Потому что это все, что я могу делать.

Воздух обжигает мои легкие, но я не останавливаюсь. Я не могу.

Свет фар, сигналы автомобилей, – ничто не беспокоит меня. Необходимость повернуть время вспять подгоняет меня, как Супермена.

Но я не герой.

Я не знатен. Не благороден.

Я подлец.

Я придурок.

Бессильный, но который только и делает, что причиняет ей боль.

Кира.

Моя Кира.

Она сделала это. Она, черт возьми, сделала это.

Я единственный был в этом виноват. Я подтолкнул ее, практически подложил ее под него.

Ему.

Потому что она знала. Моя ревность показала ей.

Остин был лучшим способом обидеть меня. Отдав ему то, что принадлежит мне, на что я хотел заявить права, но не смог.

Неудачно поставив ногу, падаю на колени, руками утопая в снегу. Каждый вдох причиняет боль, резкая обжигающая боль выходит с облаком выдыхаемого воздуха.

Я поднимаю взгляд, но не узнаю ничего вокруг себя.

В следующее мгновение я стараюсь отдышаться, прежде чем встаю и вытираю снег с моих рук о джинсы. Потом замечаю бар через дорогу. Не знаю, где нахожусь, или как далеко я убежал, но точно знаю, что моя задница готова надраться.

Холод просачивается сквозь туман в голове, пока я перехожу улицу, свет фонарей ведет меня. Из-за тепла мою кожу покалывает. Бар практически пустой. Покрыт мраком, убогий, в воздухе витает сигаретный дым, воняет несколькими обывателями и здоровенным, похожим на байкера, барменом.