Текст книги "Просто Маша (СИ)"

Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Учеба, игра… После первых экзаменов – СОВ – и лета, встретив Тобиаса в Хогвартс-экспрессе, шестнадцатилетняя Эйлин поняла, что никогда не сможет представить рядом с собой другого. Но Тоби она не интересовала, впрочем, как и остальные девушки: он открыл в себе удивительный дар – парселтанг. Как раз после того, как нашел в домашней библиотеке случайно завалявшийся старый свиток про легендарную Тайную комнату. Снейп даже из команды ушел – был занят. Искал. У него оставался всего один год, и он хотел использовать все шансы, какие мог придумать. Встречи, точнее тренировки, прекратились, но Эйлин хотя бы знала почему – он поделился с ней своей тайной, взяв обет молчания, но в компанию не взял. А бегать за парнем не позволяли воспитание и фамильная гордость. Сердце грело только то, что он счел возможным довериться ей – именно ей!

В конце года семикурсник Тобиас Снейп попал в Больничное крыло, и дело было весьма серьезно, судя по тому, что он ни на кого и ни на что не реагировал. Поинтересоваться у кого-то парнем с другого факультета и причинах его болезни было почти невозможно, но Эйлин пыталась. Однако никто ничего не знал. Сидеть подле него в Больничном крыле – задразнят, хотя не это ее пугало – ей было страшно, что найдется кому написать родителям о том, что она неравнодушна к парню. Хотя Тобиас ее родителям был представлен, как и все члены их команды, Эйлин даже подумать не могла, что скажут отец и мать по поводу ее недостойного поведения. А поэтому приходила несколько раз как капитан команды, вроде как по старой памяти, и, хоть всей душой рвалась к его кровати ежедневно, большего себе позволить не могла. А потом он просто исчез. Школьный колдомедик, миссис Браун, только сообщила, что ее пациент выздоровел и уехал самостоятельно, а расспрашивать Эйлин, как обычно, постеснялась. В конце концов, она же может ему написать!

«Может быть, у него дома что-то случилось», – думала Эйлин и надеялась, что летом пошлет ему сову. Беспокоить больного письмами сразу было дурным тоном. А пока она придумывала, о чем напишет, кроме того, что поинтересуется его здоровьем. Может, про новые щиты от огненных плевков, которыми можно не просто отбивать, но и гасить, или лучше рассказать про новые виды плюй-камней? Ведь он столько лет был игроком, неужели ему не будет интересно?

Сова вернулась без ответа – но и без ее послания. Значит, Тобиас прочитал, но по каким-то причинам не желает с ней общаться. Почему? Эйлин написала еще дважды, но ответов не получила. Это был конец, но смириться с этим она не могла. И когда вернулась в школу, попробовала расспросить про Тобиаса колдомедика, мадам Браун, но та, как оказалось, совсем не помнила такого ученика!

Даже кое-кто из тех, кто был в команде вместе с Тобиасом, удивленно поднимали брови, едва припоминая, что был такой вроде. Это и пугало, и настораживало. А главное, наводило на мысль, что что-то тут не так. Эйлин была упрямой, как и любой, кто носил фамилию Принц, но куда направить усилия?

К счастью или, наоборот, несчастью, после зимних каникул в коридоре она столкнулась с разозленной плачущей Оливией Хорнби, которую преследовал призрак Миртл Уоррен, ее однокурсницы. Конечно, Эйлин знала о том, что с той случилось, как и о том, кто был в этом виноват, но тогда у нее была своя проблема – Тобиас в Больничном крыле, не отзывающийся, словно никого не слышит… Только теперь ей вдруг пришла мысль о том, что это могло быть связано.

Расспросить мисс Уоррен было непросто, но Эйлин справилась. Выяснить удалось немного, только то, что та слышала шипение и голоса двух юношей. Описать сами голоса Миртл не смогла, да и не особо хотела, а настаивать Эйлин не решилась – вдруг призрак проболтается о том, о чем они говорили?

