Текст книги "Апельсиновая ночь"

Автор книги: Изобел Чейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– В самом деле? – удивился он. – Но всеми делами ведает молодой Касола, и я хотел бы обсудить все с ним!

– Нет, все дела в компании вела я! – решительно возразила Карен.

Мистер Ротенштейн погрозил ей пальцем:

– У вас другая работа, моя дорогая. Много раз я писал Касоле и говорил о своих требованиях. Получил ли я что-нибудь в ответ? Нет! Дважды я пытался внести корректировки в мои распоряжения. Был ли отклик? Нет!

– Но я не видела ваших писем! Они не поступали в офис.

– Я посылал их молодому человеку лично. Почему бы и нет? Я много лет знал его отца, притом знал очень хорошо.

– Думаю, он и не распечатывал ваших писем. Для него и в офис приехать проблема.

– Именно это меня и не устраивает! Я не упрекаю вас, моя дорогая. Я знаю вас много лет и знаю, что вы хороший работник. Но это разные вещи. Я разорвал мой контракт с Касолой и обратился к другой компании. Гораздо проще иметь дело с таким человеком, как Рафаэль Валенти, – человеком дела, который к тому же говорит по-английски лучше, чем я!

– Но как вы можете!..

– А почему бы и нет? – спросил он, выходя из аэропорта и оглядываясь вокруг. – А где машина? Я не могу дождаться той минуты, когда снова увижу Севилью!

Карен отвела его к машине, усадила на пассажирское сиденье, положила его сумку в багажник и спросила, удобно ли он устроился.

– В каком отеле вы собираетесь остановиться?

– Отель? Я не собираюсь жить в отеле! Я буду жить у дона Рафаэля Валенти. Он пригласил меня к себе.

Если бы он только знал, подумала Карен, что они с Тимоти живут в доме, принадлежащем Рафаэлю, а скоро и бизнес Касолы будет принадлежать ему, в конце концов.

– Вы знаете, как туда проехать?

– Разумеется. Я там живу! На отдельной половине дома. Когда я приехала, выяснилось, что больше остановиться негде. В противном случае нам с Тимоти пришлось бы жить в гостинице, это не совсем удобно для ребенка.

– А что с домом Касолы, в котором жил его помощник?

– Такого, похоже, нет. Возможно, он продал его Рафаэлю.

– Ну и ну! – Тяжелый подбородок мистера Ротенштейна задрожал от возмущения. – Неудивительно, что он не смог мне продать ни одного апельсина!

– На самом деле, мистер Ротенштейн, у меня подписаны контракты на поставку нужного количества лимонов. Заморозки погубили почти весь местный урожай, но контракты были заключены с поставщиками из Кордовы.

– И это заслуга молодого человека?

– Не совсем. Но он позволил мне сделать это!

– Не за этим я посылал вас в Испанию! Это слишком для юной девушки! Что вы понимаете в бизнесе?

– Больше, чем когда приехала сюда! – улыбнулась Карен.

Он тоже улыбнулся, и Карен снова вспомнила, как он был добр к ней всегда и как приветлив.

– Да, теперь мне ясно: Касоле лучше сейчас продать свою долю. Мне семьдесят три года, и я разбираюсь в бизнесе. Он никогда не сможет заставить дело работать и еще больше погрязнет в долгах.

– Но его долги выплачу за него я сама!

Мистер Ротенштейн так замахал руками в маленькой машине, что закрыл Карен весь обзор, она перестала видеть, куда они едут.

– Когда вы выйдете замуж, продавать все равно придется!

– Я об этом не думаю.

– Это нехорошо для женщины – жить одной! Для чего я отправлял вас в Испанию? В Англии у вас ни на что не хватало времени, шли годы, и ничего не менялось. Но я знал: в моей обожаемой Испании все будет по-другому!

Карен не верила своим ушам.

– Да, Луис, в самом деле, хочет на мне жениться.

Старик кивнул, немного успокоившись:

– На него я и возлагал надежды. А как он поладил с Тимоти?

Карен открыла, было, рот, но не нашлась что ответить: она вообще не знала, что Луис думает о Тимоти.

