Текст книги "Паруса для Марии (СИ)"
Автор книги: Jk Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Паруса для Марии
Пролог
Июнь 2015 года
Мари
Мари нетерпеливо посмотрела на часы. Лететь оставалось не больше пятнадцати минут. В Петербурге ее должен встретить представитель DartGlobal и препроводить в гостиницу. А завтра будет сумасшедший день. И, если вдуматься, то именно от этого дня зависит вся ее дальнейшая жизнь. Это все было подобно испытанию на прочность характера. Выдержит – не выдержит. Иногда она не выдерживала – срывалась. После смерти отца. Пока тот был рядом, считала, что многое может пережить. Теперь переживать стало труднее. Потому что она просто не знала, как поступить. И спросить было не у кого.
«Это не женское дело. Ты девчонка еще! Тебя съедят и не подавятся, Мари! И будут правы!» – возмущенно восклицал Ральф, провожая ее в Россию.
«И ты бы съел?» – сдержанно улыбаясь, спросила Мари.
«И я», – мрачно отвечал он. Мари смеялась и целовала его сурово сжатые губы, прекрасно понимая, что он говорит правду.
Между ними было так принято много лет. Молчаливая договоренность не лгать ни при каких обстоятельствах. Их отношения были ровными и спокойными. Он по-прежнему предлагал ей свою помощь в бизнесе. Она по-прежнему намеревалась спасти DartGlobal самостоятельно. Он давно считал, что поможет только слияние компаний, она усердно сидела ночами в головном офисе, полагая, что вытащит все на своих плечах. Он с завидной регулярностью звал ее замуж. А она соглашалась только на регулярный секс. Пожалуй, и все. Другая связь между ними ее не интересовала. Но на обложках журналов светской хроники вместе они смотрелись… эффектно.
– Госпожа д'Эстен, добро пожаловать в Россию! Машина ждет у входа в аэропорт, – проговорил молодой человек, встречавший ее в Пулково, на ходу подхватывая багаж. Легкий акцент в почти идеальной немецкой речи заставил ее чуть улыбнуться. Она всегда улыбалась, если была растеряна. Не плакать же, ей-богу, оттого, что этот акцент напомнил ей о том, что было много лет назад. Было и не сбылось.
Михаил
В конторе БалтТраста было катастрофически тихо. Собственно, какая-то катастрофа действительно надвигалась на компанию уже не первый месяц. Когда на прошлой неделе Зимин вернулся из очередного рейса, его пытались ввести в курс происходящего. Он не вникал. Его мало интересовало, как будет называться фирма, в которой он работает.
В ожидании начальника коммерческой службы, который вызвал его, чтобы обсудить рейсовый отчет, на глаза Михаилу попался свежий номер «Морской биржи». Он медленно пролистывал страницу за страницей. На одной из фотографий увидел лицо, которое преследовало его последние пять лет. «Мария д'Эстен и Ральф Ригер на церемонии передачи заказчику… построенного по дизайну…» Смотрелись они рядом… эффектно. Зимин спокойно закрыл журнал. Поднялся, прошелся по приемной, остановился у окна.
Пять лет назад, вернувшись из того пресловутого круиза в Испанию, на следующий же день Михаил написал заявление об уходе. Ни один крюинг не смог предложить ему аналогичной вакансии, пришлось одолеть профпереподготовку и аттестацию. Два года он ходил старпомом на танкере. И вот теперь третий год он ходит капитаном на ролкере.
Когда пару лет назад Зимин оказался в Гамбурге, где они стояли несколько дней, он не удержался. Найти офис DartGlobal не составило труда. Огромное современное здание судовладельческой компании из стекла и металла прекрасно было видно из небольшого бирхауса через дорогу. На исходе третьего часа ожидания к главному входу подъехал черный «Мерседес» представительского класса. Из машины вышел мужчина лет тридцати с небольшим и протянул руку кому-то еще.
И Михаил увидел Марию. Свою Марию. Чужую Марию. В строгом деловом костюме, с завязанными в тугой узел волосами, она казалась старше своих лет. Изменившаяся и все такая же. Она улыбнулась своему спутнику и, взяв его под руку, вошла в здание…
Сегодня на фотографии он снова увидел ее рядом все с тем же мужчиной. Похоже, что жизнь ее отличается постоянством и успешностью. Значит, все тогда было правильно.
Глава 1.1 Сбежавшая невеста
«Алые…»
Глава 1.2 Каперна
– Здравствуйте, Маша!
