Текст книги "Иммунитет (СИ)"

Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Ты это… не рад, что ли? Ты что?..

– Умгум… – Гарри уже жевал, и становилось ясно, что придется обождать.

– Вкусно? Сам приготовил!

Гарри сделал большие глаза, показал кузену большой палец и наконец проглотил.

Тот хихикнул:

– Ты на них как удав натягиваешься, ты знаешь?

– На кого?

– На сэндвичи! Так ты ни разу файер не делал? И… Да я бы до потолка прыгал, это же… Это ваще!

– Да рад я, рад. Еще бы понять, что это вообще было и как это исправить…

– А-а-а...

Двое пацанов с философским видом рассматривали горелые проплешины диаметром около метра каждая. Слова были излишни… Наконец Гарри сделал правильный вывод из авторства сэндвичей.

– А тетя где?

– Они в Садовый центр уехали.

– … Твою-у-у…

– Угу. А мне за тобой присмотреть поручено, прикинь, – Дадли ткнул кузена кулаком в бок. – Так что огребать вдвоем будем.

Гарри согнулся и громко застонал.

– Ты чего? – вытаращился на него Дад.

– Фигг смотрит. Давай пинай или руками помаши… а я покривляюсь.

– Ага… Хек! – брат сделал вид, что бьет Гарри в живот, и сам же за него выдохнул, как от боли. – Помаши тете ручкой.

Гарри согнулся, сдерживая хохот, и навалился на его кулак.

– Во-от. Так прав-до-по-добнее, – пропыхтел Дад, изображая серию ударов. – Беги уже, придурок… Да и я хоть разомнусь. А то эта дура не уйдет. Нашла себе цирк бесплатный…

Все это он прошипел ему в лицо, удерживая за грудки. Гарри извернулся, почти оторвав воротник рубахи, и рванул за дом. Все, как и просили…

За гаражом их можно было увидеть только от черного хода дома. Отличное место.

– Вот… овца! Бараном @#$%^я! Что ей от тебя надо? Все таращилась и хоть бы слово сказала, кошелка старая, – Дадли, набегавшись, пыхтел и был возмущен до глубины души.

А Гарри ржал… Еще месяц назад кузен скорее бы возмутился, если бы миссис Фигг подняла шум и не дала ему всласть попинать недоумка Поттера. Как быстро все изменилось, и все же – отчего?

– Ты где слова такие подцепил? У вас в колледже? – просмеялся наконец Гарри.

– Между прочим, мне уже тринадцать, и я тебя старше! – по-моржиному фыркнул тот, совсем как Вернон. – И чего ты так ржешь-то?

Когда до Дадли дошло наконец-то, почему Поттеру настолько весело, он почувствовал себя очень нехорошо… Но Гарри тут же припряг его к изготовлению новой рогатки, а простая работа руками на Дурсле-младшем сказывалась весьма благотворно. Некоторое время каждый из них был занят своим делом.

Сосредоточенное рассматривание Гарри своих ладоней повлекло за собой только одну умную мысль: лужайку, точнее, прожженную траву на ней, надо как-то прибрать. Восстановить. И желательно это сделать до возвращения Дурслей-старших. Потому что только представив, как тетя Пет возвращается из Садового центра и первым делом видит ЭТО…

Возникшими соображениями Гарри незамедлительно поделился с Дадли, который многозначительно покивал и тут же предложил просто все полить. Что и было исполнено.

Вместо двух сухих обгорелых проплешин получились две безобразно-грязные черные дыры в газоне…

Кузены стояли около них и дружно чесали затылки.

– Если в этот раз нагорит, то за дело… – вздохнул Гарри.

– Обоим нагорит… – поддержал его кузен.

Они переглянулись.

– А если вырезать кусочек у кого-то?

– Ты сдурел?! Все же увидят!

– А я бы оттяпал у Фигг… – Дадли хотелось отомстить противной соседке за недавние неприятные воспоминания и вредных котов, которые не давали до себя дотронуться и жутко царапались. – Только увидят же. Эх!