– У Тимоти только один кумир, – сказала она вместо этого. – Но я надеюсь, он забудет о нем, если будет меньше видеть.

– И кто же это?

– Дон Рафаэль Валенти Гарсиа. Кто же еще?

По-видимому, пожилой человек потерял интерес к разговору. Он наклонился вперед, разглядывая улицы Севильи и счастливо вздыхая.

– Странно, я прожил в Англии всю мою жизнь, но, только когда я приезжаю сюда, я чувствую себя дома.

Карен вышла из машины и зашагала с мистером Ротенштейном вдоль узкой улицы, ведущей к дому Рафаэля Валенти.

– Не верится, что я буду здесь жить! – воскликнул он, и Карен вспомнила свое собственное восхищение от дома, когда увидела его в первый раз.

– Мне тоже не верилось! Но теперь я радуюсь этому каждый день. Не знаю, дома ли Рафаэль. Может быть, вы пройдете ко мне и подождете его на нашей половине?

Мистер Ротенштейн кивнул. Он заметил, что дом действительно поделен на две половины и даже имеет свою нумерацию.

– Я вижу, вам здесь очень хорошо, – сказал он, когда они вошли внутрь. – А какой дом у Касолы?

Карен вдруг осознала, что никогда не была у него.

– Я думаю, очень большой. Но вы сами увидите на вечере, который они с Консуэлой устраивают.

– На что же он его содержит? – удивился мистер Ротенштейн.

Карен не хотелось отвечать на этот вопрос. Она позвала Кармен и спросила мистера Ротенштейна, чем он хотел бы подкрепиться. Старик замешкался, вспоминая те немногие испанские слова, что были ему известны.

– Один бокал коньяку! – победоносно провозгласил он наконец.

Кармен захлопала в ладоши.

– Да, да! – также по-испански ответила девушка, принесла ему бренди и быстро исчезла на кухне.

– Хороший бренди. Мне бы хотелось остаться здесь подольше. И вообще приезжать сюда почаще!

– А почему бы и нет? – послышался голос Рафаэля.

Он вошел в распахнутую дверь, держа за руку Тимоти.

При виде мистера Ротенштейна Тимоти издал радостный возглас.

– А я не знал, что вы знакомы с доном Рафаэлем. Вы у него будете жить? Он говорит, что…

– Тимоти! – остановила его мать.

– Он говорит, что вы составите собственное мнение обо всем, когда приедете и увидите все своими глазами. – Мальчик засмеялся. – А какое собственное мнение, дон Рафаэль?

Испанец взглянул на Тимоти невинным взглядом и сказал:

– Понятия не имею, о чем ты говоришь!

Глава 11

Когда Рафаэль увел гостя на свою половину, Карен отнесла бокалы на кухню и обсудила с Кармен, что приготовила на ужин. А та не переставала восхищаться любезностью старого господина из Англии.

– Вы давно его знаете, сеньора?

– Я работала у него десять лет. Именно он предложил мне поехать в Испанию.

Кармен кивнула, не уверенная, правда, так ли уж мудро поступил мистер Ротенштейн, отправив в далекие края молодую женщину с ребенком.

– Хорошо, что он остановится у дона Рафаэля Валенти. Дон Луис не смог бы уделить ему достаточно времени.

– Мне нужно позвонить Луису. Немедленно. Из уважения к мистеру Ротенштейну он должен сейчас же приехать! – воскликнула Карен.

– Да. Ему следовало бы уже быть здесь.

Карен вышла в холл и набрала номер Луиса.

Спустя какое-то время на другом конце провода послышался его голос.

– Луис? – спросила она, не будучи точно уверенной, что слышит именно его.

– Это вы, Карен? Мистер Ротенштейн прилетел вовремя?

– Да. Луис, вы получили письма от мистера Ротенштейна?

– Да, массу!

– Но, Луис…

– О, не продолжайте, Карен, дорогая. Я собирался передать их вам позже, они не столь уж важны, не так ли?

– Нет, не так! Вам лучше сейчас приехать, поздороваться с мистером Ротенштейном и объясниться лично. Если он уйдет от нас к другому поставщику, мы не сможем работать дальше. Разве вы не понимаете?