Мари вздрогнула от голоса, раздавшегося так близко, и едва не разлила кофе на белоснежную блузку. Подняла глаза и увидела перед собой старшего помощника капитана.
Ма-ша. Когда-то очень давно так ее называла бабушка. Для отца она была Мария. Для друзей – Мари. Ма-ша.
– Здравствуйте, господин Зимин, – ответила она, улыбнувшись в ответ и понимая, что улыбка получилась вымученной. Боевой настрой и полторы тонны адреналина, выброшенного в кровь накануне, давно развеялись. Буквально за ночь. Весь день она скрывалась в своей каюте, не желая никого видеть. Звонил отец. Звонил Ральф. Она хотела выбросить телефон за борт. Ральфа игнорировала. Отцу написала смс, что с ней все в порядке. В подробности не вдавалась.
В остальном… можно было сойти с ума.
Ее побег по зрелом размышлении и саму обескуражил. За эти сутки она словно бы увидела себя со стороны. И увиденное ей не понравилось.
Этот безумный рывок из-под венца, когда она едва дышать успевала, казался ей кошмаром, отрывком дурного сна. Ральф стоял у алтаря и улыбался, а вспышка фотокамеры заставила ее резко развернуться на сто восемьдесят градусов и броситься прочь. Героиня фильма «Сбежавшая невеста», не иначе!
Потом все делала механически. Запрыгнула в машину, на которой приехала в церковь, подмигнула старому шоферу, который знал ее с самого детства. Он прищелкнул языком и надавил на газ. Позвонила гувернантке, чтобы попросить привезти в порт документы. И всю дорогу, ни о чем не думая, смотрела в окно.
Позже, возле порта, фройляйн Зутер сунула ей в руки сумочку с документами.
В последний раз оглянувшись на некрасивое, но доброе лицо почтенной дамы, Мари сквозь слезы крикнула:
– Спасибо!
А потом побежала через толпу людей в порту. Те изумленно оглядывались на девушку в свадебном платье и без багажа. А она могла думать только о том, что если ей очень повезет, то отец не станет преследовать ее на лайнере. Только бы Ральф не бросился следом – с него станется.
И лишь на причале сообразила, что плыть ей придется в номере для молодоженов, забронированном для нее вездесущим отцом. Но решительно помчалась к трапу, прижимая к груди сумочку. За спиной ее развевалась фата, белоснежный шлейф волочился по асфальту.
Действительно, похоже было на сон и только на сон. Наверное, потому сутки собрать себя не могла и выбралась из каюты только вечером следующего дня. Невозможно сидеть в четырех стенах бесконечно. Но видеть по-прежнему никого не хотелось. Просто… просто нужно было, в конце концов, хоть воздухом подышать, надеясь остаться в иллюзии одиночества.
Иллюзия развеялась с появлением старшего помощника Зимина. Он стоял возле ее столика, странно улыбался и – еще более странно – казался ей самым настоящим, что она видела за последние сутки. Все прочее было бредом.
– А я здесь… ужинаю, – проговорила Мари и растерянно посмотрела на единственную чашку кофе – есть не хотелось совершенно. Да и кофе на ночь… Фройляйн Зутер прочитала бы длинную лекцию относительно вредного действия кофеина на организм – на сон грядущий.
– Можно к вам присоединиться? Поужинаем вместе. Вы ведь еще не уходите? – спросил Зимин.
У старпома был сумасшедший день. Но проблемы на работе были для Михаила привычны и даже не слишком выводили из себя, если вечер можно было провести в тишине и одиночестве. В этот вечер он решил поужинать в одной из кофеен, которых лайнер вмещал несколько. «Каперна» была самой маленькой. В ней расположили всего четыре столика на двоих. И здесь никогда не собирались шумные большие компании. Именно то, что нужно.
Едва Зимин вошел в кафе, как увидел единственную посетительницу – владелицу белой нелепой змеи. И вот теперь, напросившись к госпоже д'Эстен в компанию, он понял, что, если она сейчас уйдет, сегодняшний день можно будет считать самым отвратительным за долгие годы. И тогда все, что останется, идти к капитану Долгову и ворчать дуэтом.
– Присаживайтесь, – улыбнулась Мари, показав глазами на стул напротив, – по-моему, для моего сегодняшнего настроения это идеальное место. Каперна… Почему Каперна? Какое-то волшебное слово.
К ним подбежала официантка в милом строгом платье с белым воротничком, явно повторяющем стиль начала двадцатого века. Оставила меню. И так же быстро удалилась.
