Текст книги "Иммунитет (СИ)"

Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

А потом попытался понять, кто такие его родственники. Получилось довольно просто… И даже кое-что в их поведении для него прояснилось. Вот бы он узнал это раньше!

Гарри взял вторую книгу… и новую тетрадь, в надежде выписать самое главное и использовать. Но с самых первых страниц у него начали возникать вопросы. Решил записать их тоже, чтобы выяснить все по порядку, когда снова поедет к психологу. Вот, например, «вести здоровый образ жизни» – это как? Он должен бегать по утрам и обливаться? Или что-то еще?

На «чаще встречайтесь с друзьями» он только невесело хмыкнул, а на «проводите больше времени на природе» засмеялся, вспомнив Запретный лес… Но Дад что-то такое говорил недавно, про укрытие на дереве, кажется? Кто мешает попробовать? Местный парк располагался неподалеку.

Следующее предложение ненадолго ввергло его в ступор. «Занимайтесь любимыми делами» – он записал и задумался: а какие дела у него любимые-то? Летать!!! Он вздохнул. Да, вот как он, такой красивый, начнет рассекать над Тисовой… Неопознанный летающий объект быстро опознают, и отвертеться не выйдет… Ладно, это все в школе. Кажется, он вновь начал скучать по Хогвартсу. А пока ему остается второе любимое дело – читать!

Стоп, только два? Он что, совсем убогий? А еще?

Воспоминания подсовывали ему неприглядную картинку: раньше он практически ничего и не любил делать. Уборку в доме, на кухне – терпеть не мог, работу в саду ненавидел, в школу… так-сяк, уроки… они почти всегда проходили мимо. Даже ел, толком не чувствуя вкуса. Он помотал головой. Что же с ним было-то?..

Положим, для чтения не было условий, книг не давали (а он разве просил?), работать заставляли… А сейчас что? «Сейчас просят», – ответил он сам себе. Оказывается, это большая разница. И когда просят, ему, по сути, все нравится. А еще лучше, если вообще все сам. Лужайка, вон. Гарри взглянул за окно на собственное творение и ощутил, что ему очень даже приятно на это смотреть. Может, дело в том, что ему не нравилось все делать руками? Но магией он раньше и не умел. А результат… Это же здорово – знать, что такую красоту сделал сам.

Он посмотрел на кусты бирючины, которые высаживал года три назад, ругаясь себе под нос и жутко страдая. Разрослись. Красиво. Что ему тогда не нравилось-то? Саженцы были не тяжелые. Воду таскать не пришлось: ему протянули шланг. Копать глубоко тоже не надо было, так в чем же дело? Он не мог понять себя прошлого, так что в конце концов пожал плечами и снова нырнул в книгу.

«…Настройтесь на духовный рост – медитируйте, молитесь…» – это надо будет у тети спросить. А про медитацию что-то в последней книжке было, и про техники – можно сегодня же прочитать и попробовать. Молитесь… Хм. А как? И зачем?

Прочитав «…исключите из своего круга общения нежелательных людей», Гарри усмехнулся. Вот прямо возьмет и исключит, да… Прогуливание уроков зельеварения никак нельзя было назвать удачной идеей, несмотря на явную ее заманчивость. Поттер даже вздохнул. Мечтательно.

А уж ежедневных встреч с Малфоем и подавно было не избежать. Разве что остаться на второй год или, наоборот, «перепрыгнуть» на курс вперед. В том, что второй вариант точно не про него, Гарри был уверен. Даже если Гермиона поможет. А первый… Он тогда останется без друзей. Хотя Рон, возможно, и составил бы ему компанию. Но Гермиона их убьет! Морально, конечно, зато с особой жестокостью.

«Ну почему самое интересное обычно пишут в конце?» – тихо возмутился Гарри, на последних страницах наконец найдя то, что вполне мог опробовать.

«…Используйте приемы защиты силой мысли – представляйте себя окруженным прочным коконом, который гасит негативное влияние…»

Наконец-то. Он задумался и решил представить себя… в яйце.