Долгое молчание.

– Вы можете поговорить с ним об этом сами? – спросил наконец Луис.

– Нет! Не могу!

Карен сердито положила трубку и задумалась.

Если мистер Ротенштейн решит перенести свой бизнес в другую компанию, то только Луис может переубедить его, извинившись за свою небрежность. А на нее он мало обратит внимания, как бы она того ни желала.

Луис появился быстрее, чем она ожидала. Его низенькая, пухлая фигура стремительно взбежала вверх по ступенькам, притормозив только для того, чтобы постучать в дверь.

– Где он?

– У дона Рафаэля.

– А разве он остановился не у вас?

– Нет. Он остановился у человека, который всерьез занимается бизнесом и отвечает на корреспонденцию.

– Я был занят, – вспыхнул Луис. – Я хотел привезти вам эти письма, но вы уехали в Кордову, и потом – в Англии есть и другие импортеры, с которыми можно иметь дело.

– Но среди них нет таких, кто направил бы меня сюда и кто давал бы нам столько заказов, сколько мистер Ротенштейн.

– Я вообще не могу понять, почему он адресовал письма мне лично, а не отсылал их в офис!

– Потому что в течение многих лет он вел дела с вашим отцом! Они дружили! Конечно, он надеялся, что сможет таким же образом вести дела и с вами. Думаю, он был очень обижен, что вы не удосужились ответить не только на деловую корреспонденцию, но и ни на одно другое письмо!

Луис гордо выпрямился:

– Должно быть, вы очень раздражены, дорогая? Я признаю, что должен был ответить на письма, но меня не интересуют апельсины, и, несомненно, скоро старик и сам поймет, что все к лучшему.

– К лучшему – для кого?

– Для всех нас. Ваше участие в управлении делами компании не спасет ее от разорения. Без мистера Ротенштейна вы ничего не сделаете. Так что единственный выход – продать дело Рафаэлю!

Карен ничего не ответила. Она почувствовала себя опустошенной – ее худшие опасения подтвердились.

– Вам лучше пойти и повидаться с ним, – предложила она, когда стало ясно, что больше им нечего сказать друг другу. – Увидимся позже, когда вы с мистером Ротенштейном во всем разберетесь.

Луис попытался поцеловать ее, прежде чем уйти, но Карен отклонилась, не желая продолжения каких-либо личных отношений с ним.

– Увидимся позже, – повторила она.

На самом деле весь оставшийся день Карен провела в одиночестве. Рафаэль и мистер Ротенштейн нашли общий язык. Они взяли с собой Тимоти, чтобы посмотреть спектакль испанского танца, который специально подготавливался к Рождеству. Никто из них ни словом не обмолвился о визите Луиса, из чего Карен сделала вывод, что большого успеха встреча не имела. А затем на следующее утро позвонила Консуэла и попросила помочь с приготовлениями к вечеру.

– Захвати с собой Тимоти! Сейчас должны доставить целую гору конфет, он сможет полакомиться.

– Уверена, что он не откажется. Я приеду в течение часа.

Консуэла объяснила ей, как лучше добраться, и отсоединилась.

Карен было чрезвычайно любопытно увидеть дом Касолы, и она не была разочарована. Дом походил больше на небольшой дворец, нежели на жилое помещение. Ковры и мебель были так себе, зато многие картины вполне могли бы находиться в музее, а не в частном доме. По большей части это были фамильные портреты, изображение короля на некоторых из них свидетельствовало о близости семьи Касолы с королевской фамилией.

Никто из предков Касолы не походил на Луиса внешне, кроме его отца, у которого была та же приземистая фигура и смеющиеся глаза.

В доме царила суматоха. Повсюду: в бальной комнате, отделанной полированным деревом с позолотой, в обеденном зале, в библиотеке – везде были люди.

– Что они все здесь делают? – спросила Карен Консуэлу.

– Украшают комнаты. Везде будут развешаны воздушные шары и ленты!

– Восхитительное место для такого вечера! – воскликнула Карен, оглядываясь вокруг.

