Текст книги "Сердце Дайвера (ЛП)"
Автор книги: К. А. Найт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
ПЕЙТОН
Пещерная система больше, чем мы могли себе представить. В обычной ситуации это было бы хорошо, но когда ты отрезан от мира и пытаешься найти остальных членов своей команды, это уже не так весело. Или когда тебя преследуют странные пещерные существа, которые хотят тебя съесть, причем не в хорошем смысле.
Создается впечатление, что прошли дни, хотя на самом деле прошло всего несколько часов, но мое тело истощено, и я изнемогаю от потери крови. Руки болят, плечо раскалывается как сукин сын, ноги тоже, но я продолжаю двигаться, держа нож наготове на случай, если кто-нибудь из существ выскочит на меня. Я не могу терять надежду, я должна вернуться к своим парням, а затем мы должны выбраться отсюда.
Некоторые места лучше никогда не исследовать, и это одно из них.
Я думала, что это погружение будет ради моей жизни, и как же я была права. Я готова рискнуть всем, чтобы спасти их – мое сердце, мой рассудок и мою жизнь. Но сначала мне необходимо найти Калена, пока это не сделали существа. Я веду себя тихо и работаю быстро, легко адаптируясь, как и они. Может, они и охотятся на меня, но я тоже охочусь на них.
Я дохожу до обрыва в туннеле, и единственный путь – вверх, поэтому я зажимаю нож в зубах и начинаю лезть без всякого снаряжения. Зубы стиснуты, руки напряжены, но я карабкаюсь вверх, не позволяя боли одолеть меня. Я думаю только о своей семье, которая где-то в этих пещерах, возможно, в поисках меня. Это помогает мне добраться до вершины и туннеля. Задыхаясь, я смотрю вниз на сорокаметровый склон.
– Проще простого, – бормочу я, недовольно фыркая.
Может, эти твари и живут здесь годами, но они никогда не встречали Пейтон, мать вашу, Эндрюс.
Освещая туннель фонариком, я бросаюсь в пещеру к поджидающим меня монстрам в поисках моих мужчин.
Пицца, бургеры, пиво, постель…
Я мысленно перечисляю все вещи, по которым скучаю. Это поддерживает меня, даже когда накатывает усталость. Погружение и так уже выжало из меня много сил, не говоря уже о восхождении и выживании. Я хочу остановиться, поспать, но не могу, не в одиночестве. Они могут найти меня, и я никак не могу вести себя как тупая сука из фильма ужасов, которая только и ждет, чтобы ее убили.
Голова опущена, рот беззвучно произносит слова, я продвигаюсь вперед по нескончаемому туннелю, пока он не начинает подниматься вверх. Я останавливаюсь, прислоняюсь спиной к стене и просто пережидаю минуту, потягивая воду и делая небольшой перерыв, пока я освещаю фонарем дорогу вверх. Туннель абсолютно вертикальный, но куда он ведет? Думаю, есть только один способ узнать, и я ни за что не поверну назад.
Усилием воли я заставляю себя начать двигаться, зная, что если буду сидеть слишком долго, это даст им больше времени, чтобы найти меня, а также вызовет спазмы в ногах и теле.
Продолжай двигаться, еще один подъем. Еще один туннель. Еще один вдох. Еще одна гребаная минута навстречу им.
Прижимаясь спиной к стене, я упираюсь руками в противоположную стену, подтягиваюсь и шаркаю по ней, подталкивая себя ногами. Дело идет медленно, но я просто смотрю вверх, а не вниз, и продолжаю гребаное продвижение.
Я думаю обо всем, что хочу им сказать, обо всем, что жалею, что не сказала. Может, если бы я с самого начала была честна, нас бы здесь не было. Это не моя вина, что я влюбилась в каждого из них. Человеческое сердце создано для любви, и оно достаточно велико для нескольких человек. Неужели это настолько неправильно? Почему так важно, кого я люблю? Мужчину, женщину, жидкость? До тех пор, пока это делает меня счастливой, почему это должно волновать кого-то еще?
Так я отвлекаю себя, размышляя о том, что значит любить четырех мужчин. Если я найду их снова, я расскажу им всю правду. Если они не смогут с этим справиться, тогда ладно, но с меня хватит лжи. Мне надоело разбивать свое собственное сердце, лишь бы защитить их.
Я поступила так, когда ушла. Я думала, что защищаю их, но, повзрослев и все обдумав, я поняла, что, возможно, поступила так из-за страха. Как они и сказали, я боялась того, что чувствовала, и того, что мне придется отвечать за свои чувства. Возможно, дело было и в том, и в другом, но я не могу изменить то, что произошло, мне просто нужно извлечь из этого уроки и в будущем поступать лучше.