Яйцо ему почему-то представилось большущее, такое, что он мог бы влезть туда в натуральную величину. «И кем я там буду? Страусом? – думал Гарри: они всей семьей недавно смотрели передачу про Африку. – Может быть. Они здорово бегают и сильно лягаются. А… о, вот бы драконом!»

Он начал представлять свои мысли в виде лент, которые заматывают его в пространстве, формируя в воображении, как они образуют контур яйца, начиная с его ног. Получалось довольно лихо. Так он и уснул, забыв переодеться, но автоматически завернувшись в одеяло.

Утром он проснулся от странных звуков и тряски. Над ухом звенело, как будто ему на голову надели кастрюлю и начали по ней стучать…

Дадли, решивший зайти в спальню кузена, чтобы поделиться… а, уже забыл, чем… моментально пришел в ужас. Вместо кузена на его кровати лежало что-то круглое, похожее на здоровенное яйцо. Да, он тоже вспомнил про страусов, но тут же отмел это предположение, ибо то, что снесло это «яичко», должно было быть размером побольше комнаты, где он сейчас находился, раза в два.

Он подошел к кровати и позвал кузена, чувствуя себя полным идиотом…

А потом потрогал Яйцо. Вид у того был, как у застывшего одеяла, даже складочки видны, но поверхность ощущалась гладкой и твердой.

Дадли постучал…

Яйцо что-то буркнуло, кажется, все-таки голосом Гарри, а потом… изнутри постучало ему. Дадли сел мимо кровати, охнул и треснул противное Яйцо посильнее. Раздались сухой треск и вопль кузена, ошалело глядящего на него подбитым в очередной раз глазом.

Пришедший наконец в себя Гарри лежал на кровати. Кузен, буквально спасший его и теперь невероятно довольный этим, уходя, поделился тем, что понял – хорошо, что он сам не волшебник. Гарри было жутковато. Это что же его магия натворила?.. он и подумать не мог! А что бы случилось, проснись он в одиночку… в этом? Он бы с ума сошел, наверное.

Хорошо, что хоть дышал он нормально. Интересно все же, как он так… умудрился? Гарри осторожно потрогал разломанное на куски одеяло. Вот, опять траты… Хотя тетя принесла одеяло, кажется, откуда-то из кладовки. И тем не менее… Но интересно все же, какие свойства у… этого? Он повертел в руках один из самых маленьких осколков. Внутри был мягкий слой, практически само одеяло. А сверху он оказался довольно прочным и совершенно гладким.

«В школу, что ли, взять… Показать кому? – подумал он. – Но кому показывать-то?» Гарри тяжело вздохнул. Опытных волшебников среди его друзей не числилось. Разве что… Может, мистер Уизли? Или хотя бы Билл? Точно…

Он улегся поудобнее – сегодня он почему-то чувствовал себя совсем разбитым и на тетино требование остаться в постели не имел ровно никаких возражений – и раскрыл книгу.

«…Признаки энергетических вампиров довольно просты. Их можно отличить от других людей по уровню агрессии. Они постоянно на взводе и буквально нарываются на скандалы и ссоры, либо провоцируют других. Это один из простейших способов вывести жертву из себя, нарушив ее внутренний баланс. Чтобы не становиться жертвой, используйте эти рекомендации…»

Гарри хмыкнул, сразу вспомнив… кое-кого белобрысого и жутко вредного: описание было – ну точно под него. И что там советуют?

«…Не вступайте с человеком в конфликт...» Он что, молчать должен, когда этот слизеринский хлыщ несет всякую хрень, да еще и его друзей обижает? Ну-у-у… Нет уж, дудки!

«…Избегайте смотреть ему в глаза…» – можно попробовать, но… почему ему это кажется малодушным?

«… Постарайтесь уйти от неприятного человека…» – ага, и не завтракайте, а также не обедайте и не ужинайте. И на некоторые уроки не ходите. И будет вам счастье, да. Особенно на Зельях.

«…Чаще улыбайтесь и смейтесь…» – а что… может быть, идея. Малфой весь из себя натужится, а он рассмеется ему в лицо! Точно, надо будет попробовать.

А потом он чуть не подавился заначенной с завтрака булкой.

