Текст книги "Иммунитет (СИ)"

Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Видимо, он все-таки еще не очень хорошо знал своего подопечного.

Мальчишка слушал внимательно, едва ли не затаив дух, даже вопросами, как обычно, не перебивал. А когда Флитвик закончил, вопросительно посмотрел на Снейпа. Тот кивнул, подтверждая всю информацию.

– Профессор, – обратился Гарри к полугоблину, – вот чувствую, что вы что-то недоговариваете, но точно сформулировать не могу. Может, так расскажете? В чем подвох этого ритуала, что не так? Только не надо говорить, что все хорошо и просто после него вы, как наставники, сможете открывать для меня многие зачарованные вещи. Скажите сами.

«Поттер еще и интуит… – подумал Снейп. – Сильно. Интересно, есть в нем еще что-то, что нам пока неизвестно?»

Пришлось рассказать все. И тут уже Гарри сам начал расспрашивать, в том числе и о том, что может случиться, если клятвы и обеты вступят в конфликт.

– Знаете, что? Я лучше подожду совершеннолетия, – с полной уверенностью заявил он. – Несколько лет помучиться любопытством – не такая великая плата за то, чтобы вы… – он сглотнул, голос его дрогнул, и кулаки непроизвольно сжались. – Я больше никого не хочу терять!

– Поттер… – выдохнул Снейп и тут же поправился. – Гарри, вы не совсем верно поняли. Ритуал даст защиту и нам тоже, прежде всего потому что о нем никто не знает. Конфликт возможен при активации обетов и клятв, данных ранее, но их хозяева еще должны догадаться, что это нужно сделать. Мы же в состоянии не дать им причин даже задуматься над подобной возможностью. И ритуал тут опять же в помощь.

Гарри задумался. Может, Флитвик? Ему в любом случае особо ничего не угрожает – не настолько он повязан с директором, а гоблины… они же не вмешиваются, правда? И, к немалому удивлению Снейпа, позвал полугоблина посекретничать в соседнюю комнату.

Когда он спросил профессора о том, возможно ли поменять старшинство наставников, тот ответил просто:

– Гарри, вы же сами знаете, кто из нас вам больше по душе. И не думайте, что я этого не понимаю. Это ваша личная склонность, и она в любом случае скажется на ритуале. Как давно вы решили для себя, что Северус – ваш Учитель?

Гарри задумался.

После думосбора? Наверное, нет. Тогда… в Мунго это уже точно было. Он пожал плечами.

А профессор продолжил:

– Знаете, я ожидал этого вопроса и был бы рад согласиться – Северус давно стал для меня другом, а не учеником, но, как вы уже поняли, это просто невозможно. Вы уже не можете выбрать меня, к сожалению. Видимо, я все же слишком… гоблин.

Гарри открыл было рот, чтобы это оспорить, но Флитвик грустно улыбнулся:

– Мне следовало быть помягче с вами тогда, после вашего визита в банк. Но теперь – что есть, то и есть. Важней сам ваш выбор. И он уже сделан. Мне остается только поддержать вас обоих, для чего, собственно, и нужен договор. Он даст защиту – и вам, и Северусу.

– Хороша защита… которая может сжечь!

– Не защита, а данные ранее обеты и клятвы. Кстати, далеко не все…

– Профессор не хочет рассказывать мне обо всех. А я иначе не согласен.

– Он расскажет, Гарри. Мы все уже настолько повязаны, что не можем позволить, чтобы с кем-то из нас случилось непоправимое. Ведь так, Северус?

====== 25. Просто жить ======

– Неужели вы смогли за все простить меня, Поттер?..

– А… разве я вам судья? – прозвучало в ответ неожиданно горько…

– Кто же, кроме вас?

Он надеялся огорошить мальчишку и выяснить все разом? Что ж, мечтать не вредно, тот даже паузы не взял. А потом выдал в ответ и вовсе неожиданное:

– Вы сами. Кстати, судью было бы неплохо поменять, вы слишком пристрастны и не совсем справедливы.

– Я? Да что вы себе…

Но Гарри не дал договорить, протестующе вскинув руки.

– Раз вы сами сейчас дали мне это право, то сидите и слушайте.