В отношениях такого рода мы должны быть открытыми и честными. Честность так чертовски важна, и я устала от того, что моя душа отягощена ложью. Я должна сделать себя слабой, уязвимой и открытой для них. Прижавшись лбом к стене, я делаю глубокий вдох, пытаясь побороть усталость в теле.
Давай, принцесса. Слышу, как Кален призывает меня, и у меня на глаза наворачиваются слезы.
Пошевеливайся, детка.
Ты слышала его, Пей, – поддразнивает Фин.
Вероятность выживания на твоих пайках сейчас шестьдесят процентов, так что двигайся, пока они не кончились, – добавляет Риггс в моем сознании.
Я независима, мне нравится быть одной, и я так долго сталкивалась с неизвестностью в одиночку, но сейчас я готова на все, лишь бы они были здесь, со мной.
На мгновение я просто позволяю мыслям о них поглотить меня, пока не ощущаю их присутствие – смех Тайлера, язвительность Калена, флирт Фина и комфорт Риггса.
Это дает мне мотивацию, необходимую для продвижения вперед.
Толкаясь и подтягиваясь, ритм движений погружает меня в транс, и не успеваю оглянуться, как оказываюсь на вершине. Слева и справа есть туннели. Черт, который из них?
Выбери, Эндрюс.
Левый кажется меньше, а правый изгибается вниз… может, в пещеру, туда, откуда я пришла, или к какому-то отвратительному существу, но кто знает? Я выбираю, и иду направо. Поднимаясь на ноги, я стону от боли, когда камни задевают порезы на животе. Стиснув зубы, я вытаскиваю нож и снова начинаю ползти. Меня охватывает внезапный прилив энергии, и я преодолеваю расстояние в два раза быстрее, чем раньше.
Туннель изгибается вниз, и я продолжаю идти, хватаясь и продираясь сквозь отверстие. Я чувствую поток воздуха на своем лице, и это должно быть моим первым предупреждением, но я виню свое истощение. Нужна всего лишь одна ошибка.
И я ее совершаю.
Туннель не просто изгибается, он обрывается прямо в яму с водой. Я срываюсь с края, пытаясь удержаться пальцами.
Но слишком поздно. Я пытаюсь удержаться, но стены скользкие, поэтому, чтобы не пораниться и не сломать пальцы, пытаясь повиснуть на скале, я зажимаю нос одной рукой и позволяю себе рухнуть в воду ногами вперед. Я погружаюсь в нее с плеском, и она бурлит вокруг меня, прежде чем я выныриваю на поверхность. Задыхаясь, я быстро осматриваюсь.
Вода здесь ледяная, действительно чертовски холодная, и переход из сухого состояния в мокрое приводит мое тело в состояние шока. Я дрожу, а это нехороший знак. Мне нужно выбраться из воды и немного согреться. Гипотермия28 здесь, внизу, была бы смертельной. Я ныряю под воду и плыву, отыскивая выход, и нахожу его на самом краю дна. Там глубоко, поэтому я возвращаюсь на поверхность и делаю несколько глубоких вдохов.
Возможно, придется плыть под водой очень долго, а у меня нет никакого снаряжения, кроме баллона, так что, похоже, придется просто задержать дыхание и надеяться на лучшее. В этом есть свой риск, но это мой единственный вариант, и, поскольку мое тело готовится отключиться, сейчас или никогда.
Сделав глубокий вдох, я ныряю вниз, пытаясь продержаться без баллона как можно дольше. Я быстро проплываю в туннель, который кажется мне лабиринтом. Я лавирую вокруг камней, дыр и пропастей, и примерно через пятьдесят метров мне приходиться начать использовать баллон. Я знаю, что он не будет служить вечно, но я сохраняю спокойствие и ищу другой туннель или пещеру.
Я плыву.
И плыву.
И плыву.
Пока не нахожу один, как раз когда баллон почти опустошается. Он находится примерно в шестидесяти29 футах передо мной, и из него льется свет. Я делаю последний затяжной вдох, опустошая баллон, и отпускаю его на песчаное дно внизу. Используя руки, я двигаюсь вперед, мои легкие кричат, а тело болит. Глаза слезятся, и я почти ничего не вижу, но продолжаю плыть прямо на свет.
И выплываю с другой стороны.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ТАЙЛЕР
Мы медленно продвигаемся по туннелям, хотя уже проходили через них раньше. Мы знаем, что здесь что-то скрывается, и нам также нужно проверить каждую трещину и вход, чтобы не пропустить Пейтон или какие-либо другие признаки жизни. У нас уходит несколько часов, чтобы добраться до полностью затопленной пещеры, и, оказавшись там, мы разделяемся, обыскивая некоторые туннели.