«…Соглашайтесь со всем сказанным»… Слов не было. Совсем. Даже когда он наконец прокашлялся… Нет, какая-то совсем странная книжка. И автор тоже того… странный. Жизни не знает. Он уже хотел отложить книгу, но оставалось совсем немного, и он решил все же дочитать.

«…Не выходите из себя» …Хороший совет. А как это сделать, даже намека нет! Пфф!

«Известно, что энергию человека получить не так-то легко, поэтому собеседник обязательно будет провоцировать вас на эмоции».

И тут Гарри представил не Драко, а его декана, и громко втянул воздух. Конечно же… Он пробежался глазами по только что прочитанному… Вот тебе и на. Так получается, Снейп – энергетический вампир?!

Британский психолог Ганс Юрген Айзенк поделил людей на экстравертов, интровертов и нейротиков.

Нейротик – это вечно беспокоящийся, эмоционально неустойчивый тип. У него то грусть и депрессия, то, напротив, он легко возбудим. Эти скачки вызваны подвижной вегетативной нервной системой. Нейротизм – это особенность психики, а не психическое расстройство.

====== 8. История маленького профессора ======

Он наслаждался покоем и тишиной первого в жизни отпуска – прежняя должность ассистента не подразумевала серьезной нагрузки, так что отдых этого лета был несравним с предыдущим. Да тогда и поводов для позитива не находилось, мягко говоря. По сравнению же с этим сумасшедшим годом… Да и, как оказалось, в его душе все же нашлось место для одной живой и совершенно уникальной личности. Маленький профессор Чар и раньше вызывал у него уважение, но теперь к нему примешивалось странное тепло – Северус сам удивлялся, что еще остался способен на такое.

Он сидел в жестком кресле и смотрел на камин. Разжечь? Не разжечь? Похолодание в июне – не редкость для Англии, конечно, можно и так пережить. Главное, в старом доме в Тупике Прядильщиков было сухо. Книги это любят… Он уже повернулся было к полкам, чтобы выбрать себе что-нибудь на сегодня, как вдруг его слуха коснулся едва уловимый звук. Он взлетел по лестнице, распахнул дверь в свою спальню и бросился к столу.

Небольшое зеркальце в совершенно чуждой имиджу зельевара витиеватой оправе тихо звенело. Он провел пальцем по стеклу.

– Приветствую тебя, Северус, – улыбнулся ему из зеркала Учитель. – Вижу, ты рад.

Он кивнул, улыбаясь в ответ. При желании профессор Флитвик умел быть совершенно неотразимым.

– Сейчас я тебя обрадую еще сильнее: мы возвращаемся в школу.

Северус промолчал, слегка дрогнув правой бровью.

– Ничего не спросишь?

– Вы же сами расскажете, Филиус.

– Дамблдор отбыл на континент, Минерва – к родным в Шотландию, оба надолго. Да, даже Филч куда-то отправился, вроде как подлечиться, так что Хогвартс пуст, если не считать теплиц милой Помоны. Старого усталого меня попросили последить за замком. Вы же составите мне компанию?

– Конечно. Я бы составил ее в любом случае, а на таких условиях – и вовсе с превеликим удовольствием. Но как долго это продлится?

– Не меньше полутора месяцев, по моим самым скромным подсчетам.

– А если?..

– Вы идете или нет? Встретимся у меня в башне.

Они сидели у горящего камина – похолодание пока не собиралось отступать, а на севере еще и чувствовалось гораздо сильнее. Учитель, друг и удивительное существо, Филиус Флитвик уже подарил ему многое… несмотря на то, что после того, главного разговора, оба через полторы недели покинули Хогвартс. Северус решил отблагодарить, сварив ему Феликс Фелицис – как раз успеет до начала занятий. Да и себе запас не помешает.

Они уже сходили пару раз в Запретный лес за ингредиентами, с той же целью посетили теплицы мадам Стебль, попили с ней вкуснейшего чая с изумительными кексами… Северус не выдержал тогда и нарушил негласное правило не обсуждать пищу:

– Чудесный чай, что вы туда кладете?

На что радушная хозяйка на голубом глазу выдала:

– Навоз, конечно. Драконий навоз!