– Конечно. Дом и был построен для проведения подобных приемов. Но сейчас Луис нечасто их устраивает – у него нет денег. Когда Рафаэль выкупит его бизнес, все изменится!

На какое-то время – да, подумала Карен, но не надолго. Луис быстро растранжирит деньги, и что они тогда будут делать?

День близился к вечеру. Карен расставляла цветы, разбиралась с уличными торговцами, одновременно присматривая за Тимоти, а потом помогла одеться Консуэле, чья служанка была отправлена домой по причине случившейся истерики.

– Карен, дорогая, как тебе? Сегодня я должна быть самой привлекательной для Рафаэля. Вечером он сделает мне предложение! Луис так сказал!

– Понимаю… А что, если он передумает?

Консуэла покружилась, глядя на свое отражение в большом зеркале.

– Луис будет взбешен! – усмехнулась она.

– А ты?

Девушка пожала плечами:

– Разве во мне дело? Я должна выйти за него замуж в этом году или в следующем. И мне все равно, каким образом это будет устроено!

– Разве ты не любишь его?

– Он очень красивый. Да, я думаю, что он очень мне нравится. Все мужчины из рода Валенти привлекательные и… такие мужественные!

Она изобразила львиный рык, пытаясь подобным образом объяснить смысл сказанного.

Карен всем сердцем согласилась с ней. Она с любопытством смотрела на Консуэлу, немного удивленная тем, как точно девушка определила причину очарования Рафаэля. Консуэла походила на ребенка, а совсем не на влюбленную в мужчину женщину. Как все молоденькие девушки, она влюблена в саму любовь, поняла Карен, и пытается выдать желаемое за действительное.

– Да, Рафаэль – настоящий мужчина! – подтвердила Карен.

Консуэла удивленно посмотрела на Карен:

– Да нет, не в этом дело. Рафаэль очень богат и подходит мне в мужья, но Педро… – Она поцеловала кончики пальцев, будучи не в силах выразить свою мысль, и, покраснев, виновато посмотрела на Карен. – Он сегодня приезжает. Но Луис не должен об этом знать!

– А Рафаэль знает?

Консуэла пожала плечами:

– Может быть. Но он не станет возражать, если Педро придет к нам! Не то, что Луис. Рафаэль понимает: мы должны пожениться, и для него этого достаточно!

В эту минуту Карен понимала испанцев менее чем когда-либо.

– Тогда идем, займемся твоей прической! – сказала Карен, пытаясь справиться с собственными чувствами. – Мне тоже надо переодеться.

Она уложила Консуэле волосы в виде венца на макушке и закрепила прическу гребнем, инкрустированным бриллиантами. Получилось совершенно по-испански и очень элегантно. Ей и самой очень хотелось бы сделать что-то подобное со своими волосами, но ее рыжие локоны никак не хотели укладываться таким образом.

Однако когда она была готова, то в целом выглядела очень мило. Карен надела простое платье, сильно отличающееся от платья Консуэлы. Оно ниспадало с плеч, подобно греческой тунике, и позволяло Карен держаться с необычайным достоинством, присущим ее возрасту и статусу дуэньи.

Если у нее и были какие-то сомнения по поводу своего внешнего вида, то они целиком рассеялись, когда Луис увидел их спускающимися по ступеням лестницы.

– Белая и красная розы! Вы обе выглядите потрясающе! Я чувствую, что этот вечер ознаменует конец всем проблемам, правда, обойдется он мне не дешево!

Оглядевшись вокруг, Карен молча с ним согласилась: на устройство приема, должно быть, потрачена астрономическая сумма. Даже длинные гирлянды воздушных шаров, создававшие причудливый цветной узор, были немыслимой расточительностью. Они поражали Карен всякий раз, когда она натыкалась взглядом на мерцающее сияние золотого и алого цветов.

– Больше всего не люблю ждать, когда все приедут! – воскликнула Консуэла. – Луис, пожалуйста, принеси мне мой новый веер, я оставила его наверху.

Луис еле заметно пожал плечами, но ничего не сказал. Несомненно, он привык выполнять такие поручения. Карен подняла брови, когда он проходил мимо, а Консуэла хихикнула.