В этот момент включается микрофон, и мое сердце подскакивает.
– Давайте к пещере, которую мы исключили как продвинутую базу! Сейчас же! – кричит Фин.
Я мчусь туда, плывя так быстро, как только могу, и опережаю Риггса, который находится прямо за мной. Сорвав маску, я поднимаюсь и вылезаю из воды, но мое сердце замирает, когда я вижу Калена. Меня тут же охватывает чувство вины. Я счастлив, что мы нашли его, но это также означает, что он не нашел Пейтон, и теперь она там совсем одна… если вообще одна.
– Вы не выглядите слишком счастливыми, ублюдки, – рычит Кален, заставляя нас всех смеяться. – Я знаю, что я не такой красивый, но, черт возьми.
Фин приседает рядом с ним, а я подхожу и смотрю, как он перевязывает рану на плече Калена.
– Ты в порядке, брат? – спрашиваю я.
Он кивает, оглядываясь на меня, его лицо опускается.
– Пейтон?
Я качаю головой, и его глаза на мгновение закрываются. Я знаю, что он винит себя, поэтому я приседаю, а Фин отходит. Схватив его за неповрежденное плечо, я заставляю его посмотреть на меня.
– Никто не может остановить Пейтон от того, что она хочет сделать. Мы все поступили бы так же на ее месте. Верь в нее. Она найдет нас, и мы не перестанем искать. Не сдавайся, не сейчас.
Он вздыхает.
– Ты прав… но, черт возьми, прости меня, Тай.
Я наклоняюсь ближе и прижимаюсь лбом к его лбу, как мы делали в детстве, до того, как он записался в армию и уехал, когда у нас не было никаких забот.
– Не извиняйся, ты сделал все что мог, и это намного больше, чем то, что мы смогли бы сделать. Я просто рад, что ты в порядке.
– Кто бы мог подумать, что мы станем такими? – он горько усмехается. – Оба влюблены в одну и ту же женщину. Увидели бы нас сейчас мама с папой.
Я смеюсь.
– Старый ублюдок возненавидел бы ее, а мама непременно придерживалась бы его слов, ты же знаешь.
Он усмехается в ответ. Наши родители не присутствуют в нашей жизни, и это наш собственный выбор. Кален пошел в армию, лишь бы спастись от них, а я нашел работу, которая унесла меня далеко в океан, чтобы нам никогда не пришлось возвращаться, и у меня была работа, которая ждала его, как только он вернется.
Они не наша семья, больше нет. Пейтон – да. Она наша семья, не только моя. Мне нужно перестать быть эгоистом и причинять боль своей семье. Мне нужно посмотреть в лицо холодной, жесткой правде, лежащей передо мной. Он страдает, ищет моего прощения и принятия, даже не осознавая этого. Могу ли я дать ему это? Кажется, нет лучшего времени для откровенности, чем сейчас.
– Я бы не хотел, чтобы было иначе. Я не могу представить себе лучшего человека, который защитит мою… – я втягиваю воздух, когда вспыхивает ревность, но я подавляю ее. – Нашу девочку.
Он сглатывает, и я читаю в его глазах вину… и надежду.
– Я люблю ее, Тай. Я пытался не любить, я так чертовски старался, но она единственный человек, который заставляет меня чувствовать себя живым, который заставляет меня чувствовать хоть что-то, кроме этой гребаной злости.
Я киваю.
– Знаю. Я был эгоистом и дураком, не замечая этого. Когда она ушла, я думал, что это конец, что нам не придется иметь с этим дело. Я даже не думал о том, что ты будешь чувствовать, но она вернулась, брат, она здесь.
– А если она снова уйдет? – спрашивает он, его голос огрубел.
– Мы не позволим ей, – я ухмыляюсь. – Я не знаю, что ждет нас в будущем, и сможем ли мы это сделать, – я делаю жест в сторону остальных и поднимаю голову, чтобы посмотреть на них. – Но если для того, чтобы удержать ее, потребуются все мы, то так тому и быть. Мы разберемся, мы всегда разбираемся.
– Ты, блять, наконец-то понял, что хочешь, чтобы она осталась, – Фин ухмыляется.
– О, я все еще злюсь на нее, – я смеюсь, и они смеются со мной.
– Вымести на ней злость в постели, спорим, ей это понравится, – поддразнивает Фин, шевеля бровями.
Кален фыркает.
– Заткнись нахрен, чувак.
Риггс краснеет, но смотрит на меня с любопытством.
– Ей нравится, когда над ней доминируют?