Флитвику пришлось долго хлопать по спине непривычного к таким шуточкам Северуса, пока мадам Стебль не взглянула на них укоризненно и не произнесла «Анапнео». А потом, смеясь, объяснила, что для чайного куста нет ничего лучше выдержанного драконьего навоза: год в тени и одно лето на солнышке… А на гладком круглом лице без единой морщинки (ей действительно под девяносто?!) ясно читалось: «Не виноватая я». Но этим аппетит Северусу было уже не испортить.

Вечером, оставшись в компании друг друга, они вежливо и с пиететом перемыли ей косточки, сидя подле того же камина, после чего Снейп перестал шарахаться от доброй женщины, которая всего лишь хотела позаботиться о «таком грустном и неухоженном мальчике». Он с удовольствием слушал ее рассуждения, заходя к ней на чай («Мои двери открыты для вас в любой день, Северус»), и даже выполнял немногочисленные просьбы – дружить с ней оказалось легко, приятно и необременительно. Скорей наоборот: как поставщик растительного сырья мадам не знала себе равных… Точнее, мадам-то как раз знала, в отличие от Северуса… Но какие его годы.

Через пару лет он придет выяснять отношения, узнав, что она «по знакомству» отдавала ему что-то вообще даром, что-то – вполовину меньше рыночной цены… И устыдится сам себя, вызвав ее тихие и искренние слезы. Она просто… полюбила его. Ее дети давно выросли, двадцать лет как переехали на континент, а он тут такой… рядом… А ее жизнь пуста без заботы. Тогда он позволит ненадолго слететь своей маске – обнимет эту славную женщину, вытрет заплаканные глаза и станет просто другом, надежнее которого у мадам Стебль не было и не будет. Но это все потом, потом…

Флитвик не просто учил его. Он возвращал ему жизнь. Он возвращал ему вкус к ней, и пускай пока тот чаще всего горчил, но уже немало светлых моментов оставило внутри тепло, как самый первый глоток хорошего бренди. Мастер, кстати, и его пристрастил к элитному алкоголю. Пьянство никому из них не грозило: оба слишком хорошо знали – мало что может сравниться с первым глотком…

– Северус, за этот месяц нам с вами надо полностью доработать вашу маску. И сделать это должны, конечно, вы сами. Увы, пока я не вижу, что вы готовы к этому: вы выстраиваете те элементы, которые вам удобны, которые отвечают вашему смурному состоянию. Они в конце концов просто радостно к вам прирастут, но именно это совершенно не нужно. И очень вредно. Поверьте мне, это не те части, что помогут вашему истинному «я» достойно справиться со всем предначертанным. Приросшая маска делает из нас пешек. Вам сейчас нужна маска пешки, которую вы сбросите, дойдя до конца доски, чтобы обернуться ладьей. А еще лучше – ферзем. И это тоже будет маска, но уже другая.

– А кем вы считаете себя, Филиус?

– А я – рабочая лошадка, – ухмыльнулся тот, переставляя пешку.

Северус только языком цокнул от богатства ассоциаций и… понимания. Конь, значит. Легкая фигура. Блокада пешек… Центр доски – лучшее место. О да, понятно, почему Хогвартс! Хотя…

– Почему не Министерство?

Флитвик закашлялся.

– Как вы это себе представляете? При той ксенофобии и снобизме волшебников, каковые сейчас цветут махровым цветом в нашей стране?! Я считал, что у вас голова, чтобы думать…

– А уехать? – Северус обижаться даже не собирался. – Должны быть и более демократичные страны…

– Друг мой, я невыездной с того самого момента, как мне было разрешено учиться и сдавать экзамены вместе с волшебниками. Что до учебы… Семь лет в амплуа домашнего зверька – полезного, разумного, но… не человека. Я не возражал: диплом Хогвартса стоил и не таких унижений и я слишком хорошо помнил, как относились к моей матери. Дети были злы, но это были когтевранцы. Я… играл детеныша, и девочки меня с радостью опекали. Я стал местной достопримечательностью.