– Не скажу вам наверняка, откуда это название. Но могу предположить, что кто-то очень любит Грина. Это русский писатель, – сказал он, глядя прямо в глаза девушки.
«А видок у меня, вероятно, сейчас очень глупый», – подумал Зимин, взял меню и углубился в его изучение.
– И чем мы с вами будем ужинать? – попытался он пошутить.
Мари открыла, было, рот, чтобы сказать, что не голодна, но вдруг поняла, что хочет есть. Очень. Ужасно сильно!
– Чем угодно! – выпалила она. – Лишь бы сладкое. Раз уж я и так нарушила все правила, то после шести – самое время для сладкого.
Михаил весело закрыл меню и подозвал официантку.
– Значит, начнем с рыбы, картофельного салата и вина. Рислинг. А завершим сладким с горячим шоколадом. Он здесь очень вкусный, – сказал он, уже глядя на Мари.
Понятливая барышня снова удалилась.
А пассажирка внимательно разглядывала его лицо. После чего очень серьезно спросила:
– А Каперна – это из какой книги?
– Каперна? Это городок в «Алых парусах». И, кажется, еще в каких-то рассказах. Не помню, давно читал, – Зимин нахмурился, подумав, что это было не просто давно, а очень давно. И было ему примерно столько же, сколько сидящей сейчас напротив него девушке. «Ну, и куда тебя несет, Зимин?»
Но остановиться не получилось.
– Вам, наверное, понравится Грин.
– Грин?
– Да, Александр Грин.
Снова появилась официантка, принесла заказ, и это дало возможность заняться едой, которую хотелось послать к черту, когда хочется просто разглядывать ее и слушать, как она говорит. Неважно о чем. Только бы говорила. Но говорит она так мало.
– Что вам нравится больше всего? – спросил Михаил, желая слышать ее голос.
Мари пристально смотрела на свечу, которую зажгли на их столике, когда стемнело. Огонек чуть подрагивал, пританцовывал на легком сквозняке. От вина появилась какая-то легкость. Почти невесомость. И ей самой отчего-то хотелось теперь танцевать. Но в маленькой Каперне, где играла тихонько инструментальная музыка, и где почти никого не было, совсем мало места.
– Больше всего – море, – просто ответила она. Нет, была тысяча вещей, которые она любила тоже – отца, книги, Париж, фройляйн Зутер. Но сегодня – море. И свечи. – А вам? Что нравится вам?
Она любит море. Как хорошо, что она любит море.
– Море – это моя жизнь. Я тоже люблю его и не представляю, что мог бы жить как-то иначе. Но сейчас мне нравится быть здесь рядом с вами. В этом пустом кафе. За этим столом.
Он отодвинул пустую чашку и положил руку рядом с ее рукой, почти касаясь пальцев.
Так просто. И одновременно отчаянно страшно – прикоснуться. Мари чувствовала, что ее собственные руки сейчас холодные, как лед. Несмотря на вино, несмотря на чашку горячего шоколада. Просто потому, что его ладонь была так близко, а она не решалась ни убрать свою, ни придвинуть.
– Мне тоже нравится, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. Потому что ей только девятнадцать лет. Потому что они знакомы второй день. И потому, что еще вчера она собиралась замуж.
А впрочем, последнее, похоже, было ни при чем.
Возле нее сидел совершенно незнакомый мужчина – старше, опытнее. Он был привлекателен. Иначе, чем мужчины, которые ей нравились. Темно-русые волосы с длинной челкой, откинутой назад. Лоб открыт. Глаза карие, глубокие, с танцующими в них отблесками свечи. И удивительно светлые при том, что здесь было не очень светло. Улыбка, игравшая на его губах, ей нравилась тоже. Было в ней нечто почти знакомое, уютное… умиротворяющее. И вместе с тем он взволновал ее – намеренно или был сам взволнован? И Мари совершенно точно знала, что утром она проснется с единственной мыслью – что это было? И он проснется так же – то, что у нее большие проблемы, он не мог не заметить. Зачем связываться?
И все-таки выпалила:
– Идемте на палубу. Там, должно быть, слышно музыку. А здесь совершенно негде танцевать.
Сама взяла его за руку, лежавшую так близко. И только потом сообразила, как беззастенчиво пригласила его на танец, правда, краснеть было поздно.
«Ты рехнулся? Она ребенок совсем!» – мысленно в который раз возопил Зимин, почувствовав, как ее холодные пальцы прикоснулись к его руке. И тут же бережно сжал их, желая согреть.