Гарри посмотрел на досадующего кузена, и через пять минут они уже скребли замок чулана: от применения Алохоморы его что-то удерживало. А вот навык вскрытия имелся – внутри щелкнуло, и дверь отворилась. Гарри рванулся к своему сундуку, обзывая себя малолетним кретином. На кой ему сдались чары невидимости, когда у него тут мантия-невидимка лежит? Неужели он настолько привык к запретам, что… Но ведь он уже ходил за книгами. Записать в тетрадь…

Обновление теткиной лужайки затянулось, и их все-таки застукали –  к счастью, при окончании процесса. Петунья Дурсль, с большой корзиной, заполненной новыми саженцами, наблюдала, как газон в ее саду словно по мановению руки становится чудесного ровного цвета, какой имеет только молодая здоровая трава. В горле встал комок от умиления: ее мальчики готовят ей сюрприз! Однако розовый сироп тут же оказался разбавлен ее жизненным опытом, намекнувшим, что в таком возрасте детки обычно занимаются подобными делами неспроста.

Ругать? Вроде не за что. Но узнать, что происходит, она обязана.

– И что тут у вас?

Мальчишки дружно вздрогнули.

– А мы тут… Э… Я тут пробую траву… того…

– Мы тут газон обновляем, – заявил Дадли. – Все честно. Я присматриваю.

Гарри сдержал хихиканье. Великий Большой Дэ. Он ему припомнит, как присматривать…

– Ну, раз у вас так славно получается…

Садовая эпопея продлилась до самого вечера.

Гарри опробовал все виды полива, которые только смог себе представить. Больше всего ему понравился душ из маленького, но сердитого облачка: темно-сизого и с крошечными молниями. Это ж как он теперь… ух! Ого-го! Гермиона выпучит глаза, а Рон, наверное, съест чего-нибудь, например, свою шляпу. Ну и ладно. Настроение было просто отличным!

Но когда Гарри предложил тете, закончившей наконец работу и любовавшейся на аккуратные молодые кусты, подрастить их магически, то в ответ услышал неожиданно твердое:

– Нет, розы не трогай! Я тоже хочу гордиться чем-то СВОИМ, – заявила тетка и отправила их на кухню ставить чай.

Гарри задумался… и проникся.

А за ужином… как тетя умудряется делать эту удивительную вкуснятину? Может, ему тоже стоит научиться?

Пирог с патокой, орешками и со взбитыми сливками был…

БЫЛ. Недолго.

Гарри облизнулся и обменялся понимающим взглядом с кузеном. Жизнь была хороша. Но когда тетя Петунья достала еще один почти такой же… дядя ушел в гостиную и там закрылся газетой. А они…

– Нет уж. Маленькими порциями, медленно, чтобы еще и осталось немного: я хочу отнести кусочек миссис Фигг…

Гарри поперхнулся. Дадли громко клацнул зубами – у него с ложки упал кусок.

Миссис Дурсль ухмыльнулась, глядя, как покрасневший племянник делает вид, что ничего не случилось, а любимый сыночек тщательно вылизывает чистую ложку. Та-ак. Она на верном пути.

Этим вечером Гарри понял: куда там Веритасеруму по сравнению с пирогом его тети!.. В том случае, конечно, если к пирогу прилагается она сама. Отрезая по небольшому кусочку, аккуратно задавая вопросы, она вытянула у них все.

«Вот кому в аврорате работать, – подумал он. – Но научиться стряпать такой пирог я хочу». Последней частью мысли он и поделился.

– Ну что ты, Гарри, я совсем не против, если ты когда-нибудь сделаешь это вместо меня. Хотя бы и на следующей неделе. Только ты мне расскажи наконец, что с тобой происходит. Я бы попросила у тебя почитать ту твою тетрадь, но это было бы не слишком красиво, не так ли?

Гарри покраснел. Он даже представить не мог, что его записи будет читать кто-то, кроме него. Не мог он и догадаться, что для Петуньи его чистосердечное признание, ну или хотя бы его часть, были куда предпочтительнее, чем распутывание каракулей, оставленных его пером.

«Писать пером. Фи, какая глупость, – думала Петунья всякий раз, когда видела усердно выводящего страшненькие буквы племянника. – И это когда давно изобретены авторучки, а стержень можно наполнить чем угодно, маги ведь!»

Ну… Гарри набрал побольше воздуху, и поделился своими размышлениями о «голосе». Дурсли насторожились.