Но когда мы вышли на экзамены, все перевернулось: домашний любимец обошел по баллам всех. И последние два года для меня стали гонкой на выживание.

Экзамены я, конечно, сдал… А еще за те славные две недели провел двадцать пять дуэлей, после которых семнадцать человек отправились в Больничное крыло Хогвартса и еще восемь – в Мунго. Не все, знаете ли, учатся на собственном опыте с первого раза.

Северус удивленно посмотрел на Учителя.

– Да, тогда это никак не наказывалось – зачем? Все живы… и колдомедикам заработок. Я же должен был просто доказать свое право на существование. А директор школы, быстро сориентировавшись, отправил меня на Европейский турнир, хоть я и не проходил по возрасту. Да, мне приписали ровно пять лет. Во всех документах. С моего согласия, конечно – думаете, я мог или хотел протестовать? Впрочем, я только благодарен – Армандо Диппет спас меня, удалив тогда из Англии и дав возможность встать на ноги и сделать себе имя на континенте.

– Когда я вернулся, то собирался разделить с ним свой выигрыш. Но он отказался, признавшись, что неплохо заработал на новичке… Конечно, на меня никто не поставил, кроме него. Так что не экзамены, а именно турнир стал моей стартовой площадкой. Именно тогда я получил возможность стать кем-то кроме пешки.

– Когда я вернулся… – Флитвик вздохнул и прикрыл глаза. – Я носил фибулу победителя – умные и грамотные маги со мной уже не связывались. Да и слава после экзаменов пошла соответствующая. Задирать еще пытались, но обычно это были не те противники, к которым стоило относиться всерьез. Правда, первое время держалась возле меня группа юнцов, желающих за мой счет получить признание, но она, – Филиус усмехнулся и застенчиво распушил усы, – быстро иссякла. Я даже немного огорчился тогда.

– Но это все мелочи – мне надо было как-то зарабатывать себе на жизнь. Нет, семьи у меня не было. Я, видите ли, результат генетического эксперимента… Я рос в доме мага, имя которого предпочел бы не упоминать. Мое обучение, мое колдовство тоже были для него экспериментом.

– Моя мать… успела мне кое-что оставить и кое-чему научить, совсем немного, но благодаря этому я мог не бояться выдать себя и ее народ. Да, маг-экспериментатор хотел добраться до основ гоблинского колдовства через «правильно воспитанного» ребенка. Поэтому мать я видел последний раз, когда мне было пять лет. Вот только он не учел, что дети гоблинов развиваются много быстрее, и мои пять соответствовали примерно вашим пятнадцати. Вполне осознанный возраст, особенно учитывая мои тогдашние условия.

– И вы… можете?.. – Северус весь превратился в один большой вопрос.

– Я владею и гоблинской, и человеческой магией, но, как полукровка, увы, в обеих несколько ограничен. Да, я намереваюсь дать и вам кое-что полезное, что не связано с, э-э, особенностями организма. А теперь клятву о неразглашении, друг мой…

– Но как же вы… определились с работой? – после данной учителю клятвы Северус почувствовал себя свободнее и готов был засыпать того вопросами.

– Я снял фибулу, начал колесить по стране и брать заказные дуэли. Довольно выгодное дело, а если еще и знаешь, кто принимает ставки… Через год я вернулся в Лондон и открыл счет в Гринготтсе. Там мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться. Собственно, я даже выйти оттуда не смог. При всем моем скандальном боевом опыте – их было слишком много.

– Родственники?

Флитвик поморщился.

– Можно сказать, что да.

Он немного помолчал: видно было, что ему не очень хочется ворошить те воспоминания.

– Гоблины признали меня после… Не стоит вам знать об этом ничего, кроме того, что год и семь месяцев я гнил в подземельях. Но невиновность перед расой была доказана, как моя, так и моей невольной матери. Они провели со мной семь ритуалов, о которых я бы с удовольствием забыл, однако я выжил, а значит, имел право на место среди них. Тем не менее просто так давать мне его никто не собирался, пришлось выгрызать. И все же я, полукровка, оказался покрепче многих из них. Кое-кто это оценил, и я стал пасынком, но не семьи, а… у людей нет такого понятия, но самое близкое – клан. Хоть и не совсем точно, но смысл передает. С меня взяли клятву и начали учить.