– Я хотела отослать его, чтобы успеть познакомить тебя с Педро. Луис не позволит ему остаться.

– Ты думаешь, Педро уже здесь?

– Тсс… Луис может услышать. Конечно же здесь. Мы очень любим друг друга. Он ждет на улице.

Она приподняла свои юбки, осторожно прокралась к одной из боковых дверей и открыла ее дрожащей рукой. Послышался легкий свист. Он исходил от фигуры, укрывшейся в кустах, так похожей на Рафаэля, что у Карен невольно забилось сердце. Без сомнения, в Испании лучше всего обстоят дела с романтическими отношениями!

Таинственная фигура приблизилась к открытой двери, и Карен убедилась, что это действительно не Рафаэль. Мужчина был моложе и, на взгляд Карен, не столь привлекательный, как тот.

– Консуэла! – выдохнул он.

– Педро! Это Карен. Она будет моей дуэньей сегодня!

Молодой человек щелкнул каблуками и поклонился.

– Я польщен… – прошептал он.

– Почему бы вам не войти? – вежливо предложила Карен. – Должно быть, вы замерзли, пробыв так долго на улице.

– О нет, нет! – горячо возразила Консуэла. – С минуты на минуту вернется Луис!

– Но рано или поздно им все равно придется встретиться.

– Он поднимет такой шум! – Она взяла Карен под руку. – Ты ведь не осуждаешь Педро, правда, Карен, дорогая?

Сзади послышался какой-то звук, Карен не успела ответить. Консуэла бесцеремонно оттолкнула молодого человека и резко захлопнула дверь. И как раз вовремя, потому что Луис подходил к ним с веером.

– Полагаю, ты специально спрятала его? – спросил он, недовольно глядя на сестру.

Консуэла смутилась:

– Зачем бы я стала это делать?

Теперь в свою очередь смутился Луис.

– Идемте, надо приготовиться к встрече гостей.

Среди кружащейся, смеющейся толпы Карен чувствовала себя одинокой. Это была единая компания, где все знали друг друга с детства. Лишь одна она не была испанкой и выросла в другой стране и никогда не бывала на подобных приемах, устраиваемых на широкую ногу, с большим количеством приглашенных. Будучи вдовой, она сочла для себя единственно уместным сесть среди женщин, также потерявших мужей, женщин, которые, несмотря на званый вечер, были одеты в черное. Это сразу же отдалило Карен от присутствующих дам ее возраста. Однако все были чрезвычайно добры к ней. Дамы перешептывались между собой, выискивая подходящего для нее партнера, и готовы были разделить с ней ответственность за выполнение высокой миссии дуэньи.

– Вот проказница! – сказала Карен самая старшая из дам. – Конечно, я могу ошибиться – глаза у меня уже не те, но, кажется, я только что видела Педро.

– Боюсь, так оно и есть, – улыбнулась Карен.

– Луис этого не знает! Он не позволил бы ей смотреть в этомнаправлении!

Карен обвела глазами зал и действительно увидела среди танцующих Консуэлу и Педро, да еще Рафаэля, с задумчивым видом наблюдающего за своим молодым родственником.

– Мне кажется, все это касается только Консуэлы, – заметила Карен.

– Луис никогда бы не позволил этого! Моя дорогая, все его будущее зависит от замужества Консуэлы с определенным человеком!

Карен оглядела роскошную залу и слуг, вытянувшихся по струнке вдоль стен, – далеко не бедная декорация. И она почувствовала внезапную горечь, представив, что ожидало Рафаэля. Почему он должен содержать их всех в этом блеске только потому, что они к этому привыкли?

К счастью, она не успела углубиться в эти бесполезные раздумья: подошел Луис и пригласил ее на танец.

– Вы выглядите так, словно вам самой нужна дуэнья! Вам не место среди этого черного цвета.

– Мне и в самом деле немного не по себе. Неужели все вдовы в Испании живут только прошлым?

– Более или менее. Гражданская война отходит все дальше и дальше, а они становятся все старше и старше.