– Ты его слышишь или вспоминаешь? – поинтересовался дядя.

– Даже не могу точно сказать. А еще бывает два голоса. И они разговаривают. Но так только один раз было.

Взрослые переглянулись. Дадли сочувствующе засопел. Гарри напрягся.

– У нас – нет, – твердо сказала тетя.

– Значит, в Манчестер…

Место, куда они приехали, Гарри понравилось. Аккуратный чистенький домик с небольшим цветником и садиком, где к деревьям были привязаны качели и даже пара гамаков. Ажурная тень возле маленького искусственного (да, Гарри разбирался – с такой-то тетей!) прудика манила свежестью… Он бы с удовольствием покачался в этом гамаке, эх…

 – Мистер Дурсль? Гарри? – позвал из беседки приятный женский голос.

И через несколько минут Гарри с наслаждением разлегся, глядя на пронизанные солнцем кроны, а потом стал медленно раскачиваться, пока дядя улаживал с психотерапевтом какие-то деловые вопросы. Понятно, какие: оплату, небось, запросит неплохую… Он вздохнул. Сидеть на крепкой дядиной шее было неуютно, особенно теперь, когда он отлично знал, что в сейфе денег – куча, а его опекуны не видели оттуда ни монетки.

Неподалеку раздался шелест травы, и Гарри, приподняв голову, широко улыбнулся. Молодая женщина, видимо, осталась с дядей, а к нему подошла бодрая пухленькая совершенно седая леди с доброжелательной улыбкой. На его неудачную попытку выбраться из гамака она лишь похлопала его по плечу маленькой ладошкой.

– Лежи, мальчик. Ты же Гарри, верно? Ты можешь звать меня миссис Филдс. Как тебе тут?

– Здорово. Только… вы не подскажете, что… – Гарри замялся.

– Что с тобой будет делать психолог? – она солнечно улыбнулась, присаживаясь на качели. – Ничего особенного. Просто разговаривать. Вот, как мы с тобой. Хочешь, попробуем?

– А… как?

– Ну… например, если я попрошу тебя рассказать, как вы с дядей сюда доехали, ты расскажешь?

– Ну, сначала ничего, а потом было очень жарко, особенно когда мы долго стояли в Манчестере у сломанного светофора. Там столько машин скопилось!

– Там, где ты живешь, их меньше? – удивилась старушка.

– Да, конечно, мы ведь из Литтл-Уингинга.

– Кажется, я слышала. Такой маленький спокойный городок?

– Точно.

– Хотела бы я жить там, где мало машин и нет шанса попасть в такую вот пробку. Ты бы посоветовал мне ваш город, если бы я хотела переехать?

– Ну… Наверное, да. Он симпатичный, но…

– Немного скучный?

– Да. Понимаете, там…

Он так разговорился, что едва не забыл, что все-таки дядя заплатил за работу этого самого психолога, а вовсе не за его приятную болтовню с бабушкой, которая, наверное, ведет хозяйство или… может быть, она мать этой… психотерапевта?

И тут старушка расхохоталась, да так весело, что Гарри и сам не смог удержаться от ответного смеха.

– Гарри, прости… Должна признаться, что мы уже работаем!

– Так это вы?.. А кто там был с дядей, ваша секретарь? Как вы узнали, вы можете читать мысли?! Но это же запрещено!

– У тебя все на лице написано! Если хочешь, я тебя тоже научу, как читать по лицам.

А потом его удивили так, что он едва не вывалился. Из гамака, да, откуда вылезти не так и просто.

Седая бабулечка крутанулась пару раз вокруг себя, и вот перед ним уже стояла довольно молодая женщина, с такими же приятными чертами, явно – родственница, хотя…

– Зелье старения? – выпалил Гарри.

И получил утвердительный кивок.

– Но зачем?

Женщина рассмеялась, и он узнал голос той, что разговаривала с дядей Верноном.

– И еще оборотное? Зачем? Ох, вы волшебница! Здорово! Хотя… Как это может быть?

– Ты прав, Гарри, но не совсем. Я сквиб. Ну, или очень слабая волшебница. С такой силой меня бы в Хогвартс не взяли.

– О… Простите.

– За что? – удивленно взметнула брови миссис Филдс. – Ты-то в чем виноват? Или это такой способ выразить сочувствие? Тебе не нравится мой дом?