Больше за весь год узнать ничего не удалось. А мисс Уоррен – Эйлин называла ее именно так, подчеркнуто вежливо, чтобы у той было как можно меньше поводов обижаться, мало обращала внимания на кого-то кроме своей обидчицы, преследуя ту даже на каникулах, и в конце концов в школе появился какой-то маг из Тайного отдела, и привидение привязали к месту гибели.

«Как будто ничего другого придумать не могли», – ворчала Эйлин, и не только она – туалет на втором этаже был в самом удобном месте, а теперь пользоваться им спокойно не удавалось практически никому. Нет, высушиться и почиститься чарами не трудно, но сам факт того, что окатит из канализации, был достаточен для того, чтобы к Миртл заходить перестали. Что, естественно, отразилось на ее характере не лучшим образом. Второй раз Эйлин с ней переговорить не удалось, хотя она и предприняла несколько попыток, все они провалились. С плеском.

После окончания школы родители занялись устройством личной жизни дочери – хотя очередь из женихов не стояла, но… Эйлин вела себя вежливо и ровно, но часами просиживала в библиотеке – искала ритуал, который помог бы ей найти Его. Тоби превратился в навязчивую идею, и тем глубже западал в душу, чем меньше она могла с кем-то о нем поговорить. И все-таки она не выдержала.

Родители, которые прекрасно знали, кто такой Тобиас Снейп, были удивлены, но письмо по просьбе дочери написали… В конце концов, если их ледышка хоть кем-то интересуется, последний из Сейров мог стать и не самой плохой партией. Вот только оно осталось без ответа, а поскольку автором послания был сам глава семьи, то счел себя глубоко оскорбленным. Сжав губы, пока тот высказывал свое отношение к “зарвавшемуся юнцу”, Эйлин поняла, что больше рассчитывать не на что. Но сдаваться? Она же Принц...

Годы шли, родители хмурились и активизировали поиск жениха, постоянно твердя, что их дочь не имеет права оставаться старой девой. Эйлин была не прочь остаться одна – ее не привлекал никто, но отлично понимала, что кто ж ей даст… И она приняла первое же предложение союза – от Альфарда Блэка. Хоть тот ее и пугал, но что такое библиотека Блэков, она себе представляла, и мечтала куда больше о ней, чем о женихе. Интерес невесты оказался ему по душе, и в глубине девичьей души снова затеплилась надежда. И действительно, Альфард помог ей с книгами – Эйлин именно с его подачи отыскала не очень сложный темный ритуал, конечно, насочиняв жениху, что занимается этим для подруги, у которой пропал такой вроде бы приличный ухажер.

Альфард был значительно старше, так что подругами будущей супруги, выдуманные они или нет, и тем более их личными делами не интересовался в принципе – ему было достаточно обещанного приданого и спокойной чистокровной жены, способной родить ему парочку наследников. Сама Эйлин тоже не пробуждала его любопытства – он считал, что и так прекрасно знает, что представляет собой девица из хорошей семьи после обучения в Хогвартсе. Все эти девицы воспитывались в готовности к договорному браку, к которому наконец созрел и он сам. Бедняга и не подозревал, какие страсти, точнее страсть, скрываются под внешним спокойствием приличной и безукоризненно вежливой девицы Принц. А ее холодность связывал с тем, что она перед ним всегда немного робела, и считал, что это только к лучшему. Хотя помолвка – вещь длительная, может, девица успеет привыкнуть и немного раскрепоститься, но по большому счету ему было все равно. Помолвка состоялась.

Ждать пришлось долго – аж до лета, – по расчетам, для ритуала годилось не просто очередное полнолуние. Зато была возможность тщательно подготовиться и собрать все необходимое достаточно незаметно. Ритуал Эйлин провела, используя все подарки, которыми они с Тобиасом в свое время обменивались, – в команде отношения были довольно хорошими, так что все дарили всем: и на дни рождения, и на праздники. А с Тобиасом у них все-таки были весьма дружеские отношения. А еще она решила обряд усилить – собственной кровью, естественно.

Ей все удалось – она Его нашла. Вот только по неопытности не поняла, что оказалась привязанной к Тобиасу Снейпу окончательно и бесповоротно. Беда была и в том, что Тоби ее не узнал, а для нее уже не было хода назад.