– Это продолжалось еще три года, но я хотя бы не оставался узником. Наверх я вышел через четыре года, восемь месяцев и четыре дня. У меня было задание: выяснить степень лояльности Гринготтсу троих членов Попечительского Совета Хогвартса. Недолго думая, я обратился к Диппету. Он пригласил меня на место ассистента по нумерологии – и я согласился, ибо все еще считал себя его должником. Только начав работать, понял, что тот снова меня прикрыл. Нагрузка оказалась минимальной – всего лишь проверка работ и подготовка кабинета, да там и готовить-то особо было нечего: пара заклинаний, чтобы парты были целы и доска чиста. И вскоре мне предложила сотрудничество профессор Галатея Вилкост.

– Вы ассистировали на ЗОТИ?

– С моим дуэльным прошлым это было довольно удачным решением, мадам Вилкост оказалась права. Ах, Северус, какая это была женщина! Она меня и раскусила. И отвела к Диппету. Правда, свое первое задание к тому времени я успел выполнить и отчитаться – и сделал это так, чтобы никоим образом на директора не пала тень. Он оценил, как видите – я до сих пор здесь. И тоже возложил на меня некоторые обязательства, точнее, я сам за них взялся, будучи уверенным, что это уменьшит мой долг. Нет ничего прочнее тех уз и долгов, которыми мы опутываем себя сами, мой друг… Так я стал тем, кем остаюсь и поныне – двойным шпионом. Подобно вам, исключительно по собственной дурости.

– Вы… с чего вы так решили?! Что вы знаете про меня? Откуда?! – Снейп сжал кулаки так, что костяшки побелели.

– Северу-ус, ну что же вы, – Флитвик вальяжно откинулся в кресле. – Десятилетия шпионажа, плюс то, что я же учил – и вас, и Эванс, и эту дурную компанию Мародеров. Да и Дамблдор пришел уже при мне… Тоже мне, тайны за семью печатями. Я даже знаю, чем директор вам пригрозил, чтобы вы не выставляли претензий наследникам Поттеров и Блэков. Правда, помочь не мог, хоть и хотелось. Но вы же тогда не приняли бы денег, верно?

Северус покачал головой и снова обратился в слух.

– А правильный юрист и лицензированный зельевар, что сварил бы веритасерум для вас, стоят дорого. Лицензированный, понимаете? Ваше зелье бы не прошло, даже будь оно лучшего качества.

– И – нет, предваряя вопрос, что уже крутится у вас на языке, я не наблюдал за вами специально, когда вы закончили учебу, а вот за Дамблдором – это была моя прямая обязанность. Так что все: от Пророчества, что вам так «заботливо» позволили подслушать, до гибели Поттеров, в которой вы совершенно напрасно вините себя – все это было, можно сказать, на моих глазах. Почти на моих. И снова – нет, технику дистанционного наблюдения я вам дать не смогу: в вас нет гоблинской крови, а завязка как раз на ней.

Северус хватал воздух ртом… Учитель дал ему время немного прийти в себя и, видимо, специально обратился к нему более доверительно.

– Когда ты будешь готов, мы поговорим, если захочешь, конечно. Ты не своей волей встал в очень скверную позицию: тебя разыграли и заперли, как ту пешку на доске. Как и меня, когда я предложил свои услуги и верность Диппету, искренне считая, что не имею права поступить иначе. Чтобы не остаться в этой позиции, выход один: ты должен научиться быть нужным самому себе. А теперь я, с твоего позволения, продолжу свой рассказ – ты должен знать, у кого учишься.

Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на Северуса, ожидая пока тот справится со своей внутренней бурей. «Я уже им горжусь, – думал он, глядя, как разглаживается напряженный высокий лоб. – Отличные аналитические способности, лабильность, сила… Без этого он, как и я, не выжил бы на Слизерине. А артистические способности – дело наживное».

– Ты в порядке, ученик?

Северус согласно опустил веки, переплел пальцы и выжидающе посмотрел на Флитвика.