Гарри изо всех сил замотал головой.

– Моя работа?

Она улыбнулась, когда на нее уставились удивленные зеленые глаза.

Надо же… Она так давно отошла от мира волшебников, и все равно он ее настиг. Надо будет почитать побольше про этого мальчика, а пока она спросит, что он сам об этом думает. Гарри Поттер, младенец-герой. Кто же его так?

– А вы дадите клятву, что никогда никому ничего не расскажете, не напишете и не дадите воспоминаний?

– О… Но ты прав. Все врачи приносят клятву не вредить своим пациентам. И ты у меня записан как раз как пациент.

– А если вас убедят, что все это исключительно ради моего блага?

Мадлен Филдс прищурилась. Да, были в ее жизни люди, позаботившиеся «исключительно о ее благе». Результатом стало как раз ее “почти сквибство”. Неужели и у этого мальчонки кто-то тоже?..

– Я, Мадлен Филдс, бастард рода Пруэтт, клянусь, что…

И Гарри рассказал…

Дядя Вернон прождал их целых два часа, но не был слишком сердит: славная старушка (в этот раз настоящая), как выяснилось, действительно матушка миссис Филдс, предложила ему телефон, чтобы предупредить миссис Дурсль о задержке. А потом и чай. И отлично его развлекла, особенно своими кулинарными талантами.

– Я просто обязан познакомить с вами свою супругу, – прощался тот, когда миссис Филдс и Гарри наконец подошли к дому.

– Я прошу прощения за задержку, мистер Дурсль. Поскольку она произошла по моей вине – вы ничего мне не должны сверх того, о чем мы договаривались. Буду ждать вас с Гарри послезавтра в это же время.

В машине оба долго молчали. Гарри так вообще наговорился за сегодня, но не утерпел первым.

– Дядя, а как ты ее нашел... эту… психолога.

– Мне ее порекомендовали, знакомые.

– Какие? – насторожился Гарри.

– Знакомые моей сестры.

– А.

Они помолчали, пока дядя не вырулил на дорогу на Литтл-Уингинг. Смеркалось. «Тетя Мардж и волшебники, – сопоставлял в уме Гарри. Не сопоставлялось. – Значит, исключено. Случайность».

– Ну… как это вообще? – минут через десять решил спросить дядя Вернон. – Нормально?

Гарри пожал плечами. Он еще не мог привыкнуть, что тот вот так просто им интересуется.

– Мы просто разговаривали. Я и сам не понял. А потом оказалось, что она волшебница. Слабая.

Заскрипели тормоза. Вернон едва успел сбросить скорость, так что машина вильнула без вреда для себя, окружающих и пассажиров.

– И много ты успел ей рассказать?

– Она дала клятву. Магическую. Такую, что если спросят обо мне, то она скорее умрет, но не расскажет.

– Мда. Ну, может тебе наконец и повезет…

И они надолго замолчали.

А к дому подъехали уже затемно.

====== 7. Домашняя работа ======

Взволнованная долгим отсутствием мужа и племянника Петунья встречала их у самого входа. Дадли, как выяснилось, тоже не спал – с топотом скатился с лестницы и хмуро потер глаза. Мать посмотрела на него, поджала губы, но ничего не сказала.

– Давайте потом, – обронил Вернон. – Я устал.

– Ну, хоть вкратце: как все прошло?

– Хорошо, – пожал плечами Гарри. – Но…

– …не без сюрпризов, – закончил за него дядя. – Все. Всем спать.

Утром вчерашние события показались Гарри приятным и интересным сном. А потому за завтраком он, к общей радости слушающих, с удовольствием и в красках живописал свой визит, иногда даже забывая про еду. Дадли сразу загорелся мыслью о гамаке и о том, куда его повесить, вовсе не переживая по тому поводу, что данный предмет обихода еще даже не куплен. Он… Он его Гарри на день рождения подарит, вот! Только надо большой, чтоб обоим влезть. И Дадли старательно захрустел тостом, чтобы не проговориться прямо сейчас. Подарок – это ведь секрет пока что. Он нахмурился, считая на пальцах, сколько дней осталось терпеть: выходило еще ужасно долго.