И, не обращая внимания на то, что едва не загнал Снейпа в прострацию своим напором, продолжил:

– Я же вижу, что вы сами себе не прощаете и вам так… – Гарри вздохнул, – хреново, почему еще и я должен считать вас виноватым?.. Мне кажется, это чересчур. Неправильно. Давайте… – он замялся и посмотрел ему в глаза, – давайте просто жить, профессор. Со всем этим. Жил же я раньше как-то… фигово жил, если честно, не то, что теперь. Значит, дальше тем более смогу. Вы столько лет искупаете свои ошибки… Может, хватит?

– Драная легилименция… – прошипел Снейп, словно с него сдирали присохшую к ране повязку. Вот, значит, что тогда Поттер у него прочитал. И ведь молчал, стервец...

Гарри перевел дух. Ему очень хотелось достучаться до этого человека, он чувствовал его так ярко и четко, словно груз его вины давил на него самого. И он не хотел такого для Учителя. Вот просто ужас как не хотел! Мерлин, ну что же ему такое сказать, чтоб проняло-то?! В лоб дать? Отскочит, мало не покажется. Ножкой топнуть, ага… И тут на него снизошло.

– То, что прошло – прошло, и этого ничто не изменит. Ни то, что вы терзаете себя виной – я же все это чувствую! – ни то, кто из нас кого простит… Да какая разница! – он уже почти кричал. – Может, лучше, чтобы я совсем не родился, ведь, если бы маме не пришлось защищать меня, у нее был бы шанс? – голос мальчишки внезапно упал до болезненно-ломкого шепота. – Да на них вообще бы никто не напал, если бы меня не было.

«Вот так вот. Еще один виноватый нашелся», – подумал Северус, прикрывая глаза, наполняющиеся предательским жаром, и крепко стиснул зубы.

– Можно сколько угодно казнить себя, но ничего не изменится. А главное, кому это нужно? Изменить мы можем только то, как живем сейчас. Сделать все возможное, чтобы жить стало лучше. Интересней. И вам, и мне. У нас ведь уже стало здорово получаться! Вашу руку, профессор.

Нет, он не просил и не спрашивал. Он потребовал. И Снейп руку дал.

А куда бы он делся…

И руку дал, и наконец рассказал и показал все следы от обетов и клятв, охватывающие незримыми постороннему оку кандалами запястья и такими же удавками – шею… Поттер не жалел, не сочувствовал, не вздыхал, а просто внимательно слушал. Умница Поттер. Сто баллов Гриффиндору.

Они сидели друг напротив друга все в той же гостиной-библиотеке дома в Паучьем тупике. Даже позы были почти одинаковыми: оба опирались локтями на колени, только Гарри подпер кулаками подбородок, а Снейп просто сложил пальцы в замок.

– Это точно все, профессор?

– Да.

Эта исповедь, последняя, потому что больше скрывать было уже нечего, далась ему на удивление легко – видимо, потому, что все болевые точки были наконец-то пройдены. И можно было спокойно помолчать: оказывается, в компании этого мальчишки и такое возможно. Надо же.

В стекло, освещенное неяркой лампой, методично бился непонятно откуда взявшийся в промышленном районе с минимумом зелени толстый ночной мотылек. Глядя на него, Северус задумался, сколько раз поступал точно так же, несмотря на то, что, определенно, имело смысл поискать дверь…

Горячие мальчишечьи ладони внезапно легли на его переплетенные пальцы. Он удивленно перевел взгляд и встретился глазами с собранным и сосредоточенным Гарри.

– Неужели никак нельзя освободиться? Хотя бы от чего-нибудь? Я… А может… – в зеленых глазах мелькнули знакомые искры, и, не успел Снейп открыть рот, как мальчишка уже произносил формулу освобождения от клятвы, как наследник Поттер, и один из оплетающих его шею узоров бесследно исчез.

–  Получилось! Класс!  – парнишка расплылся в самодовольной улыбке, пока Снейп открывал и закрывал рот, тщетно пытаясь найти какие-то слова. – Так-то лучше. А у Дамблдора точно никаких наследников нет? Нигде-нигде? А если хорошенько поискать?

Северус только глаза выпучил и едва не расхохотался… Вот ведь… приходит же в эту голову!..