Нет, она не варила приворотного – немного косметических чар, не более того. Немного «невезения», когда ему пришлось защитить «почти незнакомую» девушку. А вот рыдала она у него на плече совершенно искренне – и Тобиас не устоял. Хотя совершенно ничего не понял из ее рассказа. А если учесть, что за изысканиями Эйлин прошел не один год – то ему и вовсе это казалось странным – какое-то волшебство, какой-то Хогвартс…

Эйлин металась между долгом и любовью всей своей жизни, что кончилось довольно закономерно – она сбежала, оставив слезные письма жениху и родителям, заполучив условное проклятие от них – им надо было «сохранить лицо», и заодно получив откат за разорванную помолвку.

«А может, кто из Блэков еще добавил», – подумала я, родственнички там были еще теми. Да и Альфард, в принципе, мог, если не страдал благородством, кто его знает? Сама Эйлин толком ничего о нем рассказать не могла – женихом она не особо интересовалась. У меня же не было такого опыта. Оскорбленных невест видела – это да, это страшно, а вот жених?

Тобиас, за эти годы вставший на ноги и сильно возмужавший, не находил ничего в своей памяти, вот только факт, что он долго лежал в клинике после какой-то аварии, после которой заполучил амнезию и потом долго восстанавливался, прежде чем смог приступить к работе, не давал покоя, и косвенным образом подтверждал историю странной девушки, которая свалилась на него почти как снег на голову и неожиданно стала удивительно близка. Так что перед тем, как сделать Эйлин, покинувшей мир волшебства ради него, предложение, он колебался недолго.

Кто же мог знать, что все начинания молодой и неопытной ведьмы обернутся в жизни так неудачно?

От затертых – теперь уже навсегда – воспоминаний самого Тоби мороз пробегал по коже. Чего стоило только предложение стать одним из его Рыцарей, сделанное так, что для того, чтобы отказаться, нужно было иметь очень большую смелость. Но Тобиас сумел. И, кажется, прекрасно понял, чем это ему грозит, а потому начал искать Тайную комнату еще активнее.

А какой был жутенький ритуал, который Реддл провел после того, как создал свой первый крестраж! Позволить себе двойное убийство он, видимо, не мог. То ли опасался, то ли просто под рукой не оказалось необходимого. В конце концов, магглорожденная Уоррен и потомок Сейров – большая разница. Он собирался, наверное, свалить все на Тоби, но тут подвернулся полувеликан со своим питомцем, так что внимание к Сейру можно было не привлекать – и Том самолично сдал едва живое тело конкурента в Больничное крыло, радуясь, что уж теперь-то на него точно никто не подумает – как можно? Нет, забрать способность Тоби к волшебству себе он не мог, это было слишком сложно и долго, но вот выжечь всю магию заодно с памятью – запросто. Что и сделал.

Тобиасу повезло в том, что ему было куда идти после больницы и отчисления – дом у него остался. Тот самый, родительский, маггловский, в Коукворте – довольно тихом и незаметном городке, в самом конце улицы, которая находилась в стороне от основного скопления жизненного муравейника, связанного с фабрикой. Но там были документы, по которым он собирал себя заново. Учился – на очищенную память, как ни удивительно, все ложилось идеально. Книги и довольно скромные средства, на которые можно было прожить пару лет, в доме сохранились, а у Тобиаса сохранился разум. И здравый смысл. Он начал работать и понемногу обустраиваться… А потом его нашла Эйлин.

Самоотверженность девушки и ее искренняя любовь поразили его, так что он не мог не ответить ей теплом, но все же чувства к ней были словно немного не те. Он даже пошел в это их Министерство магии, чтобы окончательно увериться в его существовании, и брак их был зарегистрирован. Родители Эйлин громогласно отреклись от дочери, которой все было уже трын-трава – она была рядом с тем, о ком мечтала, так что когда отец пришел с предложением вернуться по-тихому, едва его самого не прокляла. И сама разорвала последнюю ниточку, связывавшую ее с миром магии.