– Все действия Армандо Диппета проплачивал воспитывавший меня маг – мне все же хватило ума немного понаблюдать и выяснить, что они были старинными приятелями. Нет бы обеспокоиться этим вопросом раньше – глядишь, и не стал бы тогда кубком, переходящим от одного директора к другому, бессменным и незаменимым. Правда, льщу себя надеждой, что за эти годы я немножко… подрос.

– Так на кого вы работаете? На гоблинов? На Дамблдора? На Министерство?

– Это важный вопрос, друг мой. Очень важный. Чтобы выжить, находясь меж двух сил, способных смести не только тебя, но и пол-страны вдобавок, есть только один вариант ответа. Подумайте.

– …На… себя.

– Браво, – выдохнул Флитвик, и только теперь Северус осознал, какое напряжение до этого момента держало, как в тисках, его собеседника. – Я не зря ставил на ваш разум.

– И чем больше поручений я выполнял, что Совета Гоблинов, что директора, тем меньше был склонен считать их своими хозяевами. Но вот информировать их об этом… вы понимаете. А потому в первую очередь мы с вами займемся самым необходимым – защитой разума.

Северус усмехнулся и гордо фыркнул, но Флитвик хитро подмигнул:

– Вам ставил защиту сам Темный Лорд. И эта честь – пять занятий ментальной магией с ним – была вам оказана… за что, я не смотрел. Думаю, это ваше личное…

Северус побагровел:

– Невозможно… Никому еще не удавалось так работать с моим разумом! Даже если это делал Лорд, я чувствовал вторжение. Как?!

– Я вас убедил или мне показалось?

– Это… гоблинское?

– Еще раз рад отметить, что вы неплохо соображаете даже в состоянии крайнего изумления. Это отличный козырь, мой друг. Да, это гоблинская техника, благодаря которой никто не может обмануть гоблина или допустить хотя бы мысль нарушить данное ему слово. Вы думаете, контролировать все денежные потоки магической Британии так просто?

– Я польщен и проникся, о Учитель!

– И еще способны шутить. Браво, Северус, у вас очень гибкая и сильная психика… Еще один козырь. А теперь задание: попробуйте описать мою маску. Вы ведь уже считаете, что знаете меня достаточно?

Северус, задумавшись, откинулся на спинку уютного кресла.

– Маску я знаю, – он сделал ударение на первом слове, на что Флитвик улыбнулся и согласно кивнул. – Думаю, что знаю. Основой я бы выбрал «Чудак».

– Хорошо. Определения?

– Эксцентричный, дружелюбный… открытый. Увлеченный наукой… Увлекающийся и эмоциональный. Ваш рост играет вам на руку – трудно считать серьезным противником того, кто вполовину меньше тебя. Полагаю, на том и прогорели те несколько десятков дуэлянтов…

– Сотен. Продолжай…

– Седина говорит о жизненном опыте, а ваша улыбка располагает к доверию, почти безоговорочному. Повадки… «Маленькая собачка до старости – щенок» – простите, но… – он резко сменил тон, – Мерлин, Филиус, как же вы коварны!

Они дружно расхохотались.

– Польщен, чрезвычайно польщен… Собачка… Маленькая собачка! Гениально, Северус. Вы перечислили едва ли не лучше меня самого. Повезло мне с учеником, – полугоблин потер ручки. – А что бы вы взяли из моего списка для себя?

Северус сложил пальцы домиком и легонько постучал ими по нижней губе.

– Почти все противоположное. Моя внешность не способствует установлению доверия, а потому пусть меня лучше боятся.

– Не лучший вариант. Смягчите.

– Не хочу.

– Надо.

– Опасаются. На меньшее не соглашусь.

Флитвик кивнул, приглашая его продолжить.

– Из вашего «джентльменского набора» я возьму увлеченность наукой.

– Почему?

– Мне не придется ее играть – это мое, так же, как и у вас. Это отдушина, что будет способствовать легкости ношения, и основа естественности маски.

– Я верно понимаю, что прежде всего образ предназначен для ваших учеников?