– Эх, и почему я не научилась водить машину?.. – неожиданно пожалела тетя. – Отвезла бы Гарри, заодно бы посмотрела на эту мадам. Что может мужчина понять о женщине? Вот что ты о ней можешь сказать? – обратилась она к мужу.

Если после первой фразы жены Вернон Дурсль каким-то чудом не впал в ступор, то последний вопрос загнал его в тупик окончательно. Поговорить с ней о незнакомой ей женщине… ну-ну. Он сдвинул белесые брови, что-то неодобрительно булькнул и закрылся газетой, из-за которой сердито пробубнил:

– И кто тебе мешает научиться?

Пришло время опешить Петунье…

– Так… вроде поздно уже?

– Да ну? – Вернон посмотрел на часы и сложил газету. – Десять часов. Я бы сказал, что даже немного рано. Воскресная автошкола расположена, конечно, на другом конце городка, но начало занятий через час. А у нас такой город, что ты пешком два раза успеешь дойти. Или тебя отвезти?

– Ты серьезно? Я… Это так неожиданно. У меня были планы на сегодня…

Вернон хмыкнул и внимательно посмотрел на жену.

– Я… Я в машинах не разбираюсь! Я их… не люблю и побаиваюсь.

Он, ухмыльнувшись, пригладил усы.

– Вот и я женщин, кроме своей жены, не люблю.

Петунья покраснела.

– Прости меня, дорогой. Я должна была думать, что говорю…

Вернон хмыкнул еще раз, но ничего не сказал. Женщин иногда приходится ставить на место, даже собственную жену. Особенно жену. Но главное – ласково. А то знает он, как это бывает… Он вздохнул про себя. С Мардж было проще: сестра вообще, можно сказать, свой парень – жаль, что они с Пет все никак не поладят…

Гарри смотрел во все глаза. Ему было интересно: он ни разу не наблюдал такого и не задумывался об отношениях между Дурслями-старшими. А ведь, наверное, зря… Кажется… они таким образом выражают свое уважение друг к другу? Они друг друга… любят?..

От размышлений быстро отвлек Дадли, пинающий его под столом и делающий большие глаза: именно так братец представлял себе «многозначительный взгляд». По его мнению, давно пора было пойти и разобраться, наконец, как сделать рогатке волшебный прицел. А потом втихаря подыскать место для гамака, да. Ну сколько можно сидеть, он уже все доел!

На сей раз они обосновались за гаражом. Особенно шифроваться не приходилось: старшее поколение на «вооружение» и опыты младшего смотрело сквозь пальцы, вот только Петунья волновалась, и Гарри торжественно поклялся ей проследить, чтобы брату ничего не угрожало. Совершенно искренне поклялся, кстати: с Дадом, хоть иногда и нудным, было лучше, чем одному.

Этим летом у Гарри появилось немало поводов для гордости. Да, он справился с чарами Прицеливания! Это оказалось не слишком сложно: добавить сосредоточение, эмоцию, желание, немного изменить траекторию движения пальца, который он приноровился использовать вместо палочки, и – вуаля, как иногда говорит дядя. У него все получилось: камешки любого вида влетали прямо в мишени, так что те вскоре пришлось чинить с помощью Репаро.

Загвоздка была в Дадли. Он-то ни разу не волшебник – как ему прицеливаться? Гарри придумал: целиться должна сама рогатка. А для этого надо ее укрепить, потому что если сломается, вся работа насмарку. Он вздохнул, вспомнив труху и щепочки, в которые обратились два экспериментальных образца. Да, укреплять придется серьезно.

В «Справочнике юного артефактора» он нашел похожую историю о луках и стрелах. Оказывается, в старину маги безо всякого стеснения пользовались услугами магглов: например, на войну нанимали обычных стрелков. И зачаровывали им луки. А значит, где-то есть описание, как это сделать. Ведь если можно лук, то и рогатку тоже! Надо будет снова выбраться на Косую аллею… Но деньги? Нет, просить он больше не будет. На него и так немало тратят. Да и ест он сейчас едва ли не больше Дадли. Эх… А может, предложить сделать лужайки соседям? Надо поговорить с тетей.

В конце обеда семейство вновь вернулось к обсуждению очередной поездки к психологу. Петунья не сдавалась.