После более чем скромной свадьбы у молодых поначалу все было хорошо, не считая вполне решаемых мелочей, но потом Тобиас начал чувствовать, что ему крайне неприятно смотреть, как жена колдует, а потом начали претить и сами мысли о колдовстве. Когда же Эйлин, желая реабилитировать полезность чар, решила ему «помочь» с работой, все покатилось, как под откос, и неизвестно, чем бы закончилось, если бы не миссис Мэри.

«Очень даже известно», – подумала я, но рассказывать о том не собиралась. Разве что «встать и раскланяться».

Значит, вот как оно. В неприятелях у нас сам Темный Лорд с компанией и, возможно, Блэки. Альфард-то, кажется, так и не женился, если вспоминать канон. Не нравится мне это. Очень не нравится.

Воевать с этими обойдется себе дороже – даже при условии, что дедушка Дамблдор окажется приличным челове… магом. Надо все-таки Сейрам написать, в конце концов, попытка не пытка.

Когда я задумывалась о Тобиасе, перед глазами у меня чаще всего вставало злое лицо Реддла и его слова о том, что Тоби должен благодарить «эту рэйвенкловскую дуру», что та первой подвернулась под руку, а два трупа в школе уже явный перебор. Видимо, именно его тот планировал сделать жертвой для крестража. Да-а-а, если учесть, что Реддл прекрасно знал о конкуренте, то Северусу с такой фамилией тут явно ничего хорошего не светило. Вот что интересно, так насколько в курсе всего был Дамблдор? Директором он тогда еще не стал, но наблюдать не то что мог – поди, все свободное время этим занимался…

====== 17. “Не нужен нам берег турецкий”? Заверните два! ======

Уговаривать Тобиаса написать письмо каким-то заокеанским родственникам, о которых он напрочь забыл, в том числе как они оказались за океаном, а он здесь, оказалось непросто. А ведь что мне стоило это предусмотреть – написал бы он, пока память не стерли окончательно, куда бы проще было. Вина моя, но мои и трудности. Так что я поднажала, и наконец сбылось, письмецо вымучили. Вместе.

И вот у меня в руках ответ. С замиранием сердца и вообще всего ливера открыла конверт, из которого выпал небольшой листок. Тобиас скривился – совершенно по-снейповски, – а я, пробежав глазами по строчкам, наоборот, вздохнула с облегчением.

Семья “с той стороны” было готова принять блудного сына, но захочет ли сын и согласна ли его семья – таково было содержание листка. А, да, еще приписка по поводу того, что смогут одолжить сумму на маггловский самолет: международные порталы – дело тонкое, дорогое и, что самое главное, регистрируемое поштучно.

– Вот и замечательно! – резюмировала я.

– Что именно? – не поверил Тоби.

– То, что у нас все маггловские документы в порядке.

– Никуда я не поеду! – неожиданно заявил Северус, и отец его поддержал.

Опаньки, приехали.

– Мотивируйте, – только и могла сказать я, отодвигая заполошную Эйлин, которая тоже была готова вытрясти из ребенка и супруга все причины, но несколько в более истеричной форме.

Я ее понимала, но именно ее эмоции помогали мне оставаться «твердокаменной» – просто потому, что кому-то же надо.

И наши мужчины начали излагать свою точку зрения, немного удивленно поглядывая друг на друга, – контакт между отцом и сыном все еще был так себе. И вот надо же, что их сблизило! И даже Эйлин, предательница, начала к ним склоняться.

Первый аргумент был прост: здесь стало что-то налаживаться, а бросить это и начинать все сначала в чужой стране, в непривычном окружении…

– Я правильно поняла, что, во-первых, вам лень, а во-вторых, вы трусите? И чего вы боитесь?

Оказалось, того, что жить будет негде, а тут – «свой дом и вообще». Идти под крылышко к незнакомой родне желающих тоже не оказалось. Тоби, видите ли, “терпеть ненавидел” зависеть от кого-либо. Ага, а под крылышком незнакомой бабки, невесть откуда и как попавшей в тело супруги и матери, – ничего, всем уютненько. Вот же…

Я была одна против троих. И только поэтому вынуждена была согласиться, что скоропалительный переезд – это чересчур. Годик еще поживем, поучимся, поработаем – поправим материальное положение и социальный статус еще немного повысим. Но учиться Северус в Хогвартсе точно не будет! Уж я за этот год не мытьем, так катаньем их всех уговорю! Кстати… Для начала зимой надо будет просто в гости съездить – интересно, потянем мы такое финансово или нет?