– Не смейтесь, профессор, я бы уговорил!

– Вы… – Северус уже не сдерживал нервный смех, – вы точно уговорите… Смею думать, вы бы даже нашли, если бы таковые были. Из-под земли бы достали, хоть некромантия, к счастью, не ваш конек.

– Что, точно нету? – улыбка сошла с лица мальчишки. – Вот заср… засада. Столько прожить и даже не любить никого!

Северус вздохнул. Если он сейчас перескажет слухи… Хотя они и так доберутся до мальчишки, чего уж там.

После его короткого замечания насчет содержания тех самых слухов, Гарри скривился:

– Вот ведь пи… эм, пипидастр бородатый! Что ж они все такие заразы, а? И Реддл, что ли, тоже… того?

– Насчет него не скажу. В те времена, когда мы получали метки, он пользовался немалым успехом у дам.

– Так, может быть, у этого поищем?..

– Поттер, мне открыть вам тайну о том, что можно, гм, любить, но не терять осторожности?

– А… Правда? Откры-ыть…

– Пот-тер… я… вы полагаете, мне… что я еще должен буду вашим, хм, половым воспитанием заниматься?

– А кто же еще? И что это у вас такие глаза большие стали? Кого мне еще спрашивать, тетю Петунью, что ли?

– Нахальный мальчишка… – фыркнул Снейп, понемногу приходя в себя. – У вас еще и дядя есть.

– А у волшебников все так же? Точно? Никаких особенностей там, нюансов?

– А вы свой, хм, инструмент рассматривали? Сильно с братом отличаетесь?

– Ну вы же понимаете, что я не об этом, – покраснел Гарри.

Снейп обреченно вздохнул.

И подумал, что есть еще Флитвик. У него уже опыт имеется, пусть отдувается.

Но этот Поттер… С ним любая драма рано или поздно превращается или в бред, или в фарс, а те, в свою очередь, в какое-нибудь исследование. Что-то скребло и подпрыгивало в душе, что-то теплое, странное и… родное. Мальчишка, что ли, там обустраивался? Клятву долга снял… Смешной. Как будто теперь ему нужна какая-то клятва.

Когда Сириус Блэк узнал о договоре наставничества и о том, что с ним связано, ему основательно поплохело…

Рассказал ему… Дадли Дурсль. С которым Гарри, как ни удивительно, стал делиться самыми сложными моментами собственной жизни. Кузен оказался абсолютно не болтливым и на диво практичным парнем, которого не могли выбить из колеи ни волшебные, ни обыкновенные человеческие закидоны.

Обнимая пса за шею, Дадли разговаривал с ним, как с обычной собакой, не требуя никаких ответов, и отчего-то Сириусу это грело душу. Может, ему и правда стоило родиться псиной?..

Он как-то задал этот вопрос Гарри, когда тот навещал его вечером в гараже. Мальчик пожал плечами:

– Но ведь ты – человек? Значит, для чего-то это нужно.

Блэк тогда всю ночь раздумывал и пришел к неутешительным выводам: надо учиться и, кажется, еще лечиться. Но не крестника же загружать своими проблемами? И уж тем более не Снейпа. Он сам начал все больше воспринимать того не как бывшего однокурсника, а как преподавателя. Или это потому, что привык, как к нему относится Гарри, и частично перенял?

Он начал вспоминать известные ему заклинания и даже попросил учебники, в которых, к собственному удивлению, нашел для себя кое-что новое (или хорошо забытое старое), однако колдовать здесь, у Дурслей, было нельзя. Да и палочки не было, хотя Гарри, наверное, дал бы ему свою. Но не будет же он подставлять парня! Напрашиваться к Снейпу было и вовсе неудобно, достаточно того раза, когда его притащили туда после первого оборота. Да и так Гарри его чуть не через день с собой брал, исследование же. А еще крестник начал напоминать об особняке Блэков, ноги бы его… но, наверное, колдовать-то там он сможет. Да и палочку, скорей всего, получится подобрать – там, помнится, много чего было. Дома…

– Почему ты не хочешь в свой особняк? – удивлялся Гарри. – Своя комната… Была ведь у тебя?

– Понимаешь… я никогда не любил тот дом. Я, если честно, его терпеть не мог!