– Поедем на автобусе. Мы с Дадли прогуляемся, можем зайти к моей знакомой в Дидсбери, я ей сегодня звонила, она будет рада: мы давно не виделись.

– Мардж вас тоже примет…

– Дадли она с радостью примет. Будто ты не знаешь, что меня она только терпит.

– Как тебе удобней, Пет. Просто имей в виду.

– Ты же знаешь: я не люблю собак.

– Да. И мою сестру тоже, – вздохнул Вернон. – Она, конечно, женщина простая и грубоватая, но… От нее и ее собак может быть немало пользы. Особенно в нашей ситуации.

– И какой же?

Петунья поджала губы. Ей совершенно не хотелось общаться с заядлой собачницей. Идеальная хозяйка, она, мягко говоря, не приветствовала никаких домашних любимцев, от которых куча хлопот, много шерсти и грязи.

– Хорошо обученные собаки прекрасно чуют врагов, даже если те невидимы, могут охранять дом, когда нас нет; их можно натравить, в конце концов.

На слове «невидимы» Гарри распахнул глаза и тихо охнул.

– Ты хочешь? О, нет…

– Я просто мыслю вслух. И тебе советую пообщаться на эту тему с Мардж.

– Ну, если только на эту тему, – вздохнула Петунья. В словах мужа был определенный резон. Но собаки… на ее лужайке… Брр. И тут же встрепенулась, вспомнив кое-что.

– Кстати, Гарри… меня спрашивают, что за удобрения для травы я использовала? Что мне отвечать?

Зеленые глаза племянника расширились… и он завис. Дурсли, конечно, уже научились смиряться с этой его странностью, но ненадолго. Минут на пять. Благо, этого времени ему обычно хватало, чтобы вернуться к окружающим.

Как только тетя Пет спросила его про удобрения, Гарри словно стрельнуло в голову. Хагрид. Драконы. Навоз. Мадам Стебль. Над навозом поколдовать… а тетя продаст в кружке садоводов? Волшебные удобрения, просто и безобидно. И Статут никто не нарушит, если не проговорится, конечно. А тетя не проговорится, это точно. Но теплицы мадам Стебль и буйство зелени в них просто встали перед глазами. Тут эти самые глаза остекленели, а мальчик замер.

«Пора применять меры к возвращению мальчишки с небес на землю», – решил Вернон и тяжело поднялся с места. Когда дядя потряс его за плечо, Гарри едва не выпалил все, о чем думал, как на духу, но вовремя притормозил: была ведь еще идея насчет лужаек! Ею он и поделился.

Дурсли задумались. Деньги в последнее время улетали словно в трубу, но все траты были действительно необходимыми! И если получится хоть часть вернуть с помощью Гарри… Почему бы и нет? Вернон вопрошающе посмотрел на задумавшуюся жену.

Петунья боролась сама с собой, а поскольку женщиной она была сильной, процесс шел не быстро. Ей хотелось, конечно, чтобы Гарри заработал, наконец, на свои расходы, но допустить, что у всех в округе станут лужайки, как у нее?.. А если вдруг еще и лучше? Однако заработок мог получиться приличный. Решено: она предложит его услуги в кружке садоводов, а потом поговорит с племянником, чтоб тот, ну… не слишком… не перестарался, в общем! И она утвердительно кивнула.

После того, как все дела с кузеном были закончены, и тот, наконец, оставил его в покое, отправившись к любимому телевизору, Гарри пошел к себе. На этот раз он даже книгу не взял: требовалось просто подумать.

В голове крутились мысли о том, где взять денег. И первая была – о драконьем навозе. Да уж, ароматное дельце получится. Но если он не выцарапает из гоблинов свои галлеоны, это может стать выходом. Он еще раз вспомнил, как они с Роном ходили за теплицы, когда пересаживали мандрагоры, и те кучи… Мда. Вот если не выцарапает, тогда и займется.

И он со свежеобретенным энтузиазмом погрузился в чтение нудных историй о праве наследования, как-то невзначай забыв, что он маг, и потому вполне может попробовать как-нибудь устранить запах. Но читать и понимать древние витиеватые выражения стало несколько проще.