Сгоняла в Бирмингем уже привычным способом – теперь укромных закоулочков для аппарации я там знала уже ровно пять штук – почта, вокзалы, музей, дома Армии Спасения. Узнала насчет билетов – если у Тобиаса на работе все будет ровно, то потянем, и на подарки останется. А если я еще подработку найду…

Тьфу, мне что, работы мало? Уроки вести вообще-то дело не самое простое – детки всюду детки, есть и упрямые, и вредные, и зубастенькие, и попросту гниловатые. К счастью, большинство моих учеников были достаточно адекватными, так что вроде достучаться получалось до всех. Эйлин сначала робела, а потом вовсю начала подсматривать, и чем дальше, тем чаще. Пускай, глядишь, чему и научится.

Северуса загрузили экстернатом, ему скоро уже светили экзамены за начальную школу, и провести год на средней ступени ему было интересно. Он вообще стал отличаться не только любознательностью, а еще и любопытством, так что глаз да глаз – важно вовремя направить это в правильное русло. Которое безопасное. Любопытство – штука такая, может и прилететь.

С волшебниками мы больше не общались, кроме папы Принца, конечно, – он был кем-то вроде нашей связи с небольшим мирком британских магов. Отец Эйлин иногда варил редкие и дорогие зелья – по заказам, так что я подумала, а сама Эйлин было заикнулась о том, чтобы ему помочь, чем очень порадовала отца, но – увы! – навык был довольно основательно утрачен. Так что выгодней оказалось учить магглят истории.

Через месяц Северус успешно сдал экзамены и перешел в новый класс, чем невероятно гордился. И безмерно радовал меня тем, что на разные подколки – новые одноклассники, как обычно, испытывали новичка – отвечал без труда, да еще и прямо-таки в моем стиле: от души стебался. Не зря совсем недавно – при переводе из другой школы – мы с ним это уже проходили. Главное, он старался отвечать так, чтобы было не очень обидно, зато очень смешно – и это оценили. Лишних врагов Северусу, да и нам всем не надо. Пусть даже школьников. У нас такое вражино в перспективе наклевывается – хоть сразу закапывайся.

Не, шапкозакидательские фики про мери сью мне, конечно, иногда читать нравилось. А порой и писать, но вот тащить это на себе – я пас. Не с нашими силами выступать против Волди, у которого уже и организация, и определенный вес. Идти в союзники к Дамблдору – блин, в каноне ясно написано, что с большинством этих самых союзников стало. Спасибочки, что-то не хочется. А может, если часть главных фигурантов вроде нас смотается, все и пойдет совсем другим путем?

А потом я узнала, что Лиличка теперь буквально смотрела нашему Северусу в рот, а когда тот заговорил о возможном переезде, устроила… нет, не истерику, что удивительно, учитывая ее темперамент. Она ходила как в воду опущенная, даже плечи ссутулены, да и глаза все время на мокром месте. Главное, о том, что разговор был, я узнала не от нашего сына, а от самой Эванс. Потому что отвечать на уроках у меня она перестала – а ведь неглупая девочка была, так что я попросила ее после урока чуточку задержаться и спросила, что случилось. И поняла, что у девчонки-то горе. Нет, в одиннадцать, точнее, в десять лет, так не прикидываются.

И что теперь? Тоже с собой за океан тащить?

Не много ли я на себя беру?

Хотя… Что мне мешает просто поговорить с Эвансами – люди они адекватные, прислушаются и поедут – ладно, не прислушаются – дело их. Пригласила Лили с родителями в гости, прекрасно зная, что пригласят и нас с ответным визитом. Все же у нас было много больше общих тем, чем с другими семьями. Усилим обмен информацией для начала.