– С самого рождения? Тебе в детстве там настолько плохо было? – Гарри казался таким понимающим, что Сириус не выдержал.

– Я же наследник, а поэтому от меня всегда хотели чего-то особенного! Я должен был быстро расти, я должен был хорошо есть, я должен был читать, писать, колдовать лучше всех сверстников, а главное, поклоняться тому, чему поклоняются они. Должен, должен, должен! А я не хотел!

– А почему ты не хотел? – поинтересовался Гарри, немного отстранившись.

– Ну… я же вроде сказал, что я их терпеть не мог.

– За что? – продолжал допытываться крестник.

– Заставляли… Хотели, чтобы мне нравилось то же, что и им!

– Меня бы кто заставил…

– Что ты имеешь в виду?

Гарри откинул голову и прикрыл глаза, сдерживая злые слезы. Да, они со Снейпом обсудили, стоит ли показывать Блэку детство Гарри, и профессор был против, но… Его слова словно прозвучали сейчас в голове: “Это твоя жизнь, Гарри, а значит, и решение должно быть твоим и только твоим”.

Но если он не покажет и ничего не объяснит, то Сириус никогда не сможет его понять, да и наоборот – тоже. Но что будет, если он рискнет?

– Гарри, что с тобой? Гарри!

Сириусу было почти физически больно видеть в глазах крестника непонимание и… боль? Но тут мальчишка сощурился и взял его под руку, приготовив портал.

– Идем.

И вот они стоят, конечно, у двери дома в Паучьем.

Блэк тяжело вздохнул. Он давно понял, что ревнует Гарри к зельевару, правда, сознавал, что ни малейшего права на эту ревность не имеет. Чему, спрашивается, он мог бы научить его? Да и защитить вряд ли получится так же хорошо, как у Снейпа: тот в отличной форме, а его силы, подточенные Азкабаном, напоминали проеденный древоточцами дом. Все, что он может – это умереть за мальчика. Но Гарри нужно большее. Снейп… прав. Просто умереть недостаточно. Для начала надо это сделать хотя бы вовремя. И с максимальной пользой. Значит, надо восстанавливаться, искать палочку и заново учиться.

Ненависти к бывшему врагу больше не было, наверное, ее съели те же самые «древоточцы», осталась глухая, безнадежная боль и обида. Все-таки это было его место. Было.

И вот его опять притащили сюда.

– Я покажу тебе в думосборе, – пояснил Гарри, открывая дверь.

– И зачем вам сегодня понадобился мой дом? – спросил Снейп, выходя им навстречу – из лаборатории, само собой.

– Извините, профессор. Я... – Гарри немного замялся, но потом вскинул голову и сказал уверенно и твердо, – решил.

Снейп вздохнул.

– Что ж, твое право. Успокоительного?

– Да, спасибо.

Блэк, которого снова резануло, что Гарри, значит, обсуждал со Снейпом что-то, касающееся его, Сириуса, едва сдерживался, чтоб не разнести что под руку попадет, но тут же получил флакон со знакомой жидкостью вместе с рукопожатием и недоуменно уставился на крестника.

– Если ты правда хочешь меня понимать, Сириус, я дам тебе посмотреть свои воспоминания. Но прежде ты дашь мне Непреложный обет не вредить и не мстить никому из тех, кого ты увидишь. И выпьешь вот это.

Снейп достал палочку, приготовившись скреплять обет…

Когда Блэк вынырнул наконец из серебристого тумана, он хватал ртом воздух и долго ничего не мог сказать. Только прохрипел благодарность Снейпу за новую порцию успокоительного. А потом… завыл, медленно оседая на пол. Просто, по-собачьи, но, когда этот звук рождался в горле человека, становилось жутковато.

Снейп протянул еще порцию успокоительного, но Гарри молча покачал головой и присел рядом с крестным.

– Я называю это место домом, Сириус. Это было моим домом, все десять лет, пока я не попал в Хогвартс. Два года я считал своим домом школу. Ну а теперь это снова мой дом, уже около двух месяцев. Ты готов показать, как тебе было плохо в твоем доме и в твоей семье?