– Вы хотите сказать, они вдовствуют более тридцати лет и до сих пор носят траур?

– Но только те, кто не вышел замуж снова. – Луис ввел ее в толпу танцующих и начал быстро вальсировать, совершенно не попадая в такт музыке. – Знаете, – прошептал он ей на ухо, – я действительно надеюсь, что Рафаэль объявит о помолвке сегодня вечером!

Карен споткнулась о свои собственные ноги и извинилась. Ее бросило в жар, потом в холод. Значит, это все-таки произойдет! Впрочем, разве она не знала всегда, что так и должно случиться?

– С Консуэлой? – спросила она механически.

– Конечно с Консуэлой! С кем же еще он может обручиться?

Карен изо всех сил держала улыбку, боясь расплакаться.

– А как же Педро?

– А что с ним? – Луис оглянулся. – Полагаю, он здесь. Может, это и к лучшему! Пусть сам услышит о помолвке, это избавит меня от необходимости объясняться с ним!

Музыка стихла, и он проводил Карен обратно на ее место среди леди в черном. Она села очень прямо, ответив на его поклон скупой улыбкой, и задумалась, когда же можно будет уйти домой, не показавшись бестактной. Карен украдкой шмыгнула носом и в ужасе заметила Рафаэля, стоящего в полуметре от нее и наблюдающего за ней.

– Что вам угодно? – закипая, спросила она.

– А как вы думаете? Я хочу пригласить вас на танец.

Карен стиснула зубы, поняв, что ведет себя недопустимо.

– Извините меня.

Он подал ей руку и осторожно повел к танцующим парам.

– Полагаю, вы собираетесь сказать, что вовсе не горели желанием танцевать со мной?

Карен вскинула голову, но промолчала. Она чувствовала, как краска заливает ее щеки, и очень боялась: вдруг он каким-то образом догадается, что она только и думала, как бы потанцевать с ним.

Рафаэль крепко обнял ее одной рукой. Это было совсем не похоже на танец с Луисом: истинное блаженство! Ощущение его близости было таким острым, что все мысли вылетели у нее из головы, кроме одной – как бы не потерять благоразумие. Карен взяла себя в руки и осознанно улыбнулась ему.

– Я слышала, вы собираетесь объявить сегодня о своей помолвке.

– В самом деле?

Что-то в его голосе насторожило ее, но остановиться она уже не могла.

– Отчего не сделать это прямо сейчас?

Рафаэль еще сильнее прижал ее к себе, но это было объятие несколько другого рода. Карен почувствовала, что он раздражен, но удержаться и не провоцировать его дальше не могла.

– Так что же? – Она резко запрокинула голову, взглянула на него и тут же пожалела – его лицо оставалось спокойным, и невозможно было понять, о чем он думает.

У Карен все внутри задрожало.

– Это зависит от того, с кем я должен обручиться.

– С Консуэлой, конечно!

– Конечно.

Карен быстро облизала губы: за его плечами она видела совершенно счастливую Консуэлу, танцующую с Педро. Выполняй она лучше свои обязанности дуэньи, тотчас же придумала бы способ помешать им, – ну хотя бы попросила Луиса вмешаться.

– Могу ли я открыть вам секрет? – сказал Рафаэль ей на ухо.

Она отрицательно покачала головой:

– Нет! Пожалуйста, не надо! Уверена, это что-то неприятное, и я действительно не хочу ничего слышать!

Его глаза озорно сверкнули.

– Я полагаю, вы просто боитесь! Но такое поведение совсем не соответствует женщинам с таким цветом волос, вы не думаете?

– Не вижу причин, почему трус не может быть рыжим!

Он засмеялся, и его смех разнесся по комнате, вызывая у присутствующих улыбки.

– Ну и признание, – поддразнил он Карен.

Она тоже улыбнулась.

– Это не просто признание, – возразила Карен. – Это мое глубокое убеждение, то есть, – сбилась она, – я хочу сказать, благоразумие – это часть достоинства, а не трусость.

– Понимаю.

– Что именно? – спросила Карен, не будучи уверенной, что сама понимает что-либо.