И в Хэллоуин, после того как в школе устроили неплохой праздник – моя фантазия там пришлась ко двору, – мы отправились к Эвансам. Знаковый день, чего уж там. Хотя я сомневалась, заводить ли разговор о том, что «Мишка Шифман башковит, у него предвиденье»(1), или не заводить, – миссис Эванс начала первой. Отвела меня в соседнюю комнату, «по-женски посекретничать», и я, вежливо улыбнувшись остальным, ее поддержала.

Миссис Эванс желала поговорить со мной о том, что с ее дочерью “что-то” случилось. Ну а раз Северус проговорился подружке, что мы собрались эмигрировать, то и ее мать оказалась в курсе. Мне это было очень даже на руку.

(1) Песня В. Высоцкого, весьма в тему. https://www.youtube.com/watch?v=cRNm1GHsSro&ab_channel=NavigatorRecords ГГ снова стебется над собой...

– Кажется, моя младшая дочь влюблена в вашего мальчика, – хмуро заявила миссис Эванс. – Не то чтоб мне это не нравилось, но, вы понимаете…

– О, конечно же… в этом возрасте детские еще привязанности могут стать прочны, а могут – и вовсе наоборот. Знаете, чаще всего дети из них просто вырастают, – вздохнула я понимающе.

Все-таки быть педагогом – это волшебно. В мой опыт поверили, словно Эйлин работала в школе не первый год. Ну да, я-то далеко не первый, но кто об этом знает? Забавно все-таки.

– Но вы собираетесь уезжать, и она страдает так, словно уже рассталась с ним. Я даже не знаю, как ей помочь! И с сестрой она почти перестала общаться.

Я глубоко вздохнула. Пора.

– Видите ли, дорогая миссис Эванс… Девочки помирятся, я уверена. Наверное, Петунья просто не очень хорошо отозвалась о Северусе, знаете, как это бывает?... А я как раз очень хотела поговорить с вами и вашим супругом о причинах нашего отъезда. Это может оказаться жизненно важно не только для нас, но и для вас. Вы же знаете, что я – волшебница, как и ваша дочь?

– Мне позвать Джорджа?

– Давайте я сначала вам все расскажу, а там уж будет так, как вы решите.

Кажется, Камилле Эванс весьма польстило то, что ее считают фактически главой… Вот и замечательно. А то однажды я заметила проявление если не ревности, то некоторой зависти по поводу того, что ее супруг так ко мне прислушивается. Ну что поделать, так получилось, что по поводу волшебства дочери просвещали его мы с Северусом. Но кто ей мешал тогда пойти прогуляться с супругом до нашего Паучьего тупичка? Зато теперь я заметила, как потеплело ее отношение ко мне. Видимо, это была не женская ревность, что было бы совсем уж странно – по сравнению с ней даже просто красивой меня назвать было нельзя, скорей обида на то, что я показалась ей бо́льшим авторитетом для ее супруга, чем она сама.

Хвалить себя, любимую, за правильно сделанный шаг было некогда, и я кратенько рассказала ей о провидцах, предвидениях, и о том, что у меня, кажется, открылся такой дар.

– Получается, дар может открыться и у взрослой женщины? Может быть, и способность к волшебству?

Все с ней понятно, но расстраивать ее сейчас было совершенно не нужно. Я пожала плечами.

– Никогда не слышала об этом. Но вы же понимаете, что я не могу служить эталоном владения информацией, особенно после стольких лет, прожитых в отрыве от мира волшебников.

– Кстати, Эйлин, вы, конечно, можете не отвечать, я, наверное, лезу не в свое дело, но почему так случилось?

– Ну... вы правы, подробностей вы не услышите, но суть вам может быть интересна. Это было проклятие, – вздохнула я. – Кому-то я перешла дорогу. И до сих пор не знаю кому.

Миссис Эванс округлила глаза и прижала руки к своей роскошной груди.

– Так бывает? Господи… и вы поэтому хотите уехать? Вы вспомнили что-то, что…

– Что-то в этом роде. Чем меньше вы будете знать, тем меньшей опасности будете подвергаться. Причина того, что мы собираемся в Штаты, не только в этом. Я не хочу отправлять Северуса в Хогвартс.