– Гарри… Прости меня, Гарри, прости… – Блэк сгреб его в охапку и уткнулся лицом в его плечо. Его начинало трясти, но Гарри не сразу понял, что мужчина плачет. Он протянул вверх руку, и в его ладонь тут же лег еще один флакон с зельем.

– Успокоительное и сонное, – одними губами произнес Снейп и быстро вышел.

А через день необычно тихий крестный в виде всем примелькавшегося белого бульдога отбыл на Гриммо в роли снейповской собаки, обещая пригласить в гости Гарри и всех, кого тот захочет, когда приведет дом в порядок. Пока же особняк был открыт только для узкого круга посетителей: Флитвика со Снейпом, конечно, и Главного целителя.

Впрочем, профессора только приносили по очереди оборотное да транспортировали его к Дурслям и обратно. Постоянно, подолгу и со вкусом там бывал только Сметвик. Кстати, качество коллекционных вин в подвалах он тоже оценил. И позвал Флитвика, который мастерски запечатал проходы. Сметвик вообще чувствовал себя в этом доме лучше, чем сам хозяин.

– Какие деньги, молодой человек! Оставьте, они вам в Бельгии пригодятся. Вы, конечно, так себе как пациент, зато какой подопытный… Мы же повторим, когда вы вернетесь?..

– ... О, госпожа Вальбурга, рад приветствовать! Что значит какими судьбами? Вашего сына в порядок привожу, должен же кто-то продолжить род Блэк, разве нет?

– ... Да, Главный Целитель Мунго, уже не первый год. Благодарю, вы не представляете, как это ценно для меня. Да что вы говорите? Нет, он ни в чем не виноват, я проверял.

– ... Это просто счастье для меня, что вы здесь, леди Блэк. Слушайте, что нужно, будете сыном руководить… Что? Дюжина лет Азкабана, чего вы хотите от мальчика? Спасибо, что руки с ногами не путает и, э-э, не вылизывается.

– ...Невесту? Сожалею, пока ему не до этого. Ну, конечно, как на ноги поставим, так и приглядим. Я? Со всем моим удовольствием, леди. Только напоминайте Сириусу, а то он… О, у леди прекрасная память, истинно блэковская, я уверен!

«Обложили», – подумал Сириус и в кои-то веки был совершенно прав.

Северус уже почти привык, что с появлением Поттера его аскетичная холостяцкая берлога стала напоминать проходной двор и начала обрастать самыми разными вещами. На кухонном столе поселилась веселенькая вышитая цветочками скатерочка с салфетками в тон от миссис Дурсль. Он все еще помнил, как завис, впервые увидев это на своем столе, но сверху стоял пастуший пирог и чашки с отличным кофе.

Потом и.о. домовика Поттер приволок механический миксер и какую-то емкость для него, обзывая это странными словами «малая механизация». Благодаря Сметвику у него изрядно прибавилось посуды в лаборатории, появилось кое-что из редких ингредиентов и кресло-качалка. Дадли передал для Блэка огромное плюшевое покрывало, которое теперь закрывало разом диван и кресло… Снейп так и не понял, почему вручили все ему. По гостиной, как живые, расползались по всем более-менее горизонтальным поверхностям чайные чашки и невесть откуда взявшиеся круглые подушки.

Кроме его собственной спальни появилось еще две – комната Гарри, конечно, и усовершенствованная кладовка для Блэка. Впору было пристраивать дополнительный санузел… А уж после того, как он дал мальчишке полный доступ в дом, а Флитвик – двойной портал (мало ли что, а тут для парня была дополнительная защита), он уже который раз с удивлением просыпался от запаха кофе и выпечки. И нет, привыкнуть к этому и не удивляться не получалось.

Снейп неоднократно собирался отругать Гарри за то, что тот принял на себя обязанности домового эльфа, но мальчишка всякий раз валил все на тетку: то она пирог прислала, то булочки, то еще что, так что его блестящие язвительные комментарии выглядели бы чистой неблагодарностью. Пришлось варить и попутно модернизировать один удачный лосьон из арсенала Нарциссы – отдариваться. Опробовавшая лосьончик «тетя Пет» разразилась таким умопомрачительным десертом, что Снейп с примкнувшим к нему Флитвиком модернизировали еще и крем… Обретя в опекунах Поттера еще, конечно, не друзей, но вполне лояльных и даже добрых знакомых.