Остаток дня Гарри провел, зарывшись в книги и периодически хватая свою заветную тетрадь. Чего в ней только не появилось… Он все еще никак не мог разделаться с воспоминаниями о первом курсе, хоть мысли все время перепрыгивали на прошедший год.

Ловушки на запретном этаже прошли мы, первокурсники. Их готовили для сильнейшего темного волшебника? Чтобы он развлекся, что ли? Наверное, это была просто проверка, действительно ли я герой. Ничего себе проверка, Квиррелл-то умер по-настоящему! И я бы ни за что не прошел шахматы без Рона, а зелья – без Гермионы… Их тоже проверяли? Значит, я не один такой… подопытный? Может, и у них этим летом что-то изменилось, как у меня, потому и не пишут?

Почему Гермиона поняла про василиска, а мудрый и опытный директор – нет? Он же директор, он в Хогвартсе сколько лет? Выяснить. И как он мог взять учителем идиота Локонса?! А что случилось бы с Джинни, если бы мы не пришли?

Чем больше Гарри писал, тем меньше ему хотелось возвращаться в школу. С друзьями он, несмотря на их молчание, с удовольствием бы встретился, но поведение директора в его голове никак не укладывалось – слишком странное. Поначалу Гарри думал, что в первые дни учебы попросит у Дамблдора совет, возьмет эту вот тетрадку, и тот поможет ему разобраться во всем, но теперь он очень даже сомневался.

А потом он вспомнил профессора зельеварения и свой самый первый урок зелий… И разозлился. О, Гарри вовсе не считал позором не ответить на вопросы, на первом-то уроке, с какой стати? А вот с чего, интересно, он решил, что можно и дальше продолжать в том же духе? Мдя. Так, надо вспомнить… в самом начале было что-то… что-то… Гарри прикрыл глаза, и перед ним встал класс зельеварения, он с Роном за партой, летящий черный силуэт в развевающейся мантии… Что?

Зазвучал голос… «Я научу вас, как околдовать разум и обмануть чувства. Я расскажу вам…» – дальше Гарри слушать уже не мог – перехватило горло. Голос был знаком. Очень знаком, хоть и отличался от того, который говорил с ним в его памяти. Сильно отличался. Но горло сжалось не от этого.

«Околдовать разум. Обмануть чувства. Меня что… зельями поили? – писал он в тетради. – Это был Снейп? Да нет, он ближе пары метров и не подходил! Кто-то еще? Близко держались только друзья. Нет, не может быть. И почему мне кажется, что я помню еще и его голос? Почему он не такой, как в классе? Существует ли зелье памяти? Доверия? Или наоборот, неприязни? Как я мог не интересоваться этим целых два года?!» Гарри дважды подчеркнул последние слова и задумался.

Недавно он прочел, что чары, наложенные поверх других, не работают вовсе, либо же дают совсем не тот результат, что предполагается. И быстро слетают. А вот зелья… Хорошо, что он решил просмотреть свой прошлогодний учебник по чарам.

Чем он занимался в Хогвартсе помимо того, что сидел на уроках, болтал с Роном, ругался с Малфоем и ввязывался во все приключения подряд? С кем он общался, кроме Рона и Гермионы? И почему только с ними, ведь… А Невилл – вспомнил он неуклюжего мальчишку, который стал на факультете кем-то вроде клоуна и даже не думал спорить по этому поводу. И всегда оставался один. Разве это справедливо? Разве это… по-гриффиндорски? Гарри записал мысль про Невилла.

«А начислить баллы за праздничным столом… это по-гриффиндорски? – начал он новый абзац. – За что нам их вообще дали? Мы ведь нарушили все правила!»

Он погрыз перо, откусил кусок, сплюнул и дописал: «Директор или, правда, слегка ненормальный, или играет с нами. Играет… нами?»

Теперь ему было о чем поговорить с миссис Филдс. Хорошо, что она дала клятву. А уж как повезло, что она волшебница, хоть и почти сквиб… Нет, простите, как это, почти сквиб – и высшая трансфигурация? Если она не ответит ему на этот вопрос, их занятия бесполезны.

Второй раз в Манчестер собралась вся семья. Заинтригованная рассказами мужа и племянника Петунья так подействовала на общую атмосферу в машине, что посмотреть на психолога-волшебницу захотел даже Дадли. И в симпатичный садик они чинно вошли всем семейством. Дадли, правда, так и не понял, что такого в этой миссис Филдс: ну тетка, ну… приятная. И чего мать завелась?