Танцевать на палубе – этому сложно было сопротивляться. Ведь это единственная возможность притянуть ее к себе как можно ближе. Держать в своих руках. Прижаться, будто случайно, щекой к ее волосам. Но позволить себе этого он не мог. Даже если это всего лишь танец. Она не в себе. Еще вчера она была сбежавшей невестой. Сегодня подвернулся он. Завтра она вспомнит своего жениха. И пожалеет обо всем. Может, даже сойдет в ближайшем порту и вернется домой. И правильно сделает.
«Черт!» – выругался Михаил, следуя за Мари.
Они вышли на палубу. Музыка, действительно, была слышна, призывая наплевать на доводы разума. Но Михаил, по-прежнему не выпуская ее руку из своей, спокойно сказал:
– Давайте отложим танцы, и я провожу вас до каюты.
У нее внутри все сжалось. Ну вот… все и правильно. Все так, как должно быть. Мари подняла на него глаза, мимолетно подумав, какой он высокий, и какой удивительно золотистый у него взгляд. Это освещение, или он, в самом деле, такой?
– Давайте отложим, – тихо проговорила она, не отрывая глаз от его лица. Она не выносила двусмысленности. – И провожать меня, наверное, не нужно. Потому что возле каюты я обязательно сочту необходимым пригласить вас на чай. А вы этого не хотите.
«А я этого не хочу». Он усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. Женская логика. Самое непонятное и самое потрясающее качество.
– А до каюты я вас все-таки провожу, Маша, – Зимин медленно повел Марию по палубе. – И пока мы с вами до нее дойдем, вы поймете, что нет никакой необходимости приглашать меня на чай. Вы и так скрасили мой вечер. Правда. Я буду вспоминать нашу встречу.
Он будет вспоминать. Она будет вспоминать.
Мари лежала в постели, не выключая ночника и глядя в потолок, на котором причудливой тенью играли подвески – ветер из приоткрытого окна шевелил их, совсем как несколько мгновений назад он шевелил пламя свечи на маленьком столике в крошечной кофейне. Все тот же ветер, что касался их обоих на палубе – ее и его. Мари знала точно, что утром будет удивляться себе, но, пожалуй, единственное, о чем она сейчас жалела, так это о том, что он не поцеловал ее. И не жалела тоже – потому что не знала бы, как быть потом. После.
Если бы все было проще…
Но на тумбочке лежал отключенный телефон с десятком пропущенных от Ральфа.
А ей было все равно. Утром она пойдет в библиотеку. Читать Грина. Чтобы узнать, что такое Каперна.
Зимину тоже не спалось.
Со странным осознанием произошедшего Михаил подумал, что он ошибался. Для передышки он нуждался не в одиночестве, а в компании Маши. Пара часов рядом с ней, ее простые редкие слова и холод ее пальцев в его руке вдруг стали для него гораздо большим, чем любой полноценный отдых. Ему трудно было оставить ее у порога каюты, и это наполняло его странным новым чувством, которое он вряд ли когда испытывал раньше. Он был почему-то уверен, что сегодня вечером она позволит себя поцеловать, а завтра утром, в этом он тоже был уверен, пожалеет об этом. Поэтому он просто отпустил ее руку и пожелал спокойной ночи…
Зимин лежал на диване и невидящим взглядом смотрел на черный провал неба за окном, проглядывающий сквозь занавески, которые лениво шевелились под слабыми порывами ветра.
Он вспоминает. Вспомнит ли она?
***
Фредерик Дарт устало потирал виски и смотрел прямо перед собой. Он ненавидел, когда жизнь идет не по плану. Если такое случалось, это выбивало его из колеи. И теперь был именно тот случай.
– Колесо закрутилось, Фредерик, – услышал он голос Ральфа откуда-то со стороны, – сама DartGlobal не выплывет, а я по-прежнему предлагаю вам свою помощь
– И я даже знаю, на каких условиях.
Ральф отмахнулся.
– Слияние – не худший сценарий, и вы это понимаете. Этого хотел и мой отец.
– Давайте начистоту, – Фредерик повернул лицо к Ральфу, – вы хотите получить мою дочь и мою компанию. Амбиции у вас всегда были довольно серьезные. И эта черта мне даже нравится. То есть сделка заключается в том, что я отдаю вам Марию, мы запускаем процесс слияния, но во главе компании стоять будете, конечно, вы.
– Конечно. Это справедливо. Я мог предложить вам гораздо худший сценарий.