– Меня восхищает ваше стремление быть благоразумной. Разумеется, я прекрасно понимаю, как вам нелегко, поскольку вы решили женить меня на Консуэле.

– Я ни на чем таком не настаиваю! Вы сами сказали, что собираетесь жениться на ней. Еще при нашей первой встрече!

– В самом деле? – В его голосе звучало удивление. – Кажется, это было так давно… Я успел забыть об этом!

– Забыть? Как можно забыть о свадьбе!

Карен была шокирована.

Рафаэль снова засмеялся, и Карен возмутил этот самодовольный смех.

– Да, уже все было обговорено, – согласился он. – Моя женитьба устраивала всех нас, по крайней мере, я так думал. Но когда я обнаружил, что лично для Консуэлы это событие не столь уж желанно, то не очень сожалел…

– О чем? – не выдержала Карен.

– Я подумал, будет гораздо лучше, если она выйдет замуж за Педро…

– Луис так не считает!

– Карен, вам обязательно нужно перебивать меня? Конечно, Луиса это не обрадует, но разве можно пожертвовать счастьем трех человек только для того, чтобы обеспечить Луису пропитание на каждый день!

– Н… нет, – согласилась она. – Трехчеловек? О каком третьем человеке вы говорите?

– Так как мы говорим о помолвке Консуэлы, значит, обо мне речь уже не идет. Вас это устраивает?

Разумеется, подумала Карен, третьим человеком был Педро! А кто же еще?

– Для меня самое главное – мой успех в апельсиновом бизнесе. – Она поторопилась сменить тему: – Но это станет невозможным, если вы украдете у меня мистера Ротенштейна!

Рафаэль прищелкнул языком.

– Мистер Ротенштейн подписал контракт со мной, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

Карен закусила губу. «И это означает конец моей работе», – подумала она.

– Я надеюсь, Консуэла и Педро будут очень счастливы.

– А Луис?

Карен пожала плечами. Она поняла: если ее собственная работа не будет зависеть от Луиса, то и его будущее не особенно ее волнует.

– Луису самому придется жениться на деньгах! – заметила она.

– А вы совсем не богаты!

Эта мысль ее позабавила.

– Все мое богатство – Тимоти.

Небольшое волнение прокатилось среди дам, одетых в черное, когда музыка внезапно прервалась. В центр комнаты был вынесен стол с бокалами, установленными шестиярусной пирамидой. В середине возвышалось серебряное ведерко с шампанским. Официант шумно открыл первую бутылку и начал разливать вино с верхнего бокала. Шампанское, искрясь и переливаясь каскадом, потекло вниз из бокала в бокал по всей пирамиде, и ни одна капля при этом не попала на стол.

Стоявший неподалеку, Луис нервничал и был очень напряжен. Рядом с ним мистер Ротенштейн с благодушной улыбкой во все глаза наблюдал за восхитительным зрелищем. Педро и Консуэла стояли чуть поодаль, крепко держась за руки, и, казалось, никого и ничего не замечали. Карен, найдя пристанище среди вдовствующих дам, ждала, когда Рафаэль объявит о помолвке.

Когда напряжение достигло предела, Рафаэль сделал шаг вперед и поднял свой бокал. Сейчас, подумала Карен, он похож на испанца более чем когда-либо. Темноволосый чужеземец в облегающем вечернем костюме – только высокий и стройный испанец может носить подобную одежду с таким шиком.

– За моего кузена Педро и его нареченную жену Консуэлу, – объявил он с чувством.

На мгновение воцарилась тишина, затем по залу прокатился гул удивленных голосов. Рафаэль осушил бокал, кивнул кузену и направился через всю комнату к Карен.

– Могу я вас пригласить? – спросил он, как только музыка заиграла вновь.

И, не дожидаясь ответа, он обнял ее за талию и повел на середину залы, где уже танцевали Педро с Консуэлой. Карен не сделала попытки освободиться. Да она и не могла бы позволить себе этого – слишком много глаз смотрело на них, и среди них она физически ощутила пристальный взгляд Луиса. В нем не было ни печали, ни огорчения – одна холодная неприязнь. Но сейчас ей было все равно.