Дадли накатался на качелях, потом устроился в гамаке, поначалу краем уха слушая, что там рассказывает брат. Правда, услышал он столько непонятного, что захотелось подойти и попросить перевести ЭТО на человеческий английский. Абстрактных понятий и вообще непонятных слов оказалось в этой беседе слишком много для его мозга. В отличие от Гарри, желания узнать и разобраться, что к чему, они у него не вызывали, а вот зевоту – запросто. Так что вскоре он просто отключился и задремал.

Петунья Дурсль, едва увидев дом и садик, поняла: ей тут, скорее всего, понравится. Хозяйка дома тоже соответствовала образу приличной леди, хоть и была, как показалось Петунье, немного излишне молода. Но та ушла заниматься с Гарри, познакомив Пет со своей матерью… Вернон на некоторое время почувствовал себя лишним. Но ненадолго: десерты… чай… и… его мнение о Дэвиде Суше, как об актере, сыгравшем Пуаро?!

– Хорош. Я бы сказал, убедителен и уместен.

– Конечно, Агата Кристи…

– Неужели вам не нравится ее цикл про Пуаро?

– Что вы, он великолепен… Но мисс Марпл, согласитесь, неподражаема!

Разбуженный, накормленный и снова едва было не уснувший Дадли встрепенулся: наконец-то разговор перешел в знакомое русло. Многие сюжеты он знал от Гарри, а кое-что они все вместе смотрели по телевизору. Дурсль-младший даже удостоился комплимента пожилой миссис (как же ее зовут-то?..), рассказав, что ему очень понравился рассказ «Тайна регаты». Послушав его в исполнении Гарри, он в конце концов и сам его прочел. Это было немного сложнее, чем про индейцев, но тоже очень увлекательно!

А Гарри в это время, выговорившийся, успокоенный и немного уставший, получал массу полезной информации. Например, о том, как можно восстановить и улучшить собственную память. И об амулетах личины ему признались, да.

Он с удивлением узнал, что у магглов есть разные интересные способы защиты разума. Чего только стоило упражнение «не думай о белой обезьяне» – Гарри после этого не мог не думать о ней! Он даже немного обиделся, когда миссис Филдс начала смеяться, но когда та объяснила, как это работает и как из этого можно сделать защиту, засмеялся тоже. Все оказалось так просто!

А мысль устроить в собственной голове библиотеку, как в Хогвартсе, с Запретной секцией и даже Тайным отделением настолько пришлась ему по нраву, что миссис Филдс была вынуждена его остановить: он вознамерился заняться этим делом сию минуту. Ну, или хотя бы попробовать.

А еще он узнал, что от Авады шрамов не бывает. И Мунго посетить ему, наверное, придется… Вот бы там еще от очков избавиться… Кстати… почему ему с этим-то никто не помог?

Возвращались домой они снова в сумерках, причем в единодушном молчании. Каждый получил что-то весьма полезное и приятное. Петунья увозила уникальный рецепт совершенно фантастического крема, Вернон – «Миллионы Стрэттон-Парка», свежайший детектив Дика Фрэнсиса, Гарри крепко прижимал к груди целых три книги: одну по психологии влияния и две по эзотерике… И только Дадли, отлично выспавшийся, вкусно поевший и насмотревшийся «Легенды о Тарзане», был настроен поделиться впечатлениями. Но поскольку красноречием он, увы, не отличался, то после нескольких «Он ка-ак прыгнет! И бац! А потом бдыщь!» замолчал, решив завтра первым делом уговорить Гарри посмотреть фильм вместе. Кассета, выданная во временное пользование, грела душу любителя приключений.

Гарри с трудом продирался сквозь дебри первой книжки: впервые ему было так трудно улавливать смысл текста. Писатель из психолога получился так себе, а популяризатор – вообще никакой. Но примеры – яркие картинки из жизни других людей – разбавляли текст и очень его выручали. После них можно было хоть что-то уяснить из того, что там имел в виду автор…

А еще он понял о себе, что он немного нейротик* и этот… интроверт. И еще холерик, кажется, пополам с сангвиником. И капельку меланхолик.