А потом доступ пришлось дать не только мальчишке. Впрочем, контакт с Главным Целителем был особенно полезен. И Блэк уже не вызывал тех чувств, что раньше, да и не удивительно, с учетом всего, что стало им известно.

Сегодня Северус опять проснулся от знакомых запахов, а на подходе к кухне услышал разговор. Да у них гости! Довольно монотонно, словно кого-то убеждая, что-то бубнил Сметвик. Вряд ли его собеседником был Поттер: если его уговаривают, то подолгу он не молчит…

– Вы что, какая клиника? Какая Бельгия? Если крестнику грозит опасность, я что, буду неизвестно где прохлаждаться?!

У возмущенного Блэка, которого собрались оторвать от Гарри, даже волосы дыбом встали. И это несмотря на то, что он недавно сам подумывал о том, как побыстрей восстановиться.

– Утро, – поздоровался со всеми разом хозяин дома, протянул руку к подоконнику с почтой и развернул очередной номер «Пророка», быстро пробежав взглядом по странице. – Основная опасность, судя по тому, что здесь пишут, замечу, не в первый раз – это ты, Блэк, – Снейп кинул в Сириуса газетой.

Гарри, поприветствовав учителя, молча следил за духовкой. За прошедшую неделю эти двое, несмотря на постоянные пикировки, наконец начали более-менее общаться. Он даже как-то подумал, что им нравится постоянно оттачивать друг на друге острые языки. Лично он с удовольствием слушал и многое мотал на ус, пусть пока и не существующий. Держись, Малфой...

– Через неделю Гарри уедет в Хогвартс. А ты, – Сметвик ткнул пальцем в Блэка, – отправишься лечиться на континент. И чтобы мне без разговоров!

– Правда, Сириус, – заговорил наконец Гарри, – я же не могу тебя в школу с собой забрать, это слишком опасно!

– Я думал…

– Это уже интересно, продолжай…

– Северус… – укоряюще покачал головой Сметвик.

– Я мог бы быть твоим фамилиаром, – выпалил Блэк, не обращая внимания на подколку зельевара.

– Как ты себе это представляешь?

– Котиком? Или боевым хомячком? Чтобы Гарри ежеминутно беспокоился, как бы тебя не рассекретили? Поверь, ему и так будет непросто в этом году.

– Северус, ты бы помягче…

– Почтовой совой, – буркнул Сириус уже совершенно безнадежно. – Ничего, доктор, я не настолько болен, чтобы обращаться со мной как с хрустальной вазой. Я же все-таки пес.

– У меня уже есть Букля… А ты подлечишься, и мы что-нибудь устроим на каникулах. Мне ужасно интересно посмотреть, что представляет собой дом потомственных темных магов… Ведь тогда уже можно будет? Ты мне покажешь... что-нибудь темное, но полезное, правда? Я тут читал, оказывается, есть много темных защит, и они очень надежные, это так?

Сириус закашлялся...

– Я бы позвал тебя хоть сейчас, но боюсь, это еще опасно. Дом очень… давит.

– Я правильно понимаю, случись что с тобой, он станет наследством твоего крестника?

– А… – Сириус застыл с открытым ртом, глядя на Снейпа. – Точно…

– Работы – непочатый край, верно? Так что давай срочно восстанавливай силы.

Блэк со вздохом кивнул.

– Но хоть в школу-то проводить дадите?

– Только в виде хомячка.

– Да хоть жабы…

– Гиппократ, – придержал целителя за руку Снейп. – Посмотри на лоб Гарри.

– А что? Все отлично заживает. До конца лета ничего не останется, гарантирую.

– Не слишком ли это подозрительно будет? Мальчишка всю жизнь провел со шрамом, и вдруг его не стало. Мне кажется, надо что-то предпринять.

– Расковырять снова? – поморщился Гарри. Он уже прекрасно знал, сколь недолговечны иллюзии, а уж в магической школе, где заклинания летают куда чаще мух…

Сметвик уселся обратно в кресло, сжав пальцами нижнюю губу. Была у него такая привычка, когда он задумывался.