Простонав, я закрываю глаза.
– Братан, я не буду с тобой это обсуждать. Если я не убью тебя за любовь к моей девочке, это не значит, что я не ударю тебя за то, что ты говоришь о ней в таком ключе.
Он моргает и смотрит на Калена.
– Ей нравилось, когда ты приказывал ей. Мне нужно так делать, или я могу зайти дальше?
Кален, Фин и я обмениваемся взглядами и разражаемся смехом, отчаянным, диким смехом – либо так, либо рыдать. Я даже не хочу спрашивать, о чем он говорит. Кто, блять, знал? Четверо мужчин, влюбленных в одну и ту же женщину. Я не знаю, сработает ли это, – это чертовски странно, но… но это также кажется правильным. Она всегда была сердцем нашей семьи, и их отношения с ней всегда были чем-то большим, чем просто дружба, я просто не хотел этого замечать.
– Черт возьми, нам нужны основные правила, – бормочет Кален, снова обретя способность говорить.
– Так… мы действительно это делаем? – спрашивает Фин, наблюдая за нами. – Я не против. Черт, я даже могу позволить одному из вас, ублюдков, помочь мне с ней, – он шевелит бровями, и я хмурюсь. – Я не имею в виду скрещивание мечей, но это могло бы быть весело.
Он снова шевелит бровями, и я поднимаюсь на ноги и указываю на него пальцем.
– Беги, – рычу я.
Он смеется и делает шаг назад.
– Ну так что? Мы согласны разделить Пейтон?
Разделить ее… Черт.
Неужели это единственный способ сохранить моих братьев и мою девочку?
Если да… я действительно могу это сделать?
Похоже, у меня нет выбора.
– Если она этого хочет, – хмуро вставил Риггс.
– О, к черту. Все остальное я и так делю с вами, ублюдками, – ворчит Кален. – Но если хоть один из вас, извращенцев, хотя бы попытается прикоснуться к моему члену, я ухожу.
Они все смотрят на меня. Трудно согласиться, это так, но я знаю, что это единственный способ вернуть Пейтон. Она никогда не была только моей, она была нашей, и теперь это становится официальным.
– Мы разделяем ее, – я киваю в знак согласия, слова странно звучат на моем языке. – Если она захочет. Но сначала мы должны найти ее и выбраться из этих пещер.
– Интересно, есть ли название для такого рода отношений, – спрашивает Фин у Риггса.
– Ну, в древних и королевских династиях у королей были гаремы, которые представляли собой большие группы женщин, или наложниц.
– Я не буду гребаной наложницей, – рычит Кален.
– Значит, гарем? – Фин смеется. – Мне нравится, «Гарем Пейтон». Мы могли бы сделать футболки с забавными именами, например: «Капитан Член», «Первый Член», «Второй Член».
– Пожалуйста, прекрати, – ворчу я.
Мы слышим всплеск и оборачиваемся, настроение резко меняется, когда мы вспоминаем, где мы находимся.
– Ладно, Кален, ты можешь двигаться? – он поднимается на ноги и кивает. – Хорошо, нам нужно найти Пейтон. Пора вернуть нашу девочку.
– Так точно, Капитан Член, – отвечает Фин.
Я собираюсь убить их.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
ФИН
Мы погружаемся в воду. На этот раз веду я, пока мы спускаемся, но когда мы достигаем подводного участка, мы смотрим друг на друга. Пейтон может быть где угодно, поэтому нам нужно разделиться.
Но это глупое решение.
Мы в любом случае сделаем это?
Да.
Потому что это увеличит наши шансы найти ее, а я сделаю все, чтобы найти ее. Я жестом указываю на четвертый туннель, и они кивают, каждый выбирает свой канал для исследования. Бросив последний взгляд на свою команду, я направляюсь прямо в узкую пещеру на поиски моей девочки.
Я молюсь, чтобы с ней все было в порядке. Я не верю в высшие силы, но сейчас я буду молиться, чего бы мне это ни стоило, лишь бы она была жива. Я был гребаным идиотом, сдерживаясь, отказывая ей, когда мы были одни. Сейчас все это кажется такими бессмысленными рассуждениями. Перед лицом ее смерти становится ясно, что Пейтон достаточно много, чтобы разделить ее, и мы разделим, потому что никто из нас не откажется от нее.
Она наша, просто она пока об этом не знает.
Я продолжаю плыть, слабо работая ногами, освещая пространство фонариком. Я держу свой нож наготове на случай, если появится кто-нибудь из этих ублюдков, похожих на летучих мышей. Я убью их за то, что они причинили вред моей семье. Мы все еще пытаемся связаться с ней по связи, но очевидно, что она либо повреждена, либо… Нет.