– Они будут первыми, кто передаст картинку дальше, моим… бывшим коллегам. Те должны считать меня как минимум лояльным к… нашей бывшей организации. Я практически нигде не бываю, кроме Хогвартса и пары-тройки лавок в Лютном и на Косой аллее, и не собираюсь расширять круг знакомств – за исключением поставщиков, конечно. Должен вам сказать, что Дамблдор уверен в возвращении Темного Лорда. Но не говорит, почему. Ну, и… клятву, Учитель?

– Почему бы и нет. Это обезопасит и вас, и меня самого.

– Почему Дамблдор так уверен?

– Даже предположить не могу.

– Какие способы существуют для восстановления из того состояния, в котором оказался Реддл? Заклятия, ритуалы?

– Для начала нужно знать хотя бы то, в каком он состоянии. Но вариантов всего два: либо дух как неоформленная сущность, либо привидение. Однако Темный Лорд в виде привидения… сомнительно. Нужна библиотека старого рода, и лучше не одна. Я… попробую добраться до малфоевской. Люциусу воскресший Милорд нужен, как собаке пятая нога, и отношения у меня с ним сохранились не самые плохие.

– Помешать восстановлению? Это в ваших планах?

– Было бы неплохо. Под конец Лорд мало напоминал того, кому я присягал.

Флитвик покивал.

– И поэтому вы живы. Интересно узнать, с чем были связаны его изменения и когда слетели ваши клятвы… Вы ведь пошли к Дамблдору еще до его… развоплощения. Вас должно было размазать при первой же мысли об этом. Метка работает?

– Сейчас она кажется мертвой.

– Кажется? Как давно?

– Именно. С того самого Самайна, не раньше.

– Вернемся к маске, раз теперь ясна ее цель. Чем вы будете вызывать опасения у других?

– Строгостью. Придирчивостью. Сарказмом. Мне не сложно одной фразой опустить на уровень плинтуса… многих. Я не должен вызывать никаких эмоций, кроме негативных, особенно у гриффиндорцев. Это легко, – Северус сделал паузу. – Да, еще информированность. Но Дамблдор, увы, свои знания предпочитает держать при себе.

– А вы все еще в обиде за своих змеек. Эк им с вами повезло! Добавлю, что в нашем случае информированность – гарантия выживания.

– В какой-то мере. И показатель силы… А мы похожи, учитель. После первого гоблинского ритуала вы чувствовали то же, что и маги после трехминутного Круцио.

Теперь уже побагровел Флитвик:

– Мальчишка! Идиот! Зачем ты полез туда?

– Я только оценил состояние на момент окончания м-м-м… процесса.

– Как быстро ты вышел в нужную точку?

– Минута, учитывая то, что я отвечал на ваш вопрос.

– Талант, какой же вы талант! И ведь я не заметил… Вы гений!

– Польщен. Может, теперь с этим поработаем?

– Мы еще не обговорили вопрос о вашей внешности. Хотя…

Флитвик окинул его пристальным взглядом и снова вздохнул.

– Вам так нравится ходить манекеном из похоронного бюро?

– Удобно. Кроме того, черный цвет отлично подчеркивает все перечисленные мною черты – разве нет?

– Да… Но черный с красным лучше ассоциируются с опасностью.

– Я бы предпочел, чтоб учащиеся Хогвартса с опасностью ассоциировали меня. В любой обертке.

– Неопрятные волосы вам зачем?

Снейп выдавил сквозь зубы:

– Старшекурсницы…

– Что? – весело изумился Флитвик. – Ах, да, конечно!

– Что бы я ни делал, чтобы они наконец стали сторониться, толку минимум. Но не мыться я не могу! Чутье зельевара, знаете ли, весьма развито – я на дух не переношу посторонние запахи.

– Правда? А мне казалось, старый коньяк вызывает у вас позитивную реакцию…

– Вы поняли, не передергивайте. Голову я стараюсь сильно не промывать, часть средства остается…

– И склеивает волосы, из-за чего они такими и кажутся. При этом достаточно просто хорошо прополоскать – пара секунд на Агуаменти, столько же на сушку – и вас уже трудно узнать: вы не соответствуете привычному образу. Неплохо.