– Я знаю, Ральф.
– А что до Мари, то…
– Решать будет Мари! – устало заявил Фредерик.
– Что она может решать?
Действительно… Что она может решать?
Глава 1.3 Библиотека, Грин и языковой вопрос
Мари провела ладонью по корешкам книг, стоявших на стеллаже. В другой ее руке была чашка кофе – она готовилась! Но не учла главного – того, что ни на немецком, ни на французском книг нет. Тем более забавно, что владелец лайнера – чистокровный немец.
Грин. Г.
Она медленно прошла вдоль стеллажа в поисках нужной закорючки. Как выглядят буквы русского алфавита, она знала. Но читать не могла совершенно. Беспомощно вздохнула и пробормотала:
– Merde! – изящной французской словесности она была обучена с раннего детства. Благодаря своей аристократке-матери, чью фамилию гордо носили все представительницы их рода, за кого бы они ни выходили замуж.
Прошлый вечер вызывал больше вопросов, чем понимания случившегося. Ночь – была нереальной. Почти волшебной. Лунный свет пробивался в окно, рисуя странные образы. А она будто так и осталась на пороге своей каюты, глядя, как уходит Михаил.
«Когда же я усну?» – думала она. Закрыла глаза. А когда открыла – во всю светило солнце.
И первое, что она сделала после завтрака – отправилась искать ту книгу, о которой говорил ей старший помощник капитана накануне.
Мари вздохнула. Делать нечего! Придется прибегнуть к помощи лучшего друга девушки в любой самой безвыходной ситуации. www.suchnase.de – уж этот точно знает все. Она подошла к компьютеру, работавшему в зале библиотеки лайнера. Поставила рядом чашку. И принялась за дело.
Алые паруса. Александр Грин. Краткое содержание. Про принца и бедную девушку? Мари мысленно ужаснулась. Господи! Ну, был в ее жизни принц. Она за него чуть замуж не вышла. Ничего хорошего из этого не получилось. Не потому что принц был плох – потому, что она его не любила. Впрочем, хорошие сказки всегда отличает то, что герои влюблены, живут долго и счастливо и умирают в один день.
И это ей посоветовал взрослый мужчина, которому она едва не вешалась на шею на второй день знакомства после ее собственного дефиле в свадебном платье по лайнеру! Сказку почитать? Какой же дурой она ему кажется!
Мари углубилась в чтение и вскоре перевела дух. Библиотека наполнилась волшебством, хотя в сказке не было ровно ничего волшебного. И даже принц оказался не принцем. Он был капитаном. Почти, как… Что чувствовала бы она сама, увидев блеснувший на горизонте пламенем алый парус? Да и нужен ли он был, этот парус, усложняя жизнь той, которая его ждала? И все-таки это глупость – влюбляться в мечту.
Между тем, мечта замерла у большого французского окна в библиотеку.
«Если я стану видеть ее каждый день до окончания круиза, это превратится в хорошую привычку, от которой будет сложно избавиться», – подумал Зимин и улыбнулся своим мыслям.
В это самое мгновение, когда он улыбался, она увидела его.
Мари бросилась к двери. Открыла ее, оказалась возле Михаила. И вдруг поняла, что совершенно не знает, что ему сказать. Смирившись с тем, что он и так бог весть какого мнения о ней после вчерашнего вечера, она только пролепетала:
– Доброе утро.
И в довершение всего совершенно нелепо покраснела.
– Доброе! – ответил Михаил.
Утро, в самом деле, стало бесконечно добрым, когда Маша вышла к нему на палубу.
– С утра пораньше в библиотеке? И что же вы предпочитаете на завтрак, Маша? – спросил он, глядя ей прямо в глаза. Большие, ласковые, самые красивые.
– Угадайте, – с облегчением рассмеялась Мари – кем бы он ее ни считал, виду не подаст – слишком хорошо воспитан, – я думаю, очень просто догадаться. Это точно не пирожные и не картофельный салат с рыбой. В библиотеке такого не подают. Здесь более изысканная кухня.
Сегодня она непривычно много болтала. Он сделал вид, что задумался, и почесал висок.
– Гм… ну, чашку кофе я видел. К такому напитку подойдет что-нибудь романтическое. А еще и утром, посреди моря…
Он готов был говорить любую ерунду, только бы она побыла рядом. Хотя бы недолго. Впрочем… Он взял ее руку, положил себе на сгиб локтя и повел в сторону от окон библиотеки, к борту корабля.