Просто повреждена.
Ничего другого.
Я отказываюсь считать, что она мертва, моя девочка способна пережить все. Она гребаный зверь, и она сделает эту пещеру своей сучкой и вернется к нам. А когда она вернется, я покажу ей, как чертовски сильно я ее люблю, и больше никогда ее не отпущу.
Туннель сужается, и мне приходится практически ползти. Обычно я поворачиваю назад по приказу Тайлера, не позволяя портить мое снаряжение, но его здесь нет, чтобы отчитать меня, так что в истинном стиле Фина я двигаюсь вперед. Я слышу неприятный скрежет о баллон и ухмыляюсь, когда пробираюсь вперед.
Мое сердце колотится от страха и адреналина, – лучший тип. Пейтон заставляет меня чувствовать то же самое, только в десять раз лучше. Она – мой самый большой риск и моя самая большая награда. Я чувствую себя по-настоящему живым только тогда, когда я с ней.
– Ну же, дорогая, ответь мне, – бормочу я. – Дай мне знать, что ты здесь.
Я жду, но ничего не раздается в ответ. Не желая верить, что она умерла, я продолжаю продвигаться вперед.
– Что-нибудь? – спрашивает Тайлер, его тон отчаянный.
– Пока нет, – рычит Кален. – Продолжаем искать.
– Ничего, – говорит Риггс.
– Пока нет. Она здесь, ребята, я знаю это. Продолжайте искать. Она бы никогда не бросила нас, – говорю я им. – Как в тот раз, когда Кален запутался в осьминоге, и она часами ныряла, пытаясь отцепить его, а он думал, что сможет сразиться с ним, – поддразниваю я.
Они все смеются.
– Я бы и победил, – бормочет он.
– Братан, ты проиграл восьмикиске, – дразню я, продолжая плыть.
– Я дам тебе киску, – рычит он.
– По-моему, у тебя уже есть киска, – язвит Риггс, заставляя нас всех замереть, а потом завыть от смеха. О Боже, он действительно только что сказал это?
– Черт, не могу поверить, что ты это сказал! – я смеюсь так сильно, что мне приходится остановиться и выровнять дыхание.
– Упс, – отвечает он, но я слышу улыбку в его голосе. Риггс наконец-то вступает в игру. Давно пора, особенно после того, как мне приходилось выслушивать, как сильно он любит эту девушку. Видимо, он решил, что больше не будет сдерживаться.
Только я не думаю, что она будет готова к тому, что он от нее скрывал.
Он собирается уничтожить эту девушку, и ей это понравится.
– Сосредоточьтесь, – огрызается Тайлер, его тон пронизан ревностью. Ему будет трудно поделиться ею, но все это меркнет по сравнению с ситуацией, в которой мы сейчас находимся.
Черт, мы могли бы создать таблицу. Типа таблицы с наклейками за киску, думаю я, пока плыву, туннель немного наклоняется вниз.
Он начинает открываться, и я колеблюсь, прежде чем нырнуть вперед, в случае, если эти сучки ждут, чтобы наброситься. Я останавливаюсь на краю туннеля, высовываю голову, когда понимаю, что вода стекает, и я могу дышать без маски. Я со свистом осматриваю проем.
– Нашел проем, – зову я, проскальзывая к краю, прежде чем нырнуть вниз, держа маску, когда погружаюсь в воду. Оттолкнувшись, я выныриваю на поверхность и подплываю к выступающей над водой скале. Я подтягиваюсь и выныриваю, отстегиваю ласты, встаю и разминаюсь.
Здесь целая гребаная пещера. Бассейн занимает лишь малую часть площади. На потолке светятся биолюминесцентные жучки, пол каменистый, но гладкий, и есть плоская площадка для отдыха. Других входов здесь нет, поэтому я расслабляюсь. Вряд ли летучие мыши смогут проникнуть сюда.
– Здесь ничего нет, – бормочу я. Здесь нет ни сумки, ни крови, ни каких-либо других признаков того, что Пейтон когда-либо проходила здесь.
Очередной тупик.
И тут я слышу всплеск. Резко развернувшись, я поднимаю нож и отступаю назад, высматривая в воде этих жутких маленьких летучих мышей. Я хочу убить этих ублюдков за то, что они ранили моего брата и мою девочку. Вместо этого я вижу, как на поверхности воды появляются пузырьки. Нахмурившись, я нерешительно подхожу к краю и всматриваюсь в глубину под водой. Вода достаточно прозрачна, чтобы я мог спокойно посмотреть вниз.
Прямо на Пейтон.