– Есть у нас одно заклинание, когда рану нельзя быстро закрывать, чтобы под ней все хорошо прочистить. Но его надо повторять ежедневно, больше суток оно не действует. Сумеете?

Снейп молча пододвинул ему листок и отлевитировал перо. Потом они принялись довольно бурно обсуждать результат. Снейпу не нравилось то, что его подопечному придется опять ходить с почти открытой раной, Сметвик утверждал, что для соседних тканей это безопасно. В конце концов оба выпали из окружающей действительности почти на час, который потребовался им на модифицирование чар таким образом, чтобы те действовали только на эпидермис и наиболее близко находящиеся капилляры, так что картинка должна получиться прежней, а на самом деле кожа останется практически целой.

Гарри пришлось только подставить лоб…

– Не больно? – спросил Сметвик, как только дело было закончено, рассматривая «освеженный» шрам со специальной подсветкой.

– Фигня, царапина, – бодро отрапортовал Поттер и подмигнул Сириусу.

Гарри наконец решился и поднял трубку, набирая номер Грейнджеров. Задание Снейпа надо было выполнять. Да и самому хотелось, особенно после того, как он пролистал исписанную тетрадь, с которой все и началось. До школы оставалась какая-то неделя, а значит, он все-таки обязан выяснить, знает ли Гермиона про правильную одежду. Ну а дальше видно будет. Гудки…

– Алло.

Приятный мужской голос оказался для него неожиданностью. А почему, собственно, он думал, что сразу попадет на Гермиону?

– Добрый день, сэр, я Гарри Поттер, одноклассник Гермионы Грейнджер. Могу я с ней поговорить?

– Дэниэл Грейнджер, ее отец, – представился мужчина. – Одну минуту. До-очь! А ты говорила, что волшебники не умеют пользоваться телефоном. Тебя твой одноклассник спрашивает, Гарри Поттер.

====== 26. Подруга дней моих суровых ======

Он успел досчитать до восьми, когда в трубке раздался радостный и полный энтузиазма голос Гермионы.

– Гарри, привет! Дурсли разрешили тебе позвонить? Я так рада!

– Привет, Гермиона. Я один, Дурсли в Манчестере, точнее, по пути туда, и вернутся совсем поздно вечером. А у меня для тебя есть новости.

– Да? Какие? И почему ты не написал?

– Важные. Но это даже не телефонный разговор. Ты не могла бы приехать?

– Сегодня? Вот так сразу?

– Было бы идеально. Но если нет, давай в другой день, я в любом случае смогу к тебе выйти. Только договориться лучше сейчас. Один вопрос точно нужно решить до начала учебы.

– Почему? Тебя правда отпустят? А… У тебя улучшились отношения с родственниками? Тебе ничего не будет?

– Да, да, нет. Ты точно не сможешь сегодня? – Гарри едва не утонул в ее вопросах и предпочел настоять на как можно более ранней встрече.

– Это так важно?

– А зачем бы я вчера битый час искал в справочнике ваш телефон?! – он начинал сердиться.

– Гарри, дай мне ваш номер, я сейчас у родителей спрошу. Не знаю, сможет ли папа… Меня же одну все равно не отпустят. Я скоро перезвоню!

Через полтора часа мистер Грейнджер привез свою дочь в Литтл-Уингинг, по описанию легко найдя автостоянку возле небольшого аккуратного парка, где их уже ждал лохматый худощавый мальчик в слегка потрепанной одежде, немного испачканной землей.

– Извините за такой вид, я немного заработался в саду, – приветливо и очень искренне улыбнулся он.

Дело было, конечно, не в этом: хоть сегодня они действительно возились в саду, назвать это работой было бы не совсем верно. С утра Дурсли с бульдогом действительно отправились в Манчестер (Блэку приготовили в этот раз «человеческое» оборотное и собирались показать психологу: начинающаяся депрессия английского бульдога** оказалась не тем, что миссис Дурсль и ее мальчики могли долго выносить).