– Значит ли это, что вы всегда выбираете изысканность?
– Если она достаточно проста. Я всегда полагала изысканным то, что достаточно просто, – Мари с ужасом поняла, что кокетничает. Но ее рука так уютно устроилась на его локте, что последние остатки разума вылетели напрочь – вот так и должно быть. Спокойно, хорошо, тепло. И самое ужасное и одновременно восхитительное – в это самое мгновение она поняла, что влюбилась. Как, оказывается, мало надо, чтобы влюбиться. Пусть не вовремя. Пусть и в человека, о котором ровно ничего не знаешь. Что толку в том, что с Ральфом она была знакома всю жизнь, если с ним ей было холодно.
Мари резко обернулась к Михаилу.
– Скажите, вам хочется знать, почему я очутилась в свадебном платье на этом лайнере? Это имеет какое-то значение?
– Нет, это не имеет абсолютно никакого значения.
Она была очаровательна в попытке быть раскованной. Но в резкости ее движений он видел непонимание ребенка, оказавшегося не ко времени во взрослом мире. И все в ней его восхищало.
Михаил склонился к ней и сказал негромко, почти чувствуя губами ее ухо:
– Но если ты сама захочешь мне рассказать… что угодно… Я выслушаю.
Мари порывисто повернула голову – так, что их губы оказались в головокружительной близости. Совсем чуть-чуть, и они коснутся друг друга. Не этого ли она хотела еще накануне вечером?
Отпрянула, испугавшись того, с какой силой влекло ее к этому взрослому мужчине. Но что он – что он хотел, разговаривая с ней так, что по коже пробегает мороз? Неужели не чувствует, что с ней делает его голос. Она уже мысленно призналась ему в любви!
– Хорошо, что не имеет, – проговорила она, прекрасно расслышав испуг в собственном голосе, – глупая вышла история.
Да уж, куда глупее… Твою мать, Зимин! Ты точно рехнулся!
Михаил услышал ее испуг, увидел, даже почувствовал, как она отпрянула от него.
Молодец! Сам же все и испортил. Рука напряглась.
– Маш, вы простите, – он снова перешел на «вы», которое позволяло держать строгую дистанцию. – Мне нужно идти. Я был рад вас видеть. Надеюсь, ваш день будет приятным.
– До свидания, господин Зимин, – сказала «Маша» и отстранилась.
Это было невыносимо! Он еще и извиняется! В совершенном расстройстве чувств она направилась в свою каюту, из которой решила не выходить до ближайшего порта. Там она сойдет на берег и вернется домой. К папе.
А он провожал уходящую прочь фигурку в немом оцепенении. Она уходит. Возможно, уходит навсегда. Мог ли он что-то изменить? Наверное, но должен ее отпустить. Она молода, красива, неопытна. Что там еще их разделяет, согласно нормам морали и права?
Он плохо соображал. Не спал вторые сутки, но разве это может быть оправданием, если она уходит?
Зимин резко развернулся и пошел в другую сторону. Он не мог больше видеть ее ускользающий силуэт. Он, вероятно, случайный человек для нее. А она…
Михаил внезапно понял, кем она стала для него. Какое имеет значение, что они знакомы всего несколько дней. И пусть он ничего не знает о ней. Разве существует знание, которое сможет что-то изменить, если тебе с человеком тепло? Все, оказывается, до смешного просто. Он случайный. Пока. Но в его силах это исправить. Надо начать сначала. Кое-что о ней он все-таки знает.
Михаил улыбнулся и отправился в кондитерскую. Купил коробку шоколадных эклеров и попросил доставить в каюту Марии д'Эстен. К сладостям приложил записку: «20. Juni 20–00 „Kaperna“»
***
– Ни с кем не разговаривает, никуда не выходит. Лайнер не покидает даже на время экскурсий.
– Это точно?
– Пару раз сталкивалась со старшим помощником капитана. Но это выглядело случайностью.
– Дональд, пробей мне личное дело этого старшего помощника. Как его зовут?
– Уже пробил, – Дональд засмеялся, – Михаил Зимин, 33 года, холост. Он ходит капитаном на «Клелии», в этом рейсе тоже случайно – его собственное судно стоит в ремонте. Более подробно – здесь.
Дональд оставил на столе папку. Ральф встал из-за стола и прошелся по кабинету. Подошел к окну. Сунул руки в карманы.
– Никуда не ходит, говоришь? Ей плохо?
– В библиотеку ходила.
Ральф обернулся. На его губах застыла улыбка
– Куда?