– Но… дети так мечтают об этом!

– Вы же не думаете, что больше нигде в мире нет школ для детей-волшебников?

– О… Погодите, вы хотите уехать, потому что не знаете, как защитить сына в школе?

– В том числе. Тобиас, мой супруг, был волшебником, и именно в школе произошло то, из-за чего он потерял… все потерял.

– И мы не сможем защитить Лили? – обомлела миссис Эванс, моментально сделав правильный вывод, и сразу подобралась. – Вы можете больше мне ни о чем не говорить. Мы уедем. Но Америка… это так далеко!

– Австралия еще дальше. Главное, один язык.

– Это да… Но американцы так странно разговаривают!

– К этому привыкнуть будет проще, чем к совсем чужому языку.

– Вы правы.

– Кроме того, возможно, Америка будет не последним пунктом нашего… путешествия. Мне, например, нравятся Великие озера…

– Канада, Лейк Кантри? – глаза миссис Эванс расширились, словно от предвкушения. – Всегда мечтала там побывать.

Расстались мы совершенно довольные друг другом и даже почти подругами. А на следующий день в школе я имела удовольствие видеть ожившую Лили, которая сияла собственным светом. Ясненько-понятненько.

Не то чтоб я хорошо знала Эвансов-старших, но это не тот тип людей, что норовит сесть на шею, по крайней мере, у меня сложилось совсем другое впечатление. Хотя надо будет с ними все подробно обсудить.

Наши разговоры весьма отрезвляюще подействовали и на Эйлин, которая наконец-то тоже перешла на мою сторону. Материнский инстинкт включился наконец, что ли… Ведь кто будет стоять за Северусом? Дедуля Принц и мамочка, живущая в маггловском мире с въедливой бабулей в качестве шизы. Ой-ё-ёй, какая сила.

Истории насчет всяческих наследий, замков, родовых камней и комплектов наследников в виде различного рода заколдованной ювелирки, что так любили в фанфиках приписывать в качестве наследства любимым авторами героям, здесь вызвали бы только улыбку – да, был фамильный особняк, довольно скромный и аскетичный, как по мне, в библиотеке которого мы с Эйлин преспокойно рылись и не нарыли ничего хорошего. Как и в пресловутом “хранилище артефактов” – фамильной шкатулке, ага. А вот плохого… Такое впечатление, что маги чуть ли не испокон веков занимались обоюдным истреблением. Как только выжили-то?

В свете этого задумалась о Хогвартсе и его порядках. Действительно… Тролль, василиск и далее по списку – кто не спрятался, никто не виноват, получается. Естественный отбор. Мдя. И… нет, такого я своим родным – а семья Принцеснейпов для меня как-то быстро таковой стала, – я не желаю. Правда, еще вопрос, насколько будет отличаться любая другая магическая школа, – может, ну его, айда домой, в суровый Челябинск?

Но не приедешь – не узнаешь.

И в зимние каникулы – аккурат на Рождество, как у людей обычно заведено, – состоялось воссоединение семьи, точнее, Тобиаса с семьей. А мы вроде как на экскурсию приехали, за компанию.

Тащить его, правда, пришлось едва ли не на аркане – еще вопрос, у кого больше фамильного упрямства, – у папы-Снейпа или у деда-Принца. А у Северуса эти задатки в будущем, поди, еще и наложились… Да, воспитывать их еще и воспитывать.

Приняли нас… радостно, но спокойно. И даже с некоторым удивлением. Но стоило Северусу случайно применить свое «детское», то есть беспалочковое, колдовство, мы сразу стали не просто дорогими гостями, а желанными родственниками. Северус был обласкан, Эйлин, глядя на это, таяла, даже Тобиас смягчился по отношению к родителям, которые вполне искренне горевали, узнав о его утрате.

Естественно, выяснилось, что Северус не случайно остудил свой чай прилюдно – тоже по-своему испытывал новых родственников. Вот ведь жук!

Ну конечно, стать частью семьи для нас было неплохо, но… Что от нас потребуется и готовы ли мы, в частности я, пойти на то, чтобы Северус стал заложником ситуации?