А пока мистер Дурсль готовил машину, пес вместе с мальчишками пытался уворачиваться от пластиковых шариков из того самого игрушечного пистолета. С появлением Блэка «настоящую стрельбу» пришлось прекратить: дядя настаивал, что показывать психически неуравновешенным волшебникам такие вещи не следует, и с этим было сложно не согласиться. Потренироваться удавалось через день – Сириус не выдерживал на Гриммо больше суток и всякий раз возвращался «домой», очевидно, все еще считая им гараж Дурслей. Вот и придумали детки игру, чтобы заодно расшевелить пса. Тетя Пет стреляла метко теперь уже из чего угодно, так что Гарри, чтобы «уцелеть», пришлось несколько раз прокатиться по земле.

Гермиона удивленно приподняла брови, но ограничилась тем, что просто представила отцу школьного друга. Вежливый мальчик сразу произвел на мистера Грейнджера приятное впечатление, поэтому он, оценив воспитание Гарри Поттера как весьма неплохое, отошел, предоставив детей самим себе, едва те устроились на скамейке в парке.

Для Гарри, ответственно выполнявшего своеобразную «домашнюю работу», это была первая проба личины… и еще кое-чего. И это кое-что явно удалось. Уж теперь-то он прекрасно знал, куда и как смотреть и на что обращать внимание. Он начал первым расспрашивать подругу: об ее каникулах, о Франции, о континентальной магии, о новых книгах, что она приобрела… перебивая вопросами поглупее: о моделях метел, квиддиче и волшебных приколах. Грусть в глазах Гермионы была совершенно непритворной, но после вопроса о книгах сменилась удивлением пополам с радостным удовольствием – рассказывать о таком она обожала. Кажется, она вообще не особо умела притворяться: Гарри все больше в этом убеждался, наблюдая за сменой выражений на ее лице. И, когда после очередного дурацкого вопроса по нему снова промелькнула тень, он решился.

– Почему ты иногда так странно смотришь на меня, как будто жалеешь?

– Гарри, я… С чего ты взял?

– Я первый спросил.

Гермиона вздохнула. Ей очень хотелось ответить начистоту, но ее предупреждали, что так делать не надо, еще перед первым курсом: ее идеальная память не давала ни малейшей возможности забыть первое и единственное чаепитие с директором школы. Но ведь друзьям нельзя врать, иначе никакая это не дружба… Так говорит отец, а ему она пока что верит. Хотя была еще одна правда… и одновременно ее самый большой страх: опять остаться совсем одной. И все-таки она решилась.

– Прости, я не хочу тебе все это говорить, иначе ты перестанешь со мной дружить…

– Даже так?! – поразился Гарри. – Почему?

– Потому что всегда, когда я так делала… раньше… ну, когда училась в обычной школе, я честно говорила людям об их недостатках, и они со мной переставали разговаривать. Я так больше не хочу.

– Серьезно? А давай, я клятву дам, что не перестану!

– Да ты что!.. Это же… – Гермиона была в полной растерянности.

– Это поможет. Я читал.

– Ты читал про волшебные клятвы? – подруга поразилась, кажется, до глубины души. – Где? Когда? Покажешь?

– После того, как ты мне все честно расскажешь, – Гарри поднял ладонь и торжественно произнес: – Клянусь, что все, что я сейчас о себе услышу от тебя, не повлияет на нашу дружбу!

Между его пальцами возникло и сразу погасло теплое желтовато-оранжевое свечение. Гермиона приоткрыла рот и осторожно потрогала его руку.

– Настоящая магическая клятва?.. Без палочки… Как?

– Рассказывай давай, я хочу знать все свои недостатки!

– Зачем?

– Чтобы их исправить, конечно. Ты давай, излагай уже, а то книгу не покажу…

– Ты… – Гермиона набрала побольше воздуха, у нее к приятелю уже появилось много вопросов, но пока… – Ты что, меня шантажируешь?! – воскликнула она.

– Чего не сделаешь, если очень хочется что-то узнать… – светло улыбнулся Гарри. – А вообще-то нет, конечно, просто дразню. Получается?

– Ты… серьезно?! Ты… С тобой что-то не так, тебя как подменили! – выдохнула изумленная девочка. Улыбка у ее приятеля была совершенно обезоруживающей.

– Хочешь, спроси меня о чем-нибудь. Например, каково было палочку после тролля вытирать…

– Фу-у… – Гермиона скривилась. – Это и правда ты. Но что с тобой случилось?