Для этого надо было понять, что за ситуация. И сообразить, правду ли мне ответят – в магическом мире говорят только то, что по тем или иным причинам выгодно, это я уже поняла. Зато тут нет никакого Реддла-Волдеморта и никаких Блэков – дальние родственники, конечно, есть, но до нас им точно никакого дела, как и до английских корней – давно оторвались, это я по прессе успела изучить. Тобиас, кстати, помогал.

А семье оказались просто нужны мы, раз уж сумели родить такого сильного мага. Потому что каждое дерево сильно... количеством ветвей. И ведь не поспоришь, да не больно и хотелось.

Разведку провели с толком: узнали цены, с помощью Снейпов познакомились с Сейрами, напрямую узнали все, что можно, о школе, и…

– Я бы переехал, – тяжело вздохнул Тобиас. – Вот только как с работой, непонятно. И приживалой в магическом доме я жить не буду.

– Ты что-то вспомнил?

– Я сознаю, что все это когда-то было мне близким.

– Тебе тяжело? – я забеспокоилась. – У нас и тут будет свой. Пусть не сразу, но будет.

Он пожал плечами.

– Все чужое. А там дом. Который всегда был моим.

– Почти всегда, – поправила я.

– Ты что-то знаешь? – встрепенулся он. – Нет, лучше не говори. Я был волшебником, как вы все?

– Да. Хорошим волшебником. Наследником великих.

– И… Северусу может грозить то же самое, что и мне?

– У меня есть резоны полагать, что да.

– Тогда едем. Вот только с работой разберусь.

С работой для Тобиаса здесь возможностей тоже оказалось не в пример больше, чем на родине – ну да, производство в страны «третьего мира» уже давно переносили, но кое-что, не особенно вредное и крупное, оставалось. Правда, надо было переучиваться или подтверждать свой диплом – но с этим Тобиас справится, он и сам был уверен.

Вернулись домой мы в раздумьях, но и воодушевленные.

Пенсильвания вообще очень интересное место, и одно из Великих озер буквально под боком. Проблемы были с продажей дома, но довести ремонт до конца – и вполне можно продать как коттедж для уединенного отдыха – особенно когда фабрику остановят, район обезлюдеет… Хм. А не предложить ли жилье волшебникам – для кого-то из них это могло бы стать неплохим вариантом! А если кто заинтересуется почему, я отвечать не обязана. А галлеоны – всюду галлеоны. Хотя… фунт побольше доллара, что очень даже замечательно. При курсе 1,78 – почти в два раза. Посчитаем…

Действительно, маггловские деньги оказались предпочтительней, но тут нас настигла другая сложность – продавать дом надо было, с одной стороны, быстро, с другой – по-тихому. Надеяться на то, что Реддл забыл о враге, обезвреженном, но оставшемся живым, не стоило – вполне возможно, его соглядатаи где-то тут периодически шарились. Может, конечно, я паранойю, но лучше бы все по-тихому. Тем более что Эвансы тоже активизировали сборы и даже нашли какую-то дальнюю родню в Онтарио. Будем в гости через озеро плавать, – пошутила я, но, глядя на сына, поняла: этот поплывет. Эх, все-таки это случилось… Но, может, все-таки не зациклится?

На сборы у нас было еще полгода, но мы не расслаблялись, а потому дом все же продали, и довольно удачно. И даже без Конфундуса. Ну, почти. Мистер Принц ехать отказался, что вполне ожидаемо, но отговаривать нас не стал – пример Тобиаса, видимо, стал уроком и ему. Больше мы, естественно, никого не предупреждали. Дети даже дали страшную клятву не болтать – по собственному почину, за что я Северуса чуть не прибила – сдержалась только потому, что он сам признался и показал светящийся след на запястье. Ведь если я отреагирую не так, как он ожидает, фигушки он мне что-то расскажет в следующий раз – пришлось это несколько раз объяснять истерящей Эйлин, пока до нее не дошло, затем признаваться Северусу, что его мама очень… бурно отреагировала, и я ее успокаивала.